Текст книги "Ясный день. Рассказы, которые согреют в любую непогоду"

Сватьюшка

– Парень-то хороший, а вот маменька у него больно строга, суровая женщина. Как считаешь, Коля? – Люба, супруга Николая Васильева, озадаченно смотрела на мужа. – Ну чего молчишь? Как тебе Анна Андреевна?

– А чего рассуждать, когда свадьбу уже сыграли, – Николай развел руками, – кого выбрала Ирка, за того и вышла, наше мнение теперь не в счет.

– Да уж, – Люба обреченно вздохнула, – все у нее, у Анны Андреевны, как по расписанию, чего наметила, то быстро и решила. И свадьбу настояла в кафе играть… И где это видано, чтобы к родителям невесты ни разу не приехать. И как Иринке с такой свекровью жить?

– Так не живут у нее, в общежитии комната у них…

– Ага, опять же Анна Андреевна постаралась, связи есть, как-никак замдиректора на заводе – вот какого полета птица.

– Да ладно тебе, – Николай махнул рукой, – чего ты ее возвышаешь, подумаешь, начальство…

– Так еще и партийная.

– Ну так и я партийный, в партии все равны.

– Равны-то равны, а она «равнее», – Люба протирала полотенцем стекло буфета, думая о новоиспеченной сватье Анне Андреевне.

– Парень-то хороший, сын ее, – Николай относился к ситуации проще, – да и наша Ирка не лыком шита – тоже в институте учится, только она в педагогическом, а он политехнический оканчивает. Нет, Люба, муж у Ирки хороший.

– Да я не про Игоря, я боюсь, чтобы Ирку не обижала, дочка-то теперь невесткой стала этой Анне Андреевне.

– Две старших замужем, никто не обижает. И младшая не пропадет.

– Знаю, как это бывает, сама со свекровью жила, – вспомнила Люба.

– Ну чего прошлое ворошить, ну пожили год у моих родителей, не пропала же ты, и, между прочим, мать моя хоть и строго, но хорошо к тебе относилась.

– Много ты понимаешь, это я терпеливая была. Да теперь уж ладно, чего вспоминать, перетерлось все давно. А вот Иринку я не дам в обиду: младшая она у нас, жить только начала.

Люба перестала протирать стекло, которое и так было чистым.

– Слышь, Коля, надо как-то к нам пригласить Анну Андреевну, сватья все же.

– Не поедет она, занятая слишком, вся в делах, важная такая. Да и деревня ей не по нутру, видно, в городе всю жизнь прожила. Ей наше гнездо не понравится.

– Надо придумать повод, чтобы приехала. Пойду завтра на почту Иринке звонить. В выходной обещали приехать, буду упрашивать, чтобы Анну Андреевну уговорили. У тебя же в пятницу день рождения, вот и отметим в субботу.

– Не-а, не поедет, сразу дала понять: вот вам свадьба, а дальше отстаньте от меня.

Люба замолчала, прокручивая в уме собственный план приема важной гостьи. Поговорила с дочкой и зятем, убедив их уговорить Анну Андреевну хоть раз наведаться к ним в село. Она и сама уже не верила, что сватья приедет.

Но в субботу утром из автобуса вышли трое: Ира, Игорь и Анна Андреевна. Люба кинулась привечать гостью.

Прическу Анна Андреевна, женщина лет пятидесяти, носила высокую, закрепляя шпильками длинные волосы. Костюм шоколадного цвета – как раз под ее карие глаза. Царственной походкой она шла к дому Васильевых, сдержанно улыбнулась, так же сдержанно, без лишних эмоций, оглядела подворье хозяев.

– Ой, как мы рады! Ну, наконец-то, приехала, дорогая сватья. А то кроме свадьбы да первого знакомства не виделись больше.

– Ну что же, вырвала денек из своего расписания, поскольку день рождения у Николая Ивановича, – гостья достала подарок.

– Не стой как статуя, – шепнула Люба дочери, – неси холодец, пироги, крутись, доча, крутись.

Ира быстро накинула фартук и волчком крутилась у стола. Николай достал фирменный графинчик.

– Мы решили семьей отметить, ну а раз породнились, то милости просим к нашему столу, у нас тут все запросто, – Люба незаметно под столом наступила на ногу мужа.

