Текст книги "Король Артур и рыцари Круглого стола"

– Клянусь! – ответил Паломид. – Но я теперь опозорен на всю жизнь.

В ярости он изрубил свои доспехи, бросил их на землю и ускакал прочь.

Белый рыцарь также удалился, и никто не узнал, кто это был. Король послал искать его, дабы известить, что победа за ним и что он получит руку красавицы; но его нигде не нашли. Народ дивился, почему победитель не идет требовать обещанной награды.

Тем временем Тристрам возвратился к потайному ходу, где его поджидала Прекрасная Изольда. Задыхаясь от волнения и то краснея, то бледнея, она едва пролепетала:

– Ты… ты не убит…

– Нет, – смеясь ответил Тристрам. – А Паломид уже никогда не будет тебе докучать. Клянусь Святой Девой, я мог бы биться с шестью подобными рыцарями, потому что никогда еще не чувствовал в себе такого избытка силы и такой жажды боя, как сегодня!

– Но… но ты не потребовал награды? – спросила Прекрасная Изольда, и лицо ее покрылось смертельной бледностью.

– Нет, и не потребую, – заметил Тристрам, – я не собираюсь жениться. Мне хочется быть свободным; я поеду в чужие страны искать приключений и подвигов.

И юноша ушел, напевая охотничью песенку, и даже не заметил, как Прекрасная Изольда, теряя сознание, прислонилась к стене.

Дело в том, что Прекрасная Изольда и была леди Лаундес, предназначенная победителю; но об этом ведали только она сама да ее отец и мать.

А король с королевой и весь двор недоумевали, кто сей неизвестный рыцарь и почему он скрылся. Некоторые подозревали, что храбрый юноша и есть Тристрам, но никто не знал этого наверное, кроме Прекрасной Изольды и Говерналя – оруженосца Тристрама.

Однажды Тристрам развлекался с рыцарями, играя в мяч на лужайке перед замком; а меч свой он повесил на стене в зале рядом с тем местом, где обычно сидел. Королева с Прекрасной Изольдой проходили через зал, чтобы посмотреть на забаву рыцарей, и увидели меч Тристрама со странным девизом в виде змеи на рукоятке. Долго любовались они искусной чеканкой рукоятки с таинственными словами на ней. Наконец Изольда из любопытства вынула меч из ножен, и они увидели, что от клинка отбит кусок. Королева бросилась с мечом к себе в спальню, достала из сокровищницы шкатулку, вынула из нее обломок стали и приложила его к мечу Тристрама – обломок пришелся так хорошо, что трещины почти не было заметно.

– Горе мне! – воскликнула королева. – Вот меч, которым убит Мархальт, – лекарь вынул этот осколок из его головы. Сэр Трамтрист и есть коварный рыцарь, нанесший смертельную рану моему брату!

У Прекрасной Изольды сердце замерло от страха за Тристрама.

Королева с мечом в руках выбежала из своей комнаты. В зале она встретила самого Тристрама и уже собиралась нанести ему удар, но Говерналь вырвал у нее меч из рук.

Тогда королева подбежала к королю и, упав перед ним на колени, воскликнула:

– О мой господин и супруг! В твоем доме живет презренный рыцарь, убивший моего брата, благородного Мархальта. Он прикрывается именем сэра Трамтриста, но осколок стали, извлеченный из черепа брата, точно подходит к его мечу.

– О горе! – воскликнул король Ангвисанс. – Как тяжело слышать это! Он самый благородный рыцарь, какого я когда-либо встречал. Предоставь мне самому иметь с ним дело.

Придя к Тристраму, король нашел его в полном вооружении: рыцарь приготовился сразиться за свою жизнь, догадавшись, что при дворе узнали, кто он.

– Нет, сэр Трамтрист, тебе невыгодно со мной биться, – серьезно проговорил король. – Пока ты у меня в доме, бесчестно было бы с моей стороны убить тебя, а потому я разрешаю: уезжай отсюда; скажи только, кто твой отец и действительно ли ты убил Мархальта.

