Текст книги "Законы Паркинсона"

Полноте, не слишком ли мы гиперболизируем? Ведь никто не мешает родителям заняться какой-либо интеллектуальной деятельностью, уложив детей спать. Если есть с кем их оставить, можно сходить на концерт или в кино, выкроить пару-тройку часов для политики или филателии. И действительно, все это вполне возможно, но для большинства людей так и остается неосуществленными возможностями. Ведь ни для кого не секрет, что средняя мать семейства к вечеру едва держится на ногах, да и средний отец семейства вряд ли находится в лучшем состоянии. Результаты всего этого весьма плачевны: с течением времени родители дают своим подрастающим детям все меньше и меньше. Посвятив всю свою жизнь малюткам, они уже не смогут разделить радость новых открытий с детьми, когда те станут старше. Идеальный отец должен уметь рассказать об утесах и лилиях, о легендах и звездах, чтобы, внимая ему, ребенок приобретал знания. Идеальная мать должна помочь своей дочке полюбить стихи и музыку, природу и искусство. Однако к тому моменту, когда дети уже готовы слушать, родители ничего им сказать не могут. О детях викторианской эпохи говорили, что их видно, но не слышно. Наверное, практика все-таки немного не успевала за теорией, но одно правило (в отдельных домах) соблюдалось довольно строго: дети должны молчать, пока к ним не обратятся. А это нередко содействовало умственному развитию детей, как минимум с той поры, как они покидали детскую. То, что они постигали далеко не все услышанное, само по себе служило неплохим уроком скромности – до детей доходило, как мало они еще знают, как много им предстоит узнать. Нынешние корифеи педагогики создают книги для детей, написанные таким языком, который доступен для крошек. Умному ребенку гораздо интереснее натыкаться на слова, поначалу вроде бы ничего не значащие, а еще любопытнее для него фразы, сообщающие как будто одно, а если немножко подумать, то совсем другое! Чтобы развиваться, ребенок должен слушать мудрые разговоры, не совсем ему понятные. Тогда ему есть о чем покумекать на досуге. Но образование подобного рода доступно только тем детям, которых видят, но не слышат, поскольку если им позволяют вмешиваться и перебивать, разговор перестает быть содержательным и делается всего лишь терпимым. Когда детям разрешают болтать, их лишают возможности взрослеть. Такие дети, даже окончив школу, частенько продолжают вести себя ребячливо.

Вероятно, нам не под силу полностью разрешить проблему отцов и детей, но облегчить нашу участь смогли бы школы-интернаты, и эту возможность не стоит сбрасывать со счетов. Известно, что в педагогике существуют мнения как за, так и против интернатов, но по большей части в этих дискуссиях не учитываются два основных преимущества таких школ. Первое из них основывается на том, что тяжелее всего растить собственных отпрысков. С чужими детьми можно обращаться весело и без особых церемоний; вы прямо сообщаете им, что сегодня будет на ужин, не интересуясь, чего бы им хотелось, в определенное время укладываете их спать, не обращая никакого внимания на то, что будут показывать по телевизору, и сразу же наказываете их за непослушание или грубость. Родители, наоборот, отлично зная все правила строгого воспитания, почему-то не осмеливаются употребить их на практике. А вдруг повзрослевший ребенок, окинув гневным взором свое раннее детство и осудив примененные к нему когда-то меры воздействия, будет навсегда потерян для отца и матери с той самой минуты, как покинет родной дом? Боясь подобного отчуждения, родители во всем потворствуют своему чаду и относятся к нему намного снисходительнее, чем к ребятишкам, которые им не настолько дороги. Единственный выход – сделать чужими руками то, что не можешь сделать своими собственными. В средневековье было принято отдавать детей в подмастерья – при этом обменивались примерно семилетними детьми. Нынешняя замена данной традиции – школа-интернат, где главное преимущество педагога заключается в том, что никакие родственные узы его с учеником не связывают. Он домогается не любви, а пиетета, используя любые методы, какие посчитает нужными. В конечном итоге учителю удается навести дисциплину и порядок, и ко всему прочему дети его обожают, хотя на первых порах могло создаться впечатление, что он этого не заслуживает.

