Текст книги "Наталья Бехтерева – какой мы ее знали"

С. Л. Яцук. О НАТАЛЬЕ ПЕТРОВНЕ БЕХТЕРЕВОЙ

Впервые наша встреча с Натальей Петровной Бехтеревой состоялась в 1958 году, когда после сдачи экзаменов для поступления в аспирантуру заместитель директора по научной работе института профессор Евгений Михайлович Маргорин представил меня комиссии, в которую входили руководители клинических отделений и ведущих лабораторий. В то время Ленинградский, а теперь Российский, научно-исследовательский нейрохирургический институт им. проф. А. Л. Поленова, созданный в 1926 году, проводил большую работу по организации и проведению научных исследований, подготовке кадров нейрохирургов и смежных специалистов для практического здравоохранения, подготовке и проведению съездов, конференций и симпозиумов, что обеспечило ему всеобщее признание и широкий авторитет.

В то время в институте на протяжении трех лет обучался только один аспирант. До меня аспирантуру окончил будущий профессор Борис Михайлович Никифоров, его научным руководителем был профессор Е. М. Маргорин, заведующий кафедрой оперативной хирургии и топографической анатомии Ленинградского педиатрического института. В нашем институте он работал по совместительству до 1960 года, затем в течение 18 лет на общественных началах руководил организованной им лабораторией оперативной нейрохирургии. Кандидатская диссертация Б. М. Никифорова включала исследования по индивидуальной изменчивости венозных образований продольной щели головного мозга и представляла материалы для совершенствования диагностики и хирургического лечения опухолевого и сосудистого процессов данной локализации (1960).

Евгений Михайлович выбрал для меня тему из нового и успешно развивающегося в ведущих зарубежных клиниках направления в нейрохирургии – на основе применения стереотаксического метода. Мне предстояло изучить индивидуальные анатомические различия бледного шара и прилежащих к нему других подкорковых структур мозга с учетом требований стереотаксической нейрохирургии, а в последующем овладеть методикой выполнения такого типа операций и производить их в институте.

Члены комиссии задавали мне вопросы о моих учителях в Иркутском государственном медицинском институте, который я закончил в 1955 году, о моей подготовке по нейрохирургии. Своими учителями по нейрохирургии считаю заведующего кафедрой факультетской хирургии профессора Б. Д. Добычина, воспитанника Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова, прошедшего путь от начальника медсанбата отделения хирургического подвижного госпиталя до главного хирурга фронта, и заведующего кафедрой нервных болезней того же института профессора Х. Б. Ходоса, известного отечественного невролога. В те годы профессор Х. Б. Ходос диагностировал опухоли головного и спинного мозга, а профессор Б. Д. Добычин их оперировал. Мне, обучающемуся субординатору шестого курса, именно Борис Дмитриевич Добычин рекомендовал в будущем овладеть этой специальностью, рассказывал об РНХИ им. проф. А. Л. Поленова, который считал одной из ведущих клиник по нейрохирургии не только в СССР, но и за рубежом.

Наталья Петровна попросила меня рассказать, где и кем я работал в течение последующих трех лет после окончания института и какие операции выполнял. Я ответил, что в течение трех лет работал хирургом в Усть-Удинской районной больнице Иркутской области, рассчитанной на 50 коек. Моими коллегами были две женщины-врача – терапевт и акушер-гинеколог, поэтому обязанности главного врача были возложены на единственного врача-мужчину.

В той отдаленной сельской местности единственный в районе хирург должен был уметь оказать всю экстренную хирургическую помощь, выполнять несложные плановые операции, в трудных случаях вызывать по санитарной авиации более опытного специалиста. Кроме того выезжать на вызовы в ближайшие и отдаленные от райцентра фельдшерские пункты для осмотра тяжелых больных и оказывать необходимую помощь. К этой работе я готовился уже с четвертого курса института и многому научился в субординатуре на кафедре профессора Б. Д. Добычина. Мой ответ убедил членов комиссии, что в аспирантуру поступает молодой, но уже опытный врач, и ему можно доверить трудную тему для диссертационного исследования.

