Текст книги "Отец"

Пайпер вздрогнула, и Грег почувствовал ее дрожь.

– Значит я прав, ты перекрасила волосы, чтобы тебя не узнали. И возможно имя сменила.

– Как ты это понял? – севшим голосом спросила Пайпер.

– Когда я называл тебя по имени, ты иногда откликалась не с первого раза.

Девушка резко вскочила со скамейки и прошептала:

– Кто ты такой?

Грег слишком поздно понял свою ошибку и встал на ноги:

– Извини, я не хотел…

Пайпер остановила его движением руки, озираясь по сторонам в поисках помощи. Будто нарочно Грег выбрал отдаленное место, где не проходили люди, к тому же девушка только сейчас заметила, как здесь темно. Из груди вырвался всхлип:

– Не подходи, не трогай меня.

Он оставался стоять на месте, разведя руки в стороны, словно предлагая Пайпер осмотреть его на наличие пистолета или ножа:

– Не бойся меня, если бы я охотился за тобой, как ты сейчас думаешь, то чего бы мне стоило в любой другой день связать тебя по рукам и ногам и отправить домой?

– Потому что человек, который меня ищет, не отвезет меня домой. У него другая цель.

– О чем ты говоришь? – Грег нахмурился.

– Если ты мне не враг, отвези меня домой.

– Пайпер…

– Отвези меня домой! – девушка повысила голос.

Всю обратную дорогу они провели в давящем молчании далеко друг от друга. Когда автобус прибыл в Новый Орлеан, Пайпер выскочила из едва открывшихся дверей и исчезла в темноте.

Глава 11

Сара

Три дня. Если верить словам Джерри, а она ему определенно верила – осталось ровно три дня, и все закончится. Прошло уже больше двух недель с тех пор, когда Сара последний раз видела своих детей, обнимала их и вдыхала родной запах. Конечно, она звонила и писала им, интересуясь как они выживают вдалеке от дома, но бодрые ответы и заверения в том, что у них все хорошо, не вселяли в душу Сары само собой разумеющуюся надежду. Женщина чувствовала себя виноватой и для того, чтобы искоренить это чувство, она должна была на какое-то время забыть, что у нее есть семья и освободить место в груди лишь для хладнокровия. Сара нервно ходила по комнате и призывала себя успокоиться, иначе из–за нее все полетит в тартарары, она смотрела на часы с одинаковой периодичностью, заставляя время бежать быстрее. Ей так хотелось вернуться к нормальной жизни; оставить прошлое в прошлом и радоваться настоящему, как это делают ее соседи и друзья; быть обычным человеком. Женщина понимала, сложный период, который длится несколько недель – ее наказание за предательство, его надо пережить и помочь восстановить справедливость, тогда она сможет спокойно спать и не видеть кошмаров по ночам.

На следующий день после побоев левый глаз так и не открылся, а синяки приобрели черный оттенок. Сара по несколько раз на дню ставила себе примочки, протирала лицо заживляющей мазью и молилась, чтобы все поскорее прошло. Когда вернулся Блейк и увидел результаты своих трудов, то не на шутку испугался. Еще бы, соседи могли поднять шум при виде изуродованного лица Сары. Доновану хватало проблем на работе, чтобы еще разбираться с разгневанными старушками, которые со скоростью света разнесут весть по всему городу, прибавляя все новые и новые подробности, выдуманные в поврежденном маразмом мозгу. Да и начальству лучше об этом не знать, поэтому наутро женщину ждал букет цветов и молчаливые извинения, которые преподнес ей Блейк.

Сара как всегда рано проснулась и увидев, что мужчина уже ушел на работу, облегченно вздохнула и начала заниматься повседневными делами. Когда он неожиданно вернулся домой, женщина решила, что его уволили за поездку в другой штат без уведомления начальства. Поначалу, эта мысль ее обрадовала, а затем, когда она хорошенько подумала, сбила с ног. Что же делать, если Блейк больше не полицейский? Как его остановить? Сара дернулась от скрипа входной двери, но так и не обернулась, продолжая осуществлять незатейливые манипуляции: приготовить тосты, добавить в кофе сливки. Она поняла, что мужчина стоит за ее спиной только по гробовой тишине, воцарившейся в кухне. Что ж, я даю тебе возможность заговорить первым. Сара знала, что отталкивать от себя Блейка глубокой обидой сейчас не самый лучший шаг, но с другой стороны, если она простит Донована слишком быстро за то, что он с ней сделал, то он сможет что–нибудь заподозрить. Нет, в таком деле нужно быть умнее. Не дождавшись от Блейка ни слова, женщина повернулась к нему и, посмотрев в глаза (то есть обратив внимание на разукрашенное лицо невольным жестом), быстро отвела взгляд. Сара выглядела довольно грустной, как и должна выглядеть женщина, которую избил сожитель. Она искоса поглядывала на Блейка, пытаясь прочитать чувства на его лице, но низко опущенная голова не позволяла сделать этого в полной мере, хотя и говорила сама за себя. Женщина отпила кофе и он, словно усмотрев в этом сигнал, заговорил:

– Мне очень жаль.

– Мне тоже.

Выбранная стратегия молчания должна сработать, главное не переборщить. После скомканных фраз они ничего не сказали, будто давали возможность отдохнуть друг другу от пары произнесенных слов. Начало было положено, и Блейк понемногу продвигался к Саре и ее прощению. Он сел напротив женщины, достаточно близко и в то же время на некотором расстоянии, словно понимал, что лучше сейчас к ней не приставать. Мужчина положил букет на стол, который все это время сжимал в руке и, преодолевая невидимый барьер, сказал:

– Не знаю, что на меня нашло, но могу обещать, что этого больше не повторится.

– Я надеюсь на это, Блейк.

Когда он услышал свое имя, то наконец поднял на нее глаза и тут же отвернулся, увидев переливающиеся всеми цветами радуги синяки.

– Будешь кофе? – Сара сделала шаг навстречу.

Видимо решив, что женщина его окончательно простила, Блейк кивнул и, пока она стояла к нему спиной, осторожно спросил:

– Сара, ты же знаешь, что я был в Монтане и не нашел там детей, – он сделал паузу, ожидая, что она сама ответит на непрозвучавший вопрос, но услышав в ответ только тишину, спросил. – Так где же они?

Опять начинается. Неужели снова придется терпеть боль, когда старая еще не до конца прошла? Женщина развернулась к нему, готовая ради своих детей отдать жизнь, и сказала:

– Они в Монтане. У моей мамы. Если их не было дома, то они возможно пошли в кино или просто погулять. Не будут же они днями сидеть с бабушкой.

– Это конечно возможно. Но вот, что странно. Тереза убеждала меня в том, что у нее их нет. И мне интересно, почему она так сказала?

– Это допрос? Просто их не было дома в ДАННЫЙ момент, и поэтому она так сказала, – Сара начинала нервничать и злиться. Ей с трудом удавалось усмирить губительный для дела гнев. – И с какой стати тебя начали интересовать дети? Я не замечала, чтобы ты с ними ладил или общался когда–нибудь? Зачем они тебе?

Блейк внезапно побледнел, а потом, пробормотав нечто вроде «не зачем», поднялся и ушел, хлопнув дверью. Сара еще долго смотрела в окно, следя за уходящим мужчиной. Что с тобой, Блейк? Что еще ты скрываешь? Она знала в чем вина Донована и все благодаря Джерри, который открыл ей глаза. Конечно, женщину не посвящали в детали, все потому что, несмотря на материнскую любовь к своим детям и жажду мести, она могла проговориться, если Блейк вдруг надумает выпытать из нее ответы, но Сара и так все понимала и не требовала объяснений. Но то, что она увидела в лице мужчины сейчас было для нее в новинку. Еще одна загадка, которую Саре предстоит разгадать. Решив, что подумает об этом позже, женщина вернулась к насущному вопросу: поиск номера.

За три года жизни с Блейком, на протяжении которых Сара являлась свидетелем разного настроения: от радости до гнева, женщина поняла, что он глуп, заносчив и высокомерен. Такие выводы сделать было очень просто, ведь Блейк считает себя неуязвимым и самым умным, не замечая при этом того, что творится у него под носом. В краткие моменты отрезвления или как называла это Сара – мыслительной активности, Доновану приходило озарение: он может быть пойман и наказан за свои проступки, которые ему казались невинным детским баловством. Тогда он ведет себя как нашкодивший щенок.

Сара, много лет проработав в службе доверия и принимая звонки от самых разных людей, значительно поднаторела в азах психологии. Зная краткую историю о детстве Блейка и сопоставляя ее с поведением уже взрослого мужчины, она догадалась, что Донован живет по ориентирам. Общество говорит, что бить людей плохо, поэтому если ты вдруг не удержался и согрешил, нужно делать вид, что ты виноват; радоваться чужому горю – ужасно, поэтому необходимо казаться сочувствующим. И плевать на те чувства, которые иногда пробиваются сквозь огрубевшее сознание, Блейк не может, не умеет их трактовать, по крайне мере так было, когда он еще ходил в школу. Теперь мужчина начал понимать, что испытывает стыд или вину за совершенные преступления, но идея как–то исправить содеянное ему в голову просто на просто не приходит. Сегодня Блейк по шаблону найдет в своем арсенале и включит вину, а завтра снова станет самим собой, поэтому сегодняшний день возможно ее последний шанс на успех.

Сара нервничала. Стрелка часов медленно двигалась по кругу, издеваясь над измученной женщиной. Донован ушел только час назад, а ей казалось, что прошли уже сутки. Она не знала, чем занять себя в пустом доме, хотелось выйти на улицу и прогуляться, вдыхая запах свежей выпечки и краски на соседском заборе, аромат зеленой травы на газоне и мокрого асфальта; но разбитое лицо останавливало ее на пол пути. Сара пробовала отвлечься с помощью приключенческого романа в мягкой обложке, но строки сплетались в черно–белую паутину и мешали ей вникнуть в сюжет, приходилось разбирать слово за словом, как ребенок, который только учится читать. После очередной попытки, она отбросила книгу и взялась за фильм, где спецэффектам не было конца. Сара смогла выдержать только пять минут, две из которых приходились на плывущие строки с именами актеров и режиссеров и, заткнув уши от слишком громкого звука, остановила свою пытку. И с чего вдруг все ее чувства обострились? Может быть потому, что ей сегодня придется рискнуть, вероятно еще и своей жизнью или это знак свыше, что через несколько часов произойдет нечто страшное? За мучительными переживаниями, женщина не заметила, как самая короткая стрелка часов опустилась, глядя вниз, словно не хотела быть свидетелем того, что должно случиться. Внизу хлопнула дверь. Сара вздохнула и спустилась к Блейку. Она старалась казаться как можно более жалкой и забитой, несмотря на их утренний разговор, заставляя совесть Донована зашкаливать. Он нес в руках два пакета и лучезарно улыбался, словно забыл, о чем они говорили за завтраком.

– Привет, милая. Я купил кое–что вкусное. Надеюсь тебе понравится.

Сара прошла за ним на кухню и жалостливо напомнила:

– Я не могу есть ничего твердого, рот болит.

Спина Блейка напряглась, женщина победно улыбнулась, отчего кожа болезненно натянулась.

– Можем выпить, – как бы невзначай предложила Сара.

Мужчина повернулся с облегчением во взгляде и ответил согласием.

Они поужинали и перешли в гостиную. Сара пила вино, Блейк – виски. Тем лучше для нее. День был жарким и долгим, алкоголь довершит начатое, и он быстро вырубится. У нее будет время найти номер.

– Как дела на работе?

Блейк повертел стакан в руках.

– Да как обычно, нарики и проститутки. Вот и весь мой веселый день. Но скоро планируется операция, после которой, я уверен, меня повысят, – мужчина широко улыбнулся.

Сара сказала:

– Это потрясающе, поздравляю, Блейк!

– Поздравлять пока рано, но спасибо.

Он посмотрел на женщину, словно хотел задать вопрос, но потом передумал и поднялся с дивана.

– День был тяжелым. Я пойду спать.

– Да, конечно. Я приберусь и приду к тебе.

Блейк осторожно поцеловал Сару в щеку и поднялся наверх.

Через пять минут он уснет, и тогда у женщины будет достаточно времени, чтобы найти то, что ей нужно. Только бы он не заметил. Сара надеялась, что Блейк не спит с телефоном в обнимку, иначе задача усложнится, и ей придется как можно скорее придумать новый план. Она погремела стаканами для виду и, считая каждую ступеньку словно последние секунды своей жизни, поднялась на второй этаж. Из комнаты доносились зачатки храпа. Как она и думала. Сара вошла в комнату и посмотрела на распростертое тело в кровати. Она постояла над ним несколько минут, представляя какой ужас Блейк испытает, когда его поймают, и насладилась своей реакцией. Я за все тебе отомщу. Будь уверен.

Сдвинувшись с места, Сара подошла к наброшенным на спинку стула вещам мужчины. Облазив карманы рубашки и брюк, она протянула руку к куртке.

– Что ты там делаешь?

Сара вздрогнула и обернулась. Блейк сидел в кровати и смотрел на нее ясным взглядом, словно он и не спал вовсе, а только притворялся. Заготовленная заранее отмазка пришла на помощь.

– Я думала постирать твои вещи, хотела спросить у тебя, но ты уже спал.

Блейк недоверчиво посмотрел на женщину и сказал:

– Ладно, постирай, – повернулся на живот и закрыл глаза. Через секунду снова раздался храп.

Сара выдохнула и взяв вещи, направилась к двери. На выходе она застыла. Если Блейк так просто разрешил ей взять его одежду, то вряд ли там будет телефон, не такой уж он дурак. Она обвела комнату взглядом и остановилась на шкафе. А что, если…

Прежде чем сделать шаг, Сара посмотрела на спящего мужчину. Дорога длинной в пять метров казалась ей непреодолимой вечностью. Женщина немного приоткрыла резные дверцы, ласково проведя по ним рукой, и заглянула вниз. Она залезла в каждый ботинок Блейка. Ничего. Тихо чертыхнувшись, Сара уже собиралась уходить, когда ей в голову пришла мысль. Она достала свои старые сапоги, которые есть в шкафу любой женщины – малы, но выкинуть жалко – и которые она не носила уже пять лет. Может ли это быть вариантом?

Засунув руку в левый сапог, Сара почувствовала что–то твердое. Оборачиваясь на каждый неровный вздох позади, она вытащила телефон. Женщина поднялась с колен и вышла из комнаты, прихватив с собой охапку вещей. Пока она добиралась до ванной, которая находилась чуть дальше по коридору, ей все время казалось, что кто-то следует за ней. Захлопнув за собой дверь, защищая себя тем самым от невидимой опасности, женщина дрожащими пальцами набрала несколько цифр и нажала кнопку вызова. После первого гудка, она дала отбой и стерла свой номер из журнала исходящих. Нужно было возвращаться назад.

В спальне ничего не изменилось. Блейк не стоял с пистолетом в руке и не искал телефон в кожаном сапоге. Он все также храпел. Сара спрятала мобильник в тоже место и стирая следы своего вмешательства, закрыла шкаф, затем спустилась вниз выпить воды и перевести дух. Ноги еле передвигались, глаза закрывались сами собой после опустошения, следующего за выбросом адреналина. Не забыть бы постирать вещи Блейка, как заботливая женушка. Сейчас особенно нельзя ошибаться. Она взяла свой мобильник, лежащий на кухонном столе и посмотрела на экран: один пропущенный. Только сейчас, когда опасность миновала, Сара подумала о том, что номер мог быть скрыт и весь ужас, скопившийся в грудной клетке, пережит зря. Женщине повезло, что Блейк настолько не осторожен. Она позвонила Джерри и продиктовала номер. Оставалось только ждать.

Джерри

Если вдруг Сара решит сбежать из клетки, в которую превратился ее дом, сколько времени ей потребуется, чтобы пешком добраться до полицейского участка, где она окажется под защитой Джерри? Благодаря несложным математическим вычислениям, ну или картам в навигаторе, ответ всплывает на поверхность: один час двадцать минут. Такой неожиданный порыв, который женщина не планирует и о котором даже не думает, порождает задачку, с легкостью решаемую пятиклассником: Из пункта А в пункт Б направляется женщина, то срываясь на бег, то переходя на быстрый шаг. Следом за ней на корвете модели C5 98 года выпуска со скоростью…да это и неважно едет кипящий от негодования мужчина с перекошенным от злости лицом. Через какое время разгневанный водитель догонит свою жертву, если она по пути подвернула ногу? А в том, что он это сделает сомнений нет.

И вот пока школьник решает незамысловатую задачку, а хромая женщина пытается найти укрытие, в полицейском участке сидит капитан и напряженно о чем–то думает. Сегодняшний день можно смело назвать удачным, учитывая, что несколько минут назад на телефон Джерри пришло сообщение, продвигающее дело на милю вперед. Он обрадовался хорошим новостям, которые сгладили этот день и все предыдущие, наполненные бесполезным топтанием на месте. Благодаря Саре, смелость которой помогла полицейскому участку Реддинга выйти на крупного наркоторговца и его банду, они наконец–то закроют дело, начатое еще несколько лет назад.

Завтрашним утром, пока Джерри будет готовиться к облаве, Блейк получит индивидуальное задание, и его выполнение станет еще одним доказательством в личном деле Блейка Донована. Пока компьютерщики проверяли названный номер, Джерри сидел в кабинете и сосредоточенно думал в ожидании ответа от специалистов. Мужчина проговаривал про себя последовательность действий, отмечая на бумаге каждый этап, и когда возникал вопрос или выплывало несоответствие, он жирно подчеркивал шаг и искал выход, после чего двигался дальше. Каждый этап операции он осматривал с разных сторон, чтобы случайный сбой не помешал ему быстро сориентироваться в новой ситуации. Джерри знал, что одно слабое звено в общей цепи означает полный провал. Тогда несколько месяцев работы пойдут коту под хвост и начать все сначала уже не получится.

Когда цепочка была пройдена, Джерри поднялся из кресла и подошел к окну. Нужно было отвлечься, подумать о другом, пусть и непосредственно связанном с этим делом, чтобы освежить мозги. Следующая проверка либо станет окончательной, либо обнаружит незамеченную ранее ошибку. Он устало облокотился на стену, позволив телу расслабиться, пока никто не видит, и провел ладонью по лицу, снимая тонкую пленку напряжения.

На темной улице давно зажглись фонари, их свет отражался от стеклянных окон и вновь возвращался к пешеходной дорожке, позволяя людям безопасно пройти к своим машинам. Зеленые насаждения, растущие по краям круговой парковки, защищали участок от любопытных взглядов. Деревья, не превышающие в высоту трех метров, покрывались черным налетом с приходом ночи, только часть тонких стволов и обращенные к фонарям ветви могли похвастаться незапятнанностью. Джерри любил ночь, где кончаются полномочия человека и начинает властвовать природа. Она успокаивала его нервы и чуть слышным шелестом плоских листьев предвещала победу над злом.

Мужчина подумал о Саре, которая через три мили от него не могла уснуть, прислушиваясь, как и он к тревожным сигналам. Джерри решил, что если постараться, то можно увидеть то, что видит в данный момент она, благодаря той связи между ними, которая укреплялась с каждым днем. Он доверял Саре. Ее мнение касательно Блейка, которое она не преминула высказать, как только Джерри об этом попросил, заполняло пробелы в официальной характеристике. Завышенные амбиции и самоуверенность, ощущение неуязвимости. То, что для него казалось обыденностью, те черты характера, которые он взращивал в себе с рождения, оказались их преимуществом. Блейк не заметит подвоха. Капитан сомневался лишь насчет контактов Донована, опасные люди, не заискиванием и честностью, а кровью и угрозами, завоевавшими преступный мир, они смогут почуять неладное. Но у Джерри не оставалось выбора. Либо сейчас, либо никогда. Другого шанса не будет.

Мужчина в черном костюме оторвал взгляд от светлеющей мглы. План готов. Он вышел из кабинета, спрятав бумаги под замок и повернул налево. В полицейском участке почти никого не осталось. Далеко перевалило за полночь и только особо трудолюбивые сидели под лучами настольных ламп. Одни изучали дела, другие составляли отчеты. В кабинете шефа еще горел приглушенный свет. Джерри вошел, не постучавшись.

– Боб, извините, что без стука. Я хотел обсудить детали.

Питерс, не прекращая писать, указал на кресло. Джерри остался стоять. Через несколько минут, шеф оторвался от бумаг и поднял взгляд на капитана.

– Я и забыл, что у тебя геморрой, – сказал Боб и криво усмехнулся. – Какие детали?

– Мы должны отправить Блейка на задание дальше, чем предполагалось до этого. Если он будет неподалеку, до него могут дойти слухи, и тогда велика вероятность, что он сорвет нам операцию.

Шеф пожевал губами, размышляя над предложением Джерри, и вскоре ответил:

– Хорошо, у меня есть на примете вариант. В двух часах езды. Подойдет?

– Да. Особенно, если там его загрузят работой.

Боб злорадно усмехнулся и сказал:

– Можешь в этом не сомневаться. Что–то еще?

Джерри долго думал над этим вопросом, прокручивая в голове предполагаемые ответы босса. Он с трудом произнес:

– Возможно Саре придется украсть его телефон.

Шеф непонимающе уставился на собеседника:

– Она уже это сделала. Если ты не помнишь, это Сара прислала нам номер.

– Я знаю. Я имел ввиду, совсем украсть, выкинуть или спрятать в надежном месте.

Боб поднялся из кресла и стал, уперев руки в массивную столешницу. Губы сжались в тонкую линию.

– Ты вообще понимаешь, что несешь? Если он это заметит…

Джерри подошел поближе к столу.

– Я сказал: «возможно». Если выяснится, что Блейк связывался с контактами раз в неделю, или по определенным дням, будет разумнее забрать у него телефон. Он даже не заметит.

– Это риск, – Боб погрозил в сторону Джерри пальцем, – большой риск.

Капитан закипал:

– Я понимаю. Но еще больший риск – позволить ему взять его с собой.

На несколько минут в кабинете воцарилось молчание, нарушаемое лишь мерным гудением стационарного компьютера. За окном выезжающие с парковки автомобили бросали световые лучи на потемневшие стены и тут же, застуканные за подглядыванием, покидали пределы кабинета. В коридоре послышались сонные голоса, раздражающие своей монотонностью, они словно напоминали, что пора бы уже прекратить молчание и продолжить разговор. Но никто из мужчин не спешил этого делать. Боб смотрел на разбросанные по столу бумаги, будто искал в них ответ, заставляя Джерри гадать, что происходит в голове шефа. Наконец Питерс сказал, продолжая смотреть на исписанные листы:

– Завтра заберешь распечатку его звонков и сообщений. Придешь ко мне. Обсудим.

Отрывистые фразы – коронный номер разозленного Боба. Джерри понял, что уже ничего не сможет добиться и сдавшись вышел за дверь. Когда капитан О’Брайан покидал полицейский участок, стрелки часов перевалили за тройку. Он остановился на ступеньках перед входом и решал: пройтись пешком пару кварталов до дома или поехать на машине. Спрятав блестящий брелок, мужчина повернул на северо–запад и через полмили уже входил в свой дом, стоящий на небольшой возвышенности от Маркет стрит. В такой поздний час на его пути встречались лишь дворняжки, иногда проезжали редкие машины.

В доме, принадлежавшем его родителям, О’Брайана никто не ждал. Мать скончалась три года назад, пережив двоих сыновей, последний, оставшийся в живых брат Джерри, изредка навещал его в короткие периоды отпуска, так и не сумев оставить службу. Мужчина отпер дверь ключом и вошел в нагретый за день дом. Скинул тесный костюм и принял душ. Пока холодные струи проникали под кожу, капитан думал о Саре. Ей одной правда и справедливость были нужнее, чем всем, кто задействован в операции, ведь она выносила побои и чужака в своей постели, надеясь, что скоро плохие дни закончатся, и семья воссоединится. На что только женщина не пойдет ради мести.

Холодный душ взбодрил Джерри. Он медленно спустился в гостиную и налил себе выпить. Кресло застонало, принимая на себя вес мужчины. Через мгновение, сморенный длинным, трудным днем и алкоголем, он уже спал.

Утро в полицейском участке было не спокойным. По крайней мере так казалось Джерри. Обезьянники, заполненные до отказа проститутками и малолетними дебоширами, не предвещали ничего хорошего. Мужчина часто замечал, как преступный мир реагирует на постороннее вмешательство: каждый, кто к нему относился, в «особые» дни начинал что есть мочи буйствовать и нарушать закон. Возможно таким образом они давали подсказку свои собратьям о том, что начинается атака.

Джерри подходил к своему кабинету, на ходу здороваясь с коллегами, и старался вести себя как обычно, не выдавая состояния, в котором он пребывал. Не успев дотронуться до ручки, мужчина услышал, как кто–то его позвал.

– Привет, капитан, – сказал Блейк. – Шеф сказал облава намечается через два дня. Джерри обвел глазами помещение и тихо ответил:

– Заходи.

Он плотно прикрыл за посетителем дверь и подошел к столу. Блейк без приглашения уселся на кожаный диван.

– Лучше бы тебе не болтать об этом. В такие неспокойные дни я мало кому доверяю.

– А мне значит веришь? – ухмылка Донована заняла пол лица.

Джерри стоял, облокотившись на стол со сложенными на груди руками. Чего ты хочешь, Блейк? Провести меня или увидеть страх у меня на лице? Как жаль, что у тебя не хватает мозгов, чтобы хоть что–то понять. Он выдержал многозначительную паузу, смакуя фразы, которые не были произнесены в слух, а затем ответил:

– Если бы не верил, тебя бы здесь не было.

Глаза Блейка перепрыгивали с лица Джерри, обследуя каждый дюйм, на его руки и широкие плечи. Вероятно, с каких–то пор мужчина почувствовал себя профессиональным наблюдателем, различающим любые эмоции, глядя на тело человека. Он удовлетворенно хмыкнул, видимо заключив по собственным исследованиям, что О’Брайан опасности не представляет и перешел к изучению мысков своих ботинок, вытянув ноги вперед. Он медлил, постукивая ладонью по подлокотнику дивана, и насколько понял Джерри, хотел что–то сказать. Капитан не стал его торопить. С плохо скрываемой злостью Блейк произнес:

– Питерс отправил меня в Бейкерсфилд. Жаль, что пропущу все веселье, – он смотрел прямо в глаза Джерри, рассчитывая прочесть его мысли, отвечающие на брошенную вскользь фразу. Только капитан не доставил ему такой радости, он поднял одну бровь и искренне удивился:

– Какого черта тебе делать в Бейкерсфилде? И почему именно ты?

Блейк пожал плечами:

– Несколько копов убиты, они просят помощи. Я уже бывал там. Боб считает, что лучше поехать тому, кто знает местную полицию и город. Поэтому выбор пал на меня.

– Он не предупредил меня. Придется делать перестановку, – Джерри прошел к креслу, не позволяя себе садиться, пока в кабинете посторонний, и сделав вид, что ищет нужные бумаги, мысленно указал Блейку на выход. Но тот оставался сидеть на месте.

– Что–то еще? – капитан посмотрел на подчиненного.

Донован поднялся с дивана и подошел к столу, он приблизился достаточно близко, чтобы тихо спросить:

– Ты говорил с Сарой?

Джерри состроил виноватую гримасу и ответил:

– Давно, совсем замотался. Надо бы ее навестить, когда все закончится. А что? Она спрашивала про меня?

Блейк отстранился и засунул руки в карманы куртки, почувствовав себя победителем и убедившись в своей неприкасаемости:

– Да нет, просто интересуюсь. Ну ладно, пора собираться в дорогу.

Он кивнул капитану и вышел за дверь. Джерри сел в кресло и сжал кулаки, удивляясь откуда в его всегда трезвом и рассудительному мозгу появилось столько злобы; он сидел и скрипел зубами, проклиная человека, который свои вмешательством разрушил жизнь не только Сары и детей, но и его собственную. Не долго ты еще будешь на свободе, Блейк. Из ступора Джерри вывел сигнал сообщения на компьютере, он открыл файл и тщательно его изучил. После этого удалил послание и направился к кабинету шефа. Телефон нужно украсть.

Блейк

Как только капитан О’Брайан вошел в участок, Блейк почувствовал тошноту, поднимающуюся от желудка к горлу горькой волной. Каждый его шаг, каждое движение и воздух вокруг были пропитаны уверенностью и самодостаточностью: с первым у Блейка не возникало проблем, второе колебалось на критически низком уровне. Он возненавидел Джерри, как только тот появился в полицейском участке Реддинга, придя через год после Блейка. Донован уже считал себя одним из уважаемых офицеров, достойных носить почетное звание и значок, а тут появился какой–то проныра, который перетянул на свою сторону всех тех, кого Блейк видел в стане своих друзей. Очередная напасть, следующая за напарником, которому к нему приставили. На самом деле это Донован был побочным звеном в полицейском тандеме, но разве сможет у него язык повернуться так себя назвать.

Когда Блейк только поступил в полицейскую академию, он был зеленым юнцом, который видел мир совершенно в других красках. Получить звание офицера было наградой, первым шагом из сотни следующих. Он верно служил своей стране, вставал на час раньше, чтобы быть первым на службе, и ему нравилась такая жизнь. С какого именно момента все пошло под откос, он не помнил, но спустя несколько месяцев мужчина, который был старше Блейка на пять лет и не продвинулся дальше сержанта, стал диктовать ему что говорить, как ходить и о чем думать, словно он ребенок и без него не справится. С того дня все действия Донована стали казаться ничтожными, а дружеское расположение остальных полицейских постепенно сошло на нет. И почему человек, который может многого добиться в жизни, вдруг тормозит в самом начале пути, не продвигаясь дальше? И почему, несмотря на это, все продолжают его уважать и бежать за советом? Блейк ненавидел его и в то же время любил, как старшего брата, которого у него никогда не было, поэтому он поклонялся напарнику, жаждал его похвалы, приспосабливаясь не только физически, но и подстраивая свои чувства под ситуацию. В какой–то момент, когда офицер понял, что, несмотря на все старания, его никто не замечает, захотелось сделать больно тем, кто его предал, увидеть на их лицах страдание. Ведь это нечестно. Сколько усилий Донован приложил, чтобы выстроить свою жизнь заново после отвратительного зрелища в виде родительских трупов, а напарнику дались легко и семья, и служба в полиции. Где справедливость?

Еще до того, как отец Блейка свихнулся, он сказал сыну: «В этой жизни нужно прорываться всеми удобными и неудобными способами, чтобы получить чего хочешь, иначе останешься в дерьме». Интересный совет от уборщика местного супермаркета, который неожиданно решил поделиться секретами «успеха» в карьере с малолетним сыном. Через два года после глубокомысленного изречения отца родителей не стало. Так обычно говорят про добрых граждан, принесших пользу городу или местной церковной общине, тех, кого любят и по ком скорбят не только родственники, но и жители ближайших кварталов. Родители Блейка не входили в эту категорию, и их смерть нельзя было назвать духовной или героической, после которой они, держась за руки, вознеслись на небеса. Их бы туда точно не приняли из страха заляпать белые хлопья облаков кровавыми каплями. Если бы все сложилось по–другому… Но, к сожалению, они оказались жертвами безумия или…трезвого ума, это с какой стороны посмотреть.