Однако гораздо важнее то, что школа-интернат укорачивает срок выслушивания детской болтовни, на который осуждены родители. Если у вас, допустим, трое детей, между которыми приблизительно по два года разницы, то в результате вам доведется отбывать не двадцать (ориентировочно) лет, а только лишь двенадцать. И придет тот час, когда отец наконец-то вернется в свой Клуб актеров-любителей, а у матери появится возможность сдать экзамены экстерном по курсу современных языков. Они могут вновь заняться фотографией, могут отправиться в круиз, ловить рыбу в море или играть в гольф. Многие супруги были бы просто счастливы воспользоваться подобной возможностью. Тем не менее есть и другие (в особенности матери), которые даже слышать не хотят о разлуке со своим дитятком; они не уступят ни одного дня до той поры, когда разлука становится неизбежной. Радость, которую им приносят маленькие дети, намного превосходит всяческие неудобства, да и одна мысль об оставленном и осиротелом доме заставляет их трепетать от страха. Возмущенные матери никогда в жизни не сознаются в том, что от общения с невзрослыми созданиями их умственные способности делаются все более ограниченными. Увы, возражать тут нелегко – никакой разум не сознает своей узости и односторонности, и ни один скучный человек не может даже вообразить, какую тоску нагоняет он на окружающих. А правильно все же то, что ощущение облегчения (у людей неглупых) должно превалировать над чувством утраты.

Некоторые думают, что лишь бессердечные люди способны пристроить детей с тем, чтобы заняться другими делами, но в одном мы нисколько не сомневаемся: такие меры наиболее полезны для самих детей. Ведь подростками они увидятся с родителями, которые тоже росли и развивались. Их встретит не мама, умиленно сюсюкающая над семейным альбомом: «Ах, вы только посмотрите, какая милашка была наша Джулия, когда ей сравнялось три годика!» – их встретит мыслящая женщина, которой есть что рассказать; умный человек, сумевший найти новое интересное занятие, а не примитивное существо, одержимое одной лишь материнской любовью. Нам хорошо известно, что именно детям необходимо и чему они отдадут предпочтение, если им предоставить право выбора. Хотя они, бесспорно, хотят иметь родителей, на чью душевность и добросердечие можно опереться, им совсем не нужны докучливые и не в меру надоедливые предки. Нет ничего хуже тех случаев, когда родители начинают разглагольствовать: «Мы растили вас, пока вы были маленькие, всем поступались, жизнью своей жертвовали, ни в чем вам не отказывали. Сейчас мы уже совсем старенькие, и вы просто обязаны уделять нам хотя бы немного времени. Не так уж это и сложно». Но родители ни под каким видом не должны допускать подчиненности собственным детям и тем более не должны упрашивать, чтобы их любили. Процесс, некогда заставивший родителей снисходить в своих беседах до уровня детской, в конце концов неминуемо скажется именно на детях. Отец и мать, не успевая развиваться, отстают от собственных отпрысков, а к тому времени, когда те от них уходят, им уже нанесен непоправимый интеллектуальный урон.

