Текст книги "Инсайт"

– Оно, может, и правильно, – ответил капитан, – хотя тебе удалось получить больше проблем именно из-за покойничка, так что вопрос спорный. – Стром наклонился и поднял какой-то предмет. – Пряжка для ремня, такие носили южане в прошлом веке. По состоянию костей я бы сказал, что резня случилась здесь лет 30-40 назад. Но здесь холодно и не бывает Солнца. В таких условиях кости могут сохраняться дольше.

– Кто же мог это сделать? Чем и кому они помешали?

– Возможно, захватчики. Но тогда не понятно, где они сами? Если они захватили остров, то для чего?

– Всё выглядит так, будто всех просто убили и уехали. – Это Шут догнал друзей. Раснария плохо переносил кровь, трупы и прочие подобные зрелища.

Стром хмурился.

– Думаешь, они тоже искали камни? – Спросил Шут, заметив задумчивость друга.

– Да кто их знает… – Раздосадованный капитан бросил пряжку на землю. – Ева, ты можешь спросить о камнях у этой своей… тучи?

Ева огляделась. Облако летало над площадью и выглядело растерянным.

– Тучка, – позвала она. Сгусток приблизился. – Мы ищем здесь одну вещь. Это камни, принадлежащие острову, по легендам ими пользовались лагрианцы, чтобы управлять погодой. Они очень нужны нам. Ты знаешь, где они?

Облако замерцало.

– Он знает, – сказала Ева.

– Спроси, здесь ли они, – попросил капитан.

– Они на острове? – Спросила девушка. Тучка замерцал. – Ты приведёшь нас к ним?

Снова мерцание, после которого облако потемнело и задождило.

– Что это значит? – Спросил Шут.

– Он грустит из-за чего-то. Возможно, из-за гибели этих людей. Но он приведёт нас к камням.

– Значит, они на острове?

– Он говорит, что да.

Капитан выдохнул.

– Надеюсь, твой друг не заведёт нас в ловушку, – сказал он. – Мы отправимся в путь утром. Пора сделать привал.

На острове рано темнело. Путь до города занял почти весь день. Шли они медленно, ведь остров был давно необитаем, и дорог в лесу не было, а если и были когда-то, то давным-давно заросли.

Друзья ушли с площади, повернув к реке: когда-то там была набережная. Рядом они нашли дом, в котором не оказалось убитых и решили остаться в нём на ночь. Ветхая печка ещё была пригодна для использования, и дом с её помощью удалось согреть до комфортной температуры. Воды набрали в реке, и Висмут приготовил восхитительный грибной суп. Ева подумала, что такого вкусного супа она ещё никогда не пробовала.

Спали на полу, завернувшись в спальные мешки. В очаге потрескивал огонь.

Ева лежала на боку, поглаживая Шерла. Раснария устроился рядом и постоянно ворочался.

– Ева, ты спишь? – прошептал он.

– Нет.

– Слушай, – он приподнялся на локте, – ты же видишь мертвяков? То есть призраков. В городе столько убитых. Наверняка есть и призраки. Ты видишь их сейчас?

– Эээ… нет.

– Странно, – заметил Раснар и улёгся на спину, – может, ты могла видеть только одного? Только того, что жил в твоем доме. А? Как думаешь?

Ева пожала плечами.

– Может быть. – Ответила девушка.

Но она знала, что это не правда. Ведь помимо Дария она видела ещё и серый экипаж, и людей, что садились в него. Значит, она видела и других призраков. И то, что она не заметила их в городе, полном трупов, в самом деле, было странно.

Раснар тихонько захрапел. Ева же размышляла. Кто и зачем убил лагрианцев? Встреть она здесь хоть одного призрака, обязательно расспросила бы его о случившемся. Но на острове их действительно не было. Ева думала и думала об этом, пока не задремала под тихое урчание, свернувшейся клубком, саламандры.

Ночью шёл снег.

***

Шёл третий день обучения. Днём лорд занимался уборкой сада, а вечером варил с Мэв зелья, попутно записывая рецепты и назначения трав.

– А ты не такой белоручка, каким выглядишь, – замечала ведьма, – и на грядках моих ловко управляешься, словно ты не граф, а садовник. Откуда такие умения?

– В иные времена я был беден, – коротко отвечал Мориус.

– И работал в саду? – С сомнением в голосе спрашивала Мэв.

– И работал в саду.

Мориус вытащил из-под листвы крупную тыкву.

– Вот это сюрприз! – Усмехнулась травница.

– Вы не знали, что у Вас здесь тыква выросла?

– Да поди найди её тут, с моими-то ногами и глазами, – ответила Мэв, – забыла я про неё уже давно. Молодец, что нашёл, давай её сюда, пирог сделаю.

Мориус вылез из зарослей. В его волосах и одежде запутались сухие ветки и колючки.

– Сам отнесу. Тяжёлая.

Ведьма, не привыкшая к помощи, растерянно семенила за учеником.

– Семья-то у тебя есть? – Поинтересовалась она. – А то прозябаешь у меня тут, когда мог бы с женой нежиться вечерами, а не со старухой зелья варить.

– Нет у меня жены, – резко ответил лорд, но тут же смягчился, – не женат я. Так вышло.

Лорд не привык рассказывать о себе. Впервые за много лет он разговорился с Евой в таверне и то, потому что хотел, чтобы она ему доверяла. Боясь, что ведьма не будет к нему благосклонна, Мориус решил стать разговорчивее.

– Детей у меня тоже нет, – добавил он, предвосхищая её вопрос.

– Теперь ясно, чего ты хмурый такой, – кивала ведьма, – понимаю я тебя, Кошмариус. Сама такая же – ни мужа, ни детей, ни внуков.

Мориус не стал расспрашивать и молча поставил тыкву на стол.

– На рынок схожу, – сообщила травница, – подкуплю кой-чего.

Ведьма оказалась не такой агрессивной, какой показалась лорду с самого начала. Мориус чувствовал что-то общее с ней, но пока не понимал, что именно. Она ничего о себе не рассказывала и общалась с учеником только по делу: где и что убрать, какие растения подрезать да подвязать, куда сложить семена, как помешивать отвар. Во время обучения они говорили только о зельях и свойствах трав. Травница отвела для гостя отдельную комнату, которую ему для начала пришлось отвоевать у пауков, коих там были целые полчища, а потом очистить всё от остатков паутины и пыли. Несколько часов он выбивал во дворе хозяйские одеяла и подушки, пыль из которых всё ещё летела клубами. В конце концов, лорд плюнул на это занятие, сгрёб всё в тележку и вывез на свалку. Вечером он привёз новые одеяла, подушки и постельное бельё. Ведьма ворчала, дескать, привыкла к своим вещам, но Мориус и слушать не стал, выдал старухе спальный комплект и ушёл к себе.

Два дня ушло на приведение дома в порядок. Наутро оказалось, что чистые окна пропускают куда больше света, чем раньше, а старые занавески, оказавшиеся после стирки белыми, больше не пахли пылью и копотью.

Ведьма, впечатлённая таким порядком, даже курить в доме перестала. Осень в Гланбери была тёплой и сухой, поэтому хозяйка выходила курить на веранду.

Скрипнула калитка. В день, когда Мориус пришёл к Мэв, калитка была сломана и дверь лежала на земле. Он починил её, но пока ещё не успел смазать петли и дверь немного скрипела.

Лорд собирал сухую траву и листья и складывал их в тачку. Увидев травницу, он бросил грабли и забрал у Мэв авоську.

– Купила тут… – Крякнула она, – для пирога.

– Если б я знал, что для него требовалось так много, сходил бы сам. Почему не сказали? – нахмурился лорд.

– А я сама люблю выбирать, – ведьма снова закурила, усевшись на скамейку.

С деревьев падали листья и, шурша, ложились на землю.

– Слухов наслушалась разных.

– Каких? – Спросил Мориус, чтобы поддержать беседу.

– Да всяких, – отмахнулась женщина, – дура Беата из таверны в порту опять замуж собралась. Эта блудница уже полгорода в объятиях своих утешила, а замуж собиралась раза 3 точно. Поди снова беременна.

Очевидно, речь шла о той блондинке из таверны, где по приезду обедал Мориус. Лорд слушал вполуха: местные сплетни интересовали его меньше всего.

– Она меня терпеть не может, – хихикнула Мэв, – потому что парни с ней не задерживаются, а приличные мужчины так и вовсе дел иметь с ней не хотят. Думает, виноваты мои приворотные зелья. Кто-то ей так сказал. В зеркало бы лучше посмотрела, блудница, там и нашла бы корень зла.

