Текст книги "Ясный день. Рассказы, которые согреют в любую непогоду"

Сестренка

Местные бабенки с любопытством поглядывали в окна и провожали взглядом молодую девушку, которая несла на руках младенца.

Высокая молодая женщина всплеснула руками и побежала навстречу:

– Откуда ты, сестренка? Не ждали, не гадали…

– Да с автобуса я, – на хорошеньком лице девушки появилось что-то вроде гримасы, – пришлось вот ехать.

В доме еще сохранялось тепло от печки. Девушка стала раздевать захныкавшего ребенка.

– Ну-ну-ну, лапушка, – старшая сестра протянула руки к девочке, – какая ты легонькая, а ведь скоро годик, – с тревогой посмотрела на младшую сестру. – Может, чего случилось? Внезапно ты приехала…

– Ничего не случилось, на работу выхожу.

– А как же… а как же Вероничка?

– А мне как прикажешь быть? Не могу я с ней сидеть, деньги нужны, да и место как бы не ушло к другому. Работа у меня, сама знаешь, по блату, – Света была резка, говорила отрывисто и почти рывком стянула шарф, – спасибо Павлу Ивановичу, позаботился.

– Да уж, позаботился, только вот Вероничку на себя не записал.

– Ну, знаешь ли, он человек несвободный, чем мог, тем помог, квартирка-то у меня теперь благодаря ему.

– Светик, лучше бы он расписался с тобой, – заикнулась старшая сестра Людмила.

– Люся, кто бы говорил, тебе под тридцать, а ты сидишь одна. Много ли желающих с тобой расписаться? А у меня хотя бы ребенок есть.

Обидные слова младшей сестры Люда пропустила через себя легко, не цепляясь за них. С самого детства привыкла нянчиться с младшими. Брат женился и уехал с семьей в райцентр, младшая сестра Света после школы подалась в город. Хватило ума поступить в техникум, отучиться, устроиться на работу. Павел Иванович, ее покровитель, не оправдал надежд. Зато появилась Вероника.

– Люсь, ну я к тебе с просьбой, – порывистость Светы исчезла, она виновато смотрела на старшую сестру. – Не с кем мне Вероничку оставить, может, посидишь с ней хоть несколько месяцев.

– Светик, так я ведь тоже работаю.

– Ну, подумаешь, учетчик на ферме, найдут тебе замену. А деньгами я буду помогать, мне легче денег вам с матерью дать, чем дома сидеть. Да и мамка тебе поможет.

– У мамки нашей ноги болят, – тяжко вздохнула Людмила.

– Значит, не поможешь? – Света стала крутить в руках шарф, нервно теребя его. – Ладно, придется чужого человека нанимать. Я думала, лучше своим денег дать, чем чужому…

– Да ладно ты, не ставь телегу впереди лошади, я же не отказала. Ладно, есть у меня сбережения, до садика посижу с Вероникой…

Света соскочила со стула и обняла старшую сестру, сразу превратившись в ласкового котенка.

– Люська, спасибо! А я приезжать буду…

Приезжала Света и в самом деле регулярно, раз в месяц. Доставала из сумки вещи, игрушки, наряжала дочку и крутила ее со всех сторон, как куклу.

– А смотри, что мама привезла тебе.

– Светик, ты бы чаще наведывалась, а то Вероничка меня мамой зовет.

– А ты про меня напоминай чаще, говори, что мама в городе.

– Так договаривались же на время, ей в садик пора…

– Лю-юся, – Света становилась сразу плаксивой, на красивом лице появлялась печаль и обида, – я сейчас пашу как лошадь, мне место замначальника отдела «светит», не могу же упустить. Представь, допоздна работаю, некогда ребенком заниматься. А денег я дам, как только премию получу…

– Да уж ладно, устроилась я в контору полы мыть по утрам, мама с Вероничкой сидит в это время.

– Спасибо, спасибо, Люся, ты у меня самая хорошая!

* * *

К шести годам Вероничка благодаря «маме Люде» уже умела читать по слогам, считать и даже немного писать. На полке лежала стопка книг с любимыми сказками. Но больше всего Веронике нравилось ходить с Людмилой к ручью, который находился в лесу, сразу за деревней.

– А он всегда здесь бежал? – спрашивала девочка.

– Всегда.

– И когда ты маленькая была?

– Да, и когда я маленькая была, и когда твоя мама была маленькой, и даже когда бабушка была маленькой.