Перспектива сделаться дедушкой и бабушкой – вот все, что остается родителям, всю жизнь посвятившим своим детям. Но это всего-навсего новая возможность повторить уже совершенную ошибку. Безусловно, иной раз бабушка избавляет нас от надобности искать профессиональную няню, но едва ли будет справедливо требовать от нее, чтобы она сама стала таковой. Ведь тот грустный факт, что девушки теперь выходят замуж чересчур рано, совершенно по-другому ставит вопрос о бабушках. Женщине, окольцованной в 18 лет, скорее всего, будет не более 37, когда ее дочь поступит столь же неосмотрительно. Поэтому 38-летней бабушке доведется играть отведенную ей роль на протяжении 30 лет. Какая уйма времени, потерянного на приставание к дочкам и невесткам с никому не нужными советами! Единственный выход – уменьшить изначальную одержимость детьми. И первые, кому это несколько более беспечное отношение принесет колоссальную пользу, – сами же дети. Когда мама и папа с головой окунаются в родительские заботы и хлопоты, у детей возникает неверное представление о собственной важности. Они относятся к себе слишком уж серьезно, ощущая, что их мнение – непреложный закон; что никто, кроме них самих, не разбирается в современном мире, и даже сама будущность человечества находится в прямой зависимости от того, что они скажут или совершат. Это ощущение избранности и подвигло кое-каких политических деятелей высказать суждение, что молодые очень рано становятся зрелыми людьми. В действительности же для того, чтобы повзрослеть даже нормальными темпами, нужно с самого раннего возраста гораздо меньше говорить и значительно больше слушать.

Закон миссис Паркинсон

Настоящая глава посвящена замужней женщине, чьи дети уже стали школьниками; той женщине, которой жизнь временами представляется нестерпимой. Но это вовсе не означает, что ее супруг может данную главу пропустить, как раз ему-то и следует быть в курсе того, с какими затруднениями сталкивается его подруга жизни. И первостепенное из них – те тягостные дни, те минуты отчаяния, те мгновения, когда кажется, что все вокруг проваливается в геенну огненную. Ужасные несчастья подстерегают вас (домохозяйку) на каждом шагу, и вы просто не знаете, то ли кричать и звать на помощь, то ли смиренно молиться, то ли покончить со всеми напастями одним махом, засунув голову в газовую духовку. Принимаясь за разбор этой ситуации, давайте сперва посмотрим на нее как бы со стороны. Для начала предположим, что злоключение постигло кого-то другого: приятельницу, живущую по соседству, наискось, на противоположной стороне улицы; вам известно, что она человек доброжелательный и достойный уважения. Далее, предположим, что ее фамилия Ярдли и она является женой банковского служащего. Ненароком выглянув в окно, выходящее на улицу, вы подмечаете, что у них не все благополучно.

Да, в доме Ярдли все пошло прахом, и в нынешнем предместье, напоминающем аквариум, вы имеете возможность наблюдать это собственными глазами. Ничем не прикрытые, опоясанные одной лишь травкой, наши суперсовременные дома с непрочными стенами и зеркальными окнами не скрывают друг от друга никаких тайн. Когда Робинсоны в 34-м организовывают прием, факт этот несомненен даже для тех, кто не приглашен. Когда Джеймсоны в 31-м бранятся, причина конфликта в мгновение ока делается достоянием всех и вся в радиусе ста ярдов. В рассматриваемом случае семейной распри нет и в помине – все знают, что Ярдли живут в полном согласии, – но Гвен явно вышла из себя. Говорит она на повышенных тонах, и ей вторит ее единственный сынишка. (Томми, четырех лет.) Перед крыльцом стоит мужчина, и вы тут же узнаете его – это тот самый сборщик подписей, который вчера приходил и к вам. Он занимается распространением какой-то анкеты, предназначенной для выяснения общественного мнения относительно ядерного оружия: «Р-р-разрешите к вам обратиться, как к п-п-пользующейся наибольшим авторитетом п-п-представительнице общественного м-м-мнения в этом к-к-квартале…» Гвен открыла дверь и слушает его шаблонную преамбулу. От вашего внимания не может укрыться, что она едва сдерживает переполняющий ее гнев. Конечно же, вы не из тех, кому доставляет удовольствие лицезреть несчастья своих ближних (видит Бог, у вас бездна собственных дел!), но это сцена настолько накалена, что вы просто не в состоянии заставить себя оторваться от окна. Маленький человечек, само собой, убеждает, что наш мир неминуемо погибнет, ежели Гвен тотчас не вмешается. Ярость Гвен заметна невооруженным глазом на расстоянии целого квартала. И вот как гром среди ясного неба разражается взрыв почти атомной мощности. До вас доносятся только слова «ВОН ОТСЮДА!!!», но поток оскорблений, прорвавшийся воплем изо рта Гвен, легко себе представить. Анкета рвется на мелкие кусочки и разлетается в разные стороны. Повергнутый в ужас деятель спасается бегством. На обочине он спотыкается, падает, затем вновь бежит, роняя «литературу», к своему автомобилю, и через минуту его уже и след простыл. Гвен перестает грозить ему вдогонку кулаком, застекленная сверху дверь ее домика с силой захлопывается, и слышно, как сыплются осколки стекла. Немного более приглушенно доносится стук внутренней двери, отчаянный рев Томми и звон разлетевшегося на мелкие кусочки фарфора. Судя по всему, для бедной Гвен этот день – один из тех, когда все идет из рук вон плохо.

