Текст книги "Тонкости эльфийской генеалогии"

Захлопнул дверь. Ир тут же устало и беспомощно привалился плечом к стене. А я испытал приступ какой-то иррациональной робости.

– Ир? – нерешительно позвал и почти застенчиво (знаю, что глупо, но в тот момент почему-то не получилось по-другому) тронул его кончиками пальцев за локоть.

Он рвано выдохнул в ответ.

– Мне просто нужно полежать с этой мазью какое-то время, – пробормотал тихо.

И мне ничего не осталось, как помочь ему добраться до спальни. Уложив друга на живот, я со священным ужасом уставился на его окровавленную спину и, стиснув в руке переданную мне Никой склянку, чуть не раздавил ее, благо вовремя спохватился. Присел рядом с раскинувшимся на кровати мерцающим. Тот повернул голову набок и попытался посмотреть на меня одним глазом. В горле пересохло. Я был взволнован. А кто бы не был взволнован на моем месте?

– Что мне делать?

– Отвинтить крышку и нанести на мою кожу содержимое флакона, – отрапортовал секретарь с вялой улыбкой, едва-едва тронувшей тонкие губы. – Нанести не втирая.

– Хорошо, – покладисто согласился я и приступил к лечению.

Мазь была светло-лиловой, прозрачной, как какой-нибудь модный гель для душа или зубная паста, правда, у последней консистенция гуще, а это лекарское снадобье, наверное, больше походило на гель. Я сначала вылил его Иру на спину, потом осторожно размазал, глядя, как эта странная, абсолютно ничем не пахнущая субстанция перемешивается с кровью. Наверное, впервые мне в голову пришла мысль, что кровь у них такая же, как у нас, – красная. Хотя я и раньше как-то в этом не сомневался, даже мысли не возникало. И вот представился случай убедиться. Лучше бы не представлялся!

– Ир, – позвал я, похолодев при мысли, что на самом деле все может быть еще хуже, чем кажется на первый взгляд. Что еще этот вредный и гордый парень мог от меня утаить? И не только от меня. – Ты как? – спросил у него.

– Почти сплю, – ответил тот, не открывая глаз. – Сейчас впаду в такой же транс, в который погружал тебя, помнишь?

– То есть двадцать минут или чуть больше пролежишь бревно бревном? – Попытался пошутить, хоть и понимал, что это прозвучит топорно.

– Угу, – пробурчал он и, судя по всему, уже в полусне невнятно скомандовал: – Возвращайся в класс…

– Я люблю тебя, – вдруг вырвалось у меня, причем настолько неожиданно, что я сам чуть с кровати не упал, когда услышал в тишине комнаты собственный голос.

Разумеется, эта мерцающая зараза тут же проснулась. Ну по крайней мере соизволила открыть свой желтый кошачий глаз. Так еще к тому же его губы изогнулись в этой ненавистной мне кривой ухмылке.

– По-дружески, как я понимаю?

– Да, – с трудом убедив себя не опускать глаза, подтвердил я, проклиная себя за несдержанность. Просто за это утро на меня свалилось так много всего, что, кажется, совсем запутался. И в чувствах, и вообще…

– Хорошо, – подозрительно удовлетворенно выдохнул Ир и снова закрыл глаза.

Я помялся, потом все же встал. Но когда уже выходил из комнаты, меня догнал его приглушенный подушкой голос:

– Я тоже тебя люблю…

Вот и поговорили. Зато на душе легче стало. Зачем еще нужны друзья?

Том Рутберг

Прибить, и точка. Нет, я серьезно. Да чихать я хотел с высокой башни на ту скотину, которая все тут у нас испоганила. Нет, морду бы я ему начистил с преогромнейшим удовольствием, но восстанавливать все ценой жизни… Так что уши я сейчас начищу не тому, кто все тут испортил, а Фа, который дорогой ценой все это восстановил. Тоже мне взял моду за всех все решать, а потом тихо-мирно впадать на века в сон. Не позволю! И да, у нас с ним только дружба, на что бы там Машка регулярно ни пытался намекать. Это они там пусть играют в любовь в свое удовольствие, а мы дружить будем, как два нормальных парня, а не что-то среднее. Нет, я Машмула уважаю, про командоров вообще молчу, и все же не мое оно все. Да и Фа со мной согласен. Даром, что ли, в последнее время только с ним и общаюсь. Так вот о чем я?

Как только Андрей увел Ира лечиться, мы остались одни. Микалая, декан классиков, без слов схватила Умку в охапку и уволокла. Боевая, однако, у нас оказалась деканша! Но это так, к слову. Шмель, понятное дело, прямо из класса открыл портал, как только выяснил у Ники, в какой гостинице остановился отец Фаля. Так что остались мы одни-одинешеньки ждать ректора. Разумеется, слово сразу взяла наша темная. Нет бы помолчать. Мне вообще Иля чем-то мою сестру напоминает, та тоже вечно вперед батьки лезет в пекло. И эта туда же.

– Пока не побеседуем с ректором, никому ничего не скажем, – предупредила она, словно и так было не понятно, что, вякни мы что-то родителям, настоящего побоища не миновать.

Да мой батя первым кинется искать виноватых, чтобы привить хорошие манеры мечом и кулаком. А что, я в этом случае полностью встану на его сторону. Другой вопрос, чем для нас это может закончиться. Хотя мы – это еще полбеды, а вот для университетского престижа явно будет убыток. Но для меня, после того что тут учудил Фа, престиж – это что-то второстепенное, точно могу сказать.

Мы сидим с ним рядом, можно даже сказать, за одной партой. Если честно, вспоминаю, как нас еще совсем недавно, при первом своем появлении, Андрей общими партами стращал, а сейчас я бы и сам уже не отказался от такого. Вдвоем сидеть действительно интереснее. Пошептаться можно если что или попереглядываться, когда кто-нибудь на весь класс вещает, а тебе вроде и прерывать не хочется, но с другом обменяться беззвучными мнениями на сей счет буквально невтерпеж. Вот как сейчас с Илюизменой.

Она там нас всех на путь истинный наставляла, мы с Фа только успевали переглядываться и понимающе улыбаться. Пытался одним взглядом сказать ифриту, что я с ним сделаю, если он еще раз попробует меня так напугать. А Фа лыбился в ответ как ни в чем не бывало. Ой, только прикидываться мне тут не надо! Все он понимает. Поумнее меня будет, это я уже усек, не совсем дурак. Конечно, ему весело, он ведь сам мне только что шепотом на ухо признался: уже сказал себе, что спать ему вечным, по нашим, человеческим меркам, вечным сном. А тут Ир нарисовался со своей взаимопомощью и рисковой до безобразия натурой. Хотя я не жалуюсь. Это в конце концов, проблемы Андрея. Пусть сам с ним разбирается. Он у нас теперь эксперт по мерцающим. Почему я так считаю? А кто в наш класс Нику сосватал, я уже молчу про Ира.

Нет, ничего сказать не хочу, девчонка она забавная и все такое. Но уж больно в последнее время они с Илей спелись. Лия-то что, все с Каром и Каром, а эти две вроде как сами по себе, вот и кучкуются. Хотя это, наверное, даже хорошо. Как союзник Ника не самый худший вариант, насколько мне думается. Хоть в поединок она у нас так ни разу и не ввязалась.

Светлая эльфийка – для нее такое же мерцание, как и для Ира, значит, она вовсе не такая беспомощная. А мне, может, интересно, как дерутся мерцающие. Но эта зараза желтоглазая ни разу не повелась на провокацию. Да и не особо ее спровоцируешь, особенно на глазах у Или. Я ведь не совсем самоубийца, и честь мужская для меня не пустой звук. Не очень-то хочется, чтобы тебя девчонка опускала ниже плинтуса. А Иля опустит, причем легко, только повод дай. Так что приходится вынашивать тайные планы и ждать подходящего момента. Не мой стиль, но все же, если мне что-то любопытно, я готов добиваться нужного результата долго и упорно, вот как-то так.

А вообще, нам всем долго ждать не пришлось. Ректор примчался в компании леди Земной и Умки очень быстро. И неудивительно. В университете, насколько я знаю, аудитории отродясь не запирались. Кому бы пришло в голову что-то закрывать, если с помощью поискового заклинания архимага можно с ходу найти злоумышленников?

Самое забавное, что Андрей появился в классе одновременно с ректором. Причем появление психолога вызвало куда больший ажиотаж. А что? Мне, между прочим, тоже было важно знать, что с нашим Иром все в порядке. Андрей ведь недаром нас всех планомерно приучает к мысли, что наши – это наши, а все, кто против нас, шли бы куда подальше!

– Андрей, – не скрывая волнения в голосе, обратился к психологу ректор, – Микалая сказала…

– Он спит, – с явным трудом выдавил из себя наш классный и провел по лицу ладонью.

Ну да, струхнул он, наверное, сильно. Но я его не виню. А если у нашего моралиста Ульки язык повернется обвинить, сам ему шею намылю, чтобы все свои рыцарские глупости оставил при себе.

– В трансе? – быстро взяв себя в руки (он же ректор!), уточнил Ви’Хольм.

– Да. Сказал, минут тридцать его лучше не кантовать, и к вам сюда отправил.

– Так что все же произошло? Мика сказала…

– Мне тоже хотелось бы это знать… – неожиданно раздался незнакомый голос у двери, и я, впрочем, как и все остальные, сначала увидел странного мужика в тюрбане, а уже потом приведшего его Шмеля. В общем, быстро смекнул, кто это. Не только по одежке, но и по тому, как навстречу ему поднялся Фа.

– Отец, – сказал он с ранее не слышанной мной интонацией. Признаться, было в ней что-то подозрительное, благоговение какое-то, но откуда бы ему взяться? Только я, олух, с ходу не сообразил, что к чему.

– Господин Инойс, полагаю, – обернулся к мужчине ректор.

Ифрит кивнул и вошел в класс. Правильно, нечего в дверях стоять.

– Так мы можем узнать, что произошло? – спросил отец Фа почему-то у Андрея, как будто он у нас тут самый главный маг.

– Я покажу, – вызвался Алый, которому, я точно знаю, поисковики удавались лучше всех.

Но не успел светлый руки поднять, как в класс без стука вломились Вини с Филькой. И, конечно, тут же притихли, когда увидели, каким составом мы собрались. Но больше всех поменялся в лице Вини. Через секунду мы все поняли, что, а точнее, кто стал тому виной. Вот и верь после этого соседу по парте. «Я самый обычный ифрит, – сказал мне Фа, когда мы только начинали наши занятия по гневотерапии, – а то, что контролирую себя хорошо, так у нас многие так могут, если у них голова на плечах есть». Ну-ну. А я ведь, дурак, поверил!

– Эмир? – вырвалось у Вини буквально через секунду.

Мужик в тюрбане укоризненно прикрыл глаза такими же пушистыми, как у Фа, ресницами. У пустынников они всегда такие. Не иначе для того, чтобы от песка глаза спасать. А Виниэльс еще и к Андрею обратился:

– Ты знал?

– Что Фа сын эмира? Нет. А ты откуда знаешь?

– Моя семья давно торгует с людьми пустыни.

– И с нами тоже, – заметил старший ифрит подозрительно мягким тоном.

Вини стушевался. Пожал плечами, отвел глаза. А Инойс еще и добавил:

– Мы не знакомы лично, но, судя по всему, вы из семьи Тирлим.

– Да, – решительно повернувшись в его сторону, сказал Вини, поклонился, как подобает в таких случаях, и представился: – Виниэльс Тирлим Шелковый. Я видел вас издали несколько десятков лет назад.

– Рад знакомству, – обронил эмир, – Андрей называет меня Каа.

– Вини. – Светлый улыбнулся куда веселей.

Дальше подошла очередь ректора заводить знакомство с эмиром ифритов. Я же в это время попытался прижучить Фа. Потянул за рукав, призывая сесть обратно. Но приятель ни в какую! Вырвал рукав, да еще посмотрел при этом строго, по-судейски. Он так на нарушителей правил во время матча глядел.

Фыркнув, я уже хотел обидеться, но раздумал, когда Андрей решительно прервал все многословные речи ректора и эмира.

– У меня один вопрос и два предложения, а потом будем с помощью Алого смотреть грустное кино.

– Кино? – уточнил эмир, но психолог только отмахнулся и обратился к ректору:

– Как архимаг вы можете сейчас, после действия восстановительной магии ифритов, узнать, кто все это совершил?

– Могу попробовать, – кивнул Карл, но отец Фаля, назвавшийся Каа, отрицательно покачал головой.

– При всем моем к вам уважении, не думаю, что у вас получится, – по-восточному витиевато заявил он.

Ректор смотрел на эмира долго и пристально, потом снова перевел взгляд на Андрея, сказал:

– Думаю, господин Инойс прав.

– Я так и подозревал. – Психолог кивнул, словно сам себе. – Тогда два предложения. Во-первых, замалчивать этого нельзя, – сказал он твердо. – Да, с помощью удивительной магии Фа мы сумели восстановить все в первозданном виде, но университет уже сейчас должен знать, что мы с вами ищем виноватых. Понимаю, что было бы безопаснее скрыть некоторые факты, по крайней мере пока не разъедутся высокопоставленные личности, наводнившие университет на этой неделе, но с другой стороны…

– Я тебя понял, – вскинул руку ректор, – что еще?

– А второй вопрос у меня к Умке, – вымученно улыбнувшись, заявил психолог и повернулся к гному: – Сможешь сконструировать такой замок, чтобы обошлось без магии, но без ключа не всякий архимаг с ходу открывал? Просто я подумал, ты ведь гном…

– Смогу, – откликнулся Умка, перебив его.

– А что у вас тут случилось, если вы решили запереться? – изумленно спросил Филька, на что Алый выставил вперед руки и запустил свой личный поисковик, показывая всем то, с чего для нас с ребятами началось утро.

Если честно, я бы предпочел второй раз этого не видеть, особенно в тот момент, когда со стороны пришлось наблюдать, как я прилюдно тискаю Фа. Вот теперь Машка будет над нами издеваться, если не с чистой совестью, то со вкусом, – это непременно. Нет, он парень хороший, но иногда так и хочется врезать в торец промеж эльфийских ушей, чтобы язык хоть иногда придерживал! Правда, сейчас он, как ни странно, смолчал. Возможно, виной всему обилие в классе взрослых. Ну да ладно. Потом заикнется, вызову на поединок. Пусть знает, с кем можно шутить, а с кем лучше восемь раз подумать, прежде чем намекать на всякие пошлости. Я и сам горазд спошлить, если компания подходящая, но в любом случае не о себе с Фа.

– Я так понимаю, это ваша особая магия? – спросил эмира ректор.

– Да, – решительно кивнул тот, – природная, хотелось бы заметить. К слову сказать, не думал, что мерцающие способны так легко менять ипостась, или я чего-то не знаю и тот юноша прежде был ифритом? – спросил он у Андрея.

– Нет. Не был, – ответил психолог. Разумеется, события, последовавшие за удивительным исцелением Фа, непривычно тактичный Алый, скорей всего щадя чувства мерцающего, опустил и не стал показывать, во что все случившееся вылилось для Ира. – Он сейчас у меня раны залечивает.

– Раны? – В голосе эмира проскользнуло напряжение.

– Это несмертельно, – вмешалась Ника, – он просто уже взрослый, вот и отвык.

– Постой, дорогая, – перебила ее Микалая, – вы что же, с детства через такую боль проходите? Тогда зачем нужны эти татуировки!

– Татуировки? – насмешливо перепросила, почти передразнила ее Ника, – вообще-то это природный подкожный узор.

Разумеется, у всех глаза округлились. Ничего себе! Это у них что же, нечто типа родимых пятен, получается? И стрелки у Ира на глазах – тоже? Круто!

– Кстати, Мика, – неожиданно повеселев, сказал Андрей и подозрительно скосил глаза на Каа. Тот вежливо улыбнулся, еще не понимая, на что намекает наш психолог. Я тоже не понял. Хотя по всей видимости, у них там какие-то свои взрослые терки. А Андрей в ответ на недоуменный взгляд деканши продолжил: – Природная магия. – Словно это о чем-то должно было сказать Микалае. – Ты ведь сама говорила, что хочешь найти новую сферу для изучения в рамках классической магической науки. Так чем магия темных перспективнее такой вот магии ифритов? К тому же Фа тут как-то обмолвился про их оазисы, и я подумал, что с точки зрения мелиорации, должно быть, открытия ифритов в этой сфере могли бы быть весьма востребованы на вашем факультете.

И вот тогда леди Эльфир посмотрела на эмира совсем другими глазами.

– Андрей очень проницателен, – заметил эмир все с той же мягкой улыбкой. – Мы действительно применяем в своих оазисах мелиорацию, частично вашу, частично свою собственную.

– Нашу? – тут же ухватилась за слово деканша. – Значит ли это, что на нашем факультете тоже учатся нелегалы от вас?

– Да. В данном поколении четверо. Мой сын тоже был направлен на ваш факультет, но… – И в этот момент ифрит бросил пристальный взгляд в сторону Фаля, все еще стоявшего рядом с партой по стойке «смирно», – в последний момент самопроизвольно перенес документы на факультет маготехники, решив самостоятельно избрать свой путь.

– И как показала практика, – встрял Андрей, – путь оказался весьма перспективным, нет?

– Не стану спорить, – благосклонно заметил эмир. – Так у вас есть, что со мной обсудить, леди? – спросил он у Мики, которую ему так и не успели представить.

– У меня точно есть, – вмешался ректор, – например, тренажеры для гневотерапии. – И в ответ на изумленный взгляд Андрея пояснил: – В отличие от вас с Иром, Камарель не забывает приходить ко мне с докладом.

– Я просто подумал, что это не так важно, – попытался оправдаться психолог.

– Вот как? – насмешливо уточнил Карл. – Пора бы тебе уже привыкнуть, что для меня важно все, что связано с нашим университетом. – Он сделал четкое ударение на слове «нашем».

Сначала я не понял почему, но последующие слова Андрея все объяснили.

– Карл, и вы туда же!

– Куда?

– Да меня Ир уже пинал за то, что я называю университет «вашим».

А! Так вот оно что! Ну это он зря. И ректор в этом вопросе оказался со мной согласен.

– И все-таки он наш, Андрей. Привыкай, – твердо сказал Ви’Хольм, хотел что-то добавить, но вмешалась деканша, которая, как я заметил краем глаза, уже успела познакомиться с эмиром. Тот даже руку ей поцеловал.

– У меня одно небольшое уточнение, – сказала она и шагнула ближе к Андрею.

– Да? – тут же насторожился тот.

– Гарри, – сказала деканша без вопроса и посмотрела на последнюю парту, на которой у нас сидели Улька со своей ненаглядной выверной.

– Дракон, то есть выверна. Поэтому я и сказал, что она огнеупорная.

– И судя по тому что после просмотра поискового заклинания Алиэля никто не заинтересовался этим вопросом…

– Ты единственная из присутствующих, кто не в курсе.

Зря он ей это сказал. Конечно, честность Андрея во многих вопросах подкупает. Но так сразу и в лоб, декану классиков – и такое… Я бы на его месте смолчал.

– А Ваславей? – Интересно, почему она вспомнила декана тварянутых (у нас так ребят с факультета маготворчества называют).

– Оборотень, – пояснил психолог, – они чуют драконов за версту.

– И молчат?

– У нас с ними договор. Давний и нерушимый, – неожиданно заявила Гарри, встав со своего места.

– Вот как?

– Думаю, ты сама у него об этом спросишь, – вмешался ректор. – Теперь, думаю, ребятам нужно готовиться к экзаменам, Андрею возвращаться к Иру, а нам с тобой, Микалая, мало того что беседовать с господином Инойсом, так еще и общеуниверситетское собрание в Большом зале готовить.

– Вы хотите собрать всех?

– Да, – решительно подтвердил Ви’Хольм и посмотрел на хмурых Вини с Филькой. – Все перескажете командорам и покажете, если потребуется. Но чтобы до собрания ни одна Великая Мать не знала, ясно? И Камюэлю тоже ни слова!

Оба парня почти одновременно кивнули.

– Ну тогда мы пойдем? – зачем-то уточнила Ника, и тут мы увидели, как у них происходят эти их мерцания. Да уж, то еще зрелище. Меняются они, конечно, почти молниеносно. По крайней мере внешне. Теперь от ректора ждала ответа уже не Ника, а Ириль.

– Идите, – сказал он, но вмешался Андрей:

– Илю мне оставьте. Нет, если тебе что-то срочно перед экзаменом учить нужно… – замялся он, обратившись уже к темной.

Та демонстративно закатила глаза к потолку.

– Я тебя умоляю, – протянула почти с издевкой, – чего я не знаю в алхимии?

– Даже так? – заинтересовался ректор.

Иля подтвердила:

– Конечно. Одно из умений, жизненно необходимое любой Владычице, – это умение работать с ядами и взрывчатыми веществами. Но умение не приходит без знания азов, не так ли?

– Думаю, настало время привлечь в университет учителей и с вашей стороны, – задумчиво обронил Карл.

– А что же раньше-то не привлекали? – заинтересовался Андрей, который, как мы все уже знали, никогда не стеснялся своего невежества в большинстве очевидных для нас вещей.

– Князь был настолько непримирим в этом вопросе, что даже император не стал с ним связываться.

– Какой князь? – Изумлению психолога не было предела.

Был бы здесь Ир, могу себе представить, что бы он на все это сказал.

– Андрей, – укоризненно обратился к нему ректор, – Федерацией правит император, но у каждого княжества есть свой князь.

– Назначаемый императором?

– Нет. Княжеский титул наследуемый. А вот императорский выборный.

– Вау! Никогда бы не подумал.

– Ириргану еще учить тебя и учить, – укоризненно покачав головой, сказал ректор и полюбопытствовал: – Так зачем тебе Иля?

– Может, поможет чем, – бесхитростно обронил психолог.

Ректор кивнул, и пришлось расходиться. Кто мы такие, чтобы спорить со старшими? По крайней мере сейчас. И это несмотря на то что мы вообще-то сюда пришли только затем, чтобы на своей территории вместе готовиться к первому экзамену. Но ничего не поделаешь.

Зато уже в коридоре мне удалось прижать к стенке Фа, пока остальные стояли на шухере. А нечего нас всех так пугать. И меня в особенности. Я ведь за себя в следующий раз не поручусь!

Андрей

– Ну что скажешь? – даже не подумав скрывать волнение, спросил у Или, которая водила ладонью над спиной мирно дрыхнувшего Ира, не прикасаясь к нему.

– Очень правильный транс, – заметила темная с отстраненным выражением лица.

– И все?

– Нет, – она подняла глаза, – я, кажется, знаю, что он с тобой сделал. Теперь вам никакого замедления времени и прокола пространства не понадобится.

– Намекаешь, что он поделился со мной жизненной силой?

– Не совсем. Он ведь мерцающий – изменчивый. Он изменил тебя, пропустив через призму своего мерцания. У него ведь оно есть?

– Что?

– Мерцание в человека из вашего мира?

Я сначала хотел брякнуть «нет», но потом мозги у меня наконец заработали и я вспомнил Ирину.

– Да, – выдавил из себя. Это что же, он той ночью со мной в образе Ирины дрых, что ли? А я был так вымотан, что даже не заметил этого? Не ожидал от себя. Никак не ожидал.

Темная тем временем кивнула так, словно другого и не предполагала услышать.

– Это даже лучше, – сказала она словно сама себе.

– Почему?

– Прокол пространства, о котором нам рассказывал Ир, – экспериментальная технология; не факт, что она стала бы для тебя панацеей. Так что придется тебе уговорить его поработать над ней совместно с лордом Лучистым.

– Кого?

– Судя по всему, меня, – заявил вдруг проснувшийся Ир и медленно сполз с кровати, потом поднял руки и потянулся так, что что-то в нем смачно хрустнуло.

– Выспался? – невинно осведомился я, сразу, как только привел Илю к нему, обратив внимание на то, что кровь из его татушки, которая оказалась вовсе и не татушкой, больше не сочится.

– Угу.

– Тогда… – посмотрел на них с Илей и вдруг предложил: – Может, выпьем?

– За что? – заинтересовался повеселевший мерцающий, похоже, он на самом деле оклемался.

– За нас, – как нечто само собой разумеющееся, объявила Иля. И добавила тоном, не терпящим возражений: – Я с вами.

– Да не вопрос.

Вот и представьте себе картину маслом. Сидел я, значит, на своей собственной кухне, пил из хрустального бокала вино в компании темной эльфийки и мерцающего. Причем стаканы эти мы вместе отрыли в запертом на ключ шифоньере (магия – наше все!), куда бабушка, как она говорила, хорошую посуду убрала, чтобы я, шалопай, со своими пьянками-гулянками не расколотил. И Иля, отказавшаяся сесть, хоть мы с Иром и порывались уступить ей место как единственной девушке в нашей компании, говорила тост, поднимая за нас свой бокал.

– За будущие свершения, победы… – Она сделала почти театральную паузу, и интимным голосом, сочащимся патокой (по-другому и сказать нельзя), добавила: – И откровения, которые ждут нас впереди.

Разумеется, я тут же вспомнил о том, что сказал Иру, перед тем как вернуться в класс. Из-за этого чуть не забыл чокнуться с ребятами. Но вовремя спохватился. А про себя подумал: пусть все и дальше идет как идет, а про любовь и дружбу мы с Иром как-нибудь потом поговорим. В будущем, как сказала Иля.