Электронная библиотека » Тата Алатова » » онлайн чтение - страница 11

Текст книги "Чокнутая будущая"


  • Текст добавлен: 14 августа 2024, 09:20


Автор книги: Тата Алатова


Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Глава 20


– И что, позволь узнать, ты тут делаешь?

– Таксую, – с самым независимым видом ответил Антон.

Хмыкнув, я вручила ему сумку.

Москва наполнила мои опустевшие закрома, компенсировала растраченную энергию.

Наверное, я и прежде была латентной кокеткой, но этот навык разблокировался только после знакомства с Антоном. Он вызывал во мне неудержимое желание подергать его за косичку, ну или за что там мальчиков дергают. Слишком двусмысленно прозвучало? Ну простите, я в ту минуту вся превратилась в сплошную двусмысленность.

Антон закинул мою легкую сумку на заднее сиденье, покосился на то, как я задираю нос морковкой, стоя возле пассажирской двери, усмехнулся и обошел машину, чтобы открыть ее.

Скользнув внутрь, я опустила глаза, задумавшись, как бы ненавязчиво затрепетать ресницами. То есть как осуществить это технически? Быстро-быстро моргать? Не будет ли похоже на нервный тик?

– Ты хорошо выглядишь, – одобрил Антон.

Еще бы. Ежедневные оладушки любую женщину украсят на пару-тройку кило.

– Мерси, мон шер, – протянула я томно, неожиданно вообразив себя кем-то вроде мордовской Софи Марсо.

Зимой, когда на тебе пуховик, вязаная шапка и теплые колготки, сложно выглядеть соблазнительной. К тому же мне и в голову не пришло хотя бы накраситься.

Но я не унывала.

– Соскучился, милый? – с удобством устроившись на теплом сиденье, безмятежно спросила я, затеяв игру в женатую пару. – Как ты тут без меня? Что у нас на ужин?

Антон, как раз пристегивавшийся, только глаза закатил. Кажется, он все-таки малость попривык к моим закидонам и уже не сильно им удивлялся. Спросил коротко:

– Куда?

– Домой.

Не стала уточнять, что имела в виду – мою развалюшку на окраине или квартиру Алеши в центре. Мне было интересно, как интерпретирует это слово Антон.

Он молча тронулся с места. Вырулил с парковки, открыл свое окно, чтобы приложить талон к терминалу, – стоянка здесь была платной.

Шлагбаум медленно поднялся, а я подобрала небрежно брошенный в подстаканник смятый талончик. Разгладила его.

– Ого! Ты простоял здесь целых тридцать минут. Почему так долго? Поезда вроде ходят по расписанию.

– Мне было по дороге, – уклончиво ответил Антон. – Так ты голодная? Хочешь, заедем куда-нибудь поужинать?

Ну да, конечно.

В стареньком свитере Анны Викторовны и ее же вязаных рейтузах я была просто создана для самых шикарных ресторанов. Прежде я довольно равнодушно относилась к деньгам, жила, разумеется, не на широкую ногу, однако без сомнений заказывала себе дорогие туфли или сумочки, но после того, как Алеша внезапно заболел, во мне включился режим экономии. Кто знает, что еще может случиться, а я без кубышки. Поэтому в Москве я старалась не тратить деньги налево-направо.

– В другой раз, – пообещала с улыбкой и погладила рукав его пальто. – Не будь таким нетерпеливым.

Антон промолчал, внимательно глядя на дорогу.


Улицы моей деревеньки совсем замело, и тяжелый джип, как трактор, прокладывал себе дорогу через сугробы.

– Ты же понимаешь, – проворковала я, – что придется как следует поработать лопатой, иначе к дому будет не подойти?

– Лопатой? Да это же мой рабочий инструмент, – не моргнув глазом объявил Антон.

Я склонилась вниз, разглядывая его обувь. Слава богу, он предпочитал не франтоватые ботиночки, как Алеша, а носил вполне себе тяжелые мартинсы с толстой подошвой.

