Текст книги "Король Артур и рыцари Круглого стола"

Маленький король отличался необыкновенной силой и ловкостью, его удары были так метки, быстры и мощны, что сэр Джирэнт, при всей своей опытности, насторожился и стал действовать осмотрительнее.

Скоро шлемы рыцарей были разбиты, щиты изрублены и смяты, кольчуги изорваны; кровь застилала им глаза и мешала как следует видеть.

Наконец сэр Джирэнт пришел в ярость – такой тщедушный противник так долго сопротивляется – и, собрав всю силу, нанес удар, от которого Маленький король упал на колени, а меч его отлетел на несколько ярдов.

– Я сдаюсь! – крикнул Гриффит. – Никогда еще мне не приходилось иметь дело со столь храбрым и сильным рыцарем. Сжалься и пощади меня! Я обещаю быть твоим слугой.

– Хорошо, но помни об обещании служить мне! – ответил сэр Джирэнт и приподнял забрало. Маленький король взглянул на него и, быстро обнажив голову, снова опустился на колени.

– Сэр Джирэнт, – промолвил он, – прости мне мои слова; но люди говорили, что ты забыл доблесть прежних лет и впал в безумие.

– Нет! Безумны те, кто говорит это! – возразил сэр Джирэнт. – Я вижу: в твоих руках, благородный король, эта страна вполне сохранна – и могу продолжать свой путь.

Но Маленький король настоял, чтобы Джирэнт отдохнул в его замке и полечил свои раны.

Джирэнт принял приглашение, и они с Энидой погостили у него несколько дней. С женой он был все еще суров и холоден – ведь она усомнилась в его доблести.

Хотя раны Джирэнта еще не успели зажить, он не пожелал оставаться долее и на третий день на восходе солнца приказал Эниде собраться и ехать впереди с четырьмя конями.

Путь супругов проходил по дремучим лесам, по глубоким долинам, по топким болотам. Как-то, когда они пробирались лесной чащей, до их слуха донеслись рыдания и вопли. Приказав леди Эниде остановиться, Джирэнт бросился на крики и выехал на пригорок. На лесной опушке лежал мертвый рыцарь в доспехах, возле него стояли два коня – один под мужским, другой под дамским седлом. Джирэнт заметил также убегавших на зеленый холм бородатых, одетых в звериные шкуры карликов, один из которых нес на руках женщину, сопротивлявшуюся и громко кричавшую.

Джирэнт пришпорил коня, приказывая трольдам остановиться, но те быстро бежали вперед. Рыцарь неотступно преследовал их, и в нескольких шагах от маленькой дверцы сбоку холма похититель выпустил свою ношу из рук.

Трольды обернулись. Их злые черные глаза на худых смуглых лицах горели яростью. Они были вооружены: один – железной палицей, другой – булавой, третий – длинной дубиной.

Сэр Джирэнт вручил свою душу Богу: он знал, что ему предстоит сражаться со злыми карликами, обитавшими в пещерах. Ни один человек не мог сравняться с ними силой, а против их чар не устоял бы и сам Мерлин.

Джирэнт направил копье на трольда с палицей, но тот извернулся и ударом палицы надвое переломил его копье. Тут же на рыцаря бросился, как дикая кошка, трольд с дубинкой и вцепился ему в руку, которой он держал поводья; но сэр Джирэнт выхватил меч и зарубил его насмерть. На его месте мгновенно выросли два других карлика, но удары палицы и булавы были отражены щитом, и трольд с палицей остался лежать недвижим.

Не успел сэр Джирэнт вторично взмахнуть мечом, как почувствовал, что конь под ним падает, – трольд своей булавой перешиб ему спину. Быстро соскочив с коня, сэр Джирэнт бросился на карлика, и не успел тот скрыться в свою пещеру, как он сильным ударом раздробил ему голову.

Расправившись с трольдами, Джирэнт медленно спустился с холма, чувствуя упадок сил: раскрылись его прежние раны. Дойдя до опушки, где Энида утешала плачущую над мертвым рыцарем даму, он упал без чувств.

Энида с воплем бросилась к нему, думая, что он умер, сняла с него шлем и, опустившись на колени, стала целовать мужа. Ее вопли услышал возвращавшийся домой после грабежа граф Мадок. Он приказал положить мертвого рыцаря и сэра Джирэнта на их щиты и вместе с дамами направился в свой замок, находившийся на расстоянии одной мили.

Граф был настоящий разбойник. Прослышав, что сэр Джирэнт проводит время в бездействии, он принялся жечь, грабить и убивать народ в пограничных землях. Узнав в раненом рыцаре Джирэнта, Мадок обрадовался, надеясь на его скорую смерть.

По дороге в замок он раздумывал о том, как бы убедить леди Эниду выйти за него замуж. Таким способом ему удалось бы приобрести много земель в приданое за ней как за вдовой сэра Джирэнта, наследника престола Корнуэлльса.

Вернувшись к себе, Мадок приказал мертвого рыцаря похоронить, а сэра Джирэнта положить на щит на скамью в переднем зале против стола. Он решил не посылать за лекарем, чтобы сэр Джирэнт поскорее скончался.

Пока рыцари и воины усаживались за стол, граф Мадок подошел к леди Эниде и пригласил ее к столу, не показывая вида, что он узнал ее и Джирэнта.

– Сбрось свое дорожное платье, благородная леди, – промолвил он, – и не тужи над мертвым рыцарем.

– Я ничего не хочу, – ответила Энида, склонившись над Джирэнтом, согревая его руки и сокрушенно глядя ему в лицо.

– О леди, не убивайся так, – повторил граф. – Он умер, и не стоит о нем горевать. Ты так прекрасна! Я женюсь на тебе, ты станешь графиней, получишь все мое состояние, а вот эти люди будут служить тебе.

– Если мой супруг действительно умрет, то и мне не жить!

– Ну, пойдем со мной к столу! – настаивал граф.

– Нет, нет! – повторила леди Энида. – Никогда не видать мне больше веселья.

– Клянусь небом, ты исполнишь мою волю! – воскликнул граф, взбешенный ее упорством, и, оттащив женщину от скамьи, заставил сесть к столу, где его дожидались рыцари.

– Я не буду есть, – вскричала леди Энида, – пока не будет есть мой дорогой супруг!

– Безумная женщина, пойми: он мертв! – убеждал ее граф. – Выпей кубок вина, и ты станешь думать иначе.

– Я не буду пить, пока не будет пить мой супруг! – вскричала Энида, пытаясь высвободиться из рук графа.

– Клянусь, я довольно старался убедить тебя добрым словом! Но знай: я не терплю прекословий! – крикнул в ярости граф и со всего размаху ударил Эниду и поволок из комнаты. Женщина кричала, звала на помощь, однако никто из рыцарей не осмелился вступиться за нее.

Вдруг все окаменели от ужаса: Джирэнт зашевелился и приподнялся на щите. Крики Эниды заставили его очнуться от забытья, и рука привычно нащупала рукоятку меча.

Вскочив со своего ложа, он с обнаженным мечом бросился к графу, который уже дотащил Эниду до дверей. Одним мощным ударом меча Джирэнт разрубил Мадоку голову. Объятые страхом рыцари решили, что оживший мертвец перебьет их всех, и в ужасе бежали из замка, оставив Джирэнта и Эниду вдвоем.

– Мой дорогой господин! – воскликнула Энида, бросаясь мужу на грудь. – Как благодарить Бога за то, что ты не умер, как они уверяли! Умоляю тебя: забудь мои сомнения! Поистине никто не сравнится с тобой в мужестве и доброте.

Джирэнт поцеловал жену и слабо улыбнулся:

– Мне грустно, что я лишился чувств именно в то время, когда тебе понадобилась моя помощь. Забудь обо всех сомнениях! Уедем, пока они не оправились от испуга и не бросились за нами в погоню.

Энида провела его в конюшню, куда поставили их коней, и Джирэнт сел на коня убитого трольдами рыцаря. Он взял копье и, посадив Эниду на седло перед собой, быстро помчался из замка.

Ночью Джирэнт почувствовал сильную слабость от потери крови; Энида очень беспокоилась за него и горячо молилась, чтобы они поскорее добрались до города – там ему смогут оказать помощь.

Вдруг до ее слуха донесся топот копыт. Едва не разрыдавшись от страха, женщина тем не менее постаралась казаться спокойной, хотя у нее и дрожали губы. Джирэнт, тоже уловивший чутким слухом конский топот, повернулся в седле и заметил на горизонте сверкавшие копья.

– Дорогая, – с тихой улыбкой сказал он, – я слышу погоню. Спрячься в кустах. А если они расправятся со мной, поезжай к отцу моему Эрбину и попроси его отомстить за сына.

– О мой любимый Джирэнт, мой дорогой супруг! – рыдая, сказала Энида. – Я предпочла бы умереть с тобой! Пусть они убьют нас обоих, коли так суждено.

– Нет, – возразил Джирэнт, – я не хочу, чтобы ты погибла. Тебе предстоит отплатить за мою смерть, если они убьют меня.

Наконец он убедил ее спрятаться в кустах.

Между тем спустились сумерки; топот копыт приближался. Тяжело раненный Джирэнт с трудом облачился в доспехи, взял копье, заслонился щитом и встал на дороге. Он решил как можно дороже продать свою жизнь.

Скоро в сумраке показался всадник, тоже с копьем наперевес.

Только они пришпорили своих коней, как из кустов раздался жалобный голос Эниды:

– О витязь! Кто бы ты ни был, какая тебе польза сражаться с умирающим рыцарем?

Неизвестный сдержал коня и воскликнул:

– О небо! Это мой господин, сэр Джирэнт!

– Ты не ошибся. А как твое имя? – спросила Энида.

– Я Маленький король, – ответил рыцарь и быстро двинулся к сэру Джирэнту. Спрыгнув с коня, он подошел к стремени своего господина.

– Милорд, я узнал, что тебя постигла беда, и поспешил на выручку.

Энида радостно бросилась к нему и рассказала обо всем случившемся с ними.

– Милорд и миледи! – сказал Гриффит. – Я благодарю небеса за их милость. Услышав о сражении с трольдами и о том, что ты убил сэра Мадока и сам был тяжко ранен, я отправился разыскивать тебя.

– Сердечно признателен тебе, – ответил Джирэнт, – и жена моя тоже приносит свою благодарность. Я действительно чувствую усталость и нуждаюсь в отдыхе и в лекаре.

– Едем со мной, – предложил Маленький король и помог Эниде сесть к Джирэнту на седло.

– Мы поедем к зятю моей сестры, здесь недалеко, – пояснил Гриффит. – У него лучшие лекари во всем королевстве.

В доме барона Тьюдера Джирэнту и Эниде был оказан самый радушный прием, и приставленные к Джирэнту лекари лечили его, пока он совсем не оправился.

Молва о подвигах Джирэнта разнеслась по всему королевству. Разбойники-лорды, грабившие пограничные владения, прослышав о подвигах рыцаря, притихли и старались укрыться от его гнева. Наконец сам старый Эрбин и приближенные к нему раскаялись в своих сомнениях и воздали должное мужеству, справедливости и милосердию Джирэнта.

Когда сэр Джирэнт с леди Энидой возвратились домой, народ встретил их с ликованием. С той поры Джирэнт счастливо правил своей страной, а слава о его доблести снискала ему и леди Эниде почет, уважение и любовь.

Глава VIII. Подвиги Персиваля

В то время, когда король Артур был Пендрагоном, то есть повелителем Британских островов, граф Еврок управлял обширными землями, полученными от короля Урии. У него было семеро сыновей, и последний – совсем еще маленький; он играл у ног матери, когда она сидела с придворными дамами в своих покоях.

Лорд Еврок был храбрый, сильный воитель, отражавший набеги ненавистных язычников-саксов, чьи шайки высаживались на британских берегах. При наступлении же в стране мирных времен он ездил по турнирам в поисках славы.

Шестеро старших сыновей следовали примеру отца и прославились рыцарской доблестью.

Тяжело было на душе у матери, ожидавшей их у семейного очага. Она ненавидела войну и предпочла бы, чтобы муж и сыновья оставались дома.

В глубине души мать решила, что отстоит у сэра Еврока младшего сына и сделает из него духовное лицо или ученого барда, чтобы он оставался около нее и не подвергался бы смертельной опасности.

То, чего она так давно опасалась, в конце концов случилось: явился вестник и сообщил ей о смерти графа Еврока – он погиб вместе с тремя старшими сыновьями в Бэмборо при столкновении между рыцарями Альбана и Логриса.

Прошло несколько лет. Младший сын, Персиваль, подрос. За это время мать его пережила три тяжелых удара, когда вестники сообщили ей также о смерти других ее сыновей. Одного убил злой трольд у развалин римской стены, двое других погибли на берегах Гембера, отражая нападение шайки язычников-саксов.

Доведенная до отчаяния вдова решила уехать со своим маленьким сыном в уединенное место, куда не донесутся вести о сражениях и гибели рыцарей и где никто не будет говорить о войне и оружии. Она покинула свой замок и перебралась в глушь, взяв с собой придворных дам, несколько мальчиков и не воинственных духом людей, слишком старых или слишком слабых, чтобы думать о битвах.

Здесь мать принялась за воспитание единственного оставшегося у нее сына, развивая в нем благородство помыслов и поступков, наставляя его в науках, но не допуская при нем разговоров о войне или о рыцарских подвигах и даже не показывая ему оружия.

Персиваль проникнулся любовью ко всему прекрасному, был кроток в речах и обращении, жалостлив к слабым, сострадателен и полон нежности, но загорался гневом при виде зла.

В то же время он был силен и ловок. Ежедневно мальчик ходил забавляться в дремучий лес, покрывавший высокие горы около их дома, или бродил на степном просторе. Он любил упражняться в бросании камней и палок и уже мог на довольно большом расстоянии сшибить камнем ветку дерева.

Однажды Персиваль увидел в лесу стадо коз своей матери, а рядом – двух ланей. Мальчик очень удивился, что у них нет рогов, как у коз, и подумал: животные, вероятно, долго бродили по лесу и пообломали себе рога. Он решил поймать ланей, чтобы они остались в стаде. Ловкий и проворный, Персиваль так утомил животных, что ему без особых усилий удалось загнать их в лесной загон для коз.

Придя домой, он рассказал о случившемся матери и слугам. Увидев ланей, все немало дивились, как ему удалось пленить таких резвых животных.

Как-то Персиваль услышал, что мать нуждается в свежей дичи, а охотник болен: его ранил дикий кабан. Мальчик давно уже недоумевал, что, собственно, делал маленький смуглый человек, которого называли охотником, – Персиваль никогда не видел, когда тот уходил в лес или возвращался оттуда.

Персиваль отправился в хижину, где лежал больной охотник Тод, и попросил его объяснить, как он добывает дичь. Тод рассказал.

Персиваль взял несколько палок из крепкого дерева с обожженными концами и отправился в лес. Увидев зверя, он, кинув в него палку – как научил Тод, – убил его и принес домой.

Мать Персиваля сильно прогневалась на охотника Тода за то, что он научил ее сына убивать, и отказала ему от места. Тод заплакал; но графиня не простила его и, когда он выздоровел, приказала ему уйти и никогда не возвращаться.

Сыну она раз и навсегда запретила убивать животных, и мальчик обещал ей это. Однако ему было очень трудно держать свое слово, когда звери пробегали в чаще мимо него.

Однажды он забрался в глубь леса и неожиданно вышел на поляну с двумя зелеными холмами посередине. На лужайке с сочной травой пасся большой олень с серебряным кольцом на шее. Персиваль удивился, почему животное было так изукрашено.

Свирепый олень наклонил голову и бросился на мальчика. Но Персиваль схватил его за рога и после жестокой борьбы повалил на землю и едва не убил своей острой дубиной. В это время из пещер на холмах повыбежали маленькие разъяренные трольды; с громкими криками накинулись они на Персиваля, но тут внезапно появился Тод и приказал карликам отпустить мальчика. Тод был сродни трольдам и заставил их примириться и даже подружиться с мальчиком. С той поры Персиваль постоянно играл с трольдами, упражнялся в борьбе, состязался в беге и многое от них перенял; он постиг немало тайн, касающихся земли, воздуха, ветра и духов, обитающих в развалинах и в надгробных камнях, а также научился уничтожать силу чар и колдовства.

Тод приказал карликам почтительно обходиться с молодым лордом.

– Он свершит великие деяния, – пояснил он, – и будет безупречным рыцарем, который от зла приобретет великую силу и, с Божьей помощью, уничтожит зло в этой стране!

Мальчик не понимал значения его слов, но радовался дружбе с трольдами.

Как-то, зайдя далеко в лес, Персиваль вышел наконец на опушку и стал глядеть в голубую даль. Вдруг он заметил всадника, ехавшего по большой дороге, о существовании которой он раньше и не подозревал. Всадник скакал очень быстро; солнце отражалось на его одежде, точно она была из стекла. Персиваль удивился и решил пойти посмотреть.

Подойдя к дороге, он обнаружил, что она очень широка; по обеим сторонам ее тянулась высокая насыпь. Юноша стоял, удивляясь мощной руке, построившей дорогу, как вдруг услышал за собой странное бряцание. Обернувшись, он увидел трех всадников, сверкавших в солнечных лучах, как и недавно проехавший всадник. Поравнявшись с Персивалем, первый остановил коня и спросил:

– Скажи, юноша, не встречал ли ты здесь сегодня рыцаря?

– Я не знаю, что значит «рыцарь», – ответил юноша.

– Человек, вооруженный так, как я, – с добродушной улыбкой пояснил всадник; это был сэр Оуэн, один из сподвижников короля Артура.

– Если ты ответишь мне на мои вопросы, то я отвечу тебе, – сказал Персиваль.

– С удовольствием, – промолвил сэр Оуэн, любуясь смелым, благородным лицом юноши.

– Что это? – спросил Персиваль, указывая на кольчугу.

– Одежда из стальных колец, – пояснил сэр Оуэн, – я надеваю ее, когда сражаюсь.

– А что значит «сражаться»?

– Какой ты странный юноша! – заметил Оуэн. – Сражаться – значит биться копьями или мечами, чтобы убить человека, который хочет убить тебя.

– Вот это что!.. Это как я чуть не убил оленя, который собирался меня забодать, – промолвил Персиваль, кивая головой.

И юноша задал Оуэну и его спутникам еще массу вопросов относительно доспехов и вооружения всадников.

– Благодарю вас, милорды, – сказал он наконец. – Поспешите вперед – часа два назад я видел человека, похожего на вас; он быстро ехал, и солнце сверкало на его одежде! Я тоже хочу походить на вас! – добавил Персиваль и поспешил к матери.

– Послушай, мама, какое удивительное зрелище предстало мне на большой дороге в степи!

– Что же ты видел, дорогой мой? – спросила графиня.

– То были три достойных рыцаря, – ответил Персиваль, – и я тоже хочу быть рыцарем.

Графиня вскрикнула и лишилась чувств. Дамы, окружавшие ее, поспешили вывести Персиваля из комнаты и стали укорять его, что он убил свою мать.

Персиваля опечалило столь сильное огорчение матери. Захватив связку отточенных дротиков, он направился в лес и долго бродил там, терзаемый любовью к матери и странным беспокойством, охватившим его при виде трех витязей.

Вдруг до его чуткого слуха опять донеслось какое-то странное бряцание. Он бросился на звук и далеко на полянке увидел сражавшихся на конях рыцарей. У одного был красный щит, у другого – зеленый.

Персиваль с удивлением смотрел на невиданное зрелище; ему показалось, что Зеленый рыцарь слабее Красного и уже поддается под ударами последнего.

В гневе Персиваль схватил один из своих дротиков и бросил его в Красного рыцаря. Бросок был сильный и меткий – дротик попал прямо в затылок Красному рыцарю, и тот замертво упал с коня.

Зеленый рыцарь подошел к Персивалю и поблагодарил его за свое спасение.

– Неужели так легко убить рыцаря? – спросил юноша. – Я думал, доспехи не так легко пробить, и мне жаль, что я его убил.

– Он был злой рыцарь и заслужил смерть за свои многочисленные злодеяния и притеснение сирот и беззащитных вдов.

Зеленый рыцарь взял с собой тело убитого, чтобы предать его погребению, а коня предложил юноше. Но тот отказался, хотя ему и очень хотелось получить его.

Огорченный своим поступком и дивясь тому, как это все случилось, Персиваль вернулся домой. Графиня уже оправилась. Опасаясь огорчить ее снова, он не поведал ей о случившемся.

Она призвала его к себе и сказала:

– Дорогой мой, я вижу, мне не уберечь тебя от твоей судьбы. Каких безрассудных планов я ни строила, как ни старалась отвратить от дома все, что касается битв и сражений, кровь воинственных предков заговорила в твоих жилах. Дорогой Персиваль, ты, вероятно, хочешь посмотреть свет?

– Да, мама, – ответил Персиваль, – иначе я не успокоюсь!

– Так поезжай, – промолвила она рыдая, – и Господь с тобой, дитя мое! Я не могу дать тебе провожатого – поедешь один; но я дам тебе золото на доспехи. Отправляйся ко двору короля Артура в Карлеон-на-Уске; там ты встретишь самых храбрых и достойных рыцарей, а король посвятит тебя в рыцари. Если на пути ты увидишь церковь, войди и помолись; если услышишь крик о помощи, поспеши на защиту слабого, несчастного и обиженного. Будь внимателен и ласков с женщинами, мой сын, и помни: твоя мать тебя любит и молится о твоем здоровье. Не забывай навещать меня время от времени.

Персиваль пошел в конюшню и выбрал красивого пегого коня, который казался сильнее других, положил ему на спину соломенную подстилку наподобие седла, а из кусков кожи и дерева соорудил нечто вроде сбруи, каковую видел на конях у рыцарей.

Простившись с матерью, он отправился в путь, огорченный ее слезами и печалью, но счастливый сознанием, что увидит свет и станет рыцарем. Его доспехи состояли из грубого, изъеденного молью кафтана, а оружие – из пучка остро отточенных дротиков.

Двое суток ехал Персиваль по густым темным лесам, по пустынным местам и по высоким горам к югу. Питался он только лесными ягодами, потому как не догадался захватить с собой пищи.

В то время когда Персиваль находился уже недалеко от замка короля Артура, в зал, где сидела королева Гвиневера со своими дамами и несколькими молодыми рыцарями, въехал на коне странный, высокого роста рыцарь в черных доспехах. Королевский паж как раз подносил королеве вино в богатом кубке, взятом Ланселотом у рыцаря, которого он недавно убил в поединке.

Неизвестный рыцарь соскочил с коня, подбежал к креслу королевы, выхватил из ее рук кубок и плеснул ей вино в лицо.

– Я недаром заехал сюда, – сказал он. – Этот кубок разбойник Ланселот похитил у моего брата, сэра Вильдера. Если кто-нибудь из вас, рыцари, хочет оспаривать у меня кубок или отомстить за оскорбление, нанесенное королеве, пусть выезжает на луг у реки, и я убью его, будь это даже сам Ланселот!

Молодые рыцари поникли головами, а Черный рыцарь сел на коня и удалился. Все решили, что нанести подобное оскорбление королеве осмелился бы только тот, кто, подобно Гарлону, которого убил Балин, знается с нечистой силой.

Когда в замке появился Персиваль на пегой лошади с самодельной сбруей, в поношенном кафтане, рыцари и придворные разразились громким хохотом, желая скрыть свое смущение и страх перед только-только уехавшим рыцарем.

Персиваль не обратил внимания на их смех, а прямо направился к сенешалю сэру Кэю, негодовавшему, что не может немедленно отомстить за оскорбление королевы. Оглядев зал и увидев рыцаря, одетого богаче других, Персиваль обратился к сэру Кэю с вопросом:

– Скажи мне, большой человек, это король Артур?

– А какое у тебя дело до короля Артура, холоп? – гневно спросил Кэй.

– Моя мать велела мне разыскать короля Артура, – ответил Персиваль. – Она сказала, что он посвятит меня в рыцари.

– А ты, мужлан, – воскликнул Кэй, – как раз обзавелся конем и оружием для такого случая!

Все снова рассмеялись и стали кидать в юношу костями, обглоданными собаками, и палками.

В это время сквозь толпу издевавшихся придворных протеснился карлик и приветствовал Персиваля. Юноша узнал его и обрадовался – то был Тод, его приятель трольд; год тому назад они с женой пришли к Артуру и попросили крова, и ласковый король приютил их у себя. Супруги-трольды, знавшие пророчество о высоком назначении Персиваля, со времени последней встречи с ним лишились дара речи.

Теперь способность говорить к ним вернулась; они бросились к Персивалю и, целуя ему ноги, произнесли:

– Благословение небес над тобой, добрый Персиваль, сын графа Еврока! Вождь воинов и слава рыцарства!

– Ай да нищая чета! – воскликнул Кэй. – Целый год они молчали, а теперь перед лицом рыцарей провозглашают какого-то оборванца вождем воинства и цветом рыцарства! – И он в гневе так крепко ударил Тода, что тот без чувств повалился на пол, а жену карлика толкнул с такой силой, что она отлетела к своре собак, которые бросились на нее.

– Большой человек, – заговорил юноша, и все удивились его достоинству и гневному выражению глаз, – обида этих несчастных карликов не останется неотомщенной. А теперь ответь: где здесь король Артур?

– Убирайся прочь! – яростно крикнул Кэй. – А если все же ты хочешь увидеть короля, ступай к рыцарю с кубком – он ждет тебя на лугу. Убей негодяя и возьми у него кубок. Когда ты вернешься в его доспехах, мы поговорим с тобой!

– Я исполню это, сердитый человек, – ответил Персиваль и, провожаемый смехом и шутками толпы, покинул замок.

Между тем Черный рыцарь разъезжал по лугу, кичась своей силой. На щите его красовался черный замок на красном поле.

– Скажи-ка, приятель, – обратился он к Персивалю, – не направляется ли на луг кто-нибудь из рыцарей?

– Большой человек послал меня сюда, – ответил Персиваль. – Я убью тебя и возьму твой кубок, коня и доспехи.

– Молчи, дурак! – крикнул рыцарь. – Убирайся-ка лучше назад да передай, чтобы Артур явился сам или прислал бы кого-нибудь за себя, а то я не намерен больше ждать, и он останется со своим позором.

– Хочешь ты или нет, а я отберу у тебя кубок, коня и доспехи! – возразил Персиваль и собрался кинуть в рыцаря дротик.

В ярости Черный рыцарь подбежал к юноше и нанес ему древком копья жестокий удар в грудь.

– Ха-ха, приятель, – с улыбкой заметил Персиваль, – славный удар! Он мне напомнил, как трольды учили меня играть в палки. А теперь я поиграю с тобой по-своему!

С этими словами Персиваль кинул в рыцаря один из своих заостренных дротиков, да настолько метко, что он прошел между полосами забрала и, пронзив рыцарю глаз, застрял у него в мозгу. Черный рыцарь упал бездыханный на землю.

Так случилось, что вскоре после того, как Персиваль поехал на луг, в замок короля Артура прибыл сэр Оуэн; ему рассказали об оскорблении, нанесенном королеве неизвестным рыцарем, и о мальчике, которого сэр Кэй послал сражаться с ним.

– Клянусь честью, – воскликнул сэр Оуэн, – безумно было посылать мальчика к сильному рыцарю! Если он погибнет, рыцарь подумает, что мальчика действительно послала сама королева, тяжко оскорбленная рыцарем, и на Артура и на всех нас падет несмываемый позор.

И сэр Оуэн быстро собрался и помчался на луг. Подъехав, он увидел юношу в старом, изношенном кафтане, катавшего по траве богато вооруженного рыцаря.

– Во имя Святой Девы, – воскликнул Оуэн, – что ты тут делаешь?!

– Да вот железная одежда никак не слезает с него! – ответил Персиваль.

Оуэн сошел с коня и, подойдя, разглядел, что рыцарь мертв. Он снял с убитого доспехи и отдал их Персивалю.

– Возьми доспехи, добрый человек, – ты заслужил их и коня, убив, безоружный, столь сильного рыцаря.

Оуэн помог юноше облачиться в доспехи и невольно залюбовался его благородной осанкой.

– Теперь поедем со мной, – предложил он, – добрый король Артур сам посвятит тебя в рыцари.

– Нет, я не поеду, – возразил Персиваль, садясь на коня. – Возьми этот кубок и передай его королеве, а королю скажи, что, где бы я ни находился, я всегда рад ему служить. Я буду истреблять насильников, защищать слабых и обиженных, а также содействовать королю во всех его начинаниях, когда он потребует моей помощи. Но я не появлюсь при дворе, пока не вызову на поединок человека, пославшего меня сюда и обидевшего моих друзей – карлика Тода с женой.

Персиваль простился и уехал. Сэр Оуэн вернулся и рассказал о произошедшем королю Артуру и королеве Гвиневере. Все недоумевали, кто бы мог быть этот странный юноша, и старались разыскать карликов, чтобы расспросить их, но Тода с женой нигде не оказалось.

Через несколько дней ко двору Артура начали прибывать рыцари, объяснявшие, что их послал рыцарь Персиваль, одержавший над ними победу в поединках и пощадивший их с одним условием: они обязуются служить королю Артуру. Король и весь двор набросились с упреками на сэра Кэя – ведь это из-за его грубости они лишились такого храброго рыцаря.

Персиваль тем временем продолжал путь. Однажды в дождливые сумерки он ехал редким заболоченным лесом. Ветер уныло и жутко шумел в листве; нигде не виднелось ни тропинки, ни следов человека или зверя, не слышалось щебетания птиц. Дождь лил, как будто роняя тонкие серые копья, когда юноша подъехал к огромному замку. Все кругом заросло высокой травой, и конь его с трудом пробирался сквозь заросли. У ворот трава была так высока и густа, что казалось, будто их не открывали много сотен лет.

Персиваль постучал древком копья и долго ждал ответа под холодным дождем, прислушиваясь к вою ветра. Наконец за воротами появилась девушка.

– Скажи, витязь, – заговорила она, – впустить ли тебя без доклада или уведомить госпожу, что ты хочешь войти?

– Сообщи, что я здесь, – ответил юноша. – А если она не пожелает меня приютить, я поеду дальше.

Девушка скоро вернулась и отворила ворота. Коня она поставила в стойло и задала ему корм, а Персиваля провела в зал. Взглянув на девушку при свете факела, юноша решил, что никогда еще не видывал такой красавицы.

На ней было поношенное атласное платье. Ее кожа была неяснее лепестков розы, волосы и брови черны как смоль, щеки алели как маков цвет, а глаза блестели как звезды. Однако Персиваль заметил, что при всей красоте лицо девушки дышало надменностью и выражало жестокость.

В зале на почетном месте сидела статная почтенная женщина с печалью на челе. Ее окружали несколько прислужниц с грустными лицами и в изорванных платьях. Все они ласково приветствовали Персиваля, пригласили его к столу, и юноше были предложены лучшие куски.

Когда наступило время идти на покой, хозяйка промолвила:

– Для тебя было бы лучше, рыцарь, если бы ты не ночевал в этом замке.

– Почему? – спросил Персиваль. – На дворе бушует буря, а тут места хватит и не для одного человека.

– Мне не хотелось бы, чтобы такой славный, красивый юноша подвергся страшному суду, который постигнет мой замок на заре.

– Скажи мне, – сказал Персиваль, – что это за замок и какое проклятие тяготеет над ним?

– Замок этот зовется Замком плевел, – ответила леди. – Земли на много миль вокруг него принадлежали моему супругу, графу Мэдору. Он был сильный, мужественный рыцарь и убил Милонда, старшего сына Домны, страшной ведьмы из замка Глэв. С той поры ему не было удачи: ведьма и ее восемь злых сестер прокляли его, хотя он и убил Милонда, коварного, злого волшебника, в честном бою. Когда мой муж лежал на одре, умирая от неизвестной болезни, Домна явилась к нему. Она объявила, что мщение падет на голову нашей дочери, вот этой девицы, когда ей исполнится дважды девять лет. Роковая минута настает завтра утром; грозная Домна со своими страшными сестрами явится в замок; она замучит всех, кого здесь застанет, уведет дочь мою Ангараду к себе и станет терзать ее.

Девушка, впустившая Персиваля, неприятно рассмеялась.

– Не бойся за меня, матушка! – воскликнула она. – Ведьма облачит меня в дорогие одежды, и мне не придется тосковать о нарядах, как это было все последние десять лет.