Текст книги "Вуду по-берендейски"

Возможно, им все-таки удалось бы, как и мне, пробудиться самостоятельно, а если – нет? Я предпочла не углубляться в размышления на эту тему. Единственным, кто предпочел отмолчаться, оказался Бай.

– А что тебе привиделось, кошак? – не унималась я.

Соломон, содрогаясь, нехотя признался, что его загнала в угол огромная крыса. Укус ее ядовитых зубов обездвижил кота. Он не мог пошевелиться, а серая тварь сидела и, скалясь, наблюдала, как ее жертва медленно угасает.

Это каких же размеров должна быть крыса, сладившая с нашим огромным по обычным меркам котом, мысленно усмехнулась я, но, зная обидчивость баюна, поостереглась иронизировать вслух.

– Ну и кто, по-вашему, наслал на нас наваждения?

Объяснение нашлось у Рослава:

– В пещере живет мрачный дух, сонливый Кошмар и Царь Лжи Морок – вы видели его фигуру, высеченную на стене. Он вводит в заблуждение и зачаровывает, погружая в сон, случайно встретившихся на его пути странников. А поскольку Морок тесно связан с Богиней Смерти Мареной, можно не сомневаться, какое именно будущее уготовано несведущим гостям мирной, на первый взгляд, пещеры. Иван оживил его, коснувшись рубиновых глаз, и тот «в благодарность» наслал на нас страшные сновидения.

– Лично мне хватило бы и простого человеческого «спасибо», – пробурчала я. – А почему – именно кошмары? Ну, усыпил – а пугать-то зачем?

– Больше всего энергии человек тратит, когда боится. – Рослав немного помолчал, собираясь с мыслями. – Мороку важно накопить как можно больше энергии, чтобы вновь возродиться в одном из существующих миров, а у спящих – и потому беспомощных – людей легче всего забрать жизненные силы до последней капли. Однако предания гласят, что у него существует и другая ипостась – хранителя путей к истине, которые скрываются от людей за пустой мирской суетой. Путники, погруженные им в сон, могут узнать о себе такое, в чем в состоянии бодрствования не решились бы признаться даже самим себе.

– Жаль только, что это им уже никогда не пригодится, – посочувствовал Иван. – Разве что в следующей жизни.

Вздумай я пересказать одноклассникам свои приключения, не поверили бы – решили, что привираю. Да и мне самой все происходящее продолжало казаться странным сном. Следующие одно за другим события наводили на размышлении. Что такое наша жизнь в действительности: иллюзия, игра или что-то другое? Впрочем, над этой загадкой тысячелетиями бьются лучшие умы человечества – куда уж мне, обычной старшекласснице, решить ее.

– Встреча с Мороком преподала нам урок по преодолению страха, – продолжал Рослав. – Будем же благодарны ему за это.

Вот это облагодетельствовал – едва не усыпил до смерти! Я собралась возмутится, но поймала свирепый взгляд Ивана и прикусила язык – в чем-то Рослав, несомненно, прав: потерять близких людей боится каждый нормальный человек. Так что лучше не думать о плохом – тогда оно и не притянется!

– Однажды поселившись в подсознании, страхи сопровождают нас всю жизнь, не давая дышать полной грудью, развиваться, наслаждаться каждым ее мгновением, – продолжал Рослав. – До тех пор, пока мы не пересмотрим свои взгляды, страхи будут забирать у нас энергию, способность радоваться и, в конечном итоге, не позволят стать тем, кем предначертано еще до рождения. Разорвать эту незримую связь трудно, но возможно.

– Как? – Судя по напряженным лицам друзей, их, как и меня интересовал тот же вопрос.

– Всем нам когда-нибудь предстоит расстаться с близкими, завершившими свой земной путь, – так уж устроен мир. Измените свое отношение к неизбежному и любите их, пока они живы. А когда наступит момент прощания, поблагодарите за проведенные вместе годы, заботу и нежность и отпустите – тогда ни вам, ни их душам не будет мучительно больно. Лекарством от тоски может стать какое-нибудь увлекательное и полезное занятие, а первые же успехи повысят вашу самооценку, укрепят уверенность в собственных силах и в конечном итоге принесут успех, а вам будет приятно думать, что родители гордились бы вами.