– Меня зовут Тристрам, – ответил молодой рыцарь, – я сын короля Мелиодаса Лионского. Я вступил в поединок с сэром Мархальтом ради моего дяди короля Марка, и это был мой первый поединок, потому что я только накануне был посвящен в рыцари. После битвы сэр Мархальт сам пошел к кораблю, хотя и оставил на месте сражения свой меч и щит.

– Ты поступил, как подобает рыцарю, – заметил король, – но я не могу позволить тебе оставаться в моей стране – это прогневило бы мою супругу и ее родню.

– Государь, – промолвил Тристрам, – благодарю тебя, а также королеву и Прекрасную Изольду за ласку и радушие. Перед отъездом мне хотелось бы проститься с твоей дочерью, потому что ей я обязан жизнью. Обещаю до конца дней своих быть ее заступником и рыцарем.

Тристрам встретился с Прекрасной Изольдой и выразил ей сердечную признательность за уход и за ласку. Изольда молчала, опустив глаза и сжимая руки. Тристрам поклялся быть ее рыцарем и биться за нее, когда бы она ни пожелала, и протянул ей на прощанье руку, она лишь подала ему свою, но взглянуть на рыцаря не посмела.

– Прощай, и Господь да хранит тебя, – слабым голосом произнесла Изольда и удалилась. Тристрам подумал, что она гневается на него за смерть дяди.

Сопровождаемый оруженосцем, рыцарь, не оглядываясь, спустился к морю, сел на корабль и с попутным ветром отплыл в Тинтажиль. Король Марк и бароны обрадовались выздоровлению и возвращению Тристрама.

Потом Тристрам поехал к отцу, королю Мелиодасу, где его встретили с большим торжеством и наделили обширными землями.

Но Тристрам не любил долго оставаться на одном месте и посему отправился в Логрис, Альбан и Уэльс на поиски подвигов; слава о его доблести почти равнялась молве о подвигах Ланселота. Где бы он ни появлялся, он всюду брал арфу в руки и в своих песнях прославлял красоту Прекрасной Изольды и ее кроткий нрав.

Спустя год и один месяц он возвратился ко двору короля Марка. Его приветливость со всеми, как со знатными, так и с простыми, вошла в поговорку, а король Марк возненавидел рыцаря за всеобщую любовь к нему.

Так как король Марк был не женат, то после смерти его королевство должно было перейти к Тристраму ближайшему родственнику.

И стал король Марк раскидывать умом, чем бы извести Тристрама или досадить ему.

Однажды он призвал к себе Тристрама и сказал:

– Дорогой племянник, давно уже я подумываю жениться. Много довелось мне слышать о красоте и доброте дочери короля Ирландского, которую молва прозвала Прекрасной Изольдой. Вот я и желал бы, чтобы ты отправился к королю Ирландскому с моим посланием.

Слова дяди опечалили Тристрама. Расставшись с Прекрасной Изольдой, рыцарь понял, что любит ее. Он сам намеревался вскоре отправиться в Ирландию и добиться руки Изольды, хотя и думал о ее гневе на него за смерть дяди; кроме того, он не сомневался, что королева со своей родней готова убить его.

– Ты боишься туда ехать? – с усмешкой спросил король Марк, глядя на замолчавшего Тристрама. – Придется, верно, послать кого-нибудь похрабрее.

Тристрам вспыхнул:

– Нет такого места, куда я побоялся бы идти! – ответил он. – Я отвезу твое послание.

– Хорошо, – отозвался король. – Я прикажу снарядить прекрасный корабль и отправлю с тобой рыцарей и своего посла.

Вероломный король слышал, как Тристрам восхвалял Прекрасную Изольду, однако он знал, что племянник еще не обручился с ней. Лукавой речью Марк надеялся вынудить у Тристрама обещание поехать в Ирландию, рассчитывая, что он будет там убит родственниками королевы.