Что за прелесть эти мужчины, отягощенные здравым смыслом.

За лопатой пришлось бежать к соседке – мой инвентарь мирно зимовал в сарае, до которого еще тоже следовало добраться. Заодно от тети Нади мне досталась двухлитровая банка рассольника, половина буханки черного хлеба и десяток вопросов о маминой свадьбе.

Пообещав рассказать все подробности завтра, я вернулась к Антону с трофеями.

– Спорим, ты даже не знаешь своих соседей. – И похвасталась, помахав перед ним банкой с супом.

– А что бы ты делала, если бы я не встретил тебя на вокзале? – озадачился Антон, забирая у меня лопату.

– Откапывалась бы сама, как и каждую зиму до этого. Держи варежки, а то заработаешь мозоли.

– Ты можешь подождать в машине.

– И пропустить такое зрелище?

Снег продолжал валить, уже совсем стемнело, и свет уличных фонарей едва дотягивался до моего двора. Я притаптывала за Антоном, наблюдая, как размеренно он машет лопатой. Работа на кладбище давала свои плоды – он действительно довольно ловко управлялся с инструментом.

В строгом сером пальто Антон выглядел феерично, конечно. Дворник с замашками щеголя.

– К утру снова все завалит, – крикнул он, прокопав тоннель до крыльца.

– Ну и что? Я снова все почищу. Вся жизнь такая: тебя заваливает, а ты раскапываешься.

Я поднялась по ступенькам, проваливаясь едва не по колено и не дожидаясь, пока Антон все дочистит. Вход находился под навесом, снега тут было меньше, получилось утрамбовать его сапогами. Повернула ключ и потянула дверь на себя.

Уф. Дом, милый дом. Щелчок выключателем – свет на крыльце, еще щелчок – в коридоре. Бабушка называла его «сенями».

Внутри было холодно – я оставила отопление на минимуме, просто чтобы дом совсем не вымерз, а техника не полетела.

Добралась до котельной, повысила температуру и вернулась на улицу.

Антон аккуратно чистил ступеньки.

– Все-таки ты очень полезный человек, – похвалила его, – надо было сразу выходить за тебя. Впрочем, это было бы сложно – я ведь не блондинка. Как ты думаешь, а не поменяются ли твои предпочтения? Вдруг тебя заинтересуют жгучие брюнетки? Можно, конечно, просто перекрасить волосы, но это уже попахивает мошенничеством.

Подняв голову, Антон оперся на лопату и оценивающе посмотрел на меня.

– Кажется, Москва пошла тебе на пользу, – хмыкнул он, – ты опять жизнерадостно несешь всякую чушь. На дне рождения Олега ты больше походила на призрака, чем на себя саму.

Я спустилась на одну ступеньку и принялась отряхивать его от снега хвостами шарфа.

– Тебе нравится моя жизнерадостная чушь, – заверила я ласково.

Он засмеялся.

Это случалось так редко, что у меня всякий раз начинало тянуть под ложечкой.

Смех менял это скучное лицо, как… ну, не знаю. Как диско-шар – казенное учреждение. Разноцветные яркие огоньки, от которых становится радостно и весело.

Залипнув от восторга, я провела пальцами по его заснеженным ресницам.

– Красивый, – выдохнула еле слышно.

– Я? – Он так искренне удивился, что захотелось заплакать.

И тут, безо всякого предупреждения, на меня нахлынуло такое острое смущение, что стало горячо и неловко, и впору сбежать – слишком близко, слишком интимно, флажки! Флажки!

– Возьму пока вещи из машины, – выпалила я, скатившись с крылечка.

– Мирослава.

Ах ты ж боже мой!

Как могла мама дать мне такое неприличное имя?

– А?

– Ключ возьми.

А.

Ничего такого.

Не глядя Антону в лицо, я схватила брелок и по выкопанному тоннелю побрела на улицу.

Снежинки на ресницах.

Тепло во взгляде.

Смех.

Голос.

