Текст книги "Искушение и соблазн"

– Папа? – Она бросила на отца вопросительный взгляд.

– Не мог же я позволить, чтобы он использовал тебя, Фифи! – прорычал д’Аршо. – Он все лжет… что бы он ни говорил тебе, чего бы ни наобещал – все ложь! Ты должна верить мне!

Софи, казалось, была в замешательстве, но и сам Линдли был озадачен не меньше. Проклятие… на что это намекает д’Аршо? Неужели он считает, что Линдли строит какие-то грязные планы в отношении его дочери?! Да он, никак, спятил. У Линдли камень с души упал, когда он заметил, что Софи не меньше его самого стремится выяснить, в чем дело.

– Папа, лорд Линдли всегда был очень добр ко мне, – вступилась она.

– Он понятия не имеет, что такое доброта! – рявкнул д’Аршо. – Я бы мог вонзить этот нож в его черное сердце, а он бы даже ничего не почувствовал!

– Прошу тебя, папа! – взмолилась Софи. – Лорд Линдли – знатный джентльмен. Ты не можешь позволить себе так просто оскорбить его или… или вонзить в него нож!

Д’Аршо глухо зарычал.

– Поверь, Фифи, именно это он и собирался сделать со мной!

– Я вовсе не намеревался прибегать к насилию, – вмешался Линдли. – Во всяком случае, до тех пор, пока вы не попытаетесь втянуть в это свою дочь. Насколько она замешана в этой истории, д’Аршо? Неужели вы до такой степени не дорожите ею, что хотите сделать родную дочь пособницей в ваших преступлениях?

Д’Аршо попытался подняться на ноги, но из раны в ноге брызнула кровь, и на мгновение показалось, что он грохнется в обморок. Софи, должно быть, догадалась, потому что беспомощно повисла на руке отца, умоляя его не двигаться и позволить ей заняться его раной. Но д’Аршо грубо отпихнул ее в сторону.

– Софи ничего не знает о моей жизни, – буркнул он. – Я даже не общался с ней… до сегодняшнего дня, когда увидел, что она связалась с вами и с этим… с этим мерзавцем Клеммонсом.

– Папа! – возмущенно пискнула Софи – точь-в-точь благовоспитанная барышня, шокированная некстати вырвавшимся грубым словом.

С губ Линдли сорвался смешок. Ирония ситуации забавляла его. Подумать только – Софи покоробило, что ее отец употребляет бранные слова, но при этом она напрочь забыла, что по его милости она была вынуждена несколько лет жить в борделе, бороться с нищетой да еще вдобавок отбиваться от Фитцгелдера и ему подобных! Остается только удивляться, что в таких обстоятельствах мисс Даршо сохранила чувство собственного достоинства и не забыла о правилах приличия. И жалеть, что ей так не повезло в жизни.

И тут вдруг смысл последней фразы д’Аршо внезапно дошел до сознания Линдли. Граф озадаченно нахмурился. Если он не ослышался, д’Аршо упомянул Клеммонса. Получается, отец Софи понятия не имеет, кто на самом деле этот самый Клеммонс? Неужели он до сих пор считает, что его дочь сбежала из Лондона с мужчиной?! И Софи не просветила его на этот счет?! Получается, д’Аршо – не единственный, кто не посвящает близких в свои секреты.

В какой-то степени, подумал Линдли, это говорит в пользу Софи.

– Значит, д’Аршо, вы утверждаете, что ваша дочь понятия не имеет о тех грязных способах, которыми вы все эти годы зарабатывали себе на жизнь?

– Я вам ясно сказал, сэр, – Софи ни в чем не виновата!

– Что ж, это нам еще предстоит выяснить, не так ли?

Д’Аршо с вызовом уставился на Линдли.

– Она и понятия не имела ни о чем таком… о тех вещах, которые могут вас интересовать. Если вы думаете, что у нас с ней деловые отношения, Линдли, можете сразу выбросить это из головы. Хотите забрать меня с собой? Ладно, я пойду с вами. Но Софи останется здесь. Дайте мне слово, что вы ее не тронете.

Получается, д’Аршо скрывался от него все это время только для того, чтобы сейчас покорно сдаться? Что-то тут не так, решил Линдли. Однако, похоже, он искренне переживает за дочь… возможно, это ему на руку.