– Так он что, старенький?

Люда рассмеялась:

– Нет, он не старенький, просто ручеек старше нас. И сколько бы лет не бежал, а вода в нем чистая.

Ближе к школе Людмила все больше тревожилась:

– Света, ребенку в школу скоро, надо что-то думать…

– Погоди, Люся, еще немного и стану я начальником отдела, представляешь, еще такая молодая, а уже начальник. Ты же будешь гордиться мной?

– Буду, – Люда убирала посуду в шкаф и была задумчива, – ты молодец, только Вероничка куда в школу пойдет: здесь, в деревне или в городе?

– Конечно, в городе, – Светлана скривила накрашенные яркой помадой губы, – тут и спрашивать нечего.

В следующий приезд Света объявила, что увозит дочку.

– Надо по месту прописки в школу записать, одеть поприличнее, а то привыкла тут по-деревенски…

Люся присела на кровать и всхлипнула:

– Это хорошо, это правильно, ребенок с матерью должен жить.

– Слушай, – Светлана щелкнула пальцами, – а давай и ты поедешь в город. Я через знакомых помогу тебе комнату в общежитии получить, будешь Вероничку в школу провожать и встречать – все время вместе.

– А когда же мне работать?

– Ну, устроишься также куда-нибудь полы мыть, ну чтобы не на весь день.

Людмила посмотрела в окно, из которого хорошо был виден двор: Вероника качалась на качелях, держа на коленях куклу. В груди у Людмилы что-то сдавило, было больно перед разлукой с девочкой. И вот же оно решение: поехать вместе со Светой, быть рядом с Вероничкой… Она встала, выпрямилась, как струна, и твердо сказала:

– Нет, сестренка, не будет так. Не поеду я с тобой. Здесь я останусь, в родной деревне. И вот еще что: ты про мать забыла – ее мне тоже с собой везти, а дом бросить?

Света, не ожидая отказа, молчала.

– И вот тебе мое предложение, – Людмила продолжала так же твердо, – или ты живешь с дочкой, или, если тебе совсем некогда с твоей работой, то оставляй у меня с условием: я Веронику удочеряю.

– Да ты что, как это можно?!

– Так она все равно меня второй мамой зовет, так что, если хочешь видеть, как дочка растет, займись ею. И поверь, мне это говорить, ох как тяжко.

* * *

– Мама Люда, ты приедешь?

– Обязательно приеду, буду часто приезжать. И ты приезжай, я всегда тебя буду ждать.

– А почему ты с нами не хочешь ехать?

– Солнце мое, а как же без меня наш ручеек, а как же бабушка? Я ведь их тоже люблю: и бабушку, и наш дом, и ручеек, и наш лес… помнишь, как ягоды с тобой собирали?

Вероничка кивала, улыбалась, обнимала маму Люду и шептала:

– Я тоже вас всех люблю.

– Вот как получается: вынянчила дочку младшей сестры, а сама одна осталась, а ведь неплохая девка, – соседка напротив искренне сочувствовала Людмиле.

– Это точно, – соглашались с ней односельчане, – как не повезло смолоду, так и засиделась. А мужикам – им смазливых подавай, вон как сестра ее младшая Светка. Вышла-таки замуж, и с ребенком взяли, да говорят, мужик неплохой. А Людке одной опять сидеть.

Весенним днем, когда майская зелень и цветение дурманили голову, Люда с подругой Галей пошли к ручью. Сочная трава была мягкой и казалась шелковистой, а журчание ручья слышалось еще издали. Они обе остановились как вкопанные, гадая, кому понадобился их ручей.

Мужчина лет тридцати пяти возился у ручья.

– Эй, ты что там делаешь? Дамбу, что ли, строишь?

– Эх вы, какая дамба! – он весело смотрел на женщин. – Ручей спасаю, додумался кто-то переехать его тут на машине – вот бережки его выравниваю.

Люда не сразу узнала Виктора Лазарева, который жил тут раньше, а теперь оставил домик под дачу.

– На дачу приехали? – спросила она.

– Можно сказать, домой приехал, места-то родные. А ты, Люда, смотрю, еще красивее стала…

Галка ткнула подружку локтем в бок, Люда вспыхнула как девчонка – никогда себя красивой не считала: высокая, угловатая, не сравнить с красивой сестренкой Светкой.

