Текст книги "История Мишеля Боннара. Куранго"

Вики достала телефон, включила диктофон, но и блокнот не убрала.

– Я встретилась с нашей соотечественницей, роскошной Адрианой Айзен в ресторане знаменитого здания Рокфеллер Плаза в Нью Йорке, – начала она интервью.

– О нет, дорогая, корни у меня польские. Во Франции я вышла замуж и прожила там с мужем без малого десять лет. Вам судить, насколько за это время я успела стать француженкой, – кокетливо улыбнулась Адриана.

– Адриана, скажите, а кто вы по призванию?

– Я творец, и в этом моя суть. – Дама слегка поклонилась. – Не представляю своей жизни без помощи другим. Считаю, что человеческая жизнь бесценна, и как только у меня появилась возможность отдавать, я всю себя посвятила этому!

«Закопала любимого мужа живьем у себя в саду. Но ты, дорогая, крайне непредусмотрительна и недальновидна. Переоценила свой ум и фантазию», – пронеслось в голове у Вики.

– Где вы находите силы, чтобы вести такую активную благотворительную деятельность? Не говоря уже про средства. И почему, живя во Франции, вы не занимались этим? – Виктории стало любопытно, что ответит мадам Ловаль.

– Благодарю за этот вопрос и отвечу без стеснения. Да, я обеспечена. Все мои сбережения, которые я расходую на благотворительные цели, достались мне от отца и мужа. Оба были талантливыми мужчинами и блестящими бизнесменами. После их ухода я решила, что нет большего блага для меня, чем помогать нуждающимся, ведь у меня есть возможность это делать, а значит, найдутся и силы. Во Франции большую часть времени, особенно последние годы, я посвятила себя освоению новейших методик борьбы с возрастными изменениями, и речь не только о внешних признаках старения, но и о внутреннем самочувствии, молодости души.

– Отчего же такая молодая и красивая женщина, как вы, стала задумываться об этом?

– Мой любимый муж был намного старше меня. Я хотела помочь ему чувствовать себя моложе своих лет, поэтому и увлеклась медициной. И у меня получалось.

«Да, это факт неоспоримый, заботилась. Мы все наблюдали, как любимый муж опустошил годовые запасы вина».

– Адриана, как появилась сама идея создания SPA? Чем ваш центр будет отличаться от остальных?

– Идея родилась много лет назад, и все последние годы я занималась ее развитием. Почти каждый человек испытывает желание вести активный образ жизни, но, увы, не все могут себе позволить это в силу возраста. Комплекс мер, разработанный для применения в будущем центре, связан не только с физиотерапией и борьбой с признаками старения, но и с возвращением внутреннего тонуса: эмоции, амбиции, душевное состояние. Благодаря нашим уникальным методикам пациенты вернутся в жизнь отдохнувшими, помолодевшими, и, самое главное, исчезнет даже подсознательное ощущение возраста. Вместо таких мыслей, как «лучшие годы уже позади», «осталось немного», «слишком поздно», вернутся радужные надежды и мечты, свойственные юности, предвкушение чуда, невероятных событий, радости.

– Действительно очень увлекательно. Когда же мы все сможем воспользоваться вашими разработками? Какие сроки? И еще: почему вы решили запустить свой проект в Америке, а Париж, вдохновивший вас, остался не у дел?

– Конечно, со временем я открою представительства во всех крупных мировых державах. Америка обладает более передовыми технологиями и легче Европы принимает новации. Кроме того, после смерти мужа оставаться в Париже мне было тяжело, слишком счастливым был мой брак. Всё вокруг напоминало о нем.

«О, мадам Ловаль, прекрасная игра», – подумала Виктория и участливо закивала:

– Насколько я понимаю, в вашем центре будет три направления: косметология, физиотерапия и…

– И психоэмоциональная терапия.

– Расскажите подробнее о последнем. Это работа сразу с несколькими специалистами?

