Текст книги "Порядочная дама для беспорядка"

– Ты что?! Нет! Не надо!

Но почти сразу заткнулся. Раздался очень неприятный звук – звук булькающей крови.

Яна сжалась в комок.

– Что вы сделали? Вы же убийца!

– Это он убийца! А нам выпал шанс заполучить богатства и жить припеваючи. Никто на них претендовать не будет, если погиб последний из преступников.

– Но это кровавые деньги! Вы из-за них его и убили! – Яна попятилась от Василия.

– Что с вами? Если бы не я, этот человек убил бы вас. Вы кого жалеете?

Яна отвернулась и побежала, Василий ринулся за ней.

– Эй… Куда вы?! Я ничего вам не сделаю! Подождите!

Но Цветкова неслась, словно горная лань – легкая и быстрая. Вперед ее гнал животный страх за свою жизнь. Только что на ее глазах убили человека, кем бы он ни был. А этот Василий с улыбочкой вызывал у Яны еще больший ужас, потому что стало понятно, что он неадекватный. Яна неслась так, что ветер свистел в ушах, и вскоре она уже не слышала ни топота ног за спиной, ни голоса Василия. Цветкова весьма ловко лавировала между могилами, пока боль и темнота не настигли ее.

Яна знала, что беззаветно любить – это тяжкий груз на сердце. Но чтобы было так тяжело, она даже не предполагала. На грудь давила такая тяжесть, что Цветкова не могла дышать до боли в ребрах. В глазах был песок, он же хрустел на зубах. Было холодно и болело все тело. Яна открыла глаза и испугалась, что ослепла. Она ничего не видела. А попытавшись пошевелиться, поняла, что и двигаться не может. Последнее, что помнила Яна, как она бежала по кладбищу, а потом… провал.

«Этот псих меня убил. Точно! Догнал и убил, – подумала Цветкова. – Почему же тогда я могу размышлять? Мозг живет после смерти? Нет! Он меня закопал. Живьем… Я видела такое в фильмах и теперь буду долго мучиться, пока не умру. Я в гробу…»

От ужаса Яна покрылась липким потом, но решила, что без боя сдаваться нельзя, надо хоть немного побороться. Она попыталась сдвинуть крышку, но у нее ничего не получалось.

«Что же это за гроб такой? Прямо саркофаг какой-то. И почему в этом гробу так тесно? Ну, должно же быть хоть какое-то пространство! И, кстати, почему гроб не деревянный, а каменный? Нет, камень ногтями не сточить», – с отчаянием думала Яна, чувствуя дикую головную боль.

Внезапно в лицо дунул ветерок, и земля полетела в разные стороны. Показался небольшой просвет.

Думать, откуда под землей ветер, Цветковой было некогда.

– Я вижу! – возликовала она.

Но ее радость была преждевременной, так как выбраться без посторонней помощи Яна не могла. И что с того, что она умрет не от удушья, а от голода? Выбор тот еще… Звать на помощь? Кого? Также Яна боялась, что ее услышит Василий. Кстати, где он? И сколько прошло времени. «Скоро у меня откажут ноги от сдавливания сосудов и нервов. В медицине это называется краш-синдром, но кому это интересно…» – предавалась она горьким размышлениям.

Яна постаралась больше не дергаться, выровняла дыхание, закрыла саднящие от боли глаза и сплюнула вездесущий песок.

«Что я могу? – попыталась трезво рассудить Цветкова. – Судя по всему, меня придавило могильным памятником. Сделал это Василий или кто еще – не важно. Факт остается фактом. Повреждены ли у меня кости и органы – неизвестно, но то, что долго я не протяну, это точно. На что я могу рассчитывать? Только на чью-то помощь. Каков шанс, что сюда кто-то придет? Небольшой. Кладбище огромное, и убежала я достаточно далеко».

Яна закашлялась и снова запаниковала. Чтобы хоть как-то прийти в себя, она решила подумать о чем-то, что ее больше всего успокаивает. В памяти сразу всплыло обаятельное лицо с теплым взглядом темных глаз и самой обаятельной улыбкой на свете.

Накануне Вера Ивановна Капустина увидела очень нехороший сон про своего усопшего мужа Егора Павловича. Мол, плохо ему, мучается, зовет ее, ругается. Вера Ивановна поделилась сном со своей подругой Любой. Та сразу же сказала, чтобы она сходила в церковь и поставила свечку за упокой.