– Да уж как есть, – отозвалась Анна Андреевна, царственно сидя на стуле, как на троне. Рост выше среднего, плотное телосложение, пытливый взгляд – заметно было: привыкла Анна Андреевна в подчинении коллектив держать. Не могла понять Люба, как же она младшему сыну позволила на Ире жениться, видно, скрепя сердце разрешила. Вечер в кафе и все на том.

– Как у вас там на заводе? Работы много? Должность у вас ответственная, дорогая сватья, – поинтересовалась Люба.

Анна Андреевна отложила вилочку, приготовившись ответить:

– Работаем, план выполняем. Завод у нас в передовиках среди других предприятий, для молодежи перспективы широкие. Я вот Игоря к нам звала, но он выбрал свой путь, – она с гордостью посмотрела на сына, – что же, пусть сам пробивается.

– Да, Анна Андреевна, дети у нас молодцы, – Люба пододвинула тарелку с холодцом поближе к гостье, – Ирочка у нас тоже с высшим образованием, хорошие у нас с вами дети.

Вскоре подошли старшие дочери с мужьями и детьми. Для приличия посидели недолго, поздравили отца и разошлись по домам. К вечеру засобирались в город Игорь с Ирой, напомнив, что они сразу договаривались только на один день.

– Анна Андреевна, а ты оставайся, ну хоть на одну ночку, а завтра проводим тебя, – Люба посмотрела умоляюще на гостью, и та, переборов себя, осталась.

Повеселевший Николай напомнил про баню:

– Баня готова, отведайте пару да веника березового душистого.

– Ой, нет, в баню я не хожу! Уж увольте, это удовольствие не для меня.

Но Люба уже вынесла большое махровое полотенце и нераспечатанное мыло.

– Сватья, ты только глянь, какая у нас банька. В деревню приехать и в баню не сходить – это упущение. Там не жарко и пар такой мягкий, уж не обессудьте, порадуйтесь душой.

Анна Андреевна, решив, раз уж поддалась на приглашение приехать к сватам в гости, надо до конца все вынести: и застолье, и эту баню деревенскую.

– Вот и простынка, после баньки завернуться в нее, – Люба подала все чистое, выглаженное, проводив гостью до бани и рассказав, где и что лежит.

Вернувшись, достала перину, которую еще месяц назад взбила. Перо легкое, отборное, перина получилась воздушная. Люба уложила ее на кровать в комнатке, где дочери раньше жили. Подпушила ее, накинула простынь, потом, как булочку, со всех сторон подбила подушку, прикрыла постель легким одеялком.

За окном стемнело, только ветви черемухи колыхались от небольшого ветра. Люба пошла встречать гостью из бани. Разрумянившаяся, закутанная в простынь, с полотенцем на голове, Анна Андреевна приняла стакан морса с вареньем из кислицы. Кисло-сладкий морс пила с такой жаждой, как будто ничего вкуснее не пробовала.

– А теперь отдыхать, сюда, сватья, сюда, – хозяйка проводила разгоряченную баней гостью в спальню. Она подошла к кровати и попыталась присесть на нее, да так и «провалилась» в мягкое «поле» перины, от неожиданности ойкнув. Встала и посмотрела на пышную постель.

– Ничего, ничего, это я перину достала, смелее, сватья, ложись, отдыхай.

Анна Андреевна теперь уже нерешительно присела, потом легла и стала прислушиваться к новым ощущениям.

– Как на облаке, – тихо сказала она. Она лежала на спине, раскинув на подушке полотенце и разметав темные мокрые волосы. Повернула голову в сторону Любы, сидевшей на маленьком старом диванчике. – Я ведь городская, в деревне у меня и родственников нет. Вот только одно воспоминание осталось: с родителями еще до войны в деревню однажды ездили к старшему брату моего отца, там и ночевали. Я маленькой была, а запомнила, как на печи спали, тепло было… только жестко. А тут перина – такая мягкая…

Она стала говорить тише, Люба отвечала ей, а потом заметила, что говорит Анна Андреевна уже невпопад, а потом и вовсе глаза прикрыла, уснув. Люба вышла на цыпочках.