– Это комплексное решение, и уверяю вас, методика очень благотворно сказывается на мироощущении пациента, на понимании себя, своей уникальности, смысла своей жизни. Пациент в комфортных условиях погружается в транс, и с его подсознанием работают врачи, они меняют внутреннюю настройку пожилого человека. Вместе с доктором он вспоминает себя в юности, возвращает ощущения молодости, заново учится удивляться, радоваться, влюбляться. То, что я разработала, – эксклюзивно. Сейчас я могу говорить об этом с твердой уверенностью. Основываясь на результатах опытной части и восхищенных отзывах испытуемых.

– А на ком проводились эксперименты?

– Добровольцы. Люди, готовые рискнуть.

– Может быть, есть фото?

– Пока эта информация не подлежит разглашению. На сегодняшний день я получаю разрешение на медицинскую деятельность и патентую разработки. Позже вы сможете ознакомиться с подробной информацией на сайте центра.

«Деловая “тётя” решила жить вечно и, чтобы реже инсценировать смерть, вот таким образом свою молодость “отбелить”. Да, всё таки она не дура».

– Адриана, на чём ещё сосредоточены ваши интересы? Чем вы увлекаетесь?

– Моё развивающееся детище полностью поглощает свободное время. Когда мне удается выкроить час два, я предпочитаю уединиться, чтобы сохранить в себе силы.

«И выпить пару юнцов за обедом для поддержания тургора».

– Могу ли я сделать несколько фотографий для нашего издания?

– С удовольствием! Сегодня вечером я приглашена на мероприятие в Конгресс центре. Благотворительный фонд устраивает выставку скульптур детей, больных церебральным параличом. Я обязательно там буду. Если не возражаете, то несколько фотографий можно сделать там.

– Благодарю вас. А теперь блиц опрос. Наши читатели очень любят короткие вопросы и быстрые ответы. Ваш любимый цвет?

– Алый.

– Любимый киногерой?

– Ричард Гир в «Красотке».

– Любимая кухня?

– Французская.

– Ваш возраст?

– Сорок шесть лет, – с ходу ответила Адриана, – Вы могли спросить меня об этом прямо, не пряча в потоке пустой информации. Возраст я не скрываю.

– Вы восхитительно выглядите, смело можно дать не больше тридцати. Вообще то с этого вопроса обычно начинается блиц, но, глядя на вас, я чуть про него не забыла, – спасла положение Виктория.

– Ничего, дорогая, если у вас всё, тогда мы можем проститься до вечера?

– Благодарю вас, Адриана!

* * *

– Зачем ты вырядила меня, как урода? – пыхтел Люка, глядя на свое отражение в зеркало холла Конгресс центра. Всегда элегантному Мензони, предпочитавшему самые модные и актуальные образы от известных кутюрье, сейчас было просто невыносимо лицезреть самого себя.

– Ты считаешь, что фотограф непременно должен выглядеть так? – не унимался Люка, разглаживая руками бесформенные джинсы и кожаную куртку поверх рубашки.

– У нас все репортеры выглядят так. Не порти образ, ничего не меняй, – строго парировала Вики.

Облаченная в удлиненное синее платье, Вики с рыжими волосами в босоножках на высокой танкетке была обворожительна.

– Она меня никогда не видела. Почему я не могу явиться в своей обычной одежде?

– Потому что ты выглядишь… Ты в своей одежде не похож на фотографа. Ты похож на величайшего маэстро. Мы же не хотим, чтобы все сорвалось.

Люка вздохнул, надел очки в толстой оправе, встряхнул прическу и впредь не смотрел на свое отражение.

Адриана блистала в черном облегающем брючном костюме с крупными украшениями в ушах и на шее. Волосы она распустила, губы подкрасила. Выглядела она ослепительно. Люка присвистнул, завидев шикарную даму неопределенного возраста, которая приближалась к Виктории, дружелюбно протягивая руку навстречу.

– Я рада вам, Анджела, и вашему коллеге, – продемонстрировала она свою белоснежную улыбку.

– Это мой фотограф, Люк Мензон.

– Вы знаете, я, кажется, слышала эту фамилию. Вы, по всей видимости, очень известны, – не скупилась на комплименты мадам Айзен.

– Да, я снимаю много для глянца, портреты тоже, – промямлил растерянный Люка.