– Верное средство! Душа, знать, мается. Еще бы! Сколько он тебе зла причинил! Какой кобель был!

– Люба, не надо… Про мертвых-то плохо нельзя говорить.

– Кому нельзя? Ты с ним мучилась, а я со стороны это все наблюдала. Да и что я лишнего сказала? Это же правда! Он ни одной юбки не пропускал! Кто только не перебывал у вас в квартире, стоило тебе выйти за порог. Ты с двумя детьми нянчилась, работала, а Егор только за бабами бегал. И помер-то он как! – закатила глаза Люба.

– Только не начинай! – охнула Вера Ивановна.

– Нет уж, дорогая! Ты меня вытащила из дома на ночь глядя, чтобы одной не идти на кладбище, и я имею право ворчать столько, сколько нужно. Вспомни, как ты прибежала ко мне тогда – растерянная и трясущаяся, вся в соплях и слезах: «Люба, что мне делать?! Помоги! Мне позвонила какая-то незнакомая женщина и сказала, чтобы я забирала Егора из ее квартиры». Конечно, у тебя возникли вопросы: что Егор делает у нее в квартире и кто она такая? А женщина, абсолютно не стесняясь, сообщила, что она его любовница. Бинго! Что ты отводишь глаза? А… понимаю, ты всегда знала, что у твоего благоверного есть любовница, просто впервые тебе позвонили и сообщили об этом открыто. Но еще более неожиданным оказалось то, что твой Егорка не в командировке, как он тебе сказал, а в гостях у какой-то бабы. И в данный момент лежит у нее в постели. В чем интрига? Не делай вид, что не помнишь! А интрига в том, что муженек-то твой так старался на этой бабе, что богу душу отдал. Класс! Ты впала в ступор и не знала, как реагировать, сказала – забирай его! Но потом у тебя наконец-то включились мозги, ты вспомнила про свою гордость, возмутилась: мол, на ком умер, тот и хоронит! За эти слова я поставила бы тебе памятник, но нет. Любовница заявила, что чей муж, та и хоронит. Ну, правильно! Официально ведь ты супруга. Будь я на твоем месте, плюнула бы на этого развратника, а ты не смогла. Похоронила честь по чести.

– У меня от Егора двое детей! Я что, должна была выкинуть их отца в мусорный контейнер? – возмутилась Вера Ивановна.

– Да ты и после смерти продолжаешь переживать за него!

Сейчас могилу проверим, сорняки выполем… – вздохнула Вера Ивановна. – Да и успокоится его душа, а там и я успокоюсь, – проговорила она. – Вдвоем не страшно, да и рассиживаться я на кладбище не собираюсь. Вот уже и дошли. Ой…

– Что случилось? – спросила Любовь.

– Так что-то не нахожу я могилу мужа, – совсем растерялась Вера Ивановна. – Вот тут же памятник всегда виден был. Неужели кто-то украл?! Он из мрамора был. Коллеги Егора сбросились.

– Так вон какой-то памятник валяется… Белый! – указала Люба.

– Точно, он! Почему же он упал? Плохо поставили, черти… А еще такие деньги взяли! – захлопотала Вера Ивановна. – Говорю же, ничего просто так не бывает. Сон в руку! Придавило плитой моего Егорочку!

Внезапно до женщин донесся человеческий стон. Подруги встали как вкопанные, Вере Ивановне даже показалось, что у нее волосы на голове зашевелились. Стон повторился, затем кто-то произнес:

– Есть тут кто? Вытащите меня!

Люба подумала о том, что изначально плохая была идея идти поздно вечером на кладбище.

– Ты тоже это слышишь? – спросила она, не узнавая своего голоса.

– Да… – кивнула побледневшая Вера.

И обе, как по команде, с диким криком «А-а-а! Помогите!» побежали прочь.

Уже на выходе из кладбища они наткнулись на пожилого мужчину в неряшливой одежде и слегка опухшим лицом.

– Чего вы орете? – спросил он. – Так всех мертвяков перепугаете!

– Там, там… Там кто-то говорит из могилы, – сбивчиво ответила запыхавшаяся Вера Ивановна.

– Прямо так и говорит? – прищурился мужчина, очень внимательно разглядывая подруг. – Вроде не молодые уже, а такими вещами занимаетесь.