– Зачем ей эта перина? Она же городская, она, может, кур только в магазине уже общипанных видела, – Николай возмущенно говорил шепотом. – Лучше бы на диване в зале постелила.

– Не лезь, если не понимаешь, я знаю, что делаю.

Утром хозяева так же тихо встали, стараясь не греметь дужками ведер, взяв их, чтобы накачать воды. Строгая начальственная свекровь дочери Николая и Любы спала на новенькой перине. И, кажется, не сразу поняла, где она и что с ней, когда открыла глаза. Оглядела комнату, медленно поднялась, выбравшись из плена перины. Прибрала волосы, пошла умываться.

Люба застала ее рядом с умывальником. Анна Андреевна посмотрела на хозяйку и вдруг совершенно неожиданно для Любы улыбнулась:

– Доброе утро, сватьюшка! Не помню, когда так крепко спала, вот уж выспалась.

Люба вздохнула с легкостью:

– Ой, как я рада! Будем считать: угодила.

– Еще как угодила! Мы такой квартал тяжелый отработали, отчет вымотал всех. А тут к вам приехала: баня, перина – это как санаторий. Нет, лучше!

Люба «таяла» от слов сватьи. Завтрак затянулся. А после обеда она стала собираться на автобус. Хозяева вышли проводить, да так и шли до самой остановки, не переставая говорить обо всем: о детях, о будущих внуках, о деревенской жизни, о городе.

– Ну, теперь вы к нам, – пригласила Анна Андреевна. Уже перед тем, как сесть в автобус, шепнула Любе. – Спасибо, хорошая у меня невестка.

– А у нас зять хороший, – ответила Люба.

Они махали вслед, провожая Анну Андреевну как близкую родственницу.

– Гляди, помогла все-таки моя баня и твоя перина.

Люба взяла мужа под руку.

– Эх, Коля, если бы не приняла она душой нашу Иринку, то никакая баня и перина не помогли бы. Хорошую мы дочку вырастили. Да и сватьюшка у нас славная.

Катино счастье

– Я бы не поверила, если бы сказали. Но я сама видела: жена это его. И дети к нему побежали, как увидели, – Ася решилась сказать подруге о своем подозрении. – Катюша, ты слишком доверчивая.

– Будешь тут доверчивой, когда тебе за тридцатник. И, уж извини, не верю я, не может Антон обманывать, зачем ему это… Он сам намаялся в жизни, работал сутками, семью завести долго не мог… а ты мне про какую-то вторую семью придумала.

– Катя, а ты паспорт смотрела у него?

– Представь себе, видела паспорт, все чисто, только прописка.

– Да сейчас можно умудриться и с чистым паспортом женатым быть. Двое детей у него! Представляешь, двое! – Ася даже на месте усидеть не смогла, стала ходить по кухне, курсируя от стола до окна и обратно. У Аси не такая броская внешность, как у Кати, но уже десять лет крепко замужем. Щепетильную тему замужества Кати обычно обходили стороной, хотя Ася искренне желала подруге счастья. Но именно такого счастья, чтобы потом не плакать.

– То, что ты рассказала, никак не вяжется с образом Антона, к тому же мы пожениться решили, – на Катю словно нашло озарение. – Слушай, а может, это сестра Антона, раз дети так встретили? Ну, может же такое быть, может, родственница какая-то…

Ася снова села за стол.

– Ну какая сестра?! Ты бы ее видела! Вообще не похожи. Там такая женщина… как тебе правильно сказать… монумент, а не женщина. Высокая, кость широкая, почти на голову выше Антона. Он темненький, а она такая… не светловолосая, не рыжая, непонятно какая, бесцветная, что ли. Скорей всего, женила на себе, а он живет наездами, появится, как ясно солнышко, и снова как будто на работе сутками-неделями-месяцами. А тут ты – такая милая, доверчивая, красивая, в уютной городской квартирке… Чего же ему не подкатить к красивой городской девушке…

– Ну хватит! – Катя перешла на крик. – Вот уж от тебя не ожидала! Ошиблась ты! Слышишь, ошиблась! – губы Кати затряслись, она поднялась, положив ладони на стол. – Я все знаю про Антона, нет у него никакой жены. Это мое долгожданное счастье! Пойми ты, наконец!

Ася вздохнула:

– Ладно, не веришь, наступай на очередные грабли! И вообще, не кричи на меня. Лучше я домой пойду, раз не хочешь прислушаться, – Ася метнулась в прихожую, схватив легкое пальтишко, спешно обувая ботинки. – Хотелось бы верить, что это не так, – сказала она на прощанье.

– Ну прости, первый раз за столько лет голос на тебя повысила. Ты и меня пойми: нервы сдают, когда пытаюсь твои слова понять. Никак не вяжется эта история, не верю я, не верю.

– Ты хоть бы спросила его. Вот так возьми и прямо в лоб вопрос – увидишь, какая реакция будет, – Ася вышла, сухо попрощавшись.

Катя вернулась на кухню, еще теплый недопитый чай стоял в чашках. За окном темнело, и, открыв его, она почувствовала осеннюю свежесть. Осень в этом году была сухой и теплой, привлекая днем золотисто-красными листьями и синим цветом неба.

«Легко сказать: спросить», – думала Катя. «Одним вопросом и даже словом можно обидеть человека, которого ждала, может быть, всю жизнь. С чего вдруг в деревне, ну или в поселке?» – Катя даже мысленно не произносила слово «жена», настолько чуждым оно было ей в этой ситуации.

* * *

Он приехал уставшим, но счастливым. Казалось, пахнет от него тайгой, дождем, которого не было в городе, а только там, далеко в тайге.

– Ну что, все пожары потушил? – насмотревшись в любимые глаза, задала простой, ни к чему не обязывающий вопрос.

– Если бы все…

– Все равно ты герой, и я боюсь за тебя.

– Не бойся, вот он я, приехал…

Они сидели за столом, в комнате тихо играл музыкальный центр, легкая музыка заполнила пространство комнаты. Она хотела спросить про ту женщину, но боялась испортить эти первые минуты встречи, боялась услышать правду. А вдруг эта правда будет разрушающей для нее и для него. Она вспомнила поговорку про страуса, который прячет голову в песок, подумала, что это про нее… И все же промолчала.

На другой день он уехал, предупредив, что будет занят: накопилось много дел. Она легла на диван, закутавшись пледом, как маленькая, – мысли тяжелые и навязчивые не отпускали ее. Резко поднялась, откинув плед, стала быстро собираться, решение пришло почти мгновенно.

Ее небольшая машинка завелась без капризов, хотелось ехать быстрее, но приходилось постоянно себя одергивать, зная, что лучше не спешить. К Асе она ехала без звонка, застала ее дома и, отдышавшись после подъема на этаж, спросила:

– Можешь со мной поехать? Вот прямо сейчас? – она смотрела на опешившую Асю. – Найдется время для меня?

– Куда ехать?

– В поселок поехать! Ну, туда, где у вас родственники и где видела Антона. А то я боюсь одна.

– Ну ты горячая, Катюха. То слушать не хотела, то сразу ехать. А зачем? Ты думаешь, он там?

– Не знаю, просто интуиция сработала, почему-то думаю, надо поехать. Спускайся, машина внизу.

– Разведчица из тебя не получится, твою машину он из тысячи узнает. Вот что, оставляй ее здесь, поедем на моей. Только подожди, доварю обед.

– Ася, спасибо тебе.

Поселок стоял в красивом месте. С одной стороны – два небольших озера, дальше сам поселок и за ним лес. Окраина давно уже «обросла» новенькими коттеджами. Женщины, глядя по сторонам, въехали в поселок.

– Хоть бы тетя Лена не увидела меня, знает же мою машину, – опасалась Ася.

– Так, может, у твоей родственницы и спросить? – предложила Катя.

– Они тут всего месяц как живут, никого не знают, им до твоего Антона дела нет. Так что ничего она не скажет.

Она притормозила.

– Вон этот дом, – указала Ася. Неподалеку была остановка, за которой они оставили машину. – Ну и что делать будем? В засаде сидеть? – Ася сомневалась в успехе затеянного дела. – Лучше бы напрямую спросила, а ты выбрала какой-то кривой путь, точнее сказать, партизанский. Тут ведь можно весь день простоять и никакого толка не будет.

– Ну хоть эту женщину увижу, пусть даже издали, сразу все понятно станет.

– Что понятно? Думаешь, по внешности можно определить, кем она ему приходится? Я своими глазами видела, как обняла его, а дети – так вообще вцепились и не отпускали.

Кате от волнения стало жарко.

– Плохая затея, и в самом деле, лучше спросить дома, как приедет. Может, он сегодня и не заглянет сюда.

Минут через десять она увидела знакомую машину и, даже когда различила номер, все равно отказывалась верить. Он вышел из автомобиля, открыл багажник и стал доставать «пухлые» пакеты. Выскочили ребятишки – мальчик и девочка лет восьми-десяти. Дети схватили его за руки и потянули в сторону калитки, он наклонился к каждому и поцеловал. Вышла высокая женщина плотного телосложения, распахнула калитку, и все скрылись за ней.

– Может, родственница какая-то?

– Ага, сама-то веришь в это? – Ася посмотрела на подругу, и ей стало жалко ее.

– Да, ты права, с такой радостью встречают Антона, дети особенно… Поехали отсюда, – Катя была обезоружена и разочарована увиденным. – Теперь точно поговорю с ним. Обещал к вечеру приехать.

Антон приехал почти ночью. Она услышала звук машины и подошла к окну: на стоянке, усыпанной осенними листьями, стояла машина, до боли знакомая машина.

Дверь открыла, едва скрывая волнение. Он потянулся к ней, Катя отшатнулась.

– Что случилось? Ты не заболела?

– Да что-то голова болит.

– Тогда ложись, я сам разберусь, – в руках держал пакет с продуктами. – У знакомых был, овощами угостили, настоящими, без нитратов.

Катя брезгливо взглянула на пакет, пошла на кухню, поставила чайник, села напротив. Он выглядел уставшим, как будто мотался весь день. Осторожно взял ее за руку.

– Ты знаешь, полтора месяца – это, наверное, мало. Хотя для меня достаточно. Я постоянно думаю о том, как мы поженимся, и ты будешь моей женой.

– Так быстро? Не рано ли?

– Нет, мы можем и так жить, сколько захочешь. Но я хочу, чтобы ты знала: я нашел тебя и хочу, чтобы ты была моей женой.

Катя почувствовала ком в горле. Если бы она не знала, если бы сама не видела ту женщину и детей, то была бы сейчас счастливейшей невестой.

– Ну слушай, что-то не то с тобой, – Антон всерьез озаботился самочувствием Кати. – Ладно, давай потом поговорим, сейчас отдыхай.

– Ну почему же, можно и сейчас. Ты не обращай внимания, все нормально, я готова к разговору.

Он снова взял ее руки в свои и посмотрел в глаза.

– Давно хотел тебе сказать… был у меня друг Славка… Слава – классный парень. Женился по молодости. По любви женился. Мы вместе и в МЧС пошли работать, только он, как второй ребенок родился, ушел с работы – надоело сутками пропадать. Я отговаривал, у нас ведь и на пенсию раньше выходят. Но Слава не захотел. В общем, погиб Славка год назад на стройке. Радовался, что домой каждый вечер приходит, нет командировок… а оно вон как вышло. В общем, помогаю я его семье. Они ведь с Альбиной безотцовщины оба, а их матери сами в помощи нуждаются. И бросить я их не смогу, сегодня вот ездил, принимают как родного. Представляешь, они с Альбиной оба высокие, Славик почти богатырского вида – пара была отличная.

Катя слушала, не сводя с Антона глаз.

– Я это к тому говорю, что, когда поженимся, я не смогу бросить эту семью, хотя бы иногда буду приезжать к ним. Главное ведь, не подарки, не так уж много я дарю, главное, они радуются моему приезду.

Катя сжала руки Антона, хотелось крикнуть: «Я была там, я видела!» – но она промолчала.

– Я не знала, Антоша, надо было тебе раньше сказать, мы ведь теперь вместе.

– А знаешь, мы как-нибудь съездим к ним. Альбина постоянно говорит: «Желаю тебе, Антон, жену хорошую». И Славка тоже так говорил. Вот и сбылось… будет у меня жена хорошая, добрая и красивая.

Катя улыбнулась впервые за вечер, ее карие глаза, казалось, засветились лучиками солнца. И ничего, что за окном давно темно, зато в душе разлился свет.

– Обязательно поедем. И подарки ребятишкам купим. А овощи – это от них?

– От них, Альбина передала.

Катя посмотрела на пакет теперь уже по-другому.

– Приготовлю завтра что-нибудь вкусное, – она снова посмотрела на Антона с нежностью. – Ты даже не представляешь, как замечательно, что ты у меня такой… такой хороший, такой настоящий.

Слишком красивая

– Очень толковый специалист, требовательная, эффектная женщина, она вполне подойдет на пост руководителя.

– Вот видите, даже вы не удержались, чтобы отметить «эффектная женщина». А мне надо, чтобы на первом месте было производство, возведение объектов, а не красота Волошиной, – Роман Николаевич Забродин, первый заместитель управляющего трестом, был серьезно озабочен назначением нового начальника строительно-монтажного управления. В тридцать шесть лет он выглядел немного старше, на висках уже проблескивала седина, в серых глазах была заметна усталость. На стройку пришел сразу после школы и за двадцать лет достиг должности первого заместителя управляющего трестом.

– Николай Романович, насчет «эффектности» – это я к тому, что на любом совещании треста за словом в карман не полезет: находчивая, инициативная, к тому же опыт хороший, руководит планово-экономическим отделом, а еще в производственном поработала, – начальник отдела кадров того же треста по фамилии Верхоградов был уверен в кандидатуре Волошиной. – Уж простите, Николай Романович, но не вижу никаких оснований отказывать, она проявит себя, СМУ в передовики выведет.

– А я говорю: Чебышева поставим, он будет начальником СМУ, – Забродин придвинулся ближе к столу, сложив руки, как школьник за партой, и въедливо посмотрел на Верхоградова. – Они могут быть совершенно на одном уровне по профессионализму, но из двух кандидатур я выберу мужчину. И точка.

Верхоградов развел руками:

– Конечно, Николай Романович, я возражать не стану, просто лично для себя интересно стало, у нас ведь в стране очень много женщин, занимающих ответственные посты, суда морские водят, в конструкторских бюро трудятся, науку, так сказать, двигают… Непонятно все же, почему Ольга Петровна не может быть начальником строительно-монтажного управления?

– Почему не может? Может! Но не будет, и это мое мнение. И скажу тебе, Владимир Степанович, по-дружески: слишком красива она.

– Да-а, не скрою, красивая женщина. А разве это плохо?

– Хорошо. Для мужа хорошо, для производства – нежелательно, – Забродин встал, отодвинул папку на столе, прошелся по кабинету. – Мне надо, чтобы коллектив был на производстве сосредоточен, а не на внешних данных Волошиной.

– Помилуйте, Николай Романович, Волошина ничего такого никогда не позволяла – безупречная репутация. Она и в костюмах строгих ходит, даже, извините за подробность, лицо не красит. Можно намекнуть, чтобы еще строже одевалась…

– Владимир Степанович, вы себя слышите, что говорите? Какие костюмы, это тут при чем? Да на нее хоть мешок надень, первой красавицей останется. И давайте закончим этот разговор. Руководить СМУ должен мужчина. Ставим Чебышева и дело с концом.

* * *

– Как это не утвердили? – Нина Федоровна ждала ответ от дочери. – Почему отказ, что сказали?

Ольга устало стянула сапоги.

– Ты не поверишь, мама, сказали, что слишком красивая… по крайней мере, намекнули на это. Чушь какая-то…

– Может, решили, что молодая еще, тебе ведь только тридцать.

– Нет, мама, про молодость как-то промолчали.

– Как же так, отец в тебя верил, всегда знал, что карьеру себе сама сделаешь.

– Сделаю, обязательно сделаю. Ты знаешь, я не карьеристка, тут дело не в карьере… просто самой любопытно стало, почему такой неопределенный отказ, причина просто смешная.

Из комнаты вышла Тамара – младшая сестра Нины – полная ее противоположность, и тут же включилась в разговор:

– Ты, Оля, не сдавайся, напиши куда следует, пусть разберутся.

Тамара жила в деревне, часто приезжала, и с ее приездом в доме становилось как-то веселее.

– Покажи мне, кто тебе отказал, я его «правдой» к стенке припру.

– Да что ты, тетя Тамара, – Ольга рассмеялась, – не сомневаюсь в твоем правдолюбии, но это ни к чему.

– Да и правда, дочка, уже почти два месяца вся ваша организация на тебе, считай, все за советом идут, может, выше обратиться…

– Не стоит, это первый заместитель управляющего трестом, у него свои взгляды. А вот поговорить с ним очень хочется, завтра же поговорю.

– Можно к вам? – Ольга постучалась в кабинет и тут же открыла дверь. Забродин кивнул. – Хочу сразу внести ясность: должность выпрашивать не собираюсь, хотя непонятно, в чем причина. Вот за этим и пришла. Скажите, Роман Николаевич, почему моя кандидатура вас не устроила? Разве у меня не профильное образование? Или мало опыта?

Забродин серьезно выслушал и так же серьезно ответил:

– Ну, допустим, вы еще молоды.

– А вы в тридцать шесть лет первый заместитель треста – разве не молоды?

– У меня другая история, я после школьной парты сразу на стройку. И вообще, Ольга Петровна, женщине сложно управлять коллективом, где большинство – мужчины, это я вам по опыту говорю. Мужчина, уж извините, и перебранку на стройке вытерпит, а для ваших ушей это непозволительно.

– Вот о чем вы беспокоитесь! Напрасно, я уже слышала много чего на наших участках и хочу вам заметить: убеждать надо делом и профессиональным подходом, тогда и люди за тобой пойдут, и лишнего не позволят. На объектах при мне никто не говорит бранных слов. Да-да, представляете, как-то сдерживаются.

– Это радует. У вас все? – Забродин смотрел без доли смятения.

– Пожалуй, да, – она встала. Строгий костюм сидел на ней элегантно, темно-русые волосы безупречно прибраны, Забродин задержал взгляд, отметив правильные черты лица. Было в этой молодой женщине что-то невероятно привлекательное, на нее хотелось смотреть и смотреть: блестящее сочетание красоты и профессионализма.

Уже у двери Ольга сказала:

– Знаю я истинную причину. Вы глубоко неправы, возможно, со временем в этом убедитесь.

* * *

Строительная выставка была похожа на муравейник. Люди крутились вокруг стендов, выставленной техники, перемещаясь по залу плавно, тут же знакомясь и обзаводясь связями для сотрудничества. Забродин увлеченно разговаривал с партнером, листая брошюру. Здесь, на выставке, он встретил много знакомых. Неудивительно, ведь в этой сфере он работает много лет. Седины на висках прибавилось, но все такой же подтянутый и энергичный.

Совершенно случайно он бросил взгляд в сторону, потом еще раз взглянул. Его партнер уже торопился уходить, пожали руки и расстались. Забродин стал искать глазами женщину, на которую хотелось взглянуть еще раз, даже испугался, что не найдет среди массы народа. Но нет, вот она – не заметить было невозможно. Он вспомнил, что уже видел это красивое лицо. Не смазливое, а именно красивое, с правильными чертами. Вокруг нее были люди, и она спокойно отвечала, иногда улыбалась…

Множество лиц видел бывший первый заместитель управляющего трестом, потом и сам стал управляющим, но это лицо врезалось в память, казалось, навсегда. А ведь прошло десять лет, и страна пережила перестройку, вместо трестов появились компании. Вот и Забродин управляет одной из таких строительных компаний. На федеральную выставку в Москву отправился лично, слишком много значения придавал ей. «Неужели она? – размышлял Забродин. – Значит, так же в строительной отрасли работает. Вероятно, представляет компанию. Кто она сейчас? Судя по ее амбициям, не ниже, чем коммерческий директор».

Он пытался отозвать ее хоть на минуту, терпеливо ждал, когда схлынет народ.

– Ольга Петровна?! – они встретились взглядом. – Наверное, не помните меня, десять лет прошло. Забродин я, Николай Романович, первый заместитель управляющего трестом, а вы в строительно-монтажном работали…

Она вдруг улыбнулась искренне, даже обрадованно.

– Как хорошо, что я вас встретила, я ведь иногда вспоминала вас.

– Наверное, недобрым словом вспоминали…

– Почему недобрым? С чего вы решили?

– Ну так я же тогда был против вашего назначения, – ему вдруг так захотелось с ней поговорить, не здесь, в этом шуме, где-нибудь вдвоем. – Знаете, а тут недалеко кафе хорошее есть, давайте сходим вечером.

– Хорошая идея, давайте сходим.

– Ну так, я жду вас в семь вечера у входа.

Он отошел, и вдруг смятение охватило его: «А если она не придет, вполне имеет право. Увижу ли я ее еще раз? А ведь так хочется поговорить…»

Ольга Петровна пришла в назначенное время. Когда сели напротив друг друга, он, наконец, смог близко разглядеть ее лицо – казалось, она не изменилась, только глаза стали чуть выразительнее из-за легкого макияжа.

– Так получилось, что не увиделись мы больше, – начал Забродин. – Да-аа, было время: проекты, планы, собрания… сейчас, в общем-то, то же самое, только на новый лад.

– Мне самой удивительно, что встретились с вами через десять лет на строительной выставке.

– Да, приехал свою компанию продвигать. У меня коммерческий директор тоже здесь. Я ведь потом управляющим трестом стал, но ненадолго. Распустили трест, а жаль… столько предприятий просто кануло в лету. Ну ничего, свою создал. Ну а вы как? Вы тоже свое предприятие представляете?

– Совершенно верно, свое предприятие.

– Ну, я думаю, уже в должности коммерческого директора?

– Ну никак вы не хотите, чтобы я возглавляла предприятие, – Ольга тихо рассмеялась, – генеральный директор я.

– Простите, – Забродин смутился, – не хотел обидеть…

– Да вы меня не обидели, а только развеселили своим предположением. Знаете, я ведь вам благодарна. Во-первых, потому что «придержали» тогда мою кандидатуру, потому как вскоре начались такие времена, что мало кто мог выстоять. Во-вторых, ваш отказ так подстегнул меня… создала свою компанию. Надо сказать, помог мой дядя, родной брат покойного отца. Можно сказать, он был моим капитаном, при нем я стала генеральным директором. Жаль, нет его уже на свете. Так что, может, вы и правы были тогда. Но в одном все же неправы: насчет красоты. В работе это не мешает, если рассуждать здраво. А вот в семейной жизни красота не помогает, на собственном опыте убедилась. Муж всегда говорил, что у него красивая жена, но, тем не менее, нашел себе другую.

– Оля, – Забродин готов был схватить ее руку, такое желание было утешить ее, – это несправедливо…

– Не подумайте, я не жалуюсь, просто хочу сказать, что не в красоте дело, а в человеке. Наверное, моему бывшему супругу не хватило внимания, я ведь много работала. Это сейчас более рационально распределяю и рабочее, и личное время, стараюсь как можно больше времени проводить с дочкой.

– Оля, вы очень красивая женщина, мне казалось тогда, что производство – это не для вас. Я был не прав, простите меня, иногда было ощущение, что я испортил вам карьеру.

– Абсолютно нет, не за что вас прощать.

– Да, работа много сил и времени отнимает. Всегда считал, что жена понимает меня, столько лет прожили… даже мысли не возникало… И вот такой удар… Говорит, что полюбила другого, сказала, что не хочет больше притворяться… ай, зачем это вам.

– Ничего, я же рассказала свою историю. Вы давно разошлись?

– Два года.

– И я два года как развелась.

Они смотрели друг на друга, ничего не говоря. Наконец Забродин предложил:

– А давай прогуляемся!

На улице было тепло, шум автомобилей почти заглушал их разговор. Добравшись до парка, смогли спокойно продолжить разговаривать.

– Выставка еще три дня продлится, я предлагаю сходить в музей, кстати, никогда не был в Третьяковской галерее…

– Я тоже не была. Помню, классом ездили, потом с отцом в Москве были, сама приезжала несколько раз, а все никак не получалось.

– А в этот раз получится. Ты когда уезжаешь?