Даже лопата казалась частью затянувшейся, невыносимо прекрасной прелюдии.

Мне хотелось замедлить эту игру, никогда не переступать невидимых границ, волноваться сердцем лишь от взглядов, слов, недомолвок.

Но хотелось и большего тоже.

Всего сразу.

Так много. Так непосильно.


Я оставила Антона на кухне заваривать чай и греть суп, а сама, так и не сняв куртку, бросилась в глубину дома переодеваться – нельзя показываться ему в рейтузах!

И очень хотелось смыть с себя поезд. В ванной включила горячую воду, чтобы помещение быстрее нагрелось, вернулась в спальню, распахнула шкаф.

Какой я хочу для него быть?

Ступала по старым половицам осторожно, как по стеклу.

Вязаные носочки – подарок бабушки Ануш. Длинный пушистый свитер то и дело сползал то с одного плеча, то с другого.

Трогательные голые коленки.

Влажные длинные волосы.

Достаточно уютно и в то же время будоражаще?

Или Антону вообще плевать?


Он стоял спиной ко мне, помешивая половником суп в кастрюльке. Спросил:

– Как Москва?

Я так тихо кралась, а он все равно услышал.

– Москва наполнила меня любовью.

Антон оглянулся через плечо – явно изумленный и даже несколько возмущенный. Я так и покатилась со смеху.

– Что ты себе вообразил? Что я на все твои деньги наняла смазливого жиголо? Сексуального мальчика с почасовой оплатой? Это могло быть захватывающим опытом. – Тут я и сама задумалась над упущенными возможностями, села за стол, подтянув коленку к груди. Демонстрировала, стало быть, товар. – Он бы выполнял все мои прихоти и изображал страсть. Даже жаль, что я не додумалась до этого раньше.

– Такая страсть не принесла бы тебе ни малейшей радости, – заметил Антон, подошел к столу, поставил тарелки.

– Тебе-то откуда знать!

Склонив голову набок, он мгновение смотрел на меня, потом пожал плечами.

– Когда-то мне платили за секс, – буркнул он, усаживаясь за стол.

Ложка со звоном выпала из моей руки.

– Прости, что? Кто? Когда? Твоя вдовушка в стиле Мэрилин?

Он кивнул, задумчиво разглядывая свои руки. Мысленно уплыл в прошлое.

– Однажды она потребовала, чтобы я приехал к ней среди ночи. Это было в люксе отеля. Когда я вошел, из номера выходил… ну, как ты и сказала, мальчик с почасовой оплатой. «Он не хочет меня на самом деле, а мне надо по-настоящему», – что-то такое я от нее услышал.

– И ты остался?

– Остался. – Антон поднял взгляд, посмотрел на меня в упор. Жесткий, злой, прямолинейный. – Я хотел ее так, что готов был и на дуэль, и дышать не мог, и с ума сходил. Умер бы, если бы попросила. Я остался, а утром проснулся один… с пачкой денег на тумбочке.

– Бедный мой…

Я обошла стол, обхватила его щеки ладонями, склонилась, касаясь лбом его лба.

Короли Мечей редко способны на истинное безумство, но если уж слетают с катушек, то основательно. Страшное зрелище: рационал, утративший контроль над своими эмоциями.

Он накрыл мои руки своими. Я ощутила запах его дыхания, аромат туалетной воды.

– Больше всего на свете, – проговорил Антон глухо, – я боюсь, что когда-нибудь меня накроет так снова. Это жалко, и больно, и невыносимо. Лучше уж условная Инна – безопасный вариант.

– А я?

Само как-то вырвалось, клянусь! Я не хотела его провоцировать, не сейчас. Сейчас хотелось его жалеть, да что-то не срослось.

– Ты?

Ох, сколько гнева!

Я отшатнулась, но поздно.

Он поднялся на ноги, сверля меня тяжелым взбешенным взглядом. Отступая, я ударилась бедром о стол, зашипела, застыла. Стало страшно и захватывающе. Как в клетке со львом, если у тебя отвалился инстинкт самозащиты.

