Текст книги "Город под охраной дракона. Том 1"

– И давно она у тебя? – вежливо поинтересовалась я, хотя на самом деле было глубоко плевать на любые кляксы на чужих животах. – Сходил бы ты к онкологу, что ли. Вдруг что серьезное? С такими вещами не шутят.

– Кто такой онколог? – спросил Риганэль и мимолетная тень заинтересованности пробежала по породистому лицу. Он слегка тряхнул головой, словно отгоняя назойливую муху или неуместную мысль и, не дождавшись ответа, продолжил. – Это родимое пятно передается в нашем роду по мужской линии.

– И что это значит? – поинтересовалась я у крылатого эльфа.

– Это значит, дорогая леди, что все представители нашего семейства мужского пола имеют эту отличительную особенность, и если ты снимешь с моего сына грязные тряпки, в которые его замотала, сможешь сама в этом убедиться.

Целую минуту я разрывалась между глухим раздражением (опять я оказалась виновата, хотя точно не заматывала никого ни в какие тряпки) и любопытством. Сначала я склонялась к первому и едва не послала Риганэля к черту вместе с его дурацкими тестами, крыльями, ночными визитами, странными пятнами и прочими заморочками, но неожиданно согласилась. Осторожно уложила полусонное дитя на шкуры и обнаружила, что Линк подошел к пеленанию ответственно, спеленал на совесть, а инструкцию для извлечения малыша без применения ножниц не оставил.

– Поможешь мне? – обернулась я к Лиссе и обнаружила колдунью задумчиво водящей рукой по мускулистому животу Риганэля. – Кончай лапать эльфа и помоги мне распутать головоломку.

Риганэль только снисходительно улыбнулся. Похоже, ситуация его откровенно забавляла. Лисса смутилась.

– Ничего я не лапаю. – Возразила она, но оправдание прозвучало откровенно жалко.

– Да? – искренне удивилась я. – И как, по-твоему, называется то, что ты делаешь?

Я передразнила ее, поводив ладонью по собственному животу для наглядности. Конечно, мой живот вовсе не был таким потрясающе плоским, как у предполагаемого отца крылатого эль-фенка, кубики на нем тоже отсутствовали (это обстоятельство откровенно меня печалило). Но под толстой меховой курткой этого все равно не видно. Да и за время путешествия я точно похудела. Утешение слабое, но какое есть. Когда проводишь много времени в обществе эльфов, поневоле начинаешь комплексовать по поводу собственной внешности.

– Проверяю родимое пятно на подлинность, разумеется. Говорят, некоторые умельцы научились подделывать все что угодно, а татуировку или родимое пятно изобразить для них пара пустяков. – Спокойно пояснила Лисса и, если бы не румянец, выдававший ее волнение, приняла бы ее слова за правду.

Впрочем, возможно, она просто решила совместить приятное с полезным: и родимое пятно потереть и пресс на упругость проверить. Когда еще подвернется такой случай.

Даже в четыре руки избавить маленького фурию от плотных пелен оказалось той еще задачей. Раз десять я порывалась плюнуть на все и попробовать разрезать проклятую ткань мечом, но каждый раз останавливалась, опасаясь причинить вред малышу. Поэтому, тихо ругаясь сквозь зубы, никого конкретно, даже Линка, не имела в виду (он ведь только помог чем мог), просто от бессилия и собственной леворукости.

– Ника, ты выражения-то выбирай. – Не удержалась от критики Лисса. – Все-таки здесь ребенок.

– Ерунда, – отмахнулась я, сделав, однако в уме пометку, что ругаться можно и мысленно. – Он слишком мал, чтобы понять, о чем это я.

– Понять, может, и не поймет, но из-за тебя первое слово малыша будет ругательством. Родители вряд ли скажут тебе спасибо за это. – Возразила она.

– Родители пусть сначала раскидываться детьми перестанут, а уж потом за моим лексиконом следят. – Парировала я.

Риганэль громко фыркнул на мои слова, но от комментариев воздержался. То ли решил не обижаться на правду, то ли не снизошел.

Провозившись еще полчаса под скептическим взглядом янтарных глаз предполагаемого отца, нам все-таки удалось сделать это. Малыш молча смотрел на нас зелеными глазенками. Стоило только протянут, к нему руку, тут же крепко ухватил за палец крошечными пальчиками. Надо же, такой кроха, а сильный.

Родимое пятно на нежном младенческом пузике действительно обнаружилось. Темная абстракция, похожая на миниатюрную версию с мускулистого живота предполагаемого отца. Риганэль был так любезен, что позволил нам сличить одно с другим. По-моему, Лисса слишком рьяно принялась искать несуществующие различия. Лично я не одного не обнаружила, хотя, конечно, в пятнах не эксперт.

– Ладно. Это, конечно, не тест ДНК, но, думаю, эта парочка действительно родственники. – Резюмировала я.

– Рад, что вы пришли к правильному выводу. – Усмехнулся эльф и опустил подол туники, вероломно скрыв под черной материей потрясающие кубики вместе с родовым пятном, чем сильно огорчил колдунью. – Теперь, когда стало ясно, что я вовсе не собирался вас обманывать, просто отдайте сына и я покину ваше общество.

– Все не так просто. – Уперлась я.

– Отчего же? – удивленно изогнул бровь он. – Как по мне, так проще некуда.

– Мы все еще не знаем каким образом младенец угодил в чужую колыбель. – Напомнила Лисса. – Конечно, он крылатый, но в пеленках крыльями особо не помашешь. Так что сбежать самостоятельно он не мог. Думаю, доверять ребенка отцу, который подбрасывает детей в чужие семьи, не следует. Ну скажи ему, Ника!

И я сказала все, что думаю о нем лично, о его жене-кукушке, раздающей собственных детей направо и налево, щедро прошлась по всей их родне, которая умудрилась породить пару безответственных дебилов, которым совершенно плевать на собственное потомство. Заявила, что налицо явные признаки вырождения и, к слову, нормальные заводчики таких животных либо кастрируют, либо усыпляют.

– Всегда знала, что эльфы в большинстве своем извращенцы. – Напоследок добавила я. – Вы как вампиры: слишком долго живете, от этого со временем начинаете скучать и в мозгах перекос возникает.

Риганэль выслушал мою отповедь на удивление спокойно: ни один мускул не дрогнул на породистом лице. Он терпеливо ждал, пока я выдохнусь и поток слов иссякнет, и лишь потом открыл рот.

– Ты ведь понимаешь, что я в любой момент могу просто забрать своего сына, а прошу только из вежливости? – Тоном «где изволите, чтобы я прикопал ваш труп?» поинтересовался он.

– Не преувеличивай. Правильнее будет сказать – можешь попытаться. – Усмехнулась я.

Малыш спокойно лежал на шкурах, а значит, я вполне могла попытаться дотянуться до мечей. Успею ли до того, как Риганэль решит перейти от слов к делу – далеко не факт, тем не менее это утешало. – Ты даже не видел, как я дерусь, а уже мнишь себя победителем.

– А ты понятия не имеешь, на что способны крылья фурии в бою. – Парировал тот. – И тем не менее я здесь не для того, чтобы угрожать женщинам, спасшим моего сына. Поэтому поясню. В нашем клане существует традиция совершать подмену младенцев. Так наши дети начинают проходить испытания на выживание практически с самого рождения. Из них вырастают сильные воины.

– А как же крылья? – выразила общее недоумение Лисса. – Даже самая плохая мать точно знает, есть ли у ее ребенка крылья или нет.

– Разумеется. На это существует маскировка. Этот навык у нас врожденный. Мы можем показывать посторонним только то, что они желают видеть. Ну, или то, что мы хотим показать. Например, меня даже тигр не почуял, пока я сам этого не захотел. – Доверительно сообщил эльф.

Я с интересом посмотрела на стоящего передо мной фурию, затем на маленькую, сучащую ножками копию. Не такие уж они гении маскировки, как погляжу. Видимо, на моем лице отразились сильные сомнения, потому что он счел необходимым пояснить.

– К сожалению, не у всех получается с мимикрией. Это полезное свойство может и не проявиться. Такие дети гибнут, зато в целом клан становится только сильнее.

– Жестоко и печально. – Констатировала я, пораженная чересчур экстравагантным подходом к воспитанию подрастающей молодежи. Кажется, такие методы практиковались в древней Спарте и у викингов. Правда, эти древние ребята зашли гораздо дальше и сбрасывали больных и слабых детей со скалы. Фурии же отдают сразу всех, причем анонимно. Некоторые дети, похоже, выживают, и это плюс. Но все равно жестоко. – А куда делся ребенок с другой стороны? Где ребенок Фелана?

– Какая разница? – отмахнулся Реганэль. – Его вырастят в хорошем доме и определят в услужение. Все лучше, чем торчать на этой суровой скале, терпеть холод, мыться раз в году под дождем и пасти овец.

Я покачала головой. Фелан, конечно, мужик суровый, но за своего ребенка кому хочешь горло перегрызет. Наверняка он хороший отец, а его жена неплохая мать. Причем своим ребенком они явно дорожат – не то что некоторые.

– Если твой сын возвращается к тебе, ребенок Фелана должен вернуться в родную колыбель. – Тоном, не терпящим возражений, заявила я.

Фурия медленно с достоинством кивнул.

– Ника! – Колдунья мертвой хваткой вцепилась в рукав. – Ты же не сделаешь этого! Эта жалкая пародия на родителя сразу же пристроит мальца в какую-нибудь несчастную семью, и его там точно прибьют в попытках вернуть свою кровиночку…

– Обещаю так не делать. – Прервал возмущенную тираду эльф.

– Грош цена твоим словам. – Зло откликнулась Лисса. – Ты скажешь что угодно, лишь бы желаемое получить.

– Это единственный ребенок, родившийся у фурий за последние три столетия. Я не стану рисковать его жизнью из-за глупых традиций, даже если мне придется отправиться в изгнание. – Торжественно заявил Риганэль и выглядел так, будто произносил клятву своему верному рыцарю всегда оставлять место за своим столом.

Как будто выход из клана автоматически выдвигает его кандидатуру на почетное звание отца года.

– Ника, у мужика, по сути, ни кола ни двора, а ты ему дитя несмышленое доверить хочешь. – Подливала масло в огонь колдунья.

Она даже обвинительно ткнула пальцем в сторону эльфа, увидела насколько грязные у нее руки, засмущалась и послушно спрятала руки за спину. Я ее понимаю. Пусть Риганэль собирался в изгнание и, скорее всего, не первый день в пути, но умудрялся выглядеть так, словно минут двадцать назад покинул горячую ванну. Вопреки моим ожиданиям, вид крылатого эльфа, даже когда он был полуобнажен, вызывал во мне не вожделение, а острое чувство зависти к его свежевымытости и какой-то невероятной салонной ухоженности. Мы же за время путешествия наличие горячей воды хотя бы для умывания по пальцам можем посчитать. О мытье головы могу только мечтать. Слово «педикюр» скоро вообще рискует перейти из раздела «обыденное и необходимое» в раздел «мифы и фантастика». Какая досада.

– Дорогая леди, вынужден вас поправить: к мужикам я не имею никакого отношения. Я рожден эльфом. К тому же происхожу из высокого рода, так что даже будь я человеком, не могу числиться в мужицком сословии. Впрочем, для смертных все эльфы – Высокорожденные. Но делая скидку на ваше образование (вряд ли оно было достойным), я прощаю вашу грубость.

– Какая неслыханная щедрость с твоей стороны. – Не удержалась от сарказма я.

– Можешь не благодарить. – Реганэль изобразил элегантный поклон, полностью проигнорировав явную издевку в моем голосе. – И, к вашему сведению, выбор пути изгоя вовсе не подразумевает под собой обета бедности. У меня достаточно золота в гномьем банке, чтобы купить приличное поместье, нанять штат прислуги и дать сыну достойное его положению образование, а также полностью обеспечить его будущее. Не с королевской пышностью, разумеется, но вполне на уровне.

– Деньги имеют досадную привычку неожиданно заканчиваться. Ну, там инфляция и все такое… – выразила сомнения в радужном будущем эльфийской семьи я.

Добавить ложку дегтя в чью-то бочку меда – практически мой конек.

– Я это предвидел. Мое состояние не исчерпывается только золотом. Существует фамильное дело. В любом случае я способен обеспечить сына лучше, чем две путешественницы. К тому же, насколько я слышал, ваши спутники против присутствия малыша в экспедиции. – Возразил фурия, и слово «путешественницы» в его устах отчего-то прозвучали синонимом слова «оборванки».

Но я даже не обиделась. Наверное, слишком устала за эту невероятную, безумную, длинную ночь. Вымоталась эмоционально и физически. Если он считает нас оборванками. Что ж. Так тому и быть. Чего ради спорить, если мы выглядим именно так. Пообносились за время путешествия. Оставалось надеяться, что в городе Где-то там (или как бишь там его) есть приличный вещевой рынок или магазин одежды с не особо высокими ценами.

– Хорошо. – Нехотя кивнула я. – Но ребенок Фелана должен вернуться к матери.

– Нет, Ника! – возмутилась Лисса и даже кинулась было к малышу, чтобы подхватить его, но тигр заступил ей дорогу.

Не знаю, что именно надумал себе боевой кот, но отказывался отдавать ребенка в чьи-то загребущие руки, кроме моих. Лисса не стала угрожать Тиграшу магией, просто возмущенно фыркнула и надулась.

– Согласен. – Торжественно кивнул он.

– Боюсь, простого «согласен» недостаточно. – Уперлась я. – Нужна официальная клятва.

– На крови? – с серьезным видом уточнил Риганэль.

Я задумалась. Возможно, в этом мире с самого детства народ обучают сто одному различию между обычной клятвой и клятвой на крови, а вот я особенной разницы не видела. В моем мире кровью только договор с нечистой силой подписывался. Да и то, как свидетельствует литература, тому, кто решался использовать вместо чернил собственную кровь, подпись почти всегда выходила боком. А оно мне надо?

– Нет. Обычная вполне подойдет. – Решила я.

– Хорошо. Я, Риганэль, первый в роду этого имени, клянусь, что младенец, украденный у хозяина этого дома, будет возвращен родителям в целости и сохранности. Хотя, на мой взгляд, там, где он находится сейчас, ему гораздо лучше. – Торжественно возвестил эльф.

– Принято. – Милостиво возвестила я и с не меньшим пафосом вручила эльфу вожделенный сверток.

Что ни говори, а малыш определенно пользуется бешеной популярностью. За ним буквально в очередь выстраиваются. Страшно подумать, какой ажиотаж малец вызовет, когда вырастет, особенно у противоположного пола.

– Даже не запеленаешь? – опешил фурия-старший.

Выражение недоумения на его лице изрядно меня позабавило. Конечно, это не стоило ночи, проведенной без сна, но какая-никакая, а компенсация.

– Прости, ленточкой перевязывать тоже не стану. – Ехидно усмехнулась я. – Ты же хотел стать отцом-одиночкой. Вот и начинай примерять эту почетную роль прямо сейчас. Не откладывая, так сказать, в дальний ящик.

Мне показалось или Риганэль скрипнул зубами? Сильно надеюсь, что не показалось. Эльф стиснул зубы и оперативно замотал обретенного сына в меру скромных возможностей. Получилось неаккуратно и некрасиво, зато прикольно. Ручка и ножка малыша остались торчать снаружи. Эльф попятился куда-то назад во тьму, затем мы услышали звук, похожий на хлопанье крыльев, и он исчез. Я так и не поняла, как он умудрился это сделать. Ведь другой двери в комнате не было, дымохода или окон тоже не наблюдалось. Просто загадочная загадка какая-то.

– Этого я тебе никогда не прощу! – трагично изрекла колдунья. – Отдать бедного малыша первому попавшемуся проходимцу.

– Возможно, он и проходимец, но далеко не первый попавшийся. Невооруженным взглядом видно, что если это и не отец и сын, то по крайней мере соплеменник. – Невозмутимо парировала я. – И потом, мужик умудрился проникнуть в полностью закрытое помещение и уйти из него. Мы вообще заметили его только потому, что он сам этого захотел. Если бы он задался целью выкрасть младенца, он вполне мог это сделать, пока мы спим. Скажи, тебе было бы от этого легче?

Но Лисса упорно не желала признавать очевидное. Любые увещевания в комплексе с железобетонной логикой действовали на нее примерно так же, как на мертвого – целебные припарки. Меня обвинили в душевной черствости в комплексе с жестокосердием в последней стадии, детоненавистничестве. В ответ я щедро предложила винить меня в любых извращениях, но молча, чтобы я могла спокойно поспать хотя бы чуть-чуть, и демонстративно завалилась спать.

Тиграш мягко скользнул следом и прижался, чтобы мне теплее было. Лисса еще шипела некоторое время, как раскаленная сковорода, бурчала что-то невразумительное себе под нос, но, не дожавшись ответа, успокоилась и тоже легла. Если она ожидала внезапного пробуждения моей совести, то сильно просчиталась. Совесть давно видела десятый сон. Завидую ей. Честное слово.

– Ника. – Жарко зашептала Лисса мне в ухо, обдавая теплым дыханьем еще и шею.

– М-м-м? – откликнулась я сквозь сон.

– Как ты думаешь, когда фурии любовью занимаются, им крылья мешают?

Ничего себе у нее вопросы по ночам. Я не могла и не хотела представлять себе процесс любви двух эльфов с крыльями, потому просто отмахнулась:

– Наверняка у них своя Камасутра для таких случаев имеется.

– А что такое Камасутра? – Тут же последовал следующий вопрос.

Я хотела что-то ответить, но не успела. Уснула. И снились мне странные сны про сложную любовь крылатых эльфов. Очень экзотичный сон получился, надо сказать. Неуверена, есть ли подобные позы в Камасутре.

Глава 15

Утро встретило меня недобро. Согласитесь, сложно источать позитив и любовь ко всему живому, когда спала всего ничего, а тебя будят жестокие люди (или эльфы), причем ни свет ни заря. Еще в полусне рассеянно пошарила вокруг на предмет чего бы тяжелого запустить в агрессоров, не обнаружив, расстроилась еще больше.

– Проснись и пой! Утро наступило. – Мелодично пропел Еринэль, и я поняла, что в наличии братьев, даже таких смазливых, как данный среброволосый индивид, бывают жирные минусы.

– Какое, к свиньям, утро в такую несусветную рань? – сварливо поинтересовалась я.

Но Еринэль не собирался пасовать перед трудностями. Видимо, в его клане ранняя побудка недовольных девиц входит в курс молодого бойца.

– Дорогая, прости за тавтологию, но к твоему сведению «рань» – это и есть утро. – Любезно сообщил он и от его жизнерадостности стало еще хуже. – Кстати, Лисса уже встала.

Не впечатлил. Никогда не любила соревнования типа «кто раньше встал», «кто выше прыгнет», а «кто раньше встал, того и тапки» ко мне в данный момент было неприменимо: из-за холода в помещении я спала в сапогах, нагло наплевав на хозяйские ковры. Об этом я и сообщила чересчур жизнерадостному братцу. Видя мою фанатичную преданность сну, Еринэль решился на самые крайние меры: сдернул с меня одеяло вместе с остатками тепла.

– Завтрак стынет. – Гнусно сообщил он уже от двери, нагло проигнорировав тот факт, что его стараниями вместе с завтраком стыну уже и я.

Я хотела запустить в него сапогом и уже даже стянула обувь с ноги, но передумала. С моей «удивительной меткостью» наверняка промажу, и придется прыгать за утраченным на одной ноге.

– Ну? И почему ты не покусал? – Тоном далеким даже от легкого намека на вежливость, поинтересовалась я у Тиграша.

Боевой кот состроил виноватую морду и издал мученический вздох. Мол, сама видишь, хозяйка, невиноватый я – эльф сам пришел. Не мог же я и в самом деле напасть на хозяина брата.

Теперь настала моя очередь вздыхать. Знаю, что тигр не может навредить Еринэлю. Хотя, видит бог, хорошая трепка среброволосому не повредит.

Я поискала расческу и не нашла. Коварный предмет женского туалета предательски затаился в недрах седельных сумок, ловко ускользая от алчущих его пальцев. В конце концов до меня дошло, что чтобы привести себя в порядок, придется вывалить содержимое седельных сумок и методично перебрать, а на это у меня нет ни желания, ни сил, ни света, не времени. Сияние магического светляка, любезно оставленного Лиссой в комнате, хватало ровно настолько, чтобы не понаставить себе шишек впотьмах. Недолго думая, расчесалась пятерней. А что? Мальчикам можно, а девочкам нет? Внешний вид вряд ли от этого выиграл. Да наплевать! Это всего лишь завтрак в глухомани, а не светский раут у царственных особ. Как-нибудь переживут. В крайнем случае, выпьют валерианки.

В итоге, когда вышла к столу – или к ковру? (или что там у них принято накрывать к завтраку?) – народ практически расправился с едой, а на мою долю щедро оставили странного вида лепешки. На вид произведение кулинарного искусства жены Фе-лана подозрительно напоминало сапожную подметку, а на вкус – фанеру. Не то чтобы мне когда-нибудь приходилось есть фанеру, но думаю, на вкус она, как утренняя стряпня жены Фелана. Неудивительно, что народ сидел сплошь с постными лицами. Кроме драконианцев. На ящерообразных лицах этих ребят выражение не разберешь.

– Горячими они были лучше. – Доверительно сообщил Еринэль.

– Правда? – Тут же усомнилась я в словах брата.

Как по мне, горячая древесина вряд ли вкуснее холодной. Но как знать? Я же не бобер, чтобы разбираться в таких тонкостях. На всякий случай еще раз попробовала откусить лепешку. Вдруг со второй попытки понравится больше. Не угадала. К тому же чуть не сломала резец и поморщилась от боли. Вот блин! Так и без зубов можно остаться, а до приличного стоматолога сотни километров горных дорог, и до неприличного, кстати, тоже. Хозяйка дома определенно мстит мне за ночную неразбериху с младенцами. Вот маньячка!

Только я пришла к такому неутешительному выводу, как жена Фелана подала мне горячий травяной отвар. Тоже неплохо. Если с едой возникли сложности, хотя бы попью горяченького.

– А где твой малыш? – с надрывом поинтересовалась женщина. От неожиданного вопроса я закашлялась. – Я ему молоко припасла. Даже погрела. – И подала мне рожок.

– О! Молоко! – возрадовался Скворчащий животик, выхватил емкость у женщины из рук и нагло выдул содержимое в два глотка под потрясенными взглядами окружающих. – Что?! – самодовольно фыркнул он, облизывая белые губы. – Любить молоко – преступление?

– Нет. – Хрипло откликнулся Фелан. – Просто у нас грудное молоко пьют только младенцы.

Ученик Арагорна пристально уставился на жену Фелана, догадался, чье именно молоко он только что употребил, округлил глаза и поперхнулся.

– Так где твой ребенок, женщина? – подключился к расспросам Фелан.

Глядя в его суровые карие глаза, поняла – этот просто так не отстанет.

После бессонной ночи, безумных препирательств, ночного визита фурии и ранней побудки сочинять что-либо длинное и правдоподобное не было не сил ни желания.

– За ним пришел отец. – Резанула правду-матку я, будто крылатый эльф заявился не в закрытое помещение без окон, а забрал сына из детского сада.

Фелан издал какой-то полузадушенный звук, будто из надувного матраса выпустили весь воздух разом. Совсем не бережет себя мужик. Пил бы успокоительное, что ли, если нервы не к черту. Его жена сдавленно охнула, уронила на пол чашку, которую как раз собиралась вручить своему мужу, и прижала руки к груди.

– И ты отдала ребенка? – нервно пискнула она.

Вот же противоречивая женщина. Еще вчера она не имела ничего против смерти маленького фурии от переохлаждения, а сегодня разыгрывает из себя возмущенную невинность.

– Я отдала сына его родному отцу и не вижу в поступке ничего криминального. – Заявила я и демонстративно отпила горячий травяной настой, блаженно щурясь от удовольствия.

Мм… То, что доктор прописал. Даже меда добавили именно столько, сколько нужно: ни больше ни меньше.

– Зачем ты его отдала? – поинтересовался прокашлявшийся Скворчащий животик хриплым голосом.

Я бы хорошенько пнула надоедливого эльфенка под столом, но сидели на ковре, а это напрочь лишало привилегии незаметно отбить чью-то лодыжку метким ударом ноги. Какая неприятность. Пришлось ограничиться выразительным взглядом «зря ты не проглотил свой болтливый язык, пока кашлял».

– Малыша пожелала видеть его бабушка. – Вмешалась Лисса.

Она уже закончила завтракать и теперь просто держала чашку с отваром в руках, грея руки. Температура в доме была довольно прохладной, несмотря на горящий очаг.

– Какая бабушка? – не унимался любопытный темнокожий ученик Арагорна.

– Двоюродная. – Невозмутимо откликнулась колдунья с таким выражением лица, будто мифическая двоюродная бабка изволила прислать приглашение своему малолетнему внуку на бумаге, тисненой золотом. – Малыш – единственный ребенок, рожденный в семье за многие столетия. Вот старушка и решила оставить ему состоянию.

Я бросила на Лиссу восхищенный взгляд. Она спала меньше моего, а столько замечательных объяснений выдает. К тому же вполне правдоподобных.

Похоже, наш бразильский сериал получил неожиданное продолжение. Жаль только, что я больше не настроена сочинять дальнейший сценарий чересчур затянувшейся мыльной оперы. Вдохновение – тонкая штука – все время норовит ускользнуть. А единственной знакомой музой была моя подруга Светка, вдохновлявшая моего бывшего на сомнительного качества статьи, которые не брал ни один уважающий себя журнал. Возможно, какая муза – такое и вдохновение. Но это к слову. Сомневаюсь, что муза из моего родного мира сможет плодотворно вдохновлять кого-то в этом, даже если она не Светка. Может, мне пойти на курсы сценаристов, когда вернусь в свой мир? Глядишь, одну из моих безумных импровизаций когда-нибудь покажут по телевизору…

У жены Фелана явно накопилась целая куча вопросов, но только она открыла рот чтобы озадачить меня своим любопытством, из подвесной люльки прозвучал требовательный плач младенца, который меня спас. Вот уж никогда не думала, что рев младенца может так обрадовать. Женщина метнулась к люльке быстрее молнии, извлекла младенца, радостно опознала пропажу, принялась осыпать нежными поцелуями. Фелан неуклюже переминался с ноги на ногу, изредка хлопал жену по спине и явно чувствовал себя не в своей тарелке.

Я поймала себя на мысли, что несмотря на дискомфорт от плача, готова расцеловать малыша за своевременное вмешательство. Что ни говори, а умеют некоторые с младых ногтей привлекать всеобщее внимание, становясь буквально центром вселенной. Отрадно, что Риганэль выполнил свое обещание. Терпеть не могу, когда меня обманывают мужчины, даже те, которых я видела первый и последний раз в жизни.

Под радостное щебетание жены Фелана нас экстренно собрали в дорогу. Наверное, подозревали, что если не успеют нас выставить за пределы села в кратко сжатые сроки, еще кто-нибудь пропадет. Мне даже выдали стакан козьего молока, о чем я и мечтать не могла. Делиться ни с кем не стала. Нагло употребила в одно лицо под завистливые взгляды окружающих.

Драконианцы вероломно сбагрили нас с рук (или лап) на руки местным проводникам и гордо протопали в обратном направлении. Мы дружно посмотрели им вслед.

– Интересно, только у меня такое чувство, будто нас хотят завести туда, откуда без карты шиш выберемся, и бросить на поживу стервятникам? – поинтересовалась я у спутников.

– Да ладно тебе, Ника. Не будь такой подозрительной. – Отмахнулась от моих подозрений Лисса. На мой взгляд слишком уж легко она отмела такую возможность. – С нами даже шаман троллей не справился. А этот гад кучу народа умудрился к демонам переправить, и все сходило паразиту с рук, пока мы не разрушили его коварные планы. Здесь же даже захудалой ведьмы нет.

– Откуда знаешь? – Тут же заинтересовался Скворчащий животик.

Вот же любопытный эльфенок. Такое ощущение, что мы все стали предметом его большого исследования.

– Поверь мне, я – знаю. – Многозначительно возвестила колдунья.

Мы предпочли поверить ей на слово, как единственному эксперту в магии. Остальные слишком далеки от таинственных загадочных пассов, зубодробильных заклинаний и прочей волшбы. Из всех известных фокусов-покусов лично мне близок шаманский бубен. Тут тебе и пляски у костра под ритмичную музыку, прием оригинальных зелий для выхода в астрал с последующим общением с духами. Просто три в одном. Но это к слову.

Местные бодро оседлали низеньких, коренастых, лохматых лошадок, больше похожих на пони-переростков, чем на обычных лошадей. В седельные сумки сложили нехитрые припасы, а нам щедро выдали по небольшому мешку, оставив на наше усмотрение, волочь ли дареное с собой, слопать на месте или выбросить к лешему за ненадобностью, как лишний груз. Это так говорится, что своя ноша не тянет. А в походе каждый лишний килограмм крадет силы и так выматывает к концу дня, что как бы ноги не протянуть от усталости. Лошадей нам не предложили. Видимо, предположили, раз в такую даль большинство из нас умудрились притащиться пешим ходом, то свои родные две ноги для них как-то надежнее, чем четыре, но чужие.

Тиграш привычно принял в седло нас с Лиссой. Еринэль ловко оседлал своего боевого кота. Остальные же предпочли воздержаться от тщетных жалоб, деловито упаковали пожитки в походные вещмешки и бодрым шагом потопали за проводниками.

Провожать высыпали всем селом. Мужики хмуро глядели нам вслед, мысленно желая не возвращаться сюда никогда. Бабы и девки жадно прильнули к калиткам, втайне надеясь, что напоследок мы отчебучим что-нибудь этакое на бис, чтобы повеселить народ. Не уважили. Может, для них мы что-то вроде бродячего цирка, но в данном населенном пункте мы всего лишь проездом.

Небо над нашими головами сурово хмурилось, опасно набрякло тучами, готовыми в любой момент выдать густую завесу снега, а то и град. Какое уж веселье, когда над головой нависло такое? Под размеренную поступь тигра я задремала в седле. А что? Ночь выдалась бессонная, беспокойная, а Тиграш все равно не даст свалиться ни на землю, ни в пропасть.

Проснулась я оттого, что мерное покачивание в такт мягкого шага боевого кота почему-то прекратилась. Обнаружила мягкий тигриный мех под своей щекой. Вездесущая шерсть набилась в нос, и я звучно чихнула. За моей спиной сонно зашевелилась колдунья. Оказывается, она спала прямо на мне. Вот почему все тело затекло и пошевелиться получилось далеко не с первого раза.

– Ну вы, леди, даете. Всю дорогу проспали. – Ехидно сообщил Еринэль со своего тигра.

Из своего неудобного положения я могла видеть только часть тигра, эльфийскую ногу, затянутую в черные кожаные штаны, высокий сапог и некоторые части седла. Сложно разговаривать с собеседником, когда видишь только его ногу. Не знаю, как вы, а я привыкла резать правду-матку в лицо.

– Завидуй молча. – Настоятельно порекомендовала брату. – Слезь с меня! – Это уже колдунье.

– Рад, что ты проснулась в хорошем расположении духа. Потому что дальше нам придется идти пешком. – Сообщил Еринэль.

Я с чувством потянулась, зевнула и спрыгнула с тигра. Получилось далеко не так красиво, как это делают ковбои в американских фильмах. Впрочем, у меня просто не было практики. Я вообще начала ездить верхом, только угодив в этот мир. Короче, пятки не отбила – уже плюс. Окружающий ландшафт не радовал разнообразием. Те же скалы вокруг, между камней зеленеют редкие клочки травы. Чуть дальше стояли то ли палатки из шкур, то ли вигвамы, то ли шатры – словом, чьи-то жилища. Судя по дыму, курившемуся над сооружениями, люди, эльфы или кто-то еще разумный внутри проживали. Возможно, прямо сейчас кто-то там готовил свой обед или ужин. Чуть дальше, за жилищами из шкур, где более интенсивная зелень давала надежду на менее скудный травостой, паслись белые облака овец.