Позже я понял, что Евгений Михайлович, будучи в дружеских отношениях с Натальей Петровной, высоко ценя ее талант, обсуждал с ней тему моей кандидатской диссертации. В дальнейшем он продолжал общаться с ней по вопросам стереотаксической нейрохирургии и постоянно интересовался ее научными достижениями.

В 1961 году Евгений Михайлович специально пригласил Наталью Петровну на кафедральное заседание, чтобы она рассказала сотрудникам кафедры оперативной хирургии и топографической анатомии, а также специалистам из других кафедр о своей поездке в Рим на V Международный конгресс по электроэцефалографии и клинической нейрофизиологии. Мне также настоятельно рекомендовали приехать на данное кафедральное заседание. Евгений Михайлович надеялся получить из выступления Натальи Петровны ценную информацию о современных достижениях по нейрофизиологии и нейрохирургии в ведущих зарубежных лабораториях и клиниках, занимающихся вопросами стереотаксиса.

После подробного сообщения о вопросах, рассматриваемых на конгрессе по клинической нейрофизиологии и смежным наукам, Наталья Петровна подробно остановилась на проблеме функциональной нейрохирургии. Особый интерес у нее вызвали доклады, в которых авторы излагали о стереотаксическом лечении гиперкинезов и эпилепсии на основе введения множественных глубинных долгосрочных электродов с диагностической и лечебной целью.

Мы все с интересом выслушали и личное впечатление Натальи Петровны о таком форуме зарубежных ученых, на котором впервые появилась молодая представительница СССР. Естественно, организаторы конгресса сразу же захотели «раскрыть» личность мадам Бехтеревой из-за «железного занавеса». Что она собой представляет? Владеет ли английским языком? Можно ли с ней легко общаться? К удивлению Натальи Петровны, один из заместителей председателя конгресса предложил именно ей провести заседание одной из секций, так как ранее назначенный председатель из-за болезни не приехал. Ее согласие провести заседание секции вызвало у предлагавшего сомнение: как рассказывала Наталья Петровна, по выражению его лица можно было прочитать: «Ну, это мы еще посмотрим!»

Заседание секции она провела успешно, и после такого дебюта организаторам конгресса и всем присутствующим стало ясно, что из Советского Союза приехал талантливый, высококвалифицированный и перспективный нейрофизиолог. В немалой степени это сыграло свою роль в ее избрании в редакционный совет журнала «Electroencephalography and Clinical Neurophysiology» и включении в немногочисленную группу женщин-ученых, которые после окончания заседаний конгресса были представлены в Ватикане Папе Римскому.

С 1954 по 1962 год Наталья Петровна руководила электрофизиологической лабораторией в нейрохирургическом институте. За это время лаборатория сформировалась из талантливых старших (И. В. Введенская, Ю. В. Дубикайтис) и младших (Т. С. Степанова, В. В. Дубикайтис) научных сотрудников. Они выполняли многоплановые исследования в многопрофильной нейрохирургической клинике, совместно с другими специалистами занимались диагностированием, операционным контролем и послеоперационным ведением больных с опухолями головного мозга, черепно-мозговой травмой, сосудистой патологией, экстрапирамидными гиперкинезами и эпилепсией.

Наталья Петровна понимала, что в изучении функционального состоянии коры и подкорковых образований мозга должны участвовать квалифицированные инженеры, и для этого находила и приглашала талантливых специалистов. Перед ними стояла задача осуществлять технический контроль за аппаратурой и создавать условия для накопления новой нейрофизиологической информации. Эти инженеры (В. В. Усов, К. В. Грачев) наряду со своей повседневной работой успевали выполнять и оригинальные научные исследования по важным разделам функциональной нейрохирургии.

Молодым нейрохирургам было очень интересно присутствовать и общаться с Н. П. Бехтеревой, когда их больным в электрофизиологической лаборатории производили ЭЭГ-ис-следование, и оценку давала сама Наталья Петровна.