– Так как далеко ты готова зайти? – спросил он, обхватывая меня за талию.

Вторая рука легла на шею. Фиксация.

И ведь можно было еще отступить!

Он бы услышал меня.

Но вместо этого я подалась вперед и поцеловала его.

А он ответил на поцелуй – почти грубо, почти свирепо.

Но все-таки немного, самую капельку, нежно. Как будто в последнюю секунду сбавил скорость.

У обоих срывалось дыхание, а у меня отказывали и ноги, и все остальные органы.

Как будто я пробежала марафон, и все еще бегу, и вот-вот умру от боли в груди.

Цепляясь пальцами за его свитер, я прижималась все плотнее, надеясь не хлопнуться в обморок.

Его губы спустились ниже – к подбородку и шее, к ключице, к голому плечу, и запоздалый страх все-таки скрутил живот.

Он же меня – или Мэрилин? или нас обеих? или себя? – почти ненавидел сейчас.

Кого-то наказывал и что-то доказывал.

А под свитером – только трусики.

Беззащитность.

Безжалостность.

Нет, я не дернулась и не попыталась вырваться. Не сказала «хватит».

Просто окаменела.

Я не справлюсь с ним.

Не выдержу такого натиска. Слишком девочка, слишком неженка, а Антон не собирался мне поддаваться. Рука на груди. На бедре.

Безысходность.

Он отступил так резко, что я пошатнулась.

Усмехнулся, глядя в мое лицо – наверняка побелевшее.

– Мирослава, – проговорил он тихо и очень спокойно, – не играй в игры, где не сможешь выиграть.

Я заплакала, и Антон бережно, утешительно прикоснулся губами к моему лбу.

– Береги себя, ладно?

И ушел, оставив меня собирать разбитое вдребезги сердце.

* * *

Римма Викторовна велела мне не принимать решений, пока я не увижу Алешу на репетиции, и я поехала в его новый театр.

С классическим драматическим расставаться было грустно. Все-таки там я уже всех знала, а тут – пока никого.

Глупо, что театр располагался в торговом центре.

Глупо подниматься в него на эскалаторе.

Глупо проходить через зал, где продавались духи и одежда.

Глупо, что вместо швейцаров – сонная администраторша, вместо торжественных колонн – гипсокартон, вместо мрамора – ковролин.

Глупо, что такой маленький зрительный зал.

Все меня раздражало в этот день.

Дважды за утро я звонила Антону, а он не брал трубку.

Я и сама не знала, что хочу ему сказать и что услышать. Просто хотелось убедиться: мы еще можем разговаривать друг с другом. Но, кажется, уже нет. От этого становилось пусто.

Устроившись в темном зале, я смотрела репетицию. Сначала бездумно, потерянно, а потом – все с большим изумлением.

Это ли мой потерявший интерес ко всему муж?

Он помолодел, похорошел. Подвижный словно ртуть, он взаимодействовал с Риммой так, что искры летели. Огонь. Пламя. Порыв.

Пропал бесформенный тюфяк, вернулся блистательный, талантливый, обаятельный Алеша, в которого я когда-то влюбилась.

Римма была права. Пьеса станет фурором.

Увидев меня, Алеша просиял.

– Ну наконец-то! – вскричал вдохновленно. – Милая моя, ты вернулась! Тоха запретил тебе звонить, сказал, что я тебя достал до печенок. Правда? Достал? Ведь нет же?

Он схватил меня за руки, потащил в гримерку, выгнав оттуда какую-то тощую девицу. Усадил на туалетный столик, осыпал поцелуями.

Я позволяла ему все и думала: если я сейчас разведусь – то больше никогда-никогда не увижу Антона?


Глава 21


– И все-таки, – я потянулась, чтобы подцепить оливку, – мне кажется, что вы с Алешей просто созданы друг для друга.

Римма Викторовна засмеялась, подливая мне брюта.

– Детонька, – проговорила она ласково, – не путай туризм с эмиграцией. Химия между нами – такая же условность, как и все остальное в театре. Мы отлично взаимодействуем на сцене, но в жизни выносим друг друга в очень маленьких порциях. Два эгоцентрика вместе? Я тебя умоляю. Нам обоим нужен рядом человек, который бы нами восхищался.

– Но ведь и мне, – пролепетала я, – нужен рядом человек, который мной восхищался бы.

– Плохая новость в том, что твой муж на такое вряд ли способен.

Я вздохнула, разглядывая репродукцию Малевича за ее головой. Богическая Римма жила в небольшой, но шикарно обставленной студии, где почти не было стен. Посреди помещения стояла круглая кровать под покрывалом из белого меха. Изогнутые кушетки, условная кухня, где явно редко готовили, много зеркал.

С тех пор как я вернулась к Алеше, прошла неделя, и это были хорошие дни. Мой муж вел себя подобно пылко влюбленному рыцарю, заваливал меня цветами, поцелуями и комплиментами. Первым делом он, конечно, обзвонил всех своих бывших, хвастливо оповестив их, что Мирослава опять с ним. Кажется, я была для него чем-то вроде символа успешного мужчины.

– Между нами говоря, – с улыбкой сказала Римма Викторовна, – мы поспорили между собой. Лиза и Саша ставили на то, что ты бросила Алешу насовсем. Я же была уверена, что ты к нему вернешься. Глупая детонька, в тебе самой слишком много света, чтобы долго оставаться в тени.

– Поэтому мы решили, что я буду приходящей женой. Женой выходного дня, – пояснила я со вздохом. Это была вторая бутылка шампанского, и мысли начинали немного путаться. – У меня же рассада, розы, клиенты. В Алешиной квартире мне тесно, а ему неуютно в моем доме. Во-первых, эта развалюшка напоминает ему дачу, где сгорели родители. Во-вторых, ему неудобно и далеко добираться до центра.

– Никто из вас не готов менять что-то в своей жизни, – хмыкнула она. – Возможно, это мудро. А возможно – бессмысленно.

– Жертвы во имя любви? Не в этот раз. – Пожав плечами, я посмотрела на время. – Десять вечера, Римма Викторовна. Пора, пожалуй, мне и честь знать.

– Уже? – удивилась она. – Куда тебе спешить, завтра воскресенье.

– Что такое воскресенье? День, когда надо сделать уборку в Алешиной квартире, купить продукты и приготовить еду на неделю вперед.

– Бесишь. – Она поморщилась. – Стоит ли удивляться, что Алеша так и норовит сесть тебе на шею, если ты его балуешь.

– Вы не думали, что у меня корыстные мотивы? Так я покупаю себе свободу на время с понедельника до пятницы.

Она хмыкнула и встрепенулась, когда мелодично прозвучал сигнал домофона.

– Антоша приехал, – воскликнула Римма Викторовна, поднимаясь. – Очень удачно, он отвезет тебя домой. Сэкономишь на такси, детка.

– Как – Антоша? – переполошилась я. – Зачем? Почему так поздно?

– Потому что он попросил у меня парик для Арины – у нее какая-то школьная постановка.

– Но почему Антон должен приезжать за париком? Почему не Лиза?

– Потому что девочка пока живет у него, ее мать в командировке. Лиза наконец-то устроилась на работу с хорошей зарплатой, но график там напряженный.

Они действительно так тесно общаются между собой – богиня, тихоня и интеллектуалка? Меня тоже однажды включат в этот чатик – после того, как я стану бывшей женой Алеши?

Угрюмо уставившись в окно, я услышала, как Римма Викторовна поздоровалась с Антоном, сказала: «Вот, держи», а потом: «Кстати, не закинешь нашу детку домой? Мы немного выпили».

– Нашу детку? – повторил Антон с недоумением.

Я набрала воздуха в грудь, надела самую широкую, самую беззаботную улыбку из всех, которые у меня были, и порывисто вскочила на ноги.

– Ваша детка, – представилась в пируэте. – Добрый вечер, Антоша.

Он стоял в дверях, не разуваясь и не раздеваясь, подпирал плечом косяк.

И, что интересно, не пошевелился, увидев меня. Не изменился лицом. Но в то же время как-то неуловимо перетек из расслабленности в напряжение. Зазвенел будто струной. Вытянулся стрелой.

– Привет, – проговорил он ровно. – Ты готова ехать, или надо подождать? Не хочется оставлять Арину надолго одну.

– Я могу вызвать такси, – заметила независимая я, но Римма Викторовна уже достала из шкафа мою куртку.

– Не говори глупостей, – велела она. – Жду тебя в следующую пятницу на нашей премьере.

– Приду с огромным букетом, – пообещала я, выдергивая у нее из рук куртку, чтобы не дать Антону возможности помочь мне одеться.

Ужасно неловко было видеть его снова – после того странного поцелуя и после того, как я вернулась к мужу.

Обулась наспех, не завязав толком шнурки.

– Я готова!

Антон церемонно расцеловался с Риммой Викторовной, я обнялась с ней на прощание, и мы вышли в подъезд.

– Я не настолько спешу, – сообщил он, как только за нами закрылась дверь.

– А?

– Споткнешься же.

В следующее мгновение я влюбилась в него третий раз.

Представляете?

Ах, права, права Римма Викторовна: глупая детонька.

Антон присел передо мной на корточки и принялся аккуратно шнуровать мои ботинки.

Сердце колотилось в горле: тук-тук-тук.

Шампанское разлилось в голове морем.

«Он просто чувствует себя виноватым, – строго сказала себе, – поцеловал женщину, а потом не брал трубку. Паразит и есть».

Ничего не помогало, никакие аргументы!

Я хотела Антона так сильно, что губы сохли.

В машине он спросил традиционно:

– Куда?

– К Алеше, – буркнула я, стараясь не сорваться в истерику.

Если бы он ответил на звонки, я бы не ехала сейчас не к тому мужчине не в тот дом.

Если бы он оставил мне хоть какой-нибудь шанс!

Антон молча тронулся, не спрашивая больше ни о чем.

Откинувшись на спинку сиденья, я смотрела прямо перед собой.

В этом огромном автомобиле не оставалось воздуха.

Сделать бы вдох поглубже. Укрыться бы сугробами, чтобы выстудить пылающую кожу.

Тишина казалась такой невыносимой, что хотелось закричать во весь голос, разбить ее на осколки.

Но эти осколки лишь изранят нас в кровь.

Ехать было недалеко и недолго, пустая дорога ложилась под колеса. Ни пробок, ни светофоров. Но каким же бесконечным ощущался сейчас город.

– Знаешь… – Я заговорила, лишь когда автомобиль плавно остановился у подъезда. Собственный голос звучал чужим. – Я тут перечитывала одну книгу, называется «Шоколад на крутом кипятке». Ее написала мексиканская писательница Лаура Эскивель. Главной героине, девушке по имени Тита, запрещено выходить замуж – потому что младшая дочь должна остаться дома, чтобы ухаживать за матерью в старости. Но влюбленный в нее юноша, Педро, все-таки сватается к Тите, получает отказ и женится на ее старшей сестре. Услышав об этом, Тита почувствовала, будто во всем ее теле внезапно наступила зима, ведь нельзя желать мужа своей сестры. Но ты понимаешь, да? Педро женится только для того, чтобы быть ближе к своей возлюбленной… Ты поднимешься? Алеша будет рад тебя видеть.

Повернув голову, Антон посмотрел на меня. Он выглядел грустным и одиноким.

– Поздно уже, – ответил так мягко, будто теплым шоколадом угостил.

– Поэтому, – я открыла дверцу и оглянулась на него, прежде чем выйти, – бери трубку, когда я звоню.

– Понял, – коротко и покорно кивнул он.


