Текст книги "Маг Многоцветья"

– Бернард? Так это вы… Бернард Морт из "Шестерки"??

Монах обернулся.

– Это дитя… – пробормотал он. – Байлар!

Солнце подсвечивало ее волосы медным цветом. И даже не зная ее истории, Бернард не мог не понять выражения ее лица. Разочарование. Отвращение. Боль.

Совсем не то, что в их последнюю встречу.

                  ***

– Так выходит, вы знаете друг друга, – несколько удивленно сказал Райярр. Они сидели за столом в тесной и темной гостиничной комнате, где почти ничего и не помещалось, кроме этого стола – сидели, будто переговорщики враждующих сторон, почти и не надеющиеся заключить мир, заранее подозревающие друг друга в любой возможной подлянке.

– Выходит, что в моей жизни как-то слишком много магов "Шестерки", – пробормотала Байлар, упорно не глядя на Бернарда.

Монах выглядел ошарашенным.

– Послушай, Байлар. Я не знаю, отчего у тебя вражда к "Шестерке" и что она… что мы сделали тебе, и я понимаю, что вряд ли теперь имею права просить прощения…

– Конечно, не имеешь! – гневно воскликнула девушка. – Ты серьезно… серьезно считаешь, что за такие вещи ты можешь извиниться? Что твое раскаяние что-то решит? Что ты просто можешь сказать, что тебе жаль, и все?? Что́ от этого изменится? Что??

На самом деле, Байлар злилась не столько на Бернарда, сколько просто на саму судьбу. Из-за того, что снова человек, который ей понравился, человек, который был ей симпатичен, оказался не тем, кем она его считала. Снова оказался одним из Шестерых. И на этот раз – действительно из тех, кто разрушал тогда рандаирские деревни.

Все это было похоже на какую-то злую насмешку судьбы.

Кажется, после знакомства с Райярром Байлар разучилась безоглядно и решительно ненавидеть. И все же она испытывала горькое разочарование.

– Подпись у тебя была зеленая, – тихо сказала девушка.

– Это потому, что уже много лет я в основном пользуюсь зеленой магией, а в моем случае она примерно так же сильна, как и черная.

– И ты известный целитель…

– Вроде того…

– Если ты так хочешь измениться… Если ты так хочешь перечеркнуть все эти злодеяния… То не нужно говорить тут о сожалении. Просто помоги вот ему, – Байлар рассерженно ткнула пальцем в сторону ошеломленного Райярра.

– Но с чего… – Бернард растерянно глядел на нее, явно тронутый ее словами, горячим тоном и тем, как сверкали ее глаза.

– Пусть это будет сделка, – предложил вдруг Райярр. – Бернард. Твоя мощь и твой опыт нужны мне. В обмен лучший целитель из всех, кого я когда-либо встречал, будет работать на твой монастырь. Подумай только, сколько пользы может принести вам такой замечательный врач, как Байлар!

Теперь был черед Байлар изумленно уставиться на Ярра.

– Ты что… на солнце перегрелся, Ярр? – зловещим тоном поинтересовалась она после звенящей паузы. – С чего ты решил, что я…

– Ты не сделаешь этого даже ради всего мира? – невозмутимо спросил Райярр.

На лице Байлар на миг отразились моральные колебания. Потом она подозрительно взглянула на Ярра. Потом – злобно.

– Ты от меня так просто не избавишься, – погрозила она и вышла из комнаты, в сердцах хлопнув дверью.

Некоторое время два мага просто смотрели ей вслед. Потом Бернард вздохнул и впервые чуть улыбнулся – хоть и невеселой, но доброй улыбкой.

– Кажется, твоя попытка удержать Байлар вдали от неприятностей провалилась, – сказал он.

– Так ты понял.

– Оно было очевидно… – Бернард помолчал. – Так значит, и ты теперь нашел того, кто тебе по-настоящему дорог, Райярр.

– Я…

– Стала ли для тебя… твоя собственная жизнь теперь ценнее? Именно твоя?

Райярр молчал, глядя куда-то в сторону.

– Сейчас целый мир в таком положении, что одна моя жизнь не имеет никакого значения, – сказал он наконец. – Не до того сейчас, чтобы думать о ее ценности. К тому же… даже от тебя, Бернард, мне удивительно слышать рассуждения на эту тему.

– Отчего же, Райярр? Или ты сам не продемонстрировал на практике свои убеждения? Десять лет назад и прямо сейчас, под стенами моего монастыря?

– Тогда и сейчас я просто делал то, что казалось правильным в тот момент. То, что было в моих силах, и…

– И потому мы так и завидовали тебе. Мы были способны только думать. Ты – жить в соответствии с тем, во что ты верил.

– Завидовать? Мне? О чем ты, Бернард? – глаза Райярра даже в этой полутемной комнате сверкали ярко, странным, мрачноватым огнем. И, хоть маг и не повышал тона, пальцы его невольно впились в дерево столешницы, потертое и выщербленное, давно потерявшее первоначальный цвет. – Завидовать тому, кого сгноили в темницах Чангъинга? Думаешь, приятное там место? Вам, героям войны и успешным магам – завидовать одиночке-ренегату, прошедшему Путь Позора до конца?

– И ты когда-нибудь жалел о том, что поднял тогда свой щит? – тихо спросил Бернард.

– Никогда!

– И если б ты знал о том, что будет дальше?

– Никогда… – Райярр отпустил стол и продолжал столь же тихо, как Бернард. – Я и без того догадывался… что меня ждет. Конечно, потом много было всякого. Иногда я проклинал всё и вся, жалел, что вообще появился на свет, но… даже в худшие моменты не сомневался, что поступил бы снова точно так же. От этого… немного легче. Будто есть хотя бы одна непоколебимая, устойчивая точка в мире. И… я не знаю, чему здесь завидовать, Бернард. Это не храбрость и не героизм. Это просто… когда ты не можешь, просто не можешь иначе.

– Нам тоже… не всем нравилась война, Райярр. Но ты один смог воспротивиться происходящему. Ты один был настолько силен… А мы – нет. Вот отчего, молча и про себя, мы завидовали тебе и твоей силе… Знаешь, Байлар мне показалась чем-то на тебя похожей. Я познакомился с нею в деревне, охваченной эпидемией заразной болезни. Байлар работала, совершенно не жалея себя, без колебаний, на износ. И тоже не видела ничего особенного в том, что она делает. Она видела только свою цель и только своих больных, да еще беспокоилась о человеке, которого искала и которому тоже хотела помочь. Оказалось – это ты… Байлар мне симпатична, вот почему хотя бы из уважения к ней я решил, что должен выслушать все, что ты мне скажешь.

– Не так уж много и говорить буду, Бернард. Магия кончается.

В наступившей тишине, казалось, слышно было, как оседают на пол пылинки, поднятые в воздух неведомым сквозняком. Где-то за стенами был город, все еще шумный даже в сумерках, но магическая изоляция надежно защищала эту комнату от посторонних звуков. Магия всегда была надежна – надежнее тонких деревянных стен, надежнее хрупких смертных людей, и все могло пройти, закончиться и исчезнуть – а она все так же осталась бы, почти неощутимая и непонятно, для чего нужная. Но оказалось – все не так. Оказалось, мир гораздо более зыбкий, чем думали люди.

Бернард смотрел прямо перед собой. Райярр – в сторону, на тихо мерцающий магический светильник, и голубоватое пламя отражалось в его зрачках. Райярр знал, что бывшему товарищу вполне достаточно одной фразы, чтобы осознать положение дел. Но через некоторое время продолжил:

– Мы обнаружили это в лаборатории в Чаадане. Там я работал, когда Совет призвал меня в Аран. Процесс идет довольно быстро, хоть сейчас это и не заметно, но уже через несколько лет на некоторых заклинаниях начнет сказываться недостаток магии. Ты понимаешь, к чему это приведет…

Бернард медленно кивнул.

– Из восьмерых магов, с которыми я имел дело, большинство пришли в отчаяние или ударились в панику, – поморщился Райярр. – Насколько я знаю, как минимум один почтенный ученый к нынешнему моменту успел спиться и умереть. В основном всех пугал тот факт, что не известно ни одного способа избежать катастрофы. Даже не ясно, что мы принципиально способны сделать… беспомощные без своей магии, как рыба без воды. Что касается остального… я обратился к Лайонеллу за содействием, чтобы он хотя бы продумал, как уменьшить социальные последствия… пока время еще есть. Конечно… в идеале, если бы все правители всех стран понемногу и централизованно снизили бы потребление магии… хоть и это было бы нелегко, но все же… Совет мне, по сути, указал на дверь. Лайонелл отказался помогать, заявив, что его не волнует даже конец света, если он может как следует прожить оставшийся отрезок времени. И посоветовал мне не заниматься безнадежными вещами. Я отправился в путешествие в надежде найти какие-нибудь новые знания, но все, что я нашел… не утешает. Понимаешь, Бернард, видимо, это действительно будет конец света. В буквальном смысле. Есть все основания предполагать, что истощенный мир, лишенный магии, не выдержит этого неестественного состояния, и, нестабильный, начнет разрушаться.

– Значит, надежды нет, – очень спокойно произнес Бернард.

– Видимо так. Но… – в Райярровом голосе прозвучало что-то едва заметное, неуловимое, отчаянное и упрямое. – Я не хочу сдаваться просто так. Мы знаем о мире так мало… Быть может, где-то еще найдется какая-нибудь зацепка… И даже если нет… – он замолчал, а потом закончил решительно и прямо: – Присоединяйся ко мне, Бернард. Давай искать вместе.

Райярр горящими глазами смотрел на него в упор, но монах только покачал головой с легкой, чуть печальной улыбкой.

– Нет. Я не пойду с тобой.

– Но…

– Ты все хочешь бороться, Райярр, – вздохнул Бернард. – Но против чего? Против замысла Творца? Если мир закончится, значит, так было суждено, так задумано. Что могут сделать люди вроде нас? Я монах, Райярр, я больше не боец. Я много лет выстраивал эту свою новую жизнь. И я знаю, чем мне должно заниматься, и на этот раз не отступлюсь. Я монах. Я буду молиться и медитировать, и попытаюсь смыть старые грехи тем, что облегчу жизнь людям… пусть немногим, но это мне по силам. Я не могу больше оставить свой монастырь, гоняясь за несбыточным, а в обители нужен целитель. Прости, Райярр. Но моё место теперь здесь.

С этими словами Бернард поднялся и, коротко кивнув неподвижному Райярру, покинул комнату.

За дверью монах столкнулся с Байлар.

– Ты с нами, Бернард Морт? – спросила она.

– Нет.

– Но почему?

– Я монах. Меня больше не касаются судьбы мира, – несколько высокомерно ответил он, полуобернувшись.

– Ты правда так думаешь??

– Почти. Я просто тоже не могу оставить свой пост. И свое место, которое наконец нашел.

Да, нашел, хотя на это потребовалась целая жизнь разочарования, войны и боли.

И Бернард зашагал прочь, но все же у выхода еще сказал целительнице:

– И ты оставь его, Байлар. Найди свое место. Иначе… Райярр погубит тебя.

Сдвинув брови, Байлар смотрела на его спину – с грустью и сожалением, и еще, совсем немножко, – сердито.

– Есть вещи, за которые погибнуть не жаль, – сказала девушка монаху вслед.

Тот лишь вздрогнул – и с невеселой усмешкой шагнул за порог.

                        ***

– Тебе грустно, Райярр?

– Нет… С чего ты взяла?

– Ты выглядел потерянным.

– Чепуха. Не беспокойся.

Молчание. Немного виноватая улыбка. Пытливые глаза – темные, зеленоватые. Янтарный свет.

– Давеча… Я сделала тебе больно, Ярр? Я много всего сказала Бернарду, пока мы шли сюда. Со злости. Но ведь ничего из этого не относится к тебе.

– Знаю.

– Нет, ты решил, что все и про тебя. Не отпирайся, я видела. Прости.

– Все в порядке, Байлар, ты ни в чем не была несправедлива.

– Ярр, ты другой. Ты не убивал моих родителей. Ты не убивал невинных.

– Но мог бы!

– Не мог! – когда она восклицает, ее глаза сверкают от яростной убежденности в правоте сказанного, почти грозной убежденности. Ярр любуется ею в такие моменты. Всегда. – Не мог, потому что не сделал! Ярр, или мало ты за это заплатил?

– Нет, – вздыхает он.

– Вот. А об остальном… Ты ведь сам говорил – была война.

– Верно.

– Достаточно и того, что ты не видишь в ней ничего хорошего. Ярр, правда. А Бернард… Ты грустишь из-за того, что он не согласился с тобой?

– Нет.

– Врешь.

– Не знаю… Я сам виноват, Байлар. Мне нечего было ожидать столь многого лишь потому, что я узнал… И думал…

– Ты думал, что Бернард такой же, как и ты.

– Возможно…

– Это не глупо. И не плохо. Нормально для человека искать себе товарища. Знаешь, Райярр, удивительно, но я тут недавно поняла. Никто не обязан бороться один. Даже ты.

                  ***

Маги отправились на Север. Сначала долго не могли решить, какой дорогой лучше двигаться. Короче было напрямую через Рандаир; но быстрее, возможно, было бы через Лирию и Аран, огибая рандаирские границы.

– В Рандаире осталось уже очень мало магического транспорта. Если мы обойдем Рандаир, то сможем в Лирии воспользоваться заколдованными лошадьми, а в Аране, если повезет, даже магическими машинами для передвижения. Так, возможно, мы не только не потеряем время, путешествуя в обход, но и выиграем его. К тому же, нам не будет нужды скрываться, как в Рандаире. А меня могут и узнать, если вдруг правительство Ирша решило дать мое описание в розыск…

– В Аране тебя тоже не слишком любят, – резко заметила Инис. – С этой стороны, может быть, Рандаир сейчас безопаснее. Если твои враги узнают, что ты жив, они могут снова зашевелиться. И в частности, Амария Орвелл…

– Это верно, но мы можем рискнуть. Если поспешить и стараться нигде не оставлять свою подпись… В Аране тоже не так много людей знают меня в лицо. Или способны почувствовать мою магию…

– Но из этих немногих хватит одного Лайонелла Хантора, чтобы испортить нам жизнь!

– Извините, – несмело вмешался доселе молчавший Канан. – Я, может быть, чего-то не понимаю, но… А неужели нельзя воспользоваться желтыми чарами? Я слышал, что телепортационными транспортными свитками может воспользоваться только желтый маг, но…

Инис посмотрела на мальчишку как на безнадежного тупицу.

– Желтых транспортных свитков сейчас днем с огнем не сыщешь, – сказала она. – Даже если и найдется один-два на всю Лирию, ни за какие деньги их не купишь.

– А если говорить о моей собственной магии, – Райярр вздохнул, – то, даже будь здесь достаточно мощный желтый поток, если бы я и сумел отправить в Даанай четырех человек, я бы там оказался в таком состоянии, что сражаться уж никак бы не смог… то есть, был бы бесполезен.

– Вот как, – сник Канан.

– А время, однако, поджимает, – Инис нахмурила почти бесцветные белые брови. – Сейчас даже на самом севере наступает весна. Мирта не сообщала, что́ там с красным камнем, но ясно, что скорее всего, так или иначе Баарс двинет войска, как только дороги станут проходимыми. Он готовился к этому с осени, вряд ли даже Игрейна сумеет надолго его задержать. У нее связаны руки угрозой гражданской войны.

Райярр задумчиво глядел на карту, голубоватые контуры которой высвечивались прямо на обеденном столе.

– Мы перейдем горы и срежем путь по землям Рандаира, захватив с собой лирианских лошадей, – палец мага прочертил на карте прямую линию на северо-восток. – Затем вернемся обратно по тракту, примерно здесь, чуть южнее Бирданга. И, сделав небольшой крюк, но выигрывая время с помощью магии, дальше двинемся через Лирию и Аран до самого Дааная, максимально быстро, максимально скрытно.

– Разумный план, – одобрила Сегвия, оглядывавшая карту, по-птичьи склонив голову набок. – Тем более, ты говорил, что здесь как раз удобный перевал и пересечь горы будет несложно.

– Да.

– А с лирианской границы почти до самого Севера вы можете сплавляться по реке Сааш. Не знаю, как сейчас, но в прежние времена самым быстрым способом путешествия было плыть по реке.

– Верно, – согласился Райярр, скосив глаза на белую птицу. – Оно и сейчас быстрее всего. Сааш течет с юга на север… Сег, это хорошая идея. Так мы и поступим.

Сегвия хлопнула крыльями, гордая собой. Байлар рассеяно погладила ее по грудке, совсем как настоящую птицу.

– Одно не ясно, – мрачновато продолжил Райярр, – как поступит Лайонелл Хантор? Зная его… вряд ли он упустит шанс извлечь из этой ситуации выгоду. Что он предпримет?

– А ничего, – спокойно произнесла Инис. – Он вряд ли знает истинное положение дел.

– Это Лайонелл-то??

– Я потратила некоторое количество своего времени на то, чтобы изничтожить его шпионов.

– Тогда он тем более обратит свое внимание на Север!

– Я оставила одного в живых, чтобы он докладывал Хантору ложные факты.

– Он заметит следы воздействия.

– А я воздействовала не на него, а на его информаторов.

– О! И все же, Лайонелл вполне может заподозрить…

– Поэтому я еще оставила ему одного, располагающего отчасти верными данными, с якобы полустертыми следами моей магии, чтобы Хантор посчитал, что к этому-то в голову я влезала.

Канан смотрел на менестреля то ли с ужасом, то ли с восхищением, и в его взгляде явственно читалось, что он относит Инис к дьяволам из мира Падших.

– В общем, даже Хантору не так уж легко будет сразу оценить, какого масштаба события происходят в Даанае. Поэтому он хотел тебя убить, Инис? – спросила Байлар.

– Вроде того. На самом деле, я потрудилась не только на Севере. Чтобы хоть немного… разнообразить его впечатления. Конечно, вряд ли это обманет его надолго, но сбить с толку хоть на время – должно.

Во взгляде Канана теперь была абсолютная убежденность в демонической природе альбиноски. Ярр заметил и, посмеиваясь, сказал:

– Ты бываешь страшным человеком, Инис.

– Зато я всегда на твоей стороне, – ответствовала музыкантша и презрительно фыркнула на выражение легкого сомнения, пробежавшее по лицу Райярра. Она отлично понимала, что это выражение означает не недоверие к ней вообще… а только подозрение, что их трактовки того, что значит "быть на стороне Райярра" могут различаться. Мимолетное такое подозрение. Настолько справедливое, что поспорить с этим Инис не могла.

– Ладно, – продолжил Райярр. – Осталось решить, что делать с вами двоими.

То есть с Байлар и Кананом.

– Я иду с тобой, – вскинулась целительница. – Я думала, мы уже все обсудили…

– И не помню, чтоб я хоть раз с этим согласился.

– Но…

– Брось, Райярр, – вмешалась вдруг Инис. – Возьми Байлар с собой. Ты сам знаешь, как полезно иметь в команде целителя. Особенно если сам на зеленую магию почти не способен.

– Это не значит, что я пойду на такое… – упрямо ответил Райярр.

– К тому же, ежу понятно, что она все равно поступит по-своему. Ты недооцениваешь женщину, которая пересекла два государства, чтобы найти тебя?

Райярру крыть было, в общем-то, нечем. Не говоря уж о том, насколько противоречивы были его собственные желания.

…Нет. Нисколько. Никогда, даже для дела, никакие плюсы не стоят того, чтобы рисковать ее жизнью. Никакие.

– И я хочу с вами. Пожалуйста, господин Райярр, возьмите меня в ученики!

Инис, Байлар и даже Сегвия уставились на Канана глазами, круглыми от изумления его горячей просьбой. Во взгляде же Райярра светилось тоскливое и безнадежное "за что??"

– Я не беру учеников, – упавшим голосом сообщил он.

– Но вы же универсал! Вы владеете и синей магией.

"Боги Светлые, за что, а?"

– Я боевой маг! Я не беру учеников! И у меня есть дело, одно дело, которому я, если нужно, посвящу остаток своей жизни!

– Прекрасно, господин Райярр, тогда я вам помогу!

– Он тоже путешествовал так долго, чтобы увидеть тебя, – вставила Байлар.

– И идти ему особо некуда, – добавила Инис.

– Господин Райярр, пожалуйста, возьмите меня в…

– Тысяча Падших, – процедил Райярр. – Хорошо, оставайся пока с нами. Но я не собираюсь делать тебя своим учеником, ясно? Ни сейчас, ни потом… Никогда!

– Спасибо, господин Ра…

– И не зови меня "господином"! Имени хватит.

Сегвия тихонько хихикала, хоть птичий облик, если подходить к этому строго, такого не позволял. И даже Инис поймала себя на незнакомом чувстве, щекочущем ее неправильным, таким странным и теплым весельем.

                  ***

Она была там – как всегда. На самом краю крыши, блестящей и немного скользкой после недавно прошедшего дождя, пахнущей особым запахом мокрой черепицы. Небо над ними было огромным: если вскинуть голову, это черное небо занимало большую часть мира – необъятная чаша, полная больших, ярких звезд.

Райярр знал, что на самом деле их там еще больше, чем кажется. И, наверное, если хорошо приглядеться, то обнаружится, что все это небо полностью состоит из звезд.

Сейчас приглядеться было нельзя. Он чувствовал это небо и знал, что оно там, сверху, но посмотреть туда не мог. Каждый раз, оказываясь здесь, он мог смотреть только на Алькву – Райярр семнадцатилетний или Райярр, которому уже было двадцать восемь, – каждый раз лишь Альква приковывала его взгляд, и больше ничего. Она сидела к нему спиной и, несмотря на холод, – без своего плаща, и луна омывала ее голые хрупкие плечи, и заставляла светиться ее изящную фигурку в белом платье, и делала ее волосы похожими на жидкое серебро, на густой лунный свет – почти как у Инис, хотя Ярр помнил, что на самом деле волосы Альквы совсем другого цвета.

– Ты пришел.

В ее голосе нет ни удивления, ни осуждения, ни вопроса. Только констатация факта.

И Райярр делает шаг по черной черепице, и его пронзает тревожная боль, как и всякий раз. Когда-то он ходил по этой крыше беспечно и без страха, но здесь и сейчас каждый шаг неимоверно тяжек.

– А там снова война, – и она протягивает светящуюся белую руку, и Ярров взгляд невольно следует за ней – в кровавое месиво человеческих смертей, разбавляемое только краткими вспышками черной магии. Десятки тел, смешавшихся в попытке самоистребления. Десятки лиц, искаженных ненавистью – издали они выглядят как одно шевелящееся целое, но стоит только пожелать – и Райярр отчего-то видит каждое лицо, во всех подробностях.

И каждую каплю крови. И каждый предсмертный жест. И чувствует каждый раз, когда сталь или магия корежат плоть. И, пока отчаяние не поглотило его совсем, дергается, пытаясь вырваться из этого наваждения, – но ничего не выходит, закрывает глаза, чтобы не видеть – но это не помогает.

– Они говорили нам, что война была всегда. Они говорили, что так нужно. Что это наша цель.

Кровь, бесконечная кровь. И вспышки черного пламени.

– За что бесконечно погибают люди? За что всегда страдаем мы? Мы были созданы, чтобы разрушать, Райярр. Я, ты. Мы все.

Она чуть поворачивает к нему свое лицо, и кровь капает с ее щек – то ли красная, то ли черная в лунном свете.

– Ты был создан убивать, а не любить. Разрушать, а не спасать. Что с этим можно поделать? Надежды в этом мире нет.

И ты ее тоже найти не сможешь.

Надежды в этом мире нет.

Она встает в полный рост на самом краю крыши – белая фигура, облаченная в лунный свет.

…Надежды нет…

И шагает в темную пропасть.

И Райярр, как всегда, кричит, и бросается вперед – и, как всегда, не успевает. Не пускает его неподатливый мир, замедляет его движения – и вот в распахнутых от ужаса глазах снова отражается Альква, падающая вниз.

…Райярр просыпается с приглушенным вскриком, резко сев на кровати. Глядит в темноту, а темнота отчаянно колотится в уши – в ритме стучащего сердца.

…Успокойся. Здесь и сейчас уже не то… Здесь и сейчас…

Почему так тяжело дышать?

И белое платье Альквы кажется более реальным, настоящим и осязаемым, чем мир вокруг.

Путаясь в одеяле и собственных конечностях, отчаянно дрожащий Ярр выбирается из постели. Ноги поначалу не желают его держать, но Ярр упрям. И, кое-как разыскав выход из комнатушки, тихо пересекает и другую – и распахивает дверь.

Снаружи врывается тихий шелест, перестук капель и запах дождя. Ярр вдыхает его полной грудью, вбирает в себя. Странно. Ему всегда нравился дождь, но почему-то именно в дождливые ночи приходят все самые мучительные кошмары.

…А на самом деле все было не так. И не было его тогда на крыше. И не говорила она этих слов. И даже не ночь тогда была – не ночь. Он видел – издалека, снизу – ее полет. Ее, похожей на белую искру, но еще тогда, не разглядев, Ярр сразу понял – почувствовал, – что это она. А потом – изломанное тело и то окровавленное, что осталось от ее лица…

Сбежавший маг на серых округлых камнях неумолимой мостовой.

…Капля разбилась о порог, и ее осколки, разлетаясь, ударяются холодными иголочками в босые Ярровы ноги. Маг смотрит на дождь, а дождь отражается в его темных глазах.

Только шорох дождя.

Ярр ощущает, как понемногу отчаянье, сжавшее его стальной хваткой, мешающей дышать, отпускает его. Ярр сползает спиной, мокрой не от дождя, а от пота, по дверному косяку, который пахнет влажным занозистым деревом. И, равнодушно позволяя каплям дождя добираться до его одежды и кожи, просто смотрит на дождь.

…А с утра Байлар, собираясь к колодцу за водой для умывания, наткнулась на спящего у порога мага. Не в первый раз. Чуть потопталась на месте, кусая губы в сомнении: разбудить его или не стоит. Такое усталое лицо… пусть поспит хоть так, хоть сколько-нибудь. И Байлар, ступая неслышно, будто тень, вернулась с шерстяным одеялом и осторожно укрыла Райярра – он даже не проснулся от ее присутствия. И, грустно покачав головой, целительница столь же тихо ушла прочь.

                        ***

Широка и величественна была Сааш, никогда еще Байлар не приходилось видеть такой большой, могучей реки.

Волны бились о борт корабля, о темное просмоленное дерево, скрепленное добротными заклинаниями – то ли зеленые, то ли серебристые, будто чешуя форели. Но если смотреть вдаль, то река становилась голубой, отражая безоблачное, яркое небо – и отличалась от него, пожалуй, только искорками бликов на волнах.

Байлар подняла взгляд от волн, и, опершись на край борта, снова стала глядеть на проплывающие мимо аранские берега. Корабль, день и ночь подгоняемый специальными заклинаниями, шел непривычно быстро, но можно было полюбоваться на жизнь чужой земли.

Здесь уже не было гор, как в Лирии, или густого и темного рандаирнского леса. Здесь были холмы и луга, бесконечная зеленая гладь, расстилающаяся до самого горизонта, с редкими лоскутами рощ. Луга становились местами цвета солнца от пушистых желтых цветов, одуванчиков – позавчера Райярр, куда-то исчезнув с причала на стоянке, вернулся с целой охапкой таких – и подарил Байлар. Цветы пахли летом и горьковатым медом, а глаза у Райярра были янтарные, счастливые и немного смущенные.

Иногда были видны темные квадратики распаханных полей – над ними часто висели разноцветные дуги заклинаний, Байлар не знала, для чего, а спросить до сих пор не успела. Путники миновали деревни, где рыбаки раскидывали в Сааш огромные, искрящиеся магией сети, а аранская малышня возилась у реки, у самой воды раскачиваясь в гибких ивовых ветвях. Миновали города, сползавшие к реке своими улицами и зданиями, деловитые и живые; там сновали мелкие лодочки разнообразных дельцов, а под белыми заколдованными парусами молодежь соревновалась в скорости и мастерстве, обгоняя друг друга и обдавая веером холодных еще брызг.

Солнечная и прекрасная незнакомая обыденная жизнь.

Байлар так внимательно наблюдала за окружающим пейзажем, что далеко не сразу заметила, как наблюдают и за ней самой. Поприветствовала Райярра – не словом, а только взглядом, и он, весь какой-то сродный и подходящий окружающему миру, встал у борта рядом с нею.

– О чем ты думаешь, Байлар, глядя вот так? – вполголоса спросил маг. – Кажется, ты проводишь здесь большую часть времени.

– Вот она какая, аранская земля…

– Какая? – он не распознал, что за чувства выражает ее голос, и бросил на целительницу быстрый взгляд. – Смотришь ли ты… с неприязнью, Байлар?

– Нет, – она невесело усмехнулась в ответ. – С чего, Ярр? Ненавидеть можно людей, отдельных и конкретных, а не землю… И не страну.

– Ты мудра, – по его губам скользнула улыбка.

– Нет. Я научилась этому у тебя. До того… я была намного глупее.

Они помолчали.

– Здесь очень красиво. Ты был прав и в этом, Ярр.

Он тоже смотрел на берег – и его улыбка была очень теплой и немного грустной.

– Мирно… Когда смотришь на это, понимаешь, ради чего старался. Ради чего стоит стараться вновь.

Байлар поняла, что Райярр имеет в виду не только – и, может быть, не столько – прошедшую войну, но и его будущее сражение. За попытку сохранить этот прекрасный и хрупкий, будто весенняя бабочка, беспечальный мир. Пусть и несовершенный, но многоцветный и все равно прекрасный.

И о войне сейчас думать не хотелось, но вспомнилось все равно… здесь граница так близко. Здесь восемь лет назад на месте этих деревень, сияющих городов, и аккуратных полей наверняка были лишь развалины и развороченная, перепаханная войной черная земля. И не детский смех носился над водой, а горестный тоскливый плач.

И Райярр, судя по выражению глаз, подумал о том же.

Байлар стало больно. Вот так, мы всегда ненавидели их за то, что́ они разрушили у нас, забывая, сколько всего мы разрушили у них. Думали о своих ранах, а о чужих – не помнили. Но ведь и по эту сторону границы кому-то было больно. И здесь кто-то смотрел на свою землю с такой нежностью, как Райярр.

Неправильно все это. Границы, ненависть, войны. Небо на всех одно. Сердца у людей одинаковые. Во всяком случае, похожи. Тогда, зачем?..

Смеющиеся дети пускали по воде камешки блинами. Другие, уже выросшие дети, так дорого заплатили за сегодняшний день… Райярр, наверное, дороже многих. А теперь глядел на этих детей и на их родные берега с такой любовью.

Байлар захотелось спросить его о том, что такого он видит ночью, что мешает ему спать, но она не решилась. Пускай… не сейчас. Все равно он скажет свое обычное "все хорошо" и не станет рассказывать. Тогда ни к чему лишний раз напоминать. Пока над ними солнце и голубое небо.

– Хорошо здесь… Жаль, что я не увижу вашу магическую столицу.

– Чаадан? Если ты хочешь его увидеть, я покажу тебе на обратном пути, – неожиданно сказал Райярр.

– Что-о? Но… Ты ведь… – "собирался меня бросить", – не хотел же брать меня с собой!

– Я думал над этим, – ветер растрепал его волосы, на солнце совсем медные, но Ярр это игнорировал. – Я говорил, что не хочу, и говорил о причинах. Но…

– Райярр! – к ним спешила Инис, и оба мага оглянулись на нее. Глаза альбиноски сияли ярким рубиновым светом, который Инис даже не попыталась скрыть. Байлар, пожалуй, впервые мимолетно задумалась о том, насколько чудовищно сильна красная магия Белого Менестреля.

– Мирта?.. – сразу понял Райярр, и мгновенно стал серьезным и сосредоточенным, так что Байлар чуть-чуть пожалела о том солнечном взгляде, который был у него еще так недавно…

– Да.

– Канан где?

– Уже бежит, – Байлар догадалась, из-за какого-то легкого движения альбиноски, что и Канана она позвала магией. "Так непринужденно… А ведь это не для Знающего заклинания".

– Так что?..

– Баарс утверждает, что починил артефакт. Войско Игрейны выступает. Учитывая, что в основном это пехота, неделя – и они точно перейдут рандаирскую границу. Но, что хуже всего, им не удалось сохранить секретность. И в Дренарене рандаирцы собирают собственное войско. Это полномасштабная война, Райярр. В Аране пока никакой реакции. Прочие княжества Севера в смятении. Они не знают, как им поступать, и, вероятно, не станут поддерживать Даанай, во всяком случае, сразу. Что будем делать?