Бывают ли у вас такие злополучные дни? Бывают? Тогда скажите, как они начинаются? И в каком порядке обрушиваются на вас все эти напасти? И нельзя ли как-то их избегнуть? Быть может, вы уже решили, что все это просто следствие несовершенства мира, и тут уж ничего не поделаешь. Если у вас создалось подобное впечатление, хотим вас заверить, что оно ошибочно. Но прежде чем приступать к лечению, нужно поставить диагноз. А посему сперва попытаемся воссоздать кризисную ситуацию. Тем паче, что мы частенько являемся свидетелями того, как это делают детективы в телефильмах.

– Расставьте мебель по местам, распахните окно, погасите настольную лампу. Сядьте в кресло, Ватсон. Теперь я вхожу в дверь, как это, по-видимому, сделал убийца… И что же я вижу? Ровным счетом ни-че-го. Почему? Да потому, что в комнате совершенно темно!

– Холмс, это просто поразительно!

Тот же самый метод вполне применим и к нашему случаю, хотя он и не до такой степени мелодраматичен. Начнем же мы с воображаемых обстоятельств, жертвой которых может стать любая домохозяйка, в том числе и вы сами. Итак, ваш муж отправился в контору, дети ушли в школу, а день, допустим, холодный, промозглый и туманный. В почтовом ящике вы находите письмо из комиссионного магазина, в котором сообщается, что ваша заветная мечта, старинный туалетный столик, уже продан почти что задаром кому-то другому. По телефону вы узнаете, что все ваши планы относительно отпуска развеялись как дым – отель накрыла снежная лавина. Агент заявляет, что в настоящий момент уже слишком поздно заказывать номера где-либо еще. Прибывает ученический дневник Мартина, вы вскрываете конверт, и ваш взгляд упирается в слова «неаккуратен» и «ленится». Тостер заедает, и кухню заволакивают космы черного дыма. Кофейник выкипает, и кофе заливает всю плиту. Вы разбиваете красивое и чрезвычайно дорогое фарфоровое блюдо – королевский вустер, – на котором привыкли подавать бисквиты. Все, буквально все на свете настроено против вас. Все улики свидетельствуют о вселенском заговоре, который можно определить – в соответствии с научной терминологией – как исконную злокозненность неодушевленных предметов. Дабы облегчить душу, вы аннулируете визит к парикмахеру, сетуете по телефону на соседскую собачку и прогоняете взашей Свидетеля Иеговы. Затем вы попадаете в небольшую автомобильную аварию, и напоследок вас штрафуют за парковку в неположенном месте.