– А может, устроите мне отдельный фотосет? – Адриана взяла маэстро под руку. – Приезжайте ко мне, у меня много фактурных горизонтальных поверхностей, где я готова расположиться.

Люка буквально впал в ступор.

– Можем выбрать время после рабочего дня, чтобы никто нам не помешал.

– С удовольствием, – сдавленно произнес Люка и учащенно заморгал.

– Завтра? Прекрасный день, в девять вечера. – Адриана не переставала улыбаться. – И завтра же мы выберем, какие из фото пойдут в печать. Тут слишком людно сегодня, неподходящее место для фотосъемки. Вы не возражаете, Анджела? Обещаю, у вас будут лучшие снимки к интервью. Ваши редакторы будут довольны.

«Вот паршивка», – разозлилась Вики, но к Адриане обратилась со всем возможным восторгом:

– Спасибо огромное, мадам Айзен. Заодно сделаем несколько фото вашего дизайна? Наверняка у вас в интерьере есть что то по настоящему интересное.

Айзен, казалось, не замечала откровенной фальши. Очень довольная собой, она еще раз потрепала за плечо сбитого с толку маэстро, протянула ему визитку с адресом и, пожелав прекрасного вечера, удалилась источать обаяние в толпу.

– О боже, Вики, это немыслимо, – срывающимся от волнения фальцетом выпалил Люка, выдав своё немужественное нутро. – Она меня свяжет, вколет снотворное, наденет кольцо, и я проснусь на лавке Центрального парка, старый, голый и без памяти. – Люка в отчаянии жарко выдыхал слова куда то в район рыжего темени Виктории. Наклониться к уху он счел слишком подозрительным.

– Не волнуйся. Придумаем, как не дать тебя в обиду, – заверила его Виктория.

– А если она меня изнасилует? – Мензони округлил и без того огромные глаза. Подбородок от зашкаливающих переживаний нервно подрагивал.

– Может, это не самый плохой вариант? – улыбнулась девушка, – Представь, сколько у нее опыта за сто лет практики.

– Mamma mia, что же делать, я не могу, я не хочу, я не создан для этого, это же… О нет, Вики, это невозможно, – запаниковал Люка. – А давай отправим ей Поля? Запереть бы их там на сутки, пусть разбираются сами. Я хочу домой. Америка слишком агрессивна для меня. У нас в отношения вступают только по обоюдному согласию.

– Пошли отсюда, здесь нам больше нечего делать. Да не дрейфь, решим. Видишь, стоит тебе снять леггинсы, как дамочки уже прохода не дают.

Люку передернуло.

* * *

Люк Менз, нагруженный профессиональным оборудованием, с маленьким микрофоном в ухе, выпил две успокоительные таблетки, которые оказались слишком эффективными для него, и поднялся на лифте на сорок пятый этаж по адресу, указанному на визитке. Мадам Айзен сразу же открыла дверь и указала рукой вспотевшему от напряжения мужчине на свои апартаменты. Дама выглядела чуть вызывающе, и если бы Люк мог это оценить, то не стал бы терять время и осыпал ее поцелуями. Мадам озадачило скованное поведение фотографа, но, заметив взмокший лоб, она списала это на смущение. Волнение, присущее юности и неопытности, её привлекло.

– Я готов, мадам. Есть ли какие то предпочтения по образам? Или какая то особенная обстановка?

– Я могу предложить вам бокал вина? Или виски? Мы оба будем чувствовать себя более раскованно и комфортно. – Айзен села на диван, и шелковая ткань изящного домашнего платья оголила ее стройную ногу.

Люка почувствовал, как выпитые накануне успокоительные таблетки подступили к горлу. Если бы у него имелся хоть малейший шанс сбежать прямо сейчас, он непременно бы им воспользовался. Обвиняя себя в малодушии, трусости и слишком добром сердце, он терзался фантазиями о предстоящих пытках. Красноречивые образы вынужденного соития сменялись живописными картинами его бездыханного состаренного скрюченного тела, распластанного на черных шелковых простынях, и хохочущей Катерины рядом, с блуждающей улыбкой рассматривающей перстень Брута на своем пальчике.

– Виски, – попросил он.

Не поднимаясь с дивана, лишь изменив позу на еще более грациозную, Айзен протянула руку к встроенному в изголовье бару, ловко налила фотографу порцию напитка и заправила двумя замороженными кубиками.

– Расскажите о себе, Люк. Откуда вы? Давно работаете в издании? – мягко начала разговор мадам. – И налейте же даме белого вина.

Повинуясь, Люк встал, налил охлажденного вина в бокал и протянул мадам. Та, в свою очередь, не упустила возможности взять его за руку и потянуть к себе. Ноги Люка, казалось, налились свинцом. Руки задеревенели. Оловянным солдатиком Мензони рухнул рядом с гладкой ногой Айзен и тут же предпринял попытку отползти в глубь диванного пространства.

– Отчего вы так робеете? Неужели я настолько ужасна? – с деланой обидой протянула Адриана.

– Нет, что вы, мадам.

– Ну какая мадам… Зовите меня Адри! Взгляните на меня! – Айзен встала напротив. – Разве я не хороша?

Она покружилась вокруг своей оси и со смехом упала совсем рядом с Мензони, который уже терял остатки самообладания. Владение собой было чуждо слишком эмоциональному маэстро. Притворяться он не умел, лицемером был плохим, актерских способностей вопреки творческой харизме был лишен.

– Так откуда вы, Люк?

– Я живу в Париже, работаю вместе с… – От волнения он забыл конспиративное имя подруги.

– Да, эту историю я знаю. Но никогда не поверю, что вы так просто решили взять у меня интервью. Это невероятно.

Люка похолодел. Его опасения сбывались. Катерина о чем то догадывается.

– Признайтесь, это Шон? Шон вас подослал ко мне?

Мензони сокрушенно качнул головой:

– Только прошу вас, не говорите никому. Иначе мне крышка.

– Это похоже на Шона, он слишком хорошо знает мой вкус на мужчин, не ошибся, – задумчиво протянула Катерина. – Не волнуйтесь, мой друг. Вам ничего не грозит. Вы теперь под моей защитой. – Мадам протянула руку и прикоснулась ко лбу молодого мужчины. – А какое задание он вам дал? Эротические снимки? Верно?

– Именно. – Люка надеялся, что Шон сможет уберечь его честь от дальнейших посягательств мадам.

– Ясно. Решил сделать на меня компромат. – Катерина качала головой. – Ну что ж, дадим ему то, чего он хочет.

Мадам встала, и легкая ткань ее домашнего платья соскользнула на пол, обнажив подтянутую фигуру в кружевном боди.

– Доставай свои инструменты, – велела Адриана.

Люка судорожно, будто за спасательный круг, схватился за борт куртки и ремень. Он мгновенно решил, что никакая сила на свете не заставит его разоблачить своё тело перед столетней мошенницей, представшей перед ним в образе соблазнительной девы.

– Где камера?

Люка наклонился к рюкзаку и стал распаковывать технику.

– Я буду в будуаре! – уже издалека услышал маэстро. Оставшись один, он зашептал:

– Вы слышите? Я в опасности, повторяю, я в опасности! SOS!

Наушник предательски молчал. У Люка закружилась голова:

– Прием, я в опасности, помогите мне. – Его сердце, казалось, вот вот выскочит из груди. – SOS! Я повторяю, я требую!!! – последние слова он произнес срывающимся голосом, и если бы не старался говорить шёпотом, то перешел на визгливый крик.

– Я готова! – прозвучал голос Адри.

На ватных ногах Люка поплелся на источник звука. Облачившись в короткий восточной расцветки халат, мадам возлежала в окружении красных и синих подушек на бархатной поверхности покрывала. Весь будуар выглядел, как спальня в публичном доме. Люка немного отвлекся, подивившись сочетанию цветов и фактур, и как архитектор не смог не отметить для себя особенно смелые варианты.

– Не туда глазеешь, – чуть раздраженно заметила Айзен.

– Ищу источники света. – Голос его от волнения дрожал.

– Не думаю, что они нам понадобятся.

– Но боюсь, вспышка может не справиться.

– Главное, что справишься ты. – Мадам встала и обвила его за шею. – Снимай нас.

– Нас? – слабым голосом спросил Люка. Голова его отчаянно кружилась.

– Да, вот в то зеркало. – Айзен показала на потолок, который отражал все пространство кровати.

Люка провалился в темноту.

* * *

– Еще раз спрашиваю, где кольца?! – Поль гневно расхаживал перед мадам Ловаль. Катерина, связанная шелковым платком по рукам и ногам, сидела в кресле. Из одежды на ней не было практически ничего, и Поль прикрыл обнаженное тело подруги покрывалом, чтобы никого не смущать.

– Я не понимаю вас, месье. Если хотите меня обокрасть, то всё, что есть, лежит в сейфе. Забирайте и уходите. Больше никаких украшений у меня нет.

«Молодец какая», – невольно подумал Поль.

– Катерина, хватит ломать комедию. Чем больше ты сопротивляешься, тем дольше это будет продолжаться! – повысил голос Боннар. – Тебе меня не провести, я тебя как облупленную знаю, и твои игры мне уже вот тут. – Поль провел ребром ладони по горлу. – У меня есть управа на тебя. Одно мое слово, и ты исчезнешь с радаров. Никто не вспомнит Адриану Айзен, так же как никто не знал о ней полгода назад.

Катерина молчала.

– Просто скажи, где кольца, и мы решим вопрос с твоей молодостью. – Эта пытка, продолжающаяся целый час, уже порядком его утомила.

Люка и Адам сидели тихо. Самое главное, что Мензони в безопасности. Хотя, как выяснилось, Катерина ничего не предпринимала, чтобы довести его до обморока. Таблетки, стресс и алкоголь сыграли злую шутку с непьющим Мензони и просто вырубили его в момент перенапряжения.

– Катя, даю слово, кольцо будет служить и тебе в том числе. – Поль пытался заключить сделку с обманщицей.

– Я вас правда не понимаю. – На глаза Адрианы навернулись слёзы. – Вы врываетесь ко мне, связываете, пытаетесь что то выяснить, но я не понимаю, что. Кто вы и зачем тут? Если хотите меня убить или ограбить, к чему эти разговоры? Я уже ответила на все вопросы.

Женщина заплакала по настоящему, отчего Люка и Адам невольно переглянулись и выжидательно посмотрели на Поля.

– Она еще и не такое исполнит, не верьте ей, она профессиональная актриса! – буркнул тот.

– Но я не актриса! Я преподаватель французского и немецкого языка, – подняла заплаканные глаза Айзен.

– А я Папа Римский, – с кривой улыбкой ответил Поль.

– Почему вы мне не верите? Развяжите меня, я покажу свои документы. У меня есть диплом, грамоты, поздравления, фото с учениками. У меня есть благодарственное письмо министра образования Португалии! Я жила и работала в Лиссабоне, пока не познакомилась с Энтони, моим мужем.

Поль смотрел на Айзен. Адам встал и развязал женщине ноги. Руки он предпочел не трогать.

– Пойдемте. – Он помог Адриане встать.

На столе в кабинете мадам представила три десятка фотографий: Адриана в Хамильтоне в окружении коллег и детей, Адриана в домашней обстановке с собакой, Адриана в свадебном платье с лысым пожилым мужчиной, Андриана на лыжном курорте с ним же, на яхте, в ресторане и тому подобное.

Мадам попросила достать, так как сделать это самостоятельно не могла, дипломы и грамоты на ее имя и даже четыре методических разъяснения по французскому и немецкому языку, написанные ее рукой. Напоследок, чем окончательно деморализовала группу взломщиков, она продемонстрировала свидетельство о рождении Адрианы Гамильтон в роддоме города Лиссабона в 1974 году.

Поль потрясенно молчал.

– Как ваше имя? – зачем то снова спросил он.

– Адриана, мне сорок шесть лет, фамилия по мужу Айзен, его звали Энтони Айзен. Мы поженились, когда ему было шестьдесят пять. Я переехала в Париж, и мы прожили в счастливом браке. Потом Энтони не стало, и я… – Женщина запнулась, глаза снова наполнились слезами.

Поль помрачнел.

– За что вы наказываете меня? За то, что пригласила к себе мужчину, который мне понравился? – надрывалась мадам.

Адам удрученно вздохнул, Люка и вовсе отвернулся.

– Я не знаю, чего вы хотите. Того, что вы ищите, у меня нет. Если бы было, я бы с радостью отдала это, лишь бы вы оставили меня в покое и закончили этот бред.

Боннар то и дело молча брал фото и крутил в руках дипломы.

– Чем в Париже занимались?

– Заботилась об Энтони. Мы путешествовали, развлекались. Потом муж стал болеть, и мы обосновались в квартире. Я стала изучать его болезнь, искать решения, много читала, летала на консультации к специалистам по всему миру. Делала всё, чтобы ему помочь.

– Чем он болел? – спросил Адам.

– Раком, месье. До последнего дня он говорил мне, что лучшие годы подарила ему я. Мы всегда были рядом, каждый день был как последний. Мы знали, что выхода нет, и всё равно боролись. Знали, что исход болезни предрешен, но вера не покидала меня до самых последних дней. Я всегда надеялась на то, что смогу, сумею, – слезы прервали ее речь, – но мой муж ушел достойно и прожил счастливую жизнь. После его ухода я пожертвовала один миллион долларов в фонд по борьбе с раком и стала изучать тему продления жизни. Я интересовалась ею с самого начала болезни Энтони, он это поддерживал. Мы вместе что то пробовали, тратили крупные суммы денег. Мне очень повезло: я вышла замуж за великого человека с огромным сердцем, который наполнил мою жизнь смыслом и счастьем.

Боннар молчал.

– Похоже, мы ошиблись. – Адам положил на плечо Поля руку и успокоительно похлопал. – Ничего, мы продолжим поиски.

– Может, я могу помочь вам, господа? У меня большие связи на двух континентах. Если вы ищете какие то украшения, я могу связать вас с Гори Вектором, он самый крупный перекупщик на сегодняшний момент. Если есть фотография утерянного кольца и оно имеет какую то ценность, он наверняка о нем знает, – предложила Адриана.

Поль молча ушел.

* * *

В такси друзья не проронили ни слова. Добравшись до отеля, тихо разбрелись по комнатам. Увидев их лица, Вики в растерянности проводила их взглядом.

– А что… – начала она, но поняла, что точно не сейчас.

Следующие несколько дней Поль практически не появлялся в отеле. Где и с кем он пропадал, друзья не знали. Он приезжал поздно ночью, а рано утром уезжал. Тревога сменялась еще большим беспокойством, когда он бывал дома. Про Адриану не говорили, даже имя ее не произносили и всю эту историю старались забыть.

Спустя трое суток Поль предложил всем отправиться домой и оставить его одного. Друзья единогласно решили быть вместе до конца. Хотя понимали, что смысла в этом мало. Чета Ви и Люка методично искали последнюю книгу Боннара, но никто и нигде даже не слышал о новом произведении «Отречение от прошлого».

Люка корил себя за то, что не взял номера Эдуарда. Адам связался со своим помощником и попросил поднять данные всех пассажиров их рейса и найти Эдуардо как можно скорее.

Они ждали.

Глубокой нью йоркской ночью телефон Адама ожил и оповестил о двух новых письмах. Первое содержало список имен, а второе – полный расклад на помощника главного редактора небольшого австрийского издательства «Dodico» Эдуардо Пацели.

Адам дождался утра и разбудил друзей громким криком:

– Есть!

Все, включая поникшего духом, почти безразличного к происходящему вокруг Поля, собрались в гостиной.

Во второй половине дня путем нехитрых манипуляций они выяснили не только номер Пацели, но и название отеля, в котором он проживал в Нью Йорке.

Поль немного приободрился. Появилась надежда.

Решили не предупреждать Эда о прибытии, просто приехать в отель и дождаться его там. Ближе к полуночи, когда компания уже изнывала от отчаяния в лобби гостиницы, появился Эдуардо. Пацели был пьян, весел и все равно привлекателен. С ним рядом шел молодой человек. Мужчины явно покинули вечеринку вместе и собирались продолжить вечер наедине.

