Текст книги "Искушение и соблазн"

Ей нужно отыскать Линдли. Будь что будет, но она обязана его спасти. Даже если это будет стоить свободы – или жизни – ее отцу. Наверное, она мало чем отличается от Эудоры, с горечью решила Софи. Так же, как когда-то мадам, она полюбила человека, который никогда не будет принадлежать ей, полюбила так, что готова поставить на карту жизнь тех, кто ей дорог.

Глава 19

Линдли на собственном горьком опыте знал, каково это – терять тех, кого любишь. При одном воспоминании об этом у него все переворачивалось внутри. Но знал он и другое: ярость – плохой помощник, когда на карту поставлена жизнь близких. Он понял это еще три года назад, когда смотрел на бездыханные тела тех, кого считал своей семьей.

Только смирив бушевавший в душе гнев, когда в голове немного прояснилось, он начал размышлять и смог постепенно разобраться в том, что произошло. И начал кое-что припоминать – мелочи, случайно оброненные слова или двусмысленные фразы, ненароком услышанные им во время какого-то разговора. И тогда, связав концы воедино, он прямиком отправился в Хоум-офис[14]14
  Функции Хоум-офиса аналогичны министерству внутренних дел в других странах, с ним тесно взаимодействуют полиция и секретная служба М5. Ранее отвеИ-чал за службу тюрем.


[Закрыть]. Капитан Уоррен попросил помочь им выследить людей, организовавших это и другие не менее жестокие убийства, и Линдли без колебания согласился.

Три года назад отношения между Англией и Францией по-прежнему оставались напряженными. Наполеон все еще представлял угрозу для всего остального мира. Немало верных сынов Англии каждый день рисковали жизнью, подвергая себя смертельной опасности, чтобы выведать, что замышляет враг. Если бы о них стало известно, это неминуемо повлекло бы за собой их гибель.

И не только их, но и их близких – стариков, детей, женщин.

Но это осталось в прошлом. То, что раньше казалось важным, теперь отошло на задний план. Он больше не станет охотиться за д’Аршо. Вместо этого он сделает все, чтобы отыскать Софи, – отныне все его действия против Фитцгелдера и его сообщников, замешанных в тех давнишних преступлениях, будут преследовать совсем иную цель. Нужно не мстить за мертвых, а спасать живых.

Спасти Софи. Если она в Лавленде, он ее найдет. И защитит ее – даже если это будет последнее, что он сделает в своей никчемной жизни.

А в том, что эта попытка будет стоить ему жизни, Линдли почти не сомневался.

Оглянувшись, он заметил двух скакавших за ним конюхов из Хартвуда – судя по выражению лиц, оба были настроены весьма решительно.

К сожалению, разделявшее их расстояние сокращалось на глазах. Обернувшись, Линдли посмотрел вперед и разразился проклятиями – дорогу, по которой он ехал, перегородила группа всадников, обступивших какой-то фургон. Проклятие, придется остановиться, иначе его фаэтон попросту врежется в них. Оставалось надеяться, что ему это удастся.

Через минуту он был уже достаточно близко, чтобы узнать всадников. Как и следовало ожидать, это были Дэшфорд с Растмуром, а из фургона выглядывали лица бродячих актеров.

Послышался стук копыт, и Линдли, оглянувшись через плечо, увидел поравнявшихся с ним конюхов.

– Осторожнее, сэр! – крикнул один из них, обращаясь к Дэшфорду. – Он может быть вооружен!

Эта фраза еще больше укрепила подозрения Линдли насчет того, что у его приятеля Дэшфорда тоже рыльце в пушку. Как-то с трудом верилось, что этот лощеный джентльмен просто решил с утра пораньше проехаться верхом. Судя по всему, конюхи тоже участвовали в темных делишках своего хозяина, иначе с чего бы им вздумалось предупреждать Дэшфорда, что он может быть вооружен, – тем более что так оно и было? И слава Богу, благочестиво подумал Линдли.

– В чем дело, Линдли? – резко спросил Дэшфорд.

Линдли безмятежно улыбнулся:

– Просто заехал в Хартвуд, а мне сказали, что ты решил проехаться верхом.

Один из конюхов решил вмешаться:

– Все так и было, милорд. Но когда он уехал, ее милость решила, что будет лучше, если мы проследим за ним.