Ну отчего все это должно произойти именно с нами? Откуда эта вереница нескончаемых оплошностей, невезений и злоключений? В безнадежном отчаянии мы адресуем эти вопросы индифферентной небесной тверди, потому что сами ответить на них не можем. Но в эту самую минуту, читая эти строки, вы спокойны, целиком и полностью владеете собой и в состоянии уразуметь, что перечисленные события, по сути дела, совсем не вереница. Все драматические случайности никакой связи между собой не имеют. Подразделяются же они на две группы. Покупка не состоялась, отпуск исковеркан, дневник получен; это события внешнего порядка, и от вашего волеизъявления они не зависят. А вот тостер, кофейник, фарфоровое блюдо – это уже внутренние непорядки и дело ваших собственных рук. Пересмотрите заново все эти события одно за другим. С покупкой вам просто не подфартило, и не в ваших силах что-либо поменять – разве что вы утешитесь тем, что на отпуск остались дополнительные средства, а провести его можно по-другому. Быть может, вы захотите возразить, что утрата номера в отеле – это уж точно явное невезение. Но так ли это? Ведь лавина могла завалить дом в тот самый момент, когда вы бы там уже находились и (как знать?) даже принимали бы ванну. Если посмотреть с этой точки зрения, то вам еще несказанно повезло. А теперь вновь загляните в дневник. Что там написано? «Хотя Мартин порой бывает неаккуратен, он никогда не балуется, не ленится и делает определенные успехи». Право слово, не так уж скверно, по меньшей мере значительно лучше, чем на предыдущей неделе.

А прочие несчастья (будем откровенны) вы сами себе организовали. Бедствия, постигнувшие тостер и кофе, случились потому, что ваши мысли были заняты туалетным столиком, а не тем, что вы в данную минуту делаете. Но гибель фарфорового блюда свидетельствует о чем-то гораздо более сложном. Женщины преимущественно выражают свое недовольство, гремя посудой и хлопая дверями. Когда же посудой гремят, она, как правило, колотится. Разбитая вдрызг и с неимоверным шумом сваленная в мусорный бачок посуда может также выражать протест против вселенской несправедливости. Какая-нибудь ненужная тарелка или дешевенькое блюдце ничего другого и не выражают, тогда как разбитый веджвуд или спод – это уже совсем другое дело. Это ясно указывает на то, что вы ребячитесь, что вы знаете о том, что ведете себя по-детски, и вы наказываете себя, как малого ребенка, и применяете детский способ наказания. Но ваше раздражение от этого не уменьшается. Да и с чего оно должно уменьшиться? И может ли оно уменьшиться? Вы настойчиво продолжаете наказывать себя и других, пока в конце концов не образумитесь. И лишь тогда, через несколько часов (а быть может, через несколько дней), вы вновь припомните все случившееся и откроете, что ничего серьезного с вами не произошло. Но вплоть до этого момента покоя вы будете живым подтверждением Второго закона термодинамики, который гласит: тепловая энергия всегда передается от тела с более высокой температурой к телу с более низкой температурой; в подвергнутом анализу случае – от вас к Свидетелю Иеговы, на голову которого вы столь опрометчиво обрушили сковороду. Но подобная передача энергии не может состояться, если тела, которое могло бы ее воспринять, нет в наличии. В рассмотренном примере ваша тепловая энергия разделилась между парикмахером, собакой и злосчастным проповедником; последнего это избавило от преждевременной кончины.

Не вызывает никакого сомнения, что генерируемая вами и готовая пробиться наружу энергия представляет потенциальную опасность и может вызвать действия, обладающие широким диапазоном (это вполне подходящее и всецело современное выражение) – от тяжкого оскорбления до рукоприкладства, от бракоразводного процесса до смертоубийства. Дабы уменьшить опасность (что является нашей непосредственной обязанностью), нам нужно установить: 1) как генерируется теплота и следует ли ее вообще генерировать; 2) если уж генерация неотвратима, каким манером избавиться от энергии без вреда для окружающих, покамест вы не причинили им зла? Для решения первого пункта возьмем на вооружение Первый закон термодинамики: количество накапливаемой теплоты прямо пропорционально работе, совершенной под давлением; данное количество работы производит определенное эквивалентное количество тепловой энергии. Закон этот справедлив не только по отношению к физической температуре, но и к температуре эмоциональной. Домашняя работа зачастую совершается под давлением, которое колеблется, поднимаясь до пиковых величин, скажем, когда снаряжаешь детей в школу или же вечером, когда каждую минуту могут явиться гости. Тепловой энергии свойственно накапливаться и после того, как прямые причины уже ликвидированы, и, наращивая пик за пиком, она в конце концов разражается взрывом – ядерный ускоритель работает приблизительно по такому же принципу. Но почему тепловая энергия накапливается? Почему в более спокойные временные интервалы, когда домашних авралов нет и в помине, она не рассасывается? Разрешить эту неразрешимую на первый взгляд задачу нам удалось ценой многолетних экспериментов и миллионных затрат (247 фунтов 9 шиллингов 3 пенса за одну только битую посуду). И вот ответ, состоящий всего из двенадцати слов: потому что не сыскалось никого, кому можно было бы передать лишнюю теплоту.