Вернувшись домой в понедельник, я увидела, что в мою развалюшку кто-то вломился.

К крыльцу по свежему снегу вела цепочка следов. Замок входной двери был грубо вырван.

Отступив назад, я сначала как следует проревелась и только потом позвонила в полицию.


Гамлет Иванович, как и всегда в это время года, уехал на родину. Он стойко переносил наши морозы, но в феврале его терпение заканчивалось. Поэтому в строительный магазин я притопала в гордом одиночестве.

Запутавшись в ассортименте дверных замков, пристала к ленивому продавцу с расспросами:

– А какой лучше? А у вас точно нет контактов какого-нибудь слесаря? Или как называется человек, который может поменять замок?

– Мирослава.

Вздрогнув, я не спешила оборачиваться. Зачем? И так было понятно, кого увижу за своей спиной.

– Привет, Антон.

Его ритуальное бюро находилось через дорогу, так что наша случайная встреча была не особо неожиданной. Мало ли, может, человек за лопатой зашел, может, у него все переломались.

– Салатовая помпошка на твоей шапке как сигнальный маячок. Издалека в глаза бросается.

Я недоверчиво покосилась на него. Да ладно! Неужели он зашел сюда специально за мной? Решил оттаять? Какие перемены.

Антон стоял рядом, с задумчивой хмуростью разглядывая выложенные на прилавок замки.

– У тебя дверь заклинило?

Перед продавцом рассказывать о своих злоключениях не хотелось, поэтому я не стала вдаваться в подробности, а ответила вопросом на вопрос:

– Как думаешь, какой из них подойдет?

– Этот. – Антон выбрал замок и пошел с ним на кассу.

Пока ленивый продавец медленно пробивал товар, позвонил какому-то Сергею Петровичу и попросил приехать, назвав адрес бабушкиного дома.

Нет, в четвертый раз я влюбляться не стала. Просто уныло топталась на месте, изо всех сил себя жалея.

– Это слесарь? – спросила я, когда мы вышли на улицу. – Он приедет? Сегодня?

– Через пару часов.

– Спасибо тебе большое.

Я попыталась забрать у него пакет с замком, но Антон, вместо того чтобы распрощаться со мной и вернуться в свою контору, направился в противоположную сторону.

Я плелась следом, глядя себе под ноги.

Вечерело.

Ранние февральские сумерки подсвечивали мир нежно-голубым цветом.

Крупные нарядные снежинки кружились в воздухе, сверкая в свете фонарей.

– Так что случилось? – повторил Антон.

– Воришка, – ответила я неохотно. – Какой-то балбес пробрался в мой дом, утащил ноутбук, пять бутылок самогонки и колбасу. Бомж или типа того.

– Что? – Он так резко остановился, что я едва не тюкнулась носом в его спину. – Ты Лехе звонила?

– Я позвонила в полицию. При чем тут Алеша?

– И что полиция?

– Приехали, осмотрели, записали, обещали опросить соседей, – доложила я, беря его под руку. – Не смотри на меня как на зайку, которому оторвали лапу. Дело-то житейское.

Антон возобновил движение. Медленно, как будто я была раненым бойцом.

– Разве жены не звонят мужьям, когда случается что-то подобное? – проворчал он.

– И что будет дальше? Думаешь, Алеша побежит возиться с моим замком? Нет, он снова заведет свою волынку: переезжай ко мне окончательно, хватит жить на окраине, место жены рядом с мужем, бла-бла-бла. Так что не говори ему, пожалуйста, про это безобразие.

– Мне жаль, – сказал он тихо. – Ты ведь невозможно любишь свой дом, а тут такой вандализм.

От его слов у меня снова защипало в глазах.

– Не надо со мной так сочувственно, а то я опять зареву, – предупредила я честно.

– Хоть бы мне позвонила, – в сердцах бросил он, – моя контора в пяти минутах езды!

