Текст книги "Кулон месье Лангле"

29

Я побежала в дом. Мне срочно нужно было попасть в кабинет Екатерины Андреевны. Здесь все осталось без изменений, и ремонт в нем не предполагался. Я, войдя в кабинет, остановилась и осмотрелась. Сердце защемило от тоски по Катюше. Я до сих пор с содроганием вспоминаю ту ночь, когда ее убили.

– Хватит, – я вытерла глаза. Как я ни старалась, слезы все-таки проявились. – Я Феде опыт обещала, значит, нужно сдерживать обещание, а не плакать. Хватит и вчерашних слез.

Да, в кабинете все оставалось так же, как при Екатерине Андреевне, даже книга, раскрытая на середине, продолжала лежать на угловом диване. На столе листы бумаги с набросками какого-то изделия. Свежесрезанные цветы в вазе у приоткрытого окна, и листья цветов шевелятся от небольшого ветерка.

Я подошла к резному невысокому шкафу темного дерева, стоящему у стола, открыла дверцы и стала рассматривать содержимое.

– Интересно, где же ты, Катюша, хранила краски? Я точно знаю, что они были, сама видела, когда ты при мне делала наброски своих изделий в цвете.

Я стала открывать ящики и бегло осматривать их. И в одном из них нашла ту самую деревянную коробку, всю в ярких цветных пятнах. В ней-то как раз и были цветные пигменты, которые разводились водой, там же лежали кисти и палитра.

Взяв ящик в руки, я еще некоторое время постояла, прикидывая, что мне еще нужно для опыта и что я могу взять здесь.

– Картон или плотная бумага, циркуль и ножницы. Вот эта бумага мне подойдет, – я вытащила из стопки на полке лист, по плотности напоминающий картон.

Екатерина Андреевна из такой бумаги вырезала полноразмерную модель будущего изделия.

Циркуль я нашла в резной подставке, вместе с перьями, карандашами и ножницами. Теперь можно было приступить к работе.

Я вывела на бумаге круг, вырезала его, расчертила на семь равных секторов. Потом подумала и решила вырезать еще один такой же круг, только его я разделила на четыре сектора.

За стаканом с водой я сбегала к себе в комнату, там же, в комоде, я взяла толстую нить, оставшуюся еще с тех времен, когда я делала для Феди воздушного змея.

Я развела на палитре краски и раскрасила семь секторов цветами радуги. Только для оранжевого цвета пришлось смешивать красную и желтую краски, а для фиолетового – красную и синюю. А круг с четырьмя секторами стал сине-желтым.

Для того чтобы краски быстрее высохли, я положила раскрашенные круги на подоконник у раскрытого окна и принялась наводить порядок в комнате. Убрав все по местам, я взяла палитру и кисть и решила их вымыть в кухне.

Предвкушая то, как Федя будет удивлен результатом моего эксперимента, я сбежала по лестнице и уже у кухни услышала сквозь неплотно прикрытую дверь негромкие голоса Марфы и Глаши:

– Точно плакала ночью.

«Сейчас мы узнаем, кто это у нас плачет», – подумала я и взялась за ручку двери.

– Плохо барыне без него, два дня из комнаты не выходила, все убивалась, – продолжала рассказывать Глаша и громко высморкалась.

«Ого. Про меня, что ли? – я убрала руку и прислушалась. – Ну вот, точно про меня. Вовсе я и не плакала, – пожала я плечами, – никакой свободы, полный контроль».

– Что ж промеж них вышло-то? Ведь так любили друг друга. Нельзя было барыне уезжать надолго, – рассуждала Марфа.

«Все, как я и предполагала, – усмехнулась я, – долго ждать не пришлось, уже разговоры пошли».

Я отошла к лестнице, поднялась на несколько ступеней и шумно спустилась, выкрикивая:

– Глаша, ты где? Сбегай к Платону, попроси у него клей.

Раскрасневшаяся Глаша выскочила из кухни, поправляя передник.

– Клей? – переспросила она, глядя на палитру и кисть в моих руках.

– Да, мне срочно нужен клей и, – я увидела, что из кухни выглядывает Марфа, – Марфа, вымой, пожалуйста, их теплой водой и обсуши, – я протянула палитру и кисть кухарке. – Их нужно будет потом положить на место в шкаф в кабинете, – развернувшись, я пошла к лестнице. Марфа и Глаша стояли и смотрели мне вслед.

