Текст книги "Дочь Господня"

– О-о-о! – самозабвенно закричала Оливия, сильным рывком задирая вверх руль мотоцикла.

– А-а-а! – отчаянно завопила я, начисто забывая о прикушенном языке и мысленно прощаясь с жизнью.

«Вулкан» птицей взлетел в воздух, содрогнулся всем корпусом и мгновение спустя успешно и даже относительно мягко приземлился на противоположный край оврага.

– Ну, ни хрена себе аттракцион, полеты во сне и наяву! – потрясенно выдала Оливия.

Первый из преследующих нас джипов не сумел затормозить, свечкой взмыл над оврагом, тяжело перевернулся вверх колесами и громоздко рухнул вниз, напоровшись на балки, ровным слоем устилающие его дно. Сначала до нас донесся жирный чмок удара, а затем раздался приглушенный хлопок взрыва. Пламя взвилось до небес. Второй джип сначала опасно завис на самой кромке обрыва, но затем, жутко скрипя тормозами, умудрился таки отъехать назад, на безопасное расстояние…

И в этом миг, совершенно неожиданно, золотистое солнце – не по-весеннему раскаленное и жаркое, резво поднялось над вершинами Альп, заливая землю спасительными потоками животворящего света. Я увидела, как быстро потемнели и так густо тонированные стекла автомобиля, изнутри закрываясь плотными планками металлических жалюзи. Джип превратился в неприступный ковчег, надежно оберегающий от смертоносных солнечных лучей скрывающихся в нем стригоев.

– Поехали, – Оливия приглашающе похлопала меня по плечу. – Их сейчас из машины и консервным ножом не выковырнешь. Воспользуемся удобной возможностью и смотаемся подальше.

Мы выбрались на шоссе и взяли курс на Салуццо.

«Первый раунд за нами!» – подумала я, мстительно желая стригоям подохнуть как можно скорее, заживо сварившись в своем плотно закупоренном джипе.

Главную городскую площадь патриархального Салуццо испокон веков украшал позеленевший от времени бронзовый фонтан, изображающий ангела с печально поникшими крыльями и кувшином, из которого изливалась струя прозрачной холодной воды, поступающей из артезианской скважины. По каменному, влажному от брызг парапету чинно расхаживали важные голуби, недовольно косившиеся бусинками глаз на странную парочку, усевшуюся на бортике и совершенно не обращавшую внимания ни на что вокруг. Хотя вполне вероятно, что птиц привлекали не сами влюбленные, а кусок пшеничного багета в пальцах у девушки, наполовину объеденный и раскрошенный. А то, что юноша и девушка были влюбленными, не вызывало ни малейшего сомнения. Юноша частенько и весьма заботливо посматривал на девушку – чумазую, в испачканном пеплом камуфляже, а сама она и вообще практически не сводила с него восторженных глаз.

– Милая Ариэлла, – увещевал высокий белокурый юноша, – умоляю тебя, успокойся. Поверь, Селестину и Оливию не так-то просто взять не только голыми руками, но даже с применением ракет «земля-воздух»!

– Да-а-а! – плаксиво тянула пепельноволосая очаровашка, тонкая и хрупкая, как тростинка. – Но стригоев там слишком много. Что могут сделать две беззащитные девушки против кучи мерзких кровососов?

– Беззащитные? – картинно поднял бровь Натаниэль. – Ты сказала – беззащитные? – он заржал демонстративно звонко, перегибаясь через бортик фонтана, дрыгая ногой и чуть не падая в воду. – Ну, Селестина, конечно, еще туда-сюда, но Оливия – это же настоящая чума, а не баба!

Ариэлла насмешливо фыркнула.

– Ой, ладно тебе ерничать, я прекрасно знаю, почему ты с ней постоянно пикируешься. А все из-за того, что Уриэль…

Нат оборвал подругу ненатуральным покашливанием:

– Дорогая, давай не будем встревать в сердечные проблемы моего патрона, он с ними и без нас разберется!

Ангелица равнодушно пожала красивыми плечиками:

– Да ради Бога!

Нат обеспокоенно наморщился, возбужденно ерзая на мокрых камнях.

– А ты не думала, что все произошедшее с нами этой ночью – судьба? О, – он горделиво расправил плечи и выпятил грудь, – я всегда подозревал, что мне уготована высшая доля, роль избранного воина Христова, призванного охранять святой Грааль… И вот судьба сама пошла мне навстречу, предоставив шанс проявить себя.

Девушка иронично фыркнула в кусок багета.

– Милый, ты слишком экзальтирован! Я намного старше тебя и по опыту знаю – если судьба идет к вам навстречу – значит, вы движетесь в противоположных направлениях. Судьба – та еще стерва, и совсем не факт, что она готовит тебе возможность проявить себя во всей красе. Скорее ты сложишь свою буйную голову в грядущей войне со стригоями…

– Стригои пи… – грязно выругался Нат, добавив еще несколько крепких словечек и в сердцах ударяя кулаком по парапету. Голуби возмущенно всплеснули крыльями.

– Какое точное определение, браво Нат! – раздался насмешливый женский голос, и к парочке неторопливо подошли еще две девушки, отличающиеся столь же неопрятным внешним видом.

– Аллилуйя, вы живы! – радостно воскликнули Нат и Ариэлла, бросаясь обнимать вновь прибывших.

Голубиная стая прожорливо накинулась на всеми позабытый кусок хлеба.

– Ну, Нат, ты и отмочил! – весело хохотала я, безмерно восхищенная его выпадами в адрес мерзопакостных стригоев, в настоящий момент вынужденных отсиживаться в затемненной машине, спасаясь от прямых солнечных лучей.

Ангел скромно потупился, на самом деле заметно обрадованный моей похвалой.

– Он прав, – ухмыльнулась Оливия, – кровососы – редкостные извращенцы!

– Ой, мужчины, почему же вы так люто ненавидите геев? – утрированно слащавым голоском манерно пропищала я, складывая губы бантиком и делая глупое лицо. – А ведь они вас так любят, так любят…

Нат прыснул. Ариэлла засмеялась в голос. Оливия смотрела на меня со снисходительной заботливостью, как любящая мать на малое, несмышленое дитя. «И эта проказница и есть избранная Дочь Господня, осененная небесной благодатью? – читалось в ее насмешливо прищуренных глазах. – Что-то не шибко верится!»

Со стороны мы, грязные и ободранные, наверное, производили на редкость несуразное впечатление: обликом вполне смахиваем на беженцев, чудом выживших при авианалете, но смеемся и балагурим, словно расшалившиеся дети. На наше счастье, было еще слишком рано, город только начинал просыпаться, распахивая запертые на ночь ставни и отключая уличные фонари. А мы… Мы в то время, пожалуй, и не думали, что это последние спокойные минуты, предваряющие грядущие горести и испытания, и оставались именно детьми, пока еще не разучившимися непредвзято радоваться любой незначительной мелочи.

– Хорошо, – я похлопала в ладоши, призывая друзей взять себя в руки и стать серьезнее, – посмеялись и хватит. Пора приступать к решительным действиям. Двигаем на вокзал и покупаем билеты на поезд…

– Идем, – Нат уже зашагал вниз по улице, но остановился, недоуменно оглядываясь на неподвижно стоящих девушек. – А в чем, собственно, проблема?

– Ох уж эти мужчины! – страдальчески закатила глаза Ариэлла. – А вы еще называете нас легкомысленными. У нас же нет денег!

– Упс! – покаянно развел руки ангел.

Банк открывался в восемь, но я достала из кармана сотовый и позвонила управляющему. Вполне могла позволить себе такую бестактность, ведь вклад моего семейства составлял немалую долю среди общего финансового капитала нашего небольшого городка. К моей просьбе отнеслись со всем вниманием. Дорога до крыльца банка заняла у нас минут десять. За это время господин Мориотти успел умыться, напялить щегольский столичный костюм в полоску, делающий его похожим отнюдь не на преуспевающего финансиста, а скорее на лихого американского гангстера, и подкатить к ступенькам местного отделения «Grandi Italy».

– Дорогая синьорина дель-Васто! – он ничем не выдал изумления, вызванного моим непрезентабельным внешним видом. – Рад вас видеть! – управляющий демонстрировал безупречные манеры. – Прошу! – он услужливо распахнул стеклянную дверь, пропуская меня вперед, и почти под ручку сопроводил в свой шикарный кабинет.

Ангелы скромно устроились на диванчике, молча смакуя напитки, предложенные господином Мориотти, и по всей видимости – не намереваясь вмешиваться в нашу сугубо деловую беседу.

– Милая Селестина! – банкир усадил меня в удобное кресло и выжидающе воззрился на мою исцарапанную физиономию.

Я постаралась напустить на себя как можно больше мечтательности и легкомыслия.

– Господин Мориотти, наша семья всегда доверяла вашему банку и вот уже не одно десятилетие предпочитает проводить все финансовые операции с помощью вашего чуткого и компетентного посредничества!

Управляющий польщено поклонился:

– Я всегда к вашим услугам, синьорина дель-Васто!

– Вы так милы! – льстиво мурлыкнула я. – Но, увы, обстоятельства складываются таким неожиданным образом, что я вынуждена срочно и, очевидно, надолго покинуть родовое гнездо…

– Но зачем? – невоспитанно перебил меня господин Мориотти, настороженно поглядывая в сторону тройки ангелов, сейчас сильно смахивавших на группу террористов, захвативших меня в плен и требующих непомерного выкупа. Ангелы ответили дружными белозубыми улыбками, натянутыми и вымученными до невозможности. Управляющий закашлялся.

Я поторопилась успокоить бдительного банкира.

– Я всего лишь планирую длительную поездку в Рим с целью… – тут мне пришлось напрячь воображение, – продолжить полученное в монастыре образование!

Оливия глухо гыкнула. Я украдкой показала ей кулак.

– Ах так, – расплылся в восхищенной улыбке финансист, – но это же совершенно меняет дело. Теперь я в полной мере понимаю причину нашей экстренной встречи и всей душой ободряю ваши планы. Учиться – это так естественно в вашем юном возрасте. А для поездки вам, конечно же, понадобится немалая сумма денег!

Я подтверждающе кивнула, про себя благословляя сообразительность и тактичность опытного банкира. Как удачно получилось – он все сказал за меня!

Я получила пластиковую карточку, дающую свободный доступ к значительной части моего фамильного состояния, чековую книжку и большую сумму наличностью. Я уже собиралась раскланяться и покинуть любезного банкира, как вдруг господин Мориотти наклонился ко мне с самым доверительным выражением ухоженного лица:

– Дорогая Селестина, вы, конечно, помните, что совсем недавно существенно поистратились, несколько сократив сумму своего счета?

– Я? – я чуть не подпрыгнула от испытанного шока. Ведь я-то отлично знала, что не покупала ничего дорогого в последние полгода.

Брови банкира недоуменно сошлись на переносице.

– Ну как же, неужели вы забыли? Покупка, совершенная в Венеции! Мы недавно обналичили чек, подписанный синьориной дель-Васто, – и он предъявил мне банковскую бумагу.

Я содрогнулась. Мне никогда еще не доводилось посещать Венецию, а подпись на чеке ничем не отличалась от моей собственной, совпадая с ней идеально – до мельчайшей черточки и загогулинки.

Банкир смотрел выжидательно. И тут до меня дошло. Я внезапно поняла, какая личность, так же называющаяся синьориной дель-Васто, могла снять с семейного счета столь крупную сумму. Проклятая стригойка, якобы приходящаяся мне сестрой. И эта тварь проживала в Венеции…

Я непринужденно рассмеялась:

– Ох уж эта печально знаменитая девичья память, объемом в ноль-один килобайта! Простите меня, господин Мориотти, я все вспомнила. Конечно, я совершила эту покупку. Это был, – я врала очень вдохновенно и смотрела на банкира так правдиво, – это был потрясающий антиквариат!

Финансист умиленно просиял и поцеловал мою руку:

– Удачного вам путешествия, милая Селестина!

Мы откланялись и поспешно покинули гостеприимного управляющего.

Едва за посетителями захлопнулась стеклянная, отделанная дубом входная дверь, как все показное спокойствие мигом слетело с господина Мориотти. Он загнанно перевел дух, ослабил тугой узел модного галстука и почти бегом бросился к стационарному телефону. Палец его дрожал, несколько раз промахиваясь мимо нужных клавиш, но в итоге ему все-таки удалось набрать заветный номер.

– Да! – сухо ответил грудной и властный женский голос.

Банкир почувствовал, как по его вспотевшей спине прошла тягучая судорога холода и страха:

– Не извольте волноваться, госпожа, я в точности выполнил ваше указание! – робко пролепетал он в трубку, по-собачьи преданно затаив дыхание и трепетно ожидая заслуженной похвалы.

– Про Венецию ей сказал? – отрывисто спросила женщина.

– О, да! – почти выкрикнул банкир, подобострастно и радостно. – У нее даже глаза загорелись!

– Молодец! – голос в трубке очаровывал, почти ощутимо обещая что-то упоительно сладострастное. – Я этого не забуду.

Управляющий совсем задохнулся от безумного восторга, сползая на пол и пуская слюни.

Далекая женщина догадливо хмыкнула и отключилась.

Господин Мориотти обморочно закатил глаза, свободно раскидываясь на ковре, переживая бурный эмоциональный и плотский экстаз. Магия Андреа давно сделала из него бездумного раба, до гроба преданного своей прекрасной хозяйке.

Город потихоньку просыпался. Я спустилась с высокого крыльца банка и прищурила глаза, раздраженные ярким солнечным светом. В кармане приятно шелестели денежные купюры, недавние проблемы отошли на задний план, а жизнь снова казалась чертовски привлекательной штукой. «Нужно бы купить солнцезащитные очки», – подумала я и злорадно вспомнила стригоев, томящихся в черном джипе. Да нет, конечно, у них там кондиционер есть и прочие блага цивилизации, но разве можно отказать себе хотя бы в кратковременном духовном удовольствии, во всех подробностях представляя мучения злейшего врага? Да это же святое дело! А в какой-то умной книге мне недавно встретилась интересная теория о том, что тщательно взлелеянные мысли имеют свойство овеществляться. Так что от всей души желаю графу Деверо дотла сгореть в геенне огненной!

Пачка евро, зажатая в кулаке, вернула меня к реальной действительности. Пора, однако, подумать и о себе, а вернее, обо всех нас. Из кофейни напротив тянуло умопомрачительным запахом благородной арабики и ароматом только что испеченных подрумяненных круасанов. Оливия печально потянула носом и шумно сглотнула.

– Ты же на диете! – напомнила я ей, насмешливо подмигивая. «Лишь бы это не прозвучало как издевка!» – запоздало проскочило в голове.

– Приучал цыган кобылу не есть, – печально процитировала подруга, виновато опуская глаза и ковыряя асфальт носком замызганного ботинка. – Совсем было привыкла коняга к голодухе, да… – она трагически замолчала.

– Что да? – с любопытством спросил Нат.

– Да сдохла! – возмущенно рявкнула валькирия. – Жрать хочу, сил нет! Интересно, какие дураки придумали эту диету?

– Почему дураки? – не понял ангел. – Ты хотела сказать, дуры?

Ариэлла захихикала, ожидая дальнейших разборок.

– Женщины истязают себя голодовкой ради того, чтобы понравиться мужчинам! – наставительно произнесла Оливия.

– Ничего подобного! – небрежно отмахнулся Натаниэль. – Скажу тебе по секрету, настоящие мужики вообще предпочитают пухленьких дам. Да и с чего ты взяла, что худая корова превращается в стройную лань? А заезженную легенду про худобу сочинили неудачницы, подобные тебе. А все из-за того, что Уриэль…

Оливия зарычала, даже не пытаясь скрыть своего гнева.

А я в который уже раз задумалась, не понимая, что могло связывать мою воинственную подругу и самовлюбленного архангела?

– Пухлых, говоришь! – многозначительно скривилась Ариэлла. – Ну, ну…

– Черт! – огорченно выдал болтливый ангел. – Вот я и подпалился! – глаза его смеялись.

Валькирия смотрела хмуро.

– Всё, всё, – я махнула рукой, пытаясь сдержать подкатывающий к горлу смех. – Убедили, идем спасать Оливию от нервной анорексии!

Тем времени на улице начали появляться первые прохожие, торопливо спешащие на работу или по каким-то другим, сугубо личным делам. Некоторые изумленно поглядывали на нашу колоритную компанию. Оставаться на открытом месте становилось неблагоразумно.

– Так, – серьезно произнесла я. – Отряд, слушай мою команду! Первое – не забываем прикрываться Словом Божьим, дабы никто случайно не увидел крылья Натаниэля или наше оружие. Второе, срочно дуем в бутик за новой одеждой. Вперед, шагом марш!

Мы ввалились в крупный магазин готовой одежды и разбрелись по отделам. Через полчаса в фойе состоялось настоящее дефиле мод. Совершенно не сговариваясь, Оливия и Натаниэль выбрали абсолютно одинаковые костюмы: длиннополые кожаные плащи и брюки, бледно-голубые хлопковые рубашки и остроносые ковбойские сапоги. Да и сами они походили друг на друга, как сиамские близнецы – оба высокие, белокурые, с правильными чертами безупречно красивых лиц. У Оливии волосы заплетены в две толстые косы, у Ната – свободной волной полощутся за широкими плечами. Правда, ангелу пришлось немного подпортить новый плащ, сделав на спине две прорези для крыльев. Все в комплекте смотрелось просто потрясающе – нежные, будто лебединые перья на фоне черной лаковой кожи. Я даже немного пожалела, что люди не могут увидеть это фантастическое зрелище. Но Слово Божье, дарованное Господом своим небесным сынам и прочим верным соратникам, надежно укрывало от посторонних взоров и крылья ангела, и наше многочисленное оружие, делая их невидимыми для глаз обычных смертных. А то не будь защитной ауры – вот фурор бы приключился, настоящая сенсация: ангел свободно разгуливает по городу!

Особо не изощряясь, я последовала примеру друзей и предпочла одеться в надежную и комфортную кожу. Подобрала себе ботфорты до колена на устойчивом квадратном каблуке, но обдуманно заменила плащ на курточку до талии – чтобы удобнее было носить за поясом Кото и Кайсу. И еще, идя на уступку своему якобы аристократическому вкусу, купила белую шелковую рубашку мужского покроя, отделанную кружевными воланами в стиле мадам Помпадур. Одна лишь Ариэлла остановила свой выбор на короткой юбочке, нарядившись в стильный джинсовый костюмчик и замшевые ботиночки на умопомрачительной шпильке. Влюбленная женщина – что с нее взять! Мы с удовольствием оглядели друг друга с ног до головы, обмениваясь исчерпывающими репликами, типа «класс!» и «клево!»

Затем мы отправились в ту самую кофейню, которая несколько ранее поколебала волю нашей фигуристой валькирии. Диета тут же оказалась забыта напрочь. Мы успокоились лишь после того, как перепробовали весь обширный ассортимент предлагаемой в кафе выпечки и выпили несколько литров крепкого кофе. Оливия со вздохом сытого удовлетворения расслабленно откинулась на спинку диванчика, немного покаянно рассматривая свою тарелку, усеянную крошками от съеденных пирожных. Мечта о похудании благополучно скончалась, утонув в масляном креме и взбитых сливках.

– Да сижу я на диете, си-жу! – оправдывалась Оливия, украдкой пряча в карман шоколадные конфеты. – Только иногда, это, – подпрыгиваю!

Я скромно сжевала бутерброд с сыром, потому что чревоугодие никогда не входило в число моих излюбленных грехов. Да и нужно было держать марку, соответствуя данному мне прозвищу – худобина. Уверена, упитанная Дочь Господня смотрелась бы слишком пикантно, больше смахивая на героиню пошлого комикса! Нат с Ариэллой надолго увлеклись терамису и яблочным штруделем.

– Воистину, лучший друг человека – это холодильник! – убежденно признала Оливия, ковыряясь в зубах.

– Аллилуйя! – неразборчиво поддержал Натаниэль, плотно завязнувший в солидном куске десерта.

– Поели, можно и поспать! – интимно прожурчала его милашка, завлекающе поглядывая на ангела.

– Хм, ну не знаю, какой особый смысл вкладывает в это предложение Ариэлла, но отдохнуть бы и точно не помешало, – я действительно не возражала против нескольких часов полноценного сна. Ведь прошедшая ночь выдалась на редкость утомительной. – Покупаем билеты на поезд до Турина, падаем на полки в купе и дрыхнем без задних ног!

– А из Турина – куда дальше? – быстро спросила Оливия.

Я одарила ее недовольным взглядом:

– В Венецию, конечно!

– В Рим! – упрямо возразила подруга.

– В Венецию!

– Нет, в Рим!

Так мы препирались до тех пор, пока Нат с Ариэллой не переглянулись и поддержали меня.

– Едем в Венецию! – категорично потребовал Натаниэль.

– Ой, глядите, кто осмелел! – язвительно ощерилась Оливия. – Никак нашего красавца на подвиги потянуло. Тебе жить надоело? Ну какой резон очертя голову соваться в это стригойское гнездо?

– Мне нужна информация, – хмуро буркнула я. – Без нее я чувствую себя очень неуютно. Словно смотрю невесть какую по счету серию затяжного боевика, пропустив весь первый сезон. Признаюсь – ни фига не понимаю. А как можно принимать правильные решения, не владея необходимой информацией? Мне срочно требуется поговорить с госпитальерами и наконец увидеть эту мою сестрицу-стригойку!

– Любознательная ты больно, в ущерб себе, – хмыкнула Оливия, смиряясь с моим планом. – Гляди, как бы она тебе кровушку-то не повыпустила!

– Аллилуйя, ставлю на Селестину! – стукнул кулаком по столу Нат. – Да она этой кровососке на ходу голову открутил и клыки повышибет!

Оливия скептично хмыкнула, окидывая меня оценивающим взглядом.

– Ой, что-то я в этом сильно сомневаюсь! Не советую Сел так необдуманно рисковать здоровьем. Его уж точно потом в бутике не купишь.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Вердикт окончательный, бесповоротный и обжалованию не подлежит: едем в Венецию! – с видом третейского судьи провозгласила Ариэлла.

Ее фраза сильно смахивала на тост, поэтому мы дружно чокнулись чашками с остывшим кофе, решив остановить свой выбор на Венеции и более не спорить.

Как известно, от судьбы не уйдешь. Она в любом случае плавно подведет тебя к угодному лишь ей одной решению, соблазняя громкой славой, головокружительными приключениями и в придачу всеми чудесами мира одновременно, упакованными в обманчиво праздничную обертку возможности свободного выбора. Как же, держи карман шире – вот как раз выбора-то у тебя не будет! Однако уйти от судьбы все-таки можно и только одним способом – убегая, лавируя и надеясь на сопутствующие тебе зигзаги удачи. Но удача – добыча верткая, и далеко не каждый способен ее поймать, а тем более приручить и удержать в своих загребущих руках. А самонадеянность, присущая молодости, в таком щекотливом деле – отнюдь не самый надежный помощник и советчик. Жаль, тогда я этого еще не понимала. За что и поплатилась впоследствии.

Мы взяли два двухместных купе. Спрашивается, зачем нам с Оливией бестактно мешать истосковавшимся по уединению влюбленным? Меня настораживала одно – а вдруг валькирия имеет неприятную привычку храпеть по ночам? Впрочем, спать хотелось так сильно, что я в любом случае вырублюсь как мертвая раньше, чем успею головой коснуться подушки.

Я сидела на мягкой вагонной полке, мерно покачиваясь в такт плавному движению поезда, почти уже убаюканная ритмичным постукиванием колес. Из кондиционера веяло прохладой, ненавязчиво бубнило радио, через задернутые оконные занавески просачивался приглушенный свет. Возникала почти позабытая ассоциация с моей монастырской спальней, да еще с приснопамятной ночью искушения Натаниэля, положившей начало нашим приключениям.

Доставшееся нам с Оливией купе оказалось на редкость уютным. Неугомонная подруга куда-то убежала – то ли к проводнику, то ли в санузел. Жутко хотелось пить. На столике с накрахмаленной салфеткой красовались запечатанная бутылка минеральной воды «Эвиан», вазочка с рафинадом, чай в пакетиках, пачка печенья и упаковка мармелада. А вот стаканов или чашек почему-то не нашлось. Может, забыли принести? «Пойти попросить!» – мелькнуло в голове. Но лень и усталость накрепко припечатали меня к велюровой обивке сиденья. Пить хотелось все сильнее. Странно, я и сладкого-то совсем не ела! Почти не осознавая, что делаю, двигаясь как в тумане по какому-то слепому наитию, я извлекла из-за пазухи священный Грааль, освободила его от холстины, раскупорила бутылку с водой и набулькала в Чашу Христову немного пузырящейся жидкости. Вода вяло плескалась между деревянных стенок, отливая серебром. Я засмотрелась на игру пузырьков, медленно всплывающих на поверхность. Помнится, меня уже неоднократно посещали смутные видения, являющиеся то в купели со святой водой, а то и просто в оставшихся после дождя лужах. От медитативной сосредоточенности немного кружилась голова. В Граале мелькнуло нечеткое изображение полыхающего огнем распятия и заживо сгорающего на нем человеческого тела, прозрачного сосуда странной формы, а затем все заслонили настырные мужские глаза – карие, окруженные пушистыми ресницами. Потом я видела саму себя, опутанную пудовыми цепями, и вот меня поднимают в несколько когтистых рук, куда-то несут и опускают в огромный каменный гроб… От спонтанно нахлынувшего ужаса я вскрикнула и вздрогнула, чуть не расплескав крепко зажатую в руках Чашу. Видения исчезли. Я словно выплыла из обморочного сна. Вполголоса посмеиваясь над своими расшатанными нервами, я поднесла воду к губам и жадно, в два больших глотка до дна осушила Чашу Христову…

Вода оказалась вкусной. В меру холодной, чуть сладковатой, танцующей на языке сотнями весело лопающихся пузырьков, не уступая по насыщенности и аромату лучшему шампанскому. На душе немедленно стало светло и радостно. Всю мою сонливость как рукой сняло. Я только собиралась налить себе еще, как вдруг раздвижная дверь купе бесшумно отъехала вбок. Но это оказалась не Оливия. На пороге напряженно застыл высокий худощавый мужчина средних лет со стянутыми на затылке длинными седыми волосами. Его серые холодные глаза вперились в меня с такой пронзительностью, что я сразу же ощутила себя святотатцем, неосмотрительно совершившим что-то недозволенное. Я замерла на месте, стискивая Грааль в потных пальцах…

– Испила, значит, из Чаши-то без спросу и разрешения? – сварливо осведомился мужчина, сверля меня обвиняющим взглядом.

– Кто вы такой? – сбивчиво пролепетала я. – И что вам здесь нужно?

Но загадочный незнакомец равнодушно проигнорировал мои растерянные вопросы.

– Видать, от предначертанного не уйти, как ни пытайся! – еще недовольнее буркнул он, хмуря густые брови. – Вот ведь оно как неожиданно вышло! Но подействовало ли? А это мы прямо сейчас и проверим…

– Что? Как? – успела робко пискнуть я, забиваясь в угол.

Но мужчина не обратил ни малейшего внимания на мой очевидный испуг. Он внезапно выхватил из кармана своего черного мешковатого плаща тяжелый пистолет и, не тратя времени на объяснения, выстрелил мне в висок…