Люка ринулся навстречу.

– Где книга? – налетел он на Эдуардо. – Немедленно!

Пацели испуганно отшатнулся, несколько раз моргнул, сфокусировал нетрезвый взгляд на высоком архитекторе, хмыкнул и полез обниматься, всем телом выражая радость встречи.

Мензони вытерпел фривольные объятия, мысленно удивился тому, что все в этой стране пытаются принудить его к контакту, и повторил свою просьбу более мягким голосом.

– Аа, дорогой, я, конечно, помню. – Эдуардо растерял все проявленные в начале знакомства манеры. – Но, увы. – Он развел руками.

– Что это значит? – Мензони чуть не срывался на крик. – Что значит «увы»?! – Он готов был взять Эдуардо за грудки и хорошенько тряхнуть улыбающегося итальянца. А если того потребуют обстоятельства, то и украсить смазливую физиономию фиолетовым следом своего кулака. «Я и не такое уже здесь пережил», – пронеслось у него в голове. Он гневно смотрел сверху вниз напротив себя, готовый сразиться врукопашную с невысоким парнем. Америка меняла всех.

– Я уронил её в самую глубокую лужу Манхэттена. – Пацели горестно покачал головой.

– А где то, что от нее осталось? – кричал Люка.

– Я пытался высушить, но она в непотребном виде. Обещаю, когда вернусь в Вену, специально для вас закажу в печати еще несколько экземпляров! – в очередной раз поклялся Эдуардо.

– Отдайте мне книгу в любом виде, – не раздумывая, потребовал Мензони.

– Она в номере, – покосился на своего спутника Эдуардо.

– Не вижу проблем!

– Может, мы встретимся завтра?

– Нет, книгу вы отдадите сейчас же! – Люка сам себя не узнавал. У снисходительного Мензони, привыкшего получать всё, едва прозвучит его имя, вместо свойственной ему привычной напыщенности появилась дерзость.

Друг Эдуардо нетерпеливо закатывал глаза весь их разговор. Но столкнувшись с гневным взором доведенного до бешенства маэстро, он только примирительно улыбнулся.

Люка, Пацели и его дружок отправились к лифтам. Остальные хотели последовать за ними, но маэстро знаком показал, что этого не требуется.

Мензони отсутствовал целый час и появился из лифта, когда Адам уже выяснял на стойке ресепшена номер, в котором проживает мистер Пацели. Немного пьяный, веселый и взлохмаченный, он нес под мышкой книгу, или, вернее, то, что от нее осталось.

Добравшись до своего отеля, друзья собрались за столом, где дрожащими руками Поль открыл распухшую от воды первую страницу. Текст был размытый, местами грязный, а иногда и вовсе непригодный для чтения. Однако что то можно было разобрать. Поль начал читать вслух, но когда дошел до места, на котором строители поднимали короб, голос его сорвался и руки задрожали. Извинившись, он ушел в свою спальню. Книгу своего деда он забрал с собой.

На следующий день Поль не показывался. Лишь дважды Люка занес ему поднос с обедом и ужином. От вина Боннар отказался.

После ужина Виктория предложила сыграть партию в покер. Все поддержали эту идею и погрузились в игровые комбинации. На третьем часу поединка, когда в игре начался самый настоящий кураж, за дверью Поля раздался душераздирающий крик. Друзья поспешили в его комнату. Поль сидел на кровати, схватившись за голову, и раскачивался из стороны в сторону.

Виктория села на колени и взяла его за плечи.

– Миленький, что?

– Это была она. – Поль не отрывал ладоней от лица.

Адам со всего размаху ударил по дверному проёму. Люка выругался по итальянски.

* * *

Если бы незнакомец заглянул в гостиную загородного дома четы Ви, то увиденное не вызвало бы у него никаких подозрений.

Зрелый мужчина в легкой летней рубашке, светлых брюках, очках в модной оправе синего цвета и домашних тапках сидел, закинув ногу на ногу, и с равнодушием смотрел телевизор.

