Текст книги "Искушение и соблазн"

– Шш, они возвращаются. Нужно торопиться!

Схватив Софи за руку, он потащил ее к лестнице. Видимо, по ней он и спустился сюда. Господи помилуй, что ее отец делал тут, на чердаке почтовой станции?! Мысли Софи крошились, словно черствая булка, – она пыталась их собрать, но тщетно.

Боже милостивый… ее отец жив! Целых четыре года она считала его мертвым… была уверена, что он умер, оставив их с мамой на произвол судьбы. Где же он был все это время? Почему ни разу не дал о себе знать… не объявился даже когда умерла мама? Софи не знала, то ли ей злиться на него, то ли радоваться.

Отец молча затолкал ее в какую-то комнату. Софи мысленно взмолилась, чтобы он хоть на минутку остановился, в двух словах объяснил ей, что он делает здесь, иначе она сойдет с ума. Но отец не спешил с объяснениями. Вместо этого он направился к открытому окну, волоком таща за собой Софи.

– Пошли скорее, – пробормотал он, выбираясь в окно.

Софи испуганно вскрикнула, но достаточно быстро сообразила, что к окну вплотную примыкает крыша какой-то пристройки. Отец знаками дал ей понять, чтобы она присоединилась к нему. Софи колебалась. А как же мисс Сент-Клемент и остальные? Но ведь это ее отец, спохватилась она, которого она оплакивала долгие годы! Разве она может отказаться, если отец просит ее пойти за ним?

Софи так и сделала – подобрала юбки и выбралась в окно, едва не свалившись вниз, когда ее платье зацепилось за какой-то гвоздь. Осторожно отцепив подол, девушка осторожно ступила на крышу, вслед за отцом взобралась на гребень, обогнула печную трубу и принялась спускаться по противоположной стороне. К счастью, крыша оказалась довольно пологой, и Софи понемногу осмелела. Вскоре они оказались над крышей – здесь к ней вплотную примыкала каменная стена, окружавшая крохотный садик с небольшим огородом, где росли овощи и какие-то ароматные травки.

Отец спрыгнул с крыши и двинулся вдоль стены, взглядом приказав Софи следовать за ним. Что ж, судя по всему, он знает, что делает, промелькнуло в голове Софи, поэтому она без колебаний последовала к отцу. К счастью, стена оказалась крепче, чем казалось на первый взгляд. Софи, балансируя на цыпочках, как заправский канатоходец, прошла по стене до того места, где она упиралась в невысокое здание.

Отец, повернувшись, взял ее за руку, чтобы помочь Софи перебраться на крышу, где возле самого конька она с удивлением обнаружила нечто вроде открытого люка. Один за другим они проскользнули туда и оказались на чердаке, где, судя по всему, была прачечная. Сильно пахло щелоком. Близилась ночь, и в прачечной не было ни души. Только они с отцом.

И еще лошадь, благодушно щипавшая травку под окном.

Отец, прочитав в глазах Софи невысказанный вопрос, улыбнулся:

– Да, ma cherie[5]5
  Моя дорогая (фр.).


[Закрыть], это моя лошадь. Я нарочно оставил ее здесь, где ее никто не увидит. А теперь пошли. Мы должны поскорее убраться отсюда, пока никого нет. Тут поблизости стоит моя двуколка, и очень скоро ты будешь в безопасности.

– Папа, послушай! – взмолилась Софи. – У меня просто голова идет кругом! Я уже ничего не понимаю и…

Но отец мгновенно приложил палец к ее губам и снова зашикал, но так ласково, что сердце Софи растаяло.

– Sans bruit, ma belle[6]6
  Тихо, красавица моя (фр.).


[Закрыть], – беззвучно прошептал он. – Поговорим, когда выберемся отсюда. А пока молчи!

– Но, папа, я…

– Ты должна верить мне, Фифи. Знаю, что после всех этих лет не имею права требовать этого, но, ради всего святого, ради твоей же собственной безопасности, доверься мне!

Он говорил так искренне, так умоляюще смотрел на нее… было так здорово знать, что он жив, что Софи ничего не оставалось, как покориться. Конечно, во всем этом не было ни малейшей логики, но она доверяла отцу. И молила Бога только об одном – чтобы отец не ошибся.

Глава 6

Стрелок скрылся. Линдли удалось найти нескольких конюхов, которые работали перед домом, готовя экипажи к отъезду. Все они дружно подтвердили, что слышали выстрел, а спустя пару минут видели, как от дома отъехал какой-то человек и, настегивая коня, поскакал на юг. Им показалось, что незнакомец старался остаться незамеченным. Линдли, выслушав их рассказ, решил, что хорошо бы его догнать. Возможно, это была ловушка – такую возможность Линдли не исключал, но другого способа докопаться до правды он не видел.

Прихватив с собой конюха, Линдли направился к черному ходу, окликнул Растмура и в двух словах объяснил ему, что произошло.

– Полагаю, никто его не узнал, – хмыкнул Растмур.

– Простите, милорд, – вмешался конюх, – но мы ведь его даже толком и рассмотреть не успели. Да и потом, знаете, сколько тут ошивалось всяких людей, выпивали и все такое? Естественно, все они разбежались, услышав выстрел. А тип, которого я видел, вполне мог быть одним из них. Лучше поспрашивайте людей внутри – может, они что видели.

Линдли понимал, что так он мало что выяснит, но поблагодарил конюха за труды и сунул ему в руку горсть монет. Почтовая карета уже готова была отправиться в путь, и не было никакого смысла оттягивать отъезд, докучая пассажирам вопросами. Конюх рысцой вернулся на конюшню, а Линдли, нахмурившись, принялся гадать, что делать дальше.

– Ты, случайно, не знаешь, кому предназначалась эта пуля? – с легким беспокойством в голосе осведомился Растмур.

– Если честно, нет, – покачал головой Линдли, с досадой отметив про себя, что его приятель иной раз бывает чертовски проницателен. – Думаю, для тебя, Растмур, тут небезопасно. От Фитцгелдера можно ожидать любых пакостей…

– Именно поэтому я и возвращаюсь в Лондон. Хочу покончить с этим раз и навсегда.

– Может, лучше выждать какое-то время, хорошенько все обдумать? – осторожно проговорил Линдли.

– Обдумать? О чем ты, черт возьми?!

Проклятие… неужели у него появились подозрения? Но откуда? Нужно как-то его отвлечь.

– Послушай, тебе нет никакой необходимости оставаться тут на ночь. Это слишком опасно. Почему бы тебе не вернуться в Дэшфорд? А заодно и прихватить с собой нашу дорогую пропажу, я имею в виду Софи…

– А ты?

– А я попытаюсь выследить того типа, о котором говорил конюх.

– Он ведь сказал, что не уверен, что стрелял именно он.

– А кто еще это мог быть? Так что возвращайся в Дэшфорд, а этим делом я займусь сам.

Растмур неохотно кивнул:

– Ладно. Заодно прихвачу с собой обоих Клеммонсов.

– Отличная мысль. Кстати, если потеряешь по дороге этого Клеммонса, ничего страшного. Я бы на твоем месте не стал очень расстраиваться, – небрежно бросил Линдли.

Актрисе нельзя доверять, Линдли был уверен в этом. Он с радостью задержался бы здесь, чтобы покончить с этим нелепым маскарадом – хотя бы ради мисс Даршо, – но был уверен, что с двумя дамочками сразу ему не справиться. К тому же сейчас важнее всего было выследить стрелка. Оставалось только надеяться, что Растмур позаботится о девушке. Только бы он не слишком увлекся ролью опекуна, помрачнел Линдли.

Растмур, немного поспорив для приличия, наконец согласился.

– Ладно, идет. Так и сделаю.

– Хорошо. Значит, договорились – ты забираешь с собой Клеммонсов, а я постараюсь найти лошадь и в путь.

– Ты собираешься ехать один? – вдруг забеспокоился Растмур. – А не опасно ли это?

– Не волнуйся за меня. Я справлюсь.

Было заметно, что Растмур колеблется. В конце концов он все же пожал плечами, давая понять, что не намерен больше спорить. И вовремя, поскольку Линдли страшно не хотелось отвечать на некоторые вопросы, которые могли возникнуть у его друга. Он не должен был знать, что ось их кареты была заранее подпилена… и что стрелок мог с таким же успехом охотиться как на него, так и на Линдли. Возможно, сейчас Фитцгелдер стремится отделаться от Растмура, но сколько времени пройдет, прежде чем в его душе проснутся подозрения насчет Линдли? В любую минуту он мог узнать о своем так называемом друге нечто такое, что заставит его отрядить второго убийцу в погоню за Линдли. Может, даже не одного, а сразу нескольких, уныло подумал Линдли, ведь он уже в двух шагах от того, чтобы узнать нечто такое, что уничтожит Фитцгелдера.

Впрочем, если ему повезет, мерзавец будет и дальше пребывать в счастливом неведении, и вскоре в руках у Линдли окажутся нужные ему имена, с помощью которых он сможет отправить Фитцгелдера на виселицу. И справедливость свершится. Конечно, скорая месть принесла бы ему гораздо большее удовлетворение, но Линдли поклялся действовать исключительно в рамках закона. По крайней мере в ближайшее время.

Его щегольские сапоги слабо поскрипывали, пока Линдли, распрощавшись с Растмуром, искал конюшни. Он велел первому же попавшемуся конюху немедленно оседлать для него лошадь. Если тот тип, который стремительно ускакал на юг, и был их стрелок – а Линдли сильно подозревал, что так оно и есть, – то ему лучше поторопиться. Вероятно, незадачливый убийца спешит вернуться в город, чтобы встретиться со своим хозяином. И Линдли был твердо намерен выяснить наконец, кто его нанял.

Конюх побежал выполнять его поручение. Линдли, нетерпеливо притоптывая ногой, расхаживал по конюшне в ожидании его возвращения. Вскоре, однако, ему показалось, что звуку его шагов вторят другие, которые доносятся со двора. Не утерпев, он выглянул наружу… и озадаченно приоткрыл рот. Господи, спаси и помилуй, что это такое?! Откуда вдруг взялась лошадь, изумился он. Линдли готов был поклясться, что минуту назад тут было пусто! Неизвестный всадник, выехав из-за угла, всадил шпоры в бока коню, тот с места перешел на легкий галоп – прогрохотали подковы, и взметнувшееся облако пыли на миг скрыло от глаз Линдли и лошадь, и всадника.

Впрочем, Линдли моментально забыл про лошадь – его взгляд был прикован к всаднику… точнее, даже не к нему, а к женщине, которую этот всадник усадил перед собой в седло. Прищурившись, Линдли вполголоса выругался. Лицо мужчины он не успел разглядеть… а вот женщину узнал мгновенно.

Софи!

И, что самое странное, она не кричала, не пыталась звать на помощь или вырываться! Линдли и опомниться не успел, как лошадь выбралась на дорогу и стрелой понеслась… на север!

Планы Линдли мгновенно изменились.

К дьяволу стрелка, пронеслось у него в голове, тем более что он уехал на юг. Этим он займется потом. Если Софи Даршо отправилась на север с неизвестным мужчиной, значит, он поедет за ней.

Отец не обманул. Его двуколка действительно поджидала их в зарослях в полумиле от почтовой станции. Он поспешно запряг в нее лошадь, и они снова выбрались на дорогу. Смирной лошадке, похоже, было все равно, нести ли на себе седока или бежать в двуколке, а то, как ласково и бережно отец обращался с ней, подействовало на Софи успокаивающе.

– Думаешь, кто-нибудь нас видел? – спросила Софи, откидываясь на потертые подушки двуколки, которая уютно поскрипывала, то и дело подскакивая на ухабах.

– Я никого не заметил. Думаю мы теперь в безопасности, Фифи. Не волнуйся, я позабочусь о тебе.

До чего же глупо это звучит… после стольких-то лет, поморщилась Софи. Он позаботится о ней? А где же он был, когда они с мамой были вынуждены продать свой хорошенький, уютный дом и переехать в бордель? Где он был, когда она пряталась по углам, пытаясь избежать назойливого внимания Фитцгелдера? Как она может верить, что он позаботится о ней, после того как он все эти годы пропадал неизвестно где?

Но у нее язык не поворачивался задать отцу этот вопрос. Вообще говоря, вопросов было много, даже слишком много. По правде сказать, отец превратился для нее в незнакомца… впрочем, как и она для него. Софи была еще совсем ребенком, когда он исчез из их жизни… ей тогда сказали, что он умер. Да, получается, она совсем не знала этого человека… и однако решилась доверить ему свою жизнь.

– Ты что-то притихла, моя дорогая, – ласково сказал он.

– А о чем ты хочешь поговорить?

– Ну, прошло ведь немало лет с тех пор, как мы разговаривали в последний раз, – с какой-то натужной веселостью в голосе бросил он. – Есть вещи, о которых ты не знаешь.

– Зато я знаю, как страдала мама. Ее сердце было разбито… а потом она вынуждена была смотреть, как весь ее мир развалился на куски. И все же она любила тебя до последнего вздоха!

Какое-то время он подавленно молчал. Возможно, ее слова ранили его? Софи очень надеялась, что это так. Как же несправедливо, возмущалась она, что он живет, а бедная мама умерла!

– Мы хоронили ее под дождем. Это был понедельник.

– Знаю. Ты держалась очень мужественно… даже не плакала.

– Ты был там?!

– Да, Фифи.

– Тогда, значит, тебе известно и то, что мы жили в борделе, верно?

– Да. Мне было невыносимо больно видеть тебя в таком месте, но Эудора всегда была добра к тебе, ведь так? Она никогда не пыталась заставить тебя заниматься этим ремеслом. У нее в доме ты и твоя дорогая maman были в безопасности.

– Ты знаком с мадам Эудорой? – потрясенно переспросила Софи. Двуколка, в которой она сидела, вдруг стала тесной и какой-то на редкость неудобной. Если отец все знал о ее жизни, то как он мог скрываться от нее все эти годы?

– Ну, конечно, я ее знаю, – кивнул он. И даже улыбнулся. – Мы с ней… друзья.

– Вы с мадам… близкие друзья?

Отец что-то проворчал… или это был смешок, Софи не поняла.

– Нет, Фифи. Ничего такого. Я был вынужден оставить твою драгоценную maman совсем не потому, что в моей жизни появилась другая женщина. Нет, причина намного серьезнее. Когда-нибудь я все тебе объясню.

Софи снова принялась ерзать на сиденье. Отец моментально это заметил.

– Потерпи, осталось совсем немного, я обещаю, – пробормотал он. – Очень скоро ты будешь разъезжать не в какой-то жалкой двуколке, а в удобном экипаже. Эудора обещала приехать за нами в своей карете. Скоро мы ее увидим.

Еще один сюрприз.

– Мадам здесь?! Она уехала из Лондона?

– Ей известно, что ты в опасности. Она сказала, что будет ждать нас в Уорике.

– Ждать нас? – поразилась Софи.

– Да, Фифи, – с отеческим смешком подтвердил он. – Она очень соскучилась по тебе.

– Я тоже соскучилась по ней… и по другим девушкам, – вынуждена была признаться Софи.

– Наверное, ждешь не дождешься, когда сможешь вернуться к ней? Ощущение было такое, словно ее ударили. Она ненавидела прежнюю жизнь. Нет, она не хочет возвращаться туда. Хватит с него издевательств.

– Похоже, особого выбора у меня нет… впрочем, как и другого дома! – отрезала Софи, довольная тем, что нашла способ причинить отцу боль.

– Нет, Фифи, ты не права… ведь теперь у тебя есть я, – покачал головой он.

– Знаешь, папа, честно говоря, не знаю, что это меняет.

Отец погрузился в угрюмое молчание – возможно, мучился чувством вины… во всяком случае, Софи очень хотелось верить, что это так. Она даже почувствовала что-то вроде легкого угрызения совести за то, что рада этому… потом вновь напомнила себе о тех годах, когда он думал только о себе, и сердце ее ожесточилось. Если отец все это время был жив, он обязан был позаботиться о них с мамой. Она не верила, что он сможет ей помочь.

* * *

Был уже поздний вечер, однако в Уорике еще никто не спал. По обе стороны дороги, друг напротив друга, стояли два постоялых двора, возле них суетились люди. После долгой поездки в неудобной, тряской двуколке все тело Софи ломило и ныло, но, оглядевшись, она совсем пала духом, сообразив, что ни о каких удобствах нечего и мечтать. Чем дольше она об этом думала, тем чаще спрашивала себя, не сглупила ли она, согласившись убежать с отцом.

– Хм… я рассчитывал, что тут будет поприличнее, – пробормотал тот, пренебрежительно оглядев оба постоялых двора. – Пойду узнаю, где остановилась Эудора.

Софи молча разглядывала побелевший от старости и непогоды фасад ближайшего постоялого двора. Приколоченная над входом вывеска гласила: «Приют управляющего». Если у них найдутся чистые простыни и удобные кровати, размечталась она, то она с радостью останется на ночь на любом из двух постоялых дворов, и ей плевать, приехала уже мадам или нет. Возможно, хороший отдых и несколько часов сна помогут ей прийти в себя и решить, что она станет делать утром – вернется назад и примется искать мисс Сент-Клемент или доверится отцу?..

– Куда, к дьяволу, запропастился конюх? – прорычал отец, озираясь по сторонам и не видя никого, кто бы мог позаботиться о его лошади.

Софи потянулась, стараясь размять суставы.

– Давай я ее подержу. А ты сходи убедись, что мы не ошиблись. Я буду здесь. – Из груди Софи вырвался тяжелый вздох. – Слишком устала, чтобы сбежать. И потом, если честно, я так отбила себе зад, что при одной мысли, что нужно будет снова забраться в эту чертову двуколку и куда-то ехать, мне просто плохо становится.

– Хорошая девочка, – улыбнулся отец. Неужели ему приятно видеть, как она страдает?

Оставив Софи присматривать за двуколкой, отец еще раз огляделся по сторонам и вошел на постоялый двор. Лошадь проводила его печальным взглядом. Скорее всего она была голодна и потрусила к изгороди, где принялась с аппетитом объедать пышный розовый куст. Софи, ахнув, кинулась за ней.

К счастью, она углядела небольшой островок зеленой травы, что-то вроде лужайки как раз между двумя постоялыми дворами. Прямо посреди нее высился старый дуб, и Софи решила, что лучшего места, чем ждать отца, ей просто не найти. Лошадь, завидев траву, охотно потрусила за ней. Софи, бросив поводья, оставила ее пастись, а сама со стоном наслаждения привалилась к толстому стволу. Несмотря на легкие угрызения совести, возможность провести ночь в удобной постели, вдали от бывшего хозяина и лондонской вони казалась настоящим счастьем.

Софи только-только приготовилась блаженно зевнуть, но звук, который она услышала, заставил ее замереть с открытым ртом. Он донесся сзади, так что источника его Софи не видела, но показался ей каким-то необычным. Может, крыса, предположила она. Однако лошадь, только что с наслаждением щипавшая траву, резко вскинула голову и пронзительно заржала, навострив уши. Похоже, ее тоже что-то испугало. Софи обернулась. Потом вытянула шею и заглянула за дерево.

Она ничего не успела увидеть. Заметила только, как из гущи ветвей к ней протянулись чьи-то руки. А в следующее мгновение она оказалась прижата к чему-то твердому, словно ствол дуба, возле которого она стояла, только гораздо более теплому, и почувствовала запах горячего мужского тела. Чья-то ладонь запечатала ей рот прежде, чем с губ ошеломленной Софи сорвался крик. А потом ее щека прижалась к мягкой шерстяной ткани сюртука, и она узнала знакомый запах…

Линдли!

– Ваш защитник, мисс Даршо, поступил довольно-таки беспечно, оставив вас одну, – пробормотал он, прижавшись губами к уху Софи.

Она забилась, стараясь вырваться… и вдруг с ужасом поняла, что в его объятиях почему-то чувствует себя гораздо спокойнее и увереннее, чем за весь этот день, который провела в обществе отца. Но почему?! Лорд Линдли был опасный человек. Софи это знала. И от того, что ее вдруг неожиданно потянуло к нему, ей стало страшно.

Линдли, ослабив хватку, позволил Софи немного отодвинуться, однако не спешил выпустить ее. Пальцы его цепко держали ее за плечи, он смотрел ей прямо в глаза, не давая отвести взгляд.

– Требуется моя помощь, мисс Даршо? – осведомился он. – Или вы приехали сюда по собственной воле?

На один краткий миг Софи едва не поддалась соблазну солгать. Возможно, для нее было бы удачей принять помощь такого человека, как Линдли. К счастью, Софи скоро опомнилась. Она обойдется без его помощи, строптиво решила девушка, и не позволит себе поддаться постыдной слабости.

– Нет-нет… со мной все в порядке.

Однако он и не подумал отпустить ее… и по-прежнему смотрел ей прямо в глаза.

– Что-то не похоже, что с вами все в порядке, – протянул он. – Кстати, а кто привез вас сюда?

– Мой отец, – слегка поколебавшись, наконец промямлила Софи.

Глаза Линдли вдруг потемнели, словно море перед штормом. Брови изумленно взлетели вверх.

– Ваш отец?!

Софи наконец смогла оторваться от созерцания Линдли и принялась с независимым видом разглядывать дуб.

– Судя по всему, он не умер, как я считала все эти годы. А сейчас пошел на постоялый двор спросить, найдется ли у них свободная комната, – с независимым видом пояснила она. – Кстати, а вы как оказались здесь, лорд Линдли?

– Ну, конечно, я последовал за вами, мисс Даршо. Заметил, что вы уехали в обществе незнакомого мужчины, и подумал, что вы, возможно, нуждаетесь в помощи.

– Как видите, нет, милорд.

– Совершенно верно. Но странно, что вы уехали, даже не вспомнив о вашем супруге! Тем более после всей этой стрельбы и все такое…

Софи беспокойно оглянулась.

– Вы… эээ… приехали вместе с моим мужем?

Линдли стало смешно.

– Нет, мисс Даршо. Могу предположить, что упомянутая особа продолжает в настоящее время пребывать в Гейдоне вместе с моим другом Растмуром. И что-то мне подсказывает, что ваш внезапный отъезд удивил их не меньше меня.

Что ж, может, оно и к лучшему, что мисс Сент-Клемент и лорд Растмур наконец остались вдвоем. Тем более что этим двоим явно нужно многое обсудить. Ну, не чудесно ли, что вся эта суматоха со стрельбой позволит двоим влюбленным соединиться, вновь растрогалась Софи. Правда, молодая актриса упорно твердила, что между ними ничего нет, но Софи сильно подозревала, что это не так. Уж больно мисс Сент-Клемент беспокоила судьба этого джентльмена.

– Ну же, – пробормотал Линдли, заглянув ей в глаза, – расскажите-ка, что привело вас сюда. Этот мужчина, с которым вы уехали, действительно ваш отец, или вы просто состряпали эту историю, чтобы преподнести ее владельцу постоялого двора?

– Конечно, он мой отец! – возмутилась Софи, задетая его настойчивостью.

Словно в подтверждение ее слов появившийся из-за угла отец окликнул Софи. Девушка рванулась к нему, но пальцы Линдли с такой силой впились в ее плечи, что она невольно поморщилась.

– Пустите меня! – взмолилась она. – Я должна идти, иначе он вас заметит.

Поспешно отодвинувшись от графа, Софи обежала двуколку – лошадь, с безмятежным видом щипавшая траву, казалось, даже не заметила ее появления. Потом Софи в последний раз оглянулась на Линдли, но промолчала. Оставалось только надеяться, что он никак не связан с недавними событиями. Софи так радовалась тому, что они встретились не в доме мадам, была так счастлива смотреть на него, любоваться им, предаваться мечтам о том, что наконец встретила мужчину, которому женщина может вверить свою судьбу. Впрочем… вряд ли такие мужчины вообще существуют, одернула себя Софи. Яркий пример тому – ее собственный отец.

Благоразумнее забыть о лорде Линдли и подумать о том, как жить дальше. Если отец сможет ей в чем-то помочь, что ж, отлично. Если нет, тоже ничего, утешала себя Софи. Хуже, чем было, все равно уже не будет.

Они с отцом встретились во дворе.

– Я тут, папа. Твоя упрямая лошадь вознамерилась слопать розы.

Отец оглянулся на лошадь, и у Софи на миг сердце ушло в пятки. Вдруг он заметит Линдли, по-прежнему стоявшего в тени дуба? Но нет, вероятно, он уже ушел, потому что отец повернулся и с улыбкой потрепал лошадь по холке.

– Она обожает розы. Возможно, там, куда мы едем, отыщется для нее подходящий розовый куст.

– А куда мы едем, папа? Кстати, ты нашел…

– Шшш, Фифи. Нет, наших друзей тут нет, так что я послал мальчишку в трактир навести справки. Ага, видишь? Вот он бежит. Сейчас мы все узнаем.

Мальчишка стрелой пронесся по улице, подбежал к ним и с удовольствием схватил обещанную монетку. Как выяснилось, на втором постоялом дворе никто не слышал о мадам Эудоре. Отец нахмурился.

– Думаю, мы просто снимем комнату и будем ждать. А завтра я отвезу тебя туда, где твое место. И ты сама убедишься, Софи, что все это было не напрасно. К тому же ты, похоже, не слишком твердо держишься на ногах, – взяв ее под локоть, пробормотал отец. – Нужно поскорее уложить тебя в постель.

Софи безропотно позволила отцу увести себя. Слава Богу еще, что эти слова произнес ее собственный отец, вспыхнула Софи. У нее было сильное подозрение, что если бы то же самое сказал не он, а лорд Линдли, она не менее охотно последовала за ним.

Линдли притаился в тени раскидистого дуба, молча наблюдая за этой сценой. Софи не обманула – этот человек действительно был ее отцом. Достаточно было беглого взгляда, чтобы Линдли мгновенно его узнал. Филипп Даршо – или, точнее, Филипп д’Аршо, как его звали в действительности, – на самом деле не обладал запоминающейся внешностью. Он был невысок, изящного сложения, держался с уверенностью, и, хотя прожил в Англии уже много лет, в его речи до сих пор явственно чувствовался континентальный акцент. Линдли больше уже не удивлялся, что отец Софи сделал головокружительную карьеру на сцене.

Вдобавок ему не раз доводилось слышать восторженные рассказы об изумительной красоте его жены. Что ж, если Софи похожа на мать, то Линдли готов был безоговорочно им поверить. Тонкие черты лица и потрясающую фигуру Софи уж точно унаследовала не от отца, хмыкнул он. Похоже, единственное наследство, которое он оставил дочери, были бремя стыда, нищета да тяжкий труд.

Линдли кое-что было известно об этом д’Аршо. Пару раз они даже сталкивались с этим ублюдком, когда Линдли необходимо было удостовериться, что тот связан – или был связан – с теми самыми людьми, которых в то время выслеживал Линдли. О да, ему не терпелось поближе познакомиться с Филиппом д’Аршо, и он не сомневался, что этот человек сейчас как раз перед ним.

Наконец ему удалось вплотную подобраться к тому, кто был ему нужен. Только не следует торопиться. Нет, он подождет, тщательно все продумает, убедится, что д’Аршо не сбежит… Линдли навострил уши, чтобы не упустить ни одного слова из его разговора с дочерью.

Похоже, они с Софи намерены заночевать здесь. Если за стрельбой стоит д’Аршо, то он мог решиться на столь отчаянный шаг, только если потерял всякую надежду. А если так, значит, он собирается сбежать. И прихватить с собой Софи.

Неужели д’Аршо действовал один? И если да, то кто тогда был тот одинокий всадник, ускакавший в противоположном направлении? Возможно, у д’Аршо был сообщник, решивший, что не все еще потеряно, и поспешивший исчезнуть, чтобы скрыться в другом месте? Очень может быть, что он преследует какую-то свою цель. Если так, то Линдли следует оставить в покое этих двоих и отправиться за ним. Нет ничего глупее, чем гоняться за мисс Даршо. К тому же Физел наверняка уже ищет его – возможно, ему уже удалось выяснить что-то о Фитцгелдере и его грязных делишках. Вот о чем ему следует сейчас думать, а не об этой вертушке, оказавшейся к тому же родной дочерью преступника. Отлично, он так и поступит – с этой минуты он и думать забудет о Софи Даршо.

Но ему не давала покоя фраза, брошенная отцом девушки, – почему-то она все время крутилась у него в голове. «Завтра я отвезу тебя туда, где твое место». Проклятие, что он имел в виду? Где место Софи? Уж точно не в борделе. Какой нормальный отец захочет, чтобы родная дочь попала в подобный гадюшник?

Но у девушки не было другого места, которое она могла бы назвать домом, во всяком случае, насколько было известно Линдли. Если, конечно, не считать домом особняк Фитцгелдера, но Линдли даже думать об этом было противно. Возможно, д’Аршо вез Софи туда? У него с Фитцгелдером были какие-то делишки – во всяком случае, в прошлом, – Линдли знал это точно. Неужели д’Аршо намерен отвезти Софи к нему? Выходит, у него есть какая-то цель, если он хочет, чтобы его дочь снова оказалась в этом доме.

Будь он трижды проклят! Бедная девочка этого не заслуживает. Линдли окончательно убедился, что утратил способность нормально соображать, когда обнаружил, что отлепился от дуба и быстрым шагом направился к двери постоялого двора, за которой только что скрылись Софи с отцом.

Рванув дверь, он ворвался в дом – и тут же увидел их.

– Д’Аршо! – незаметно подойдя вплотную, окликнул он.

Софи, обернувшись, сдавленно ахнула. Д’Аршо резко обернулся.

– Линдли?! Какого черта вам тут понадобилось?

Мужчины сверлили друг друга взглядами.

– У меня тут целый список причин! – отрезал Линдли. – Но для начала я хотел бы задать вам тот же самый вопрос. Какого черта вам тут понадобилось?

Д’Аршо шагнул к нему, загородив собой Софи.

– Пытаюсь защитить свою дочь от таких, как вы, Линдли. Вот почему я здесь!

– Неужели? Стало быть, вы собираетесь отвезти ее в дом к Фитцгелдеру?

– Похоже, вы следили за ней! – вспыхнул д’Аршо. – Да я вас…

Сжав кулаки, он шагнул к Линдли. Тот инстинктивно отпрянул – и, как оказалось, вовремя. Правда, Линдли тут же пожалел об этом. Если бы д’Аршо ударил его, то дал бы ему прекрасный повод избавить мир от этого ублюдка. И ни один самый строгий судья не смог бы ни к чему придраться.

Позволив себе роскошь на пару минут представить, как он даст волю ярости, Линдли набросился на д’Аршо. Однако тот, несмотря на возраст, двигался довольно проворно и смог избежать удара в лицо. Кулак графа лишь скользнул по его подбородку.

Но этого оказалось достаточно, чтобы д’Аршо потерял равновесие. Увидев, что он покачнулся, Софи с криком бросилась к отцу. Если бы д’Аршо не успел вовремя схватиться за стул, вряд ли бы ему удалось удержаться на ногах. Линдли снова занес кулак… и вдруг перехватил испуганный взгляд Софи. Глаза ее казались темными провалами на бледном как смерть лице. Рука его медленно опустилась. Кем бы ни был д’Аршо, в глазах Софи он по-прежнему оставался ее отцом. И сейчас, забыв, сколько лет он не вспоминал о ней, она готова была ринуться на его защиту.

Опустив руку, Линдли сделал шаг назад, давая д’Аршо время прийти в себя. Хозяин постоялого двора бросился между ними, умоляя успокоиться и не устраивать потасовку в его доме.

Софи, повернувшись спиной к Линдли, суетилась вокруг отца. Д’Аршо, отстранив ее, попытался шагнуть к Линдли, но у него подвернулась нога – упав на стул, он застонал и принялся растирать колено. Судя по всему, мерзавец каким-то образом повредил ногу во время их краткого поединка, предположил Линдли. Но как такое могло случиться? Это для Линдли оставалось загадкой.

Что-то с глухим стуком упало на пол. Опустив глаза, Линдли с удивлением заметил валявшийся на полу нож. Он поспешно поднял голову и заметил багровую полосу чуть выше края сапога, проступившую между пальцев д’Аршо в том месте, где он растирал ногу. У этого ублюдка шла кровь. Причем сильно.

– Помилуй Бог! – возопил хозяин постоялого двора.

– Вы ранили его! – крикнула Софи. Склонившись над отцом, она метнула на Линдли взгляд, такой же убийственный, как и валявшийся у них под ногами нож.

– Я этого не делал! – отрезал Линдли, с трудом пытаясь переварить случившееся. – Готов поспорить, что он поранился сам, когда попытался достать из-за сапога этот чертов нож, чтобы воткнуть его в меня.

Он с немалым удовлетворением заметил, как ненависть, застилавшая глаза Софи, тут же исчезла.