– К-какими вещами? Там кто-то орет из-под земли жутким голосом, – поддержала подругу Люба.

– Еще интереснее. И где же это?

– А вам зачем? Я туда не вернусь! – быстро ответила Вера Ивановна. – И вообще, я не помню где.

– Не помнишь, где твой Егор похоронен? – удивилась Люба.

– Ах, ну да! Место помню! – кивнула дрожащая Вера Ивановна.

– Я сторож на этом кладбище и все должен знать. От вас ничего не требуется, только покажите место. А вдруг это бандюги зарыли человека с целью наказать? – предположил мужик.

– А что, такое может быть? – испугалась Вера Ивановна.

– Бывало уже пару раз…

– Хорошо, пойдемте. Мы вас проводим, но участвовать ни в чем не будем. – Люба взяла подругу под руку, и они снова двинулись в глубь кладбища, на сей раз вместе со сторожем. Правда, Вера Ивановна с трудом представляла, чтобы этот пожилой мужчина со стойким запахом перегара мог спасти их от зомби. Но и жить потом с камнем на шее, что не помогли живому человеку, тоже не хотелось.

– Вон там мой Егор похоронен, – указала дрожащей рукой Вера Ивановна, давая понять, что дальше не пойдет. – Оттуда же и голос звучал. Кстати, плохо вы за кладбищем следите, у моего Егора памятник упал. Месяц назад ставила…

– Разберемся! Только не слышу я никаких голосов. Кто тут кричал? Эй! Есть кто-нибудь?!

– Помогите! Я здесь! – раздался охрипший, приглушенный голос, как будто и правда из-под земли.

– Матерь божья, и правда кричат! – перекрестился сторож и поспешил на голос.

Подруги хоть и старались держаться поодаль, но из любопытства двинулись за сторожем.

– Ты кричи, болезный, кричи! Где ты? – спрашивал тот.

– Я здесь! Не оставляйте меня, я застряла и не могу вылезти! – отвечала Яна.

Сторож нервно хихикнул.

– По ходу, из-под этого памятника и звучит голос. Так это еще и женщина…

– Женщина! Я женщина! Я замерзла, и у меня голос осип, – подтвердила Цветкова.

Люба толкнула Веру Ивановну в бок.

– Ты смотри, что делается! Твой и на том свете не успокаивается.

Сторож, оценив ситуацию, попытался приподнять памятник.

– Какой же тяжелый, черт! Помогите мне!

– Мы на совесть ставили! Из цельного куска мрамора, – ответила ему Вера Ивановна. – Я на отце своих детей не экономлю!

– Помогите, говорю! – напрягся сторож.

– А вдруг там зомби?!

– Да какой зомби?! Реальная баба!

Втроем они не до конца, но всё же сдвинули плиту. Из-под нее выползла лохматая, вся в земле Яна. Ее трясло, ноги и руки не слушались.

– Я думала, мне конец. Спасибо большое! – прохрипела Цветкова и выплюнула землю. Подруги и сторож замерли от ужаса. Первой пришла в себя Вера Ивановна.

– Ты его любовница! Точно! Пришла его навестить! Зараза! – как мантру проговорила она и кинулась на Яну, пытаясь отдубасить ее по полной.

– Уберите от меня эту сумасшедшую! – закричала Цветкова, не имея сил даже сопротивляться.

Сторож и Люба с трудом оттащили от Цветковой разъяренную жену покойного.

– Совсем совесть потеряла! – вопила вдова.

– Да что я сделала? Чья любовница?

– Моего Егора! – не унималась Вера Ивановна.

– Не знаю я никакого Егора! Он подтвердит, – фыркнула Яна, действительно не понимая, за что на нее так набросились.

– Егор уже ничего не сможет подтвердить. Он покоится в этой могиле. А ты и сюда к нему лезешь! Что, пришла поплакать? А Бог тебя наказал.

– Я знать не знаю, кто здесь захоронен! Я убегала от маньяка, который хотел меня убить, и, видимо, оступилась, упала, стукнулась о памятник, а потом меня этим памятником и придавило. А больше я ничего не помню, – пояснила Цветкова.

Вдова еще долго не верила, что Яна говорит правду, но потом успокоилась. Женщины познакомились.

– Получается, что мой Егор тебя спас, – даже улыбнулась Вера Ивановна.

– Это потому, что у него памятник весит не тонну, а иначе меня бы расплющило, как жестяную банку, – заметила Яна.

– Все-таки плохо установили памятник, паразиты, вот он и упал, – ответила вдова. – Хорошо еще, что мне дурной сон приснился и мы с подругой именно сегодня решили заглянуть к Егору и проверить все.

– Твой Егор любил женщин и помогает им и после смерти, – сказала Люба.

– Аминь! – заключил сторож. – Обещаю, что памятник вашему Егору мы подправим. А теперь пойдемте уже отсюда.

– Мне бы в полицию, – пискнула Яна.

– Зачем? – не понял сторож.

– Вы меня не слышали, что ли? За мной маньяк гнался, он меня убить хотел!

– Ну не убил же, – здраво рассудил сторож. – Чего зря людей дергать?

– Меня не убил, а другого человека прикончил. Правда, тот тоже был преступником, – Яна отвела глаза в сторону, понимая, как неоднозначно звучат ее слова, – но все равно…

– Да и бог с ней, с этой бандитской разборкой! – махнул рукой сторож.

– А труп что, так и будет валяться? – спросила Яна.

– Какой труп? – с дрожью в голосе спросила вдова. – Тут кругом трупы. Это же кладбище!

– А я согласна со сторожем, пора покидать это унылое место! – высказала свое мнение Люба.

– Так все трупы в земле, то есть захороненные. А этот бесхозным валяться будет? – не унималась Цветкова.

– Ты хочешь сказать, что кто-то убил другого человека, а потом погнался за тобой? – наконец-таки сформулировал свою мысль сторож. – И все это в мое дежурство, твою же мать! Сможешь показать место, где произошла разборка? – спросил он.

– Не уверена. Я долго бежала от этого места, да еще в таком состоянии. Но если мы вернемся к входу на кладбище, я попробую сориентироваться, – не очень уверенно произнесла Яна.

– Пошли, и ты мне подробно все расскажешь, – сказал сторож.

– А можно мы пойдем домой? – подала голос Вера Ивановна. – Мы-то при чем? Вы пообещали навести на могиле порядок. С трудом, но я поверила, что эта женщина не знает моего Егора. А кто кого убил, нас не интересует.

– Конечно! Вы можете идти. А мы попытаемся найти тело, если этой дамочке не привиделось после такого потрясения, – согласился сторож.

Трясущиеся подруги быстрым шагом направились к выходу.

– Правильно говорят, баба на борту – к беде, – сказал сторож. – Хоть от двух визжащих особ избавился.

– К беде – это на борту корабля, – поправила его Яна.

– Да и по жизни! – возразил сторож. – Все от вас, от баб! Тьфу! Сами вляпываетесь во что-то, а потом визжите и бежите к нам, мужикам: что делать?

– То есть личная жизнь у вас не удалась, – поняла Яна.

– Не удалась, не удалась, – уже более миролюбиво ответил сторож. – Женат сорок лет, три дочки, пять внучек, одна правнучка. Не удалась!

– Понятно, – улыбнулась Цветкова.

Ей стало казаться, что она попала в какой-то «день сурка».

– Это кладбище – какое-то заколдованное место! Меня только что вытащили из могилы, а я, вместо того чтобы бежать отсюда, по доброй воле прохаживаюсь тут, среди могил, – говорила о своем, о наболевшем Яна. – И это вместо горячей ванны и крепкого кофе.

– А что тебя связывает с этими бандитами? Почему тебя хотели тоже убить? Вы из одной банды? – поинтересовался сторож.

– Какая банда?! Стечение обстоятельств!

И Яна рассказала ему, как все случилось.

– Выходит, хороший человек стал плохим, узнав о богатстве, и просто убрал свидетеля, чтобы все досталось ему, – понял сторож.

– Думаю, что в одну секунду хороший человек не становится плохим. Значит, он и раньше был с червоточинкой.

– Или жизнь нас такими делает, – вздохнул сторож.

– Смотрите, свежевыкопанная могила, – указала Яна. – А где-то здесь и остался лежать преступник.

– Так, значит, его зарыли… Господи, неужели это правда и все-таки придется вызывать полицию?

– А я вам что говорила, – с укоризной посмотрела на него Цветкова. – Звоните в полицию…

– А где спрятан клад? – внезапно спросил сторож.

– Не факт, что он существует. Может, бандит пытался таким образом тянуть время и сохранить себе жизнь, – ответила Яна.

– Это понятно. Но ты адресок-то повтори. – Сторож повернулся к Яне лицом и внимательно посмотрел ей в глаза.

Яне показалось, что пространство вокруг нее стало сужаться, словно она находится в мультипликационном фильме.

– Зачем вам это знать?

– Хочу проверить, помнишь ли ты? – спросил сторож, медленно двигаясь на Цветкову.

Яна чисто интуитивно попятилась.

– А если забыла? – прошептала она.

– Так придется вспомнить, – каким-то странным голосом заговорил сторож.

– Не может быть… – выдохнула Яна. – Точно «день сурка»! Вы что задумали?

– Очень многие живут бедно, мыкаются, страдают… А такой шанс выпадает один раз в жизни, – ответил сторож и полез в карман.

– Что вы хотите сделать? Вы же не убийца! Опомнитесь! Вы что? – растерялась Цветкова.

– Я еще не знаю, что с тобой сделаю, но уверен в том, что про бандитский схрон должен знать только я, а там разберемся.

– Ничего ты не узнаешь, старый козел! – произнес кто-то за спиной сторожа.

Сторож получил крепкий удар по голове, квакнул и упал ничком. Яна оцепенела и перевела взгляд на лопату в руках женщины.

– Люба?

– Я.

– И я здесь, – пискнула из-за ее плеча Вера Ивановна, которая ранее от ревности к покойному мужу чуть все волосы Цветковой не выдрала. – Решили не оставлять тебя одну с ним на кладбище. Предчувствие было нехорошее.

– Хоть вы-то меня не грохнете? А то у меня такое ощущение, что выстраивается целая очередь из желающих меня убрать, – пожаловалась Яна.

– Нет, мы точно никого убивать не будем, даже за все сокровища мира.

– Тогда надо вызвать полицию, – робко предложила Яна, боясь, что сторож очнется и набросится на них.

– Звони своему бывшему, – посмотрела на подругу вдова. – Иначе нас всех тут заметут. История мутная.

– А кто у нас бывший? – спросила Яна, заметив, как сторож пошевелил рукой, и на всякий случай придавила ее каблуком.

– Подполковник полиции, – ответила Люба. – Правда, когда я с ним разводилась, он был всего лишь капитаном.

Глава 7

Подполковник Калугин Виктор Степанович – хмурый мужчина с большой головой и крупным носом – с интересом смотрел на сидящих перед ним Веру Ивановну, Любовь и Яну. Остановившись на Яне, он закатил глаза и, казалось, мысленно спросил небеса: за что ему это?

Цветкова рассказала бывшему мужу Любы все, что знала по этому делу. Люба с Верой Ивановной тоже присоединились на определенном этапе.

– Мистическая история, прямо «Вечера на хуторе близ Диканьки». Значит, преступника убил некий Василий Киселев – любитель марихуаны? Труп его мы нашли. То есть не Киселева, а того преступника, который так легко ушел от правосудия, подсунув другой труп. Также мы нашли сторожа с сотрясением мозга и травмой шеи. Значит, ему увечья нанесла ты – любовь моя? – с усмешкой посмотрел он на бывшую жену.

– Слово-то какое! Увечье! – всплеснула она руками. – Ты еще наручники на меня надень! Увечье я получила, выйдя за тебя замуж! Дура была молодая!

– А сейчас умная?

– Это была самооборона! – фыркнула Люба.

– Самооборона – это если бы сторожу ответил тот, кому он угрожал. В нашем случае это гражданка Цветкова. А ты подкралась к человеку со спины и огрела его!

– Я не смогла бы оказать никакого сопротивления. Меня сильно придавило могильной плитой и руки еще плохо слушались. Люба меня спасла! – заступилась за нее Цветкова.

– Но он же не угрожал лишить вас жизни? – спросил подполковник.

– Угрожал и в карман полез, – ответила Яна.

– Вот только это, Люба, тебя и спасет, что в кармане у сторожа обнаружили заточку, якобы для самообороны. Но он признался, что бес его попутал и он хотел вас, гражданка Цветкова, пырнуть. И очень рад, что провидение в лице Любы его остановило, не долго взять грех на душу. Так что претензий он к тебе не имеет. – Виктор Степанович посмотрел на свою бывшую.

– Еще бы этот душегуб имел какие-то претензии ко мне! – фыркнула Любовь.

– Остается вопрос с Василием Киселевым, если он назвал вам свое настоящее имя, – обратился подполковник к Цветковой.

– Его надо найти, он на меня покушался! – кивнула Яна, и на стол подполковника посыпалась земля.

– Вы удивительная женщина! На вас за один день совершено несколько покушений! – прищурился Виктор Степанович.

– Так этот Вася решил воспользоваться ситуацией, а меня убрать как свидетеля, – вслух размышляла Яна. – И искать его надо в Рыбовецком! Он же за кладом поехал!

– А вы у нас одна такая умная… Мы уже все проверили. По указанному адресу находится психиатрическая лечебница. Наврал вам преступник перед смертью, надеялся, что вывернется и деньги свои кровавые сохранит. Вы хоть фоторобот Киселева сможете составить? – обратился он к Цветковой.

– Зачем фоторобот? Я вам его и так нарисую по памяти. Мне нужен лист бумаги и карандаш, – ответила Яна.

Подполковник выполнил ее просьбу, скептически улыбаясь.

Яна заскрипела грифелем, и очень скоро на бумаге возникло мужское лицо с хитрым прищуром глаз.

– Да… Айвазовский отдыхает, – покачала головой Вера Ивановна.

– Айвазовский писал море. А это портрет! – гордо ответила Яна и положила лист бумаги перед подполковником.

– Красиво. Прямо как живой.

– Я хорошо училась в художественной школе, – не без гордости ответила Яна.

Она всегда знала, что если бы не стала врачом, то обязательно нашла бы себя на художественно-дизайнерском поприще.

– Молодец! Пробьем по базе данных. Ну а вам, милые дамы, думаю, на сегодня хватит. Отпускаем вас, пока…

– Ты меня отпустил пятнадцать лет назад, – заявила Люба, – а теперь нечего жалеть. Разбирайтесь сами с этим кладбищенским дерьмом. Мы – исключительно пострадавшая сторона, и нечего нам грозить.

С этим было трудно поспорить.

Когда женщины вышли на крыльцо, уже светало.

– Наконец-то свежий воздух! – вдохнула вдова. – Слушай, а бывший твой все-таки зануда!

– Я не смогу наслаждаться никакой свежестью, пока не приму душ, – сказала Яна.

– И я вас понимаю! – засмеялась Люба. – Айда ко мне!

– К вам? – переспросила Яна.

– Так я живу недалеко.

– Я согласна, – ответила Цветкова.

– И я с вами, а то что-то страшновато одной, – ответила Вера Ивановна.

– Тебе-то что страшновато? – хохотнула Люба. – Как ночью на кладбище идти к своему Егору, так ты – смелая, а сейчас вдруг, видите ли, испугалась… Ладно, поехали все вместе!

– Офигеть! – Это единственное, что смогла вымолвить Яна, когда увидела дом, а точнее, особняк Любы, хотя Цветкова много чего повидала в своей жизни.

Яне казалось, что она попала в райское место.

Особняк невольно поражал своими масштабами, необычностью архитектурных элементов и роскошью. Главный вход находился между двумя внушительными античными колоннами, разместившимися на устойчивых пьедесталах. Массивную деревянную дверь венчало аркообразное окно. Территория была обнесена высоченным забором. Разнообразные цветы росли на затейливых клумбах, стриженый газон, фонтанчики с водой, декоративные водопады и пруд с лилиями – всё это вызывало удивление.

Женщины вошли в дом.

Шикарная двухэтажная гостиная впечатляла своей изысканностью и комфортом. Мраморные колонны, картины в тяжелых рамах, хрустальная люстра с искрящимися подвесками и антикварная мебель, шелковые обои произвели на Яну неизгладимое впечатление.

Яна застыла на пороге с открытым ртом.

– Впечатляет? – поинтересовалась Вера Ивановна.

– Это кем же надо работать, чтобы такой дом отгрохать? – спросила Яна.

– После развода с господином Калугиным, которого вы имели честь лицезреть, я вышла за бизнесмена, занимающегося нефтью, – объяснила Люба.

– Ну, понятно. И где он?

– Перехватить хочешь? Опоздала. Уже увели. Бросил и женился на молодой, – улыбаясь, ответила Люба. – А этот дом – отступные мне и нашему общему сыну, да и к падчерице он хорошо относился. Обыкновенный кобель, а так человек неплохой.

– Хорошие отступные…

– Что есть, то есть. Он еще и алименты платит исправно, и зарплату прислуге, я одна с таким домом и территорией не справилась бы. Я работаю. Занимаюсь флористикой, хотя, конечно, могла бы бездельничать. Прошу в столовую.

– Мне бы сначала душ, – робко попросила Яна, которая боялась даже ступать по мозаичному полу.

– У меня и душ, и джакузи с гидромассажем, и бассейн. Я вас провожу. А потом спускайтесь в столовую, я пока на стол накрою. Что-то проголодалась я от нервов…

В большой ванной комнате, напоминающей перламутровую раковину, Яна почувствовала себя неуверенно, особенно когда разделась перед большим зеркалом. То, что она выглядела узницей концлагеря, Цветкову уже давно не смущало. Ее смущали синяки и ссадины. Погрузив свое измученное тело в теплую воду, Яна наблюдала, как пузырьки пены переливаются всеми цветами радуги. Цветкова закрыла глаза, и тут же в памяти всплыло улыбающееся лицо Мартина, словно ей в мозгу сделали татуировку.

«Какой кошмар! Когда же это наваждение закончится? Боль не утихает! Даже наоборот. Я так хочу увидеть Мартина, хотя бы одним глазком!»

Она дотронулась до шеи, губ, представила, что ее целует любимый Мартин, и со стоном погрузилась в воду с головой. Задержав дыхание, она резко вынырнула, пытаясь таким образом отбросить навязчивые мысли.

Яна облачилась в пушистый банный халат цвета спелого персика. Отдохнувшая, посвежевшая, но с незаживающей раной в сердце она отправилась в столовую, откуда раздавалось женское пение. Подруги уже накрыли на стол и откупорили бутылочку не самого дешевого коньяка. При появлении Яны они разом посмотрели на нее и замолчали. Повисла пауза.

– О господи! Это вы?! – наконец-то воскликнула Люба. – Я даже дар речи потеряла. Думаю, откуда русалка в доме? А вы, оказывается, такая красотка! С ума сойти!

– Вы точно моего Егора не знали? Он бы такую не пропустил! – снова взялась за старое вдова.

– Точно не знала. Зато теперь знаю, что памятник у него очень тяжелый, – ответила Цветкова.

– Садитесь и угощайтесь. Давайте выпьем за знакомство, – Люба радушно пригласила к столу.

– Выпью с удовольствием! Мне согреться надо. Даже горячая ванна не спасла. До сих пор ощущаю холодный мрамор памятника. За вас, девочки! Вы меня спасли, причем дважды!

– Тогда сразу по второй! – подлила ей Люба.

– Ой, как крепко!

– Французский. Двадцать лет выдержки! Вы закусывайте. Яна, а вы знаете застольные песни? – спросила Люба, которая уминала ветчину, накалывая сразу по три куска на вилку.

– Вообще-то, да… – ответила Яна. – Птицы в полете, по крайней мере, от моего пения не дохнут.

– «Вот кто-то с горочки спустился…» – затянула Люба, и Вера Ивановна с Яной подхватили на разные голоса.

Так они и сидели – пили, ели и пели.

– У нас с Верой нелегкая женская доля, – сказала Люба. – А у вас есть раны на сердце? – обратилась она к Цветковой.

– Странно слышать про нелегкую женскую долю, особенно от вас, – хихикнула Яна.

– Это только впечатление, что я как сыр в шоколаде, – залилась слезами Люба, уже дошедшая до кондиции. – Люблю я его, ирода!

– Кого? – растерялась Яна. – Мужа, который бросил? Так он же предатель! К молодой ушел. Мерзавец!

– Нет! Она всю жизнь Витьку любит. Мента своего, – пояснила вдова.

– А… первого мужа, – поняла Яна. – Так он же тоже ушел?

– Она сама его бросила! Красивой жизни захотела, не хватало ей и денег, и его внимания. Витя тогда следователем работал… Кстати, очень хорошим следователем был. А это что означало? Дома его фактически не было. Люба с дочкой все время одна. А на вызов Витю могли дернуть в любой момент – и днем, и ночью. Люба тогда мне часто жаловалась, что у всех мужья как мужья, а ее все на работе. Еще время такое было, что все бежали, как крысы с корабля, с государственных, низкооплачиваемых должностей в бизнес. Следователей катастрофически не хватало, вот Витя и вкалывал за пятерых.

– Да! – подняла голову Люба. – Молодая была! Глупая! Некому было научить уму-разуму! Я злилась на Витьку, что все время одна. Не стала ему верной, боевой подругой! Последней каплей в наших отношениях стал случай – я с Витей и дочкой выходила из подъезда, а в нас стреляли из проезжавшей мимо машины. Слава богу, ни в кого не попали, но я сильно испугалась. А потом появился второй муж.

– На «Мерседесе» и с дорогими подарками, – встряла вдова.

– Да! Я почувствовала внимание и заботу, поняла, что он может быть рядом каждый день и обеспечить нам достойное существование.

– Он купил тебя, – снова подала голос Вера Ивановна.

– Можно и так сказать. И что? Случилось то, что случилось. Я получила все, кроме любви. Витька, конечно, тоже переживал, работать еще больше стал. Получил ранение. Я навещала его в больнице, но он со мной уже холодно обращался… сквозь зубы. Потом новую жену нашел. Она в той больнице медсестрой работала. Я тогда так ревновала, – всхлипнула Любовь.

– Ага! Сама замужем была, ребенка родила от второго мужа и ревновала, что первый муж тоже женится! – снова встряла вдова. – Просто собака на сене!

– Не понимала я, дура, что любила Витю, когда уходила от него! – в сердцах выкрикнула Люба.

– Нельзя терять любовь, – со знанием дела сказала Яна и опрокинула в себя рюмку.

– Вот теперь и Люба одна осталась, и у Вити не сложилось. Загуляла его медсестричка, даже ребеночка не успела родить. Зато он теперь подполковник, свой кабинет, хорошая зарплата, – пояснила Вера Ивановна.

– И форма ему очень идет. Я вообще люблю мужчин в форме, – грустно добавила Любовь.

– Так если он один и вы одна, чего не сойтись-то опять?! – спросила Яна.

– Ага! Ишь какая шустрая! Если бы все было так просто… Во-первых, Витя очень гордый и не может простить моего предательства. Во-вторых, он не один, у него постоянно какие-то женщины. Да и меня второй муж содержит, пока я одна. А заведу себе мужика, он нас двоих кормить будет, что ли? А Витя в жизни в этот дом не придет, чужой копейки не возьмет и мне не даст взять.

– А я знаю, что Витька до сих пор тебя любит! – сказала Вера Ивановна.

– Так получается, что у вас выбор: или жить во дворце одной, или в шалаше с любимым человеком? – уточнила Яна.

– Можно и так сказать. Я привыкла к комфорту, но и одной тяжело.

Яна с удивлением смотрела на эту женщину. В свое время Цветкова совершенно спокойно ушла от мужа-бизнесмена, потому что разлюбила его. По этой же причине не осталась с Карлом Штольбергом, чешским князем. Да, она могла бы жить как у Христа за пазухой – собственный дворец, приемы, дорогие наряды… Но Яна никогда не придавала значения материальному благополучию, ее ничем нельзя было купить.

– Я бы ни секунды не сомневалась, если бы передо мной стоял такой выбор. Конечно, любимый человек!

– Вот и дура! – не согласилась с ней Люба. – На земле надо твердо ногами стоять. А мужик что? Сегодня есть, завтра нет. А как я буду жить, если все это потеряю? – И она обвела рукой свои апартаменты. – Яна, а вы кого-нибудь любили?

– Я и сейчас люблю, – опустила глаза Цветкова.

– Вы вместе? – допытывалась Любовь.

– Нет.

– И что так?

– Что ты докопалась до человека? Может, он ее не любит или не получилось что… – заступилась за Цветкову вдова.

Яна глубоко вздохнула и рассказала подругам свою историю с Мартином. Когда она закончила, Вера Ивановна не смогла сдержать слез.

– Какой ужас! Какая судьба! Как же так можно? Он ее так любил, только у вас наладилось и… Это жестоко!

– Я из жалости к себе плачу каждый день, только толку-то что? – пожала плечами Яна. – Это мне наказание за ту боль, которую я причинила другим людям.