Текст книги "Порядочная дама для беспорядка"

Глава 11

Виталий Николаевич Лебедев с тревогой смотрел на свою пассию, уплетающую шашлык.

Все погребенные под завалом в подвале психушки были извлечены живыми и здоровыми, ну кроме Гали, конечно. Ее тоже подняли. Действовали четко и быстро, а все потому, что подполковник Калугин смог дозвониться до своих и поднять всех на уши.

Так как больницы в Рыбовецком не было, да и серьезная медицинская помощь никому не требовалась, всех пострадавших разместили в местной гостинице. Яну и срочно прибывшего в поселок Виталия Николаевича заселили в номер, который до них занимал Вася Киселев. Люба и Вера Ивановна вернулись в свой номер, к ним присоединился Виктор Степанович.

Яна приняла душ, с трудом, но все-таки расчесала волосы, выдрав, по ее ощущениям, одну треть; теперь, сидя на кровати, уминала шашлык и картофель фри.

Виталий Николаевич внимательно разглядывал свою возлюбленную. Руки с тонкими запястьями слегка подрагивали, лицо было бледным, со ссадинами. Под большими голубыми глазами пролегли глубокие тени. А ела Цветкова так жадно, словно месяц голодала. Сердце Виталия Николаевича сжалось.

– Тебя нельзя отпускать ни на минуту, даже в туалет, – произнес он.

– Ага! Больше и не отпускай, – кивнула Цветкова, облизывая пальцы. – Какой вкусный шашлык! Где купил?

– Там же, где ты меня оставила. Не очень презентабельное кафе, но ребята оказались хорошие. Они меня здорово утешили! – вздохнул следователь.

– Утешили? – не поняла Яна, перестав на несколько секунд жевать.

– Ты, Цветкова, форменная дура! Вот что я тебе хочу сказать. Что же ты думаешь, что я – чурбан бесчувственный? Ты ушла якобы в туалет – и с концами. Я тогда все понял. Не захотела ты ехать со мной на юг, но сказать это в лицо не решилась, а потому попросту испарилась. Конечно, я расстроился. А ты как хотела? Я тебя искал, узнал, что ты уехала на электричке, и вернулся в кафе. Тем более что идти особо было некуда. Ну и… сутки отдыхал там. Восстанавливал, так сказать, моральные силы.

– Коньяком? – уточнила Яна.

– Им самым.

– Но шашлык у них правда очень вкусный! – снова зачавкала Цветкова.

– У них вообще еда вкусная, и хачапури, и… Хотя, если честно, я плохо что помню. Пил я крепко. Что же ты со мной делаешь, Цветкова?!

– Вот все вы, мужики, одинаковые. Одно на уме – бросила! А мне все это время так нужно было крепкое мужское плечо. Меня и могильным памятником завалило, и в подвале в психушке засыпало… А до этого в ду́ше чуть не убили. Хорошо еще, на мне парик был, он и спас, – радостно сообщила Яна и широко улыбнулась. Правда, она не была уверена, что ее улыбка белозубая, так как до сих пор не избавилась от ощущения пыли, которой была перепачкана с ног до головы.

– Судя по тому, о чем ты рассказываешь, мне кажется, что тебе нужно не крепкое мужское плечо, а врач-психиатр.

Виталий Николаевич засмеялся. Яна с укоризной посмотрела на него.

– А шутки у тебя все те же. Ты вообще как здесь оказался?

– Ваш этот энтузиаст… как его?

– Виктор Степанович, – подсказала Яна.

– Он, соколик, такую бучу поднял на полицейской волне… А уж когда я услышал, что в деле фигурирует высокая, стройная блондинка, то сразу напрягся, и как видишь, не беспочвенно. Рванул сюда, питая надежду, что эта красавица по описанию ты и есть.

– И снова был прав! – хохотнула Яна, икая. – Извини.

– А ты совсем не думала обо мне? – вдруг спросил Виталий Николаевич и приблизился к Яне. – Я очень соскучился.

Он попытался обнять Цветкову и потянулся к ней губами. Яна моментально закончила жевать и съехала на край кровати.

– Извини… – виновато сказала она, вытирая рот рукавом. – Я пока не готова.

– А когда ты будешь готова? – спросил Виталий Николаевич. – Я могу поцеловать тебя?

– Сейчас?!

– А что тебя пугает? – не понял следователь.

– Ничего…

– Ну и как?.. – усмехнулся он.

– Я подумаю, обещаю. Соберусь с мыслями и…

– Ох, Цветкова, рвешь ты мое сердце на части. Сердце старого волка. Может, уже хватит ломать комедию? Что изменится за день, месяц? Не хочешь ты быть со мной, шарахаешься как от чумы.

– Почему? Я тебя очень люблю, ты мой лучший друг, – оправдывалась Яна.

– Вот именно, что друг! А как мужчина я тебе не нужен. Еще бы! Наверняка думаешь о своем Мартине, будь он неладен. Ведь сама же понимаешь, что не быть вам вместе.

– Понимаю, – кивнула Яна, – но любовь плюет на такие обстоятельства. Мне нужно время.

– Ладно, я не буду настаивать, Цветкова, но и отказываться от своего счастья не хочу. Каждый борется за него по-своему, – пообещал ей следователь. – Выглядишь ты, кстати, очень хреново.

– Спасибо и на этом. Эх, могла бы уже вообще никак не выглядеть!

– Ну что, может, поедем? – спросил Виталий Николаевич.

– А куда? – спросила Яна.

– Как – куда? Ты забыла про свою подругу? Она ждет нас на юге, в тихом местечке.

– Точно! Правда, я боюсь даже думать о том, чтобы двигаться дальше. Не дай бог опять что случится.

– Нет уж, я не привык отступать. Отпуск – значит отпуск! Поехали!

– А билеты? – спросила Яна.

– Ну, так позвони Асиному знакомому. Пусть опять поможет, – беззаботно ответил Виталий Николаевич.

Яна свела тонкие брови.

– Как же я ему буду звонить? Мы ведь просили уже один раз. Совсем неудобно.

– Но надо… Звони! – И Лебедев протянул Яне телефон. – Должны же мы уехать!

Яна, тяжело вздохнув, набрала номер.

– Артур Константинович? Ваш телефон мне дала Ася Юрьевна Кудинова. Да-да! Это я! Вы нам доставали билеты… Совершенно верно… Нет, дело в том, что мы не доехали… Да, два раза не доехали… В это трудно поверить, но… нет, мы не пьющие. Да-да, конечно! Асе Юрьевне большой привет! Обязательно!

Яна закончила разговор.

– Ну, ты все слышал. Похоже, что это действительно последний шанс нам с тобой уехать на юг. Аська молодец! Вот связи у человека… Не то, что я… только и вижу испорченные зубы. И вспоминают обо мне, когда что-то заболело.

– А мне кажется, ты чаще видишь преступников и покойников, чем зубы, – ввернул Виталий Николаевич.

– Неправда. Просто ты меня видишь все время с одной стороны. А вообще-то я живу нормальной жизнью, – возразила ему Яна.

– Вот и я бы хотел пожить с тобой нормальной жизнью. Хватит уже скакать. Так где мы должны ловить встречный?

– На станции Сортировочная-два. Надо обратиться к некоему Денису Игоревичу Клюшкину, он нас посадит, – стала разъяснять Яна.

Яна наконец-то переоделась в удобные джинсы и футболку с яркой аппликацией, завязала волосы в высокий хвост и надела сабо. Она попрощалась с новыми знакомыми, с удовольствием отметив, что Люба не отходит от Виктора Степановича, получившего легкую контузию, и он с любовью смотрит на бывшую жену. «Вот дураки! Не ценят того, что могут быть вместе», – подумала Яна. Люба отвела ее в сторонку и сказала:

– Хорошая ты, Яна! Легко с тобой. Словно всю жизнь тебя знаю. Вписалась ты в нашу компанию. Жаль, что наши пути расходятся, но я надеюсь, не навсегда. Вернешься с югов – звони! И приезжай в гости!

– Договорились, – улыбнулась Яна.

– А этот мужичок с взъерошенными волосами и есть твой жених? – спросила Люба, оценивающе рассматривая Виталия Николаевича.

– Да, это он, – ответила Цветкова.

– Ну, так и что ты плачешься? Хороший мужик! Хоть и не ухоженный, но если ты за него возьмешься, станет очень даже ничего. Не ищи, Цветкова, больше принцев. Лучше синица в руках, чем журавль в небе, – дала Люба напоследок совет.

Яна подошла к Виталию Николаевичу.

– Ну что, синица моя? Полетели на юга?

– Синица? – удивился следователь. – Хорошо хоть не индюк, – ответил он.

– А похож как раз на индюка! – засмеялась Яна.

– А ты на цаплю! – усмехнулся он.

На служебной машине их доставили на станцию. Яна посмотрела на небо, где сгущались тяжелые тучи.

– Дождь будет.

– К тому времени, как он начнется, мы уже будем в купе, на мягких койках, нестись к морю и солнцу. И я обязательно свожу тебя в вагон-ресторан, мы будем пить шампанское, смотреть на пролетающие за окном красоты и наслаждаться обществом друг друга, – сказал Виталий Николаевич.

– Скорее бы! Я всегда пребываю в каком-то торжественно-приподнятом настроении перед путешествием в поезде, – доверилась ему Цветкова.

Подхватив вещи, они пошли искать Дениса Игоревича Клюшкина, но все сотрудники вокзала таращили на них глаза и говорили, что не знают такого.

Только один мужик очень странной наружности, затянувшись «Беломором», спросил:

– Вам Колобок, что ли, нужен?!

– Нам нужен Денис Игоревич Клюшкин, – ответила Яна. – А уж Колобок он или Кубик, я не знаю.

– Точно Колобок. Он в бытовке, вон там, – указал мужчина пальцем.

Яна с Виталием Николаевичем двинулись в указанном направлении.

– Я несколько удивлена, что человек, работающий в Министерстве путей сообщения, послал нас к какому-то Колобку, – высказалась Цветкова.

– Мало ли у кого какие связи? – ответил следователь. – Хорошие места мы уже упустили…

– Хочешь сказать, теперь поедем в товарняке, – усмехнулась Яна. – Чух-чух-чух…

– С тобой, Цветкова, я и в товарняке готов, – честно признался Виталий Николаевич.

– Это приятно слышать, но я бы хотела путешествовать с комфортом, – ответила Яна.

В искомой бытовке их встретил мужчина с густыми бровями и большим круглым животом. Все вопросы, почему Колобок, отпали мгновенно.

Яна и Лебедев сообщили, от кого они и куда им надо.

– Ишь ты… на юга, значит, – почесал Колобок затылок. – Могу предложить товарный…

Повисла пауза.

– Вы шутите? – спросила Цветкова.

– Какие шутки? – качнулся Колобок в сторону. – Делать мне больше нечего. Я могу посадить туда, куда могу.

– Ты сглазила! – прошипел Виталий Николаевич. – Как мы поедем в товарняке? Словно пленные немцы в Сибирь.

– Зря вы так! Товарные вагоны разные бывают, я посажу в хороший, только питье и еду возьмите с собой. И куда в туалет ходить. Пакет там или банку какую, – посоветовал Колобок. – И решайте скорее, до поезда полтора часа осталось.

– Дуть-то не будет? – спросила Цветкова и пояснила: – Я сквозняков боюсь.

– Дамочка, все будет хорошо. Вы не первые, и всегда груз доходил до места.

– Ладно, мы согласны, – решила за обоих Яна.

– Может, самолетом? – предложил Виталий Николаевич.

– Мы вернемся через час, – обратилась к Колобку Яна, не слушая своего спутника.

Глава 12

– Я – богиня диванов! – прокомментировала Цветкова. Она лежала на большом, мягком диване, упакованном в целлофан.

– Не вознесись на небеса! – ответил ей Виталий Николаевич, развалившись на другом диване. – А мы думали, без удобств поедем. А тут тебе удобств получше, чем в СВ!

Колобок посадил их в вагон, загруженный мягкой мебелью, так что Яна и Виталий Николаевич имели не по одному спальному месту, как по билетам, а сколько хотели. Продуктов и питья они взяли с собой предостаточно.

– Хорошо едем! – сообщил Виталий Николаевич, пребывающий в прекрасном настроении.

– Неплохо, – согласилась с ним Яна. – Жаль, окон нет. Я люблю любоваться пейзажами за окном.

– Зато не дует, – прокомментировал Лебедев, откусывая сырокопченую колбасу прямо от батона.

– А меня еще один вопрос мучает, – вздохнула Яна.

– Не мучайся! Доверься мне. Я же твой мужчина. – Майор продолжал пребывать в эмпиреях – скорее всего, от осознания того, что причиной исчезновения Яны стали обстоятельства криминального характера, а вовсе не испытываемая к нему неприязнь. И теперь Лебедев расслаблялся после нервного напряжения на мягком диване с едой и выпивкой.

– А тебя не напрягает, что мы не можем открыть вагон изнутри?

– А зачем его открывать? Или тебе компания не нравится? Меня так все устраивает, – подмигнул он ей.

Но Яна категорически не разделяла его хорошего настроения.

– Мы даже не сможем понять, приехали или нет.

– Остановились – значит, приехали! – хихикнул майор.

– Ты что, серьезно ничего не понимаешь? Мы же здесь как в саркофаге! Магазин на диванах, твою дивизию! Для нас с тобой остановка случится только тогда, когда откроют дверь. А вдруг по дороге кому-нибудь станет плохо?

– Яна, почему ты сразу думаешь о плохом? Что с нами может случиться? Мы здоровые молодые люди!

– Приступ аппендицита, например! – выпалила Цветкова.

– У меня вырезали.

– Заболит зуб мудрости! – выдвинула следующую версию Яна.

– Все зубы мудрости мне давно удалили в твоей клинике, так что и эта опасность мне не грозит! – отмахнулся он.

– Закружится голова, захочется свежего воздуха глотнуть, – не сдавалась Яна.

– Ты, главное, не думай об этом, и все будет хорошо! Если будет надо, я выгрызу для тебя окошко, – пообещал следователь. – А когда прибудем на место, человек Колобка нам откроет.

– Точно?

– Яна, ну почему ты стала всего бояться? Это на тебя не похоже.

– Да, действительно, с чего это я стала такая нервная? Со мной же ничего в последнее время не происходило. Это ты пил коньяк и жрал шашлыки! – воскликнула она.

– Ладно, ладно, не кипятись. Давай вина налью… расслабишься.

– Не хочу я ничего! – капризничала Яна.

Состав уже набрал скорость, их шатало и мотало, и Яне закралась еще одна крамольная мысль:

– Виталий, меня может укачать. Болтаемся, как селедка в бочке.

Виталий сел рядом и обнял ее.

– Расслабься, говорю. В любом случае, мы отсюда уже не выберемся. Придется ехать, – рассмеялся он.

– Дурак! – нервно дернула плечом Цветкова. – Ты видел этого Колобка? Какой у него на юге может быть человек? Я вообще сомневаюсь, что он о нас кому-нибудь сообщит.

– Да ты и правда боишься… Сама подумай, этот вагон завален диванами, кому-то же они нужны. А значит, за ними точно кто-то придет.

– А вдруг вагон отцепят и отгонят на запасной путь? Постоит там недельку-другую, а то и месяцок, – предположила Яна.

Виталий Николаевич, который уже пребывал в состоянии легкого подпития, захохотал.

– На несколько дней еды нам хватит, а вот про месяц я как-то не подумал! – На секунду он задумался. – А как ты думаешь, машинисту про наше существование в этом вагоне известно? И вообще хоть кому-нибудь, кроме Колобка?

– Нет, конечно! Мы же никому ничего не платили. Интересно, Артур Константинович в курсе, что нас так воткнули? Или он нам отомстить захотел? Зачем?

– Слушай, значит, нам ничего не остается, как расслабиться. Это же намек! – И майор придвинулся к Цветковой.

– На что?

– Мы едем почти что в медовый месяц, а тут столько диванов! Хочешь, я доставлю тебе незабываемое удовольствие на каждом из них? – икнул Виталий Николаевич. – Ты забудешь и про день, и про ночь.

– Опять ты за свое, – покачала головой Яна. – Мы уже говорили об этом. И уж точно я не буду этим заниматься в товарном вагоне на чужих диванах, да еще на всех! Тебе пить совсем нельзя!

Виталий Николаевич тяжело вздохнул.

– Ладно, отстал. Что я, насильник, что ли?

Он снова налег на еду и выпивку. Яна присоединилась к нему. Открывая шампанское, Виталий Николаевич чуть не выбил Цветковой глаз. Его развозило всё больше и больше, нарушилась координация. Яна не могла на него ругаться, потому что ей было неудобно за свое поведение. Получалось, что она все время отталкивает Лебедева. И Цветкова стала себя корить за то, что подала человеку напрасную надежду. Ей действительно было неприятно, когда майор даже прикасался к ней. Может, надо было себя пересилить, переспать с ним один раз, а потом все пошло бы как по накатанной? Но такие мысли посещали Яну в минуты раскаяния, а в те моменты, когда старый друг пытался ее обнять или поцеловать, Яна только и делала, что шарахалась от него.

Ситуация, в которой они оказались сейчас, ей крайне не нравилась. В самом деле, в замкнутом пространстве Яна ощущала какое-то беспокойство.

Ну а дальше началось самое интересное. Виталий Николаевич оказался настоящим мужиком. Мужик сказал – мужик сделал. Пообещал Цветковой незабываемые ночь и день – выполнил. Виталий Николаевич то ли перепил, то ли переел, то ли чем отравился, но его начало рвать. Яна пришла в ужас. Лебедева шатало, мутило, и он бледнел на глазах.

– Как же меня растрясло, Яна… Я сейчас умру.

– Господи, да успокойся! Попей воды… – Цветкова не знала, чем ему помочь.

– Ты издеваешься? Я ни пить, ни есть… Ой, извини…

И приступ начался снова.

– Фигли ты нажрался, как свинья? – не сдержалась Яна. – Давай приляг, что ли.

Виталий Николаевич развалился на широком диване в полубеспамятстве. Яна села рядом и принялась обтирать ему лицо минеральной водой. Лучше майору не становилось. Его трясло. К тому же он обильно потел. Яна решила, что это от упаковочной пленки. Она своими длинными, острыми ногтями разорвала целлофан на одном из диванов и помогла Лебедеву перебраться туда. Однако приступы не прекращались.

– Я запачкаю тут все, лучше отойди… – простонал майор.

– Ничего, переживу. Виталий, дело плохо. У тебя отравление, тебе в больницу надо.

– Еще чего! В первый раз, что ли? Только воздуха маловато. Зря мы ввязались в эту авантюру, Цветкова. Точно, с тобой живым никуда не доберешься. Ой, опять… Устроил я романтическую ночь, – попробовал еще посмеяться Виталий Николаевич.

– Береги силы. Что же делать?

Когда освобождать желудок было уже нечем, Лебедев несколько затих. Щеки у него ввалились, губы покрылись коркой. «В больнице в таких случаях капельницу ставят, чтобы обезвоживания не было, – подумала Яна. – Пусть немного поспит, измотался организм, хоть отдохнет».

Запах в вагоне стоял просто отвратительный, Яну саму тошнило. Зря она думала, когда вырвалась из подвала, что теперь-то у нее все наладится и начнется отпуск. Вагон громыхал, качаясь из стороны в сторону. Даже мягкие диваны не спасали. Яну незаметно сморило. Проснулась она от резкого толчка. Виталий Николаевич застонал и тоже открыл глаза, на лбу выступила испарина.

– Что? – разлепил губы следователь.

– Не знаю. Остановка, наверное. Ты как?

– Мутит. Только нечем…

– Оно и понятно, – нервно дернула плечом Яна.

– Налей водочки, – попросил Виталий Николаевич.

– С ума сошел?! Какая еще водочка? – удивилась Яна.

– Простерилизовать все внутри, – пояснил он.

– Обойдешься! Слизистая воспалена. Опять тебя рвать будет. Слышишь? Какие-то голоса…

– Рабочие, наверное, пути проверяют, – ответил Виталий Николаевич. – Ну хоть воды дай!

– Фу, от тебя такой перегар!.. Воды дам. Может, позвать на помощь, чтобы нас открыли? – спросила Яна.

Она подошла к двери и прислушалась.

– Что там? – спросил Виталий Николаевич.

Цветкова, замерев на месте, прижала палец к губам и поманила Лебедева к себе.

Виталий Николаевич с трудом встал, держась за спинку дивана, и подошел к Яне. Из-за двери доносились мужские голоса.

– Ты уверен, что этот вагон?

– Я, в отличие от тебя, нахожусь в адеквате и помню номер. К тому же, видишь, метка стоит. Товар здесь!

Виталий Николаевич прошептал Яне на ухо:

– Может, это за нами? Все-таки не звери, пометили вагон, где едут живые люди…

– Не думаю, что людей, то есть нас, назвали бы товаром, – не согласилась с ним Цветкова.

– Тогда они за диванами. Надо будет как-то объяснить, почему мы здесь оказались?

– Ты себя видел? Нам в жизни этого не объяснить, – отрезала Яна. – И почему они пытаются взломать замок, а не открыть его? Если они за диванами…

– Черт! Они хотят их своровать! – догадался Виталий Николаевич. – Я же говорил, диваны дорогие, за ними точно придут.

– Сейчас твоя радость совсем неуместна, – отметила Цветкова. – Лучше бы не приходили… Давай спрячемся!

– Яна, куда? В диван, что ли?

– В вагоне шум какой-то, – донеслось снаружи, и Яна с майором замерли.

– Да не… вроде тихо. Послышалось. Там товара на несколько миллионов. Давай поскорее его заберем, иначе шеф нам голову оторвет. А там уж сам пусть разбирается.

Яна на цыпочках отошла в сторону и поманила Виталия Николаевича к себе. Жестом она показала ему, чтобы он разобрал диван, и тут же улеглась в ящик для белья.

– И что дальше? – спросил Лебедев.

– Закрывай меня и прячься в другой диван. Не нравятся мне эти люди, и нарываться на неприятности нам не стоит.

– Тогда я к тебе! В тесноте – да не в обиде! – И майор быстро нырнул к Яне, сильно вдавив ее в стенку.

– Что ты делаешь?! Уйди отсюда! Мне и так тесно! Здесь полно других диванов! – возмутилась она.

– Ты худая, поместимся, – и зашипел на Яну: – Тихо! Слышишь?

Яна затихла, прижавшись к нему, хоть ей и трудно было даже дышать. Лязгнул замок, послышались шаги, глухие голоса.

– Я сейчас чихну, – прошептала Цветкова.

– Терпи.

– Как?

Мужчины, ругаясь, что-то двигали или тащили. Яна покрылась крупными каплями пота, руки и ноги затекли. В какой-то момент их диван стало дергать из стороны в сторону, и Виталий Николаевич шепнул ей на ухо:

– Похоже, мы поехали дальше.

– Господи! Подними наконец-таки эту крышку! Освободи меня!

Виталий выполнил ее просьбу, выглянул наружу и огляделся.

– Никого, – вынес он вердикт и, кряхтя, выбрался из дивана, а потом вытащил Яну. – Ну вот… Не получилось поваляться на диване, хоть поприжимался к тебе в диване.

– Очень смешно, – фыркнула Цветкова. – Интересно, зачем они приходили?

– А что пропало? – задал встречный вопрос Виталий Николаевич.

– Не знаю…

– Ты слышала, один из них вроде заметил, что тут бутылки и еда.

– Ага! А другой сказал, что здесь воняет, словно едет парочка скунсов.

– Такого не говорили, – надулся следователь.

– Смотри! Одного дивана не хватает! – закричала Яна.

– Получается, спёрли диван-то? Фу! Пронесло! Ладно, едем дальше. Яна, я все-таки выпью водочки! – вздохнул Виталий Николаевич. – Мне надо простерилизоваться, честно говорю, чуть не помер, как плохо было. Даже не знаю, с чего. Надеюсь, тот, кто заказывал эти диваны, не очень расстроится, что один из них доставят, извините, с человеческими отходами.

– Ага! А еще один украли! Ну, надеюсь, что мы смоемся отсюда быстрее, чем придут за мебелью, – согласилась Яна. – Налей мне тоже, я так перенервничала, что… Сопьюсь я с тобой.

– Не успеешь.

Яна с Лебедевым выпили, закусили и продолжили путь, стараясь не обращать внимания на трясущийся вагон, темноту и неприятный запах. Они очень мило поболтали и легли спать на одном диване, прижавшись друг к другу.

Перед глазами Яны снова, как наваждение, встало лицо Мартина с искренней открытой улыбкой и темными лукавыми глазами. Ей казалось, что он снова нежно ее целует, крепко обнимая. Но в какой-то момент объятия Мартина стали болезненными.

– Вставай! Вставай! – донеслось до Цветковой.

Яна вздрогнула и открыла глаза, но не сразу возвратилась в действительность. При этом из груди ее вырвался страдальческий стон.

– Яночка, ты что?! Проснись! Ты кричишь во сне! – будил ее Виталий Николаевич.

Она уставилась на него пустыми глазами, из которых текли слезы.

– О господи! – Яна присела на диване и тряхнула головой. – Извини, наваждение какое-то… Всё! Я здесь! Что ты суетишься?

– Яна, нам надо срочно выбираться отсюда, – сообщил Виталий Николаевич, по-прежнему несколько бледный и поникший.

– Куда же мы сойдем? – не поняла она. – Вроде еще едем…

– Вот именно! Пока мы едем, мы живем. Ты так мило уснула у меня на плече, а я все лежал и думал… Бессонница у меня. Эти мужики сказали, что товара здесь на миллионы. И вытащили один диван, так?

– Так… – Цветкова еще не совсем понимала, к чему он клонит…

– Ты серьезно думаешь, что обычный диван, которых тут десятки, стоит миллионы? Яна, внутри дивана было что-то спрятано! Сто процентов! Наркотики, оружие, алмазы!

– А почему вместе с диваном выгрузили? Не легче ли было вытащить все? – спросила Яна.

– Для маскировки! Так и повезут. Даже если пост дорожной службы остановит, то диван и диван, внутрь вряд ли будут заглядывать.

– Хорошо… вынесли и вынесли. Доедем до места, сообщим кому следует, – отмахнулась Цветкова и вздохнула: – Уж поскорей бы доехать… Когда же нас дотрясет до места?

– Мы не доедем! Нам надо сваливать! Если с нами ехала крупная партия не знаю чего, этот диванчик обязательно будут встречать серьезные люди. Да нас с тобой на ремни порежут! И не докажем, что мы ни при чем! Надо сваливать, Яна. Серьезно говорю. А по моим ощущениям, скоро мы уже приедем.

Его нервное состояние передалось и Яне.

– Интересно, а как мы отсюда выйдем? Может, подождем остановку?

– Следующая остановка может для нас стать последней! Я сейчас что-нибудь придумаю.

Виталий Николаевич отодрал с одного из диванов поручень и начал возиться с дверью вагона. Наконец дверь сместилась в сторону, в нос ударила струя свежего воздуха.

– Опа! А на улице-то вечер. Собираем вещи! Сейчас будем прыгать! – У следователя прорезался командный голос.

– Ты серьезно?

– Как никогда! Сбросим вещи – и сами следом. Потом найдем их.

Яна осторожно приблизилась к открытой двери.

– А поезд едет быстрее, чем казалось.

– Подождем, пока будет поворачивать, скорость при этом падает, тогда и прыгнем, – ответил Виталий Николаевич.

Наконец подходящий момент настал. Лебедев сбросил сумки и повернулся к Цветковой:

– Пора!

Однако сделать это оказалось не так-то просто.

– Сейчас! Подожди! Дай мне настроиться! – попросила она.

– Некогда настраиваться! – ответил ей следователь и придал ускорение.

Может, Яна и мечтала пролететь изящной птицей и упасть в поле с ромашками и васильками, однако на деле почувствовала себя мешком с картошкой, который швырнули на цементный пол в амбаре. После приземления вокруг нее поднялось облако пыли. Яна закашлялась и услышала глухой звук – прилетел второй мешок. Цветкова улеглась на землю и посмотрела в темное звездное небо, заодно стараясь понять, не сломала ли она себе что-нибудь. Поезд, стуча колесами, умчался вдаль.

«Докатилась… валяюсь как бомж и счастлива от этого», – подумала Цветкова.

– Чего разлеглась? Цела? – склонился над ней грязный, взъерошенный Виталий Николаевич. – Пошли вещи искать.

– Тебе только вещи и важны! – пробубнила Цветкова, поднимаясь.

– Конечно. Вон чемодан вижу. Поцарапался немного, а так ничего. А вон и сумка! Интересно, водка не разбилась?

– У тебя одно на уме! Ты алкоголик, что ли? – сплюнула пыль и песок Яна.

– А как ты хотела? Живу один в холостяцкой берлоге, никто не лелеет, вот одна радость!

– Слово-то какое – лелеет, – передразнила его Яна. – Алкоголик себе любое оправдание найдет. Нет никого – пью от одиночества, есть кто – пью из-за нее, потому что мозг выносит.

– А вот ты выходи за меня замуж и увидишь, как я изменюсь.

– Ох, не верю я тебе, товарищ майор. Сколько лет тебя знаю, ни разу еще не удивил меня.

– Так ты и замуж за меня не выходила ни разу.

– А я что, фея, если могу внести такие разительные перемены в твою устоявшуюся жизнь? – Яна попыталась взять чемодан.

– Иди уж! Я сам все понесу, – пробурчал Виталий Николаевич.

– А куда идти-то?

– Вперед, через поле. Видишь, там, огоньки, значит, село. Выберемся, поймаем попутку…

– Кто тебя в таком виде в машину пустит? Весь вагон изгадил, теперь на машину посягаешь.

– А где я сейчас могу помыться? Вот доедем до юга, и искупаемся в море, – весело сказал Виталий Николаевич.

– Не пугай меня! То есть в том месте, куда мы едем, помыться можно только в море? – Яна, спотыкаясь о кочки, еле успевала за майором.

– Я не знаю. Если что, я не дам тебе пропасть. Устроимся где-нибудь поприличнее, – хмыкнул Виталий Николаевич.

– Быстрее бы уже на месте оказаться… Такая длинная дорога! Я думаю, в ад люди быстрее добираются, – вздохнула Цветкова.

– В ад? – переспросил Виталий. – Об этом нам еще рано знать, но я думаю, пойдем мы туда вместе, рука об руку. Потому что ты – мой ад, Цветкова!

– Здравствуйте, приехали! Что я тебе такого сделала? Я добрая и чуткая и представляла себя… – Яна задумалась.

– …с Мартином! – закончил за нее мысль Виталий Николаевич. – Представляла себя только с ним и больше ни с кем! А уж в раю он будет или в аду, ты этого даже не заметишь. Главное – смотреть ему в глаза.

– С чего такая пламенная речь? – У Яны от разговоров про Мартина даже пульс участился.

– Сегодня, когда нам в этих нечеловеческих условиях удалось немного поспать, ты, прижимаясь ко мне, все время произносила его имя. И мне было и приятно, и неприятно одновременно, – пояснил следователь.

Яна в сумерках южной ночи все же покраснела и не нашлась что ответить.

– Ладно, не тушуйся! Будем надеяться, что тебе снился кошмар, а добрый рыцарь лежал рядом и не смог спасти тебя от дурного сновидения, – хитро посмотрел на нее Виталий Николаевич.

– Если бы это было так… Воспоминания о Мартине рвут мне душу, – тихо ответила Яна чистую правду.

Настало время промолчать следователю. Ему не нравилось, что у его любимой женщины, когда она говорит о другом мужчине, в голосе появляется столько боли. Это означало, что чувства к нему очень сильные. Лебедев, конечно, очень надеялся, что они пройдут. Он долгие годы был рядом с Цветковой и уже точно знал, что другая женщина ему не нужна. Виталий Николаевич давно для себя решил, что будет или с ней, или ни с кем. Он ее выстрадал, он ее заслужил. Увлечений у Яны было много, но все они рано или поздно заканчивались, потому что возникали непреодолимые обстоятельства. А у Лебедева никаких непреодолимых обстоятельств не было. Виталий Николаевич не заставил бы Яну переезжать, не стал бы ломать ее душу, а просто терпеливо ждал и очень надеялся, что эти ожидания себя оправдают. Для майора Мартин был очередным красивым, харизматичным похитителем сердца его Яны. Оставалось только ждать, когда ее чувства остынут и она потеряет к нему интерес. Пугало другое: раньше такого за Цветковой не наблюдалось, она никак не могла забыть Мартина.

Тем временем они уже вышли на проселочную дорогу, впереди стояли покосившиеся домики. Только огней в окнах уже не было, деревня спала. Лишь придорожные столбы мерцали тусклым, мигающим светом.

Виталий Николаевич огляделся.

– Смотри! Водоем, – указал он налево.

– Какой-то пруд заросший, – заметила Яна.

– Я все же искупаюсь, – сказал Виталий Николаевич.

– Ты серьезно? В этой луже? – не поверила Цветкова.

– Да, я хочу смыть с себя пыль дорог, и не только… Ты со мной?

– Нет уж. Я на берегу подожду, – ответила Яна.

Виталий разделся и даже попытался вытрясти одежду, подняв облако пыли.

– Отвернись, я и трусы сниму, – подмигнул он Яне.

– Ой, что я там не видела, – фыркнула Цветкова, тем не менее отвернулась.

Виталий разбежался и с каким-то звериным криком плюхнулся в воду.

«Точно, не доберемся мы до места», – подумала Цветкова и словно сглазила, потому что после плюха в воду наступило затишье. Яна ждала, прислушиваясь, и наконец не выдержала и повернулась к пруду.

– Эй… Виталик! – Она всматривалась в воду, а в душе поднималась волна тревоги и беспокойства. – Не шути так! Виталий, я серьезно! Господи! Этого не может быть! Твою же мать! – Яна, не раздеваясь, бросилась в пруд. Она ныряла, пока хватало сил, а когда выныривала, кричала и все время шарила руками вокруг себя. Наконец Цветкова наткнулась на майора и вытащила его на берег. Виталий Николаевич ни на что не реагировал. Яна сделала ему искусственное дыхание. Майор закашлялся, вода вышла из легких. Убедившись, что сердце у него бьется, Цветкова как сумасшедшая побежала в деревню и принялась стучать в каждый дом. Залаяли собаки, включился свет, на пороге крайнего дома показался крупный мужчина в черных семейных трусах, майке и с охотничьим ружьем наперевес.