– Если она работает с вами в паре, д’Аршо, значит, она замешана в этом не меньше вас самих. Поэтому вы оба поедете со мной. Вашу судьбу решит суд.

Д’Аршо заставил себя подняться на ноги – несмотря на робкие возражения дочери – и смело взглянул в глаза Линдли.

– Я поеду с вами – но не Софи. Нет, проклятие, не перебивайте, дайте мне сказать! Я знаю, что вам нужно, Линдли, но без моей помощи вам никогда этого не найти. Так что забирайте меня, и я отведу вас туда, но Софи останется здесь.

Но если Линдли удастся вычислить, кто этот неизвестный ему сообщник – а он почти не сомневался, что таковой у д’Аршо имеется, – то он будет опережать их на шаг. Конечно, Линдли догадывался, что д’Аршо лжет – он не собирался навести его на след того человека, за которым охотился Линдли. Это была просто уловка, он пытался спасти Софи, и любой отец на его месте поступил бы так же. Но если Линдли сделает вид, что попался на эту уловку, и даст себя уговорить, д’Аршо наверняка попросит Софи связаться с его сообщником. И все, что после этого останется сделать Линдли, – это ждать и наблюдать.

Ну хорошо, положим, он так и поступит… но что ему пока делать с д’Аршо? Софи должна думать, что он увез с собой ее отца, над которым нависла смертельная опасность. Что ж, это нетрудно будет устроить.

Улыбнувшись Софи, Линдли приступил к выполнению задуманного им плана.

Глава 7

Какой ужас… Линдли собирается забрать отца с собой! Нет, только не это… ведь она только что обрела его – после стольких лет! Она ни за что не позволит ему это сделать! Вдобавок бедный папа ранен, истекает кровью, а ей нечем даже остановить ее, нечем перевязать рану. Софи толком и не поняла, как же случилось, что отец оказался ранен, однако изо всех сил пыталась убедить себя, что это дело рук Линдли. Ведь так ей было бы намного проще возненавидеть его. Но здравый смысл подсказывал ей, что это маловероятно.

Все-таки Линдли был джентльмен… хотя она видела многих джентльменов, посещавших бордель мадам Эудоры, и ей слишком часто доводилось слышать о том, что они вытворяли с девушками, чтобы не понимать, что не каждый джентльмен по рождению является… как бы это сказать? Истинным джентльменом!

Но кажется, Линдли говорил о справедливости… предупреждал, что ее отца ждет суд. Судя по суровому выражению его лица, Линдли считал, что ее бедный отец сделал нечто ужасное и должен за это заплатить. Получается, это правда…

Но с другой стороны, отец просил ее верить ему. Твердил, что Линдли лжет… просил ее не верить ни одному его слову. Все, о чем он умолял Софи, – это доверять ему, отцу. Но как она может ему верить?!

Она беспомощно смотрела, как носовой платок, который она прижала к ране на его ноге, прямо на глазах набухает кровью. И Софи забыла обо всем – ничто уже не имело значения: ни расплата, которая ждала отца, ни ее вера в него, ни правда, которую она стремилась узнать. Сейчас речь шла о его жизни.

– Очень хорошо! – бросил Линдли, вернув ее к действительности как раз вовремя, поскольку Софи уже готова была броситься перед ним на колени. – Я согласен. Ваша дочь останется тут. Насколько я знаю мисс Даршо, она отлично может позаботиться о себе. К тому же не думаю, что она что-то знает, так что она мне не нужна. А вы, д’Аршо, поедете со мной.

– Благодарю вас, – слабым голосом пробормотал тот.

– Оставайтесь здесь, – велел Линдли. – А я распоряжусь, чтобы приготовили экипаж. В вашем распоряжении десять минут. Попрощайтесь с дочерью, д’Аршо. И не вынуждайте меня сделать нечто такое, о чем я потом буду жалеть.

Господи… неужели ему мало того, что он уже сделал?! Какой ужас! Отец ранен, истекает кровью, он может умереть прямо у нее на руках… а Линдли собирается везти его в Лондон?! Чтобы бросить в тюрьму? Выходит, она снова потеряет отца?

– Подождите! – крикнула Софи, видя, что Линдли повернулся и идет к двери. – Вы не можете забрать его, когда он в таком состоянии! Он не выдержит поездки! Ему нужен доктор!

