Текст книги "Раненая страна"

Глава 22
Равнина в огне

Пламя вспыхнуло и заслонило от него Линден. Черный “снегопад” стал гуще. Где-то рядом злобно рычали серые чудовища. “Господи, жива ли она?” Бринн не давал Кавинанту стоять на месте, размахивая пучком травы над его головой.

Луч из оркреста Сандера то и дело вспарывал воздух, как красная молния. Смертоносные сгустки Мрака стали собираться вокруг гравелинга.

Кавинант оттолкнул Бринна и бросился туда, где лежала Линден.

Но Хигром уже поднял ее и теперь нес, танцуя тот же замысловатый танец, что и Бринн с Кавинантом. Волосы на ее затылке были мокрыми от крови.

Из груди Кавинанта вырвался крик. Но, приподняв голову, чтобы выплеснуть из себя вихрь дикой магии, он увидел дыры в черной пелене, закрывающей солнце. В прорехах виднелся багровый лик светила. Над головой Сандера кружились последние хлопья Мрака, и с ними гравелинг мог справиться без посторонней помощи.

Сжав зубы, Кавинант подавил растущую в нем силу и кинулся к Хигрому.

Кайл, стоящий неподалеку, морщился от боли, пока Герн перевязывал ему руку и пытался остановить кровь.

Остальные харучаи были здесь же – чумазые, уставшие, но целые и невредимые. Холлиан вела под руку Сандера. От усталости и напряжения тот спотыкался на каждом шагу. Но к счастью, они тоже не пострадали.

Вейн стоял там, где его застал черный “снегопад”, – с таким видом, будто ничего не случилось. Под ногами у него, как раздавленные змеи, извивались языки умирающего огня, но это его, как видно, совершенно не волновало.

Кавинант ни на кого не обращал внимания. Он смотрел только на Линден, на ее белое, как мел, лицо. Волосы цвета пшеницы окрасились кровью. Губы страдальчески изогнулись в гримасе боли. Кавинант попытался взять ее у Хигрома, но тот не отдавал.

– Юр-Лорд…

Кавинант не сразу узнал строгий голос Бринна.

– Мы должны идти. Скоро эти твари очухаются, и проход, сделанный Мемлой, исчезнет.

Кавинант машинально теребил Хигрома. “Нет, она не может умереть! Не может! Иначе зачем ее сделали Избранной?"

Он звал ее, но она не слышала.

– Кавинант! – тяжело дыша, произнес гравелинг. – Бринн прав. На-Морэм-ин пожертвовала собой, чтобы мы могли спастись. Надо идти.

Мемла… Кавинанта как громом поразило. Она пожертвовала собой. Как Лена. Как многие другие. Он вздрогнул и отвернулся от Хигрома, сжимая кулаки.

– Да, надо идти.

Харучаи тут же пришли в движение. Герн и Стилл двинулись первыми, прокладывая путь, Хигром и Бринн следовали за Кавинантом, а Кайл сопровождал Сандера и Холлиан. Не обращая внимания на Вейна, маленький отряд быстро направился к спасительной бреши, все еще зияющей в столпотворении серых существ.

Те, как шалые, кружили около выжженного и изрытого ямами пятачка, где упала Мемла. Бежавшие первыми давно скрылись из виду, так и не узнав, что произошло позади. Однако с юга катили все новые и новые серые волны, грозя захлестнуть кучку испуганных людей. И захлестнули бы, если бы не горы трупов, встречающиеся им на пути. Существа, похожие на пещерников, набрасывались на своих мертвых и раненых сородичей, раздирали их тела когтями и чудовищными челюстями, а затем жадно пожирали кровавую плоть. Огонь, пылающий вокруг, будто усиливал их безумный голод.

Пользуясь неразберихой, прервавшей стремительный бег животных, люди осторожно пробирались вперед.

Рядом с большими незрячими существами, вооруженными острыми челюстями, они чувствовали себя маленькими и беззащитными. Но харучаи Бринна как будто не знали страха. Стилл и Герн отгоняли тех тварей, которые приближались к отряду. Они ловко уворачивались от когтей и так же ловко отламывали усики-антенны. Потеряв способность ориентироваться в пространстве, серые чудища злобно набрасывались друг на друга. И пока они сражались, вставая на дыбы и щелкая челюстями, люди быстро пробегали мимо.