Перед исследованием лечащий врач докладывал анамнез, данные неврологического статуса и результаты других методов обследования больного, затем лаборант и сама Наталья Петровна, а также лечащий врач становились около аппарата. По ходу записи в отдельных случаях она иногда задавала дополнительные вопросы, а также давала пояснения по поводу регистрируемых отдельных информативных признаков на ЭЭГ. Затем Наталья Петровна подробно, на одну-полторы страницы, записывала заключение: предполагаемая этиология церебрального патологического процесса, полушарная латерализация и долевая его локализация, степень воздействия на стволовые структуры мозга. Тщательное ведение медицинской документация требовалось от всех сотрудников лаборатории, но полнота записи наблюдений лечащего врача проявилась в наибольшей степени, когда в институте с лечебной и диагностической целью стали вводиться глубинные долгосрочные электроды у больных с экстрапирамидными гиперкинезами и эпилепсией.

Больные эпилепсией представляли особый интерес для Натальи Петровны, так как в 1957 году в институт из зарубежной командировки вернулись два сотрудника, кандидаты медицинских наук А. Г. Земская и Ю. Н. Савченко, которые в течение полугода стажировались в Монреальском неврологическом институте (Канада) у профессора У. Пенфилда и обучались современной диагностике и хирургическому лечению очаговой эпилепсии. С их возвращением в институте стали активно внедрять операции такого типа: хирургические вмешательства проводились при очаговой эпилепсии как у детей, так и у взрослых. Выполнялось тщательное предоперацинное, интраоперационное и послеоперационное динамическое исследование биоэлектрической активности головного мозга, что позволило А. Г. Земской подготовить и впервые в СССР защитить докторскую диссертацию по хирургическому лечению очаговой эпилепсии у детей (1966) и Ю. Н. Савченко – докторскую диссертацию по хирургическому лечению очаговой эпилепсии у взрослых (1969).

В нейрохирургическом институте Наталья Петровна провела большую работу по внедрению с диагностической и лечебной целью метода глубинных множественных долгосрочных электродов у больных с экстрапирамидными гиперкинезами и эпилепсией. Интерес к данной теме появился в связи с нарастающим числом публикаций в зарубежных журналах.

Окончательно этот интерес закрепился после поездки Натальи Петровны в Рим на Международный конгресс нейрофизиологов. К этому времени институт получил на апробацию стереотаксический аппарат НИИЭХиИ модели Шпигеля и Уайсиса, предназначенный прежде всего для выполнения одномоментных стереотаксических операций. Под руководством профессора Е. М. Маргорина его аспиранту по настоятельной рекомендации директора института, академика В. Н. Шамова предлагалось произвести апробацию аппарата на трупах со всеми требованиями стереотаксического метода.

В планах Натальи Петровны здесь разрешался только один вопрос: внедрение в нейрохирургическом институте метода множественных глубинных долгосрочных электродов для лечения больных с экстрапирамидными расстройствами и эпилепсией с применением уже имеющегося в институте апробированного стереотаксического аппарата. Но такая задача требовала выбрать для их применения в клинических условиях оптимальный технический материал, создать из него удобную конструкцию пучков, применить щадящую фиксацию с сохранением их целостности для возможного длительного проведения диагностических и лечебных воздействий (от трех до шести месяцев).

Наталья Петровна и дирекция института предполагали, что метод глубинных множественных долгосрочных электродов откроет уникальные возможности для проведения диагностического и лечебного процесса при постоянной заботе о больном, а также позволит выполнять научные исследования на высоком современном уровне.

Стереотаксический аппарат НИИЭХиИ был апробирован в экспериментальных условиях, создана конструкция электродов и пучков для глубинных долгосрочных множественных электродов, представляющих тонкую проволочку из золота. Для такой первой операции тщательно обследовали и обсудили больную с выраженной правосторонней экстрапирамидной симптоматикой.

