Текст книги "Рам и Гау"

Глава 23

Люди орды проснулись как птицы – с рассветом. Весело перекликаясь, они проворно скользили – спрыгивали с деревьев, встряхивались и спешили к реке. Мыться, разумеется, они не собирались: ложились на песок и, погружая в воду лица, пили – жадно, с наслаждением, утоляя жажду после вчерашнего пира.

Река текла спокойно, точно никогда не видела на своих берегах сражений и иных опасностей. И люди орды о таких вещах не задумывались: сейчас всё спокойно – значит хорошо. Свежая чистая вода была прекрасна после лесной болотной жижи, однако она не насыщала, а, наоборот, дразнила аппетит. Шакалы ночью закончили пиршество, не оставив людям ни одной косточки. Убедившись в этом, женщины принялись палками выкапывать из ила корневища болотных растений – ими всё-таки можно наполнить голодные желудки. Мужчины внимательно следили, потом спокойно отбирали самые аппетитные части. Женщины были не против, копали ещё усерднее, чтобы и самим хватило поесть: вчерашняя встреча ушла в прошлое, жизнь опять потекла по-старому.

Вдруг Маа бросила свою палку, пронзительно вскрикнула, показывая рукой на реку: течение плавно подносило к берегу толстый ствол с ещё зелёными густыми ветвями. Между ними виднелась маленькая коричневая фигурка. – Си! – громко крикнула Ку.

– Си! – повторили люди орды. Возбуждённо тараторя, отталкивая друг друга, они кинулись к воде.

Стоя на коленях, Си уверенно опускала в воду то одну, то другую руку, направляя плывущее бревно к берегу.

Такого люди ещё никогда не видели. Вот дерево повернулось и с шорохом въехало на отмель. Все шарахнулись в стороны. Но девочка тут же поднялась на ноги, пробежала по стволу и ловко спрыгнула на песок. С радостными криками вперемешку со слезами она бросалась то к одному, то к другому из убегающих.

– Маа, Ку, Дана! – выкрикивала она имена, громко всхлипывая от волнения.

Женщины остановились. Медленно, нерешительно приблизились и вдруг, осмелев, подбежали и окружили её плотным кольцом.

– Си! Си! – повторяли они. – Си!

Теперь страх их прошёл окончательно, женщины хлопали девочку по плечам, заглядывали в лицо, вскрикивали от удивления и радости. Спросить, где она была, что с ней случилось, они не могли, таких слов не было. Си, прыгая от счастья, отвечала им такими же пронзительными криками. Ей очень хотелось рассказать обо всём, что с ней приключилось, и она подбегала к реке, вскрикивала как будто от страха, делала вид, что убегает, и показывала рукой на бревно. Напрасно! Никто не догадывался, что так она изображает своё бегство от рыжеволосых, ведь при нападении все были заняты только своей судьбой. Поведение Си они приняли за игру и охотно включились в неё: сами изображали испуг, разбегались и вновь с весёлым визгом окружали девочку.

Мужчины меньше интересовались ребёнком, они кинулись к бревну, на котором Си так удивительно появилась. Морщили брови, недоверчиво дотрагивались до мокрой поверхности ствола: было в его появлении что-то непонятное, а потому опасное.

Рам держался поодаль. Его маленькие, блестевшие от волнения глазки перебегали то на женщин, то на мужчин и тоже останавливались на бревне. Рассказ Си, рассказ без слов, был ему совершенно понятен, он даже задрожал, глядя, как она показывала, что удирает от кого-то. Рам вспомнил, как рыжеволосый по колено вошёл в воду, чтобы остановить плывущее дерево и схватить девочку…

Не сводя глаз с бревна, Рам подходил к нему медленно, осторожно, чтобы не оказаться слишком близко от мужчин: им могло не понравиться, что мальчишка вертится у них под ногами.

Вскоре дерево было забыто: женщины нашли в тихой заводи по течению реки песчаное дно, всё устланное спинками крупных ракушек. С радостными возгласами люди устремились на завтрак. Интерес к появлению Си сразу ослаб: ну что же, появилась – и ладно, голодный желудок важнее.

Раму повезло: ракушек было много, и ему никто не помешал наесться до отвала, даже Вак не привязывался, видно, не забыл вчерашнего урока. Рам наелся так, что больше некуда, а ракушек всё не убавлялось.

Дерево по-прежнему лежало на отмели. Мальчик нерешительно подошёл, дотронулся до мокрой коры, поспешно отскочил. Бревно как бревно. Лежит, не шевелится, может, ещё потрогать? Постепенно смелея, Рам вытянул ногу, погладил ствол гибкими пальцами, вздохнул и вдруг решительно ступил на него сначала одной ногой, потом другой… Схватился за ветку, готовый спрыгнуть. Ничего. Ещё шаг и ещё… Так, цепляясь за густые ветви, он дошёл до другого конца, что лежал на воде, постоял, восхищённый, и примерился повернуться… Но тут сильный толчок чуть не сбросил его в воду! Падая, Рам испуганно оглянулся: злобно оскаленная физиономия Вака нависла над ним. Оказывается, этот негодник исподтишка наблюдал за ним из-за густого куста. Теперь-то они сведут счёты!

Рам попытался вывернуться, встать, но новый толчок опрокинул его на спину. Он успел здорово лягнуть Вака в колено, и тот, потеряв равновесие, свалился прямо на него. Они боролись, как дикие зверята, озлобленно, но молча, боясь привлечь внимание взрослых – тогда достанется обоим. Густые ветки дерева не давали им свалиться в воду. Пыхтя, царапаясь, мальчишки не заметили, как бревно, дрожа и раскачиваясь от толчков, понемногу начало сползать с отмели.

Пронзительный крик заставил их оглянуться. Помертвев от страха, они прекратили сражение. Кричала Си. Махая руками, она бежала по берегу, глядя, как уплывает её дерево. А оно двигалось всё дальше и быстрее, унося окаменевших от ужаса мальчуганов, и скоро скрылось за излучиной реки. Мать Вака – Дана – какое-то время бежала вдогонку, громко плача. Наконец она остановилась: в отчаянии била себя по лицу, царапала щеки… Женщины сначала глядели на неё сочувственно, но скоро успокоились и снова занялись ракушками. Подумаешь, беда! Чужой мальчишка…

Рам и Вак продолжали сидеть недвижно. Драка была забыта. Когда крики Даны замерли за поворотом, Вак всхлипнул. Рам тоже. Но тотчас оба испуганно завопили: дерево неожиданно качнулось под напором речной струи и чуть не сбросило их в воду. Мальчики в ужасе заметались, раскачивая дерево всё сильнее. Только ветки не давали ему перевернуться и сбросить своих седоков в воду. Случайно столкнувшись, они обхватили друг друга руками и замерли, прижавшись к большому толстому суку посередине ствола. Две маленькие мохнатые фигурки больше не шевелились, их лица были мокрыми от слёз, а бревно продолжало плыть уже по спокойной, как зеркало, воде…

Среди тех, кто остался на берегу, горечь потери испытывали только мать Вака и старый Мук. Он привязался к Раму, сам того не сознавая. Теперь старик стоял у самой воды, следил за течением, огибавшим мыс, и напряжённо думал. Морщины на лбу его двигались, словно отражая бродившие под ними неясные мысли. Появление Си, исчезновение Рама, мокрый ствол дерева, как-то связанный с ними…

Остальным людям орды не приходило в голову задумываться над такими вещами. Мальчики исчезли, и память о них уже стиралась под низкими лбами. Стоны Даны до того надоели мужчинам, что Руй, самый нетерпеливый, подскочил и угостил её таким пинком, что она с криком покатилась по песку. Сердито рыча, Руй постоял над ней, готовясь повторить удар, но, видя, что Дана не шевелится, отошёл и занялся занозой в ноге, сильно его беспокоившей.

Дана долго не решалась подняться. Наконец села и опустила голову на согнутые колени. Никто не обратил внимания на эту расправу. Женщине нечего надоедать мужчинам, занятым серьёзным делом: растянувшись на тёплой песчаной отмели, они блаженно отдыхали, переваривая нежное розовое мясо ракушек. Беспокоить их в это время не следовало.

Глава 24

Для людей орды время не имело значения. Сыты, ничто не угрожает – значит, торопиться некуда. Они и не торопились. Кто снова дремал, кто занялся занозами, которыми щедро наградили их колючие степные травы. Они вытаскивали их, помогая себе зубами.

Маленькая Си видела, как сердито рычал, возясь с занозой в ноге, неуклюжий Руй. Его грубым пальцам никак не удавалось ухватить кончик глубоко засевшей в подошву колючки. Сердитое рычанье Руя потешало окружающих, а он от этого всё больше злился.

Вдруг маленькая тёмная рука протянулась из-за его спины, тонкие пальчики ловко ухватили чуть видный кончик шипа и выдернули его. Руй от неожиданности откинулся назад, угодив головой в густой куст за спиной, ноги его высоко взбрыкнули в воздухе. А Си с весёлым возгласом подняла руку: между пальцами был зажат острый, как иголка, кривой шип.

Болтавшиеся в воздухе ноги Руя развеселили орду. Под общий крик он выбрался из куста и вскочил, разъярённо оглядываясь. Испуганная Си хотела убежать, но не успела. Руй грубо схватил её за плечи и поднял рывком – не всё ли равно на ком сорвать раздражение? Его оскаленная физиономия оказалась перед самым лицом девочки, с жалобным криком она зажмурилась и заслонилась рукой. Это спасло её. Налитые яростью глаза Руя заметили колючку, зажатую между пальцами. Он всё понял…

Тихий возглас удивления заставил Си приоткрыть глаза. Физиономия Руя теперь сияла, широкий рот растянулся в улыбку. Он ещё подержал девочку в воздухе, затем осторожно опустил её на землю и остановился, стараясь загладить свою вину. Но Си не стала дожидаться. Едва почувствовав свободу, она отпрыгнула и пустилась бежать изо всех сил, всё ещё сжимая в руке злосчастную колючку.

Косматый Руй озадаченно посмотрел ей вслед, в раздумье – как поступить – неуклюжей ручищей поскрёб затылок. Так ничего и не придумав, опять растянулся в тени под кустом.

Гау не обращал внимания на общую суматоху. Он сидел в стороне, прислонившись к одинокому дереву у самой воды. Одной рукой он опирался на лежавшую рядом дубинку, другой сжимал тяжёлое каменное рубило, будто готовясь принять бой. Глаза из-под нависших бровей блестели напряжённо. Гау думал – нелёгкая задача для непривычного мозга…

Спокойной жизни давно уже не знали люди орды. Саблезубый тигр прогнал их из далёких родных мест. Пожар заставил искать спасения в реке, из которой выбралось меньше половины людей, да и то взрослых. Потом была пещера, тёплый ласковый огонь, и опять бегство, беспощадные рыжеволосые… Брови Гау сдвинулись, рука сжала дубинку. Может быть, рыжеволосые снова вернутся? Убьют мужчин, опять похитят женщин…

Гау даже застонал от тяжёлых мыслей, наполнивших его смятенный мозг. Они не складывались в слова, но образы сменяли друг друга. Идти, опять идти, а куда, неизвестно. Но идти нужно. Гау опять застонал, обхватив ладонями горевшую голову, крепко встряхнул её, словно стараясь избавиться от какой-то тяжести. Затем поднял глаза и тут же с грозным рычаньем вскочил, устремив взгляд вдаль, по течению реки. Перебежал на пригорок, откуда было лучше видно.

Люди, встревоженные криком вожака, тоже вскочили, окружили его, всматриваясь, искали – откуда идёт опасность.

Но Гау не замечал их. Он приподнялся на цыпочки и стоял, не сводя глаз от края горизонта. Затем повернулся, схватил за плечо Урра и, вытянув вперёд руку, произнёс одно лишь слово. Но как много оно значило!

– Огонь! – было это слово.

Гау проговорил его негромко, внезапно охрипшим голосом. Но все услышали и повторили сдержанными от волнения голосами.

– Огонь! – прозвучало над рекой. И тут, точно река прорвала плотину и забушевала, с таким увлечением грубые глотки завопили, опять и опять повторяя, выкрикивая это удивительное слово.

– Огонь! Огонь! – кричали они и, прыгая, толкаясь от возбуждения, протягивали руки в том направлении, куда указал Гау. А там вдали, у самого горизонта, поднималась и словно таяла в воздухе тонкая струйка дыма.

Великан Урр соображал медленнее других, но наконец зарычал и он.

– Огонь! – его рёв перекрыл крики беснующейся орды. – Идти! – добавил Урр и, с силой схватив Гау за руку, потянул его вперёд.

– Идти! – повторил Гау, решительно взмахнув палицей. Расталкивая стоявших на пути людей, он кинулся вперёд, увлекая за собой остальных. Тёплый, живой огонь! Защита от холода и диких зверей. Спасение от грозной ночной темноты с её опасностями!

– Огонь! – снова и снова повторяли люди орды и бежали, опережая друг друга, словно каждый стремился первым увидеть весёлые глаза огня, услышать его бодрящий голос.

Отмель опустела в одно мгновение.

Старый Мук, только что устроившись у самой воды, принялся было за своё любимое занятие: ловким ударом отколол от прибрежного камня острый клиновидный кусок. Получилось прекрасное рубило.

А в это время последние из людей орды вскарабкались по отлогому откосу, уходя от реки, и скрылись с глаз. Недовольно ворча, Мук засунул своё новое изделие в сетку и невесело ощупал большой камень. Сколько можно было бы изготовить ещё прекрасных рубил! Но нести его с собой не под силу. Оставаться здесь одному тоже не годится. С тяжёлым вздохом Мук поднялся и торопливо полез вверх по склону.

Глава 25

Бревно, плавно качаясь на волнах, всё дальше уносило перепуганных мальчиков. Они боялись лишний раз пошевелиться, чтобы опять не раскачать его, сидели смирно, тоскливо глядя на проплывающий мимо берег. Они не подозревали, что люди орды спешат вдоль реки в этом же направлении.

Солнце поднималось всё выше, становилось жарко, всё больше хотелось пить. Казалось бы, вода – вот она, пей сколько хочешь. Но как до неё дотянуться, чтобы не раскачалось проклятое бревно?

Рам, более храбрый, наконец не выдержал: осторожно прилёг – вытянулся по стволу во всю свою длину и опустил голову в воду. Вак смотрел на него с завистью, но сам пошевелиться боялся. Наконец и он решился: ползком пробрался и пристроился рядом с Рамом. Он больше не дрался: несчастье сдружило.

Напившись вволю, они снова тихо поднялись, присели на корточки. Теперь захотелось есть и чем дальше, тем сильнее. Вак тихонько заныл: мать всегда находила для него что-нибудь вкусное, стоило ему немного поскулить возле неё. Рам же давно забыл материнскую заботу, он держался стойко, хотя и в его животе сосало.

Вдруг он оживился: над зелёной веткой кружились, играя, две большие стрекозы. И это годится. Как только они присели на лист, Рам осторожно пододвинулся. Стремительный взмах – и одна стрекоза оказалась в кулаке! Но прежде чем Рам успел сунуть её в рот, Вак вцепился ему в руку, пытаясь выхватить добычу. Дерево резко качнулось. Рам, хватаясь за ветку, разжал кулак. Смятая стрекоза упала в воду. Тут же послышался всплеск, мелькнула хищная щучья морда – и стрекозы как не бывало! Вне себя от злости Рам погрозил Ваку кулаком. Тот злобно оскалился, но рукам воли не дал – держался за ствол. Было понятно: война между ними возобновится при первом удобном случае.

Между тем, в воде происходили удивительные дела: щука, укравшая у Рама стрекозу, сама угодила в пасть к ещё большей щуке. Хищница заглотила жертву до середины и, не в силах проглотить её до конца, запуталась в ветках плывущего дерева. Быстрые глаза Рама заметили это: держась одной рукой за сук, он нагнулся и ловко выхватил из воды рыбу с её жертвой. Бревно закачалось, но Рам не обратил на это внимания. С радостным криком он запустил зубы в трепещущую добычу. Но тут Вак, от жадности забыв страх, одним прыжком подскочил к Раму и вырвал у него щуку. Сверкнув глазами, Рам кинулся на него. От двойного толчка дерево качнулось так сильно, что драчуны не смогли удержаться и шлёпнулись в воду. Плавать, как и все люди орды, они не умели. Но на счастье, течение именно в эту минуту вынесло бревно на мелкое место к самому берегу, куда они и выбрались, захлёбываясь и задыхаясь.

Дерево остановилось, покачало ветвями и двинулось дальше. Вместе с ним течение унесло и щук. Мальчишки остались на берегу голодные и ещё более обозлённые – плохое начало общей жизни.

Сжав кулаки и сгорбившись, как для прыжка, Вак уже начал боком-боком подбираться к Раму. Он рычал и скалился, как это делали перед дракой взрослые мужчины. Рам зарычал с неменьшим задором и постарался оскалиться так же страшно. Он и кулаки изготовил для должного отпора, но тут странные звуки за поворотом реки заставили обоих насторожиться и забыть о драке.

Там слышался резкий свист и шипенье. Внезапно их заглушило протяжное глухое мычанье, похожее на голос разъярённого быка. Стало так страшно, что Вак разжал кулаки и проворно юркнул за спину Рама. Так они и стояли, тяжело дыша, прислушиваясь и прижимаясь друг к другу. Наконец, Рам не выдержал: шаг за шагом, потихоньку он начал приближаться к гряде валунов, пересекающих узкую полоску отмели. Вак, дрожа, ухватил Рама за руку и следовал за ним, наступая на пятки. Рам не спорил – вместе не так страшно.

Однако то, что они увидели, заглянув за валуны, заставило их помертветь от ужаса: на песке у самой воды лежала огромная водяная змея! Мальчикам ещё не приходилось видеть подобного чудовища. Змея была чем-то сильно раздражена: ярко-жёлтые с чёрным кольца на её теле непрерывно двигались, переливаясь. Страшная плоская голова величиной с голову ребёнка непрерывно поднималась и опускалась на гибкой шее. Тонкий раздвоенный язык мелькал с молниеносной быстротой, то показываясь, то исчезая.

Мальчикам хорошо были видны жестокие неподвижные глаза страшилища. С громким шипеньем оно вытягивало шею, обращаясь к реке. Что-то там его сильно тревожило и злило.

Глухое мычанье заставило Рама и Вака тоже взглянуть на реку. Что за бревно лежит на отмели? Но «бревно» опять глухо замычало. Огромная пасть открылась и щёлкнула, показав острые кривые зубы. Рам почти целиком поместился бы в ней! «Бревно» поднялось на коротких кривых ногах и, волоча длинный хвост, вдруг стремительно вылетело из воды на отмель! Голова змеи с резким шипеньем вскинулась над пёстрыми кольцами. Две пасти раскрылись друг другу навстречу, свист и мычанье оглушили мальчиков.

Пёстрые кольца, свиваясь и развиваясь, мелькали с такой быстротой, что у Рама и Вака зарябило в глазах. Однако змее не удалось обмануть крокодила быстротой движений: страшные челюсти прочно сомкнулись на её гибкой шее и… уже не разомкнулись. Последними отчаянными усилиями змея вскидывала тело врага на воздух, оно грузно ударялось о камни, гнуло и ломало кусты, но его челюсти только крепче сжимали блестящую черно-жёлтую шею. Постепенно свист и шипенье слабели. Голова змеи склонилась и упала на песок, кольца тела дрогнули и застыли. Всё было кончено. Некоторое время крокодил лежал неподвижно, затем страшные челюсти его разомкнулись. С трудом волоча своё избитое, израненное тело, он медленно сполз с отмели и погрузился в воду.

Мальчики продолжали стоять, не отводя глаз от змеи. В пылу битвы она передвинулась, а там, где лежала раньше, песок зашевелился! Змея и не подозревала, что легла отдохнуть там, где заботливая мать-крокодилиха закопала свои яйца и теперь охраняла их до появления малышей.

Мальчики с изумлением смотрели, как песок поднимался бугорками, которые тут же рассыпались тонкими струйками. Показались маленькие существа, похожие на пузатеньких ящериц. Выбираясь на поверхность, они сразу же проворно скатывались по отмели и исчезали в воде. Их было много, очень много, казалось, весь песок шевелился…

Первым очнулся Вак.

– Есть! – завопил он и, ловко прыгнув через каменистую гряду, устремился за маленькими беглецами. Рам не отставал от него. Схватив крокодилёнка, они надкусывали затылок, бросали на песок и хватали следующего. Так они трудились до тех пор, пока у каждого не набралась порядочная куча провизии, а песок перестал шевелиться: уцелевшие детёныши скрылись в реке. Рам попробовал копать песок, но нашёл только пустые белые скорлупки, кожистые, совсем не похожие на скорлупки птичьих яиц. Дальше искать не стоило: еды и так было достаточно.

Мальчуганы уселись друг против друга и с аппетитом принялись обедать. Белое крокодилье мясо оказались вкусным, но осилить всё Рам и Вак не могли. Была ещё и змея – её хватило бы на хороший пир для всех людей орды.

Но где она, орда? Рам, уже второй раз в жизни оказался в чужом враждебном краю. Когда в первый раз он шёл по следам орды, у него была надежда, с ним был старый Мук, которому он доверял. А теперь остался только Вак, но Рам чувствовал – это совсем не то.

Может быть, и сейчас можно найти следы орды? Внезапно вспыхнувшая надежда заставила Рама вскочить с места. Вак испуганно прикрыл руками кучку оставшихся крокодильчиков. Он был сыт до отвала, но что из того? Это была его и только его еда.

Рам не обратил на него внимания: он тоже был сыт и потому покинул отмель без сожаления. Вак потащился за ним, прихватив остатки мяса. Он сделал это, не заботясь о будущем, а только для того, чтобы Рам не мог, вернувшись, съесть их.

Выбравшись наверх, мальчики, не сговариваясь, повернули назад, против течения реки. Инстинкт безошибочно указал им направление. Они не знали, что люди орды, в погоне за огнём, спешат им навстречу и что они уже совсем близко.