Там, где погибла Мемла, валялось лишь несколько клочков красной ткани. Но у ее спутников не было возможности как-то отметить это место. Они не могли даже остановиться и постоять в скорбном молчании, отдавая дань уважения смелой женщине.

Отряд торопился изо всех сил, отчаянно продираясь сквозь высокую траву. Причина такой спешки была очевидна: часть тварей изменила направление и бросилась в погоню за ними. Лишь Вейн шел спокойно и неторопливо. Впрочем, ему, похоже, ничего и не угрожало, так как каждое существо, коснувшись его, тут же падало замертво.

Внезапно из зарослей травы навстречу беглецам вынырнул Кир. Где он был и что делал, объяснять ему не пришлось – при виде предмета, который он сжимал в руке, у его спутников исчезли все вопросы.

Это был рукх Мемлы.

Кавинант встал как вкопанный. В его голове завертелся хоровод идей о тех возможностях, которые дарила им находка Кира.

Но время поджимало. Позади, с каждой секундой приближаясь, слышался звук погони. Бринн дернул Кавинанта за руку, и отряд продолжил бегство.

Теперь впереди шел Кайл. Не обращая внимания на боль в раненой руке, он всем телом ломился сквозь траву, прокладывая путь остальным. За ним двигались Хигром с Линден на руках, потом Кавинант, Холлиан и Сандер. А Кир, Стилл, Бринн и Герн составляли маленький, но отважный арьергард.

Серые чудовища не отставали ни на шаг, мало того – они приближались. Казалось, ими овладело неодолимое желание во что бы то ни стало вкусить человеческой плоти.

Кайл сражался с толстыми стеблями, как с ненавистным врагом, но его силы были небеспредельны. Кавинанту стало ясно, что им не уйти от погони. Тело сотрясала крупная дрожь – ” он все еще не мог оправиться после ритуала предсказания. Сандер и Холлиан едва дышали от усталости, а Линден лежала без чувств на руках у Хигрома. Вид капель крови, которые Кайл оставлял на траве, еще больше лишал Кавинанта уверенности.

Где-то в глубине его сознания билась отчаянная мысль:

"Воспользуйся кольцом!” Но он не мог, не мог. От слабости к горлу поднималась тошнота. Кавинант начал спотыкаться все чаще и чаще. Силуэты Кайла и Хигрома, шедших впереди, расплылись и странно поблекли. Тем не менее Кавинант понимал, что, дав волю яду, струящемуся в жилах, он вновь превратится в убийцу и будет сеять смерть, бездумно и неосознанно, даже не ведая о том, кого убивает. В груди его колом засела боль, но он не знал, как от нее избавиться.

Внезапно рядом оказался Бринн.

– Кайл нашел место, где можно обороняться! – громко крикнул он.

У Кавинанта закружилась голова. Он зашатался и стал медленно оседать на землю, задыхаясь от ее гнилостных испарений. Бринн подхватил его и поставил на ноги. У Кавинанта потемнело в глазах. Он вцепился в плечо харучая и побрел, направляемый его сильной рукой.

Тропа Кайла привела к огромной куче камней, которая поднималась над густым лесом травы и походила на пирамиду, сооруженную Великанами. Хигром уже вскарабкался на вершину, осторожно уложил там Линден и вернулся, чтобы помочь подняться Сандеру и Холлиан. К нему присоединился Кайл, упорно старающийся не обращать внимания на раненую руку. Когда Бринн подвел своего подопечного к подножию пирамиды, сзади подскочили Стилл и Герн и общими усилиями втащили Кавинанта наверх.

Преодолевая слабость, он подполз к Линден, бережно приподнял ее голову и, раздвинув окровавленные волосы, стал осматривать рану. Череп оказался цел, и кровь почти остановилась, но Линден по-прежнему оставалась без сознания. Бледная, в лице ни кровинки, она лежала без чувств и не знала о том, что творилось вокруг. А Кавинант, как ни старался, не мог понять, что с ней происходит. И он ничем не мог ей помочь.

К нему подошли Сандер и Холлиан. Встав на колени рядом с Линден, гравелинг внимательно осмотрел рану и тяжело вздохнул.

– О Линден Эвери, – с горечью прошептал он. – Как тебе не повезло.