– Чтобы взрыднуть на твоем плече? – ехидно уточнила я. – Вот уж спасибо, но обойдусь как-нибудь. В конце концов, я справляюсь со всем сама с тех пор, как умерла бабушка, а в моем быстром наборе только Гамлет Иванович. Частный дом – это бесконечная череда различных катаклизмов от лопнувших труб до порванных ветром проводов. Я бы просто договорилась с кем-нибудь из соседей, и мне поменяли бы замок за ту же самогонку.

– Собиралась ночевать с открытой дверью?

– Дрыном бы подперла.

– Твоя дверь открывается наружу, а не внутрь.

– Так и будешь бухтеть всю дорогу? Зачем ты вообще со мной идешь, если твой Сергей Петрович позже все починит? Выключай уже режим короля-льва.

– Короля-льва? – переспросил он озадаченно. – Разве я не был Королем Мечей?

– Неважно. Не хочу быть в твоем прайде, в веренице Алешиных жен, вечно нуждающихся в твоей помощи. Это не в моем стиле.

Он негромко рассмеялся.

– В твоем стиле – сбить меня с толку, нагородив одну фантазию на другую, а потом оставить гадать, что это вообще было.

– А ты гадаешь? – быстро спросила я. – Думаешь обо мне?

Он помолчал немного.

– Я прочитал вчера книжку, о которой ты говорила. Весьма трагично.

– Конечно, трагично, если человек не может даже немного подумать о себе, а тянет непосильную лямку, которую на него навесила семья.

– Сравниваешь меня с Титой?

– Ты моя Тита, я твой Педро. Давай умрем вместе, – произнесла я легко и шутливо. Просто не выпала из настроения последних минут, не осознала, что интонации не совпадают со смыслом.

А он очень нервно отреагировал, утянул меня в узкий проулок, в межзаборье, в щель между мирами. Я провалилась в сугроб, ощутила спиной неровность старой деревянной ограды, увидела близко-близко глаза Антона. В них кружилась вьюга.

– И ведь ты не устаешь провоцировать меня, – сказал он, почти касаясь губами моих губ.

Сейчас он не злился, как во время нашего поцелуя. Скорее, это было неподдельное удивление. Попытка понять, что творится в моей голове.

Такая искренняя – невозможно не отозваться.

– Все потому, что за последние полгода я влюбилась в тебя трижды, – медленно проговорила я.

Антон резко отвернулся, уткнулся лбом в мое плечо.

Сейчас убежит, как обычно.

Или психанет.

Или окатит меня холодом.

Вот только подышит немного.

Бедный мужик, если подумать. Никакого ему от меня покоя.

Хорошо бы извиниться, а потом красиво уйти в светлую даль. Стать пеной морскою. Остаться пеплом на губах.

Дать Антону отдохнуть от моих навязчивых приставаний.

Подождите, только постою так еще минутку, ощущая тягучую тяжесть на плече, а потом точно запрусь в своем доме и даже носа оттуда не высуну.

– Когда? – невнятно спросил он, не поднимая головы.

Очень хотелось погладить его по волосам, да минус десять. Шапки, шарфы, перчатки. До живого человека и не добраться.

– Больничная еда, «Хлеб насущный», шнурки, – перечислила я, невольно улыбаясь. Согреваясь.

– Так мало, – проговорил он растерянно.

– Ну прости, вот такая я жалкая.

– Ты чокнутая, – убежденно простонал Антон, а потом опять посмотрел на меня.

Вьюжная вьюга.

Замело поземкой все пути-дороги.

Этот поцелуй был совершенно иным.

Теплым-теплым.

Бережным.

Знаете это ощущение, когда ты входишь в парное сентябрьское море? И оно обволакивает тебя всю, омывает ласковыми водами?

Вот так меня целовал Антон в межзаборье – как море.

Долго-долго.

– Как сладко, – прошептала я, когда он отстранился.

– Горько, – возразил Антон и резко засмеялся. – Отравленный поцелуй Иуды.

Он смеялся, а я опять заплакала. Для гармонии.



Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации