Текст книги "Дорогой незнакомец"

Глава 11

«Теперь у меня есть то, чего мне хотелось больше всего, – не считая возмездия. Я обладаю знанием, которое лишает тебя силы.

У меня есть власть над тобой.

Все изменилось теперь, Оливер Ворс. Мудрый человек заботится о том, чтобы не оставить бреши в своей броне. В твоей – зияет пропасть. И ты сам навел меня на нее, сам указал, куда я должен нанести свой роковой удар.

Берегись, хотя это уже не поможет тебе. Но дополнительная острота погони доставит мне удовольствие. Я хочу увидеть, как страх выжмет из тебя холодный пот.

Теперь я знаю, что я должен делать. Я буду следить за каждым твоим шагом. И я спланирую наш финал.

Девчонка придаст ему завершенность, ты не находишь? Я считал ее чем-то мимолетным, пустячком, предназначенным для минутного удовольствия. Но теперь я знаю, что она привнесет остроты в нашу драму. Я знаю таких людей, как ты. В основе твоей репутации – «Ох, он такой сердцеед, мужчина из мужчин, ни одна женщина не может удержать его». В ее основе лежит истина о твоей слабости. Тобою движет страсть. В тебе живет чувствительность сентиментальной дамы, теряющей сознание от любви или от того, что глупцы называют любовью.

Любовь загнала тебя в ловушку. Теперь я это понимаю. И воспользуюсь этим, чтобы сделать мою победу еще слаще. Когда ты обернешься ко мне и узнаешь мое лицо, твоя рука поднимется в гневе. В эту минуту ты будешь думать, что сможешь уничтожить меня. Но я использую Лили Эдлер. И ты отдашь все ради ее спасения.

Она станет твоим возмездием. А ты – ее».

Глава 12

Витлэс должен был явиться с минуты на минуту.

Лили сбежала по винтовой лестнице в вестибюль. Она обдумывала ситуацию. Фрибл показалась в дверях сразу вслед за ней. Запыхавшаяся от волнения, она бросилась к Лили, чтобы сообщить ей нечто из ряда вон выходящее:

– Тебе оказана высокая честь, дорогая. Теперь есть возможность оказать честь всем нам. – Помахивая пальцем, она торжественно изрекла столь желанную для себя фразу: – Лорд Витмор прислал извещение. Он скоро приедет к нам с визитом и просит о встрече с нашим дорогим профессором. Ох, Лили, такая официальность может означать только одно. Поспеши, девочка. Я пошлю к тебе Хильду. Пусть она поможет тебе сменить это ужасное платье. И сделай что-нибудь со своими волосами. И подрумянься, Бога ради. Придай хоть немного цвета щекам. Сейчас же начинай готовиться. – И Фрибл выплыла из вестибюля, озабоченная своим собственным туалетом.

Три дня… Три дня прошло с той чудесной ночи, которую они провели с Оливером, и он снова позабыл о ней. Он держался довольно любезно, но по большей части молчал.

Где он сейчас?

Она поспешила в кабинет отца. Дверь была открыта, а комната пуста.

Так же пусто было в гостиной, в двух маленьких приемных и в зале, где они завтракали.

Позади гостиной, примыкая к ней, располагалась оранжерея, полная пальм, таких высоких, что их кроны упирались в стеклянный купол. Лили уловила там какое-то движение.

Оливер. Она увидела его, и ее сердце замерло. Сцепив руки за спиной, он бродил, очевидно, без всякой цели, из стороны в сторону между обложенными кирпичом растениями. Когда, достигнув края клумбы, он повернул обратно, она увидела его лицо, и застывшее на нем выражение мрачной сосредоточенности встревожило ее.

Но это лицо и эта фигура были такими родными.

О, что ей довелось ощутить в его объятиях!..

Она отворила дверь и шагнула во влажную атмосферу оранжереи. Недавно распустившиеся восковые белые цветы стефании источали нежный сладковатый аромат.

Но Лили было не до того, чтобы наслаждаться запахами. Она неуверенным шагом направилась к Оливеру и остановилась, как только он заметил ее. Брови гневно сошлись у него на переносице.

Он не хотел встречаться с ней.

Обиженная, растерянная, она повернулась, чтобы уйти.

– Стой, черт побери!

У Лили перехватило дыхание. Гнев – это было слишком слабое определение для тех эмоций, которые она уловила в его голосе.

– Иди сюда.

Ей на глаза навернулись слезы. Ноги не слушались ее.

– Проклятая девчонка. Иди сюда, я тебе говорю.

Он говорил с ней, как с непослушным ребенком.

– Как ты смеешь… – Собрав все силы, она снова повернулась к нему. – Как ты смеешь так со мной разговаривать?

– Смею, – пробормотал он, приблизившись к ней и схватив ее за запястье. – Смею, потому что никак не могу выкинуть тебя из головы. Ты преследуешь и мучаешь меня, но так не может дольше продолжаться. Я не могу тебе позволить помешать мне сделать то, что для меня важнее всего.

Она задыхалась, пытаясь сдержать рыдания, рвавшиеся из груди. Он потащил ее за собой в дальний конец оранжереи, где их не было видно из окон гостиной.

– Ну! – Рывком поставив ее перед собой, он расставил ноги, выставил вперед подбородок и упер в нее прищуренный взгляд. – Чего ты добиваешься? Тебе еще недостаточно, что ты нарушила мое спокойствие?

Лили не могла вымолвить ни слова. Она глотала воздух, шмыгала носом и моргала, пытаясь унять жжение в глазах.

– Говори. Ты не только назойливая, ты еще и немая?

Она выдернула у него свою руку и сделала то, чего в жизни никогда раньше не делала. Она ударила человека. Она дала Оливеру пощечину, да так, что отбила ладонь.

Он даже не вздрогнул.

Похолодев, она смотрела на него.

– Я боюсь за тебя. Здесь происходит какая-то дьявольщина, а ты ведешь себя так, будто…

– Тихо. – Он поднял палец.

Лили прикрыла рот. Теперь уже невозможно было сдержать слезы. Она отступила назад, но он протянул руку, удерживая ее.

– Я чувствую себя… уничтоженной. – Она уронила голову. – Это моя ошибка. Я не знаю, что со мною происходит. Я еще ни разу не позволила себе никого ударить. Я сожалею о том, что сделала. Это наш последний разговор. Пожалуйста, позвольте мне уйти.

– Забудь меня.

Странное гробовое спокойствие его голоса заставило ее задрожать.

– Да. Да. Я забуду вас. Конечно, забуду. Всего вам хорошего.

Он схватил ее за плечи и встряхнул.

– Я обязан продолжать свое дело. Ты можешь это понять?

Что она сделала? Из-за чего он так разительно изменился за столь короткий срок?

– У меня есть о чем рассказать тебе, – угрюмо сказал он. – Но сейчас я не могу. Может быть, я никогда не смогу этого сделать. Но я раскаиваюсь. Я совершил большую ошибку. И причинил тебе зло, но, слава Богу, это поправимо.

Ей хотелось только одного – остаться одной. Как она сможет теперь видеться с ним каждый день?

– Вы мне ничего дурного не сделали.

– Если ты будешь держаться от меня подальше, с тобой ничего не случится. Пожалуйста, забудь то, что было между нами.

Приступ ярости смел всю ее робость.

– Забыть? – Резко отведя руку в сторону, она высвободилась из его хватки. – Забыть то, что между нами было? О, я забуду, сэр. И вас я забуду. И вообще, почему я должна помнить о столь малозначительных вещах? Банальных, сэр, очень банальных. Настолько, что, мне кажется, я не могу припомнить, что же мне следует забыть. Тут и забывать нечего.

– Я сам на себя не похож, – сказал Оливер. Его гнев угас, сменившись каким-то другим состоянием, которого Лили не могла определить. Отвращением? – Вы правильно поставили меня на место, Лили. Я не для вас.

Дрожа, она едва выговорила:

– Это я не для вас. Жаль, что это не я первая отвернулась от вас со злобными словами.

– Лили…

– Если бы я была красива, ухожена, умна, я бы забавлялась, пренебрегая вами, не замечая вас. – Она лгала, лгала, ее сердце было разбито.

– Вы обворожительны, – мягко сказал он. – Умны и обворожительны. Вы для меня – самая яркая звездочка в небе. Где бы я ни был, вы будете стоять у меня перед глазами такой, какой вы были тогда под звездами на мосту.

– Тогда зачем вы так обижаете меня?

– Я должен вас обидеть, чтобы спасти вас. То, чего вы хотите, невозможно.

Она не даст снова сделать из себя дуру.

Тут до них донесся громкий голос, и Оливер приложил палец к губам.

– Лили! – Это была Фрибл. – Лили, где ты? Иди сюда сию же минуту.

На лице Оливера отразилось смятение. Собственно говоря, кто он такой? Исполнительный служащий, доверенный помощник ее отца, чужой, посторонний человек.

– Лили! Ты здесь?

– Да, тетя Фрибл. – Она заставила себя вежливо улыбнуться Оливеру. – Пожалуйста, извините меня. Как я понимаю, лорд Витмор должен с минуты на минуту прибыть к нам с визитом. Возможно, он уже прибыл. Он попросил аудиенции у моего отца.

На лице Оливера не дрогнул ни единый мускул. Он поклонился и повернулся к ней спиной.

С сильно бьющимся сердцем Лили оставила его и направилась ко входу в гостиную навстречу своей тетушке.

– О Боже милостивый! Ох, что мне с тобой делать, – проговорила Фрибл, понизив голос, что привело Лили к заключению, что они в гостиной не одни. – Я же велела тебе переменить это безобразное платье. Тускло-зеленое!.. Оно тебе совершенно не идет. Почему ты меня никогда не слушаешь?

– Мне не хватило времени, – сказала Лили. Не хватило времени на то, чтобы переодеться, но достало на то, чтобы найти Оливера. – Я не хотела заставлять себя ждать. – Ну вот, она стала лгуньей.

– Ты выглядишь невзрачно и немодно, – вздохнула Фрибл. – Но тут я уже ничего не могу поделать. Подними голову выше и улыбайся, детка. Сейчас от тебя многое зависит.

Волоча за собой свои пышные золотые шелковые юбки, Фрибл провела Лили в красную приемную.

– А вот и она, – нараспев произнесла Фрибл. – Лили у нас очень образованная. У нее столько разных интересов, что и не счесть. Она знаток экзотических растений, и ее частенько приходится буквально отрывать от их изучения в нашей оранжерее.

Лили с трудом преодолела желание опровергнуть чудовищную ложь.

Витлэс вперился в нее своими налитыми кровью темными глазами, не делая ни малейшей попытки скрыть свое мнение о ней и о ее зеленом платье. Было ясно, что он считает и то и другое абсолютно безвкусным.

Среди присутствующих в гостиной повисла неловкая пауза.

Стоявшая у самой двери леди Витью рассеянно смотрела в пространство перед собой. На ней были платье темно-вишневого цвета и в тон ему шляпка со складочками снизу на полях и атласными розетками по бокам. Лили была вынуждена признать, что она очень хорошенькая. Хорошенькая, но пустая и посредственная. Лили приходилось наблюдать, как нелюбезно обращалась леди Витью Бэмонт с теми, кого она не считала важными особами.

Вертевшийся около нее тощий мужчина, значительно старше ее, состоял компаньоном при лорде Витморе. Здесь же была еще Друсилла, баронесса Алкомб, вдова, которую в Ком-Пиддл не любили, так же, впрочем, как и леди Витью. Баронесса предпочитала одежду невообразимо ярких тонов и со множеством украшений.

Тощий мужчина, которого Лили не знала, отличался таким же сногсшибательным вкусом, как и у его спутников. Пурпурный бархатный сюртук, брюки в желто-черную клетку, свободно свисающий розовый шейный платок и персиковый атласный жилет делали его похожим на престарелого клоуна. Лили едва смогла сдержать смех при виде его ненатурально красных губ, ярко подкрашенных щечек и заботливо уложенных редких светло-каштановых волос.

Слышалось только покашливание, хмыканье и шарканье ног.

– Лэйкок, – неожиданно провозгласил тощий пижон. – Сэр Сесил Лэйкок к вашим услугам. Добрый день.

– Добрый день, – пропела Фрибл, приседая в реверансе и так часто моргая, что Лили удивилась, как она при этом умудряется что-то видеть. – Ваше присутствие делает нам честь.

– Вот и хорошо, – сказал отец. На нем был его любимый сливового цвета сюртук и такие же бриджи. – Лорд Витмор посетил нас с визитом. Мы очень рады, правда, Лили?

– Но лорд и без того навещает нас довольно часто, – отозвалась Лили, нисколько не смущаясь от своей невежливости. На сегодня с нее уже было достаточно. – Впрочем, я желаю ему доброго здоровья.

Комната, казалось, накалилась от еле сдерживаемой ярости Фрибл. Лили видела, что ее тетушке не терпится дать ей нагоняй за этот нерадушный прием.

– Я вам тоже желаю доброго здоровья, Лили, – сказал Витлэс. Он слегка подался вперед. – Позвольте мне сказать вам, что вы выглядите очень привлекательно в этом платье. Мне кажется, зеленый цвет хорошо оттеняет ваши глаза.

Она не сочла нужным благодарить его за столь неприкрытую и грубую лесть.

– Это так мило, – проворковала Фрибл, когда стало ясно, что ее племянница намерена проигнорировать любезность Витлэса. – Лорд Витмор привел с собой свою сестру, ее подругу и своего компаньона навестить нас.

– Да, я заметила, что с ним еще кто-то пришел, – сказала Лили, стыдясь своего ребячества, но уже не в силах совладать с собой.

– Ох! – громко воскликнула баронесса и прижалась к сэру Сесилу. – Кошка, Сесил! Кошка! Я всегда говорила, что терпеть их не могу, но они все время меня преследуют. Убери ее сейчас же.

Лили оглядела комнату и обнаружила виновника ужаса баронессы.

– Ах, вот ты где, – сказала она, погнавшись за маленьким, но пушистым черным котом с круглыми желтыми глазами. – Где ты был, Равен? Я сбилась с ног, разыскивая тебя. – Она никогда прежде не видела этого животного.

– Лили, – начала Фрибл. – Когда…

– Ох, прошлой ночью, – перебила ее Лили. – Он, должно быть, выскользнул из моих комнат и спрятался здесь в укромном уголке. Иди ко мне, Равен.

– Я сейчас упаду в обморок, – предупредила баронесса, прикрыв лицо кружевным платком. – Сесил, я не могу здесь оставаться.

– Заткнись, – отрубил Витлэс. – Витью, выведи отсюда Друсиллу.

– Ну уж нет, – капризно надув губки, возразила леди Витью. – Я пришла сюда, чтобы присутствовать при этом событии. Пусть Друсилла сама расплачивается за свою глупость. И будьте так добры, держите животное подальше и от меня тоже.

Кот промчался по красному с золотом ковру и устремился прямиком к баронессе.

Если бы Лили не была до такой степени удручена мыслями об Оливере, она получила бы большое удовольствие, наблюдая за этой сценой.

– Вот видишь, – завизжала глупая женщина. – Они все злобные. Он чувствует, что я его не выношу, и нарочно меня изводит.

– Действительно, очень мило с вашей стороны навестить нас, – сказала Лили, поймав кота, который вскарабкался ей на плечо и стал тереться об ее шею. – Мне очень неловко, что мой кот причинил вам столько беспокойства, так что я покидаю ваше приятное общество. У меня есть неотложные дела. Надеюсь, вы меня простите.

– Скажите ей, профессор, – выдохнула Фрибл.

– Чертовски невежливо, – сказал сэр Сесил, выставив вперед ногу и уперев руки в бока. – Что может быть более неотложным, чем прием высоких гостей?

– Я распорядилась подать чай, – объявила Фрибл. Семеня и покачивая бедрами, она суетливо поправляла подушки на диванах. – Проходите, леди Витью, отдыхайте. Мы настаиваем, не правда ли, профессор?

– Да, можно так сказать, – послушно согласился отец. – Мы бы не хотели, чтобы вы перенапряглись. Может быть, хотите прилечь?

Лили узнала его манеру шутить, доводя мысль до абсурда, и с трудом сдержала смех.

– Прилечь? – Леди Витью плюхнулась на диван, милостиво позволив Фрибл поудобнее устроить вокруг нее подушки. – Мы пришли сюда, чтобы поддержать моего брата, а не затем, чтобы прилечь, сэр.

– Точно, – согласился сэр Сесил, изогнувшись в пояснице и выставив вперед другую ногу. – У вас тут есть чертовски аппетитные кусочки, Эдлер. Она у вас здесь совсем зачахнет среди ваших ночных горшков.

– Ночных горшков?

– Ведь этим же зарабатывает себе на жизнь этот парень, а, Витмор? – спросил сэр Сесил так, будто отца и не было в комнате. – Ручаюсь, ты что-то говорил про ночные горшки.

Витлэс налился краской.

– А я ручаюсь, что ты ослышался. У профессора водятся кое-какие банковские связи. Но вообще-то он философ.

– Философ, подумать только! – Сэр Сесил всплеснул руками. – Деревенский мыслитель, да? Скажите-ка мне, как человек может так чертовски разбогатеть, сидя в деревне и раздумывая?

– Профессор, – громко произнес Витлэс. – Спасибо, что приняли нас. Без сомнения, вы понимаете, что у нашего визита должна быть некая веская причина?

С котом на плече Лили решительно направилась к баронессе Алкомб. Эта леди была слишком поглощена тем, что собирался сказать Витмор, чтобы заметить, что она вот-вот окажется в непосредственном соседстве с опасным зверем.

– Думаю, вы хотите поговорить с профессором один на один, лорд Витмор, – сказала Фрибл, затаив дыхание. – Я предлагаю всем нам переместиться в другую гостиную.

– Нам и здесь удобно, – отрезала леди Витью. – Давай заканчивай это дело, Реджи. Кроме того, едва ли есть необходимость вдаваться в детали.

Лили подкралась поближе к баронессе и улыбнулась про себя, когда животное прыгнуло на злосчастную даму, приземлившись на ее плечо. Было много крику, и сэр Сесил был призван «спасать» компаньонку леди Витью. Кот спрятался в углу, а живописная пара еще долго перешептывалась, склонив друг к другу головы и бросая колючие взгляды на Лили.

– Вы разобрались наконец с этими мелкими пакостями? – ледяным тоном осведомилась леди Витью. – Пожалуйста, Реджи. Я сегодня должна еще успеть к модистке.

– А я должна вернуться в свою комнату, – сказала Лили. – Я собираюсь закончить подарок для своего знакомого, и у меня остается мало времени.

– Какой подарок? – равнодушно спросила леди Витью.

– О, – Лили небрежно махнула рукой, – я делаю вышивку.

– Она такая культурная, – подхватила Фрибл. – И очень расторопная. Я никогда еще не видела, чтобы девушка столь проворно управлялась с иглой. Я все время вынуждена настаивать, чтобы она отложила свое благородное занятие хотя бы для того, чтобы покушать и погулять на свежем воздухе.

Леди Витью не потрудилась ответить что-нибудь на эту назойливую болтовню.

Лили едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться, внимая удивительным фантазиям Фрибл, но ей было абсолютно все равно, что говорит эта глупая женщина.

– Превосходно, – заметил Витлэс. Он слащаво улыбнулся Лили, являя собой при этом весьма неприглядное зрелище, и сделал движение подойти к ней поближе. – Я бы хотел, чтобы вы имели удовольствие познакомиться с моими планами, дорогая.

– О, я очень хорошо знаю свое место, лорд Витмор. Мой отец объяснил мне, как важна для девушки скромность. Я и помыслить не могу о том, чтобы вторгаться в ваши личные дела.

– Но я настаиваю, – сказал Витлэс. – В данном случае мои личные дела тесно связаны с вами, дорогуша.

Как раз в этот момент на скамейке в оранжерее, прямо напротив открытой двери в гостиную, возникла высокая, облаченная в черное фигура Оливера. Там он, безусловно, не пропустит ни одного слова, произнесенного в комнате.

Лили отвела взгляд от спины Оливера Ворса в тот момент, когда он раскрыл книгу у себя на коленях.

Его ничуть не занимало то, что здесь происходит. Просто скамейка показалась ему довольно удобным местом.

– Что ты на это скажешь, Лили? – спросила Фрибл, всем своим видом выражая нетерпение. – Лорд Витмор считает, что ты чрезвычайно много значишь для его личного счастья.

– Это так, лорд Витмор? – спросил отец.

Витлэс облизнул губы и промямлил:

– Можно и так сказать. Я не жду от вас благодарности, Лили. Я рад сделать это для вас. Ваш отец всегда был нам хорошим соседом, и, знаете ли, объединение двух семей ради всеобщего блага более чем уместно.

– Нет, не знаю, – буркнула она.

Выступив вперед и браво подбоченясь, сэр Сесил стал вышагивать по комнате, нелепо пружиня на носках. Его семенящий аллюр немало позабавил бы Лили, не испытывай она такого ужаса и отвращения от предложений Витлэса.

– Не вижу причин больше ждать, – сказал Витлэс. – Она не становится моложе. Лучше не откладывать это дело в долгий ящик. Кроме того, самое время позаботиться о будущих поколениях.

Лили почувствовала, что бледнеет.

– Не тяни, Реджи, – попросила леди Витью.

И от нее ждут, что она всерьез рассмотрит предложение породниться с этими людьми? Уж лучше смерть. Лили еще раз взглянула на спину Оливера. Если она не сможет даже видеть его, то тогда она не хочет вообще кого-либо видеть.

Он ненавидит ее. Он жалеет, что… он жалеет, что проводил с ней время.

– Ну, стало быть, дело сделано, – сказал Витлэс. Он протянул руку Лили: – Встаньте рядом со мной, пожалуйста. Так будет уместнее.

Фрибл испустила восторженный возглас и не особенно деликатно подтолкнула племянницу к графу.

Витлэс извлек неподвижную руку Лили из складок ее платья и обхватил своей холодной влажной ладонью.

– Я знаю, ты оправдаешь наше доверие. У тебя очень скромное происхождение. Но мы смирились с этим, правда, Витью?

– Хм… Да, наверное.

– Теперь у тебя будет все. Мы об этом позаботимся.

– Чертовски мило с вашей стороны, – вставил отец. – Чертовски мило, не правда ли, Лили?

Она не верила своим ушам. Поведение отца внушало ей больший ужас, чем поведение лорда Витмора.

– Видите ли, девочка слишком взволнованна, – сказал он, почтительно склонив голову перед Витлэсом. – Она и надеяться не могла на внимание такого знатного человека.

Витлэс покровительственно похлопал его по плечу.

– Это меньшее, что я могу сделать для человека, о котором мой отец придерживался столь высокого мнения. Так значит, решено?

– О, хотелось бы так думать, – с воодушевлением отозвался отец.

Лили глядела на него в изумлении.

Фрибл подпрыгнула, как дитя, и захлопала в ладоши.

Леди Витью откинулась на подушки и прикрыла глаза.

Баронесса проверила, достаточно ли обнажена ее грудь.

Сэр Сесил вооружился моноклем, чтобы не пропустить какой-нибудь подробности.

– Ну вот и отлично, – обрадованно провозгласил лорд Витмор. – Давайте поднимем за это бокалы. Через три недели подойдет? Ну конечно, подойдет. Я понимаю, что вы сейчас все взбудоражены. Это простительно.

– Простительно, – согласилась леди Витью.

Сэр Сесил и баронесса повторили в унисон:

– Простительно.

– Бокалы чего? – осведомился отец.

– Шампанского, – тут же последовал ответ внезапно оживившейся леди Витью. – И несколько маленьких пирожных. Я люблю отведать маленьких пирожных, когда проголодаюсь.

– А мне бренди, – сказал Витлэс. Он сжал руку Лили. – Ну, теперь тебе нет больше необходимости здесь оставаться, моя дорогая. Можешь вернуться к своим акварелям.

– К вышивке, – поправила Лили. – Я делаю саван.

– Саван? – вскрикнула баронесса. – Для кого саван? Такая работа, безусловно, займет много времени.

– Не больше, чем возможно при нынешних обстоятельствах, – заверила ее Лили. – В конце концов можете себе представить, какие могут возникнуть проблемы. Я слыхала, что, когда тела слишком долго не хоронят, это чревато опасными последствиями.

Отец поперхнулся и, кашляя, отступил в глубину комнаты. Он поспешно разлил бренди по бокалам и по очереди предложил их всем присутствующим.

– Тост, – проревел он в несвойственной ему разбитной манере. – А действительно, за что мы будем пить?

– Я полагал, что это очевидно, – сказал Витмор, поднимая свой бокал. – За здравый смысл и великодушие. За разумный порядок вещей. За то, при виде чего сам Бог не сдержал бы улыбки.

Тут уж отец сам не сдержал улыбки и произнес:

– Кто славится словами – не делами, похож на сад, заросший сорняками. Это слова Сюзанны Симмонс. Мудрая женщина. Прежде полагали, что под ее именем скрывался мужчина, которого предположительно звали Сэмюэль. Но потом выяснилось, что это действительно Сюзанна, и ее слова пополнили бесценное наследие.

Лили с трудом заставляла себя оставаться в комнате. Весь мир сошел с ума, и ее любимый мудрый, рассудительный отец вместе с ним.

– Лили, – сказал он, широко размахивая бокалом, – я когда-нибудь говорил тебе о том, какое у лорда Витмора доброе сердце? Я говорил тебе, что в этом человеке сокрыто многое? Можете держать собаку в воде сколько угодно, она все равно никогда не станет крокодилом. Постойте, или там было вино? Возможно, это звучит так: даже бревно превратится в крокодила, если подольше подержать его в вине. Думаю, это тоже Симмонс. А может быть, и Квик. – Отец потер шею и тряхнул головой, казалось, не замечая, что вся компания застыла и притихла. Он задумчиво крякнул. – Не та цитата. Дурака губит язык. Вот что я хотел сказать.

– Черт меня побери, – проговорил сэр Сесил, изумленно шевеля своими бесцветными бровями. – Какую чушь он несет? Сдается мне, он хочет тебя оскорбить, Реджи.

– Чепуха, – сказал Витлэс улыбаясь. – Он просто не в себе, правда, Эдлер?

– Безусловно, – согласился папа. – Лили и ее маленькое общество навечно останутся у вас в долгу.

– О-о, – с явной тревогой завыла Фрибл. – О-о, дорогой!..

– Что вы хотите этим сказать? – спросил Витлэс. Широкая улыбка постепенно сползала с его лица. – Какое общество?

– Не пытайтесь меня обмануть своею скромностью, Витмор, – добродушно сказал отец. – Вы, несомненно, слышали, что юношеское Алтарное общество под руководством Лили намерено основательно обновить церковь Святого Седрика. Ваше обещание взять это дело под свое покровительство более чем великодушно. Просто чрезвычайно великодушно, правда, Лили?

Только огромным усилием воли она удержалась, чтобы не рассмеяться, и едва выдавила из себя:

– Да. Более чем великодушно. – Как она любит отца! Он всегда такой тихий, отрешенный от повседневной суеты, но тем не менее в нужный момент в нем просыпается плутовская смекалка.

– Во сколько, ты говорила, обойдется тот ковер на ступени алтаря?

Она откашлялась.

– Всего несколько сотен фунтов.

– Юношеское Алтарное общество? – взревел Витлэс. Его и без того красное лицо сделалось багровым. – Меня не интересуют какие-то дурацкие сборища кумушек. К чертям это все, Эдлер! Я имел в виду только то, что готов забрать у вас вашу дочь.

Фрибл застонала и повалилась на стул.

Баронесса заерзала в своем кресле.

Сэр Сесил, казалось, готов был лишиться сил.

– Я решил жениться на вашей дочери, – подытожил Витлэс и осушил свой бокал. Едва переведя дух, он протянул его профессору. – Еще. У меня что-то разыгрались нервы.

– Почему же вы сразу не сказали? – Отец взял графин и до краев наполнил стакан гостя. – Так-так, вот, значит, что вы подразумевали. А я-то думал, что речь идет о пожертвованиях, которые объединят нас в добрых целях. Так-так… Предложение руки…

– Через три недели, – с напором продолжал Витлэс. – Конечно, нужно будет соблюсти формальности и все такое прочее. Но здесь заминки не будет. Все будет чин по чину.

Лили испытывала к нему непреодолимую неприязнь. Он расценивал ее просто как средство для овладения поместьем, которое по неосторожности утратила его семья.

– Что ты об этом думаешь, Лили? – спросил отец. – О предложении жениться.

– Она станет графиней, – еле слышно пропищала Фрибл.

– Конечно, стала бы, – согласился отец.

– Приемы в Лондоне, – продолжала Фрибл с застывшим взглядом. – Общество знатных людей.

– Мы тут все закончили, Реджи? – осведомилась леди Витью.

Он опрокинул второй бокал бренди.

– Думаю, да. Подъезжайте ко мне завтра, Эдлер. К тому времени будут готовы бумаги.

– Нам оказывают честь, ведь правда, Лили? – сказал отец. – Мы непременно должны обсудить этот вопрос.

Надежда на спасение, на мгновение зародившаяся в ней, тут же растаяла.

Лорд Витмор отставил стакан в сторону.

– Нечего тут обсуждать. И можете меня не благодарить. Пошли. Я вижу, мы утомили этих людей, и потом, нам нужно заняться и другими делами.

– Ну, – сказал отец, – спасибо, что уделили нам время.

– Не стоит благодарности. Итак, до завтра. Скажем, до полудня?

На беду Лили ее отец сказал:

– До полудня, – и отхлебнул глоток бренди.

Пестрая свита поднялась и последовала за Витмором, даже не подумав попрощаться. Они уже пересекали вестибюль, направляясь к дверям, как вдруг из кармана у сэра Сесила выпал какой-то предмет и, сверкая и звеня, покатился по мраморному полу. Сэр Сесил, казалось, даже не заметил этого, и Лили, нагнав его, подняла золотую статуэтку короля Генриха VIII. Эта старинная ценная вещица принадлежала ее отцу.

– Сэр Сесил, – окликнула его Лили. – Вы, кажется, уронили это.

Он остановился, стремительно вскинул руки, будто обжегся, округлил глаза и рот и залепетал:

– Я уронил это? Я? Нет, нет, заверяю вас, нет. Я ничего не знаю и не имею к этому никакого отношения.

– И это, – сказал отец, когда компания удалилась, – называется уважаемый человек. Он к тому же дурак.

– Он друг лорда Витмора, – сказала Фрибл, дрожа от волнения. – А поскольку лорд Витмор скоро станет членом нашей семьи, мы обязаны уважать его друзей.

Отец забрал у Лили статуэтку.

– Думаю, твоя тетушка права, моя дорогая. Мы просто должны научиться терпеть глупых друзей лорда Витмора.

– Папа!

Он похлопал ее по руке.

– Извини, дитя мое. Мне нужно детально все обдумать в одиночестве.

Лили в ужасе смотрела, как он удаляется через вестибюль в свои комнаты.