Сдержав стон, подступивший к горлу, Кавинант несмело возразил:

– Рана не выглядит серьезной. Сандер опустил глаза:

– Да, не выглядит… Рана Кайла тоже на вид неопасна., хотя, может быть, так оно и есть. Но чумное солнце… Он замолчал.

– Юр-Лорд, – решительно вмешалась Холлиан. – Дело в том, что под чумным солнцем любая рана смертельна. Болезнь Солнечного Яда неизлечима.

– И нет никакого спасения? – вырвалось у Кавинанта.

– Никакого, – мрачно процедил Сандер.

Холлиан взглянула на Кавинанта. В ее глазах плескалась боль.

– В Стране не знают такого лекарства. А если Верные и знали, то…

Она не договорила, но Кавинант и так все понял: Мемла умерла. Она восстала против на-Морэма, потому что была честной. Она вызвала на себя Мрак, потому что была храброй, и погибла, потому что Кавинант не осмелился прибегнуть к дикой магии. Его нерешительность стоила Всаднице жизни.

И не исключено, что не ей одной, – ведь Мемла наверняка знала, как исцелить Линден и Кайла.

"Любая рана смертельна”.

Но беда не приходит одна. Рысаки убежали. Отряд лишился запасов еды и питья.

И в этом тоже была его вина. Он струсил. Испугался силы, которая заставила бы его убивать. Так ведь и без нее он стал причиной гибели людей…

Мемла погибла из-за него…

У Кавинанта защипало в глазах, и он вскочил на ноги. Глянув вниз с вершины пирамиды, он не ощутил привычного головокружения. Страха высоты куда-то пропал.

– Бринн!

Харучаи стояли на куче камней, выступавшей из травы. Бринн обернулся:

– Да, юр-Лорд?

– Почему ты дал Мемле умереть? Бринн пожал плечами.

– Она сама выбрала свою судьбу, – ответил он таким тоном, словно ни на минуту не сомневался в своей правоте. – Кир хотел ей помочь. Но она отказалась.

Кавинант нехотя кивнул. Мемла действительно отказалась. Она узнала, насколько слаб и ничтожен оказался человек, позвавший ее за собой, и поэтому пошла на верную гибель.

Ответ Бринна ему не понравился. Он вспомнил, как Стражи Крови приняли такое же решение в отношении Кевина – и они никогда потом не могли простить себе этого. Впрочем, прошлого не вернешь. Мемла погибла. Линден и Кайла ожидала мучительная смерть. На лбу Кавинанта выступила испарина. Он смахнул с ресниц капли соленого пота и осмотрелся по сторонам.

Все его спутники – кто у вершины, кто ниже – находились на пирамидальной куче камней. Все, кроме Вейна, который остался внизу. Возможно, густая трава и тошнотворное зловоние нравились ему больше. Вокруг, насколько хватало глаз, тянулось бескрайнее море серо-зеленой травы, которая лениво колыхалась под легким ветерком. Джунгли исчезли за горизонтом.

С севера на юг равнину пересекал огромный и уродливый шевелящийся шрам. В одном месте эта отметина раздваивалась, и отросток направлялся к каменному холму, на котором расположились беглецы. Теперь, когда пламя, бушевавшее в степи, угасло, ничто не мешало чудовищам пойти по их следу. Серая лавина накатывала все ближе и ближе. И вскоре пирамида превратилась в одинокий утес, стоящий посреди бушующего моря.

Кавинант посмотрел вниз. Вейн по-прежнему находился у подножия пирамиды, как всегда невозмутимый и безразличный ко всему. Хотя он имел полное право на подобное самообладание: всякое существо, коснувшееся его, тут же падало замертво на землю.

Харучаи изготовились к бою. Когда твари стали карабкаться на камни, Бринн с друзьями принялись за дело: они обламывали у них усики-антенны и сталкивали серых тварей в беснующуюся внизу толпу, которая немедленно пожирала своих сородичей.

Поначалу тактика харучаев имела успех. Их ловкие и быстрые действия на какое-то время ослабили натиск. Но пирамида была слишком большой, и ее малочисленные защитники не могли долго сдерживать атаку. Пятеро харучаев начали медленно отступать к вершине.

Кавинант тоже бросился в бой. Холодная ярость не позволяла ему сидеть на месте. Вытащив из-за пояса волшебный крилл Лорика, он освободил его от ткани.

Сияние геммы на миг остановило Кавинанта. Увидев этот белый чистый свет, изящные очертания и отточенное лезвие, он испугался. В его душе возродился страх прокаженного, и он опасливо прикоснулся к жаркому металлу.

Но тут до него донеслись крики и звуки сражения. Сообразив, что пальцы его давно онемели и вряд ли смогут ощутить боль ожога, Кавинант отбросил ткань, схватил крилл искалеченной рукой и поспешил на помощь харучаям.

Существа, похожие на пещерников, карабкались вверх, ловко перебирая кривыми длинными ногами. Их когти оставляли на камнях глубокие царапины, а чудовищные челюсти, которые вмиг могли отхватить человеку руку, грозно скрипели и щелкали. Усики, заменяющие им зрение, шевелились на приплюснутых головах и приближались к Кавинанту, приближались…

Взмахнув криллом, он с остервенением нанес первый удар.

Кинжал рассекал хитиновые пластины, как обнаженную плоть. Он срезал усики-антенны и крошил жвалы с такой силой, будто им орудовал Великан. Крилл был орудием Закона, а серые существа – отродьем Беззакония, порождением Солнечного Яда. Неясная, едва ощутимая боль появилась в кисти Кавинанта и поползла к запястью. Но он не обращал на нее внимания и по-прежнему, как заведенный, размахивал криллом, поражая каждым ударом нового врага.

Немного погодя в схватку вступил Сандер. Правда, его нож не шел ни в какое сравнение с криллом, но гравелинг обладал недюжинной физической силой, а потому умудрялся калечить изрядное количество тварей, срезая усики на их головах. Рядом сражались Стилл и Кир, готовые в любую минуту прийти ему на помощь. Сандер не сталкивал серые тела вниз, как харучаи, да это, собственно, было и не нужно. Потеряв способность ориентироваться в пространстве, существа бросались во все стороны, нападали друг на друга и катились к подножию пирамиды.

Однако атака не прекращалась. На месте десятков погибших появлялись сотни живых. Отряд упорно держал оборону. К тому времени вокруг пирамиды не осталось и стебля травы.

Море серых существ безмолвно бурлило, клокотало и бесновалось у подножия каменного холма, раз за разом выплескивая на его склоны яростные волны нападающих. По счастью, подняться удавалось не многим. И защитники сдерживали их натиск. Казалось, этой муке не будет конца. Плечи Кавинанта налились свинцом, и ему приходилось держать крилл обеими руками. Сандер тоже выбился из сил. Но он продолжал сражаться. Время от времени его сменяла Холлиан. Она выхватывала нож из ослабевших пальцев гравелинга, вставала на его место и разила врагов. Даже Вейн принимал участие в схватке – правда, весьма странным образом, но его помощь приносила ощутимый результат. Отряд держал оборону.

Время тянулось черепашьим шагом. Кавинант обессилел вконец и орудовал криллом скорее машинально, чем сознательно. Все его суставы горели огнем. Раз за разом, все чаще и чаще Бринн помогал ему отражать атаки.

Он даже не заметил, как стало смеркаться. Солнечный свет померк, а вместе с ним иссякло и неистовство чудовищ. Казалось, в сумерках они вдруг позабыли, куда и зачем стремились. Сначала по одному, потом группками и наконец целыми десятками они стали удирать прочь, торопливо скрываясь в зарослях травы. Солнечный Яд, придававший им силу, потерял свою власть над землей. Вскоре у пирамиды не осталось ни одной серой твари.

Кавинант попытался отдышаться. Сердце бухало у него в груди, как паровой молот. Крилл выпал из ослабевших пальцев и со звоном ударился о камни. Кавинанту почудилось, что пирамида качается у него под ногами. Он рухнул наземь и на четвереньках пополз к Линден. Но добраться до нее ему не удалось. Жестокий приступ головокружения одолел его и швырнул в непроглядную ночь.

***

Когда луна прошла большую часть своего пути, Кавинант очнулся и почувствовал, что с Линден творится неладное. Он поднялся и, шатаясь от усталости, голода и жажды, на ощупь побрел в темноте, пытаясь понять, что происходит.

Вершину пирамиды озарял свет крилла, который был вставлен между камнями наподобие свечи. Тело Линден, сотрясающееся в мучительных судорогах, крепко держали Кир и Хигром. Сандер и Холлиан, склонившиеся над несчастной, с тревогой наблюдали за происходящим.

Немного ниже Кавинант заметил остальных харучаев, которые суетились вокруг кого-то лежащего на камнях. Поначалу он не понял, чем они заняты, но, приглядевшись, обнаружил, что Бринн, Стилл и Герн удерживали Кайла, который, как и Линден, бился в конвульсиях.

Увидев Кавинанта, Сандер мрачно сказал:

– Чумное солнце заразило ее рану. От этой болезни нет лекарств.

«О Боже!»

По спине у Кавинанта побежали мурашки. Внезапно он понял, что Линден давится собственным языком. Он схватил ее голову и попытался разжать челюсти. Бесполезно. Тело Линден, сведенное судорогой, было твердым, как камень.

– Она проглотила язык! Нужно открыть ей рот!

На помощь Кавинанту пришел Кир. Левой рукой он ухватил Линден за оба запястья, а правой попробовал разжать крепко стиснутые зубы. Не сразу, но это ему удалось. Тело больной выгнулось, словно от боли. Не давая ей закрыть рот, харучай ловко сунул пальцы ей в горло и вытащил язык.

Линден судорожно втянула в себя воздух, словно хотела закричать, но конвульсии сломали крик в груди.

В тот же миг мощное тело Кайла скрутила очередная судорога, и он с нечеловеческой силой отшвырнул от себя Бринна. Тот взлетел в воздух, скатился с пирамиды, но тут же легко вскочил на ноги и снова полез наверх. Стилл и Герн тем временем крепко держали Кайла за руки и за ноги.

В свете крилла исхудавшее лицо Линден казалось мертвенно-бледным. Хриплое дыхание терзало измученную грудь.

Рядом, задыхаясь, стонал Кайл. “Как же так? – машинально подумал Кавинант. – Ведь харучай невосприимчивы к Солнечному Яду. Должно быть, на шпоре Рысака оказалась какая-то другая отрава”.

Кавинант не отрываясь смотрел на Линден, как будто живая сила его воли могла избавить ее от страданий. Бессознательно, не понимая, что делает, он вытер пот со лба дрожащей рукой.

– Юр-Лорд, – громким шепотом произнесла Холлиан. – Я должна сказать кое о чем. Об этом все должны знать.

Кавинант не видел ее лица, так как она сидела спиной к свету крилла.

– Я говорила с лианаром, – послышался из темноты ее голос. – Завтра будет пустынное солнце.

Кавинанту так хотелось облегчить мучения Линден, что до всего остального ему не было никакого дела.

– Ну и черт с ним.

– Есть кое-что еще.

В голосе Холлиан появились жесткие нотки. Эг-бренд привыкла к уважению.

– Мне явился огонь, который свидетельствовал о том, что завтрашнее солнце будет особенно жгучим. Равнина станет местом Зла. Мы должны бежать.

– Прямо сейчас?

– Немедленно. Нам следует вернуться на запад – туда, где растут деревья. На этой равнине, покрытой травой, нас ожидает смерть.

– Линден не выдержит путешествия! – с внезапным раздражением ответил Кавинант.

Члены отряда притихли. В наступившей тишине слышалось лишь хриплое дыхание раненых. Кавинант передернул плечами, словно не хотел даже думать о предостережении Холлиан.

– Я не собираюсь ее никуда тащить! Холлиан открыла рот, пытаясь возразить ему, но Сандер опередил ее:

– Он – юр-Лорд!

– Но он не прав. Надо смотреть правде в лицо. Эти люди обречены. Если мы останемся здесь, то тоже умрем.

– Он – юр-Лорд, – повторил Сандер более мягким тоном. – Любое дело, за которое берется Томас Кавинант, по сути невозможно, но он выполняет его. Наберись храбрости, эг-бренд.

Линден вновь забилась в конвульсиях. Кавинант смотрел, как она корчилась, и все время боялся, что каждый ее вздох может оказаться последним. Внезапно приступ кончился; тело больной стало вялым, как у марионетки, у которой отрезали веревочки. Дыхание выровнялось, стало глубже, и Линден впала в забытье.

Состояние Кайла было гораздо тяжелее. Судороги ломали его до тех пор, пока луна не скрылась за горизонтом. Харучаи не отходили от него ни на шаг, бдительно следя, чтобы он не нанес себе увечий.

– Скоро рассветет, – тихо прошептал Сандер, словно боялся, что звук его голоса ввергнет больных товарищей в бездну неистовства.

– Теперь уже слишком поздно. – Холлиан не могла сдержать злости. – Раз уж мы не захотели уйти в безопасное место вовремя, придется остаться здесь.

Кавинант не обращал на них внимания. Он сидел, обняв Линден, и верил, что она будет жива.

Никто не шевелился. Все молча смотрели на сияющий крилл, а восток постепенно бледнел, предвещая восход солнца. Над поверхностью земли стало вырисовываться пыльное марево. Звезды поблекли. В воздухе повеяло сухостью – день обещал быть жарким.

Наконец из-за горизонта показалось знойное и жестокое светило. Увидев его первые лучи, Кавинант вдруг вспомнил, что не ел и не пил со вчерашнего утра. Он подумал о себе нехотя и бесстрастно, как о другом человеке. На миг ему показалось, что Линден, объятая странным сном, уже никогда не проснется.

Когда Солнечный Яд вступил в свои права, заросли травы начали плавиться. Стебли превращались в мертвенно-серую тину и липкой массой оседали на землю. “То же самое случилось и с Мшистым Лесом, – подумал Кавинант, глядя вокруг как бы со стороны. – И с Гриммердхором, и с Дремучим У душителем. Пустынное солнце вставало над ними, и древние леса таяли, превращались в ничто”. И слава мира стала меньше, чем была. Кавинант отмахнулся от воспоминаний и горько прошептал:

– Будь ты проклят. Презирающий. Уж лучше бы ты убил меня!

– Эг-бренд, – послышался спокойный голос Бринна, – ты что-то говорила об огне.

– Это лианар говорил, – проворчала Холлиан с видом оскорбленного достоинства. – Мне не впервой проводить ритуал предсказания, но такого пламени я еще не видывала. Так что не спрашивай меня. Я не могу ответить.

«Только огня нам не хватало, – подумал Кавинант. – Мы и так сидим тут под палящим солнцем без воды. Чего уж больше!»

Пророчество Холлиан стало понятным, когда солнце поднялось достаточно высоко, а гниль от травы осела достаточно низко. Лучи коснулись почвы у подножия пирамиды. Над землей вспыхнуло слабое свечение, и она стала быстро нагреваться.

Кавинант не верил своим глазам.

Неожиданно Вейн шевельнулся и стал подыматься по склону пирамиды. Все уставились на него. Но он ни на кого не обращал внимания. Казалось, он вообще не понимал, что делал.

Бринн и Хигром придвинулись к Кавинанту и Линден. Но Вейн остановился перед ними и устремил пустой взгляд в небо.

Постепенно почва приобрела красноватый оттенок. Цвет медленно темнел, и на поверхности земли появились желтые полосы. Тина, лежащая по краям прогалины, начала тлеть. В воздух поднимался едкий дым, который, все больше сгущаясь, постепенно заволок небосвод.

Наконец подсохшая жижа вспыхнула и занялась жарким пламенем. То здесь, то там ввысь вздымались столбы дыма. И вскоре равнина запылала огромным костром.

А обнаженная почва продолжала темнеть.

Люди напряженно наблюдали. Даже бесстрастные харучаи затаили дыхание и открыли рты. Линден и Кайл неподвижно лежали на камнях. И тут Вейн ожил снова. Какое-то время он внимательно разглядывал Линден, и выражение его лица становилось все более и более осмысленным.

Кавинант в оцепенении наблюдал за изменением почвы. Это сочное оранжевое зарево и иссушающий жар навевали смутные воспоминания. Перед мысленным взором Кавинанта непонятно по какой причине появилась фигура Трелла, который вошел в дом Лены. Пламя очага отбрасывало на его лицо оранжево-красные блики. Красной казалась и борода.

И тут Кавинант вспомнил.

«Огненные камни. Костровики!»

От прикосновения пустынного солнца вся равнина превратилась в каменную пустыню, покрытую костровиками. Огонь пожирал засохшую слизь, а под ней находились костровики, которые исходили жаром.

Гигантская пирамида походила на корабль, плывущий в потоке лавы.

Кавинант сидел и невидяще смотрел прямо перед собой, словно его глаза лопнули от неимоверного зноя. Он чувствовал, что смерть близка, близка, как эта женщина, недвижно лежащая у него на руках.

Мемла пожертвовала собой. Линден и Кайл умирали. А потом умрут и остальные.

Внезапно Вейн пришел в движение. От неожиданности харучаи застыли на месте и не успели ничего предпринять. Оттолкнув Бринна и Хигрома, юр-вайл шагнул к Кавинанту и Линден.

Хигром едва удержался на склоне пирамиды. Бринна спас Кир, который в последнюю секунду подхватил вожака и не дал ему свалиться на раскаленные камни.

А Вейн тем временем наклонился и взял Линден из рук изумленного Кавинанта.

Стилл бросился к Вейну и что было сил треснул его между глаз. Тот и бровью не повел. Он исполнял свою миссию, и ничто не могло ему помешать. Стилл повалился под ноги Герну.

Бережно неся Линден, Вейн подошел к краю пирамиды и спрыгнул вниз – прямо на огненные камни.

– Вейн!

Кавинант вскочил на ноги. В его ушах шумело, словно жар солнца сменился бурей. В венах пульсировал яд. Он хотел вызвать дикую магию, хотел нанести удар…

Но.., если бы он поразил Вейна силой дикой магии, тот выронил бы Линден на огненные камни.

«Линден!»

Ни на что не обращая внимания, Вейн решительно двинулся прочь.

В одну секунду Хигром, как пантера, спрыгнул с пирамиды и повис на плечах Вейна. Тот даже не качнулся. С Линден на руках и харучаем за плечами юр-вайл шагал по огненным камням и, похоже, не ощущал никаких неудобств.

Кавинант хотел крикнуть, но не смог. Он едва осознавал, что Бринн и Сандер держали его за руки, не давая ему броситься вслед за Вейном.

– Он не чувствует огня, – откуда-то издалека послышался голос Бринна. – Возможно, он решил спасти ее. Возможно, он хочет вытащить ее из пламени.

«Спасти? – Кавинант обвис на руках харучаев. – Зачем? – Он состроил гримасу. – Чтобы она служила Лорду Фоулу?»

– А почему он не помог ей раньше? – спросил он дрожащим голосом. – Тогда, когда мы бились с Мраком. Бринн пожал плечами:

– Наверное, Вейн считал, что его помощь не требуется. А теперь он спасает ее, потому что мы беспомощны.

"Вейн спасает ее? – Кавинант тяжело вздохнул. – Нет, не может быть”. Он постарался унять внутреннюю дрожь – и не смог.

– Мы не беспомощны.

Это было невыносимо. Даже для прокаженного. “Мы не беспомощны!"

Он снова взглянул вслед Вейну. Тот уходил все дальше и дальше, постепенно растворяясь в мерцании костровиков.

Кавинант сердито вырвался из рук Бринна и повернулся к своим спутникам. Он изо всех сил старался сдержать дрожь и ярость, но свирепость рвалась наружу.

– Кир! Дай мне рукх.

Сандер нахмурился. Глаза Холлиан расширились, словно она почувствовала надежду – или страх. Харучай не выказал удивления и, вытащив из-под рубахи железный жезл, отдал его Кавинанту.

Тот рывком протянул рукх Сандеру:

– Вот. Ты гравелинг. Сделай что-нибудь. “Что?” – беззвучно прошептал Сандер.

– Позови Рысаков. Они питомцы Солнечного Яда и могут вынести нас отсюда.

Сандер сделал протестующий жест:

– Юр-Лорд!

Кавинант сунул жезл ему в руки:

– Сделай это. Я не могу. Я не знаю Солнечного Яда так, как ты. К тому же мне мешает проказа.

– Но и я не Всадник!

– Это не имеет значения! – Гнев помогал Кавинанту сдерживать страх. – Мы погибнем, если останемся здесь. Я совершил большую ошибку, не послушавшись Холлиан, но ты можешь ее исправить. Эг-бренд поможет тебе. Ты многое узнал о Верных. Сделай же это!

По лицу Сандера струился пот, и казалось, что черты гравелинга плавились, как трава под солнцем. Он повернулся и умоляюще посмотрел на Холлиан. Та коснулась его руки, покрытой шрамами. На ее лице появилась решимость, достойная звания эг-бренд.

– Сандер, – сказала она тихо. – Ты гравелинг. Наверное, это действительно надо сделать. Солнечный Камень поможет тебе. И я буду рядом с тобой. Лианар расскажет мне о состоянии Солнечного Яда, и, возможно, я сумею помочь тебе настроиться на рукх.

Секунду они смотрели друг на друга. Потом Сандер повернулся к Кавинанту. Лицо гравелинга выражало страх, усталость и инстинктивное отвращение ко всему, что принадлежало Верным. Но он взял рукх и с мрачным видом взобрался на вершину каменной пирамиды – туда, где мерцал крилл.

Холлиан устремила взгляд на гравелинга и встала ниже, так, что ее голова находилась вровень с ногами Сандера. Тот сел, положил оркрест на колени и вытащил пробку из полой рукоятки рукха.

Ноги Кавинанта дрожали, с трудом удерживая вес тела. Он принял более устойчивое положение и выпрямился, всем своим видом олицетворяя важность момента.

Сандер вылил остатки крови на ладонь. Холлиан положила руку на его локоть и замерла на миг, как бы желая этим жестом поддержать гравелинга. Она вынула свой лианар, обмакнула пальцы в красную жидкость и тихо запела. Сандер потер ладони друг о друга, затем измазал кровью лоб и щеки. Взяв Солнечный Камень, он забормотал заклинание, и его глуховатый голос слился с тихим напевом Холлиан. Совместными усилиями они сплетали пряжу силы из Солнечного Яда, олицетворяя собой мистическую связь огня и крови.

Вскоре знакомый бронзовый луч вырвался из оркреста и, как стрела, устремился к солнцу. В воздухе послышалось сухое потрескивание, похожее на разряд молнии.

Сандер сжал рукх с такой силой, что костяшки на его пальцах побелели. Он прижал к жезлу Солнечный Камень, и на металле заиграли светлые блики.

На кончике лианара распустился огненный цветок с тонкими лепестками. Холлиан закрыла глаза. Пламя медленно подстраивалось под цвет коричневой ауры солнца и наконец стало выпускать усики. Один из них коснулся рук Сандера и, обвившись вокруг пальцев, начал подниматься к рукху и лучу из Солнечного Камня.

Пот набегал гравелингу на глаза, но Сандер лишь свирепо моргал и с омерзением смотрел на рукх, точно на гадюку, которую ему приходилось держать в руках.

Кавинант перестал дышать, и только боль в груди заставила его опомниться. Сделав судорожный вдох, он вновь ощутил головокружение и, чтобы удержаться на ногах, оперся спиной о камни.

Однако харучаи уже не обращали внимания ни на Сандера, ни на Холлиан. Кайла вновь трясло в конвульсиях. Им снова приходилось держать его за руки и за ноги.

"Как-то там Линден?” – горестно подумал Кавинант и закрыл глаза, пытаясь справиться с приступом слабости.

Заунывная песнь прекратилась. Кавинант поднял голову: луч Солнечного Камня и пламя лианара исчезли. Сандер и Холлиан, поддерживая друг друга, стояли на вершине пирамиды. Плечи гравелинга тряслись.

Не понимая, что делает, Кавинант рухнул на колени.

– Оказывается, не так уж и трудно стать Всадником Верных, – глухо сказал Сандер. – Я постарался настроиться на рукх. Рысаки ускакали далеко, но они услышали меня. Сейчас они мчатся к нам.

***

Мало-помалу судороги Кайла ослабели, и припадок кончился. Придя в себя, раненый о чем-то быстро заговорил, но Кавинант не понял ни слова: он не знал языка харучаев.

Первый Рысак прискакал сразу после обеда. К тому времени голод и жажда так измучили Кавинанта, что он уже ничего не соображал и даже поначалу не узнал животное, несущее на спине припасы.

– Это Клэнг, – доложил Бринн. – Тот, что напал на Линден Эвери. Он хромает. Его грудь обожжена. Но он, похоже, не чувствует жара костровиков. – Взглянув на Кавинанта, он торопливо добавил: