Текст книги "Хищник цвета ночи"

Глава седьмая

– Дашка, – простонала едва слышно.

Нет, я знала, что младшая сестра болтушка, но думала, что здравый смысл возобладает над желанием помочь (как будто я сама не могу за себя постоять!). Не вышло. И теперь отвечать придется мне.

– Вика? – недоверчиво произнес отец.

А вокруг тишина и взгляды: непонимающие, ожидающие.

– Сюрпри-из, – неловко протянула я, откидывая волосы с лица.

– Это он дал денег?

«О нет! Нет, нет, нет!»

На отца было страшно смотреть. Он будто разом постарел, осунулся и потемнел лицом. Да, мысль, что дочка оплачивает его ошибку секс-услугами, радости никому не прибавит.

Охнула Дашка, поняв, что натворила. Но что мне до ее вины, тут проблема пострашнее.

– Деньги мне дал Ник, – призналась, но тут же подняла ладонь вверх, призывая к спокойствию, – но только потому, что я его об этом попросила. Встречаемся мы давно. Уже почти полгода.

Лица родных вытянулись, а глаза стали размером с блюдца.

– Полгода? – недоверчиво переспросила мама.

– Да. – Врать было тяжело и неприятно, но необходимо. – Ник меня очень поддержал во время твоей болезни. Он всегда находился рядом. И все как-то само собой получилось. Вам я не стала ничего говорить, потому что знала, какой будет реакция.

В окружении родственников, под пристальными взглядами я чувствовала себя как на суде. Вот-вот должен быть вынесен приговор, и вся надежда на спасение – последнее слово утопающего.

– Но он же хищник, – заметила бабуля.

Ничего так, бодренько стояла и в обморок от заявления старшей внучки падать не собиралась.

– Ник – мужчина, который мне очень дорог, – слово «люблю» я так и не смогла произнести. Настолько далеко ложь не распространялась. – И на эти праздники он собирается познакомить меня со своими родственниками.

– Как у вас все серьезно, – пробормотал дядя. – А нас знакомить когда будешь?

Попыталась представить делового и лощеного хищника в окружении дорогих родных и вздрогнула.

– Скоро, – пообещала им, улыбнулась так широко, как только могла, и добавила: – А кормить путника будет кто-нибудь?

– Да-да, конечно, – тут же засуетились ба и мама.

Уф, кажется, пронесло.

Поужинав, потискала сонную Милку, подарила подарки родным (Андрея и Инны это не касалось, я же не знала, что они придут) и довольно рано отправилась спать.

После быстрого душа упала на кровать и сразу уснула, наивно предполагая, что неприятности закончились, впереди маячит полноценный отдых, и никаких пантер.

Ну-ну.

…Я бежала по лесу.

Босиком.

Петляла среди могучих стволов деревьев, таких высоких, что макушек не разглядеть. Еловые иголки и влажный мох мягко ласкали стопы, а по траве стелился густой утренний туман.

А я бежала. Задыхалась и бежала, пытаясь уйти от погони.

Тихий рык пронесся по сонному лесу, заставив тревожно оглядеться.

Никого.

Но я-то знала, что он там. Еще немного, и догонит.

Быстрее-быстрее-быстрее.

Ноги болели, воздух застревал в горле, а я хваталась за стволы, пытаясь удержаться и не упасть. Зверь был совсем рядом: бесшумная тень, от которой не скрыться.

Треснула коряга под ногой, и, взмахнув руками, я упала на влажную от росы траву. Сразу повернулась и увидела, как на меня несется огромная черная кошка.

Зажмуриться и застыть, с предвкушением ожидая развязки.

Хищник прыгнул, а на меня приземлился уже мужчина, горячий, обнаженный и такой желанный.

– Тор-р-р-ри…

Губы… в одно мгновение завоевавшие мои.

– Тор-р-р-ри…

Руки… которые жадно сжимали тело, пробирались под короткое платье, лаская бедра.

– Тор-р-р-ри…

Мой глухой стон, который говорил лучше всяких слов.

– Моя!

Понятное дело, что после такого сна я встала рано, невыспавшаяся и очень злая.

Надев вязаные носки и набросив на плечи теплый плед, бесшумно выскользнула из комнаты, спустилась на кухню и сразу же включила кофемашину.

Как только ароматный напиток был готов, с кружкой забралась на диван и уставилась в окно, раз за разом прогоняя перед глазами сон, пытаясь понять причины происходящего и думая, что делать дальше.

Несколько раз брала в руки телефон. Открыв телефонную книгу, находила знакомый номер и тут же откладывала мобильник в сторону. Нет, не стоило сейчас звонить Нику.

– Привычки не меняются, – неожиданно произнес Андрей, появившись на кухне в одних спортивных штанах и с обнаженном торсом. – Утро, девушка, кофе. Угостишь?

Пожала плечами и вновь взглянула в окно. Торс бывшего жениха не впечатлил. У Ника лучше, рельефнее, и волос меньше. Странно, вроде хищник, а растительности на груди совсем нет. Наоборот, кожа мягкая, даже нежная. А какая горячая… Мм…

«Ой, мама, куда меня опять понесло?»

Вновь заныл укус, напоминая о сделке.

– Ты рано. – Андрею все не терпелось продолжить разговор.

Что он вообще тут делает? Сегодня понедельник, вполне себе рабочий день.

Налив кофе, мужчина сел напротив и уставился на меня.

– Я тебе звонил.

– Была занята, поэтому и не ответила.

– Ты не против, что мы с Инной здесь?

– Уже года три как не против.

Кофе был уже теплый, и я сделала глоток, все еще отказываясь смотреть на Андрея.

– Я просто хотел, чтобы ты узнала эту новость от меня. Думал, так лучше. Не хотел обижать.

У него все-таки получилось. Дернувшись, я взглянула на бывшего и выразительно подняла бровь.

– Обижать? Ты? Серьезно?!

– Вика…

Но меня уже было не остановить. И так чувствовала себя взвинченной после сна, балансировала на грани, так еще этот играл в рыцаря.

– А не поздно ли ты вспомнил о моих чувствах? Разве это не ты переспал с моей подругой за неделю до свадьбы?

– Я был пьян.

– Мне все равно.

– Ты еще помнишь, – как-то странно воодушевился Андрей. – Ты не забыла. Можешь притворяться равнодушной, но ты не забыла.

Я посмотрела на него как на сумасшедшего.

– Конечно, не забыла. Я вообще предательства не забываю. И совершенно не понимаю, к чему этот разговор? Думал, стану лить слезы? Умолять вернуться? Так это я тебя бросила.

– Это греет тебе душу?

Какой-то странный у нас разговор. И такое ощущение, что мужчина меня совсем не слышит, летает в своих непонятных фантазиях.

– Андрей, – поставив кружу на стол, я поправила сползающий плед и очень медленно и четко произнесла, – три года назад ради Дашки и семьи я скрыла правду о нашей размолвке, позволила тебе все это время играть брошенного жениха. Но ведь могу и передумать. У меня к тебе только одна просьба: не трогай меня. И задушевных разговоров о прошлом я вести не хочу.

– Угрожаешь мне?

– Ставлю перед фактом, – поднимаясь, сказала я.

Ответить Андрей не успел.

В доме громко прозвенел звонок, сообщая о ранних гостях. Посмотрела на часы – всего половина седьмого утра. И кого это принесло?

– Кто это? – озвучил мои мысли бывший.

– А я откуда знаю.

Снова звонок. На этот раз более длительный и требовательный.

Да, утро понедельника по определению не могло быть хорошим.

Выглянув в коридор, я увидела отца, который, накинув на плечи куртку, вышел во двор встречать гостя. Но гостя ли?

– Что там случилось? – подойдя к окну, у которого уже стояла мама, спросила я.

– Не знаю. Кажется, это Дмитрич приехал, – нахмурившись, ответила она, продолжая тревожно всматриваться в происходящее на улице.

– Дмитрич? – переспросила я, подхватывая соскальзывающее с плеч покрывало. – Охранник? Что-то с магазином?

Пожилой мужчина работал в магазине дворником – открывал и закрывал двери, убирал снег, листья и мусор и был, как говорится, на подхвате.

– Я не знаю.

– Черт, – ахнула, чувствуя, как паника подкатывает к горлу. – Я быстро переоденусь и спущусь. Без меня ни шагу.

И побежала в комнату. Слава богу, здесь оставалась моя старая одежда – потертые светлые джинсы, темная водолазка с растянутыми локтями. Потому как идти в нарядах от кутюр было бы странно.

Подпрыгивая на одной ноге и пытаясь надеть носок, едва не падая, выскочила в коридор.

Уложилась в пять минут и почти успела.

– Где папа? Что случилось? – выкрикнула я, влетая в гостиную, в которой осталась женская половина нашей большой семьи. – Что-то с магазином?

– Вандалы изрисовали все стены и окна, разбили ступеньки, сломали перила, – произнесла тетя, которая ободряюще обнимала маму.

– Хорошо хоть окна целы, – пробормотала она.

Мама нервно сжимала в руках платок и тяжело вздыхала.

– Не разбили, потому что это было предупреждение, – отрезала Дашка. Растрепанная, в халате и пижаме, она нервно ходила из угла в угол. – И сигнализация сработала бы.

– А где все?

– На улице. Тебя ждут, – ответила мамуля. – Вы там осторожнее.

– Не волнуйся. Все будет хорошо. Мы справимся.

Надев свой пуховик, который лежал в шкафу, я выбежала в коридор. Жаль, с ботинками не повезло и пришлось обуваться в шпильки.

– Вик, давай быстрее! – нетерпеливо крикнул Лешка, стоило мне появиться на крыльце.

Он стоял у своей машины. Папа и дядя уже поехали с Андреем. Дмитрич тоже уехал.

– Бегу. – Шпильки заскользили на льду, и я чуть не упала, но с трудом смогла удержать равновесие.

Всю дорогу до города мы молчали. Из магнитолы лился тяжелый рок, а настроение было ниже плинтуса.

– Думаешь, это Морозов? – не выдержала я, когда до магазина оставалось совсем немного.

– Да какая разница. Доказать мы все равно ничего не можем, – не отрывая взгляда от дороги, процедил Лешка.

Самое обидное, что он был прав.

Отцовский магазин занимал первый этаж старенькой пятиэтажки, расположенной прямо на красной линии главного проспекта. Длинный, обклеенный огромными плакатами с изображением инструментов и строительных материалов, сейчас он был полностью изрисован черной краской – свастики, матерные слова и проклятия. Раскуроченные металлические перила, измятая жестянка мусорного бачка, выбитые плитки на ступеньках и очень много народу.

Смотреть на все это было страшно и больно. Ком встал в горле, хотелось закрыть глаза, чтобы ничего этого не видеть: разруху, вандализм, потерянное лицо отца, который уже вышел из машины и, сгорбившись, стоял у своего детища.

– Блин… – процедил Лешка, выбираясь наружу.

Вылезла следом, но подойти не решилась, продолжала неподвижно стоять. Холодный ветер трепал волосы, шапку я надеть забыла. Руки потянулись к капюшону, когда сзади раздался окрик.

– Надо же, столичная штучка явилась!

Морозов-младший стоял у огромного черного джипа, припаркованного чуть в стороне. Высокий, полный, во всем черном, с золотой цепью наперевес. Волосы подстрижены ежиком, что усиливало неприятное впечатление вкупе с массивной челюстью и приплюснутым носом.

Наши его не видели, занимались осмотром и подсчетом нанесенного урона.

Поправив куртку, я нехотя подошла ближе. Здесь, у всех на виду, этот отморозок ничего мне не сделает.

– Морозов, – холодно кивнула, пряча руки в карманы куртки.

– Вика-Вика-Виктория, – насмешливо протянул он, осматривая меня с ног до головы поросячьими глазками. – Все хорошеешь.

– Пришел полюбоваться на дело рук своих?

– Я тут ни при чем, крошка.

– Ну конечно, не в твоих правилах руки марать. Предпочитаешь отдавать приказы и стоять у руля.

– Есть доказательства? – спокойно уточнил он и плотоядно оскалился.

– Что тебе нужно?

– Я не знал, что ты в городе.

– А я должна была сообщить?

– Говорят, что за холодной внешностью скрывается очень горячий темперамент, – продолжил мужчина. – Давно хотел узнать, так ли ты темперамента.

– Пошел к черту, – процедила в ответ и собралась уйти, но, подавшись вперед, он неожиданно схватил меня за руку.

– Куда собралась? Я еще с тобой не закончил.

– Руки убрал.

– Ты же понимаешь, что это лишь предупреждение и дальше будет хуже? Но я могу уговорить отца передумать, если ты будешь хорошей девочкой. Послушной и кроткой.

Сомневаюсь, что его папочка согласится на подобное. Младшенький просто захотел под шумок не только магазин получить, но и поиметь недоступную дочку хозяина.

Ублюдок!

– Руки убери! – вновь процедила я.

На нас уже начали обращать внимание. Еще чуть-чуть, и вмешаются родные, а мне этого не хотелось. Из машины выбрались два амбала, и дело могло закончиться очень плохо.

Господи, если бы я знала, что этот урод запал на меня, никогда бы не подошла. Ведь раньше даже намека на подобное не было.

Ладонь, сжимающая локоть, усилила нажим, и я зашипела от боли. Ведь точно синяки останутся, и куртка не спасет.

– Ты меня услышала? – прогрохотал Морозов-младший.

– Пусти!

Мне все-таки удалось вырваться из захвата, отступить на шаг и презрительно оглядеть мужчину.

– Губу закатай, урод. У вас ничего не получилось и не получится. И на вас найдется управа.

– Стерва. Ничего, – зло усмехнулся мужчина, – ты еще пожалеешь о своих словах. Я заставлю тебя пожалеть.

– Вика? – К нам спешил папа. – Вика, что происходит?

– Ничего, все хорошо, папа, – поворачиваясь к отцу, ответила я и попыталась улыбнуться.

Он не должен был увидеть страх в моих глазах. Даже намек.

– Что ты ей сказал?

– Все хорошо, – повторила я, перехватила папу и увела в сторону. – Пойдем. Не стоит с ним связываться.

Мы все понимали, что это лишь начало, предупреждение о том, что дальше будет только хуже, намного хуже.

Оставалось понять, что же делать дальше.

Время до вечера пролетело незаметно, и к ужину мы снова собрались все вместе, чтобы решить, что делать.

– Днем они не сунутся. Значит, ночь. Надо установить камеры, – сказала тетя, помешивая ложкой чай.

– Что они дадут? – вздохнула мама. – У нас стояло две. Их просто сломали. С новыми будет то же.

– Установим дежурство? – предложил Андрей.

Он давно отвез невесту, вернулся к нам и участвовал в общем обсуждении.

– Не выход, – покачала головой Дашка.

Сестренка прижималась к мужу и выглядела очень тихой и какой-то потерянной.

– Но почему? – удивился Лешка.

– Потому что с них станется напасть, – поддержала я сестру. – Что ты один сможешь против толпы? Пробьют голову, искалечат, и ничего не сделаешь.

Я весь вечер доставала сотовый. Как же мне хотелось набрать номер Ника, поговорить с ним, но я понимала, что это глупо. Он ничем помочь не сумеет, да и не должен он меня спасать. Но руки все равно тянулись.

Вот и сейчас я снова открыла телефонную книгу, в сотый раз посмотрела на номер шефа.

«Ник, когда я стала так зависима от тебя?»

– И что тогда делать? Позволить им все уничтожить? – спросил Андрей.

– И сдаться, – тихо ответил отец.

– Витя, что ты такое говоришь, – ахнула мама.

– Пап, подожди. Мы справимся, – поддержала я ее.

И в следующую секунду мобильник у меня в руке неожиданно зазвонил.

– Прошу прощения, – выскакивая из-за стола, произнесла я и выбежала из кухни. – Да?

– Привет, Измайлова, – привычно усмехнулся Н’Ери.

Сердце ухнуло вниз, я прижалась спиной к стене, закрыла глаза и вслушалась в голос, по которому так соскучилась.

– Привет, – выдохнула едва слышно, и на губах сама собой возникла улыбка.

– Как тебе отдыхается?

– Хорошо. А как у тебя дела?

– Нормально, – сказал хищник.

Небольшая пауза, которую никто из нас не мог нарушить.

– Ничего не хочешь сказать мне?

«Хочу! Что ты мне приснился этой ночью. Что расстояние практически не влияет на желание, и я все равно думаю о тебе. Что ненавижу эту метку и те чувства, которые она во мне вызывает. Что скучаю так, как никогда и ни по кому. Что целый день боролась с желанием позвонить тебе. Что у меня проблемы, и я не знаю, как быть… Столько всего хочу, но не скажу!»

– У тебя что-то случилось? – проигнорировав его вопрос, задала свой.

Тишина и наигранное:

– Да. Я жутко замерз и устал. Не хочешь открыть дверь, Тори?

Я не сразу поняла, что именно Н’Ери имеет в виду.

– Что? – переспросила удивленно, поворачиваясь к входу и скользя невидящим взглядом по стенам.

– Или ворота. Понятия не имею, как это называется, – немного раздраженно отозвался Ник.

– Ворота, – повторила я и направилась к двери.

Сначала медленно, затем убыстряя шаг, потом и вовсе побежала, чувствуя, как бешено стучит сердце в груди.

– Вика?

– Вика, что случилось?

– Куда ты? – донеслись вслед встревоженные окрики родственников.

Но я почти ничего не слышала, как была – в тапочках, раздетая, прижимая телефон к уху (почему-то для меня было очень важно не выключать телефон, слышать его дыхание и знать, что Ник рядом), – выбежала на улицу и быстро осмотрелась.

Сугробы, ледяной ветер и трескучий мороз, который неприятно ужалил кожу и забрался под водолазку.

Никого.

Ринулась к воротам, скользя на резиновой подошве.

– Вика! – раздался крик мамы с крыльца и вновь был мной проигнорирован.

Открыть замок и выбежать наружу, все еще не веря, что это не розыгрыш.

– Измайлова? – Ник действительно стоял за воротами. В дорогом пальто, костюме и с непокрытой головой. Пронзительный ветер трепал волосы. Свет фонаря ярким блеском отражался в зеленых глазах.

– Привет, – произнесла я, замирая от удивления.

– Вика, ты что творишь? – еще сильнее нахмурился хищник.

– А что?

Телефон я все-таки убрала, с непередаваемым выражением разглядывая шефа, который быстро снял с себя пальто, подошел ближе и набросил мне на плечи.

– Куда ты выбежала раздетая? Пошли быстрее в дом, пока не простудилась. А то встретишь Новый год, соперничая с Дедом Морозом – у кого нос краснее.

– Пошли, – кивнула я, все еще не веря, что это не сон.

Мы быстро миновали двор и поднялись на крыльцо. Вновь заскользили сланцы на покатых ступеньках, и Н’Ери пришлось приобнять меня, не давая упасть.

В узком темном коридоре собралась вся семья и смотрела на нас.

– Добрый вечер, – закрывая дверь, произнес Ник. – Извините за беспокойство. Ник Н’Ери, начальник вашей дочери.

Снова тишина.

А я только сейчас вспомнила, что все не так просто, как хотелось бы.

– Ник, – прокашлявшись, произнесла я, – тут такое дело. Я знаю, что мы договорились держать наши отношения в тайне, но они все знают.

Руки, сжимающие мои плечи, напряглись, хотя внешне шеф выглядел как обычно. Ни один мускул не дрогнул на лице.

– Знают? – повторил он.

– А почему вы скрывали это от нас? – неожиданно выдал отец. – И какие у вас намерения в отношении Вики?

– Папа, – простонала я, не зная, куда деться от смущения.

Никогда не думала, что он решится разговаривать с хищником, да еще таким тоном.

– Самые серьезные. Виктория мне очень дорога. А вам не хотели говорить, потому что не знали, как отреагируете на то, что мужчина, с которым встречается ваша дочь, является хищником. Я догадываюсь, какие разговоры ходят о хищниках.

Родственникам хватило совести смутиться. Это хорошо, что ба здесь нет. Она рано ушла спать, и поэтому главное потрясение в жизни ее минуло. По крайней мере, пока.

– Мы так и будем стоять или вы нас пропустите? – не выдержала я неловкого молчания.

– Ох, действительно, – всплеснула руками мама. – Господин Н’Ери, вы ужинали? Может, чай? У нас пирожки с капустой. Или вы не едите… капусту?

«Нет, конечно. Все как в сказках – только сырое мясо на завтрак, обед и ужин. А еще полный стакан крови третьей группы. И только третьей! Он же гурман!»

– Ем, – улыбнулся Ник. – И от чая не откажусь. Вика, пойдем, покажешь, где можно вымыть руки, заодно и поговорим.

Интересно, только я услышала подтекст в последней фразе?

– Конечно, – сняв с плеч пальто, кивнула и повесила в шкаф.

Мы вошли в ванную. Ник принялся тщательно намыливать руки, а я стояла чуть в стороне с полотенцем на изготовку.

– Ты злишься? – осторожно спросила у него.

– А должен?

– Это вышло случайно. Я сказала сестре, а она разболтала остальным.

– Я так и понял.

– Не веришь?

– Почему же, верю. Ты бы сама никогда не рассказала о нашей связи своей семье.

Мыльная пена покрывала ладони, и он смывал ее теплой водой, чтобы снова намылить. Никогда не замечала за ним такой чистоплотности.

– С одной стороны, это даже хорошо, – продолжил хищник. – Если нам удастся убедить твою семью, что мы пара, то и с моими родственниками проблем не возникнет.

– Да, наверное. Зачем ты приехал? Сообщить, что мой короткий отпуск завершился, так и не успев толком начаться?

– Это ты мне скажи, что у тебя случилось? – выключив воду, произнес он и взял у меня полотенце.

– В каком смысле?

– Страх, злость, обида, ненависть и снова страх, – невозмутимо перечислил Н’Ери.

– Не понимаю, – скрестив руки на груди, выдала я.

А ведь врала. Понимала, но верить отказывалась. Потому что такое может быть только в сказках и мыльных операх. И не нужно мне такого счастья.

– Твои эмоции и чувства сегодня утром.

– Откуда?

Ник повесил полотенце на крючок, после чего повернулся ко мне. Протянул руку и коснулся волос, провел подушечками пальцев по горлышку водолазки.

– Метка, Вика. Она помогает мне чувствовать тебя, знать, что с тобой происходит.

– Ты не говорил мне, что она дает такие возможности.

Он был слишком близко, я снова ощутила аромат его туалетной воды и тяжело сглотнула. Желание, которое утихло за эти сутки, вновь начало накатывать волнами.

– Я много чего тебе не говорил. А теперь замри, – вдруг велел он.

– Что?

Это единственное, что я успела сказать. В следующее мгновение ладонь Ника обхватила меня за шею, притягивая ближе и не давая вырваться. Еще доля секунды, и его губы властно накрыли мои, лишая возможности сопротивляться, сминая, лаская и сводя с ума.

Побежденно застонав, я приоткрыла губы, позволив его языку проникнуть внутрь, прижалась в ответ, обняв мужчину за шею.

Его ладони стали опускаться ниже, поглаживая спину, забираясь под водолазку и рисуя узоры на обнаженной коже.

– Ник, – простонала я, когда, оторвавшись от губ, он прикусил мочку уха, заставив меня выгнуться и еще сильнее прижаться к его телу.

– Игра началась, – вдруг хрипло сообщил Н’Ери, неожиданно останавливаясь.

– Ч-что?

Этого я совсем не ожидала.

– Ты не слышала? Дверь открывалась. Пришлось немного сыграть на публику.

– Что?!

Я тут, а он…

– Пошли, нас уже заждались, – спокойно ответил он.

Будто и не было этой яркой вспышки страсти.

– Ты?.. Играл?

Ник уже подошел к двери, собираясь выйти, но мой вопрос остановил хищника.

– Тори, – не оборачиваясь, едва слышно произнес он. – Я, конечно, хочу тебя. Очень сильно хочу. Но это дом твоих родителей, мы находимся в ванной, и заниматься сексом среди порошков, усадив на стиральную машину, совершенно неэтично. Наш первый раз будет другим.

– С чего ты взял, что он вообще будет?

Ник все-таки обернулся.

Жаркое золото голодного взгляда.

– А ты еще веришь, что нет?

Сказал и вышел, оставив меня осмысливать сказанное и разбираться в своих чувствах.

Я прижала ладони к пылающим щекам.

Господи, что же делать?