– Ему нужен не доктор, а палач. И очень скоро ваш отец встретится с ним.

Софи не поверила собственным ушам. Лорд Линдли настолько бессердечен, что собирается увезти ее отца, хотя тот, возможно, умрет от потери крови еще до того, как они доберутся до магистрата или до суда?! Но это же жестоко! Господи помилуй, что же такого ужасного мог совершить отец, чтобы этот человек ненавидел его до такой степени?

– Держись, папа, – пробормотала Софи. Потом повернулась к хозяину постоялого двора. Его жена, услышав звуки ссоры, как раз в этот момент появилась в дверях. – Принесите чистые бинты! – приказала она. – Быстро!

Торопливо поцеловав отца в щеку, Софи улыбнулась ему и бросилась вслед за Линдли. Отец ничего не сказал, однако Софи могла бы поклясться, что чувствует на себе его взгляд. Оставалось только надеяться, что он не догадается, что она задумала.

Переступив порог, Линдли очутился в полной темноте. Яркий свет лампы и все остальное остались там, за дверью. Он вовсе не собирался идти искать экипаж – просто рассчитывал, что д’Аршо, воспользовавшись его отсутствием, поспешит дать дочери необходимые указания. Была ли Софи его сообщницей или нет, но девушка находилась в отчаянии, даже слепой мог это увидеть. Она сделает все, о чем ее попросит д’Аршо, – и Линдли был уверен, что он поручит Софи как можно скорее связаться с его друзьями.

Он вдруг поймал себя на том, что улыбается. Получилось! Еще немного, и он найдет то, что искал столько лет. Он сообщит Уоррену имена – предоставит ему доказательства, необходимые для того, чтобы предать суду убийц и предателей. После этого им уже не отвертеться, с удовлетворением подумал Линдли. Теперь он наконец сможет спокойно спать по ночам.

Если, конечно, его не будут мучить угрызения совести за то, что хитростью вынудил д’Аршо попросить дочь связаться с его сообщниками. Линдли понимал, конечно, что это некрасиво по отношению к девушке – ведь он фактически вынуждает дочь впутаться в дела отца. Может, сейчас она и невинна, но едва она согласится передать сведения врагу, как тут же станет сообщницей д’Аршо и разделит с ним наказание. А ему придется до конца его дней нести на своих плечах тяжкое бремя вины.

Поэтому он даже обрадовался, услышав позади ее приближающиеся шаги.

– Лорд Линдли, прошу вас! – задыхаясь, пробормотала Софи, догоняя его. Линдли не мог не заметить, что девушка старается держаться на безопасном расстоянии. – Вы не можете забрать с собой отца. Только не сейчас, умоляю!

– Вы не знаете, в чем он замешан, мисс Даршо! – холодно бросил он.

– Зато я хорошо представляю себе, что будет с ним, если я не приведу к нему доктора!

– Он всего лишь ранен. Уверяю вас, он выживет.

– Но разве вы не видите, что он истекает кровью?! Прошу вас, проявите хоть немного жалости! – всплеснув руками, воскликнула она.

Это прозвучало так искренне, что в груди Линдли шевельнулось сочувствие. В глазах девушки стояло отчаяние, она беспомощно ломала руки. Линдли дрогнул было, но тут перед глазами его вдруг встало другое, тоже искаженное отчаянием женское лицо… глаза, умолявшие его о помощи. О спасении… которое, увы, пришло слишком поздно. А потом эти глаза закрылись навеки. И вина за это лежит на д’Аршо. Проклятие, беззвучно выругался Линдли, он не может сейчас проявить слабость. Четверо членов его собственной семьи лежат в сырой земле, взывая о возмездии. Что ж… они его получат.

– О жалости, мисс Даршо? Жалость я похоронил давным-давно – в одной могиле вместе с моей семьей, в Кенте.

Должно быть, Софи прочла в его лице ледяную решимость, потому что отшатнулась, словно он ударил ее.

– Может, вы действительно не в состоянии испытывать жалость, но ведь хоть какие-то чувства у вас остались! – пробормотала она. Потом с трудом глотнула и с видимым усилием улыбнулась дрожащей улыбкой. – Наверняка вы что-то чувствуете. В конце концов, вы ведь человек…

Проклятие! Конечно, он чувствовал… еще как чувствовал! Просто не имел ни малейшего желания это обсуждать.