– Она так решила? – удивился Дэшфорд.

– Я, право, не совсем понимаю, что, собственно… – начал Линдли. И осекся, когда его взгляд остановился на одном из сидевших в фургоне мужчин. – Вы?!

Это был д’Аршо. Взгляды их встретились.

– Линдли, будь ты проклят, мерзавец! Что ты сделал с моей дочерью, говори! – с яростью крикнул он, пытаясь выбраться из фургона. Трое актеров, схватив д’Аршо за руки, попытались усадить его на место.

– Я рассчитывал найти ее здесь, с тобой, – нарочито спокойным тоном ответил Линдли, изо всех сил стараясь обуздать собственный гнев. – Насколько я понимаю, ты тоже не знаешь, где она сейчас?

– Я тебя убью! – громогласно объявил д’Аршо. – Что ты с ней сделал, подонок?

Растмур, судя по растерянному выражению лица, ничего не понимал. Или же просто не принимал ситуацию всерьез.

– Похоже, ты умудряешься всюду заводить себе друзей, Линдли, – насмешливо фыркнул он. – Завидная способность!

– Да, кстати, а что ты сделал с его дочерью? – спохватился Дэшфорд. Похоже, об истории с Софи ему было известно не больше, чем Растмуру.

Линдли наконец дал волю обуревавшему его гневу.

– Что я с ней сделал?! – вскипел он. – Всего лишь попытался избавить бедняжку от того кошмара, в который он превратил ее жизнь! – рявкнул он. – Будь осторожен, Дэш, этому человеку нельзя доверять.

– Вот как? – отозвался Дэшфорд. – Сдается мне, то же самое можно сказать и о тебе, Линдли.

Как вскоре выяснилось, в этой компании никто никому не доверял. Как-то незаметно разговор перекинулся на сокровища, и вспыхнула ссора. Стороны с пеной у рта обвиняли друг друга в стремлении присвоить сокровища, при этом все, словно сговорившись, наперебой пытались заявить на него свои законные права.

Вероятно, громогласный, причудливо разряженный актер и есть, должно быть, таинственный сообщник д’Аршо, наблюдая за спорщиками, решил Линдли. Воспользовавшись тем, что о нем на время забыли, он решил повнимательнее приглядеться к нему. Если не считать кричащей, на редкость безвкусной манеры одеваться, все в поведении этого человека выдавало его принадлежность к высшему обществу. И он определенно был французом, хотя в настоящий момент по какой-то ему одному известной причине предпочитал разговаривать с самым чудовищным итальянским акцентом, который Линдли доводилось слышать. Остальные обращались к нему по имени, называя Джузеппе, но Линдли сильно сомневался, что это его настоящее имя.

Что-то подсказывало ему, что этот человек – один из тех, кто помогал д’Аршо в его охоте за пресловутыми сокровищами. Уоррен говорил, что это кровавые деньги – плата за многолетнее предательство, убийства и прочие подлости, которые творились на английской земле в обмен на французское золото. Его копили много лет и спрятали, чтобы забрать, когда наступит подходящий момент. Линдли хорошо знал, сколько невинных жизней на совести этих людей.

И вот теперь они вернулись, чтобы забрать свои сокровища. Выходит, что Дэшфорд с Растмуром тоже каким-то образом замешаны в этом. Пусть так, но каким боком к этому причастен Фитцгелдер, гадал Линдли. И, что самое главное, где, черт возьми, ему теперь искать Софи?

Подозрительный француз, спохватившись, вспомнил о Линдли.

– Он тоже охотится за сокровищем! – воскликнул он.

– А о каком сокровище речь? – поинтересовался Линдли.

– А то ты не знаешь! – угрожающе бросил Растмур.

Дэшфорд мгновенно вышел из себя.

– Боюсь, тебе придется подождать своей очереди, Линдли! – прорычал он, выразительным жестом похлопывая по металлическому ящичку, притороченному к луке седла.

Линдли нахмурился.

– Так это и есть пресловутое сокровище? – разочарованно протянул он. – Странно… я думал, оно окажется побольше. Хотя чего ж тут удивляться, верно? Эти французы! Вечно они все преувеличивают!

У Дэшфорда удивленно вытянулось лицо.

– Французы? Хочешь сказать, сокровище французское?

– Само собой. Мне мало о нем известно, но оно французское, можешь не сомневаться.

Дэшфорд какое-то время переваривал его слова, потом небрежно пожал плечами:

– Какая разница? Один наш друг… – он кивнул на д’Аршо, не упускавшего ни слова из их разговора, – любезно сообщил нам, где мы можем найти один из ключей, которым можно открыть этот ящик. А поскольку его спрятали на территории поместья, являющегося частью владений моей жены, и поскольку владелец ключа в настоящее время гостит в Хартвуде, мы решили проехаться сюда – проверить, нельзя ли его открыть. Может, сокровище действительно имеет французские корни, но сейчас-то оно на английской земле! – Дэшфорд победоносно огляделся.

– У тебя уже есть один ключ? – спросил Линдли. Слава Богу! На душе сразу стало легче. Возможно, Софи все-таки здесь, а эта компания решила, что медальон у нее?

– Не совсем, – вмешался Растмур. – Мы думаем, что он у Фитцгелдера.

– Ладно, а у кого еще один ключ? Насколько я понял, должно быть два ключа, верно?

– Увы, второй является собственностью одной актрисы, – объяснил Дэшфорд. – Ее зовут Джулия Сент-Клемент.

Вот так сюрприз! Линдли было хорошо известно это имя. Та самая куколка, которая в свое время разбила сердце Растмуру… Линдли сильно подозревал, что бедняга не оправился от этого удара и по сей день. Холера, он впервые поймал себя на том, что искренне сочувствует бедняге.

– Если он был у этой Сент-Клемент, это означает, что сейчас медальон, вполне возможно, уже у Фитцгелдера, не так ли? В конце концов она ведь в свое время была его женой, разве нет?

– Да, – кивнул Дэшфорд.

– Нет! – отрезал Растмур.

Головы всех, как по команде, повернулись к нему, но Растмур словно воды в рот набрал, всем своим видом показывая, что не намерен ничего объяснять. Линдли мысленно отметил, что стоит, пожалуй, вернуться к этому разговору, но позже, без свидетелей.

– В любом случае, – продолжал гнуть свое Дэшфорд, – Фитцгелдер в настоящее время у меня. Линдли, как насчет того, чтобы прокатиться вместе с нами в Хартвуд? Мои конюхи позаботятся о тебе.

Намек был ясен – Дэшфорд недвусмысленно давал ему понять, что возражения не принимаются. Ну просто не компания, а пауки в банке, хмыкнул про себя Линдли. И тем не менее они собирались все вместе вернуться в Хартвуд. Вот что значит охота за сокровищами! Да, ситуация с каждой минутой становилась все интереснее.

Однако не успели они вернуться в Хартвуд, как все пошло кувырком. Линдли удалось выяснить, что подозрительный француз на самом деле зять д’Аршо, а молодая актриса, выдававшая себя за мужа Софи, – его дочь и, стало быть, двоюродная сестра Софи, хотя ни один из них, похоже, об этом не подозревал, – и что эта актриса и есть та самая Джулия Сент-Клемент, которую Растмур не мог забыть все эти годы. Получается, она не умерла и не вышла замуж за Фитцгелдера, как он думал. На редкость запутанная история… от всех этих новостей у Линдли уже голова шла кругом.

В довершение всего, проклятый медальон, который он выманил у Софи, – мысль об этом до сих пор тяжким грузом лежала на его совести – на поверку оказался поддельным! Едва Линдли театральным жестом швырнул его на стол – Бог свидетель, он хотел лишь покончить с этим и поскорее вернуться к поискам Софи, – как этот чертов полуфранцуз-полуитальянец имел наглость заявить, что медальон всего лишь фальшивка! Видимо, Фитцгелдер попросту не успел хорошенько рассмотреть его. А потом во время потасовки случайно уронил медальон, и тот оказался в кармане передника Софи. Подумать только, бедняга все это время был уверен, что охотится за настоящим медальоном, покачал головой Линдли. Судя по всему, где-то на полпути настоящий медальон подменили грошовой безделушкой. Но где же тогда настоящий? Этого, похоже, не знал никто.

У Линдли словно камень с души упал, когда вся эта чокнутая компания наконец решила прервать совещание – Дэшфорд велел всем разойтись по отведенным им комнатам, чтобы отдохнуть и немного привести себя в порядок. Линдли решил воспользоваться этой передышкой, чтобы еще раз хорошенько все обдумать.

Но первым делом следовало хоть на время избавиться от двух сторожевых псов, приставленных к нему Дэшфордом. Оба дюжих лакея маячили у дверей комнаты, куда его по приказу Дэшфорда препроводили сразу после того, как компания встала из-за стола. Приоткрыв дверь, Линдли подозвал лакеев.

– Эээ… я тут умираю от скуки, – капризным тоном объявил он. – Куда все подевались?

Лакеи переглянулись – судя по выражению их лиц, никаких указаний насчет разговоров с ним они не получили. Видимо, Дэшфорд об этом не подумал, поздравил себя Линдли. Один из лакеев кашлянул.

– Уверен, когда его милость освободится, он непременно придумает, как вас развлечь, милорд, – надменно сообщил он.

Похоже, таким образом ему от них не избавиться, раздосадованно подумал Линдли. Придется действовать в лоб.

– Кстати, а что насчет актеров? Можно подумать, целая труппа каких-то вшивых актеров не в состоянии устроить какое-то паршивое представление! – с деланным возмущением заявил он.

Возможно, если ему удастся хорошенько их разозлить, это даст ему возможность незаметно ускользнуть. Видит Бог, такая опека начинала действовать ему на нервы. Увы, лакеи выслушали это заявление с каменными физиономиями.

– Актеры сейчас на кухне, милорд, вместе с остальными слугами.

Ну что ж, по крайней мере ответ на один вопрос он получил. И вдобавок фраза лакея навела его на отличную мысль. Чертовски хорошую мысль!

– На кухне? Да что это за дом, черт возьми, где хозяева пускают на кухню всякую шваль с улицы, да еще кормят, когда благородные господа сидят голодные?! – возмущенно рявкнул Линдли.

Сработало! Один из лакеев округлил глаза.

– Ее милость распорядилась, чтобы вам подали легкий завтрак, милорд. Вам нужно только приказать, – сразу сбавив тон, смущенно пробормотал он.

– Послушайте, юноша, я очень серьезно отношусь к тому, что я ем! – продолжал бушевать Линдли. – Откуда мне знать, опрятная ли у вас кухарка? Может, у вас там, на этой вашей паршивой кухне, грязь по колено?

Отпихнув в сторону растерявшихся лакеев, Линдли вылетел в коридор, при этом он топал, как разъяренный слон, и вообще старался вести себя, как наглый, самовлюбленный хам. Лакеи нерешительно двинулись к нему, но поскольку, по их мнению, самое страшное, что он мог сделать, – это сыпать проклятиями, то они, вместо того чтобы попытаться остановить Линдли, просто последовали за ним.

А Линдли собирался найти д’Аршо. Поразмыслив, он решил, что тот, видимо, на кухне, вместе с остальными актерами. Он обнаружил его именно там – устроившись за столом с членами труппы, он безмятежно утолял голод холодной говядиной. Однако стоило ему только заметить появившегося на пороге Линдли, как он побагровел и даже попытался выскочить из-за стола – словом, всем своим видом демонстрировал стремление выпустить благородному графу кишки. Отличная мысль, мысленно потирая руки, одобрительно кивнул Линдли. У него давно уже чесались руки хорошенько врезать этому ублюдку д’Аршо. Мир без него станет намного чище.

Да, было бы здорово свернуть его тощую шею, мечтательно подумал он. К несчастью, он уже поклялся, что впредь будет сначала думать о желаниях Софи, а потом уже о собственном удовольствии.

– Надеюсь, кто-нибудь позаботится накормить вашу дочь, д’Аршо, – даже не пытаясь скрыть презрения, процедил сквозь зубы Линдли. – Где бы ее ни прятали.

Д’Аршо, отшвырнув стул, сжал кулаки и бросился было на Линдли, но зять вовремя опустил руку ему на плечо.

– Ну-ну, успокойся. Сейчас не время и не место выяснять отношения, – буркнул француз.

– Я убью его, Сент-Клемент! – злобно прошипел д’Аршо. – Да и ты бы тоже так поступил, если бы он сбежал с твоей дочерью!

– Вы бросили ее в грязном борделе, д’Аршо, предоставив ей самой заботиться о себе! – прорычал Линдли, уже не сдерживая себя.

– Однако это не дает тебе права использовать ее как шлюху, Линдли!

Нет, с него хватит, промелькнуло в голове у Линдли. Ему невыносимо было слушать, как этот человек в таком тоне говорит о Софи! Выругавшись, Линдли метнулся к нему. Обещание проявить снисходительность было вмиг забыто – еще минута, и он собственными руками сломал бы д’Аршо шею.

Ему помешали лакеи, на подмогу которым кинулись актеры, а заодно и вся остальная прислуга во главе с кухаркой. Окруженный плотной толпой, Линдли вскоре понял, что не сможет вырвать даже волосок с никчемной головы д’Аршо. Впрочем, и д’Аршо, сколько ни петушился, тоже не смог дотянуться до Линдли.

– Довольно! – со своим грассирующим акцентом пророкотал Сент-Клемент. – А ты, д’Аршо, расскажи ему все, что тебе известно! Убьешь его потом! – отрезал Сент-Клемент. – Насколько я понимаю, сейчас он хочет помочь Софи.

На лице д’Аршо отразилось презрение. Сжав кулаки, он поднял голову и в упор посмотрел на Линдли.

– Ты действительно хочешь спасти Софи? – осведомился он.

– Да, хочу. И, как ни противно мне это говорить, я не намерен больше гоняться за тобой, д’Аршо.

Тот коротко хохотнул.

– Как-то с трудом верится!

– Что тебе известно о Софи? – спросил Линдли, пропустив эту фразу мимо ушей. – Где она?

С губ д’Аршо сорвалось французское ругательство.

– Софи у Эудоры. Та требует за нее выкуп.

С трудом выговорив это, д’Аршо как будто обмяк и без сил опустился на стул.

– Вот почему он приехал сюда, – объяснил Сент-Клемент, встав за спиной зятя. – Хотел отыскать сокровище, чтобы заплатить выкуп и спасти своих дочерей.

От всего услышанного у Линдли голова пошла кругом.

– Дочерей?! Да ты, никак, спятил, д’Аршо? Почему ты говоришь о ней во множественном числе? Или у тебя несколько дочерей и все они в опасности?

– Именно так и есть, – пробормотал д’Аршо. – И не только обе дочери, но и жена. Ну, вернее, она бы уже была моей женой, если бы эта сука позволила нам обвенчаться.

Линдли догадывался, кого д’Аршо называет сукой, но на всякий случай решил уточнить:

– Эудора?

– Да, Эудора. Она годами шантажировала меня, пользуясь тем, что ради жены и дочерей я пойду на все. Она и этот щенок Фитцгелдер.

Части головоломки начали постепенно складываться у Линдли в голове. Теперь много становилось понятным. Возможно, д’Аршо не по собственной воле оставил Софи в борделе, а пошел на это лишь потому, что так приказала Эудора. Покорность д’Аршо – в обмен на жизнь Софи. Каким бы диким все это ни казалось на первый взгляд, Линдли вдруг поймал себя на том, что начинает ему верить.

К тому же все, что он только что сказал, подтверждалось рассказом Тома – парнишка ведь тоже предупреждал его, что Эудора с Фитцгелдером оба замешаны в этой истории. И потом, разве не Эудора предупредила его пару дней назад, что Фитцгелдеру доставят посылку, ту самую, где оказался медальон?

Да, конечно, все эти козни и интриги были связаны с медальоном. Выходит, Эудора с самого начала охотилась за сокровищами. И использовала любые средства, чтобы заполучить его.

– Будь она проклята! – скрипнул зубами Линдли. Покачав головой, он снова повернулся к д’Аршо. – Когда ты в последний раз получал весточку от Эудоры?

– Вчера, – ответил д’Аршо. – Я должен был отыскать сокровище, а потом передать его Фитцгелдеру. Как обычно, Эудора не упустила случая напомнить, что держит мою семью там, где мне никогда до них не добраться.

– Но только сегодня утром мой человек дал мне знать, что Софи исчезла.

Теперь уже и Сент-Клемент ввязался в разговор:

– Исчезла? То есть вы хотите сказать, что Софи в безопасности?

– Нет. Я лишь имел в виду, что ее там уже нет, – пояснил Линдли. – Во всяком случае, она не у Эудоры. Но где она сейчас, мне неизвестно.

– И вы не знаете, что с ней случилось?

– Насколько я могу судить, тут возможны несколько вариантов, сэр, – пробормотал Линдли. – И ни один из них мне не нравится. Но для начала я бы все-таки хотел узнать, с чем нам предстоит столкнуться. Придется мне потолковать с Фитцгелдером.

– Я пойду с тобой, – набычившись, проворчал д’Аршо.

– Нет, вы понадобитесь мне здесь. – Линдли в нескольких словах сообщил, что от него требуется. Потом покосился через плечо – оба мордатых лакея по-прежнему маячили возле дверей. Фитцгелдер оставался наверху – сидел под замком в своей комнате, которую ему запрещено было покидать. Линдли, решивший, что стоит, пожалуй, нанести Фитцгелдеру визит, задумался. Сторожевые псы Дэшфорда, не сводившие с него глаз, могли помешать его планам.

– Попробуйте задержать их здесь. – Он незаметно кивнул на лакеев.

Французы понимающе закивали. Судя по всему, они из врагов превратились в союзников Линдли. Поднявшись из-за стола, Сент-Клемент со своим картавым акцентом громогласно объявил, что он и его замечательные актеры были бы счастливы отблагодарить слуг милорда Дэшфорда за их радушие и гостеприимство, представив их вниманию несколько коротких трагических и комических сцен. Воспользовавшись этим, Линдли незаметно отошел в угол и молча смотрел, как вся труппа, словно по команде, засуетилась, принялась передвигать мебель и готовить импровизированную сцену для спектакля. Все это сопровождалось шумом и суетой, а кухонная прислуга, словно завороженная, наблюдала за этим действом.

Не прошло и десяти минут, как взъерошенный король Лир принялся с завыванием произносить свой монолог. Убедившись, что оба лакея восторженно смотрят ему в рот, Линдли выскользнул из кухни и поспешно зашагал к лестнице. Еще немного, и Фитцгелдер ответит за все.

Софи прождала, как ей показалось, целую вечность, прежде чем до нее донеслись приближающиеся голоса. Забившись поглубже в тень, она скорчилась в три погибели под нависшим козырьком в конце каменной стены, за которой был разбит живописный парк. Рано утром она бесшумно спустилась по винтовой лестнице, незаметно выбралась из башни через неприметную заднюю дверь, которой, вероятно, не пользовались уже много лет, и вот теперь ей оставалось только ждать. Собственно говоря, вся эта часть аббатства, ставшая некогда домом семейства Линдли, была давно заброшена и понемногу приходила в запустение. Во всяком случае, миссис Уимпол заверила Софи, что мадам и в голову не придет искать ее тут.

До сих пор у Софи не было причин сомневаться в ее словах. Они уже начали приводить свой план в исполнение, и сейчас Софи только дожидалась удобного случая, чтобы выскользнуть из дома. Все, что для этого было нужно, – это отвлекающий маневр, чтобы она смогла незамеченной пробраться через разросшийся сад к конюшням. Миссис Уимпол пообещала, что там ее будет ждать лошадь.

Если до отказа вытянуть шею, подумала Софи, и чуть-чуть отвести в сторону разросшиеся ветви самшита, то она сможет увидеть ров. Ждать уже, верно, осталось недолго. Да… вот оно. В нескольких шагах от них группа мужчин шарила в воде баграми… вот они зацепили и поволокли к берегу что-то тяжелое, в то время как миссис Уимпол, схватившись за голову, истерически зарыдала.

– Сюда, сюда, мисс Эудора! – приговаривала она. Схватив Эудору за руку, она подтащила упирающуюся мадам поближе к воде. – Видите? Ужас-то какой! О Господи… вот уж горе так горе!

Мадам, вырвавшись из цепких рук миссис Уимпол, остановилась шагах в тридцати от мужчин, которые как раз в этот момент опустили на землю свою скорбную ношу. Сморщившись, она пару минут разглядывала то, что лежало на берегу.

– Это она? – наконец спросила Эудора.

Миссис Уимпол, опустившись на колени перед распростертым на земле телом, внимательно оглядела его. Женское платье, мокрое и насквозь пропитанное грязью, не узнать было невозможно. Перепачканный парик, который они накануне смастерили из собственных темных волос Энни, которыми та мужественно решилась пожертвовать, блестяще сыграл отведенную ему роль – мокрые кудри облепили лицо куклы, которому Софи постаралась придать сходство с Энни. Даже она, знавшая всю подоплеку этого фарса, содрогнулась, до того их «утопленница» походила на ее любимую подругу.

Да уж, Софи могла сейчас по праву гордиться собой – кукла выглядела до ужаса натурально. А учитывая, что миссис Уимпол, благослови ее Бог, принялась горестно рыдать и заламывать руки, эта сцена могла убедить кого угодно. Софи потрясла головой, чтобы избавиться от наваждения. Она до сих пор не могла поверить, что сама придумала этот жуткий сценарий.

Однако ее план сработал.

– Видите, мисс Эудора, а вот и малышка! – воскликнула миссис Уимпол, коснувшись рукой крохотного свертка, который лежал поодаль. – Ее нашли рядом с матерью. Вот ужас-то!

Эудора шагнула к экономке, словно собираясь нагнуться, чтобы получше рассмотреть тела, однако старик, тот самый конюх, который взялся им помогать, стоявший на коленях возле тела «Энни», деликатно кашлянул.

– Должно быть, это случилось ночью, – громогласно предположил он. – Видите, как рыбы постарались? Чуть ли не дочиста объели бедняжке лицо. Хорошо бы прикрыть его, а то жуть-то какая. Придется хоронить обеих в закрытом гробу.

Этого оказалось достаточно, чтобы у мадам пропало всякое желание подойти поближе. Софи молча возликовала. Эудора, попятившись, отошла подальше и даже брезгливо поднесла к носу платок, словно в воздухе уже чувствовался запах разложения.

– Ну, меня это не касается. – В голосе ее зазвенели льдинки. – Глупая гусыня решила наложить на себя руки, значит, так тому и быть. Отнесите их куда-нибудь, но сначала заверните получше, слышите? Только, ради всего святого, не в дом! – спохватилась она.

– Сообщить в магистрат? – предложила миссис Уимпол.

– Боже милостивый, конечно, нет! – ледяным тоном отрезала мадам. – Ничего не делайте, слышите? Уоррен должен приехать с минуты на минуту. Нужно подождать его – он скажет, что нам делать.

Миссис Уимпол кивнула и поднялась, утирая глаза. Софи с трудом спрятала улыбку. В лице миссис Уимпол театр потерял непревзойденную актрису! Куда до нее Джулии Сент-Клемент. Вспомнив о ней, Софи вздохнула. Может, когда все закончится, она сможет найти свою приятельницу, и тогда она непременно познакомит этих двух женщин.

Но сейчас нужно было думать о другом. Миссис Уимпол продолжала ломать руки и причитать по поводу ужасной находки, а люди мадам суетились вокруг своей госпожи, наперебой предлагая помощь. Мадам с досадой велела им убираться прочь, и Софи мысленно поблагодарила ее за это. Слава Богу, а то она уже опасалась, что Эудора велит им заняться телом.

Как удачно, что они все здесь – значит, ни в конюшне, ни вокруг дома никого из слуг мадам нет, обрадовалась она. Это давало ей шанс ускользнуть незамеченной, и Софи не намерена была его упускать.

Бросив последний взгляд на разыгрывающуюся возле рва сцену, Софи зябко передернула плечами. Она сделала все, что могла. А теперь нужно отыскать отца и убедиться, что Линдли до сих пор жив. Софи надеялась, что много времени на это не понадобится.

Линдли быстро шел по коридору, стараясь избегать тех мест, где в это время дня могли оказаться люди. Но дом как будто вымер. По дороге он не встретил ни души – судя по всему, вся прислуга сбежалась посмотреть представление, которое бродячие актеры давали на кухне. Отлично! У него появился шанс без помех поговорить с Фитцгелдером.

– Милорд! – услышал он чей-то голос.

Линдли, вздрогнув, поспешно оглянулся. Перед ним стоял дворецкий.

– Слава Богу! А я как раз искал вас! Для вас письмо.

– Для меня?

Какого дьявола… кто мог узнать, что он в Хартвуде? Линдли взял из рук дворецкого сложенный вчетверо листок бумаги. Быстрого взгляда на печать было достаточно, чтобы понять, что письмо из Хоум-офиса. Очень странно.

– Его принесли вчера, – поспешил объяснить дворецкий. – Вероятно отправитель знал, что вы приедете на свадьбу, и подумал, что вы решите задержаться на несколько дней. Леди Дэшфорд распорядилась отослать его назад, но раз уж вы здесь, я подумал, будет лучше, если я отдам его вам в руки.

– Спасибо, – кивнул Линдли.

Оглянувшись по сторонам, он юркнул в гостиную, чтобы прочесть письмо без помех.

Господи помилуй… в письме содержалось все необходимое, чтобы изобличить Фитцгелдера… имена, даты, а также список обвинений, которые Уоррен собирался предъявить этому мерзавцу. Странно, однако, что капитан ни словом не упомянул д’Аршо. Линдли снова пробежал взглядом письмо. Ощущение было такое, словно на Фитцгелдера повесили все – от мелких краж до убийств и других преступлений против короны, – ну просто не письмо, а манна небесная.

Линдли задумчиво сунул его в карман. Уже на лестнице, направляясь в комнату, где сидел ублюдок, лишивший его всего, что было ему дорого, он вдруг сообразил, что по-прежнему сжимает в руке нож. Пришлось срочно напомнить себе, что сначала нужно вытянуть из Фитцгелдера все, что ему известно о Софи.

Коридор на верхнем этаже, где заканчивалась лестница, был пуст. Линдли на цыпочках подошел к дверям комнаты, где держали Фитцгелдера. Стараясь не поднимать шума, он принялся колдовать над замком. Минута – и замок с легким щелчком открылся. Снова сунув нож в рукав, Линдли выпрямился и одернул сюртук. Джентльмен обязан всегда выглядеть, как джентльмен, хмыкнул он, даже если собирается совершить убийство. Потом взялся за ручку двери, слегка нажал, и дверь с легким скрипом распахнулась.

– Какого дьявола?! – взвизгнул Фитцгелдер. Задрав ноги на спинку кровати, он расположился на постели с книгой в руках. Линдли удовлетворенно усмехнулся – судя по тому, что сапоги Фитцгелдера валялись на полу, ему удалось застать противника врасплох.

– Заткнись! Это я! – прошипел Линдли, переступив порог. – И у меня есть нечто такое, что тебя заинтересует. У меня тут письмо от одного из моих приятелей, – понизив голос, пробормотал он. Фитцгелдер выжидательно уставился на него. Вытащив из кармана письмо, Линдли поднес его к глазам Фитцгелдера, позволив ему полюбоваться на водяные знаки в виде креста. – Оно касается тебя.

Фитцгелдер явно сообразил, о чем идет речь, и, судя по кислому выражению лица, не слишком обрадовался.

– Я слышал, пару дней назад две невинные женщины среди бела дня подверглись нападению, – начал Линдли.

– Мне-то какое дело?

– Уверен, что никакого. Зато тебе небезынтересно будет узнать, что напасть должны были на Энтони Растмура, твоего кузена.

Фитцгелдер, сделав вид, что читает, демонстративно уткнулся в книгу.

– Поскольку я только утром видел своего кузена, полагаю, у нападавшего ничего не вышло?

По губам Линдли скользнула усмешка.

– Да. К несчастью для тебя.

– Печально…

– Второго тоже прикончили, только немного позже, – продолжал Линдли. – Вероятно, чтобы заставить его замолчать. Хотя, должен сказать, они опоздали. Ему удалось прожить достаточно долго, чтобы дать показания. И перед смертью он поклялся, что действовал по твоему приказу.

– Проклятие! В наше время так трудно найти хорошего помощника.

– Это еще не все. Нашелся способ связать это нападение еще кое с какими темными делами. Право, Фитцгелдер, тебе стоило действовать осторожнее.

Судя по тому, что говорилось в письме Уоррена, удалось проследить связи Фитцгелдера по крайней мере с двумя хорошо известными преступниками, которые были замешаны в шпионской деятельности. Им платили французским золотом, и главной их целью было выслеживать английских агентов. Вряд ли Фитцгелдеру удастся скоро выйти на свободу, довольно усмехнулся про себя Линдли.