А ведь все это началось с веселенькой песенки под названием «За столом с тобой вдвоем», в которой были следующие замечательные строки:

 
За столом с тобой вдвоем
Мы сейчас чайку попьем.
Ну, скажи, не чудно ль все кругом?
 

Читая между строк, мы понимаем, что люди хотят побыть с глазу на глаз, без свидетелей; и нам это представляется совершенно естественным. Тем не менее подобные намерения присущи только XX веку и свойственны лишь Западу. Во все другие столетия и почти в любой точке земного шара ваша домашняя жизнь подчинялась бы абсолютно иным законам. В состав старинного или восточного семейства входили родственники, дети, слуги и друзья. В мусульманской семье вы обнаружили бы еще трех жен, причем каждую из них можно было в любой момент сменить на новоиспеченную. В Риме цезарей дом наводняли приживалки и прихлебатели, евнухи и наложницы, телохранители и астрологи, рабы и рабыни. Даже относительно недавно в Индии седьмой великий низам Хайдерабада имел в своем распоряжении штат из тысячи слуг в главной резиденции, а также три тысячи телохранителей и четыре тысячи слуг в других вотчинах. Короче говоря, окрест вас всегда находились люди. И если в какой-то злосчастный день вам вдруг померещится, что все летит кувырком, всегда сыщется тот, кого можно сделать козлом отпущения, кто-то вам посочувствует, а кто-то другой – над вами посмеется. Тогда ваша тепловая энергия разделится между более холодными объектами, и, следовательно, первые неприятности забудутся и других уже за собой не повлекут. А у нас, напротив, всегда было только «За столом с тобой вдвоем». Когда муж на работе, вы остаетесь в полном одиночестве, и единственная ваша надежда и упование – телефон. Этот аппарат становится для вас своеобразным «заземлением», как говорят электрики, тем громоотводом, по которому излишек ваших эмоций будет выведен из дома. Само собой разумеется, что вы приходите в ярость, когда номер занят или же никто не поднимает трубку. Иными словами, одиночество имеет свои недостатки. И, задав риторический вопрос: «Ну, скажи, не чудно ль все кругом?» – можно запросто напороться на ответ: «Да что тут чудесного-то…»

В настоящий момент опытным путем доказано, что день домашних бедствий настает вследствие перенапряжения, обусловленного тепловой энергией, не отыскавшей свободного выхода. Более того, мы имеем возможность выразить это метким и вполне научным языком. Так называемый закон миссис Паркинсон, имеющий касательство к замужней женщине Запада, сформулирован так:

Теплота, вырабатываемая домашними заботами, возрастает и переполняет данный индивидуум, от которого она может быть транслирована только индивидууму более хладнокровному.

При всех своих достоинствах это судьбоносное открытие не произведет достаточно глубокого впечатления, если его не снабдить математическими выкладками. С этой целью первая рабочая формула была показана величайшему в мире авторитету в области домашней термодинамики, профессору Дарси С. Койлу из Ренслеровского политехнического института в Коннектикуте, дабы он ее проанализировал. Копия полученного им первого ориентировочного результата ошибочно попала в почту, предназначенную для Исследовательского центра данного института. Исследовательский центр машинально заработал, вследствие чего копии уже в пяти экземплярах была разосланы в десять федеральных агентств в Вашингтоне, штат Колумбия. К своему величайшему изумлению (никаких заявок он не подавал), профессор Койл безотлагательно получил дотацию в размере 166 276 долларов, включая 151116 долларов на административные нужды и ведение документации. Ободренный содействием, он провел серию полевых наблюдений для получения эмпирических данных и несколько раз спешно выезжал по вызову в больницы штата Коннектикут. Вслед за тем все данные были введены в компьютер марки IBM-360, который вывел следующее уравнение:

где T_d– дифференциал эмоциональной температуры; W – вес домашней хозяйки в фунтах; S – ее скорость в милях в час; N – количество напастей, постигших домохозяйку за последние 6 часов.

Вполне понятно, что w, s, n являются весом, скоростью и количеством напастей другого лица, попавшего домохозяйке под горячую руку на ее орбите44
  Уместно отметить, что эмоциональная температура любого человека теперь подсчитывается по формуле T_Н= 0,52 WS+N. (Прим. автора.)


[Закрыть].

Комментируя эти расчеты, профессор Дарси Койл высказал предположение, что любой дифференциал более ±5 уже представляет опасность. Наряду с этим он акцентирует внимание на том, что потребовались бы широкие испытания крайне разрушительного свойства для нахождения границ безопасности в пределах двух крайних значений точности. Он считает, что гораздо более опасным положение становится тогда, когда T_d = 0, но W и w достигают одинаково больших величин, так же как S и s. В этом случае разрушительная сила действует в равной мере в обоих направлениях, и в конечном итоге мы приходим к формуле ядерного взрыва. Но без дальнейших опытов (которые, вероятно, чреваты жертвами) это нельзя утверждать наверное. Любое исследование в данной области, конечно же, можно только приветствовать, а полученные до сего времени результаты не следует держать в тайне. Вот почему первое математическое выражение закона миссис Паркинсон во всей своей гениальной простоте отныне и на веки вечные становится достоянием всего цивилизованного мира.

Тем не менее первый результат, произведший столь неизгладимое впечатление, был посчитан недостаточно сложным, и те же самые данные были введены в еще более дорогостоящий компьютер. Новейший результат, бесспорно более точный, таков:

где W – вес домохозяйки в фунтах; S – ее скорость в милях в час; N – количество постигающих ее напастей, а w, s и n – вес, скорость и количество напастей другого индивидуума непосредственно перед контактом с ней. T_d – дифференциал эмоциональной температуры; пока он сохраняет положительный знак, домохозяйка имеет тенденцию обрушивать силу взрыва на кого-то другого, но, когда знак этот становится отрицательным, может пострадать и ее собственное здоровье.

Если мы теперь вместо букв проставим цифровые данные, относящиеся к конкретному случаю, допуская, что вес домохозяйки равен 133,24 фунта, а скорость движения между столкновениями – 2 мили в час, ее эмоциональная температура при идеальных условиях будет такова:

Если же скорость движения домохозяйки увеличится до 3 миль в час при одном эмоциональном взрыве перед столкновением с новым объектом, весящим 130 фунтов и движущимся в спокойном состоянии духа со скоростью 2,5 мили в час, то формула будет читаться так:

А в том случае, когда домохозяйка весит ровно 134,08 фунтов и развивает скорость до двух миль в час без столкновений, мы получим

т.е. эмоциональная температура становится немного выше нормальной. Если же при том же самом весе домохозяйка развивает скорость в 5,25 мили в час после четырех взрывов, то при столкновении ее эмоциональная температура равняется

т. е. уже превышает точку кипения. С другой стороны, вспыльчивые по натуре мужчины на пушечный выстрел не должны подпускать к себе женщин, весящих менее 103,56 фунта и развивающих скорость менее 0,36 мили в час, поскольку

т.е. эмоциональная температура таких женщин приближается к точке замерзания, что само по себе чрезвычайно опасно, независимо от величины T_d– дифференциала эмоциональной температуры.

На данной стадии средства, выделенные на научные изыскания, были полностью исчерпаны. Безусловно, дальнейшие исследования, требующие еще больших расходов, помогли бы вывести более точную формулу. Но даже уже полученный нами результат вполне удовлетворяет всем практическим запросам. Так что впредь до уточнения выведенная формула достойна быть увековеченной и высеченной на граните золотыми буквами.

Таким образом, мы изучили процесс генерации тепловой энергии. Кроме того, мы ознакомились с условиями, при которых она не имеет возможности рассеиваться или накапливаться до взрывоопасного состояния. И теперь перед нами возникают два практических вопроса: каким образом можно затормозить процесс генерации? А если это не получается, как рассеять генерированную энергию? Чтобы пресечь нарастание температуры, нужно первым делом понять закон миссис Паркинсон и осознать, что на вас его действие тоже распространяется. Следующий шаг – установить признаки стресса и соблюдать надлежащие правила поведения. Первое: никогда не дотрагивайтесь до свежей почты, пока у вас не появится достаточно времени для того, чтобы просмотреть ее не торопясь. Проглядывая почту на скорую руку, вы зачастую понапрасну начинаете мучить себя по незначащим, а то и мнимым поводам. Поэтому помните – лист бумаги никуда от вас не денется. Он может подождать, и он наверняка подождет. А вы тем временем сконцентрируйтесь на том, что вы делаете, это самая правильная линия поведения. Второе: никогда не спешите к телефону, если в данный момент вы заняты более важным делом. Пусть себе названивает. Если у вашей подруги и впрямь срочное дело, она позвонит еще раз. Третье: когда кризис (следствие вашего собственного перевозбуждения) все же грянул, бросьте работу, отключитесь, присядьте, соберитесь с мыслями и постарайтесь взять себя в руки. Не принимайтесь ни за какие дела, покуда ваша температура не нормализуется.

Достаточно ли этих трех правил? Для индивидуумов повышенной возбудимости, возможно, и нет. Поэтому имеется еще и четвертое правило: в качестве крайней меры примите холодную ванну или душ; вы сделаетесь значительно хладнокровнее и выдержаннее, когда ваше раздражение вместе с водой уйдет в сток. Само собой разумеется, что физическая и эмоциональная температура отнюдь не одно и то же. Но при всем том обе эти температуры тесно взаимосвязаны, и едва ли существуют до такой степени кипучие эмоции, которые не остудило бы ведро ледяной воды, вылитое на голову данного человека. Может статься, и следовало бы внедрить такой суровый прием в практику, потому как он не только снижает температуру, но попутно прекращает вереницу неудач. Домашняя хозяйка абстрагируется от прежних мыслей, ей приходится утираться, приходить в чувство после шока от холодной воды – и она возвращается к прерванной работе уже в другом расположении духа. Как только она осознает, что корень всех зол кроется в ней самой и никакого заговора между людьми или предметами нет, она тотчас очухивается. Но абсолютно неверно было бы делать вывод, что мужчинам не присуще доходить до белого каления или терять самоконтроль, когда все летит кувырком. Им редко доводится кипятиться на работе, поскольку лишь очень немногие трудятся в одиночку, но зато дома они гораздо более ранимы. Занимаясь каким-нибудь домашним делом – подрезая газон, оклеивая обоями ванную комнату или ухаживая за розами (пока жена носится по магазинам), – мужчина также может стать жертвой закона миссис Паркинсон. И ему также может прийти на ум, что все, буквально все на свете ополчилось против него, все несчастья валятся ему на голову и самая страшная беда уже на подходе. Правила, которые в подобных обстоятельствах нужно строго соблюдать, точно такие же, что и для домашней хозяйки, с единственным дополнением: когда все прекратится, закурите трубку, прекратите работу, отключитесь, сядьте в кресло, соберитесь с мыслями, а если потребуется, примите холодную ванну или душ.