Мориус вернулся к работе, принявшись вычищать грядку.

– А есть ещё смешная новость, – крикнула Мэв, – говорят, в город приехал дворянин. Какой-то заморский. Так вот ходят слухи, что он старушачий угодник. Представляешь? – Ведьма затянулась. – Говорят, наскучила ему жизнь его аристократичная, извращений захотелось. Молвят, дескать, он богат, выглядит хорошо: высокий брюнет, в чёрном…

Мориус удивлённо обернулся. Ведьма чуть не поперхнулась дымом. Немая сцена. Лорд рассмеялся первым.

– Так это ты – извращенец? – Захохотала Мэв.

Впервые за долгое время лицо Мориуса озарила искренняя улыбка. Как только его ни называли! Лорд опасался, что в Гланбери кто-нибудь узнает его и расскажет местным о гибельном докторе. Но его страхи теперь развеялись, ведь здесь он – старушачий угодник!

– Ладно, извращенец, – смеясь сказала травница, – вечереет. Пойду готовить!

Похоже, что в маленьких городках слухи рождаются мгновенно. Мориус прошествовал по улицам Гланбери каких-то два часа, а уже приобрёл славу извращенца.

Пирог получился замечательным. Подслеповатость ведьмы не мешала ей превосходно готовить.

Покончив с ужином, они занялись растениями. Мориус принёс из сада несколько побегов, ведьма же говорила, какое действие у каждого и какие зелья можно приготовить, смешав ингредиенты.

Так проходили дни. Лорд приводил в порядок сад.

– Весной будет буйно цвести, – сообщил он, показывая ведьме плоды своих трудов, – я срезал мёртвые ветки и укрыл кусты листьями, чтобы зимой они не вымерзли.

Мэв была довольна. Она с удовольствием обходила свои владения, ступая по расчищенным тропинкам, и любовалась ухоженными кустарниками и растениями, подготовленными к зимовке.

Всё, что было необходимо собрать, Мориус принёс в дом на просушку. Перед тем, как разложить растения на чердаке, он записал названия и свойства каждого растения.

– Я нашёл ещё кое-что. – Сказал он, указывая ведьме на высокие белоснежные стебли с листьями-рогами. На некоторых уже начали появляться бутоны. – Мы не изучали их. Что это за цветы?

Ведьма махнула рукой.

– Мы не будем их изучать, – бросила она, – от них больше вреда, чем пользы.

А ведь Еву она поила именно ими! Обязательно нужно выяснить, что за цветы!

– И всё же, я бы хотел узнать, – настаивал лорд.

– Они называются Нондиверы. Но я называю их цветами лжи. Их используют, если хотят кого-то обмануть.

– И как же их используют?

– Во зло их используют! – Рассердилась ведьма. – Не спрашивай меня про них, Кошмариус, я всё равно никому их не продаю.

Вот ведь старая врунья!

– Почему? – Сдержанно уточнил Мориус.

– Потому что люди и так друг другу лгут, не переставая.

– Для чего тогда растите?

– Всё тебе знать надо! – Фыркнула Мэв и зашагала в дом.

Мориус был терпелив. Он дважды изучал состав нондиверов, но так и не нашёл в них ничего примечательного. Что ж, в саду ещё есть дела и пока не все растения изучены. Позже он разговорит ведьму. Зная, для кого Мэв растит эти цветы, он будет действовать осторожно и методично, пока не выяснит, какой именно магией обладают белоснежные ростки.

Мэв была довольно активной старушкой, Мориус даже не мог предположить, сколько ей лет. То, что она была давно немолода, лорд понял сразу, но выглядела она гораздо моложе своих лет, к тому же не имела ни одного седого волоса. Однажды Мориус спросил её об этом.

– Я делаю отвар, который помогает сохранять пигмент. – Ответила она.

– Он окрашивает волосы? – Спросил Мориус.

– Нет, я пью этот отвар, как чай ежедневно, и мои волосы остаются тёмными. Стоит перестать его пить – вся стану седая, а лицо скукожится и обвиснет.

– Почему нельзя один раз выпить и оставаться такой надолго?

– Потому что волшебство трав имеет лишь временный эффект.

– Это у всех трав так?

– Как думаешь, для чего мы сейчас столько любовного зелья варим?

– Для чего? – Спросил лорд, помешивая душистое варево в большой кастрюле. Его было столько, что хватило бы напоить весь Гланбери.

– Девицы покупают его и добавляют в чай или еду своего избранника.

– И что, он сразу в них влюбляется?

– На пару дней.

– А потом?

– А потом действие проходит.

– И что же они, снова капают зелье в еду?

– Нет, потому что я не продаю больше одного пузырька в одни руки.

– Тогда зачем оно им нужно? – Удивлялся лорд. – Если действие лишь на пару дней.

– Затем, чтобы понравившийся юноша на девицу внимание обратил. Ты ведь и сам был молодым, знаешь, что юнцы хороших девчонок не замечают, всё за распутницами типа Беаты бегают. Зелье моё вызывает что-то, похожее на любовь. А когда его действие проходит, парни нередко остаются с этими девушками уже по своей воле. Если только уж совсем не по душе, то сбегают, конечно.

– Ясно теперь, почему девушки знали дорогу сюда, – улыбнулся лорд, – и зачем приходили вчера.

– Иногда пользуются моими услугами. Боятся, но всё равно приходят.

– А они не просят сделать любовное зелье с более долгим эффектом?

– Просят, конечно. – Ответила Мэв, – Но я не варю такие.

– Почему?

– Потому что волшебство трав всегда временно!

– А возможно ли как-то продлить их эффект? – Допытывался Мориус.

– Да. Но этим занимаются колдуны.

– А Вы не колдунья разве?

– Тьфу на тебя! Травница я!

– Значит, напрасно Вас зовут ведьмой?

– Травники бывают и колдунами. Но я нет.

– Значит, приворотные зелья на одних лишь травах не сделать? – Не унимался лорд.

– Нет. Да я бы и не советовала. Я всего лишь помогаю обратить внимание мужчины на ту, которая его так жаждет, чтобы он рассмотрел её получше. А приворотные зелья опасны, потому что лишают воли. Если б я и умела, не стала бы варить такое.

– Благородно, – заметил лорд.

– Но ты на всякий случай угощения от девиц не принимай, – предупредила травница, – я видела, как они на тебя заглядывались. А то ж как начнёшь за юбками бегать, где тебя искать буду? Ты хоть и извращенец, но на огороде мне нужен.

Лорд засмеялся и принялся переливать свежий отвар в склянки.

– Госпожа Мэв, – обратился он, – Вы говорили, что к Вам также приходят и за спасением. Если волшебство трав временно, то как Вы лечите этих людей?

– Люди не отличают травников от колдунов, поэтому обращаются ко мне не часто. Только если доктора помочь не смогли.

«Совсем как ко мне» – подумал лорд. Может, это и есть то общее, что делает их похожими?

– Это умирающие пациенты? – Уточнил Мориус.

– Какие ещё умирающие? – Испугалась ведьма.

– Ну те, от которых врачи отказались. Разве нет?

– Нет. Это те, кто приходят ко мне со странной сыпью, например, или пьяницы горькие… или сумасшедшие.

– Сумасшедших тоже лечите?

– Да, но не травами. Гипнозом.

Этот ответ Мориуса впечатлил.

– Правда, не всегда получается, – добавила Мэв.

– А других как? Травами?

– Да, зелья готовлю или просто даю мешок трав, чтобы сами заваривали. Люди, лечащиеся волшебными растениями, должны пить отвары постоянно.

– То есть пожизненно?

– Верно. Иначе всё вернётся.

Что ж, это объясняет, почему ведьма велела Еве заваривать нондиверы каждый день. Но от чего Мэв лечила девушку? Что вообще она лечит цветами лжи?

– А что насчёт умирающих пациентов? Безнадёжных, от которых отказались доктора.

– Я такими не занимаюсь, – пожала плечами женщина, – если умирает, так и умрёт. Никто не может отогнать смерть.

– А колдуны могут?

– И колдуны не могут. Если смерть присмотрела себе новенького, то и заберёт, как ни бейся.

Мориус разволновался. Неужели его труды напрасны?!

– Но если пациент здоров! Если умирает, потому что потерял волю к жизни! Неужели его нельзя вылечить?!

– Откуда тебе знать, что он здоров? – Прищурилась Мэв. – Коль умирает, значит, болен. А раз болен, значит, смерть присмотрела новенького и ничего с этим не поделать: ни доктору, ни травнику, ни колдуну.

Мориус до сих пор не сказал ей, чем занимается, опасаясь отказа в обучении. Спорить с травницей было опасно, поэтому лорд переборол в себе это желание, решив получить для начала ответы на все свои вопросы. Позже он решит, как использовать полученные знания в приготовлении нового лекарства.

***

Килан проснулся первым и, подбросив дров в очаг, вышел из дома, чтобы умыться и набрать воды в реке. Выйдя за дверь, он невольно залюбовался пейзажем: остров припорошил первый снег. Деревья с ещё не опавшими красно-жёлтыми листьями, покрывал иней. Ели, раскинувшие свои пушистые лапы, приоделись в белые шубки. Ниже, обрамленная в белоснежные берега, темнела река.

Этот остров, свободный от людей, был настолько прекрасен, что совсем не хотелось нарушать его чистоту, но Килану пришлось это сделать. Он взял ведро и, оставляя следы, обнажающие сухую траву и гладкие камни, спустился к воде.

Подойдя к берегу, он помедлил. Воды реки казались чёрными и неподвижными и словно зеркало отражали лицо человека в маске, склонившегося над водой. Багряный лист, сорвавшийся с ветки, приземлился на водную гладь, вызвав рябь на её поверхности. Тёмная вода отозвалась едва заметным бликом, напомнившим Шуту блеск камня в кольце Некроманта. Вот бы найти что-то, столь же интересное, как то кольцо! Он бы снова сыграл с Вормаком. Ведь колдун отказался играть с Шутом, сочтя его ставку недостаточно интересной, но, увидев на его пальце перстень с обсидианом, вдруг оживился. Ворон пообещал разделить Шута с братьями, если златовласый поставит на кон именно это кольцо.

Шут тут же смекнул, что трофей, взятый у Некроманта, имеет какую-то ценность для мага. Он много лет берёг кольцо и не хотел терять этот необыкновенный артефакт, но желание владеть своим телом единолично и, как обещал Вормак, обойдясь при этом без жертв, оказалось сильнее. Шут был опытным игроком и, будучи уверенным в своих силах раздал карты. Игра была долгой, Вормак увидел перед собой достойного соперника и начал нервничать. Шут это заметил, и, заранее обрадовавшись, потерял бдительность и допустил ошибку. Партия была проиграна и колдун, победно улыбаясь, потребовал свой выигрыш.

Шут, уже было размечтавшийся о том, как управляет своим телом в одиночку, очень расстроился и решил не отдавать трофей без торга.

– Боюсь, что кольцо – слишком высокая награда за один лишь выигрыш, Вормак, – прищурился Шут, – мы оба знаем, что оно стоит гораздо больше!

Вормак по-птичьи склонил голову набок, не сводя внимательного взгляда с проигравшего.

– Решил меня надуть, златовласый?

– Это ты хочешь надуть меня! – Сердился Шут. – Мы могли решить вопрос обменом, если бы я сразу понял, насколько сильно ты хочешь это кольцо. А ты хочешь его! Отдели от нас хотя бы старшего брата, и я отдам тебе перстень!

С должниками Вормак не церемонился. Он обернулся птицей и попытался снять кольцо с пальца проигравшего, но Шут успел сжать ладонь в кулак. Рассерженный Ворон громко каркнул и, изловчившись, сильным ударом клюва сорвал кольцо с руки оппонента. Шут закричал и разжал ладонь: Ворон вылетел в окно, забрав с собой трофей, а с ним и 2 пальца златовласого.

Из-за резкой боли пробудился Раснария и, увидев льющуюся из руки кровь, побледнел и начал терять сознание. Закатив глаза, он обмяк и съехал на пол. Какой-то человек похлопал его по щекам и попробовал поднять.

– Эй, парень! – Позвал его кто-то, крепко завязывая на предплечье Цербера ленту. – Ну-ка, не засыпай! Пошли со мной.

Сильный мужчина выволок братьев на улицу, где сквозь полуобморочное состояние к сознанию смог прорваться Шут. Его прислонили к чему-то плотному, похожему на мешок с песком. Запахло виски, Шут почувствовал сильную боль в руке и заорал.

– Орёшь, значит, жить будешь, – кто-то потрепал его по плечу, – как тебя зовут?

– Шут, – ответил рыжий, открывая глаза.

Он находился на корабле. Перед ним суетился светловолосый мужчина. Он был настолько загорелым, что его выцветшие брови смотрелись на смуглом лице как-то неестественно и напоминали созревшие ячменные колосья, а водянистые глаза под ними казались застывшими каплями дождя.

– Крови боишься, Шут? – Спросил он.

– Не я… мой брат.

Мужик удивлённо вскинул вверх одну ячмено-бровь.

– Хм. Не оправился ещё, наверное. – Решил он, заматывая руку Шута бинтом. – Меня зовут Стром. Добро пожаловать на мой корабль.

Капитан в тот день во второй раз проиграл Вормаку, но оставался неподалёку, желая посмотреть, как играют другие, чтобы убедиться, что маг играет честно. Увидев падающего в обморок раненого парня капитан, вспомнив ярость толпы из-за внезапного ухода Ворона, а также уроки доктора Мо, поспешил на выручку пострадавшему. Так они и стали друзьями.

Килан обернулся, бросив взгляд на дом, в котором спала Ева. На протяжении всей жизни, сильнее всего на свете ему хотелось избавиться от соседства с братьями, однако теперь это желание приобретало новый смысл. Вот бы найти что-то, столь же ценное, как то кольцо! Шут стал умнее и опытнее, он сумеет обыграть Вормака. Ведь теперь у него есть по-настоящему важная причина добиться желаемого: «За такую любовь стоит бороться» – вспомнил он слова Евы. «Стоит, конечно, если ты не убогий» – горько усмехнулся Шут, опуская ведро в воду. Избавиться бы ему от своей неполноценности, чтобы, наконец, прижать к груди возлюбленную, не опасаясь причинить ей боль.

Камни Лагрианцев должны были заинтересовать Ворона, но Шут на них не рассчитывал. Он, никогда не имевший своей семьи, лучше других понимал, насколько важно, когда она есть. Килан считал, что куда важнее, чтобы Стром смог как можно скорее увидеть своих жену и дочь. А уж он, Шут, обязательно найдёт способ решить свою проблему. Когда-нибудь.

После завтрака было решено не терять времени и идти за Тучкой. Пришлось вернуться в город, пройдя через площадь с человеческими костями. Их припорошило снегом, и идти стало особенно неприятно: никогда не знаешь, в какой момент хрупкая кость сломается, отозвавшись омерзительным хрустом. К обеду друзья покинули город и вздохнули с облегчением: слишком уж гнетущая атмосфера царила среди заброшенных построек. Во время привала в лесу выяснилось, что животные на Лагриане всё-таки водятся. Путешественники заметили одичавших домашних кошек и коз, видели издалека лису, а в заводи обнаружили диких уток. Хорн, желая мяса, попытался подстрелить отставшую от собратьев козу, но она оказалась слишком резвой. Рассердившись, матрос застрелил пару уток, которыми Ева любовалась, сидя на берегу. Иногда ей казалось, будто он нарочно делает что-то неприятное рядом с ней, чтобы досадить. Не желая доставлять Хорну такое удовольствие, Ева промолчала, мрачно глядя на мёртвые утиные тушки. Хозяин острова почему-то молчал, глядя на бесцеремонное убийство птиц на своей территории, и Еву это немного удивляло. Но, раз уж Тучка молчит, то и она будет помалкивать, тем более что утки у Висмута получились вполне съедобными, хоть и жёсткими.

– Ева, ты спросила бы у своего нового друга, куда он нас ведёт? – Хмурился Стром. – Мы идём туда, откуда пришли. Если бы камни встретились нам по дороге, мы б, скорее всего, их увидели.

Девушка тоже заметила, что их путь подозрительно напоминает дорогу к берегу, к которому они причалили несколько дней назад. Вдалеке виднелся утёс, который она заприметила ещё по пути в город. Утёс был высоким, а под ним плескалось море.

– Тучка, – крикнула она, – куда ты ведёшь нас?

Сгусток остановился и задрожал. Шерл на плече Евы заурчал.

– Ты хочешь, чтобы мы покинули остров? – Продолжала девушка.

Тучка продолжал взволнованно колыхаться.

– Я не понимаю, – нахмурилась Ева, – ты ведь знаешь, где камни?

Сгусток замерцал.

– Приведи нас к ним! – Потребовала девушка и сама же удивилась своему решительному тону.

Тучка замерцал и направился вперёд. Ева пошла следом, остальные двинулись за ней.

Шли молча, каждый думал о своём. Раснария пытался отвлечься от мыслей о трупах на площади, вид которых крепко врезался в память, как репей, приставший к одежде. Стром переживал, правильно ли они идут, и стоило ли вообще доверять странному дождящему существу, которого они даже не видят. Висмут старался держаться поближе к Еве, при случае помогая ей перейти через небольшие препятствия, которые рослые мужчины преодолевали без труда. Хорн шёл позади всех, злясь на Строма, позволившего девчонке встать во главе экспедиции. Матрос не одобрял действия капитана и к тому же был недоволен тем, что ему не дали задержаться на площади, чтобы снять с усопших как можно больше побрякушек. За них на материке он мог бы получить неплохие деньги. Радовало одно: он обзавёлся парочкой великолепных кинжалов редкой ковки, которые, оставаясь в ножнах, даже не заржавели.

Ева тоже размышляла. Ей всё ещё казалось странным, что дух острова говорит с ней, и даже больше: он слушается её. Она ощущала сильные изменения внутри себя: теперь она не только видела и слышала Тучку, но и с закрытыми глазами без труда могла понять, где он находится, словно что-то невидимое связывало её с этим существом. Это должно было пугать, но Ева ощущала себя так, словно, наконец, начала дышать полной грудью. Будто раньше что-то не давало ей быть собой, отнимало какое-то важное чувство: как если бы глухой с рождения, вдруг услышав прекрасную музыку, осознал, чего был лишён раньше.

Через сутки Тучка остановился и, нависнув над небольшим болотцем, отчаянно заснежил.

– Это здесь? – С сомнением в голосе спросила Ева.

Сгусток утвердительно замерцал. Шерл спрыгнул с плеча девушки и юркнул в заснеженные кусты. Это было то самое место, где Ева встретила Тучку впервые. Она повернулась к друзьям.

– Он говорит, что камни там, – девушка указала на болотце.

– Он предлагает нам осушить болото? – Усмехнулся Хорн.

– Надо, значит, осушим, – решительно сказал капитан, – начнём с утра. Болото верховое и маленькое, управимся быстро. Выкопаем траншеи, а чтобы быстрее уходила вода, вытаскаем часть её вёдрами.

Ночь прошла спокойно. Шерл, вылезший из-под веток, сновал рядом с Тучкой. Он же устроился рядом с девушкой, охраняя её сон.

С утра работа закипела. Лопат было две, поэтому двое мужчин по очереди копали, а один таскал воду, выливая её подальше от места поиска. Ева ничем помочь не могла, поэтому взяла на себя функции Висмута. Долго болото осушать не пришлось: оно оказалось неглубоким, а на его дне друзья нашли ещё один труп, разложившийся до костей и покрытый тиной. Раснару стало нехорошо, он бросил лопату и поспешил отойти подальше. Капитан с матросом вытащили труп. На нём ещё были грязные лохмотья – всё, что осталось от одежды, а также сумка из толстой кожи, чудом сохранившая свою форму.

Стром, взволнованный находкой, осторожно разрезал сумку и вытащил её содержимое. Помимо грязи, в ней обнаружился круглый каменный предмет, похожий на блюдце с рельефным изображением: небольшой круг внутри, из которого выходят 4 длинных луча и 4 коротких, сильно напоминающих изображение компаса. В середине каждого луча были круглые углубления. Капитан пошарил в сумке снова.

– Я что-то нащупал! – Сказал он и начал вытаскивать небольшие полукруглые предметы, покрытые илом.

Ева взяла их у капитана и очистила в снегу. Предметы по форме напоминали линзу. Стром вытащил из сумки 9 таких полусфер. Все они оказались драгоценными камнями разных цветов: васильковый сапфир, белый лунный камень, золотистый опал, молочный агат, зелёный берилл, сиреневый аметист, оранжевый янтарь, горный хрусталь с синей кромкой и желтый цитрин.

Блюдо тоже помыли и поставили на землю.

– Нашли! – Стром раскраснелся от волнения. – Как же ими пользоваться? Как узнать, что они работают?

– Научи нас, – сказала Ева Тучке.

Дух острова качнулся в воздухе и опустился перед блюдцем, бросая на него снежную пыль. Ева взяла в руки зелёный камень.

– Куда его нужно положить? – Спросила она, поочерёдно дотрагиваясь до круглых выемок в блюдце.

На нужном круге дух острова замерцал, и Ева положила камень в углубление. То же самое она проделала с ещё семью камнями. Когда круг был заполнен, осталось одно свободное место – в центре. Ева положила туда оставшийся жёлтый цитрин.

Камень засветился, и луч, исходящий из него, направился вверх. Тучи, плотно закрывающие небо над островом, внезапно разошлись, и Лагриан осветило яркое Солнце.

– Работают! – Обрадовался капитан. – Они работают!

Он подскочил и бросился обнимать Еву.

– Без тебя мы бы ни за что их не нашли! – Восклицал он. – Только ты видишь эту свою Тучку! Передай ему спасибо от меня! Привел нас, не обманул!

Ева и сама была рада находке. За всю её жизнь с ней не происходило ничего необычного, а тут уйма событий и всего лишь за какие-то полгода: переезд, новые друзья, настоящая, хоть и безответная любовь, знакомство с Дарием, обряд экзорцизма, путешествие на проклятые острова, Тучка, новый питомец и, наконец, найденный артефакт!

– Осталось понять, для чего остальные камни, – сказал Стром, выпуская девушку из медвежьих объятий, – давай узнаем!

– Давай, – улыбнулась Ева и убрала цитрин с центрального круга.

Солнце не пропало, продолжая обогревать заиндевевший остров, хотя облака, плывущие рядом, угрожали вновь закрыть собой светило.

Вместо жёлтого камня Ева взяла голубой. Красивый светло-васильковый сапфир был водружён на центральную площадку. Подул холодный ветер. Если бы не сосны, закрывающие путников, они бы совсем замёрзли.

– Синий вызывает ветер, – заключил Стром, – давай попробуем белый.

Ева поменяла камни. Лунный камень вызывал обильный снегопад. Снега друзьям и так хватало, поэтому Ева поспешила заменить лунный камень на янтарную полусферу.

– Опять ветер! – Удивилась она. – Но камень-то другой…

– Погоди, – сказал Стром, облизав палец и выставив его перед собой, – он дует с другой стороны. Этот дует с Запада! А тот был с Севера.

Ева взглянула на блюдце. Камни были сложены так, что сапфир указывал на Север. Янтарь же на Запад.

– Значит, – вслух подумала Ева, – зелёный камень должен вызвать южный ветер, а золотистый опал – восточный.

Она переставила камни, проверяя догадку.

– Всё верно! – Подтвердил капитан.

Друзья проверили оставшиеся камни: сиреневый вызывал дождь, молочно-белый – туман, а прозрачно-синий – град.

– Наша миссия на острове завершена! – Объявил Стром. – Камни найдены. Поэтому предлагаю сегодня отдохнуть, отметить успех нашей экспедиции, а завтра сядем на корабль.

– А с ним что будем делать? – Спросила Ева, указывая на скелет, найденный в болоте. Тучка взволнованно летал над останками.

– Давайте его похороним, – предложил Висмут.

– А тех с площади тоже пойдём хоронить? – усмехнулся Хорн.

– Висмут прав, – кивнул капитан, игнорируя издёвки матроса, – надо его похоронить. Кем бы он ни был, он сохранил камни, чем здорово нам помог.

Шут и Висмут вырыли яму на пригорке чуть подальше от болота, положили туда останки и засыпали землёй. Стром где-то нашёл гладкий валун и прикатил его к месту захоронения, водрузив у бугорка. Тучка всё время мешался и то и дело присыпал мужчин снегом. Казалось, он выражал протест, но Ева велела сгустку не мешать, и он уныло повис рядом с ней. Иногда он забывался и начинал суетиться и летать вокруг девушки. Она пыталась расспросить его, но говорить Тучка не мог, а по мерцанию, дрожанию и обильному снегопаду понятно было не слишком много.