– Мои чувства вас не касаются, мисс Даршо, – проскрипел Линдли. – Лучше возвращайтесь к отцу. И попрощайтесь с ним, пока еще не поздно.

Ему показалось – или она осторожно приблизилась к нему?

– Прошу вас… я сделаю для вас все, что хотите…

Фраза повисла в воздухе. Софи не договорила, но Линдли и так понял, что она имела в виду. Господи, спаси и помилуй… уж не пытается ли она его соблазнить?!

Она стояла всего в двух шагах, так что он мог любоваться соблазнительными изгибами ее тела, видеть, как дрожат ее нежные губы. Значит, она решила предложить ему себя в обмен на жизнь этого мерзавца и предателя, ее отца… и Линдли молил Бога, чтобы у него хватило духа устоять перед искушением.

Напрасно. Он даже подумать ни о чем не успел, как его руки потянулись к ней. Девушка либо уже внутренне готова была сдаться, либо была слишком потрясена, чтобы запротестовать; впрочем, сейчас это его уже не волновало. Все, о чем мог в эту минуту думать Линдли, было ее лицо, белевшее в темноте, и губы, к которым он поспешил прижаться губами. Они оказались именно такими, как он мечтал, – мягкими, нежными и восхитительно приятными на вкус.

Линдли сжал девушку в объятиях и был приятно удивлен, почувствовав, как охотно она откликнулась на его поцелуй. Пальцы ее смяли лацканы его сюртука – и впрямь можно было подумать, что Софи сгорает от страсти, а не просто пытается спасти отца. Раздосадованный Линдли впился губами в ее рот, надеясь, что заставит девушку забыть обо всем. И мысленно чертыхнулся, тут же поймав себя на том, с какой легкостью он сам отбросил бы все свои заботы и просто наслаждался тем, что может держать ее в объятиях, чувствовать на губах вкус ее губ.

Конечно, он не мог себе этого позволить. Нет… это какое-то безумие! Линдли знал, что мог бы сделать так, чтобы Софи потеряла голову… как знал и то, что сам он при этом должен по-прежнему держать себя в руках. Он напомнил себе, что обязан извлечь из сложившейся ситуации максимальную выгоду – просто потому, что так велит ему долг.

Но, Господи… как бы он этого хотел! Прижимая к себе Софи, слушая, как она чуть слышно постанывает от наслаждения, ощущая жар ее тела, Линдли понимал, что отдал бы все на свете, чтобы поверить, что в этом нет ни капли притворства. Хотя и знал, конечно, что мисс Даршо совсем не та, за кого себя выдает.

Любая женщина на ее месте, оказавшись в его объятиях, задыхалась бы от страсти. Робкий трепет ее губ под его губами отнюдь не был свидетельством ее невинности. А ее готовность отдаться ему была не более чем искусным притворством… попыткой отвлечь его и спасти отца. Но он не попадется на эту удочку, скрипнул зубами Линдли. За те годы, что она жила у Эудоры, девушка наверняка уже не раз предлагала мужчинам себя – и далеко не со столь благородной целью, как сейчас.

Даже сейчас, когда руки его запутались в шелковистой копне ее волос, Линдли не мог забыть, с кем он имеет дело и какую роль она должна сыграть в том, что за всем этим последует. Но он не станет покорной игрушкой в руках этой соблазнительницы, поклялся он. Вместо того чтобы попасться на этот крючок, он сам использует девушку, чтобы добраться до сообщников ее отца.

Собрав всю свою волю, Линдли отодвинулся.

– Должен сказать, вы весьма соблазнительны, мисс Даршо! – с оскорбительной усмешкой бросил он. – Я был бы не прочь продолжить этот разговор… только не сегодня, разумеется, а когда вы повзрослеете. А сейчас возвращайтесь, иначе вы не успеете попрощаться с отцом.

Софи опешила. Видимо, не ожидала, что ее поцелуй не возымеет того эффекта, на который она рассчитывала, злорадно подумал он. Что ж, пусть и дальше думает, что он остался нечувствительным к ее чарам, решил Линдли. Он постарался сделать равнодушное лицо, хотя в действительности весь пылал от нестерпимого желания. С этим он как-нибудь справится. Возмездие – вот о чем нужно думать сейчас.