Для выполнения этой операции под руководством Натальи Петровны сформировали бригаду, в которую вошли руководитель женского нейроонкологического отделения кандидат медицинских наук А. Н. Орлова, младший научный сотрудник отделения, он же лечащий врач больной, С. Л. Яцук и младший научный сотрудник электрофизиологической лаборатории инженер К. В. Грачев.

15 февраля 1962 года впервые в РНХИ им. проф.

А. Л. Поленова и в СССР больной Г., 35 лет, в прошлом учительнице, инвалиду II группы, по поводу правостороннего паркинсонизма воспалительной этиологии были введены четыре пучка электродов в подкорковые структуры левого полушария большого мозга: первый пучок из шести электродов погружен в бледный шар, второй – в скорлупу, третий – в вентролатеральный отдел таламуса и четвертый – также в вентролатеральный отдел таламуса. Операция (как бывает в таких случаях достаточно часто) продолжалась длительное время, оказалась очень напряженной для всех ее участников и неожиданно впечатляющей по своему лечебному эффекту уже на операционном столе.

Операция выполнялась под местной анестезией, с добавлением анальгетиков. Больная устала лежать так долго с жестко фиксированной головой, чувствовали усталость и хирурги, и операционная медицинская сестра, и рентгенолаборант, но не было усталости у Натальи Петровны. Она постоянно подбадривала больную, помогала придать удобное положение фиксированным частям ее тела. Своим оптимизмом и целеустремленностью старалась снять усталость у нейрохирургов, так как понимала, что при проведении такой ответственной операции недопустимы какие-либо ошибки, недоделки или промахи, которые могли бы трагически отразиться на состоянии больной или негативно повлиять на перспективу внедрения данного метода в институте.

Сразу же после введения первого пучка электродов на расчетную глубину полностью прекратился гиперкинез в правой руке, из-за которого ранее больная ничего не могла взять этой рукой. Это было неожиданностью для всех участников операции. Полное прекращение ранее наблюдаемых выраженных размашистых насильственных движений в правой руке без признаков пирамидной недостаточности особенно вдохновило Наталью Петровну. Всех присутствующих впечатлило исчезновение у больной здесь же, на операционном столе, мучивших ее в течение восьми лет и все нарастающих насильственных движений, из-за чего она стала глубоким инвалидом. По рекомендации Натальи Петровны было принято решение закончить операцию по заранее намеченному плану и ввести остальные три пучка в намеченные оставшиеся структуры-мишени. Обнадеживающий факт прекращения гиперкинеза на операционном столе, как известно, еще не дает полных гарантий рассчитывать в последующем на длительную устойчивость возникшего в таких случаях лечебного эффекта.

Особое внимание Наталья Петровна уделяла больным с глубинными множественными долгосрочными электродами в раннем и последующем периодах их пребывания в институте. Она просила лечащего врача после операции в ближайшие дни чаще подходить к пациенту, тщательно осматривать неврологический статус и подробно записывать свои наблюдения в историю болезни. Эти сведения в последующем могли очень пригодиться для научного анализа клинических данных при сопоставлении их с изменениями биопотенциалов головного мозга.

Ежедневно Наталья Петровна и сама навещала таких больных. После заживления операционной раны и снятия швов электроды прикрепляли к специальной колодке, фиксировали их на голове и производили практически каждый день в электрофизиологической лаборатории ЭЭГ, ЭСКГ, стереоЭЭГ.

После углубленного анализа клинических и нейрофизиологических данных в процессе проводимых диагностических электростимуляций и поляризаций отбирали подкорковые структуры для формирования в них лечебных деструкций. Локализация таких деструкций и их количество определялись на основании устойчивости клинических и нейрофизиологических показателей в период стабильной компенсации у оперированного, после чего электроды извлекали.

Гиперкинез у больной Г. после операции появился и характеризовался мелким непостоянным тремором в дистальных отделах правой руки, а после деструкции в зоне подкорковых ядер левого полушария большого мозга он полностью прекратился. В течение последующих 20 лет продолжалась переписка с больной, она чувствовала себя хорошо, гиперкинеза не наблюдалось, отмечалась устойчивая компенсация общего состояния, и она даже начала работать на полставки библиотекарем в школе. В последнем письме она сообщала, что переболела тяжелой формой гриппа, насильственные движения в правой руке возобновились и вновь, как и ранее до операции, она не может себя обслуживать.

Особое внимание и забота об оперированных больных методом глубинных электродов проявлялись у Натальи Петровны также в дальнейшем к каждому такому пациенту. К операции она тщательно готовилась, проверяла полноту проведенного обследования, составляла перечень структур-мишеней, отмечала их обоснованность, последовательность введения отдельных пучков, обращала внимание на клиническую симптоматику при проведении в последующем клинико-неврологических и клинико-нейрофизиологических сопоставлений.

Казалось, что среди всех ее забот на первом месте оставались больные с глубинными долгосрочными электродами. Для осмотра их соматического статуса и предотвращения возможного развития пневмонии в связи с манипуляциями вблизи гипоталамического отдела мозга она приглашала свою маму, Зинаиду Васильевну Бехтереву, проработавшую всю свою профессиональную жизнь врачом-терапевтом и считавшуюся среди коллег, больных и родственников самым лучшим терапевтом. Кроме того, таким пациентам Наталья Петровна скрыто приносила «подарки-передачи» от каких-то якобы их знакомых в Ленинграде. Все это отдавала лечащему врачу, просила его отнести оперированному и сказать, что ему кто-то там передал этот подарок (яблоко, небольшую шоколадку, булочку), чтобы он чувствовал не только заботу врачей и медперсонала отделения, а каких-то далеких родственников или доброжелателей из его знакомых. У лечащего врача создавалось впечатление, что в последующем получающие эти передачи больные догадывались об их «подателе», но никогда его не называли.

Наталья Петровна верила, что метод глубинных долгосрочных электродов имеет большие перспективы для лечения больных гиперкинезами и эпилепсией. Именно он позволяет расширить возможности фундаментальных исследований в нейрохирургии и нейрофизиологии по определению участия отдельных подкорковых структур в патогенезе данных заболеваний, выделить среди них наиболее функционально значимые структуры в формировании клинических проявлений болезни и предложить пути к созданию устойчивого лечебного эффекта.

Последующие исследования Натальи Петровной в Институте экспериментальной медицины АМН СССР и продолжающиеся в нейрохирургическом институте разработки подтвердили эффективность производимых ограниченных деструкций в отдельных подкорковых структурах мозга при паркинсонизме, эпилепсии и некоторых психических заболеваниях.

Наталья Петровна, как каждый одаренный человек, была наделена многими талантами, среди которых особенно выделялись ее научные и организаторские способности, отмечаемые многими. Помимо этого она обладала красивым драматическим сопрано, и известная в Ленинграде педагог по вокалу рекомендовала ей готовиться к оперной сцене. Иногда в лаборатории во время чаепития по случаю очередного праздника Наталья Петровна сама запевала или подпевала всему коллективу полюбившуюся новую песню или старинный русский романс. Однажды, по ее рассказам, во время ужина участников Международного съезда нейрофизиологов в Лондоне она запела известную кубинскую песню «Голубка», вызвала у слушателей всеобщее удивление и восхищение.

В те далекие времена защита докторской диссертации рассматривалась как большое научное событие в любом коллективе, и в том числе в нейрохирургическом институте. После утверждения диссертации новый доктор наук готовил большой праздничный стол и приглашал к нему сотрудников старшего и младшего поколений, «остепененных» и «неостепененных», давно и недавно работающих в институте. (Впоследствии эти «всеобщие торжества» были строго запрещены рекомендациями ВАК.)

Вот за таким столом среди многих поздравлений по случаю получения звания доктора медицинских наук мне запомнился тост заведующего рентгенологическим отделением, участника Великой Отечественной войны П. К. Солдатова. Он поздравил Наталью Петровну с таким значимым в ее жизни событием и предложил тост: «За женщину без потолка». Как показала вся последующая ее научная жизнь, его предсказания полностью сбылись.