Текст книги "Король Артур и рыцари Круглого стола"

Глава VII. Подвиги сэра Джирэнта

Король Артур проводил Святую Троицу в Карлеоне-на-Уске и собрался поохотиться на оленей в ближнем лесу. С его позволения королева Гвиневера отправилась поглядеть на охоту. В сопровождении своей придворной дамы она поехала верхом вдоль реки до брода и, переправившись на другой берег, по следу королевской свиты достигла опушки густого леса, одетого яркой, сочной листвой. Солнце поднялось и развеяло туман, заволакивавший луга на низких берегах реки, вода засверкала, птицы запели…

– Останемся здесь, – предложила королева: ей приятно было чувствовать ласку солнечных лучей, вдыхать аромат леса. – Мы не увидим отсюда самой охоты, зато услышим звуки рогов и лай спущенной своры.

Вдруг послышался треск сучьев, а затем и топот копыт. Королева оглянулась. На охотничьем коне восседал красивый молодой человек с величавой осанкой, но с мягкой улыбкой и кротким взглядом.

На нем был костюм для верховой езды и атласный плащ, на ногах туфли из мягкой кожи, за поясом меч с золотой рукояткой. Золотая сетка сдерживала его роскошные кудри, а на шее висел на золотой цепи голубой эмалевый медальон.

Приблизившись к королеве, юноша сдержал коня и, соскочив наземь, почтительно поклонился.

– Господь да поможет тебе в делах твоих, сэр Джирэнт! – промолвила королева.

– Да продлит Господь твои счастливые дни, государыня! – ответил рыцарь.

– Почему ты не поехал с королем на охоту? – спросила королева.

– Я не знал, когда он поедет, – пояснил Джирэнт. – А в замке мне сказали, что ты уехала одна, поэтому я прошу разрешения сопровождать и охранять тебя.

Королева поблагодарила рыцаря.

В то время как они беседовали, послышалось бряцание оружия и между деревьями показался статный рыцарь на высоком, закованном в кольчугу боевом коне. Сам всадник был также в тяжелой кольчуге и в шлеме с забралом.

За ним на великолепной белой лошади следовала дама в платье из золотой парчи; лицо ее было скрыто под тонкой белой вуалью. Позади ехал в одежде пажа маленький смуглый человек с сердитым лицом. Он ловко и умело управлял своим высоким резвым конем. На луке его седла висел щит рыцаря с девизом, скрытым под сукном, а за пояс были заткнуты два копья. В правой руке паж держал длинный узловатый бич.

– Сэр Джирэнт, – заговорила Гвиневера, – ты знаешь имя этого рыцаря?

– Нет, миледи, не знаю, – ответил Джирэнт, – лицо его скрыто забралом, и щит закрыт. Но если тебе угодно, я узнаю имя рыцаря у пажа.

И сэр Джирэнт направился к карлику-пажу.

– Кто сей рыцарь? – спросил он.

– Не скажу, – ответил карлик, сдвинув брови.

– Так я спрошу у него самого, – возразил Джирэнт.

– Клянусь головой, тебе это не удастся! – сердито воскликнул карлик. – Ты не достоин разговаривать с моим господином!

Джирэнт повернул коня и направился к рыцарю, но паж обогнал его и размахнулся бичом – удар пришелся по губам юноши. Брызнувшая кровь окропила его шелковую перевязь.

Джирэнт тотчас же повернул коня и выхватил меч. Карлик испугался и попятился. Однако юноша усомнился, стоит ли мстить карлику.

Он вложил меч в ножны и вернулся к королеве.

– Ты поступил мудро и благородно, сэр Джирэнт, – заметила она. – Трусливый холоп оскорбил тебя – прими мое соболезнование.

– Государыня, боюсь, он только подражает своему господину, – сказал Джирэнт. – Если ты разрешишь, я поеду вслед за этим рыцарем и, когда он приедет в город, вооружусь, чтобы смыть оскорбление, нанесенное им тебе, государыня.

– Ступай, – ответила Гвиневера, – только прошу: не вступай с ним в бой, пока не приобретешь хорошего оружия, ведь он ростом не уступит сэру Ланселоту! Я буду беспокоиться о тебе, пока ты не вернешься или не дашь о себе вестей.

– Если я останусь жив, государыня, – заметил Джирэнт, – ты услышишь обо мне завтра под вечер.

Сказав так, юноша пустился в путь. Весь день он следовал за всадниками, стараясь не упустить их, но оставаясь, однако, на известном расстоянии. Сначала они ехали лесом, потом дорога пошла по высокому горному хребту. Глубоко внизу расстилались зеленеющие долины; солнце играло в озерах и ручьях, пчелы жужжали в цветах на лужайках, а жаворонки с громкими трелями вились в теплом весеннем воздухе. Джирэнт любовался красотами, но не терял из виду рыцаря в сверкавшей на солнце кольчуге.

К вечеру вдали показались башни большого замка и красные крыши маленького городка, приютившегося под его серыми стенами. Когда надменный рыцарь двинулся по улицам городишка, народ высыпал из хижин и домов, чтобы приветствовать его, но он не отвечал на приветствия и молча смотрел вперед, как будто все еще ехал по уединенным, безлюдным тропинкам. Наконец, сопровождаемый дамой и карликом, гордец скрылся за стенами замка.

Сэр Джирэнт, в надежде встретить кого-либо из друзей, объехал весь городок. Всюду многочисленные рыцари и оруженосцы точили мечи, чинили латы, чистили оружие. Но среди них он не заметил ни одного знакомого рыцаря, у которого мог бы одолжить доспехи и копье.

Удрученный сим обстоятельством, Джирэнт направился вдоль небольшой речки, протекавшей у городской стены, и увидел сквозь камыши на другом берегу старый, полуразвалившийся замок. Надеясь найти там приют на ночь, он переехал речку вброд и устремился к открытым воротам замка. Через широкий ров, наполненный стоячей водой, заросшей травой и камышами, был перекинут мраморный мост. На мосту сидел почтенный старик, одежда которого еще хранила отпечаток прежнего богатства, но сильно обветшала, и Джирэнт засомневался, сможет ли бедный старик приютить его. Юноша не знал, что ему делать дальше.

– О чем задумался, молодой рыцарь? – спросил старик.

– Я размышляю, сэр, – сказал Джирэнт, – не приютишь ли ты меня на эту ночь.

– С удовольствием, – ответил, вставая, почтенный старец. – Мы бедны, но рады помочь всем, чем можем.

Он ввел рыцаря в сумрачный зал. На очаге лежал толстый слой листьев, свидетельствовавший о том, что тут давно не разводили огня. На стене висели ржавые доспехи и шлемы, сквозь трещины в наружной стене пробивался плющ.

Старик провел Джирэнта во внутренние покои, и тут гость увидел пожилую женщину. Она поднялась с подушки, на которой сидела, и Джирэнт заметил, что и ее атласное платье обветшало и кое-где порвано.

Подле старушки сидела молодая девушка в также изрядно поношенной одежде. Однако Джирэнт готов был поручиться, что никогда в жизни не встречал девушки милее, не видывал более ласковой улыбки, не слыхивал более приятного голоса. У него сжалось сердце от вида ее бедности и худобы.

– Добро пожаловать, дорогой гость, – проговорила старушка. – Вот моя дочь Энида, она с удовольствием позаботится об ужине для тебя.

Они сели за стол, причем Джирэнту отвели место между стариком и его женой, а молодая девушка прислуживала им.

После ужина, когда был подан мед в глиняных кубках, Джирэнт спросил, кому принадлежит этот дом.

– Мне, – ответил старик, – я сам построил его; тот гордый замок и город когда-то тоже принадлежали мне.

– О! Но как же случилось, что ты все потерял? – спросил Джирэнт.

– Я наказан за свои грехи и жадность, – с горечью пояснил старик, – и теперь горько раскаиваюсь. Имя мое – граф Айньюль, но я утратил земли моего графства. У меня был племянник, отец которого, умирая, поручил его моим попечениям. Я приобщил владения племянника к своим и отказался возвратить ему земли, когда он, придя в возраст, потребовал их от меня обратно. Он пошел на меня войной и отнял все, кроме этого развалившегося дома и одной жалкой фермы.

– И теперь ты оплакиваешь алчность, погубившую тебя, – заметил Джирэнт. – Я постараюсь вернуть тебе твою собственность, если Богу будет угодно. Но сперва мне хотелось бы узнать, с какой целью рыцарь с дамой и карликом сегодня прибыли в замок и почему в городе все заняты чисткой оружия.

– Там готовятся к турниру, назначенному на завтра на лугу у брода, – пояснил старый граф. – Победителя наградят золотым соколом. Рыцарь, о котором ты спрашиваешь, выиграл сокола два года тому назад, и, если он одержит победу и на сей раз, сокол станет уже его собственностью и он получит титул рыцаря Золотого сокола. Все здешние рыцари хотят попытать счастья, чтобы отбить у него приз, и все пойдут на турнир с дамой своего сердца, потому как без дамы никто не имеет права выступить на поединке.

– Сэр, я желал бы сразиться с этим рыцарем, – сказал Джирэнт. – Он нанес тяжкое оскорбление королеве моего любимого государя, короля Артура. Но у меня нет оружия.

– Невелика беда, – возразил старик, – оружие найдется. Но ты не можешь биться, если с тобой не будет дамы.

– Коли ты, сэр, – заметил Джирэнт, – разрешишь мне выступить за твою дочь, я клянусь стать на всю жизнь ее верным рыцарем.

– Что скажешь в ответ, дочь моя? – обратился старый граф к молодой девушке.

– Если благородному рыцарю угодно, он может выступить моим рыцарем, – краснея, ответила Энида. Никогда еще не встречала она более благородного юноши, и никто еще не нравился ей так, как Джирэнт.

– На том и порешим, – заключил старый граф Айньюль.

Еще до зари все четверо отправились на луг. Перед креслом молодого графа, племянника Айньюля, на столбе красовался изумительной работы сокол из чистого золота; с распростертыми крыльями, с выпущенными когтями, он, казалось, того и гляди бросится на добычу.

Вот на луг выехал рыцарь, которого выслеживал Джирэнт.

– Сними сокола, миледи, – тотчас обратился он к своей даме. – Ты – прекраснейшая из женщин! И если кто-нибудь осмелится отрицать это, – восторженно продолжал он, – я с оружием в руках сумею отстоять величие твоей красоты и благородства.

– Не трогайте сокола! – крикнул Джирэнт. – Вот эта девица прекраснее, благороднее и милее и имеет больше права на птицу!

Рыцарь презрительно посмотрел на Джирэнта и надменно крикнул:

– Я не знаю тебя! Но если ты достоин сражаться со мной, выходи!

Джирэнт сел на коня и отъехал на край луга. В толпе раздался смех: на юноше были старинные, заржавленные доспехи, продырявленные во многих местах. Никто не знал, кто он, так как на его щите отсутствовал девиз.

Однако, после того как рыцари сшиблись и переломали о щиты несколько копий, народ стал поглядывать на сэра Джирэнта уже с некоторым уважением.

Когда победа стала клониться на сторону гордого рыцаря, молодой граф со свитой криками стали ободрять его противника, а Айньюль с Энидой опечалились.

– У нашего рыцаря такие старые, дырявые доспехи, – с жал остью заметила девушка. – Когда рыцари сшибаются, мне кажется, что копье гордеца вонзается прямо в мое сердце.

– Не бойся, дитя, – промолвила ее мать, – тот, кого ты так скоро успела полюбить, победит противника – предчувствие не обманет меня.

В то время как дочь с матерью разговаривали, старый рыцарь подошел к Джирэнту:

– Вижу, все копья ломаются в твоей сильной руке, о юный витязь! Возьми вот это. Я получил его в день моего посвящения в рыцари. Оно сделано кузнецом-чародеем с Ительского холма и никогда мне не изменяло!

Джирэнт взял копье и оглянулся на Эниду. Сердце встрепенулось у него в груди, когда она, сохраняя спокойную осанку, улыбнулась ему.

Он почувствовал, как сила волной разлилась по его телу, и с дальнего конца луга ринулся на противника. Мощным ударом копья он надвое рассек его щит и, сбросив врага на землю, спрыгнул с коня и ринулся на гордеца с мечом. Однако тот уже успел вскочить на ноги и обнажил свой меч. Долго бились они, тяжко раня друг друга.

Наконец гордый рыцарь нанес Джирэнту неимоверно сильный удар. Энида побледнела и в ужасе стиснула руки. Увидев страх на ее лице и вспомнив об оскорблении, нанесенном королеве Гвиневере, сэр Джирэнт ощутил новый прилив силы и гнева и могучим ударом рассек шлем своего противника, причем лезвие меча повредило ему и череп.

Рыцарь упал на колени, прося пощады.

– Почему я должен миловать тебя, высокомерный рыцарь? Ты недавно через своего слугу незаслуженно оскорбил супругу моего короля!

– Благородный рыцарь, – воскликнул побежденный, – я сознаю свою вину! Обещаю смириться и молю: пощади меня! Я готов быть твоим слугой, пока жив!

– Дарю тебе жизнь, только с одним условием, – произнес сэр Джирэнт, – ты со своей дамой и пажом должен немедленно отправиться к королеве и просить прощения за нанесенное ей оскорбление. Как королева решит, так и будет. Скажи мне, кто ты?

– Я сэр Эдерн из Нидланда, – ответил побежденный. – А кто ты? – спросил он в свою очередь. – Никогда еще не встречал я рыцаря, равного тебе доблестью и благородством!

– Мое имя – Джирэнт Корнуэлльский.

– Я утешаюсь тем, что меня победил такой благородный рыцарь, – заметил Эдерн и, сев на коня, несмотря на полученные им тяжкие раны, отправился ко двору короля Артура в сопровождении своей дамы и карлика-оруженосца.

По отъезде Эдерна молодой граф поднялся с кресла и, подойдя к сэру Джирэнту, пригласил его к себе в замок, прибавив, что он ценит доблестных рыцарей и любит беседовать с ними.

– Нет, я вернусь туда, где провел сегодняшнюю ночь, – холодно ответил Джирэнт.

– Как тебе угодно, – вежливо согласился граф. – Однако в таком случае я попрошу у графа Айньюля разрешения обставить его дом достойным подобного рыцаря образом.

Сэр Джирэнт отправился в разрушенный замок вместе с графом Айньюлем, его женой и дочерью.

Приблизившись к дому, они увидели слуг молодого графа, убиравших залы и расставлявших столы и скамьи. Скоро в очаге запылал яркий огонь.

Когда рана сэра Джирэнта была промыта и перевязана и он переоделся в свое обычное платье, к нему явился слуга молодого графа с приглашением к столу. Сэр Джирэнт осведомился о том, где семья графа Айньюля.

– Они переодеваются в посланные моим господином наряды, более соответствующие их положению, – ответил тот.

Джирэнту стало неприятно при мысли о том, что девушка будет носить платье, подаренное человеком, лишившим ее отца богатства и почета, и потому он холодно заметил:

– Я не желал бы, чтобы молодая леди переодевалась; пусть она останется в том, в чем ходила до сих пор, пока не приедет ко двору короля Артура, где королева оденет ее как подобает.

Энида исполнила желание Джирэнта и не переменила своего простого, бедного платья, не смущаясь соседством с нарядными рыцарями и дамами, сверкавшими драгоценными уборами.

Когда подали жаркое и разнесли мед, завязалась беседа, и молодой граф снова пригласил Джирэнта к себе в замок, но Джирэнт отклонил приглашение.

– Я отправлюсь вместе с леди ко двору короля Артура и не успокоюсь, пока граф Айньюль с семьей не перестанут терпеть нужду, – заявил он. – Мне необходимо видеть моего короля, чтобы помочь семье графа.

Молодой граф дивился силе, благородству и мужеству Джирэнта и невольно почувствовал сострадание к своему старому дяде.

– Мне грустно смотреть, сэр Джирэнт, как тебя сокрушает нищета моего родственника. Из уважения к твоей доблести я предприму то, что ты найдешь нужным.

– Благодарю сердечно, благородный граф! – воскликнул Джирэнт. – Я просил бы вернуть графу Айньюлю его владения и доходы.

– Ради тебя я все готов сделать, – ответил молодой граф.

На следующий день старому графу Айньюлю были возвращены его прежние владения.

Несколько дней спустя Джирэнт собрался в обратный путь. Граф Айньюль пришел к нему с Энидой, красневшей и бледневшей от волнения. Отец вложил в руку рыцаря руку девушки и промолвил:

– Благородный рыцарь! Ты сделал мне столько добра, что я никогда не смогу воздать тебе за него. Но если моя дочь, за чью честь ты вчера сражался, тебе по сердцу, пусть она будет твоей женой с моего благословения.

Сэр Джирэнт сжал руку Эниды и ответил:

– Благодарю, милорд! Если я получу разрешение короля Артура на вступление в брак с этой девицей и если сама она пожелает отдать мне свое сердце, я буду любить и лелеять ее до конца дней.

– Милорд, – сказала Энида, подняв на Джирэнта свой открытый взор, – никогда еще не встречала я рыцаря, к которому бы питала столь теплое чувство. И если твой государь согласится, я обещаю любить тебя и служить тебе до самой смерти.

Джирэнт и Энида отправились ко двору короля Артура.

Под вечер они прибыли в Карлеон-на-Уске. Королева Гвиневера радостно встретила Джирэнта, называя его «своим славным рыцарем и заступником». Она рассказала ему, что сэр Эдерн явился к ней и отдался на ее милость, готовясь искупить нанесенное им оскорбление, как только оправится от полученных ран.

Красота Эниды всех привела в восхищение, и королева поспешила одеть девушку в дорогой атлас и украсить золотыми бусами ее волосы и шею.

Король Артур наградил Эниду богатым приданым, и вскоре она обвенчалась с сэром Джирэнтом. Свадьба сопровождалась кулачными боями и состязаниями, и Эниду провозгласили одной из трех красавиц Британии.

Прошел год, и к королю Артуру прибыл посол от отца Джирэнта с просьбой отпустить молодого рыцаря домой.

– Король Эрбин стареет и слабеет; а чем немощнее он становится, тем смелее и бесцеремоннее ведут себя пограничные бароны, стремящиеся отторгнуть часть его земель, чтобы увеличить свои владения. Поэтому, – говорили послы, – король просит отпустить своего сына, сэра Джирэнта, домой; тогда мятежные лорды, зная его силу и рыцарскую доблесть, должны будут смириться; если же не смирятся, сэр Джирэнт сумеет наказать их.

С грустью расстался король Артур с храбрым рыцарем, украшавшим его двор своим присутствием. Джирэнт с Энидой в сопровождении доблестнейших рыцарей Круглого стола прибыли к морю, чтобы на корабле отправиться к берегам Корнуэлльса.

На родине навстречу им из всех деревень выходил народ, приветствуя сэра Джирэнта с молодой женой. Слава о его доблести и о том, как он добыл себе жену, успела распространиться далеко. Король Эрбин радостно встретил сына, а на другой день в замке собрались все лорды и бароны, а равно и мелкие землевладельцы и на коленях приветствовали сэра Джирэнта, выражая ему покорность.

Сэр Джирэнт с главными военачальниками посетил свои пространные владения. Опытные проводники сопутствовали ему; старики и священники проверяли пограничные знаки, возобновляя разрушенные и отодвигая на места неправильно перемещенные.

Мир был восстановлен внутри страны и на границах. Мощная рука молодого вождя сдерживала пограничных лордов и гордых баронов.

Сэр Джирэнт по привычке не пропускал ни одного турнира в пределах своего обширного государства и вел знакомство со всеми храбрыми рыцарями Корнуэлльса, Уэльса и Логриса.

Слава о Джирэнте распространилась далеко вокруг, и никто из рыцарей, разглядев золотого сокола на его щите, не желал выходить с ним на поединок. И Джирэнт стал часто оставаться дома в обществе своей жены, полюбил игру в шахматы, песни бардов о злых чарах и колдовстве и их рассказы о давно умерших рыцарях.

Двор удивлялся его бездействию. А он между тем забросил друзей, перестал принимать участие в охоте и только по-прежнему горячо любил свою жену.

Понемногу придворные стали высмеивать и вышучивать Джирэнта за глаза на пирах, на соколиной охоте, на турнирах. Не уважавшие закона пограничные лорды снова начали тревожить пределы его страны и, не боясь возмездия, грабили и притесняли народ.

Скоро слухи об этом дошли и до короля Эрбина и глубоко огорчили старика. Он призвал к себе леди Эниду и печально, но строго спросил:

– Скажи, красавица, неужели ты лишила мужества моего сына и твоя любовь отдала столь доблестное имя на поношение тем, кто должен чтить его? Он уже не тот непобедимый рыцарь, с которым никто не смел помериться силами. Неужели из-за тебя он опустился так, что алчные лорды и кровожадные бароны повыползли из своих нор в пограничных замках и терзают и мучают его подданных и расхищают его земли и плодородные поля?

– Нет, милорд, нет! – воскликнула Энида, и ее правдивые глаза наполнились слезами. – Клянусь небом, я тут ни при чем! Мне самой неведома причина бездействия моего дорогого супруга. Я в отчаянии, но не знаю, что делать!

И она удалилась, горько рыдая.

На другой день леди Энида проснулась, когда Джирэнт еще спал. Она взглянула на могучую фигуру мужа, освещенную солнцем, и глаза ее наполнились слезами.

– Увы, – прошептала она, – неужели я повинна в том, что этот сильный, благородный, мужественный, красивый человек утратил былую славу? Неужели я причиной тому, что люди насмехаются над бездействием Джирэнта и поносят его имя?!

Джирэнт слышал слова жены и чувствовал, как ее слезы капали ему на грудь, потому что он не спал, а только притворялся спящим. Его охватил гнев, он быстро оделся и позвал своего оруженосца.

– Ступай и оседлай коня, приготовь старые доспехи, старый, заржавленный щит без девиза и никому не говори ни слова. А ты, – обратился он к жене, – собирайся в путь; прикажи оседлать коня и надень самое старое платье – поедешь со мной.

Энида безропотно повиновалась.

Джирэнт тем временем отправился к отцу.

– Государь, я еду в Логрис и не знаю, когда вернусь, – заявил он. – Прими управление над страной до моего возвращения.

– Хорошо, сын мой, – сказал Эрбин. – Но разве ты не боишься ехать туда один? Отчего бы тебе не взять с собой своих воинов?

– Я беру с собой только жену, – возразил Джирэнт. – Прощай!

Облачившись в старые, ржавые доспехи, взяв щит без девиза, меч и копье, он сел на коня и вслед за женой покинул город. Энида недоумевала, что все это значит.

Наконец Джирэнт обратился к ней.

– Поезжай вперед, – сурово заговорил он, – и, что бы ты ни увидела и ни услышала, касающееся меня, молчи, не оборачивайся и, пока я сам не заговорю, не обращайся ко мне.

Целый день ехали супруги, все больше углубляясь в пустынную, усеянную огромными валунами местность. Кругом не было ни одной живой души, кроме волков, выглядывавших из своих логовищ меж камней и дивившихся, наверное, тому, какая нужда занесла людей в эту пустыню; ничего не было слышно, кроме треска сучьев под ногой бурого медведя, ломавшего на далеком холме деревья, чтобы поживиться медом.

День клонился к вечеру, и длинные тени всадников протянулись по широкой зеленой дороге. Вдруг леди Энида встрепенулась – впереди показались белые стены и крыши города. Она не знала, что задумал ее супруг, и опасалась, как бы он в своем гневе не вздумал продолжать путь ночью, ведь тогда они сделаются добычей разбойников или диких зверей. Однако ее поразило полное отсутствие каких-либо признаков жизни: на дороге не было видно ни пеших, ни конных людей, над крышами домов не вился дымок.

Подъехав поближе, Энида увидела, что стены города обвалились, улицы заросли высокой травой, а небольшие деревянные хижины и сараи полусгнили и разрушились. Скоро путники достигли просторной площади, окруженной белыми строениями. Окна в них отсутствовали, крыши поросли травой; трава пробивалась и из трещин в стенах, а в дверях повыросли целые кусты. В широком портале базилики серой тенью мелькнул волк.

Сердце Эниды упало. Она догадалась, что они в одном из римских городов[9]9
  Имеется в виду одно из поселений, основанных римлянами после того, как в I в. н. э. они завоевали Британские острова.


[Закрыть], опустошенных и покинутых жителями, в котором теперь обосновались волки да медведи. В этих стенах прятались также разбойники и одичавшие люди, а карлики с соседних холмов собирались сюда колдовать, вызывая духов, витавших над разоренными очагами римлян.

Энида приостановила коня, поджидая Джирэнта, чтобы спросить его, не собирается ли он здесь ночевать, и вдруг увидела впереди, в сумраке, копошащиеся тени. Опасаясь, как бы неизвестные люди не напали на ее мужа врасплох, она повернула коня и подъехала к нему.

– Мой господин, ты видишь людей, собравшихся там, впереди, и как будто намеревающихся напасть на тебя?

Джирэнт сурово взглянул на нее.

– Ведь я же приказал тебе молчать, что бы ты ни увидела и ни услышала! – заметил он. – К чему ты предостерегаешь того, кого сама презираешь!

В это время из обвалившихся домов выскочили десять разбойников. Один подбежал к Джирэнту с ножом в руке, но был сражен ударом меча. Энида в страхе творила молитву, глядя на мужа, окруженного разбойниками. Залязгало оружие; молчаливая, затаившаяся в сумерках улица вдруг огласилась стонами и криками. Немного погодя шестеро из нападавших неподвижно распростерлись на земле, а остальные бросились к развалинам; но их также настиг меч Джирэнта.

Не говоря ни слова, он приблизился к жене, и супруги стали искать приюта на ночь. Наконец им удалось найти в маленьком доме комнату с одной дверью, где они и расположились на ночлег.

Утром Джирэнт с Энидой покинули развалины и продолжали свой путь, пока не достигли леса. В жаркий час полдня особенно приятно ехать под зеленой сенью, прислушиваясь к журчанию ручейка, скрытого в траве.

Миновав лес, путники попали в долину, и их взору открылась деревня, обнесенная земляным валом с изгородью. Приблизившись, они увидели четырех вооруженных рыцарей в окружении толпы перепуганных крестьян. Едва Джирэнт с Энидой проехали заставу, к ним подбежал крестьянин.

– Господин рыцарь, – взмолился он, – если ты добр и храбр, взгляни на чинимую тут расправу! Четыре безжалостных лорда хотят убить моего отца, если он не скажет, куда спрятал деньги.

– Эта земля принадлежит им? – спросил Джирэнт.

– Нет, наша земля принадлежит сэру Джирэнту; но лорды твердят, что он спит без просыпа, и хотят быть нашими господами. Они притесняют нас и мучают оброком и штрафами.

Сэр Джирэнт подъехал к толпе и рассмотрел поверх голов привязанного к столбу старика крестьянина. Четыре рыцаря истязали его. Несчастный был смертельно бледен и испуган.

– У меня нет денег, – повторял он слабым голосом. – Вы уже все взяли, когда сказали, что наш господин Джирэнт стал придворным шутом.

– Ах ты скряга! – огрызнулся на него один из рыцарей. – Да с тех пор прошло уже два месяца, и в твоем кармане должно уже что-нибудь появиться! Постой, мы сумеем развязать тебе язык!

Пытка возобновилась. Несчастный кричал, кричал и наконец, обессилев, лишился сознания. К нему бросилась молодая женщина и, обхватив его руками, с вызовом в горящих глазах обернулась к рыцарям.

Она дорого поплатилась бы за свою смелость, если бы в эту минуту не раздался окрик Джирэнта:

– Эй, рыцари-волки! Я не знаю, кто вы, но неужели у вас нет другого дела, кроме как истязать бедных крестьян?

Мучители гневно обернулись, но, увидев одинокого рыцаря в старых, заржавленных доспехах, дружно расхохотались.

– Эй ты, пугало, – гаркнул один из них, подходя к своему коню, – я зарублю тебя за твою дерзость!

– Рази его, – зло крикнул другой, – и вяжи рядом с этим издыхающим мужиком!

Все четверо вскочили в седла, и сэр Джирэнт повернул коня, чтобы выехать на поляну. Злой рыцарь помчался к нему, но Джирэнт мечом ловко отвел его копье, приподнялся на стременах и, взмахнув мечом, ударил им своего противника по затылку; тот покачнулся в седле и свалился с коня.

Второй всадник, взбешенный смертью товарища, яростно бросился вперед, но сэр Джирэнт взял копье наперевес, поддел им край щита рыцаря и пронзил беднягу насквозь.

Счастливый случай помог ему справиться и с двумя оставшимися.

Энида, со страхом следившая за боем, порадовалась мужеству, с каким ее супруг расправился с рыцарями-палачами. Убедившись, что в сердце мужа нет малодушия и что рука его не ослабела, она почувствовала свою неправоту.

Сэр Джирэнт снял с убитых доспехи и, сложив все на коней, которых связал вместе, приказал леди Эниде гнать их перед собой.

– Поезжай вперед, – строго приказал он, – и не говори мне ни слова, пока я сам не заговорю с тобой.

Он уже садился в седло, когда к нему подошел старик, которого истязали жестокие рыцари. Опустившись на колени, он поцеловал Джирэнту ногу и, сердечно поблагодарив, спросил его имя, чтобы поминать рыцаря-спасителя в своих молитвах.

– Меня зовут Нерадивым, – ответил Джирэнт, – и я не стою вашего уважения. Но помните: если какой-нибудь из злых лордов явится сюда и начнет чинить насилие, скажите ему, что хотя сэр Джирэнт и спит, но скоро проснется, и тогда им не уйти от его мщения.

С этими словами он пустился в дальнейший путь.

Скоро супруги выехали на большую дорогу. Джирэнт с болью в сердце смотрел, как Эниде трудно справляться с четырьмя лошадьми и как она терпеливо исполняет его волю.

Дорога привела путников в прекрасную обширную долину с разбросанными тут и там домами и фермами. За рекой, протекающей посередине долины, виднелся замок и обнесенный валом город.

Сэр Джирэнт направился к переброшенному через реку мосту. Навстречу ему попался рыцарь.

– Благородный сэр, – обратился к рыцарю Джирэнт, – скажи мне, кому принадлежат замок и город за рекой?

– Это владения короля Гриффита, по прозванию Маленький король. Он правит ими с разрешения короля Эрбина, знаменитый сын которого, как говорят, стал лежебокой! А раньше молва о нем гремела…

– Благодарю тебя, благородный сэр! – ответил Джирэнт и двинулся дальше.

– Советую не ездить на мост, – предупредил встречный, – если не хочешь сразиться с Маленьким королем. Он не пускает в город вооруженных людей, а я полагаю, твое оружие не сослужит тебе большой службы. – И рыцарь улыбнулся, глядя на ржавые доспехи Джирэнта.

– Хоть мое оружие и старо, – возразил Джирэнт, – но я все-таки поеду.

– Боюсь, тебя ожидает поражение и позор: Маленький король очень силен.

Невзирая на предостережение, сэр Джирэнт миновал мост и поскакал к городу. Мгновение спустя он услышал за спиной стук копыт и, обернувшись, увидел рыцаря, гордо сидевшего на рослом коне. Никогда еще ему не случалось встречать столь маленького рыцаря.

Поравнявшись с Джирэнтом, рыцарь спросил:

– Скажи, благородный рыцарь, ты намеренно или по неведению следуешь с оружием этим путем?

– Я не знал, что в стране короля Эрбина есть места, где мирные люди, хотя и вооруженные, не могут передвигаться беспрепятственно, – возразил Джирэнт.

– Когда сын короля Эрбина сэр Джирэнт был доблестным мужем, а не изнеженным шутом, тогда одно его имя держало в страхе разбойников-лордов, – отвечал рыцарь. – А теперь, когда он превратился в ничтожество, мне самому приходится оберегать свои владения от бродяг в ржавых доспехах, которые пугают и притесняют бедный народ.

– Как бы то ни было, – заметил Джирэнт, – я поеду этим путем и не советую тебе препятствовать мне.

– Защищайся же! – крикнул Маленький король, и они бросились друг на друга с копьями наперевес.

Сэр Джирэнт с удивлением почувствовал, как сильны удары маленького человечка, сидевшего на высоком коне, и как трудно дать противнику решительный отпор. Они бились, пока в третьей схватке у маленького рыцаря не сломалось копье. Тогда рыцари спешились и ринулись друг на друга с мечами.

Сначала сэру Джирэнту казалось почти неприличным, что такой большой, сильный рыцарь, как он, вступает в поединок с таким маленьким; однако скоро он вынужден был убедиться в своей ошибке.