Летом Виктор сделал Людмиле предложение, над которым она недолго думала. «Ну а куда ей деваться, – заметил кто-то из деревенских, – хорошо хоть у него сын от первой жены есть, а то ведь сможет ли Людмила-то родить…»

Смогла. Родила через год девочку. Назвали Настей. Сама Людмила только наблюдала радость близких, а себя сдерживала, потому как сердце замирало от ощущения безбрежной радости. Вероничка, к тому времени отличница в школе, заверила Людмилу, что обязательно приедет на каникулы возиться с маленькой Настей и что все вместе они пойдут на любимый ручей.

Сладостно было от этих слов, от детской любви, такой бескорыстной – от любви, которую помогла зародить в сердце Веронички ее мама Людмила.

Веркина мечта

Легла Вера спать, и слышит, как будто шорох какой на крыльце, стучит кто-то тихонько. Накинула шаль, вышла в сени. Голос не узнала сразу, потом догадалась: Васька это Сяткин.

– Открой, Вера, – скребет дверь как кот.

Жил Васька недалеко от ее матери. Испугалась Вера: «А вдруг чего случилось». Открыла. А Василий стоит, улыбается, порог перешагнул и ручищи к Вере тянет.

– Ах ты, котяра плешивый, вот зачем приперся, – Вера хлопнула по плечу скалкой, которую на всякий случай прихватила, – проваливай отсюда!

– Верка, ты чего, – Васька схватился за больное место, – я же в гости пришел.

– А кто тебя звал? Я не приглашала.

– Ну чего ты, одна же, пусти, жалко, что ли.

Вера со всей силы (а сила в ней была, крепенькая она, вся как сбитая) толкнула Ваську, и он очутился на крыльце.

– Я тебя пущу, я тебя так пущу, век помнить будешь. Ишь ты, по ночам шляешься, как кот крадучись.

Вера закрыла сени на засов и вернулась в дом. В маленькой спаленке спал десятилетний сын Андрюшка. Стараясь не скрипеть половицами старого бабушкиного домика, прошла в небольшой зал, села на кровать, сожалея, что незваный гость разогнал сон.

Не так давно шла Вера по темноте от матери. Мороз щипал щеки, снег поскрипывал под ногами. Шла торопливо: дома Андрюшка ждет. Едва заметила у забора чей-то силуэт. Стоял, покачиваясь, а потом так и завалился в снег. Вера подошла и узнала Василия Сяткина, что-то бормотал – не разберешь, да еще и разило от него.

Расшевелила его Вера, хорошо, что при памяти был.

– Вставай, замерзнешь, – и ведь послушался, закинул руку на плечо Вере, так и шли до его дома. А там уж матери Васькиной сдала. – Так и замерзнуть можно, – сказала она, – хорошо, что заметила.

С того дня как не встретит Василий Веру, улыбка во весь рот, здоровается, а заговорить не решается. Уже и весна пришла, а он все улыбается. Видно, в этой улыбке благодарность его прячется. Вера и забыла про тот случай. А тут вдруг Васька нарисовался и давай по двери шкрябать – ночной визит всколыхнул душу Веры, можно сказать, обидел ее этот визит.

Замужем Вера ни разу не была. Вроде не хуже других внешне. Но так получилось, что родился Андрюшка без отца. Приезжала бригада строителей в село, познакомилась Вера с одним… Стройка закончилась, уехали, и никаких следов. Только Вера осталась снова одна. А потом Андрюшка родился.

Прошло время. Ходил к ней один. И каждый раз ночью, по темноте, чтобы никто не видел. А Вере хотелось, чтобы под ручку по деревне, никого не стесняясь. Жениться ухажер не собирался и все прятался под покровом ночи, пока Вера окончательно в нем не разочаровалась.

Не нужны ей были ночные визиты, хотелось, чтобы днем вдвоем по улице прошлись, чтобы рядом законный муж был, а у Андрюшки отец. Да кого тут найдешь, кроме Васьки несчастного. Его так и звали с недавних пор в селе: «Васька несчастный».

Любил он свою жену сильно. Алечку свою взял он беременной, после того как парень бросил ее и уехал. Васька свое верное плечо и подставил. Три года жили, а тут вдруг объявился бывший жених, настоящий отец девочки, и Алечка опрометью в его объятия бросилась. Развелась и уехала от Василия.

Васька первое время в горькую ударился. Вот тогда и нашла его Вера под забором, отвела к матери, и он этот случай запомнил. И что ему в голову взбрело прийти к Вере ночью, решил, видно, что женщина одна, навестить надо весенней ночкой, хоть и подмораживало еще.

Вера хоть и была женщиной крепкой, но душа у нее нежная. Из всех картин больше всего нравился фильм «Три тополя на Плющихе». Особенно герой Олега Ефремова нравился. «Ну почему она к нему не вышла?» – спрашивала сама себя Вера и представляла: попадись ей такой таксист обходительный, она бы точно вышла к нему.

Частенько бывало: смотрит какой фильм, так растрогается, что слезы сами текут по щекам. Хотелось ей что-нибудь изменить в жизни, да перемен почему-то не предвиделось. Вот разве что в райцентре химическую завивку сделала, и теперь легкие кудряшки с едва заметной рыжинкой спадали на лицо. Непривычно было от них, посмотрит в зеркало и накинет платок. А на работе совсем уж не походишь с кудрями: Вера – повар в детском саду.

– Андрюша, ты завтра к бабушке иди, как проснешься.

– А ты куда?

– А я семена на рынок повезу. Чеснок да лук продать надо, время пришло.

Каждую весну Вера два-три раза ездила в город на рынок продавать урожай. Выручит деньги – купит обувь и одежду сыну, матери гостинец, себе обновку.

Сумка была тяжелой. Упросила старшего брата Виктора до остановки донести.

– Куда нахватала? В райцентре на автобус пересаживаться надо, кто поможет…

– Ничего, Витюша, мир не без добрых людей.

– До города, есть два места, до города, – Вера уже хотела билет купить, как услышала бряканье ключей. Мужчина в серой кепке и такого же цвета куртке крутился возле пассажиров, предлагая довезти до города. Вера встретилась с ним глазами.

– Ну что, поедешь? Быстрее, чем автобус, без остановок. Соглашайся, дорого не возьму.

Вера посмотрела на тяжелую сумку, с которой предстояло идти к автобусу… да и по времени быстрее.

– Поехали. Только мне до рынка.

– Да хоть куда, довезу.

– Ой, а сумку, сумку помогите донести, тяжелая она у меня.

Мужчина поднял сумку.

– Ух ты, правда, тяжелая, ну пошли скорей.

В машине сидели женщина и мужчина, Вера была третьей. Водитель больше никого искать не стал. Сидела Вера на переднем сиденье. И так было хорошо ей: машина идет легко, мягко, рядом сероглазый водитель, за окном мелькают перелески, деревни.

В городе водитель высадил мужчину с женщиной, подвез Веру к рынку. Взял с нее деньги, а потом подмигнул и сказал:

– Накинь рупь, а то я носильщиком у тебя поработал.

Женщина замялась, неожиданной оказалась доплата, но деньги отдала беспрекословно, еще спасибо сказала.

– Торговать приехала? – спросил водитель. – Зовут как?

– Вера.

– А меня Юра. Автовокзал вот он, напротив, так что я тут буду крутиться. Тебе все равно потом на автовокзал, может, и я там буду, смогу отвезти.

У Веры дыхание перехватило.

– Постараюсь продать пораньше, приду на вокзал. Она улыбалась, ждала чего-то хорошего, мечтала.

Семена разобрали быстро, и женщина подумала, как хорошо все вышло. Часть денег потратила на сладости для Андрюшки и с легкой сумкой пошла к автовокзалу. К такси Вера не была приучена, считала, что это дорого, но сероглазый водитель сам ведь предложил. И она шла наугад, в душе желая встретить его.

– А я только приехал, еще один рейс сделал, – Юра вырос как из-под земли. – На сегодня все. Не получится тебя отвезти, поздновато уже. Да и попутчиков вряд ли найду.

– Ой, как жалко, а я уж подумала, еще раз удастся проехаться с вами.

Водитель окинул ее взглядом.

– Слушай, автобус у тебя только через два часа, давай заедем, тут посидим.

– А поехали! – охотно согласилась она.

Ресторан был скромным. Но для Веры, которая ни разу не была в подобных заведениях, он показался дворцом. Стеснительно спрятала ноги под стулом, разглядывая тяжелые шторы, спадающий тюль и белые скатерти.

– Ой, дорого тут, – прошептала Вера, не ожидая, что водитель приведет ее в ресторан.

– Не дороже денег. Да не волнуйся ты, надо поесть, проголодалась, поди, за день.

– Проголодалась, – согласилась Вера, глядя на неожиданного знакомого, как на волшебника. «В ресторан позвал, культурно сидим, не то, что Васька вломился среди ночи», – размышляла она.

Потом смотрела меню, затрудняясь в выборе. Юрий заказал все сам, подозвав официанта, паренек с усиками услужливо принял заказ.

Стол заставили блюдами. Вера ела, стесняясь, потом осмелела, разомлела от взгляда серых глаз, радовалась сама за себя.

– Ой, мне на автобус пора.

– Ну так счас и поедем, довезу до станции. Подожди, деньги в машине забыл, через пару минут буду. А ты пока пирожное доешь.

Вера проводила его улыбкой. Играла музыка, две пары пошли танцевать. Казалось, сейчас войдет Юра и пригласит ее, и тогда будет полный комплект впечатлений.

Подошел официант:

– Будете что-то заказывать?

– Нет, мы скоро поедем.

– Ну, тогда надо рассчитаться.

– Сейчас Юра подойдет и рассчитается, он деньги в машине забыл.

Усики официанта задергались.

– Ваш кавалер уехал.

– Как уехал? Он за деньгами ушел.

– А я вам говорю, он уехал, мне в то окно хорошо видно. Вам следует рассчитаться.

Вера молчала, почувствовав, как щеки пылают от стыда. Ей казалось, что все смотрят на нее.

– Ну так что, рассчитываемся или милицию вызываем?

Вера потянулась к сумке, потом посмотрела на внушительную сумму, испугалась, хватит ли денег. Хватило. Официант улыбнулся, «заиграв» усиками.

– Всего доброго, приходите к нам еще.

Вера выскочила из ресторана и побежала на автобус. Бежала, запыхавшись, но так и не успела, автобус ушел. Хотела остаться тут же, на вокзале, да испугалась, что привлечет внимание милиции. Пошла на остановку, села на автобус и поехала к сродной сестре Галине.

Оглушенная случившимся, она даже не могла ругать себя. Было нестерпимо стыдно, больно и горько.

Галя не особо любила принимать гостей. Но куда деваться, если Вера уже стоит на пороге.

– Одну ночку, завтра утром на автобус.

– Чего такая испуганная? – спросила Галина. – Гнался, что ли, кто за тобой?

Вера сказала что-то про усталость и больше ничего не стала рассказывать.

– У меня там салат, картошка, давай покормлю.

– Не надо! Я не хочу.

– Где это тебя накормили?

– Перекусила я, лучше лягу, – Вера почувствовала, как комом встала где-то в горле ресторанная еда. Это от волнения, от разочарования. Кое-как уснула в ту ночь, а рано утром пошла на автовокзал.

Домой приехала до обеда, придумав отговорку для матери: «Билетов не было на вечер». Шла с пустой сумкой и остатком денег, не глядя по сторонам. Вот и домик, родные ворота – на душе стало легче. Захотелось поскорей спрятаться за ними и забыть это такси, этого водителя и первый в ее жизни ресторан.

– Сынок, ты меня ждешь? – Андрей сидел за оградой, болтая ногами. – Ты у бабушки ночевал?

– Конечно, у бабушки. Че так долго?

Вера обняла мальчика, целуя его светлую макушку.

– Билетов не было, а утром купить забыла. Я тебе тут вкусненькое привезла.

– Дядя Вася уже два раза приходил, вчера и сегодня утром.

– Какой дядя Вася?

– Сяткин дядя Вася, тебя спрашивал.

Вера села рядом с сыном на скамейку.

– И чего он тут забыл? Не до него мне.

Застрекотал мотоцикл. Василий подъехал к воротам. Протянул руку Андрею:

– Ну, здорово еще раз.

– Здорово! – Андрюшка радостно хлопнул по Васькиной ручище.

Василий сел рядом с Верой.

– Пойдемте, мам, пойдем домой, – Андрюшка схватил мамину сумку.

– Ты иди, сынок, сумку отнеси, я сейчас, – сказала Вера.

Мальчик скрылся за калиткой.

– Неймется тебе? – спросила она Василия. – Вон, тетя Глаша в окно который раз смотрит, тут все как на ладони. Тебе разговоры про меня нужны?

– Ночью приходил – плохо, днем пришел – тоже плохо. Уж не знаю, как и лучше.

– Лучше вообще не приходить, – отрешенно сказала Вера.

– Могу не приходить. Я тут подумал, что ни разу спасибо тебе не сказал, когда зимой наткнулась на меня. Так что спасибо, Вера.

– Другой бы кто шел, также помог тебе.

– Про других не знаю, тебе – спасибо, – он помолчал с минуту. – Я ведь не пропащий, Вера, я вообще нормальный. Это жизнь меня так хлопнула. Может, тебе помочь надо? Я когда ночью пришел, чуть ногу не сломал на крыльце у тебя, прохудилось оно. Давай хоть доски подобью.

– Подбей, – так же равнодушно сказала Вера, – чего уж теперь, соседи по окнам все высмотрели.

Василий полчаса постукивал молотком, подтесывал. Когда управился, Вера вынесла деньги.

– Это тебе за работу.

Мужик отшатнулся.

– Да что ты, Вера, я же от чистого сердца! Убери деньги, пригодятся, мальчишку растишь, обуть, одеть надо, накормить.

Вера посмотрела на Ваську, которого после того, как бросила жена, звали «несчастным». Но теперь он показался ей вовсе не несчастным.

– Я еще могу помочь, если надо чего. Это от тебя зависит. Ну, я пошел.

– Вася, подожди, – Вера спустилась по отремонтированным ступенькам крыльца, подошла к Василию. – Скажи, плечо до сих пор болит? Ну, после того, когда я тебя скалкой ударила?

– А-аа, – Васька потер плечо, – да прошло уже.

– Ты уж прости, я судьбой битая, теперь стараюсь первой ударить, – она вздохнула, вспомнив вчерашнюю поездку на рынок и подумав, что пропустила «удар», не успев разглядеть в сероглазом водителе любителя отдохнуть за чужой счет.

– Ну и ты меня прости за ту ночь, когда к тебе стучался. Я ведь тоже жизнью не обласкан, сама знаешь, чужой позор прикрыл, да сам опозорился.

– Ну вот и разобрались, ступай, Вася. На мне ведь тоже, как печать на лбу, грех молодости. Только я не считаю Андрюшку грехом, радость это моя.

Василий пошел к мотоциклу, Андрюшка вприпрыжку за ним.

– Дядя Вася, покажи, как заводишь.

– Ну иди, покажу еще раз, – мотоцикл застрекотал, хоть уши затыкай. А водителю и мальчишке хоть бы что, смотрят, как завороженные, переговариваются, смеются.

– Вырасту, тоже мотоцикл куплю, – хвастается Андрюшка. – У дяди Вити с коляской, он нас с мамкой в райцентр возил, – мальчик вздохнул, – хотелось бы чаще, но дяде Вите некогда.

– А давай я тебя прокачу, – предложил Василий, – только у матери спроси.

– Ма-аам, можно дядя Вася меня прокатит?

– Куда это вы? – Вера открыла окно и беспокойно смотрела на сына.

– До конца улицы и обратно, пусть пацан прокатится, – предложил Василий.

– А ты часом не того? Не принял ли?

Василий заглушил мотор, подошел к палисаднику, встал напротив окна.

– Не пью я, Вера, с той ночи, когда чуть не замерз, не пью. Да и раньше трезвенником был, все село подтвердит. Стыдно признаться, но тебе скажу: мне, взрослому мужику, мать тогда первый раз в жизни такую выволочку сделала, неделю «пилила»… Да и остыл я к Алевтине, успокоился, что ли. Не бойся, трезвый как стеклышко.

Вера опустила глаза, почувствовала, что, может, зря обидела мужика своими подозрениями. Пока Андрюшка катался с Василием, сидела задумчиво у стола: руки не поднимались заняться делом. Сын так и «лип» к мужикам. Пока был жив отец, Андрюшкин дед, то он почти жил у родителей. Теперь старший брат Виктор в авторитете у мальчишки. Но у Виктора своих двое детей, дочка и сын, так что хоть и дядька родной, но не отец.

Целый месяц Вера не ездила в город, надобности не было, да и желания. Уже не так мечтательно смотрела фильмы, да и не мечтала больше. Но когда выходила на крыльцо, спускаясь по крепеньким ступенькам, то вспоминала Ваську: «Ну, хоть память добрым делом оставил, не видать его что-то».

Василия она встретила у магазина. Подъехал на мотоцикле. Только теперь это был другой мотоцикл – с люлькой. Его мать – Мария Григорьевна, худощавая женщина в светлом платке, гордо восседала в этой люльке, как на троне. Василий неторопливо помог матери выбраться.

– Подожди, Вася, я скоро, – сказала она ему.

– Да уж, конечно, подожду, не брошу.

Григорьевна вошла в магазин довольная, приветливо поздоровалась, остановила взгляд на Вере, стоявшей с округлившейся сумкой.

– Григорьевна, ты как царица подкатила, – сказал кто-то. – Неужто разбогатели? Новый мотоцикл купили? Теперь в магазин на личном транспорте ездишь.

– Да какой он новый? Вася старый продал, а этот у свояка из райцентра купили. Недорого.

– А че, не пьет разве Васька? – крикнула бойкая бабенка.

– А когда он пил? Только когда Алька ушла, тогда и оступился.

– Это правда, – поддержала продавщица Зоя, – молодец Василий. Если бы прикладывался к этому делу, так его давно бы турнули с самосвала. Так что, бабоньки, обратите внимание, мужик работящий и пока ничейный.

– Ишь ты, распорядилась, – упрекнула Григорьевна, – своего сыночка вырасти и будешь командовать.

– А что я плохого сказала? Я добра желаю. Могу хорошую девку посоветовать.

Григорьевна заметила Веру, скромно стоявшую в очереди.

– Здравствуй, Вера, – поздоровалась с ней. – Ты домой?

– Здравствуйте, Мария Григорьевна. Домой, куда же еще.

– Думала, может, к матери хочешь заехать. А то подвезли бы, мы же рядом живем.

– В другой раз, – Вера рассчиталась и пошла к выходу.

– Подожди, Вера, счас я возьму и вместе выйдем.

Она остановилась, почувствовав на себе любопытные взгляды.

– Григорьевна, а ты что же, Верку хочешь в невестки? – спросила веселая продавщица Зоя. – На те же грабли наступить решила? С дитем Васька уже брал. А у Веры тоже мальчишка растет. Так и будет твой Васька чужих детей поднимать.

Вера «обожгла» взглядом Зойку и спешно вышла из магазина.

– Ох, и злая ты, Зойка, – Григорьевна укоризненно покачала головой. – Придержи язык, тебя не спрашивают, ты и не сплясывай.

Зойка закусила губу, поняв, что сболтнула лишнего. Григорьевна, рассчитавшись, вышла следом за Верой.

– Вера, подожди, – крикнула она вдогонку, – я чего сказать-то хотела, – она остановилась. – Садись, довезем до дома, – повернулась к сыну. – Ну чего стоишь, зови Веру, довезем.

Василий, помня, какой холодный прием устроила Вера в прошлый раз, нерешительно топтался на месте.

– Да я с радостью, место есть.

Вера вспомнила, как подвезли ее месяц назад, с того времени никого не просила, ни с кем не цеплялась, на то автобус есть. А уж в родном селе и ножками можно пройтись.

– Спасибо, пройдусь, не первый раз, – она махнула рукой и пошла в свою сторону.

Под вечер того же дня, еще засветло, без всякого приглашения и намека, подъехал Василий к воротам Веры.

– Что-то ты зачастил. Какая на этот раз причина?

– Почему отказалась днем ехать со мной? Видел же сумка тяжелая.

– А мне такси не надо. И таксистов тоже. Рассчитываться дорого приходится.

– Да какой расчет? Кто бы с тебя деньги брал? Я от души хотел. И мать от души. Уважает она тебя.

– Уважает? – Вера переспросила, не веря словам Василия. – Смеешься, что ли?

– Без шуток. На днях тетке Анисье хвалила.

– Что же она говорила?

– Что живешь тихо, не ропщешь, а главное, сына одна поднимаешь. Сказала, что надежная ты.

Вера тихо рассмеялась.

– Так ты, может, поэтому ко мне зачастил?

– Слушай, Вера, первый раз я, конечно, дурак был, приперся ночью. Второй раз днем приезжал. Сейчас тоже днем. Завтра утром в райцентр еду, день воскресный. Если надо что купить, поехали со мной, – Василий не прятал глаза, смотрел серьезно. Так смотрел, что Веру проняло от этого взгляда.

– Надо, Вася, надо. Поеду я, только скажи сразу, сколько денег возьмешь, чтобы я должной не была!

– Тьфу ты, опять про деньги! Хотел бы заработать, я бы к тебе не подъехал. Бесплатно, Вера, бесплатно.

– Ладно, тогда еду. Во сколько готовой быть?

– Ну как управимся, часов в девять.

– Хорошо, Вася, спасибо, – сначала обрадовалась, потом сомнение на лице появилось. – Это что же получается? Я с тобой по селу разъезжать буду? А что люди скажут?

– Не знаю, что скажут. Людям всегда есть, что сказать. Ну что, будем на людей оглядываться или жизнь свою устраивать? – в этот момент Василий совсем не был похож на того Ваську, который стучался ночью к Вере. И уж совсем не был похож на замерзающего в сугробе мужика, когда Вера увидела его. Перед ней стоял уверенный Василий, ждал от нее ответ.

«Ну что, начать сначала и еще раз поверить?» – подумала она.

– Так быстро не могу, подумать надо, присмотреться, крылья у нас с тобой опаленные немного… Получится ли снова взлететь….

– Загадочно говоришь, но красиво. Завтра жду тебя у ворот. И Андрюшку захвати, обещал я его в райцентр свозить.

– Так ты из-за Андрея меня везешь? Ах вы, заговорщики, я и не знала.

Василий рассмеялся легким, беззлобным смехом.

– Да нет, конечно, так совпало.

Уснула Вера не сразу. Представлялось ей, что завтра выйдут с сыном за ворота, а Василий не приедет. И что пошутил он сегодня и все это неправда, как и многое случавшееся в ее жизни. Больше всего боялась за сына. Ладно, она обижена была, а если Андрюшка поверит и обожжется… Этого больше всего и боялась.

Утром, собирая сумку, прислушивалась к звукам за окном. Мотоцикла не было слышно.

– Мам, я на улице подожду, – сказал Андрей.

И только он вышел, как послышался знакомый звук. А она боялась посмотреть в окно: вдруг это не он.

– Мам, дядя Вася приехал! Пошли скорей? – Андрей, как ветер, ворвался в дом, поторапливая Веру.

– Закутывайтесь, на улице не жарко, – советовал Василий, – с ветерком поедем.

– Дядя Вася, а вы до города можете доехать? – спросил Андрюшка, когда приехали в райцентр.

– Если надо, смогу, конечно. Но в город лучше на автобусе или на машине. Вот буду больше работать, может, и куплю машину. Только не сейчас, позже.

Под вечер Василий заехал на автостанцию, где работала кассиром младшая сестра его матери.

– Тете Кате мать полотенца передала подшитые, – он понес сверток, а Вера стояла рядом с мотоциклом и наблюдала интересную картину. Мужик в серой кепке и легкой куртке растерянно оглядывался по сторонам, объясняя случайным прохожим:

– Нет, ну ни копейки не заплатили, бесплатно, получается, довез. Троих! Представляешь, троих! На вид такие приличные парни. Из самого города вез.

Кто-то подсказал: «В милицию надо заявить».

Мужик в серой кепке умолк при слове «милиция», посмотрел по сторонам и заметил Веру. Сначала не узнал, потом сморщился, припоминая, покраснел и пошел к машине.

Подошел Василий, тоже ставший свидетелем негодования таксиста.

– Не рассчитались, что ли? – спросил он. – Не повезло мужику, «пустым» в город поедет.

– Так он и есть «пустой», – тихо сказала Вера.

– Что говоришь? – переспросил Василий.

– Да ничего особенного, Вася. Хотела сказать спасибо тебе.

– Скажешь еще, – Васька расплылся в счастливой улыбке, – вместо спасибо лучше поцелуй.

* * *

Расписались Вера и Василий в конце августа, хотя Василий сделал предложение еще в июне. Вера все дни не могла толком осознать, что происходит. Уже и не надеялась, и вдруг замуж вышла. Чувство это, быть замужем, было странное, непривычное для нее.

Будильник в зале отстукивал секунды. Было раннее утро. Вера уже проснулась, чувствуя на себе руку мужа. Не шевелилась, чтобы не разбудить. Проснулся сам.

– Ты чего не спишь?

– Думаю, как это все так получилось, что мы вместе. Я ведь о тебе никогда не думала.

– Не пугай меня, – шепнул Василий, – а то еще скажешь, что разлюбила.

Она повернулась к нему:

– Что ты, Вася, даже не мечтай, чтобы я так сказала.

После рождения дочки Андрюшка обиженно бубнил: