Текст книги "Вуду по-берендейски"

– Так вы хотите использовать тело Миканоэля – молодое, здоровое и довольно привлекательное!– Я даже не спрашивала, а утверждала.

– Внешность не играет никакой роли, – возразил колдун. – Главное – альв может прожить сотни лет. – Гном надулся от гордости за свой выдающийся ум и со злым прищуром подозрительно посмотрел мне прямо в глаза. – А ты не так глупа, как считает Марена, даже убивать жалко, – с притворным сожалением вздохнул он. – Ну что, у тебя еще есть вопросы?

– А как же! – Я была готова занимать его разговорами до утра – с каждой минутой жить хотелось все сильнее. – Неужели альв согласился отдать Вам свое тело добровольно? Или его предусмотрительно опоили настойкой дурман-травы, а потом припрятали в укромном уголке? Колыбельную спеть не забыли?

Дух внезапно разъярился:

– Ты начинаешь наглеть, девчонка, не пора ли…

– Еще вопрос напоследок, – вклинилась я. – Говорят, что духам необходимо постоянно поддерживать себя в определенной форме, чтобы казаться настоящими людьми, состоящими из плоти и крови. Чем вы питаетесь?

Собственно говоря, я уже знала ответ на вопрос, но надо же было о чем-то спрашивать?..

– Человеческими эманациями! – Повелитель Тьмы терял терпение. – Люди вечно на что-то жалуются, постоянно недовольны, озлоблены, негодуют, ищут оправдания собственной лени, зависти, злобе, гадким поступкам или преступлениям и излучают в пространство необходимую мне для подпитки энергию. Надо лишь умело провоцировать их совершать их снова и снова. А уж когда пожар войны разгорится, будет столько боли и ненависти – попробуй останови-и-и-и… – Широко зевнув, он на полуслове прервал свою прочувствованную речь, превратился в забавного гнома с белой бородой в домашнем халате и ночном колпаке, завалился на бок и, мелодично похрапывая, неподвижно завис над полом.

Марена тоже сникла, будто ее внезапно оставили силы, закрыла глаза, сползла по стенке вниз и замерла.

Мне совершенно не хотелось докапываться до причины внезапных метаморфоз, произошедших с хозяевами инопланетного замка. Буду считать, что врагов на почве нервного перенапряжения сморил внезапный сон. Пора было выбираться из этого опасного места, но сначала – разыскать Миканоэля: он здесь тоже загостился.

Я оглянулась, прикидывая, за какой из дверей может находиться альв, вновь машинально потерла перстень Хранителя и чуть не улеглась рядом с Мареной – от зеркала ко мне направлялся Костанадос собственной персоной. Коротко кивнув, будто мы расстались всего полчаса назад, он протянул мне руку:

– Уходим!

– Здесь в плену Миканоэль, – быстро проговорила я.

Кощей мгновение помедлил, к чему-то прислушиваясь, и направился к дальней двери в конце коридора, легко повернул ручку, будто помещение не было заперто, и исчез из виду, а спустя пару минут вышел с перекинутым через плечо спящим альвом.

Мы не стали задерживаться в этом негостеприимном месте и уж тем более не пожелали хозяевам на прощание счастливо оставаться.

«ВУДУ» ПО-БЕРЕНДЕЙСКИ

В обычной электричке машинист непременно объявил бы:

– Следующая остановка – Аркаим.

Но мы прошли пешком всего несколько шагов. Я держала Хранителя за руку и была абсолютно счастлива, в пустой голове не появилось ни одного, даже самого простенького вопроса, а ведь совсем недавно им там было тесно.

Оказалось, что в тронной зале дворца тоже было зеркало, на которое я раньше не обратила внимания, – через него-то и попали во дворец Великого князя маленькие участники экстремального мистического телешоу во главе с Ладой и котом-баюном, а некоторое время спустя и я – прямиком в крепкие объятия папы Берендея. К тому времени он, естественно, был в курсе всех событий, но в силу непредвиденных обстоятельств отложил на неопределенный срок метание громов и молний, а также чтение нотаций. Он, по его собственным словам, был несколько не в форме после странного обряда, проведенного по инициативе Жрицы Огня и завершившегося перед самым моим появлением.

Впервые с легкой руки Йогини-Матушки (и, несомненно, с одобрения Великого князя) на земле берендеев в чисто национальной интерпретации использовалась древняя и страшная магия Вуду из параллельного мира. Моя мудрая тетя усмотрела-таки рациональное зерно в той ерунде, которую я наплела перед расставанием ей и Ивану, и решила использовать по назначению – но в другой интерпретации.

Когда компания в составе Лады, Соломона и детишек-индиго оказалась во дворце Берендея, спохватились, что меня нет.

Агата на корню пресекла всеобщую панику и истерику, в которую готовы были впасть наши с Ладой родители, и незамедлительно организовала на заднем дворе, подальше от любопытных глаз, небольшой спектакль.

…Создав в центре площадки фантомы Чернобога и Марены, Йогиня-Матушка объяснила детям, кто такие на самом деле эти существа и с какой целью затеяли веселую, на первый взгляд, телевизионную игру. А потом предложила каждому из них, совершенно не стесняясь в выражениях и эмоциях, высказать нехорошим дяде и тете все, что они о них думают, – причем, для усиления эффекта было разрешено использовать любые подручные средства: прутья, камни, комья земли, тухлые яйца, гнилые помидоры и т.д. Великий князь не поленился лично сходить на дворцовую кухню и притащил пару больших ведер с помоями.

Бедные, бедные слуги, которым пришлось заниматься уборкой после этого действа…

Вопреки объяснениям Повелителя Тьмы насчет собственной подпитки отрицательной энергией, высказанные участниками показательного сеанса Вуду нелицеприятные мнения, порицания и пожелания не пошли на пользу ни ему, ни его «обворожительной» дочурке, а, напротив, ослабили их до бессознательного состояния (и хорошо бы навсегда отбили охоту зариться на чужое!). Возможно, все дело в том, что в магическом ритуале, кроме берендеев, были задействованы девочки и мальчики с задатками настоящих кудесников, так что злые колдуны оказались бессильны против объединившихся представителей народов из разных миров.

Пробуждение Миканоэля вызвало всеобщий вздох облегчения – нам удалось предотвратить назревающий международный скандал. Дети, счастливо избежавшие уготованной для них участи то ли рабов, то ли подопытных кроликов (не футбольную же команду собирался тренировать Чернобог, в самом деле?), были бесконечно горды своим участием в этой важной миссии.

После перекуса блинами с черной и красной икрой, тушеной в сметане севрюгой и медовым квасом с воздушным яблочным пирогом состоялась обещанная им экскурсия по столице Берендеева княжества с посещением кузни, стеклодувни, редакции печатного органа «Берендеев вестник», музея старины и обсерватории. А потом переполненную впечатлениями и сонную детвору отправили назад в телестудию.

Ребята клятвенно пообещали никогда никому не рассказывать о том, что произошло с ними на самом деле: мол, вернулись из Зазеркалья сами, а госпожа Чернофф внезапно занемогла (святая правда!).

Конечно же, мы не ждали от детей, что они сохранят в тайне пребывание на другой планете и посещение параллельного мира, но кто же поверит маленьким фантазерам? Взрослые самостоятельно найдут всему разумное и, главное – устраивающее их самих объяснение.

Костанадос поспешил откланяться, сославшись на неотложные дела.

Мы с сестрой целых три дня наслаждались заслуженным отдыхом: отсыпались, ели, пили и снова спали. А у меня наконец-то появилась возможность кое-что выяснить.

Давным-давно, еще в детстве, я услышала в одной из телепередач забавную старую песенку и запомнила пару строчек:

«Хмуриться не надо, Лада,

Хмуриться не надо, Лада!

Для меня твой смех – награда,

Лада!»

И вдруг много лет спустя выяснилось, что именно так зовут мою единственную и неповторимую близняшку. Пришлось лезть в Интернет и выуживать стихи целиком – то-то княжна позабавится, когда услышит!

– Хочешь, послушать песню, родившуюся в другом мире, но посвященную тебе? – воспользовавшись утренним ничегонеделанием, спросила я, и пропела хит прошлого века имени любимой сестренки:

– «Нам столетья не преграда,

Нам столетья не преграда,

И хочу я, чтоб опять

Позабытым словом Лада,

Позабытым словом Лада

Всех любимых стали звать.

Хмуриться не надо, Лада,

Хмуриться не надо, Лада.

Для меня твой смех награда,

Лада!

Даже если станешь бабушкой,

Для меня ты будешь Ладушкой,

Для меня ты будешь Ладушкой,

Лада!»

Несмотря на то, что песня исполнялась без музыкального сопровождения (по-итальянски – а cappella), сестренка получила море удовольствия и дала слово, что княжеский оркестр непременно разучит ее, чтобы при случае порадовать берендеев и в первую очередь князя и княгиню.

– А что на самом деле означает слово «лада»?

– Так в широком смысле называют любимую девушку, супругу. Но вообще-то Ладой зовут Богиню Красоты и Любви – в ее честь папа с мамой назвали меня. Небесная Богиня Лада оберегает семейные союзы берендеев и всех потомков Рода Небесного. Чтобы заручиться ее постоянной заботой и вниманием, каждая пара молодоженов приносит ей в дар самые яркие и благоухающие цветы, мед и лесные ягоды. Для нее пекут блины с ягодной начинкой и медовые оладьи, которые возлагают перед образом Богини, и она всегда дарует молодым супругам то, что они просят у нее для начала счастливой совместной жизни. – Я непроизвольно облизнулась, представив все эти лакомства. – Лада – это энергия женственности, семейного лада и доброты, которая приносит в жизнь людей домашний уют, взаимное понимание и уважение. В союзах, коим покровительствует Лада, всегда царят лад и любовь. А Богиня Леля – ее весеннее проявление, ведь Лада – мать Лели, – закончила маленькую лекцию сестра, но у меня тут же созрел новый вопрос.

– Получается, раз Лада по статусу выше Лели, то это распространяется и на нас с тобой?

– Да ничего подобного, – парировала сестренка. – Просто я появилась на свет тремя минутами раньше, чем ты, но разве это что-нибудь меняет? Немного подумав, я признала ее правоту и согласно кивнула. Близняшка с удовольствием потянулась и бросила на меня лукавый взгляд: – Пошли завтракать, о, моя вечно голодная спутница жизни. У тебя же на лице написано, что тебе до смерти хочется блинчиков с медом и лесными орехами.

Ловко увернувшись от прицельно брошенной подушки, она засмеялась.

А потом грянул допрос. Мы переходили из рук в руки – родители и Агата по очереди отчитывали нас за самонадеянность, но, по правде сказать, не очень строго – скорее, для проформы. Впрочем, наказание могло оказаться гораздо серьезнее, не вмешайся в дело Иван. Старший брат своевременно и к месту привел исторический факт:

– Между прочим, российская императрица Екатерина II собственноручно начертала на приговоре А.В.Суворова, которого хотели судить за предпринятый вопреки приказу главнокомандующего П.А.Румянцева штурм турецкой крепости Туртукай: «Победителей не судят!».

Вот так мы с Ладой вышли из этой истории если и не победителями, то «сухими из воды» – однозначно.

Кот внезапно решил отложить на неопределенный срок написание историко-философского трактата, туманно объяснив, что время для него еще не приспело, и он, мол, подумывает совсем о другом: нынче у простого народа в гораздо большем почете развлекательное «чтиво», нежели серьезная литература. На вопрос, в каком же жанре он намеревается теперь писать свои произведения, тот ответил коротко:

– Детективы! – чем поверг меня в изумление.

Неприятности остались позади, но я не могла отправиться домой, не получив ответ на еще один беспокоивший вопрос:

– Во дворце так много зеркал: вдруг Марена незаметно проникнет через одно из них да еще какую-нибудь нечисть с собой приведет?

– Исключено! – успокоила Агата. – Все зеркала, как и сам дворец, заговорены от нежеланных визитеров и пропустят только членов княжеской семьи, их друзей и посвященных, коих совсем немного.

Опять она об этих «посвященных». Интересно, относится ли к их числу Хранитель? Загадок меньше не становилось, но я вновь постеснялась спросить. И почему, спрашивается? Надо быть уверенней, а для этого – больше работать над собой.

* * *

Год прошел, как день вчерашний. Я успешно окончила школу, набрав по ЕГЭ максимальное количество баллов, и поступила в университет – впрочем, с таким серьезным наставником, как Костанадос, это оказалось несложно.

Июнь с самого начала выдался на редкость ясным и теплым, и я, как и планировала, отправилась в скит Йогини-Матушки, дабы получить дополнительное, соответствующее княжеской чести, образование и развить свои недавно обретенные неординарные способности.

Костанадос переправил Макошь в Аркаим, и молодое поколение Берендеев (Лада, Леля и Иван) стали частыми гостями знаменитой ведуньи. Обращались к ней за консультацией и наши родители, а потом долго шептались и посмеивались, обсуждая визит в укромном уголке дворца.

Великий князь Берендей, мудрый правитель, стоящий на страже закона, порядка и нравственности в своем государстве, задумал учредить должность княжеского советника по вопросам здоровья семьи и нации, посчитав, что одно дополняет другое. Узнав от нас с Ладой историю Макоши и учитывая неоценимую помощь нам, он предложил ей занять этот почетный и ответственный пост. Князь посчитал неслучайным совпадение: одну из главных небесных покровительниц берендеев, жену Громовержца Перуна, тоже зовут Макошью. Имя ее состоит из двух частей: «ма» – мать и «кошь» – кошелка, корзина, кошара. Макошь – это мать наполненных кошелей, хорошего урожая, семейного счастья и благополучия. Все без исключения беры почитают ее, а женщины просят у нее семейного счастья для себя и благополучия для своих детей. Однако приемная мать Хранителя не дала согласия сразу, но обещала серьезно подумать.

Костанадос вернулся в свой неприступный замок, но мое сердечко спокойно: его перстень занимает отведенное ему место на среднем пальце моей правой руки, а старенькое зеркало в городской квартире всегда к моим услугам. Да и во дворце отца немало зеркал для общения с Хранителем – выбирай любое на свой вкус. Однажды я наберусь смелости, прикоснусь к гладкой темной поверхности, и она отзовется изнутри мягким зеленым светом.

Интересно, что он скажет: «Приветствую Вас, княжна Леля» или «Привет, Дюймовочка»? Хотя, помнится, однажды я сама запретила ему упоминать это прозвище – в тот момент мне вдруг показалось, что я выросла из него, как малыш из коротких штанишек. Или все-таки – нет?

Примерно в это же время Миканоэля действительно призвали в земли альвов – с отчетом о дипломатической миссии при дворе Великого князя Берендея. Вместе с ним в Эвлисию, расположенную за землями асилков, отправились Лада и Иван, дабы присмотреть за нежным и хрупким представителем правящей династии практически бессмертного народа – мало ли кому приглянется по дороге его прекрасное юное и здоровое тело?

ЧАСТЬ 4:

СКАЗКА – ЛОЖЬ?

ПРОВЕРКА НА «ВШИВОСТЬ»

Погода беспричинно грустила: солнышко затерялось в тучках, а птицы и бабочки твердо решили дождаться его появления в укромных местах и до тех пор не высовываться. Ветер сердито раскачивал верхушки деревьев и клонил их почти до земли.

В моем мире Гидрометцентр заблаговременно предупредил бы граждан о непогоде, чреватой ливнями или ураганом со шквалистыми порывами ветра, и занятия в школе, возможно, отменили бы. А здесь, в скиту, старших адептов, к которым приписали и меня (не к малышам же определять великовозрастную девицу!), учитель отправил на занятие в чистое поле.

Зловредный тип этот Доброслав, хоть и носит такое хорошее имя – прославляющий доброту. Ну, какая, скажите на милость, польза от того, что ветер раскидает учеников, как медведь случайно попавшиеся ему под ноги прошлогодние шишки? Будь моя воля, зваться бы ему Камнесердом!

Адепты шли на урок неохотно, многие хмурились. Я, обхватив себя руками, пыталась договориться с холодными мурашками, устроившими на моей спине бега. Наконец учитель остановился и предложил нам расположиться в центре большой круглой полянки (на наше счастье, ветер еще не успел нагнать дождевые тучи, и трава оставалась сухой) и изложил суть задания: закрепить пройденный материал.

Я не рискнула напомнить о своем отсутствии на прошлом уроке – ребята и так косились на меня с преувеличенным интересом: мало того что новенькая, так еще приходится княжеской дочери сестрой-близнецом, о которой до недавнего времени никто даже не слыхал.

– Сегодня мы потренируемся в реализации ваших фантазий, соотнеся их с предлагаемыми жизненными (в данном случае – природными) обстоятельствами, и окончательно закрепим навык на практике, – сообщил Доброслав. – Тем более что погодные условия этому благоприятствуют.

Ученики приуныли: преподаватель слыл среди адептов снисходительным к их промашкам и неисправимым оптимистом. Я с тоской смотрела на серое небо и мечтала: забраться бы сейчас в постель с хорошей книжкой, и чтобы никто не мешал читать.

– Малуша, Молчан, Искрен, прошу вас! – Учитель жестом предложил названным отрокам встать. Те, нехотя, поднялись и приблизились к нему на расстояние вытянутой руки. – Вам надлежит, не сходя с места, продемонстрировать умение противостоять стихии в произвольной форме по вашему выбору.

Ветер, обнаружил в поле новые объекты для своего внимания и с радостью набросился на них, заставив пошатнуться: играючи, взъерошил мальчишкам волосы, трижды обернул вокруг шеи длинную девичью косу, а потом принялся теребить подол синего сарафана, желая оценить стройность скрытых под ним девичьих ножек.

Жертвы природного хулигана лихорадочно пытались привести в порядок прическу и одежду, оставаясь при этом в вертикальном положении, что было весьма непросто. Доброслав же в отличие от учеников напоминал изваяние – даже длинный плащ оставалась неподвижным. Я завистливо вздохнула: вот это концентрация! Интересно, справятся ли с заданием ученики?

Переживала я напрасно. Сокурсники за проведенное в скиту время научились многому, и практики у них гораздо было куда больше, чем у меня. Девушки и парни, составляющие (не считая моей персоны) группу из пятнадцати человек, разбитую на тройки, с разной степенью успеха противостояли проискам непогоды.

Занятие близилось к логическому завершению, и я удивилась, когда учитель вызвал… меня. Во-первых, это был мой первый настоящий урок в качестве адептки. Во-вторых, ни теоретическими знаниями, ни, тем более, практическими навыками я похвастать не могла и изначально отвела себе скромную роль наблюдателя. В-третьих, выпавшими ранее на мою долю приключениями не гордилась, а считала, что осталась живой и здоровой лишь благодаря счастливому случаю, помощи и поддержке родных и друзей – гораздо более талантливых, опытных и к тому же прошедших специальное обучение. Но не спорить же с учителем, приводя в свою защиту вышеуказанные доводы и прилюдно признавая собственную несостоятельность?

Стараясь выглядеть спокойной и уверенной, я откинула за спину косу, поднялась на ноги и, немного помедлив, бросила на Доброслава полный надежды взгляд – вдруг он ошибся, назвав мое имя в числе практикующихся? Однако учитель не собирался отзывать решение. Мало того – будто и впрямь желая выставить меня на всеобщее посмешище, он усложнил задачу.

– Часлав, приведи коня, – приказал Доброслав худенькому черноволосому пареньку, самому маленькому по росту на курсе, но, как я узнала позже, отличнику, весьма одаренному и самоуверенному типу. – Для Лели, учитывая ее прошлые заслуги, у меня будет особое задание.

Ребята встрепенулись в предвкушении незапланированного развлечения и приготовились с удвоенным вниманием следить за новенькой, чем еще больше меня смутили.

Внешне бесстрастно я приняла повод из рук паренька, едва достававшего мне до уха. С лошадкой, любезно предоставленной в мое распоряжение на время пребывания в княжестве, мы давно притерпелись друг к другу, и забираться на оседланную Лисичку я научилась. Но здесь ко мне подвели незнакомого неоседланного гнедого жеребца богатырского размера (на подобном, вероятно, скакал былинный Илья Муромец!), и я понятия не имела, ни как к нему подступиться, ни, тем более, удержаться на нем – спасибо, что хотя бы подсадили!

Конь с подозрением косился на незнакомку, но стоял смирно. Кое-как выпрямившись на его жесткой спине и выплюнув кончик собственной косы, которую крепчавший с каждой минутой вредный ветер норовил засунуть мне в рот, вопросительно посмотрела на учителя.

– Вам надлежит полностью абстрагироваться от стихии: порывов ветра, грозы и даже бури, ежели таковая случится, и удержаться на коне.

Сокурсники зашумели, выражая то ли несогласие с более сложным, чем у них, заданием, то ли поддержку – мне.

Окинув взглядом аудиторию – шестнадцать пар глаз, включая Доброслава, с любопытством уставились на меня: справится или нет? – я призадумалась. Кто или что может на равных противостоять урагану, который в моем мире переворачивает газетные киоски, вырывает из земли столбы линии электропередач и срывает крыши с домов? Мог бы остаться неподвижным, к примеру, вековой дуб, где находится портал, связывающий два наших мира? Вспомнила могучее дерево с шершавым стволом в несколько обхватов и корнями, выступающие из земли и напоминающие больших змей, и решила вопрос в его пользу. Итак, я «стану»… дубом.

Конь вздохнул с облегчением, когда всадница, набравшись смелости, отцепилась от его гривы. Я подняла руки вверх, а затем развела их в стороны, представив толстыми ветками, по которым переступала однажды, пытаясь дотянуться до наглого кота, сбежавшего от меня в Берендеево княжество. Собственную голову вообразила верхушкой пышной зеленой кроны (сейчас она и впрямь казалась далекой от земли), спрятавшейся в плывущих по небу кучевых облаках: невесомые пушистые комочки касались изумрудной зелени листьев, оставляя на них полупрозрачные туманные клочки. Из недр земли через толстые корни (ноги лошади) по стволу поднимались живительные соки, насыщая каждую клеточку, каждый листок и желудь. Внутри и вокруг меня воцарились мир, покой и гармония. Проникнувшись величием духа и неторопливым бытием лесного великана, я могла позволить себе роскошь думать о чем угодно. Мысли сменили курс и потекли совсем в другом направлении: а не проверяют ли меня на «вшивость» (что, мол, за птица такая к нам залетела?) – сначала ребята, а теперь и учитель?..

Я прибыла в скит вчера днем, и все оставшееся до отхода ко сну время мы с сокурсниками присматривались друг к другу. Открытой конфронтации не наблюдалось, но и дружбу мне никто предлагать не спешил: односложно отвечали на вопросы – и только.

Ладу здесь знали с детских лет и уважали – даже мальчишки считали ее «своим парнем». Но я – это не она, и ребята понятия не имели, как вести себя с чужим, хотя и очень похожим на княжну внешне, человеком, которого видят второй раз в жизни?

Вечером мне в кровать подложили лягушку – не иначе, чтобы не грустила ночью в одиночестве! Стоило вытянуться на свежем белье и натянуть до подбородка одеяло, как что-то маленькое, холодное и скользкое коснулось голых ног. Представив, что по ним передвигается змея, я с большим трудом подавила желание заорать, переполошив обитателей скита. Собрала волю в кулак, затаила дыхание, осторожно отодвинулась на край кровати, а затем одним движением выскользнула из-под одеяла на пол и перевела дух. Лишь ощутив под ногами твердую поверхность, осмелела: а вдруг почудилось?

В темноте было не разобрать, шевелится неведомое существо под одеялом или нет. Впрочем, зачем гадать, если можно, не сходя с места, узнать наверняка? Я нашарила в походном рюкзачке, сопровождающем меня во всех странствиях и брошенном под кроватью, фонарик, медленно приподняла край одеяла, щелкнула выключателем, и лучик света озарил маленькую пучеглазую лягушку, напуганную, вероятно, еще больше моего. Осторожно обхватив поперек туловища, поднесла ее поближе к небольшому окошку, расположенному почти вровень с моей головой. В лунном свете кожа земноводного приобрела серебристый оттенок. Несчастное существо в попытке освободиться поджимало и выпрямляло лапки.

– Ах ты, бедняжка, – прошептала я. – Какой же недобрый человек положил тебя под одеяло, не спросив твоего согласия, а? Наверное, мои новые подруги сделали это из чисто дружеских побуждений. – Я уговаривала не столько лягушку, сколько себя – чтобы не злиться. – Потерпи немного, скоро ты будешь прыгать на воле. – Открыла ставенки и, прежде чем выпустить, осторожно погладила пальцем голову подруги по несчастью и напоследок спросила: – Может быть, ты – заколдованная красавица-девица и ждешь своего Ивана-Царевича, чтобы поймать выпущенную им из лука стрелу, а потом с его помощью вернуть себе облик прекрасной девушки вместо нынешнего – лягушачьего, наколдованного злым чародеем? Вредные отроковицы по незнанию унесли тебя из родного болотца в самый неподходящий момент – вот как теперь отыщет тебя суженый?

Я легла животом на узкий подоконник и, вытянув насколько возможно руку, осторожно отпустила лягушку, и та шлепнулась на траву. Спасительница провожала ее взглядом, пока та, уже отчаявшаяся вырваться на свободу, не скрылась длинными скачками в ночной темени.

Затеявшие проверку соученицы, конечно же, понятия не имели, что новоявленная княжеская дочка давным-давно предпочитала проводить свободное от учебы время в походах с посиделками у лесного костра, так что ужами и лягушками удивить ее трудно. А по-настоящему напугать можно разве что гадюкой или ее более экзотической родственницей – ламией, перманентно водящейся в Берендеевом княжестве. Правда, на руку моим однокашникам вполне мог бы сыграть фактор неожиданности, но… чего не случилось – того не случилось.

…Будучи девятилетним несмышленышем, я наловила в ближайшем болотце с десяток головастиков, поместила в двухлитровую банку с водой и принесла домой – поставила на подоконник и принялась ждать, когда те превратятся в лягушек. К счастью для них, liebe mutti пришла с работы раньше положенного срока и объяснила юной натуралистке, что эти малыши погибнут в отрыве от родной среды.

– Но я же буду о них заботиться!

– А ты спросила несчастных малюток, хотят ли они покидать родной дом, свое болото? Ты пригласила их погостить у себя?

– Как же я их спрошу? – растерялась я. – Ведь они не умеют разговаривать.

– А что они едят, ты знаешь? – Я виновато понурилась. – Нет? Значит, будешь смотреть, как бедные малыши страдают и один за другим погибают от голода?

Я хотела сказать, что немедленно разыщу в учебнике нужный параграф и приготовлю для будущих лягушат самую вкусную еду, но слова застряли в горле. Мне-то казалось, что, занимаясь настоящей научной работой, я заслуживаю похвалы, и вдруг выясняется, что все сделала неправильно!

– Немедленно забирай свой аквариум и выпускай головастиков обратно в водоем, – распорядилась мама.

Крепко прижав банку к груди, я направилась к двери, время от времени громко шмыгая носом.

– И не забудь извиниться перед ними!

На лестнице меня перехватил брат и, как настоящий друг, не просто составил компанию расстроенной младшей сестренке, но и забрал из слабых девчоночьих ручек банку, которая с каждым шагом становилась все тяжелее (вероятно, оттого, что затея утратила очарование по-настоящему полезного дела).

– Только представь, как обрадуются возвращению хвостатых деток лягушка-мама и лягушка-папа: накормят их вкусными мошками и комариками, напоят питательной болотной водичкой и уложат спать на мягкий ил! – Иван, как мог, старался развеселить меня.

Не разделяя его оптимизма и чувствуя, как щеки пылают от стыда, я опустила голову, но мудрый старший брат все понял и быстро перевел разговор на другую тему.

С тех пор я твердо усвоила урок: любое живое существо имеет право на выбор. А к старшему и самому лучшему в мире брату прониклась безграничным доверием и уважением. Но если начистоту: я готова была в случае чего жизнь за него отдать!..

Тихонько, чтобы не разбудить сокурсниц, я вернулась в постель, но оказалось, что никто не спал: все с нетерпением ждали развязки – вернее, моей реакции на их шутку.

– А ты молодец, не испугалась! – похвалила меня одна из девчонок, и я вздохнула свободнее – похоже, прошла проверку.

– Что ты там говорила про Ивана-Царевича и его стрелу? – спросила другая, чья кровать располагалась ближе к входной двери.

– Разве вы не знаете историю про Царевну-лягушку? – удивилась я, не подавая виду, что обрадовалась наметившемуся интересу к собственной персоне.

Девчонки дружно промолчали в ответ, и я, как заботливая мамочка, принялась рассказывать им волшебную сказку на ночь.

А потом случился этот урок с противостоянием стихии…

Получив ощутимый толчок в солнечное сплетение, я, испуганно встрепенувшись, вернулась к действительности.

Заложив руки за спину, учитель внимательно смотрел на меня. В глазах ребят застыло тоскливое ожидание (знать бы еще – чего?).

– Ставлю вам зачет. Однако время, затраченное на выполнение задания, можно было бы… – Преподаватель немного помедлил, подбирая слова, – …немного сократить.

Кто-то из ребят присвистнул, остальные одобрительно зашумели, а кое-кто даже позволил себе засмеяться.

– Так я все сделала правильно? – В то, что успешно выполнила сложное задание, верилось с трудом.

Доброслав кивнул и, развернувшись, направился к скиту, давая понять, что урок окончен. Меня окружили однокашники и, перебивая и дополняя друг друга, принялись рассказывать то, что я пропустила.

Всем было интересно, как справится с задачей княжна Леля, уже успевшая (в отличие от своих нынешних сокурсников) побывать в серьезных переделках. Одних терзало любопытство, другие – завидовали, третьи – сильно сомневались в правдивости слухов и предполагали, что я сама про себя их и распустила, чтобы не слишком бледно выглядеть на фоне сестры. Мне же было страшно интересно, откуда всем известны подробности наших приключений, если сами непосредственные участники клятвенно заверяли, что будут держать языки за зубами? Или все-таки кто-то проболтался? И я, кажется, догадывалась, кто именно.

После того как я подняла руки вверх, никто не сомневался, что долго это не протянется: попробуйте простоять в такой позе без движения хотя бы пять минут – руки затекут и никакой силы воли не хватит, чтобы не опустить их.

Однако когда время, отведенное мне скептически настроенной частью аудитории, вышло, ученики начали удивленно переглядываться. Через десять минут, пользуясь тем, что учитель в ожидании, пока я «отомру» самостоятельно, погрузился в собственные думы, потихоньку зашумели. Через пятнадцать – заключали пари. Через двадцать – кто-то отважился встать и помахать кистью руки перед неподвижной мордой жеребца. Следом выстроилась очередь: каждый считал своим долгом прикоснуться к неподвижной «скульптуре» и оценить положение вещей на ощупь.