Лицо его не выражало никаких эмоций. Могло показаться, что он безучастен ко всему, что происходит вокруг. На столике перед мужчиной лежало несколько папок с печатным текстом внутри. Периодически он брал одну из них, делал заметки на полях, что то выделял, ставил вопросительные знаки и снова утыкался в голубой экран.

Именно так Поль проводил большую часть своих дней. Вики помогла ему устроиться на работу, и теперь он был помощником редактора известного французского издательства «Паунтон». Адам оформил документы на родного дядюшку по имени Поль Викентий Виагард. Фамилия Ви изначально так и звучала, но современному Адаму не нравилась такая дань классике, и при заключении брака молодая пара вписала её новое произношение.

А вот Боннар решил остаться Виагардом, как и отец Адама, то есть «брат» Поля. Дэвид Виагард собирался в гости к сыну примерно через месяц, и всем еще предстояло объяснить главе семейства пополнение в их клане. Адам не сомневался в отце и в его чутком понимании всей драмы жизни Поля. Кроме того, любовь к фантастике привил сыну именно он.

За свой внешний вид Поль благодарил Люку, который после неудачной поездки в Нью Йорк привел к нему Марио. Месье с романтичным именем, казалось, не замечал, что перед ним оживший скелет. Не проявляя любопытства, он, продолжая улыбаться, снял мерки, а спустя неделю принес перевязанную лентой коробку и торжественно вручил Полю. Боннар открыл и ахнул. Внутри лежала кожа. Кукла с застежкой на спине была сделана ровно по размерам Боннара. Через полчаса он вернулся настоящим человеком. С руками, ногами, волосами и розовыми губами. Чертовски привлекательный высокий крепкий мужчина с правильными чертами лица. Поль был счастлив. Новые технологии подарили ему потерянное тело. Но насколько долго он мог просуществовать в таком виде? Отчего его скелет ожил, никто, включая самого Поля, до сих пор не знал.

Боннар, хоть и несказанно радовался преображению, всё же испытывал глубокую тоску, о чем иногда делился с мужской половиной компании. Поль чувствовал себя неполноценным. Всё, так необходимое для счастливой жизни с женщиной и исполнения его мечты, оставалось недоступным. Друзья понимающе кивали, даже один раз втроем съездили в магазин, который частично мог решить эту проблему, но Поль, глядя на ассортимент, только еще больше расстроился. Тему решили больше не затрагивать, но регулярно вытаскивали Боннара на ночные тусовки, где он легко заводил знакомства, которые, понятное дело, не приводили ни к каким последствиям.

Вопрос документов был закрыт. Поль получил долгожданный статус человека. В удостоверении его личности значилось: сорок восемь лет, место рождения – Париж.

Когда Боннар гордо пришел на собеседование в издательство «Паунтон», которым руководил тайный поклонник Виктории – Пьер Блавальд, его приняли очень тепло. Уже через неделю, когда были улажены все организационные моменты, Полю вручили пропуск в издательство на имя Виагарда. В его обязанности отныне входила первичная редакторская работа, которой он с легкостью и любопытством увлекся. Как никак трансформация всегда была его любимым занятием и объективно верным призванием. К тому же, поскольку судьба лишила его возможности изменить природу, Поль направил свою потребность в развитии на правку потоков авторских мыслей.

Спустя месяц после возвращения в Париж жизнь перешла в размеренный ритм. Поль работал дома, лишь пару раз в неделю выезжая в редакцию за новым заданием. Адам, наоборот, часто бывал в разъездах, но выходные всегда проводил с семьей. Виктория получила в свое распоряжение отдельное ежемесячное издание, которое выпускалось приложением к основному журналу. Казалось, ее счастью не было предела. Люка изучал работы американских дизайнеров и даже предложил съездить в Штаты повторно, чтобы обогатиться опытом. Однако его предложение так и не получило отклика от друзей.

В то утро Поль, как обычно, занялся чтением творческих излияний незнакомых ему людей. Новости сменялись шоу. Те, в свою очередь, репортажами, фильмами. Время текло медленно.