Раздосадованный и опечаленный рыцарь отправился в лес. Он сознавал, что оказал себе плохую услугу, пообещав добыть для другого ту, которую сам любил и на которой мечтал жениться.

В лесу навстречу ему попался всадник, погоняющий своего взмыленного коня.

– Благородный рыцарь, – заговорил всадник, – не соблаговолишь ли ты сказать, как мне скорее найти рыцаря по имени сэр Тристрам Лионский.

– Я Тристрам. Что тебе нужно?

– Благодарю небо, приведшее меня к тебе, рыцарь! Вот письмо к Тристраму от короля Ирландского; его жизни и чести угрожает серьезная опасность, и он ждет помощи от тебя ввиду вашей былой дружбы.

Удивленный Тристрам взял пергамент и прочел:

Сэру Тристраму Лионскому, благороднейшему из рыцарей, от любящего его друга, короля Ангвисанса Ирландского, в печали и беде пребывающего в Камелоте.

Я был призван на суд короля Артура, под страхом лишения королевских его милостей, чтобы дать ответ на обвинение, о котором впервые услышал, приехав к нему. Сэр Бламур Ганский обвиняет меня в том, что при моем дворе изменнически убит его родственник. На подобное обвинение можно ответить только с оружием в руках. Но я стар, и моя слабая рука не может служить мне защитой, а рыцарь сей известен своей доблестью. У меня нет никого, кто бы – мог ему противостоять. Потому и умоляю тебя, сэр Тристрам, ради нашей прежней дружбы, приди мне на помощь и сразись и тем самым сними с меня столь жестокое обвинение. Но если ты – не хочешь или же не забыл, что я удалил тебя от своего двора и не смог защитить от врагов твоих, тогда прости мою просьбу и предоставь меня моей судьбе и моему позору.

Сердце Тристрама преисполнилось любовью к доброму старому королю, и он обратился к гонцу с вопросом:

– Когда состоится поединок, о котором пишет твой государь?

– В полдень накануне ближайшей субботы.

– Возвращайся к своему государю, – сказал Тристрам, – и передай, что я не замедлю прибыть к нему.

– Сэр, от всего сердца благодарю тебя, – ответил с поклоном гонец и помчался в обратный путь.

В Камелоте в назначенный день и час вокруг арены теснились рыцари, дворяне и простой народ; все желали посмотреть на решающий поединок, который призван был доказать невиновность или вину короля Ангвисанса. Ни короля Артура, ни сэра Ланселота не было в Камелоте – они находились в приморском замке Ланселота на северной границе, подаренном ему королем. Вместо них на судейских местах заседали король Корнуэлльский и король Шотландский.

Не успела тень стрелы солнечных часов, стоявших перед судьями, приблизиться к полудню, как Тристрам со своим оруженосцем появился на арене. Король Ирландский с рыцарями приветствовали его. Увидев престарелого короля, Тристрам спрыгнул с коня, подбежал к нему и хотел подержать ему стремя. Но тот легко соскочил, и они радостно обнялись.

– Спасибо тебе, государь, – воскликнул Тристрам, – за радушие и гостеприимство, оказанные мне в Ирландии, и за призыв на помощь; ты оказал мне большую честь, и я сделаю для тебя все, что в моих силах!

– Доблестный рыцарь, – сказал король, – ты всех превосходишь благородством и теперь пришел мне на помощь в мой тяжелый час.

– Кто должен биться с тобой или тем, кто выступит за тебя? – спросил Тристрам.

– Один из родственников рыцаря Ланселота, – ответил король. – Я думаю, его трудно одолеть, потому что род короля Бана славится доблестными бойцами. Имя его – сэр Бламур Ганский.

– Государь, – сказал Тристрам, – за твою доброту ко мне и ради твоей дочери Прекрасной Изольды я выступлю за тебя; но сначала поклянись, что, если я одержу победу в этом бою, ты исполнишь мою просьбу и не потребуешь смерти рыцаря, возведшего на тебя обвинение.

– Клянусь небом, – воскликнул король, – что я исполню твою просьбу и не потребую смерти рыцаря!

Повернувшись, король Ангвисанс направился к судьям и объявил им имя выступающего за него рыцаря; тогда все присутствующие пожелали взглянуть на Тристрама, так как молва о его бое с сэром Мархальтом и слава его как музыканта и охотника достигла их слуха, но до сих пор он еще не бывал при дворе Артура.

Сэр Бламур и Тристрам разъехались в противоположные концы арены и оправили свои кольчуги и щиты. К сэру Бламуру подъехал брат его сэр Блеоберис и сказал:

– Брат, не забывай, какого ты рода и что рыцарь Ланселот наш брат. Смотри, не обесславь себя!

– Не сомневайся во мне! – заметил сэр Бламур. – Я не посрамлю ни имени Ланселота, ни нашего рода; однако Тристрам прекрасный боец, и, если ему случайно удастся одержать надо мной верх, пусть он убьет меня и тем положит предел моему позору.

– Господь да поможет тебе, – произнес сэр Блеоберис. – Однако я не думаю, что Тристрам такой хороший боец, как доносит молва.

Когда рыцари приготовились к бою, герольд двора Артура возвестил причины спора и имена рыцарей, участвующих в поединке. Затем герольд попросил рыцарей приготовиться. По данному знаку рыцари подняли копья, пришпорили коней и помчались вперед; внезапно на середине арены конь Бламура поднялся на дыбы, круто повернул и сбросил своего седока на землю. Сэр Бламур остался невредим, сразу вскочил на ноги и выхватил меч.

– Сойди с коня, сэр Тристрам! – обратился он к противнику. – Пусть мой конь изменил мне, но добрый меч, конечно, не подведет меня!

Тристрам спешился и приготовился к бою. Рыцари бросились друг на друга; они беспрестанно наносили и отражали удары, бой так затянулся, что зрители дивились их выносливости и силе.

Скоро все заметили, что Бламур кидался на противника с диким неистовством, Тристрам же спокойно и уверенно рубил наверняка, хотя все слабее. Утоптанный песок арены окрасился кровью.

Вот Бламур снова яростно замахнулся; но Тристрам избег удара и, прежде чем противник успел опомниться, с такой силой опустил свой меч на его шлем, что Бламур упал. Тристрам бросился на него и, приложив острие меча к забралу, предложил сдаться.

– Нет, нет, сэр Тристрам, – возразил сраженный рыцарь, – никогда не произнесу я слова «сдаюсь». Прошу тебя, Тристрам Лионский, как самого сильного и благородного рыцаря из всех, которых мне случалось видеть: убей меня, потому что я не достоин быть лордом Британии! Лучше смерть, чем позорная жизнь, а потому убей меня, убей!..

Тристрам отшатнулся, вспомнив о благородном происхождении храброго рыцаря. Зная, что он обязан или вынудить у противника унизительное «сдаюсь», или убить его, он направился к судьям и, преклонив колени, передал ответ сэра Бламура.

– Высокочтимые лорды, – закончил Тристрам, – стыдно и жалко убивать благородного рыцаря потому только, что он не желает произнести постыдные для него слова. И я не стану ни позорить, ни убивать Бламура, если король Ангвисанс, чьим рыцарем я являюсь и за чьи права выступаю, согласен на это.

– Клянусь небом, более доблестного рыцаря, чем ты, Тристрам, мне не доводилось встречать. Я вполне согласен с тобой. Поэтому прошу королей и судей разрешить дело по своему усмотрению, – сказал король Ангвисанс.

Судьи призвали сэра Блеобериса и потребовали его совета.

– Милорды, – сказал он, – хотя мой брат и потерпел поражение, но дух его не сломлен, и он – благодарение Богу! – не посрамлен в сегодняшнем бою. И во избежание бесчестья я требую, господа судьи, – сурово закончил побледневший Блеоберис, – чтобы вы приказали сэру Тристраму убить Бламура!

– Этому не бывать, – ответили судьи, – потому как ни король Ангвисанс, ни сэр Тристрам лают позора твоему храброму брату.

– Нет, мы не желаем! – подтвердили король и рыцарь-победитель.

Тристрам и сэр Блеоберис подняли сэра Бламура и перевязали его раны. Затем братья примирились с королем Ангвисансом и поклялись в вечной дружбе ему, а после – Тристраму. Такую же клятву принес и Тристрам.

А великодушие и благородство Тристрама обеспечили ему любовь и уважение Ланселота и его родичей.

По благополучном разрешении поединка король Ангвисанс и Тристрам с торжеством отплыли в Ирландию. Прибыв туда, король приказал оповестить по всем своим владениям о подвиге Тристрама и о том, что после столь доблестного сражения Тристрам является благороднейшим из его друзей-рыцарей.

Когда королева и родня сэра Мархальта услышали о поведении Тристрама на последнем поединке, они решили, что не должны уже мстить ему, потому как своим великодушным поступком он искупил совершенное им злодеяние.

Королева, придворные и даже простой народ с ликованием встречали сэра Тристрама, а радости Прекрасной Изольды нельзя и описать. Однако все заметили суровость рыцаря при встрече с красавицей.

Наконец король спросил Тристрама, с чем он приехал.

– Чего бы ты ни пожелал, – прибавил король, – я всё исполню.

Лицо Тристрама приняло жесткое выражение, и, побледнев, он сказал:

– Я должен передать тебе, государь, веление моего дяди, короля Марка. Он просит руки твоей дочери, Прекрасной Изольды. Я обязался привезти ее к нему.

– Увы! – воскликнул король, с грустью посмотрев на Тристрама. – Я всего больше на свете желал бы, чтобы ты сам на ней женился.

Тристрам отвернулся и ответил:

– Я дал слово королю, и бесчестно не сдержать его. Требую, чтобы и ты, государь, согласно данному тобой обещанию, исполнил мою просьбу и отпустил любимую дочь со мной к королю Марку.

– Я исполню свое обещание, – грустно сказал король.

Но как изобразить изумление и горе Прекрасной Изольды, когда она узнала, что Тристрам просит ее в жены не себе, а другому? Днем на людях она была спокойна, хотя и бледна, и собиралась в дорогу, а по ночам горько плакала в объятиях матери или верной служанки Брагвины.

Королева очень боялась предстоящего брака и послала гонца к известной колдунье, жившей в сырой долине среди Красных холмов, и та за большое вознаграждение изготовила любовный напиток. В день отъезда, когда после слез и бесконечных прощаний Прекрасная Изольда с Брагвиной и со свитой благородных рыцарей и дам направились на ожидавший их корабль, королева отозвала верную Брагвину в сторону и вручила ей маленький золотой флакончик.

– Возьми это с собой, Брагвина, – попросила она. – Я не жду добра от замужества дочери, и потому сделай следующее: в день свадьбы короля Марка с Прекрасной Изольдой влей сей напиток поровну в их бокалы с вином; тогда я уверюсь, что они будут любить друг друга до конца дней своих.

Наконец корабль с Прекрасной Изольдой и Тристрамом отплыл в море. Во время пути сэр Тристрам сидел в кругу рыцарей и только изредка заходил к Прекрасной Изольде. Он скорбел в душе и проклинал ветер, слишком быстро гнавший судно и приближавший срок, когда ему придется отдать Прекрасную Изольду другому. Теперь уже он знал, что любит только ее и никогда никого другого любить не будет.

Брагвина, видя грустное лицо своей молодой госпожи и зная причину грусти, решила исполнить ее заветное желание, прибегнув к помощи Говерналя, оруженосца сэра Тристрама.

Преданные слуги полагали, что таким образом сбудется желание короля Ангвисанса и сэр Тристрам возьмет Прекрасную Изольду к себе в Лион и там обвенчается с ней.

Сэр Тристрам и Прекрасная Изольда сидели за столом и пили вино. Вдруг сэр Тристрам взглянул в свой серебряный кубок и отведал вино еще раз.

– Видит Бог, лучшего вина я никогда не пил! – заметил он и улыбнулся красавице.

– Чудесный, благородный напиток! – подтвердила Изольда, счастливая тем, что его суровое лицо озарилось улыбкой.

Сэр Тристрам призвал к себе своего оруженосца.

– Говерналь, что это за вино? Принеси-ка нам еще бутылочку.

Говерналь не умел лгать и потому замялся.

– Милорд, я боюсь, больше не найдется такого, – пробормотал он наконец.

– Но откуда же ты взял это?

– Служанка леди Изольды, – ответил тот, – принесла его с собой и подмешала в ваше вино.

– Что за шутки? – вскочив с места, гневно вскричал Тристрам. – Что это значит?

– О милорд, прости! – взмолился Говерналь. – Но, видя, как вы мучаетесь, мы дали вам напиток, приготовленный для миледи и короля Марка, и… и, милорд, ты разобьешь сердце миледи и свое, если допустишь свершиться…

Тристрам не желал слушать дальше и строго отослал оруженосца прочь.

– Ах, милорд, – заговорила Прекрасная Изольда, – неужели эти простые люди поступили хуже, чем поступаем мы, скрывая друг от друга свою любовь? Ведь ты никогда не будешь счастлив, потому что, я знаю, любишь меня, а я никогда никого не буду любить так, как люблю тебя. Мое истерзанное сердце послужит мне оправданием, если ты находишь неприличным для девицы подобное откровение.

Глубокая грусть в ее голосе наполнила сердце Тристрама гневом на себя самого, ведь он сам обещал привезти Изольду к королю Марку.

– Миледи, – сказал он, и на его бледном лице отразилась печаль, – небу известно, как ты права! Мне уже никогда не знать счастья. Но я стану еще несчастнее и, кроме того, окажусь бесчестным человеком, если нарушу рыцарское обещание, данное мной королю. Я поступил безумно, согласившись отдать тебя Марку, но мне должно сдержать свое слово, влекущее за собой одни горести… Однако я готов покончить с собой при мысли, что ты тоже мучаешься!

Видя скорбь и отчаяние в глазах Тристрама, Изольда почувствовала к нему сострадание.

– Не горюй, благородный рыцарь и друг, – промолвила она, – твое решение справедливо. Но ты обещал мне быть моим рыцарем и заступником, пока мы живы.

– Леди, – добавил Тристрам, – я твой рыцарь на всю жизнь, я буду неизменно помогать тебе и сражаться за честь твоего имени, когда бы ты меня ни призвала.

Влюбленные обменялись кольцами и расстались.

В этот же вечер корабль пристал к берегу у Тинтажиля, и сэр Тристрам проводил Прекрасную Изольду к королю Марку. Король старался казаться довольным, но был не в силах скрыть своего разочарования при виде вернувшегося сэра Тристрама, а окружающие не могли не заметить бледности и сдержанности молодого рыцаря.

Немного времени спустя после свадьбы короля Марка с Прекрасной Изольдой сэр Тристрам простился с его двором и отправился сражаться с язычниками, грабившими северные пределы страны.

Впоследствии, глядя на бледное лицо королевы, сидящей рядом с королем Марком, и вспоминая печаль Тристрама, многие догадывались об их чувствах, но из любви и сочувствия к Тристраму молчали, затаив свои мысли.