– Спасибо за совет! – Иван одобрительно похлопал друга по плечу.

– Не пора ли покинуть этот негостеприимный уголок? – как всегда бесцеремонно встрял кот, хотя я была не прочь задать Рославу еще парочку вопросов.

Собрав пожитки и приготовившись тронуться в путь, я все-таки поинтересовалась напоследок:

– А вам не слышали в пещере чей-то смех? Рядом с Мороком стояло лохматое одноногое и одноглазое существо: может, это оно?

Друзья переглянулись: ехидные смешки слышали все, но решили, что просто померещилось от усталости.

– Это Лихо, дух зла и несчастья и неизменный спутник Морока – прилипчивый как репей, – Соломон решил взять реванш за вынужденное молчание. – Когда рядом с человеком находится Лихо, его начинают преследовать несчастья, а иногда оно вредит ему всю оставшуюся жизнь. Надеюсь, одноглазый пакостник заснул в пещере вместе со своим господином.

Мне вдруг вспомнились слова Привратницы о том, что в этом мире снятся только правдивые сны. Что, если ниспосланные Мороком сновидения – предупреждение для каждого из нас, эпизод из будущего? Не хочу терять никого из близких, даже вредного кота!

– ПВБ! – прошептала я, а потом добавила, обращаясь к неведомому покровителю, который уже не раз выручал меня в трудных ситуациях: – Ну, пожалуйста, пусть с нами все будет хорошо.

– Это какое-то заклинание из вашего мира? Почему ты его так часто повторяешь? – заинтересовалась Лада.

Что ж, симоронская аббревиатура фразы «Пошел вон, болван» (или попросту «ПВБ»), которую произносят поклонники популярной у россиян системы психологической защиты в адрес любой (даже потенциальной) неприятности, в свете новых знаний вполне могла считаться заклинанием. Я на ходу прочитала ребятам коротенькую лекцию на тему «Что такое «Симорон» и как с ним дружить». Все слушали с интересом и задавали вопросы. Только Иван, давно знакомый с моим пристрастием, но относящийся к нему скептически, помалкивал.

– А давайте повторим его вслед за Лелей, тогда Лихо точно не увяжется за нами, – предложила Лада. И скомандовала:

– Три-четыре!

– ПВБ! – вразнобой прокричали мы.

Настроение сразу улучшилось, вернулась бодрость. Мне показалось, что наше путешествие вступило в завершающую фазу.

ГРОЗА НА ЗАКАЗ

Следующие несколько часов мы почти не разговаривали.

Нас окружали поросшие густым кустарником холмы, между которыми змеилась все круче забиравшая вверх каменистая дорога. Время от времени ее пересекали забавные зверушки – то большой лиловый ежик с лысой головой и рожками на макушке, то зайчишка с забавными круглыми ушами, похожий на героя старого детского мультика со смешным прозвищем Чебурашка. В безоблачной лазури неба, как в морской глади, купалось солнце – казалось, оно жмурится от удовольствия, собираясь продолжать это занятие, пока не надоест. Порхали бабочки-шоколадницы с огромными крыльями – в моем мире их называют Махаонами. Высматривая добычу, пролетали похожие на сов хищные птицы с огромными крючковатыми клювами, темно-зеленым оперением и ногами-ластами (отличная маскировка для лесной охоты). С ветки на ветку перепархивали мелкие пичуги, раскрашенные природой в самые яркие цвета.

Я с любопытством осматривалась, восхищаясь многообразием местной фауны, и так увлеклась, что налетела на стоящих ко мне спиной парней.

– Ну и что случилось на этот раз, почему стоим?

Оказалось, застряли не просто так, а по причине, поставившей в тупик даже моего невозмутимого брата: обычно спокойная и рассудительная княжна сидела на земле, поджав под себя ноги, и горько плакала, как обиженный ребенок, размазывая ладошками слезы по пыльным щекам. На лицах мужчин аршинными буквами были написаны недоумение и растерянность. Что в этот момент чувствовал кот, я не поняла, поскольку не сильна в кошачьей физиономистике.

Решительно потеснив мужскую половину команды, я присела рядом с сестрой и, заправив за уши выбившиеся прядки, погладила по растрепанным волосам. Она уткнулась носом мне в плечо и зарыдала еще горше.

Отмахнувшись от тормошивших меня парней, требующих поскорее выяснить причину слез, я прижимала к себе вздрагивающую сестру и помалкивала: по опыту знаю – чем старательнее нас, девчонок, успокаивают, тем больше хочется плакать. А так – Лада сквозь слезы вскоре заговорила сама, озвучив, кстати говоря, и мои собственные подозрения.

– Вдруг мой сон в пещере был вещим, и, пока я тут прохлаждаюсь, папу отрави-и-и-ли?

От ее горьких всхлипов у меня по спине забегали противные мелкие мурашки, предвестники начинающейся паники, а в голове вновь появились страшные мысли: вдруг с мамой тоже случилось что-нибудь непоправимое? Перед глазами всплыла картинка из недавнего страшного сна, и от моего спокойствия не осталось следа: горло перехватил спазм, из глаз хлынули слезы.

Некоторые ученые считают, что информация – такая же заразная вещь, как обычный вирус простуды или гриппа, во что мне, честно говоря, до сих пор верилось с трудом. Так вот, именно в описываемый момент времени я на собственном – горьком в буквальном смысле слова! – опыте убедилась, что данное утверждение соответствует действительности.

– Что же мне теперь де-ла-а-ать? – зарыдала я на пару с Ладой.

Рослав и Иван стонали от бессилия, не зная, что предпринять, а кот носился вокруг нас и громко мяукал. В знак солидарности с плачущими девушками вдали загрохотал гром, небо заволокли тучи, сверкнула молния, и по нашим спинам застучали крупные капли дождя, усиливающегося с каждой минутой.

– Скорее бежим в лес! – крикнул Рослав.

Не переставая плакать, цепляясь за кустики, мы вскарабкались на ближайший пригорок, а оказавшись под шатром густых крон, почти не пропускавших водяные струи, стали потихоньку успокаиваться – рыдания перешли во всхлипы, сменившиеся шмыганьем распухших носов. Странное дело, гром будто вторил нам: злобные раскаты превратились в ворчание, а ливень прекратился так же внезапно, как и начался. Выглянуло солнце, с одобрением взирая на свежеумытый лес.

– Вы не очень промокли? – виновато спросила Лада. – Простите меня, пожалуйста. Наверное, я просто устала…

Предаваясь мокрому делу, мы действительно потратили впустую уйму драгоценного времени. Но в последнее время случилось столько всего странного и порой страшного, что рано или поздно должна была наступить разрядка. Удивительно только, что это произошло с уравновешенной княжной, а не со мной, взрывной и импульсивной.

– А-а-а, ерунда! – возразила я и в шутку спросила: – Или гроза – это твоих рук дело? – к моему изумлению Лада утвердительно кивнула.

– Воистину великая вещь – человеческие эмоции, – принялся размышлять Иван. – Мало кто догадывается, что неосознанное, а потому бесконтрольное, проявление гнева, ярости или простого негодования вредит не только самим людям, но и окружающим, а если это делается целенаправленно – не миновать настоящей беды. Ведь больше всего энергии мы тратим, когда испытываем самые сильные чувства. Как ты думаешь, куда она направляется?

– В атмосферу? – предположила я и угадала. Бесконтрольная энергия, по словам брата, превращается в небольшие «тучки», которые впоследствии объединяются с другими подобными скоплениями в огромное энергетическое облако, которое может натворить (и творит ведь!) немало бед.

Люди, не зная природных (космических) законов, во всех своих несчастьях обвиняют кого угодно (правительство, врагов, нечистую силу), но только не самих себя. Они от бессилия или в ярости изрыгают проклятия и угрозы, а в соседнем районе, области или государстве происходят природные катаклизмы – наводнения, цунами, землетрясения, извержения вулканов.

Вспомнилась собственная грустная «лавстори»: как же я злилась на бывшего возлюбленного – удивительно, как это Влада не поразила молния?!

– Что, и обижаться нельзя?

– Лучше не надо, Лелечка, – поддержала Ивана Лада. – Если случилась неприятность, несколько раз глубоко вздохни, сожми-разожми кулачки, постарайся успокоиться и подумай о том, что все в нашей жизни происходит только к лучшему. Посмотри на данный эпизод своей жизни отстраненно и найди в сложившейся ситуации положительный момент. Не этому ли учит твой мудрый «Симорон»? – лукаво улыбнулась она.

– Представь, к примеру, что ты опоздала на самолет, а через некоторое время узнала, что он разбился, – поддержал ее Иван.

Я укоризненно посмотрела на брата и покачала головой: нет, это слишком жестоко – пусть лучше в аэропорту отменят рейс из-за его поломки. И задумалась о своем, о девичьем…

Влад в тот недоброй памяти вечер поставил меня в незавидное положение: я не понимала, почему он променял меня не первую встречную, что я ему сделала? В глазах друзей, ставших свидетелями моей личной драмы, читались жалость, сочувствие, и это казалось унизительным. Я словно увидела себя со стороны – растерянную и разобиженную на весь белый свет девчонку, которой гордость и стыд не позволили искать защиты и участия у близкого человека. Зря я, конечно, маялась тогда в одиночку – старший брат нашел бы для своей сестренки лучшие слова утешения. В голове сам собой всплыл веселенький мотивчик старинной финской песенки «Рулатэ», которую любил напевать наш сосед по лестничной площадке, моряк-пенсионер дядя Вася, и вслух пропела «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло!», чем заслужила одобряющий кивок Лады.

Но самое странное: меня больше не волновал ни бывший возлюбленный, ни непонятная до сих пор причина его поступка – глупости все это, просто детский сад какой-то. На свете, к счастью, имеются гораздо более важные вещи, чем один-единственный грустный эпизод из прошлой жизни.

– Вот ты и улыбнулась, – Лада нежно обняла меня, и на душе сразу стало легче. Какое же счастье иметь такую замечательную сестренку.

– Так это мы с тобой устроили непогоду? – дошло до меня наконец. А если бы участников было больше? Что произошло бы тогда – буря, ураган, торнадо?

До сих пор я воспринимала свои необычные способности как увлекательную игру. И если бы не гроза, мне и в голову не пришло бы, что я представляю опасность для окружающих.

– Раз ты об этом задумалась, значит, впредь будешь контролировать свои эмоции, – Иван не упустил случая прочитать мне наставление. – К счастью, в мире не так много людей, подобных вам с Ладой. Вообще же у данной проблемы, как у любой медали, две стороны. Жаль, конечно, что люди не подозревают, что порой способны вызвать бурю, ураган или торнадо собственными усилиями. Но воспользуйся этим знанием одаренный, но недобрый человек, последствия страшно даже представить!

– Тебя послушать, так и до апокалипсиса недалеко…

Вместо Ивана ответил Рослав.

– Человеческие поступки действительно могут погрузить мир в хаос, и когда чаша терпения Высших Сил переполнится, наступит конец света.

– И тогда на смену нашему эгоистичному миру придет новая и, возможно, гораздо лучшая формация, – оптимистично подвел итог мой братец. – Почему бы не порадоваться данному факту?

– Вы хотите сказать, что человечество обречено? – ужаснулась я. Голос предательски дрогнул – несмотря ни на что жить все-таки хотелось (и, желательно, долго и счастливо).

– Вовсе нет. Люди могут предотвратить апокалипсис, но только при условии, что закроют душу для зла (гнева, ненависти, зависти) и начнут наполнять ее энергией гармонии и добра.

Я поторопилась сопроводить ответ Рослава вздохом облегчения – именно что поторопилась…

– Иными словами, надо перестать накапливать отрицательную энергию в энергетическом поле Земли, и тогда все станет просто замечательно! – Иван поставил в наших дебатах последнюю жирную точку.

– Да разве подобное возможно: всем сразу вдруг стать терпимее, справедливее? – запечалилась я.

Вслед за тревогой на огонек заглянула грусть. Захотелось с чувством процитировать «Жаль только – жить в эту пору чудесную уж не придется ни мне, ни тебе», а потом пойти и утопиться, чтобы потом не мучиться. Но я вспомнила слова барона Мюнхгаузена «Положений безвыходных нет» – того самого, который вытащил себя из болота за собственные волосы, и решила не сдаваться. Мы с друзьями обязательно что-нибудь придумаем, чтобы спасти человечество. Хотя еще вопрос, заслуживает ли оно этого?!

Надев в полном молчании рюкзаки, мы были готовы тронуться в путь. Вот только куда? Смеркалось, пора было подумать о ночлеге, а в лесу, тянувшемся по обе стороны дороги, останавливаться не хотелось.

Иван потоптался на месте, определяя направление движения, и вдруг указал рукой в чащу – там, вдалеке, сквозь заросли деревьев пробивался неяркий свет. Сочтя это добрым знаком, мы двинулись вслед за командиром.

* * *

– Отдохнуть бы в домашних условиях, – размечталась я. – Пусть даже на скамейке в маленькой избушке, но под крышей: чтоб не дуло в спину и не капало на голову!

– И чтоб кошмары не снились, – вздрогнув от недобрых воспоминаний, добавил кот.

Наверное, кто-то могущественный, отвечающий за исполнение наших желаний, сжалился над усталыми путниками, и вскоре мы вышли к жилью.

Посреди круглой полянки утопал в зелени маленький домик. За невысоким резным палисадом благоухали всевозможные цветы – розы и георгины, пионы и ирисы, флоксы и гладиолусы, лилии, гортензии и фуксии. Фундамент по периметру окружали трогательные голубые незабудки, а входную дверь с двух сторон обрамлял пышный куст белого шиповника. Настоящий райский уголок! Впечатление портило ощущение заброшенности: сруб потемнел от времени, краска облупилась, ставенки на окнах, резные и когда-то нарядные, потрескались и покосились; растения, перемежаясь с сорняками, разрастались по собственному желанию, скрывая вымощенные розовыми камушками дорожки. Мы в недоумении переглянулись: по всему выходило, что здесь никто не живет, и нашим надеждам на горячий ужин и ночлег сбыться, увы, не суждено. Но кто-то же зажег свет в окне!

Иван решительно распахнул недовольно скрипнувшую калитку и застыл: из цветочных зарослей вынырнула здоровенная лохматая морда с круглыми желтыми глазами. Следом показался и сам ее обладатель – огромный пес, ростом с полугодовалого теленка, внешне напоминавший лохматую кавказскую овчарку. Мускулистый, уверенный в своей силе, а потому спокойный, зверь неторопливо вышел из зарослей, прогнул спину и, повиливая пушистым хвостом, потянулся. Широко зевнул, продемонстрировав в «дружелюбном» оскале два ряда белоснежных клыков, высунул длинный красный язык и уставился на нас немигающим взглядом. Если не обращать внимания на его габариты, с виду – обычный сторожевой пес, вот только по бокам у милой зверушки трепетали приличных размеров крылья!

– Гау? – поинтересовался представитель собачьекрылых и, склонив голову набок, навострил уши – наверное, чтобы лучше расслышать ответ.

Мы с Ладой дружно попятились, едва не сбив с ног Рослава. Пес уловил движение в рядах незваных гостей, зарычал и изготовился к прыжку.

– Вань, скорей отступай назад, за калитку, – пискнула я, напуганная показательной демонстрацией силы зубастого охранника – да такой, не моргнув глазом, половину руки откусит!

Ха, когда это мой братец прислушивался к ценным указаниям младшей сестры? Лично я такого не помню – он всегда поступает по-своему, хотя в предусмотрительности ему все-таки не откажешь. Но в тот момент мне показалось, что единственный (до недавних пор) в моей семье мужчина сошел с ума: вопреки здравому смыслу он сделал шаг вперед и протянул руку к опасному зверю. Пес, не ожидавший от незнакомца подобной наглости, от удивления опустился на задние лапы. Иван не преминул воспользоваться заминкой и положил ладонь на высокий лоб сторожа. Через мгновение о угрозе нападения можно было забыть – скалящее зубы животное мгновенно превратилось в паиньку: перевернулось на спину и, распластав по земле большие крылья, подставило новому другу мягкое брюхо, которое тот, присев на корточки, принялся почесывать.

– Подходите, не бойтесь – Семаргл не причинит нам вреда.

Я с трудом подхватила на руки тяжелого кота (на диету его посадить, что ли?), с опаской протиснулась в щель между приоткрытой калиткой и забором и оглянулась на гораздо более спокойных, чем я, спутников.

– Пес признал в Иване достойного соперника, с которым лучше дружить, чем вступить в схватку и неминуемо погибнуть, – успокоила меня Лада.

И тут я вспомнила сцену из драмы, разыгравшейся в стойбище волколдаков: Ваня-то у нас – представитель грозного рода беров, способный по собственному желанию превращаться в хозяина берендейских лесов – огромного лесного мишку!

– Давным-давно в лихую годину Семарглы воодушевляли в бою воинов, а в мирное время покровительствовал растительности, семенам, росткам и корням растений. Неудивительно, что пес облюбовал этот дивный сад, – пояснил брат. – А теперь давайте все-таки проясним вопрос с ночлегом: раз сторож охраняет дом, значит, хозяева где-то поблизости.

Он постучал большим металлическим кольцом по потемневшему дереву. Ждать пришлось долго. Наконец послышались шаркающие шаги, дверь распахнулась, и на пороге показалась худенькая женщина, одетая в серую невзрачную одежду.

– Добрый вечер, хозяюшка, не приютите ли до утра усталых путников? – Иван нарушил затянувшуюся паузу, нацепив на лицо самую обаятельную из своих улыбок, как правило, безотказно действующую на женщин. Однако из любого правила есть исключения, и нежданные гости, похоже, пришлись не ко двору: хозяйка не двигалась с места и молчала. – Что ж, на нет и суда нет, извините за беспокойство. – Брат был разочарован, но, тем не менее, вежливо наклонил голову. – Пошли, ребята, переночуем в лесу.

Семаргл, навострив уши, с любопытством прислушивался к разговору и недоумевал, почему бы не приветить этих приятных молодых людей, с которыми он, грозный и мудрый пес, быстро подружился. Повизгивая, мохнатый сторож протиснулся мимо нас к женщине и вознамерился положить ей на плечи передние лапы, дабы сообщить, как она не права, и посоветовать изменить решение. Та протянула руку, намереваясь потрепать любимца по загривку, но пошатнулась и едва не упала. Хорошо, что Иван успел подхватить ее на руки и внес в дом.

В крошечной кухоньке на столе горели три большие свечи в старинном подсвечнике – этот свет мы и увидали издалека, поспешив на него, как глупые мотыльки, а сейчас испытывали смешанные чувства: тревогу за незнакомую женщину и досаду на несуразность положения, в котором оказались.

Иван прошел в комнату и, быстро осмотревшись, бережно положил свою ношу на кровать в углу. Семенящий следом и жалобно поскуливающий пес опустился на дощатый пол, подполз к хозяйке и принялся лизать свесившуюся руку. Женщина застонала, открыла глаза и обвела нашу притихшую компанию затуманенным взором.

– Извините, – прошептала она, хотела добавить еще что-то, но не смогла и вновь сомкнула ресницы.

– Сильного жара нет, уже хорошо, – положив ладонь ей на лоб, констатировал брат и привычно принялся командовать: – Девочки – по хозяйству, мальчики – на подхвате.

Я с гордостью смотрела на брата: замечательный из него получился руководитель!

Мы засуетились, выполняя приказы: растопили печку, натаскали воды из колодца и вскипятили, отыскали на кухне душистые лесные травки и сушеные ягоды, заварили чай. Лада занялась врачеванием (оказывается, в скиту учили еще и исцелять недуги с помощью собственной энергии!).

Когда хозяйка пришла в себя, мы, выложив на стол остатки походных припасов, напоили и накормили ее. Но она была так слаба, что разговоры пришлось отложить до утра, а на ночлег устраиваться самостоятельно. Семаргл, увидев, что с нашей помощью дело пошло на лад, проникся к гостям еще большей уважением, повеселел, принялся тихонько повизгивать, выражая симпатию, а потом запросился на улицу. Мы не возражали.

На этот раз я спала крепко, без сновидений и проснулась от раздававшегося с улицы стука. Во дворе за домом Иван рубил дрова, а Рослав и Лада складывали их в поленницы. Семаргл, поскуливая, ходил за девушкой по пятам и настойчиво требовал внимания, которое та время от времени и оказывала: почесывала за ушами и говорила нежные слова. Получив очередную порцию ласки, пес принимался прыгать и носиться по двору, как беззаботный щенок, сотрясая почву под ногами.

– Доброго утра, Лелечка, – приветствовала меня раскрасневшаяся сестра. – Мы решили отблагодарить Макошь за гостеприимство. Она живет одна-одинешенька – вот захворала, а по хозяйству помочь некому.

Видя, что ребята в данный момент сделали, что могли, и моя помощь не требуется, я присела на травку. Рядом пристроилась Лада.

– Устала я за последние дни, как никогда, – пожаловалась она. – Всегда была такой легкой на подъем – день-деньской занималась полезными делами, без устали скакала верхом, а нынче ноги подкашиваются с самого утра, будто и не отдыхала.

С некоторых пор я и сама ощущала несвойственный упадок сил и недоумевала, с чего бы? Вообще-то я не любительница обсуждать с посторонними людьми проблемы здоровья (своего или чужого) и к врачу обращаюсь, только когда уж совсем припечет. Но тут пришлось признать: наше общее с сестрой недомогание случилось совершенно не ко времени.

Подошедшие парни с самого начала прислушивались к нашему разговору, но до поры помалкивали.

– При переправе через Смородину духи предупреждали нас, что живым здесь не место, – напомнил Рослав. – Мы не приспособлены для существования в Нави, вот она потихоньку и забирает себе наши силы. Выход один – поскорее выполнить свою миссию и вернуться в Явь.

– Так что ж мы тратим время понапрасну: едва не валясь с ног, колем дрова, складываем их? Не заметила, чтобы кто-то начал собирать вещи! – возмутилась я. – Может быть, в наших ближайших планах стоит еще и уборка чужой территории?

– Не злись, Аленка. – Брат, успокаивающе погладил меня по голове. – Мы все хотим поскорей вернуться домой, но не оказать помощь одинокой женщине – неправильно, ты не находишь? Представь на ее месте свою или мою маму? Или отца Лады?

Под его укоризненным взглядом мне стало неловко.

– Ты, как всегда, прав, командир! – Я вытянулась по стойке «смирно» и, припомнив детский фильм про новогодние приключения Маши и Вити, пропела: – Мы должны помочь в дороге всем, кто ждет подмоги! – Исправилась.

Проснувшаяся Макошь попыталась приостановить нашу бурную деятельность, но вскоре сдалась.

– Переходим в дом, – привычно скомандовал Иван, – убираем, чистим и моем всех, включая хозяйку, собаку и прочую живность, если таковая сыщется, а потом пополняем запасы и отправляемся в путь.

Когда в доме были вымыты окна и полы, углы очищены от паутины, приведены в порядок покосившиеся ставни и палисад, жарко растоплена печь, и замешано тесто для блинов, мы взялись за хозяйку. Парни вновь принесли и согрели воду, а мы с Ладой вымыли женщину, используя мои, уже более чем скромные на тот момент, запасы мыла и шампуня, отыскали в комоде чистое нижнее белье и нарядное платье.

Высушенные длинные густые темные волосы, стараниями Лады заплетенные в косы и уложенные на голове короной, и красивая одежда преобразили женщину – она помолодела на пару десятков лет и с удовольствием разглядывала свое отражение в небольшом зеркале, а мы гордились делом рук своих: ах, какая красавица получилась! Только Семаргл, принимавший водные процедуры в ближайшей речке, был недоволен – и не только мытьем. Он отказывался признавать собственную хозяйку в благоухающей чужими ароматами женщине, жалобно скулил и скребся в дверь, просясь на улицу, чтобы поискать ее там. Успокоился пес лишь после того, как вся честная компания уселась за стол пить чай с блинами (перепавшими и крылатому сторожу), душистым лесным медом и малиной.

Мы страшно проголодались, но усталость взяла свое. Лада, съев пару блинов, отправилась спать, а вскоре ее примеру последовал и Рослав. Самым стойким оказался Иван. Сама не зная, почему, я тоже ненадолго задержалась, прислушиваясь к неторопливому разговору. Баюн, освоившийся в домике Макоши, как у себя дома, запрыгнул к хозяйке на колени с намерением принять в беседе самое непосредственное участие.

– Я наследственная ведунья, – поглаживая мягкую кошачью спинку, начала рассказ хозяйка. – Все женщины в нашем роду умели врачевать болезни и раны, принимать роды, облегчать боль. Люди приходили к нам не только за помощью, но и за советом – как поступить в трудной ситуации, отвести беду. Многим хотелось заглянуть в будущее, однако мы предсказывали судьбу не всем: ведь судьба – это не высеченная на камне надпись, которую невозможно стереть, и Род Всемогущий даровал каждому свободу выбора. – Похоже, я услышала-таки ответ на свой вопрос по поводу неопределенности человеческой судьбы. – И прежде чем приступить к гаданию, мы всегда предупреждали об этом. Тем, кто приходил с корыстными намерениями, отказывали, так что у членов нашей семьи хватало и друзей, и врагов.

Заинтригованная повествованием, я забыла, что еще несколько минут назад засыпала на ходу.

…Умница и красавица Макошь не была отшельницей – ей, как любой другой женщине, хотелось знаков внимания со стороны противоположного пола, она мечтала о семье с кучей ребятишек, чтобы дом звенел от детских голосов. Но, несмотря на обаяние и внешнюю привлекательность, мужчины сторонились ее – ведь люди, как правило, боятся того, чего не понимают, а дар, которым наделил женщину создатель, казался им опасным. К тому же из-за нежелания делиться семейными секретами ее всегда окружал ореол таинственности, и вопреки действительности, она слыла надменной и неприступной.

Так и прожила бы Макошь весь отпущенный ей век в одиночестве, но однажды ранним осенним утром обнаружила на своем крыльце подкидыша – грудного младенца с большими синими глазами. Обескураженная хозяйка бережно взяла на руки сверток и отнесла в дом, ожидая, что найдет разъяснения внутри, но, развернув одеяльце, не обнаружила ни записки, ни какого-то другого намека: кто такой этот малыш и откуда.

В ее доме поселилось счастье. Она назвала мальчугана в честь своего деда Константином, воспитывала его с любовью, нежностью и заботой, как родного сына, и учила всему, что знала и умела сама. Подкидыш рос смышленым и пригожим.

Однажды мать и сын, которому к тому времени исполнилось пятнадцать лет, гуляли по лесу, собирая травы и ведя неторопливый разговор. Тогда-то им и встретился странный человек, одетый в темный длинный просторный плащ. Незнакомец объяснил, что отбился от купеческого обоза, заблудился и попросил о помощи. Добросердечная Макошь привела его в дом, накормила и оставила на ночлег.

Мужчина представился Корнезиусом, знаменитым чужеземным лекарем. Он интересовался методами врачевания хозяйки, и сам дал женщине несколько ценных советов по сбору и хранению полезных трав, поделился новыми рецептами настоев для лечения тяжких недугов. Гость так искренне восторгался красотой Макоши, умом и сообразительностью Константина, что хозяйка, которой подобное внимание было в новинку, старалась во всем ему угодить и предложила погостить подольше. Мужчина согласился задержаться еще на несколько дней, но с условием: по истечении этого срока сын хозяйки проводит его в город…