Поднявшись на несколько ступеней, я обернулась. Горничная сразу ринулась к выходу из дома, а кухарка мгновенно скрылась за дверью кухни. Я пожала плечами и, тихо засмеявшись, бегом поднялась по лестнице.

30

Федя зачарованно смотрел на вращающийся круг. Я склеила две своих выкройки, проделала в них две дырки, продела толстую нитку, завязав концы в узел, и стала раскручивать круг.

– Федя, смотри, с этой стороны практически белый цвет получается, только небольшой оттенок есть, но это еще от краски зависит, – я радовалась, как ребенок, видя изумление в глазах мальчика.

– А почему так? – смог задать вопрос он, моргнув и оторвав взгляд от круга.

– Происходит смешение цветов, так называемый оптический эффект, – я на минуту замолчала, думая, как лучше объяснить ему про белый цвет, преломление лучей. – Кстати, тебе, как начинающему художнику, полезно будет узнать про смешение цветов.

Надо будет для себя написать конспект про призму, преломление лучей, чтобы потом как можно проще все объяснить Феде.

– Мы с тобой сделаем такие опыты с красками, чтобы ты лучше понял. Дашь мне потом учебник по физике, я посмотрю его, – я остановила игрушку.

Федя взял у меня из рук круг.

– А с этой стороны тоже почти белый цвет получится? – спросил мальчик, показывая на сторону с синими и желтыми секторами.

– Давай я тебе покажу, а потом ты сам будешь крутить. Это теперь твой круг. – Федор радостно заулыбался, а в глазах его снова появился озорной блеск. – Будешь по нему учиться.

«Надо будет еще краски ему отдать, пусть экспериментирует, – я чуть не хмыкнула вслух, – только предупредить, чтобы все подряд не красил и не смешивал».

Я стала раскручивать игрушку.

– Вижу зеленый, – закричал Федя и припрыгнул от радости.

Я засмеялась, так он мне напомнил подпрыгивающего козленка, у которого еще не очень хорошо и уверенно получаются прыжки, а выходят резкими, нескладными.

– Теперь ты видишь, что зеленый получается, если смешать синий и желтый цвета.

– А какие еще цвета можно смешивать? А как получится синий? А что такое оптический? А эффект? – засыпал Федя меня вопросами.

Я отдала круг мальчику и показала, как его запускать. Пообещав завтра ответить на все его вопросы и подробно, пошла в дом.

Федор стал сначала несмело, словно страшась испортить что-то, тихо раскручивать круг. Но потом, убедившись, что ничего с ним не может случиться, изо всех сил принялся вращать его и, склонив голову, рассматривал получившиеся цвета.

31

Иван Воротынский и князь Федор Сергеевич Барятинский прогуливались по Летнему саду у фонтана «Пирамида». Погода благоприятствовала прогулкам, ярко светило солнце и дул тихий ветер. Мелкие брызги фонтана разлетались под слабыми порывами ветра невидимой пылью. Еле заметная радуга на время замерла над фонтаном.

Публика в саду все прибывала. Иван и Федор время от времени кого-то приветствовали. Они беседовали между собой, понизив голоса, так, чтобы проходящие мимо них люди не слышали, о чем идет разговор.

– Граф, будьте готовы. Скоро все начнется, – тихо, но с воодушевлением говорил Федор Сергеевич, высокий полноватый молодой человек лет двадцати в мундире поручика Преображенского полка. Ему приходилось сдерживать себя, чтобы не начать говорить в полный голос, настолько его переполняли эмоции.

– Понял, – улыбнулся Иван, видя порывистость собеседника. Хоть Иван и был старше Федора всего на пару лет, он был более сдержан. – Что императрица? Много слухов ходит, что ее арестовали, есть от нее какие-то вести из Петергофа? Мне нужно успокоить гвардейцев, – он уже встревоженно посмотрел на Федора и затаил дыхание в ожидании ответа.

– Это все слухи. – Иван выдохнул. – У Орлова есть связь с ней. Все идет по плану, как и было задумано императрицей. Я пришлю к тебе посыльного, как все начнется. Плохо, – Федор посмотрел на синий кафтан приятеля, – что ты в отставке, а нужен рядом, ты один из тридцати офицеров, которые посвящены в тайну.

– То, что я в отставке, не имеет значения. Лейб-компания вся, без исключения, готова присягнуть императрице и выступить за нее. Мы выдвинемся сразу, как только получим от тебя весть.

Отвечая, Иван взглянул в сторону главной аллеи, которая отлично просматривалась от статуи «Ночь», и увидел, что со стороны Карпиева пруда идет Дмитрий Строганов с молодой темноволосой стройной девушкой. Дмитрий что-то ей увлеченно рассказывал, указывая рукой то на статуи, то на фонтан.

У фонтана «Пирамида» Дмитрий заметил Ивана и церемонно поклонился, приветствуя его. Воротынский, в свою очередь, поприветствовал Строганова и сопровождающую его даму.

– Иван, ты меня слышишь? – спросил Федор, видимо, уже не в первый раз. – Ты кого там увидел?

– Графа Строганова с какой-то барышней, – нахмурившись, неохотно ответил Иван.

– Где? Что красивая барышня? – стал оглядываться Федор.

– Ушли они уже, – солгал Иван, продолжая наблюдать за Дмитрием и девушкой. – Что, твой брат поддержит нас? – перевел он тему разговора.

– Хм, ты же знаешь, как он относится к Петру, несмотря на то, что он его флигель-адъютант. Я уверен, Иван будет на нашей стороне, – добродушно сказал Федор.

– Вот это у тебя выдержка, почти полгода скрывать эту тайну от родного брата, – восхитился Иван, на что Федор только махнул рукой.

Иван до последнего, пока была возможность, следил взглядом за Строгановым и незнакомкой. Девушка была милой, она так доверчиво смотрела в глаза Дмитрию, слушая его. А тот выглядел счастливым и как будто помолодевшим по сравнению с тем, каким видел его Иван в последний раз, после отъезда Марии.

«Видимо, на самом деле он влюблен, и Мария права», – огорченно подумал Иван, вспоминая, как горько плакала у него на груди графиня Строганова.

Друзья обогнули фонтан «Пирамида» и вышли на Центральную аллею, ведущую к Гербовому фонтану.

32

25 июня 2018 г. Санкт-Петербург.

Александр шел по длинному и широкому коридору банка и на ходу здоровался с сотрудниками.

– Александр Владимирович, – выскочила из кабинета с надписью «Отдел депозитных операций» невысокого роста, пухленькая, с короткой стрижкой молодая женщина, – а я как раз к вам, на подпись документы, срочно, – показывая на папку в руках, выпалила она.

– Ольга Сергеевна, – резко остановился Александр, – я подпишу, но, – он посмотрел на часы на руках, – позже. Отнесите документы в приемную, Светлана Станиславовна разберется, – и, кивнув, поспешил к лестнице, не дожидаясь ответа сотрудницы.

Ольга Сергеевна посмотрела вслед начальнику, пожала плечами и, повернувшись на невысоких каблуках, пружинистым шагом отправилась в сторону приемной.

Александр почти бегом спустился по лестнице и, коротко постучавшись, зашел в кабинет начальника службы безопасности. Кабинет Кирилла, небольшой, с панорамными окнами, был очень уютным, в отличие от его квартиры.

Уваров сидел за столом и строго, даже сердито выговаривал кому-то по телефону. Подняв глаза на вошедшего Александра, он приглашающе махнул рукой.

– Выполнять, – бросил коротко и отключился от разговора.

– Суров ты, батенька, – устало сказал Александр, садясь на стул у стола, и потер гладко выбритый подбородок.

– Распоясались служивые, – развел руками Кирилл.

– Ничего? – резко переменил тему разговора Александр, но Кирилл его понял.

– Тихо. Никаких больше писем и звонков, – он сочувствующим взглядом посмотрел на друга. – Как дети?

– Ждали вчера вечером маму из командировки. Начали скучать. Пришлось соврать, сказать, что задержалась, но нужно что-то придумать для них. И Полинке нужно как-то объяснить, что с Машей. – Александр потер глаза. – Сегодня Катя спала с нами, ночью начала плакать, говорить, что про маму плохой сон приснился.

– Вот черт, – стукнул кулаком по столу Кирилл. – И у нас никакой зацепки нет, совершенно никакой.

– Кирилл, что говорят твои ребята? Как они могли пропустить Машу? Она же не невидимка, как она могла незамеченной выйти из дома? А? – все больше распаляясь, чуть не кричал Александр.

– Саня, они сами не могут понять, как такое произошло, клянутся, что ни на минуту не выпускали подъезд из виду.

– Но она же не шпион и не подготовленный спецагент, где-то же она должна была засветиться. А камеры на подъезде?

– Был прокол у ребят, они ее ненадолго теряли, когда она, оставив детей у тебя, шла к себе домой. Но, как они говорят, буквально через пять минут она уже появилась в зоне видимости. Сам знаешь, сколько сейчас народу на улицах, и они видели, как она зашла в подъезд, – пытался оправдать своих сотрудников Кирилл. – Камеры первым делом проверили, я сам смотрел, да там качество такое, захочешь, ничего не поймешь.

– Ладно, чего уж теперь, – махнул рукой Александр, – она уже там. А нам нужно найти что-то про кулон. Он может вывести нас на шантажистов, как Маша просила в письме. – Он встал со стула и подошел к большому экрану, на котором транслировалась запись с камер видеонаблюдения. – Теперь у нас есть время, год почти, – поморщившись, уточнил он.

– Сань, дай мне письмо еще раз, – попросил Кирилл.

– Ты его уже наизусть помнишь. – Достав из кармана сложенное письмо, Александр передал его Кириллу. – Что ты в нем еще хочешь вычитать?

– Не знаю, но вдруг. – Пожал плечами Кирилл и положил письмо на стол перед собой, разгладил его ладонями.

– Почитай-почитай, а я пойду, – приподнялся со стула Александр.

– Сань, вещи детей еще не перевез?

– Нет, – Александр плюхнулся обратно, – сегодня поеду за ними. Заодно документы заберу, что Маша приготовила, и инструкцию, – он усмехнулся, – по воспитанию детей.

– Она молодец, все продумала. Знала, что мы сразу придем к ней, – довольно ухмыльнулся Уваров.

– Кирилл, правильно ты меня в пятницу отговорил сразу вещи забрать, это было бы подозрительно. Пришлось бы Полине что-то говорить, а я и сейчас-то не знаю, как ей все объяснить. Мы и так с тобой тогда с утра всех на уши подняли.

– Помочь с вещами? – Кирилл подошел к Александру и встал рядом с ним.

– Давай, заодно придумаем версию для всех, и с ее работой нужно что-то решать. Ну, Машка, паршивка, опять все сделала по-своему, – со скрытым восхищением проговорил Александр.

– Я сразу сказал, наш человек. – Кирилл хлопнул по плечу друга. – Знаешь, мне сейчас пришла в голову одна мысль, – он кивнул на экран, – я еще раз посмотрю записи с камер и попробую вычислить, следил ли за Машей еще кто-нибудь.

– Слушай, – в глазах Александра появился интерес, – возможно, это наш шанс. Они могли за нами установить слежку, в том числе и за Машей.

– Я еще ребят поспрашиваю, не терся ли кто рядом с Машей, не показался ли кто подозрительным. Да и интересно все-таки, как ей удалось пройти незамеченной мимо моих людей.

– Решено. Вечером едем за вещами, – подвел итог Александр, – все, не мешаю, руководи, и я пошел. – Улыбнувшись, он вышел из кабинета.

Кирилл задумчиво посмотрел на закрывшуюся дверь, постоял, покачался на носках взад-вперед и вернулся к столу. Он взял письмо и убрал его во внутренний карман пиджака. Достал из нижнего ящика стола кнопочный мобильный телефон, подумал пару минут и решительно стал набирать номер.

33

Виктор расхаживал перед входом в НИИ физики и время от времени, недовольно морщась, посматривал на часы. Из института стали выходили сотрудники, рабочий день закончился, но ни Юль Васильны, ни Марии Виктор среди них не заметил.

Юль Васильна с большой сумкой показались лишь тогда, когда Виктор уже поднялся по лестнице, собираясь зайти внутрь.

– Тетя, – укоризненно развел руками он, – ну сколько можно, – взял у Юль Васильны большую сумку, – мы теперь в пробку попадем.

– Витенька, прости, дорогой, что так получилось, – семенила Юль Васильна за племянником. – Как назло, столько работы навалилось, Маша еще заявление на отпуск без содержания по семейным обстоятельствам написала и не вышла сегодня, – жаловалась она.

– Что? – Он остановился и резко обернулся к Юль Васильне так, что та чуть не врезалась в Виктора. – Не вышла? А почему?

– Не знаю, она вообще мне ничего не говорила, я сама об этом только сегодня узнала от отдела кадров, – высоким и чуть обиженным голосом рассказывала Юль Васильна, – интересно мне, какие у нее могут быть семейные обстоятельства? А на меня теперь всю работу свалили, – не замолкая, верещала она. – Скорее всего, отдыхать поехала, куда еще можно летом поехать? Дети у нее не болели, да и вообще редко болеют…

Виктор, задумавшись и не слушая Юль Васильну, медленно подошел к машине, припаркованной на стоянке.

– Тетя, – прервал он непрерывный поток Юль Васильны, – садись, – поставил сумку в багажник.

Пока Юль Васильна устраивалась на заднем сиденье, Виктор достал телефон и набрал номер.

– Добрый день, – чуть дрожащим голосом проговорил он, услышав, что трубку взяли, – это Виктор Титков.

– Вас предупреждали, что звонки разрешены только в экстренном случае? – услышал Виктор механический голос.

– Да, простите, – он побледнел, – это и есть экстренный случай. – Оглянулся на машину, махнул рукой Юль Васильне, давая понять, что скоро поедут. – Мария, фото которой я вам присылал… – Виктор замолчал, не зная, как лучше преподнести эту новость.

– Что? – недовольно прозвучал голос. – Что Мария?

– Она не вышла на работу, написала отпуск без содержания по семейным обстоятельствам, – и торопливо добавил: – Мне это точно известно.

– Хорошо. Если что узнаете точно или Мария выйдет на работу, звоните, новый номер телефона пришлю эсэмэской, – сказал голос, и в трубке раздалась тишина.

– Витюня, ты чего? Мы едем или нет. – Юль Васильна, приоткрыв заднюю дверцу, выглянула из машины.

Виктор вздрогнул, опустил руку с телефоном, посмотрел на Юль Васильну, сглотнул, вытер лоб тыльной стороной руки и быстрым шагом подошел к машине.

34

26 июня 1762 г. Санкт-Петербург.

Дурманяще пахло травами, жужжали пчелы, перелетая с цветка на цветок. Вокруг меня расстилался огромный цветущий луг. Свежий ветерок приятно охлаждал разгоряченное лицо.

Я сидела на цветущем лугу и наблюдала, как Дмитрий с детьми запускали воздушного змея. Змей был большим, ярким, с длинным хвостом. Ваня пытался удержать игрушку, рвущуюся ввысь. Дмитрий бежал рядом с ним, а Катя сидела у отца на шее, вцепившись в него, и визжала от удовольствия и страха одновременно. Ваня и Дмитрий громко и заливисто хохотали.

Я смотрела на них и чувствовала себя абсолютно счастливой. Солнце стало слепить, я зажмурилась и…

И открыла глаза. Прямо передо мной были темные, практически черные глаза Мити.

«Это все сон, – мелькнула у меня мысль, – я должна досмотреть его».

Я снова закрыла глаза. Мне не хотелось просыпаться, во сне мне было хорошо, все мои любимые были рядом со мной, мы были вместе.

– Маша, – определенно наяву услышала я голос Дмитрия, – здравствуй, родная.

Я резко села, натянув на себя одеяло, и уставилась на мужа. Он сидел на кровати рядом и, не отрывая взгляда, смотрел на меня.

– Не могу поверить, ты здесь. – Он протянул руку, чтобы дотронуться до моей руки, но я ее отдернула и отодвинулась подальше, прижавшись практически к стене. Дальше бежать мне было некуда.

– Как ты узнал, что я здесь? – спросила я.

«Нашла что спрашивать. Погуляла по парку, попросила прислугу ничего не говорить, а теперь еще спрашиваю, откуда узнал. Сама, считай, ему и сказала, дура», – усмехнулась я про себя, лихорадочно обдумывая, как поступить. Такой вариант событий я почему-то не предусмотрела.

– Сказали, – пожал плечами Дмитрий. – Но почему ты домой не пришла?

– Я не знала, где ты, что с тобой, вдруг у тебя семья. Я не могла появиться просто так. Как бы ты объяснил мое появление, – с трудом оторвав взгляд от мужа, я начала торопливо объясняться.

Дмитрий придвинулся ко мне, дотронулся рукой до моего лица и издал такой мучительный стон, что у меня дрогнуло сердце.

«Боже, какой он красивый. Как же я его люблю, – простонала я практически вместе с ним, только про себя. – Нельзя показать ему этого, – как мантру твердила я себе, – у него есть девушка. Пусть он будет счастлив с нею, я все равно через год снова должна буду его бросить, – я вспоминала все аргументы, которые приготовила для себя. – Но кольцо, он не снял кольцо, которое сделала Катюша». – Я увидела кольцо на руке Дмитрия, и сердце невольно радостно екнуло.

– Это действительно ты, – прошептал он, – ты не моя фантазия. Я так часто тебя вспоминал, что мне казалось временами, что я тебя вижу. Я практически сходил с ума, – Дмитрий провел рукой по моему лицу, по шее.

Его прикосновение было таким легким, еле заметным, но таким сильным оно оказалось для меня, что я едва не потеряла сознание от происходящего. Я совершенно не могла сосредоточиться, мысли путались, и все мои аргументы улетучились.

– Ты смогла снова вернуться? – прерывающимся голосом спросил Дмитрий, в то время как его рука продолжила путешествие по моей груди.

– Мне пришлось вернуться, – глубоко вздохнув, сказала я.

– Пришлось?

– Да. На время, – с вызовом я посмотрела в глаза Дмитрия, приходя в себя от морока.

– Как на время? – Он резко отдернул руку от меня.

– Как только я получу то, за чем пришла, я уйду.

Дмитрий вскочил с кровати и с недоумением посмотрел на меня.

– Что? Ты пришла за чем-то, не пришла ко мне, шарахаешься от меня, как от прокаженного, да еще скоро уйдешь. Как это все понимать? И почему ты меня больше не считаешь мужем?

Он отошел от кровати, взъерошив волосы, как всегда делал в минуту сильно волнения, и стал ходить по комнате.

Я протянула руку, взяла халат, лежащий в изножье кровати. Встав, быстро накинула его на себя. Запахивая халат, я чувствовала, будто отгораживаюсь от Дмитрия барьером, броней, таким образом защищаясь от него.

– Митя, ты пять лет жил без меня, мы с тобой расстались навсегда, – я сложила руки на груди, – я не вправе требовать от тебя верности, – произнося эти слова, я не смогла смотреть на мужа и отвернулась от него. – Ты имел и имеешь полное право на личную жизнь, – еле выговорила я.

– Ты сошла с ума? Я думал, что это я сходил с ума все эти годы, а это ты сейчас бредишь.

– Нет, я не сошла с ума. – Я снова повернулась к Дмитрию, и оказалось, что он подошел ко мне и я практически уткнулась ему в грудь.

«Я не справляюсь, я не могу стоять рядом с ним и не прикоснуться к нему», – вдыхая родной запах, думала я, с трудом удерживаясь, чтобы не обнять его.

Дмитрий положил мне руки на плечи, и я ощутила их тяжесть.

– Ты меня в чем-то обвиняешь? – не понимая, продолжал спрашивать он.

– Я не могу винить тебя, если ты был счастлив без меня. Если ты нашел другую женщину и полюбил ее. – Я подняла голову и посмотрела на мужа.

Я видела, как зрачки темных глаз стали сужаться, руки на моих плечах стали еще тяжелее, а пальцы, словно клещи, впились в меня.

– Винить, – сквозь стиснутые зубы прорычал Дмитрий, он встряхнул меня, – был счастлив? Нашел другую женщину?

– Митя, отпусти, мне больно, – не выдержала я и закричала, пытаясь вырваться из его рук.

– Больно? – зло спросил Дмитрий. – А мне не больно? Да я сейчас… – он сделал усилие и отпустил меня. Тяжело дыша, сел в кресло, его потряхивало от злости. Чтобы скрыть это, он впился руками в подлокотники.

– Нам не нужно было встречаться. – Я устало опустилась на кровать. Я видела, что своими словами причиняю физическую боль Дмитрию, от каждого моего слова костяшки его пальцев белеют все сильнее.

– Митя, – с трудом произнесла я такое родное для себя имя, – я не хочу причинять тебе боль. Я не думала, что наша встреча будет такой… – я замолчала, пытаясь подобрать слова, но никак не могла найти нужные.

Дмитрий только тяжело дышал и смотрел на меня тяжелым взглядом. Между нами стояла такая напряженная, гнетущая тишина, как перед грозой или перед взрывом. Не хватало малейшей искры, чтобы все вспыхнуло и погибло. И с каждой минутой становилось все тяжелее. Воздух сгустился до такой степени, что я уже не могла дышать.

– Митя, – решила я нарушить тишину, – та девушка, что приехала с тобой, кто она?

«Зачем, зачем я спросила? Теперь мне будет еще хуже, – отругала я себя, – теперь придется идти до конца».

– Какая девушка? – совершенно искренне удивился Дмитрий.

– Я видела вас. Видела, как вы приехали и зашли в дом. А перед этим ты ей что-то рассказывал. И вы были такие счастливые, – с каждым словом мой голос становился все тише и тише, каждое слово мне приходилось выталкивать из себя.

И тут раздался такой гомерический хохот, что я подпрыгнула от испуга, заметив, что в комнату сквозь неплотно прикрытую дверь заглянула Глаша и испуганно отпрянула.

– Ой, не могу, – чуть не согнувшись пополам, корчился Дмитрий от смеха. – Маша, глупая, ревнивая и такая любимая моя жена.

Дмитрий в два шага подошел ко мне, снова схватил меня и поднял с кровати, поставив перед собой. Он наклонился ко мне и прямо в лицо произнес:

– Слушай меня внимательно.

Я попыталась отстраниться, но Дмитрий не дал мне такой возможности, одну руку положил мне на затылок и, удерживая таким образом, продолжил, глядя прямо в глаза.

– Это сестра Марко. Сестра МАРКО, – громко повторив имя практически по буквам, он улыбнулся.

– И что? – Мне все-таки удалось выскользнуть из его объятий после того, как он расслабился, подумав, что имя Марко дает ему право на амнистию. Я отбежала, Дмитрий только ухватил меня за пояс халата, и он остался у него в руках.

– Да что ж такое? Ты надо мной издеваешься? Я же все объяснил, – отбросил пояс на кресло Дмитрий.

– Ты ничего не объяснил. Сестра Марко, и что? Что, я спрашиваю? Она же не твоя родная сестра. Ты вполне можешь встречаться с сестрой Марко, жить с ней, даже детей иметь. – При словах о детях у меня чуть дрогнул голос, но я быстро взяла себя в руки, да и возмущение мое было велико. – Вы же, как до меня дошли слухи, – я покрутила рукой в воздухе, якобы подбирая слова, – уже живете вместе. Кстати, может, у вас уже есть дети? – выдала я, со страхом ожидая ответа.

«Черт, черт, кажется, я переборщила с обвинениями, – ругала я себя за неосмотрительность и длинный язык, – вечно ляпну, потом думаю. Но я же видела его с той девицей, и он не был похож на опечаленного мужа. Хотя он и не мог вечно по мне скорбеть».

Я распрямила плечи и плотнее запахнула халат, отсутствие пояса меня выводило из равновесия, потому что, забывшись, я начинала размахивать руками, и халат предательски распахивался, открывая взгляду мою тонкую ночную рубашку, которая практически ничего не могла скрыть.

– Какие дети? Ты в своем уме? – Дмитрий практически отшвырнул кресло, стоящее у него на пути, и подошел ко мне.

Я стояла, прижавшись спиной к стене у комода, и лихорадочно продумывала пути отступления.

– Я-то в своем, – вспомнив, что лучшая защита – это нападение, я решила воспользоваться этим.

«Не плакать же мне, в самом деле. Хотя тоже хороший вариант. Надо оставить его как запасной, – эти мысли промелькнули у меня молниеносно. – Лучше бы я так думала быстро перед тем, как что-то сказать, а не в попытках исправить ситуацию».

– Хочешь сказать, что ты не испытываешь к ней симпатию? Она молода, красива, порывиста, насколько я успела заметить. И, – я посмотрела на тяжело дышащего Дмитрия, который практически навис надо мной, – ты ей тоже очень понравился. И не возражай, – выставила я руку вперед, заметив, что он хочет что-то сказать. – Она определенно оказывала тебе знаки внимания, она кокетничала с тобой, и ты, как я успела заметить, не был против.

Видимо, Строганову надоело слушать весь бред, который я несла, и он закрыл мне рот рукой, второй поймал мою руку, которой я собиралась нанести ему пощечину, и, навалившись на меня, прошипел тихо, но так, что мне стало страшно:

– Когда-то я тебя предупреждал про драку со мной.

Я извивалась как уж, пытаясь сделать больно Дмитрию, я пыталась пнуть его, но мои тычки не оказывали на него никакого воздействия, он даже не морщился.

– Хватит! – гаркнул он, и я замерла от неожиданности. – Вот так-то лучше, – воспользовавшись моим бездействием, продолжил Дмитрий. – Что касается Беаты, да, ее зовут Беата, – заметив, какой взгляд я бросила на него, повторил Дмитрий. – Ох, как мне нравится, как ты сверкаешь глазами. – Он перевернул мою руку, которую продолжал крепко держать, и поцеловал ладонь. – Ей пришлось уехать из Италии, причем очень быстро, и я ей помог в этом. Потом я тебе подробнее расскажу эту занимательную историю, когда ты успокоишься.

Я по инерции продолжила вырываться, ну не люблю я, когда у меня нет свободы, но сама внимательно слушала Дмитрия и практически пожирала его глазами. Как долго я мечтала об этой встрече и даже не могла представить, что она состоится, а я буду делать все, чтобы оттолкнуть его от себя, дура.

Я изловчилась и, когда Дмитрий немного расслабился, продолжая рассказывать о Беате, укусила его за руку, закрывавшую мне рот.

– Маша, ты что делаешь? – Он тряс укушенной рукой и грозно смотрел на меня. – Я ей практически в любви признаюсь, а она опять кусается и пинается, повезло еще, что босиком и не наступает на ноги, как любит делать, когда мстит мне.

– Ты что? В чем? – от изумления я практически потеряла дар речи. Уж такого признания в любви я не ждала, тем более после моих бредовых, как оказалось, претензий.

– Маша, ну и где твое красноречие? А? Чего молчишь? Я могу продолжить? – уже ерничал Дмитрий. Он понял, что на время перехватил инициативу, деморализовал меня. Я молча стояла перед ним, растрепанная, раскрасневшаяся, практически раздетая, халат давно распахнулся и сполз с одного плеча. – Я до отъезда почти каждый день ходил на то место, я ждал тебя. Знал, что это невозможно, но продолжал ждать. – Дмитрий махнул рукой в мою сторону. – И ты не сняла кольцо, – уже совсем тихо проговорил он.

Дмитрий сделал шаг назад, и мне показалось, что тонкая нить, натянутая между нами, разрывается.

– Нет, – испуганно вскрикнула я, – не уходи. – Я сделала шаг к нему, но ноги подогнулись, и я чуть не упала.

– Тихо-тихо, – поймал меня и прижал к себе Дмитрий, – я не собирался уходить, я здесь, я рядом.

Услышав снова эти, такие родные, нотки нежности, любви, заботы и силы, я разрыдалась в голос. Слезы текли ручьем, я даже не предполагала, что у меня их столько. Видимо, за все годы разлуки накопились. Что-то я совсем расклеилась в последние дни, только и знаю, что рыдать.

Дмитрий легко поднял меня на руки. Сел на кровать, посадил меня к себе на колени и стал успокаивающе гладить по голове. Именно так гладил меня по голове Ваня, когда расстраивал меня своим поведением, а потом пытался успокоить и попросить прощения. Вспомнив об этом, я уткнулась в грудь мужа и еще горше заплакала, уже серьезно напугав его.