Девушка подняла голову – лицо ее было искажено ненавистью.

– Выходит, я ошиблась! – прошипела она. – Нет, вы не мужчина. Вы – чудовище!

Повернувшись, она бегом бросилась назад.

Негодяй… дьявол!

Она не позволит, чтобы отца повесили! Нужно найти способ сбежать, и побыстрее – до того как Линдли вернется за своей добычей. Софи мысленно дала себе слово, что не позволит этому чудовищу увезти отца. Они должны уехать – прямо сейчас. Если отец не сможет идти, она понесет его на себе. Да, если потребуется, она сделает и это.

И похоже, ей действительно придется так поступить.

– Папа!

Софи ахнула. Отец, скорчившись, лежал на полу – девушка даже не сразу сообразила, что груда тряпья в углу и есть ее отец. Это выглядело так, словно он попытался ползти за ней, – вероятно, чтобы помешать ей предложить себя Линдли, как она собиралась сделать. Ему не следовало беспокоиться, с горечью подумала Софи. Высокомерный лорд Линдли не собирался тратить свое драгоценное время на таких, как она… даже несмотря на то, что она недвусмысленно предложила ему свое тело в обмен на жизнь и свободу отца.

Похоже, ее жертва оказалась напрасной, подумала она, глядя на распростертое на полу тело. Опустившись возле отца, девушка положила его голову к себе на колени.

Слава Богу… кажется, еще не поздно. Веки слабо дрогнули – отец с трудом приоткрыл глаза. Софи видела, что он пытается заговорить, и зашикала, умоляя его не тратить на это силы. Рана по-прежнему сильно кровоточила, хотя, похоже, кто-то пытался неумело перебинтовать ее. Софи заметила на ноге отца чистую повязку – к несчастью, она не была достаточно тугой, чтобы остановить кровь.

– Нет, нет, отец, молчи. Позволь мне заняться твоей раной. Нужно наложить тугую повязку, иначе не удастся остановить кровотечение, – пробормотала Софи, склонившись над ногой отца. – Не надо ничего говорить, хорошо?

Однако отец не послушался. Вместо того чтобы лежать спокойно, он попытался сесть, потом, вытянув шею, обвел глазами комнату.

– Я убью его. Клянусь Богом, я его убью! – пробормотал он. Потом несколько раз повторил то же самое на французском, прибавив парочку крепких выражений, которые Софи предпочла бы не слышать. – Я все видел. Он трогал тебя так, словно ты его собственность! Клянусь, я придушу его собственными руками!

– Папа!

– Эудора дала мне слово, что у нее в доме ты будешь в безопасности, клялась, что и близко не подпустит к тебе никого из этих стервятников!

– Папа, успокойся. Нужно перевязать твою рану, а потом я постараюсь найти тебе доктора.

Но вместо того чтобы послушаться и сидеть смирно, отец вдруг принялся отбиваться. Он даже попытался оттолкнуть Софи, однако у него ничего не вышло. Решительно уложив его, она снова занялась повязкой. Впрочем, причина возбуждения, в которое неожиданно пришел отец, была ясна и так. Линдли. Этот ничтожный негодяй вернулся – стоял в углу, равнодушно наблюдая за этой сценой. Софи вдруг стало нечем дышать.

– Я убью тебя, Линдли! – прорычал отец. Несмотря на слабость, в его голосе явственно чувствовалась угроза, и сердце Софи сжалось от страха.

Судя по всему, на Линдли это не произвело особого впечатления.

– Да, я уже понял! – с ледяной усмешкой бросил он. – Но, сдается мне, ваша дочь постарается вас отговорить.

– Оставьте мою дочь в покое! – рявкнул д’Аршо. Дернувшись, как от удара, он попытался встать, держась за стену, чтобы не упасть. Софи попыталась его удержать, просила, чтобы он не делал этого, но он как будто не слышал. – Я уже дал слово, что поеду с вами, но, ради всего святого, не впутывайте сюда ее!

Похоже, это стоило ему последних сил – побледнев еще больше, д’Аршо стал сползать на пол. Софи, сообразив, что он потерял сознание, бросилась, чтобы подхватить его. Ей удалось помешать ему упасть на пол, но лицо его побледнело до синевы, а глаза как будто подернулись пленкой. О Господи, она вот-вот потеряет его! Эта вспышка стоила ему слишком дорого.

– Папа… Пожалуйста, сделайте же что-нибудь! – Девушка обернулась к Линдли. – Он истекает кровью…

– Помогите мне усадить его в экипаж. Наверняка где-то в этом Богом забытом городишке отыщется хирург.

– Вы хотите отвезти папу к врачу?!

– Ну не собираюсь же я сидеть с ним тут в обнимку весь день?! – нетерпеливо рявкнул Линдли. – А теперь помогите мне!

Софи, оставив споры до лучших времен, беспрекословно подставила отцу плечо. Впрочем, очень может быть, что это всего лишь уловка – она поможет ему усадить отца в карету, а потом Линдли преспокойно увезет его туда, куда собирался. Что ж, в любом случае в двуколке отцу будет лучше, чем на грязном полу. Если повезет, она найдет способ избавиться от Линдли, и тогда они с отцом будут свободны, успокаивала себя Софи. По крайней мере у отца, возможно, появится шанс выжить.

Д’Аршо, немного придя в себя, слабым голосом потребовал, чтобы ему объяснили, куда его тащат. Софи изо всех сил пыталась его успокоить.

– Мы отвезем тебя к доктору, папа. Нужно, чтобы он остановил кровотечение и наложил тебе свежую повязку.

– Эй, Линдли, я же велел тебе не впутывать ее в это!

– Нет, папа! Я тебя не оставлю!

Д’Аршо попытался упираться, но Линдли не составило никакого труда затолкать его в двуколку. Лошадь, не понимая, что происходит, с беспокойством косила глазом в их сторону. Софи обрадовалась, что ленивые конюхи не успели выпрячь ее и отвести в конюшню. Это было ей на руку.

Пока Линдли усаживал отца в экипаж, девушка проворно обежала двуколку и забралась в нее с другой стороны. Подхватив вожжи, она вдруг резко стегнула ими лошадь – кобылка смерила ее укоризненным взглядом, однако не стала упрямиться и резво тронула с места. Двуколка дернулась.

Из груди отца вырвался стон.

– Держись, папа! – крикнула Софи. – Мы уезжаем.

Однако площадка перед постоялым двором оказалась довольно тесной – чтобы выбраться на дорогу, двуколку еще нужно было развернуть. Д’Аршо предоставил Софи сделать это самостоятельно, но она никак не могла заставить сбитую с толку кобылу двигаться куда ей было нужно. Правда, сначала ей повезло, и Линдли был вынужден спрыгнуть на землю, когда двуколка резко тронулась с места, однако задуманный Софи блестящий план бегства, к несчастью, сорвался.

Не пытаясь вмешаться, Линдли молча дождался, когда ей все-таки удастся развернуть двуколку, после чего просто взял кобылку под уздцы, заставив ее остановиться. Та, словно сразу почувствовав себя увереннее в его руках, встала как вкопанная. Софи, сложив руки на груди, смерила графа ненавидящим взглядом.

– Подвиньтесь, – заявил Линдли таким тоном, что было ясно – никакого неповиновения он не потерпит. Софи ничего не оставалось делать, кроме как придвинуться вплотную к отцу, иначе бы он, чего доброго, просто усадил бы ее к себе на колени.

Из груди отца снова вырвался сдавленный стон – по-видимому, Софи задела его ногу.

– Прости, – виновато прошептала она, метнув в Линдли испепеляющий взгляд.

– Софи остается здесь! – запротестовал отец. И сморщился от боли, когда двуколка резко дернулась.

Софи успокаивающе погладила его по руке.

– Нет, папа. Куда бы он тебя ни повез, я поеду с тобой.

– Ну, пока что мы все едем к доктору, – буркнул Линдли. Скосив глаза, он бросил на д’Аршо предостерегающий взгляд. – Живой вы мне нужнее, чем мертвый.

– Но она-то вам зачем? – возмутился д’Аршо. – Оставьте ее в покое!

Линдли покачал головой, даже не удостоив Софи взглядом.

– Нет. Я склонен думать, что вы постараетесь протянуть подольше, если дочь останется при вас. Так что Софи едет с нами.

Итак, она тоже едет! Софи мысленно перекрестилась. Взяв отцовскую холодную руку в свои, Софи молча сжала ее, пока их тряская двуколка петляла в темноте по узким улочкам Уорика. Она старалась не обращать внимания на то, что в тесноте то и дело прижимается плечом к Линдли, чувствуя, как напрягаются его мускулы всякий раз, когда он натягивает или отпускает поводья.

Но сейчас важнее всего было отвезти отца к доктору, одернула себя Софи. С остальным она разберется потом. Она не знала, что заставило Линдли смягчиться. Скорее всего он не отказался от своего намерения побыстрее передать отца в руки властей. Но сейчас по крайней мере он пытается ему помочь, и Софи вдруг поймала себя на том, что в груди ее шевельнулось что-то похожее на благодарность.

– Спасибо, – чуть слышно прошептала она.

Линдли промолчал. Ее фраза повисла в воздухе, и Софи вдруг почувствовала себя униженной. Похоже, этот человек не нуждается в ее благодарности… как не нуждается и в том, что она готова была ему предложить, с горечью подумала она. Линдли и не собирался отменить смертный приговор, который вынес ее отцу. Это всего лишь короткая отсрочка, а она – просто дурочка, что кинулась благодарить его. Да и он тоже наверняка считает ее дурой.

Наконец Линдли соизволил заговорить, но так тихо, что Софи с трудом разбирала слова.

– Я не чудовище, – беззвучно прошептал он.

Хирург, которого им наконец с трудом удалось отыскать, оказался милейшим человеком – во всяком случае, достаточно добродушным, – и с пониманием отнесся к тому, что его посреди ночи вытащили из постели ради того, чтобы обработать весьма подозрительную рану, о происхождении которой ему не соизволили сообщить. Похоже, что отец все-таки останется в живых, подумала Софи. Во всяком случае, на какое-то время.

– Очень больно, папа? – заботливо спросила она, поправляя ему подушку. Потом поправила одеяло, чтобы оно не давило на рану.

Дом, в котором жил хирург, оказался довольно уютным и чистым, однако до невозможности тесным. Он согласился оставить отца на ночь у себя, и Софи была счастлива, что все устроилось. Но глаза у нее слипались, и она с тоской думала, что в отведенной им комнатушке оказалась всего одна кровать, на которую и уложили отца. А стоявший в углу стул выглядел на редкость неудобным – во всяком случае, для того, чтобы провести в нем несколько часов, которые оставались до рассвета.

Однако Софи не намерена была принять предложение лорда Линдли вернуться на постоялый двор и переночевать там. К несчастью, это означало, что сам он тоже останется тут. Судя по всему, он ей не доверял, и, как вынуждена была признать Софи, у него на это были причины. Она и сейчас строила планы, как попробует снова сбежать, едва только убедится, что отцу стало лучше. Конечно, это будет рискованно – учитывая, что Линдли глаз с нее не спускает.

– Тебе лучше уехать, Софи, – пробормотал д’Аршо. После лекарства, которое влил в него хирург, язык у него слегка заплетался. – Линдли тебя не тронет. Ему нужен я, а не ты.

– Я не оставлю тебя, отец, – терпеливо повторила она, наверное, в десятый раз. – Мы найдем способ сбежать.

Отец упрямо покачал головой. Он был такой слабый, такой грустный, что у Софи больно сжалось сердце.

– Нет, Фифи. Линдли сцапал меня, и закон на его стороне. Возможно, он заставил тебя поверить, что поддался твоим чарам, но он лишь использует тебя, девочка.

Софи почувствовала, как у нее загорелись щеки.

– Уверяю тебя, папа, ты ошибаешься, если думаешь, что между мной и лордом Линдли что-то есть.

– Я все видел, chou-chou[7]7
  Малышка (фр.).


[Закрыть], – прошептал отец. – Ты побежала за ним, надеясь, что он достаточно неравнодушен к тебе, чтобы отпустить меня.

Теперь уже все лицо у нее горело от стыда – и не столько из-за того, на что она готова была пойти, сколько от унижения, что ее отвергли.

– Я должна была попытаться, папа.

– Зато мы в результате попали к доктору, – ласково прошептал он, похлопывая дочь по руке, лежавшей поверх одеяла. – Не дай ему обмануть тебя, Фифи. Если Линдли и жаждет чего-то, то не любви, а мести. Не позволяй ему больше того, что уже позволила, слышишь, моя дорогая?

– Папа, я ему ничего такого не позволяла. А теперь постарайся уснуть, хорошо? Тебе нужно отдохнуть. Я буду здесь, обещаю.

– Как и этот чертов Линдли, я уверен.

– Да. И доктор – на случай если тебе что-нибудь понадобится.

– К черту доктора! Это Линдли… из-за него я не могу уснуть. Я… я волнуюсь за тебя, Софи. Послушай, ты должна уехать. Дождись удобного момента и уезжай отсюда. Поезжай туда, где ты будешь в безопасности.

Эта последняя фраза прозвучала до того нелепо, что Софи не смогла удержаться от смеха.

– И где же мне найти такое место, позволь тебя спросить? Надеюсь, ты имеешь в виду не постоялый двор, потому что там Линдли без труда меня найдет. Может, ты хочешь, чтобы я отправилась в Гейдон, где в нас стреляли?

– Нет… в Лондон. Отправляйся в Лондон.

– Чтобы снова жить в борделе? Нет, папа, я не хочу. Это не для меня.

– Нет, нет, конечно, я понимаю. Будь проклят этот Линдли! Кой черт его принес на нашу голову?

Отец опять попытался сесть, и Софи с беспокойством заметила, что его вновь охватили гнев и раздражение. Господи, он добьется того, что рана откроется и у него снова потечет кровь! Софи зашикала на отца, заклиная его успокоиться.

– Папа, прошу тебя, лежи смирно! – взмолилась она.

– Мало ему, что он поклялся уничтожить меня – теперь он вдобавок обратил свои взоры на тебя, ma petite[8]8
  Моя крошка (фр.).


[Закрыть]! А я… подумать только, что все это время я волновался из-за того, что может сделать с тобой Фитцгелдер! А теперь получается, что бояться нужно было совсем не его.

– Боюсь, папа, что все-таки его. Дело в том, что мистер Фитцгелдер считает, что я украла у него одну вещь.

– Украла?! Ты? Но, Фифи, ты ведь не воровка!

– Конечно, нет, папа. Но мистер Фитцгелдер потерял медальон и почему-то подумал…

– Медальон?

– Да, такой маленький, золотой, но, по-моему, не особенно ценный.

– Ты его видела?

Ой… похоже, она выдала себя, спохватилась Софи, но было уже поздно.

– Эээ… собственно говоря, я видела, как мистер Фитцгелдер держал его в руке. Это был тот самый день, когда я ушла от него.

– Опиши мне этот медальон, – неожиданно потребовал отец.

– Что? Ну-у… такой маленький, золотой, в форме сердца.

– Он открывался?

– Медальон? – поразилась Софи. – Понятия не имею. Наверное… впрочем, я не видела.

– На нем было что-нибудь выгравировано?

Господи помилуй, неужели отец подозревает, что она стащила у Фитцгелдера эту грошовую безделушку? Каким-то непостижимым образом он оказался у нее в кармане, но она его не крала! Однако Софи не собиралась ничего рассказывать отцу. Сейчас ему необходимо уснуть. Значит, нужно сделать так, чтобы он успокоился.

– Возможно, так оно и было, папа, но я не успела его рассмотреть, – невозмутимо сказала Софи. – Вероятно, мистер Фитцгелдер просто обронил его, а потом счел удобным обвинить в этом меня. Ну а теперь спи. Тебе нужно отдохнуть.

– А ты?

– А я устроюсь в этом кресле возле твоей кровати.

– А где будет спать Линдли? – не отставал отец.

– Не в этой комнате, уверяю тебя. А теперь прошу тебя, спи.

Софи терпеливо расправила сбившиеся простыни и облегченно вздохнула, заметив, что отец перестал вертеться. Наконец его голова опустилась на подушку. Утром они придумают способ сбежать отсюда, глядя на его спокойное лицо, думала Софи. А пока ему нужно как следует отдохнуть и дать покой ноге. Доктор уверил ее, что теперь, когда удалось остановить кровь, отец быстро поправится. Оставалось только надеяться, что так и будет. А пока нужно выиграть время.