Текст книги "Инсайт"

– Шут! – шикнул на него Стром.

Шут равнодушно отвернулся к окну.

Ева вновь была ранена его безразличием. Как это всё понимать? Такой добрый и внимательный перед отъездом, и такой суровый – нет, даже жестокий, сейчас! Хоть он и был прав, но как обидно звучат его слова!

– Знаешь, Килан! Если ты не рад меня видеть, то лучше уйди! – в сердцах сказала Ева.

– Да я и сам хотел, – Шут небрежно взглянул на неё через плечо и улыбнулся, – спасибо, что напомнила!

Он запрокинул голову и закрыл глаза буквально на секунду. А когда открыл снова, посмотрел на окружающих скучающим взглядом:

– Не слушай этого дурака, – меланхолично сказал Сомбер, – он специально, но не со зла.

Сомбер часто говорил загадками. Как можно не со зла, но специально цеплять кого-то? Глупость какая-то!

– Правда, милая, не серчай, – ласково сказал Стром, – главное, что ты жива и здорова.

– Кстати, как спала сегодня? – сменил тему Лорд.

– Очень хорошо, Мориус, спасибо! Твоё снадобье действительно мне помогло.

Ева попыталась ответить максимально непринуждённо и весело, хотя её всё ещё потряхивало от слов Килана.

Мориус познакомился с младшим братом, но тот, будучи малообщительным, решил вернуться после обеда, чтобы поиграть для всех на лютне, поэтому во время трапезы его сменил Раснария.

– Как же мне сразу отличить, какой брат прямо сейчас передо мной? – деликатно спросил Мориус.

– Я тоже не сразу привык, – ответил капитан, накладывая себе еду, – поэтому назвал его Цербером. Понимаешь, да? Три башки, одна задница… – капитан хохотнул, – образно, конечно. Сейчас почти всегда вижу. У них разная походка, мимика, голоса, привычки. Со временем я стал легко отличать одного брата от другого, но и сейчас иногда сомневаюсь. На «Цербера» зато откликаются все трое. Верно, Раснар? – он подмигнул старшему из братьев.

– Да, но нам эта кличка не нравится, – заметил тот.

– Она не нравится только тебе, – поправил его капитан.

Раснар молча закатил глаза.

– Это правда, – тихо отозвался Сомбер, – мне вот абсолютно всё равно, как меня называют.

Мориус с нескрываемым любопытством следил за сменой действующих лиц в теле Цербера. Выглядело это довольно странно. Один человек говорил разными голосами. Иногда все три брата могли одновременно поддерживать общение в компании. А иногда, будучи без свидетелей, они общались только друг с другом, сидя в одиночной каюте. Чаще всего перед сном.

– Я видел подобное, – аккуратно начал Мориус, – но в таких случаях телом владеет лишь один.

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовался Раснар.

– Я имею в виду подселенцев. Точнее, людей, с подселёнными к ним душами.

– Одержимых?

– Ну… можно и так сказать.

Раснар нахмурился.

– Я рассматривал такой вариант, но это не наш случай, – мрачно сказал он.

– Как ты это понял? – поинтересовался Лорд.

Раснария молчал. Он размышлял, стоит ли рассказывать Мориусу об этом. Ева и Стром молча ели, наблюдая за ходом диалога.

– Мы проходили обряд экзорцизма, – серьёзно изрёк Раснар, – но ничего не вышло. Мы такими родились, мои братья – именно братья, а не подселенцы.

Мориус напрягся.

– Где вы его проходили?

– В одном монастыре пару лет назад, не здесь. Священник взял горсть золотых за это, но Шут всё испортил и монах выгнал нас, не допев свои молитвы.

– Расскажи-ка подробнее, что он делал?

– Почему ты так интересуешься? – раздражённо фыркнул Раснар.

– Потому что думаю, что монах обманул тебя, – Мориус внимательно глядел своими вороньими глазами на Раснара, сложив руки на столе в замок.

– Почему? – недоумевал Раснария.

– Расскажи про обряд. И я объясню, что заставило меня сомневаться.

– Ну… хорошо, – сдался Раснар, – мы вошли в келью, он сказал мне надеть на голое тело грубый мешок с прорезями для рук. Сказал, что это для очищения духа. Велел поесть сушёного гороха и выпить полкувшина вина. Потом сказал мне сесть на пол и стал крутиться вокруг меня, распевая молитвы на неизвестном языке. Пел причудливо, как-то слегка похрюкивая, из-за чего уже пьяный Шут не выдержал и пустился в пляс, отвешивая монаху оплеухи и щедро одаривая пинками. Священник дважды облил меня водой, крича «Изыди! Изыди!», но Шут не унимался. Тогда монах крикнул, что я обречён и прогнал нас. Так что ничего не получилось.

– Он вас надул, – сообщил Мориус, – обряд проводится не так.

– Как это надул?! – воскликнул Раснар, привстав от возмущения, – а?! Откуда тебе знать это?! С чего ты это взял?

– С того, – тихо ответил Мориус, – что я принимал в них участие.

Повисла звенящая тишина. Кто-то выронил вилку, и она звонко брякнула о каменный пол. Ева изумлённо застыла, глядя на доктора. Стром присвистнул. Раснар возмущённо хватал ртом воздух.

– Расскажи!.. – выдохнул он.

Лорд потупил взгляд, отложил приборы и повертел кольцо с изумрудом на пальце, как делал всегда, когда размышлял.

– Одними молитвами духа не изгнать. Обряд проводится монахами, но при участии опытного доктора. Обряд жуткий и очень опасный, – он сделал паузу и поднял глаза на гостей, – потому, что нельзя изгнать духа из живого человека.

– То есть? – недоумённо спросил Раснария, – не понимаю.

– То есть человека надо убить, идиот! – мрачно заметил Шут.

– Пошёл к чёрту! – стукнул себя по лбу Раснар.

– Ша! – гавкнул Стром. Братья вечно ругались друг с другом, и капитан привык затыкать им рот, когда они делали это в неподходящий момент. – Продолжай, Мо.

– Шут прав, – кивнул он, – чтобы дух освободил жертву, её тело должно стать мёртвым. Проблема в том, что при этом бренную оболочку покидают оба: и хозяин, и подселенец. Для такого обряда годится только один вид умерщвления – утопление. Потому что есть шанс вернуть жертву к жизни.

– Так вот оно что… – догадался капитан, – ты оживлял одержимых?

– Да, – ответил Лорд, – жертв Некроманта. Иначе их было не спасти. Пока врач выкачивает воду из лёгких и делает массаж сердца, монахи читают защитную молитву, чтобы, когда дух хозяина вернется в тело, подселенец не вернулся вместе с ним. Ведь у него приказ Некроманта и он может преследовать свою жертву. Поэтому перед обрядом на одержимого надевают защитный амулет, который при звуках молитвы образует временный незримый защитный купол. Подселенец через него пройти не может и тогда он уходит прочь.

– А бывали неудачные случаи? – уточнил Стром.

– К сожалению, я не волшебник, а всего лишь доктор. Поэтому да, иногда сердце жертвы не выдерживало.

– И они всё равно соглашались на это?! – удивился Раснар.

– Соглашались. И сами же об этом просили.

– Но ведь они могли не выжить…

– И всё же, – кивнул Мориус.

– А я бы тоже рискнула, если бы оказалась на их месте, – заметила Ева, – уж лучше воспользоваться шансом освободиться и снова стать собой, чем не быть себе хозяином.

Раснар укоризненно посмотрел в её сторону.

– У вас другой случай, – пожала плечами Ева, – ты же сам говорил.

– Ну… теперь я не уверен в этом, – расстроился Раснар, – выходит, что никакого обряда не было и я могу быть одержим этим придурком.

– Или же это придурок на самом деле одержим идиотом, – тут же съязвил Шут.

Раснар что-то хотел ответить, но вместо этого тихо зарычал, увидев свирепый взгляд Строма.

– Вы можете общаться между собой, – заметил Мориус, – у одержимых такого, как правило, не наблюдается. Когда телом жертвы владеет подселенец, сама жертва не осознаёт себя, не может сопротивляться. Хоть священник и обманул вас, я думаю, что даже настоящий обряд вам бы не помог. Вы либо все вернулись бы в тело, либо просто погибли.

– Просто погибли! – проворчал Раснар, – говоришь, как мясник!

– Врачу нельзя быть чувствительным, – заметил Лорд, – сентиментальность чревата фатальными ошибками.

Остаток обеда Стром и Мориус вспоминали период, когда вместе пересекали океан на пути в Сомнус. Ева слушала. Раснар пребывал в мрачной задумчивости. После трапезы появился Сомбер и развлёк друзей игрой на лютне, исполнив заодно балладу о братьях.

Мориус рассказал, что случилось в доме девушки, а Ева поведала друзьям о беседе с рунами, которые утверждали, что Дарий счастлив сейчас, но всё ещё не нашёл путь в иной мир.

– Куда же он подевался? – Спросил Стром.

Ева пожала плечами.

– Ты больше не видишь его? – спросил Сомбер.

– С тех пор ни разу не видела.

– Надеюсь, что твои камни ошиблись. – Серьёзно сказал Мориус.

– Почему?

– Потому что уничтожив портрет, мы устранили то, что удерживало дух в этом мире. Он просто обязан был отправиться в иной мир. И если этого не произошло, значит, он нашёл что-то другое, за что смог уцепиться в этом.

– Её камушки частенько привирают, – задорно подмигнул Шут. – В прошлый раз столько ерунды наговорили!

Ева фыркнула и отвернулась. Просто Шут стыдится признать свои чувства к той девушке, поэтому всячески пытается их завуалировать. Да он ведь врёт даже самому себе! Ведь Ева знает, что камни всегда говорят правду. Она решительно повернулась к рыжеволосому.

– Ну, так давай проверим снова? – В её голосе послышался вызов. – Ты задашь вопрос, на который точно знаешь ответ и вытянешь камни, а я скажу тебе, что они ответили.

Шут довольно улыбнулся и кивнул:

– Вызов принят, малявка!

Ева ушла в спальню за камнями. Друзья ожидали её на террасе с видом на горы, наслаждаясь ароматами вечера. Солнце уже село, но сумерки приятно ласкали взор мягкими красками. Мориус зажёг лампу.

– Что-то Евы давно нет, – заметил он, – мне кажется, она ушла где-то с полчаса назад.

– Я схожу за ней, – сказал Шут и зашёл в дом.

Он поднялся на второй этаж. Дверь в спальню Евы была приоткрыта. Шут остановился и прислушался. Из комнаты доносился шорох. Мужчина заглянул внутрь. Все свечи были зажжены, даже те, что стояли очень высоко. Как Ева до них дотянулась? Свечи давали много света, и Шут увидел, что девушка складывает что-то в походную сумку. Шут постучал.

– Ты забыла про нас? – мягко поинтересовался он.

Ева оглянулась. Из носа вновь шла кровь.

– Что тебе нужно? – холодно спросила она.

– Это что у тебя, кровь? Что-то случилось?

– Какой ты заботливый! – съязвила Ева, вытерев кровь платком. – Всё нормально, иногда такое бывает. Зачем ты пришёл?

– Я пришёл за тобой. Тебя давно нет. Что ты делаешь?

– Эмм… я… – Ева запнулась, словно подбирала подходящий ответ, – ищу кое-что.

– Руны?

– Да! – кивнула девушка. – Руны.

– Вот же они. – Шут указал на стол. Камни лежали на столе россыпью. Нового мешочка Ева для них пока не нашла.

– Не заметила. – Небрежно ответила Ева и сгребла камни в карман жилета.

Шут насторожился. На Еву это было совсем не похоже. Она очень бережно относилась к камням и вряд ли могла забыть, куда их положила. Это было странно. Да и с ним настолько холодно Ева никогда не говорила, даже если злилась.

Они спустились вниз. Мориус и капитан уже зашли в дом: на террасе становилось прохладно.

– Будешь грог, девочка? – Весело спросил Стром. – У меня пара бутылок рома, можно приготовить.

– Не откажусь. – Ответила девушка, усаживаясь во главе стола. – Скажи, капитан, как скоро ты планируешь отправляться в путь?

Стром отвлёкся от открывания бутыли и удивлённо посмотрел на подругу.

– Давно ты стала звать меня капитаном?

– Я бы хотела увидеть мир, – продолжила Ева, игнорируя вопрос друга, – возьми меня с собой. Тем более, что мой дом пока не пригоден для проживания.

– Хорошо, – растерянно ответил Капитан, – мы отчаливаем на днях, отправимся на Юг через Лисий остров, а даль…

– Я хочу на Стеклянный архипелаг. – Перебила Капитана Ева. – Можешь отвезти меня туда? Я останусь, а вы отправитесь на Юг.

– Почему на архипелаг? – спросил Шут.

– Дарий много о нём рассказывал, мне захотелось начать путешествие с этих островов.

Капитан кашлянул. Они с Шутом переглянулись.

– Можно и так. Но мне бы не хотелось, чтобы ты гуляла там одна, там может быть небезопасно. Поэтому лучше сначала мы отправимся на Юг, поищем там кое-что для Эмпория, а потом все вместе двинем на архипелаг. Это не займёт много времени.

– Хорошо, – согласилась Ева, – не терпится увидеть твой корабль.

– Что там насчёт камушков? – напомнил Шут.

– Да, покажи нам, как работает твоё колдовство, – улыбнулся Мориус, усаживаясь за стол напротив.

Ева выглядела какой-то растерянной, словно не понимала, о чем говорят друзья. Помедлив, она опустила руку в карман жилета и вытащила камни, выложив их на стол перед собой. Камни со звяканьем рассыпались по лакированной поверхности, поблёскивая, словно застывшие великаньи слёзы.

– Ты можешь сложить их вот сюда, – Шут протянул импровизированный мешочек, сделанный из шейного платка.

Ева приняла мешок из рук Шута и не спеша сложила туда камни.

– Тяни. – Приказала она Шуту.

– А разве не нужно сначала задать вопрос? – Прищурился он, усевшись рядом.

– Задавай. – Загадочная полуулыбка играла на губах девушки.

– Я стал совсем ветреный… – Начал Шут и, облокотившись на стол, приблизился к лицу подруги, внимательно глядя в её глаза. Обычно она краснела или же смущённо отводила взгляд, но не сегодня. Теперь её взгляд был спокойный и смелый. – Опять влюбился, представляешь?

– Ближе к делу, Шут. – Сказала Ева и выпрямилась, откинувшись на спинку стула.

– Ты торопишься?

– Грог пахнет очень соблазнительно, мне бы хотелось скорее попробовать.

– Хорошо. – Шут тоже сел ровнее. – Пока мы чинили пробоину близ Стеклянных островов, нам носила еду местная девушка. Очень мне понравилась! Красивая такая блондинка.

Капитан, стоявший за спиной Евы, отвлёкся от приготовления грога и обернулся, удивлённо глядя на Шута. Лицо его выражало непонимание. Он хотел было что-то возразить, но Шут подал ему еле заметный знак глазами и капитан промолчал.

– Итак, я хотел бы узнать, встречу ли я её снова. Ну и, конечно, взаимны ли мои чувства к ней.

Сказав это, Килан вытянул три камня, как и в прошлый раз, и положил их перед Евой. Она взяла камни и повертела в руках.

– Девушку встретишь, если поторопишься. У неё там полно поклонников и помимо тебя. Чувства взаимны, но месяцами ждать тебя она не будет.

Шут резко встал, одновременно выхватив из-за пазухи револьвер, и направил его на подругу. Стул позади него с грохотом повалился на пол. Мориус тоже подскочил.

– Ты с ума сошёл? – крикнул капитан.

– Можешь больше не притворяться! – угрожающе сказал Шут, глядя на Еву. – Покинь её тело!

– А ты не такой дурак, каким прикидываешься! – Рассмеялась Ева. – Только этим, – она указала на револьвер, – меня уже не напугаешь. Ты же не станешь убивать нашу подругу, Шут? Не станешь. Так что опусти оружие, оно сейчас совершенно бесполезно.

Призрак был прав. Килан опустил револьвер.

– Зачем ты сделал это? – обратился Мориус к Дарию, поняв, что случилось, – почему не ушёл дальше?

– Если бы мог – ушёл бы.

– Как ты смог вселиться в неё? – Осторожно уточнял Мориус, пытаясь понять, в какой момент совершил ошибку при уничтожении портрета.

– Это сделал не я! – Дарий убрал руки за голову, приняв расслабленную позу, – при всём желании на такое я не способен. Ева, несмотря на страх, так сильно хотела мне помочь, что не смогла отпустить в неизвестность. Я сам был удивлён, когда понял, что случилось. Но такой результат мне даже понравился! Так что спасибо, что спалил портрет и уничтожил мою тюрьму. Я бы пожал тебе за это руку, но, кажется, ты не в настроении.

Шут и капитан растерянно молчали, не зная, как себя вести. Мориус, стараясь сохранять спокойствие и бдительность, осторожно вёл переговоры с духом. Тот охотно поддерживал беседу, словно радовался возможности общаться.

– Значит, тогда ночью у камина я встретил тебя?

– Да. Я не мог сказать. Вряд ли ты обрадовался бы такому гостю. К тому же я был так счастлив почувствовать тепло от очага, почуять запах спичек, что забыл обо всём на свете. Вообще, приятно иметь тело. – Призрак провёл руками по волосам. – Особенно, когда многие годы остро ощущаешь его нехватку. Я бы, конечно, предпочёл тело более крупное и точно не женское, но мне сейчас хватит и этого.

– Хватит для чего?

– Чтобы закончить мои дела.

– Почему бы тебе не покинуть тело нашей подруги и не отправиться дальше? Зачем ты цепляешься за этот мир?

– Есть вещи, которые зависят не от меня. – Сообщил призрак, – Благодарю за компанию, но я вынужден откланяться.

Дарий встал и поправил жилет.

– Куда это ты собрался? – Угрожающе спросил Шут.

– Сомневаюсь, что вы теперь согласитесь помочь мне добраться до архипелага, поэтому я доберусь туда сам.

– Тебе придётся остаться с нами как минимум до утра, – настаивал Мориус, – утром мы поговорим об этом с Евой. Как-никак, хозяйка тела – она, а не ты. И решать, куда вы с ней поедете, будет она.

Призрак улыбнулся.

– Она не вернётся утром. Ты напрасно думаешь, что я терял время здесь зря. Я научился контролировать тело даже днём. Ева вернётся, но только тогда, когда я завершу своё дело.

– Не забывай, что ты находишься в теле хрупкой девушки, – напомнил Стром, – так что сиди на месте по-хорошему, пока мы тебя не скрутили и не привязали к стулу.

– Это я тоже предусмотрел. – Голос Дария звучал спокойно. – Лучше не мешайте мне. Я кое-чему научился без тела, а обретя его вновь, потренировался делать то же самое. И знаете… колдунами не рождаются, ими становятся!

Дарий взмахнул рукой и все свечи, находящиеся в холле, в том числе и дрова в камине – вспыхнули ярким пламенем. Холл озарился светом.

Капитан чертыхнулся.

– Двигать предметы пока ещё не получается, – продолжил Дарий, – но подпалить кого-то из вас или всех разом я вполне смогу. Так что лучше не мешайте мне.

– Я отвезу тебя на Стеклянные острова, – вздохнул Соллер, – поедем с утра. Не уходи сейчас.

– Я больше не хочу ехать с вами. – Отрезал призрак, – кто знает, какую ловушку вы приготовите для меня во время путешествия.

– Тебе понадобятся деньги и еда, – сказал Мориус, – подожди немного, я соберу для тебя сумку. Ты должен позаботиться о нашей подруге.

– И ты вот так его отпустишь?! – рассердился капитан.

Мориус приподнял бровь:

– А у нас есть выбор?

– У вас нет выбора! – Довольный Дарий уселся на стул, ожидая обещанную Мориусом, сумку. Деньги в дороге ему пригодятся. Да и кому бы он точно не хотел навредить – так это Еве, особенно теперь, когда у них одно общее тело на двоих.

В холле воцарилась тишина, лишь стрелки на часах продолжали отмерять секунды с тихим бряцаньем.

Шут подавленно молчал. Казалось, он переживал о чём-то в глубине души, стараясь максимально скрыть свои мысли, но в этот раз у него это плохо получалось. Он обменялся взглядом с капитаном. За годы дружбы они научились понимать друг друга без слов. Их взгляды означали одно и то же: они отправятся за призраком следом, чтобы в момент, когда Ева очнётся, друзья были рядом.

Дарий тоже молчал, легонько постукивая подушечками пальцев по столу, в такт часам. Он добился своего. Пусть не тем способом, каким хотел изначально, но всё же: теперь он отправится в Серпент и завершит своё дело. Глупо было надеяться, что друзья Евы не заметят подмены, однако, Дарий не ожидал, что самым внимательным окажется этот легкомысленный златовласка. И как он угадал? Где Дарий прокололся? Когда толковал руны? Так ведь Шут говорил, что они и до этого постоянно врали.

Вдруг Дарий почувствовал укол в шею. Он резко обернулся, увидев у себя за спиной Мориуса. В глазах потемнело, и Дарий обмяк, чувствуя, как теряет сознание. Разум рассыпался на миллионы частиц и растворился в приятной баюкающей тьме.

– Уснула. – Сказал Мориус, подхватывая девушку на руки.

– Что это ты сделал? – Спросил Шут, глядя на длинный латунный предмет с иглой с одной стороны и кольцом с другой.

– Вколол сильное снотворное. Иначе мы бы его не остановили.

– Хитро! – Восхитился капитан. – Мо продолжает удивлять!

– Боюсь, это всего лишь передышка, – вздохнул Лорд, – часов через шесть она проснётся, но мы не знаем, кто из них очнётся раньше. И если это будет полтергейст – нам несдобровать.

Они отнесли Еву в спальню и, положив на постель, укрыли одеялом.

– Как ты понял, что это не она? – спросил Стром у Шута.

Килан встал у окна, наблюдая, как туман сходит с гор слоистыми рваными клочьями.

Признаков было много. Ева не могла зажечь свечи в спальне наверху сама. Теперь этому было объяснение: Дарий делал это одним взмахом. Она даже не моргнула, когда он сказал о новой любви, хотя знал: это должно было причинить ей боль. Ева же совсем не смутилась, не спрятала грусть за нелепым покашливанием, как раньше. Ну и, в конце концов…

– Руны. – Сказал Шут. – Они всегда говорят правду. Не было никакой красавицы-блондинки у Стеклянных островов, я её выдумал. Будь с нами Ева, она бы сразу поняла это по камням.

– Ты же говорил, что её камни лгут?

– Нет, не лгут.

– Шут, вот ты свинья! – Воскликнул Стром. – Попробуй пойми, когда ты говоришь правду, а когда притворяешься! Зачем врал ей?

– Так было нужно.

Капитан махнул рукой.

– Дурак ты какой-то, честное слово!

Мориус сел на кровать и проверил пульс девушки. Всё в норме.

– Не могу понять, как он смог подселиться в её тело, – задумался доктор, – даже полтергейсту это не под силу.

– Думаешь, призрак не лжёт?

– Лжёт, но в чём-то другом. Такое возможно… но только по приказу Некроманта.

– Неужели он объявился в Сомнусе… – в голосе капитана послышалась тревога. – Спустя столько лет?

– Я допускаю такой вариант.

– Это невозможно, – возразил Шут, повернувшись к друзьям, – Некромант умер много лет назад.

– Откуда ты знаешь?

– Я был там.

– Опять твои шуточки? – Неуверенно спросил Стром.

Шут отрицательно покачал головой. Он был серьёзен.

– Умирал он ужасно. Весь был в язвах, просто гнил заживо. Сказал, что так умирают все тёмные маги. Он хотел передать свой дар и предлагал его мне.

– Почему тебе?

– Потому что больше никого рядом не оказалось. Мне было 14, я был вороватый и голодный. Залез в заброшенный дом, думал поживиться чем-нибудь, что можно продать, а там этот урод гниёт. Лицо в шрамах, слеп на один глаз. Волосы чёрные, почти как у тебя, Мориус, а здоровый глаз необычного серебристо-синего или даже бело-синего цвета. Как грозовое облако в жаркий день… только светлее. Я таких глаз не встречал раньше, поэтому запомнил. Маг был совсем плох, вот и предложил мне дар. Сказал, что имея его, я смогу разделиться с братьями. Но цена этого была высока: братья должны были погибнуть. Я отказался.

Капитан не верил своим ушам. Он всегда думал, что Шут пойдёт на любые условия ради того, чтобы обладать телом в одиночку. Шут всегда был самым непонятным и самым скрытным из трех личностей Цербера; теперь же он казался капитану ещё более сложным.

– Он хотел передать дар вместе с кольцом. – Продолжал Шут. – Я не взял. Подобрал только, когда Некромант преставился. Взял, как трофей. Предполагал, что кольцо имеет какую-то магическую ценность.

– А потом?

– А что потом? Это уже не важно. Важно, что умер Некромант. Нет его больше. Так что он не мог приказать этому духу что-либо.

Что ж, одной проблемой меньше: Некромант умер, а значит, новых одержимых больше не будет. Но как это сделал Дарий? Как он завладел чужим телом без приказа? На этот вопрос ответа не было.

– А Ева говорила тебе, что она могла касаться призрака? – Вспомнил Шут.

– Нет. Как это? – Заинтересовался Мориус.

– Она не только видела его, но могла взять за руку и вывести из дома. Она говорила, что пока нас не было, они даже гуляли во дворе ночью. С ней он мог выходить за пределы дома.

– То есть его связь с портретом обрывалась в момент, когда она брала его за руку?

– Я так понял, что да.

– Если б я только знал об этом раньше, – Мориус схватился за голову, – не предлагал бы ей сжечь портрет! Иногда медиум может формировать прочную связь с призраком. Я слышал об этом, но не знал, как именно она формируется. Вероятно это их дружба… её эмоции, сожаление и глубинный страх за него дали ему возможность завладеть её телом.

– Выходит, он не лжёт? – Шут нахмурился. – И она сама этого хотела?

– Может и не лжёт. Это трудно понять, он необычный полтергейст. Я такого раньше не встречал. Чаще всего они действуют инстинктивно, ведь ничего человеческого в таких призраках уже не остаётся. Они помнят только то, что причинило им сильную боль при жизни и вечно мстят всем вокруг. Как дикари, проведшие много лет на необитаемом острове. С ними очень трудно говорить: они как сгусток негатива. Этот же очень разумный. И оттого очень опасный. Никто, кроме Шута и не понял, что перед нами не Ева. Он неплохо маскировался. – Мориус задумался. – Возможно, прошло слишком мало времени, и он ещё не забыл, каково быть человеком.

В воздухе повисло напряжение. Случилось то, о чём Шут говорил капитану той ночью, когда Ева пыталась познакомить их с призраком. Общение с мертвецами всегда заканчивается плохо. И зачем только Шут уехал после того, как передал ей конверт с документами? Торопился… а надо было остаться! Не оставлять её одну. Он бы уговорил её, убедил поехать с ним. Они бы вместе отправились помогать капитану с кораблём. Он должен был предполагать, что после прочитанного Ева не сможет удержаться от расспросов и нарушит обещание. Килан мог уберечь её от опасности, взяв ситуацию в свои руки. Но он уехал. Ну и кто он после этого? Шут безнадежно обхватил голову руками. Да, дурак – он и есть дурак.

– И всё же, – напомнил Мориус, – когда она проснётся, мы должны быть готовы, что первой очнётся не она. Что будем делать?

– Вколешь ей ещё снотворного? – Предположил капитан.

Мориус покачал головой.

– Нет, нельзя. Это сильный препарат. От одной дозы ничего не будет, но если колоть его без передышки, это может привести к серьёзным последствиям.

– Какие у нас варианты? – Расстроено спросил моряк. – Если первым проснётся призрак, мы не сможем его удержать. Не сможем как-то помешать ему. Может, у тебя завалялось лекарство от такой магии?

Мориус покачал головой.

– Я могу предложить лишь один выход, но это большой риск.

Никто не осмеливался сказать это вслух, но все поняли, что имеет в виду Лорд.

– Однако мы не можем проводить обряд без её согласия, – добавил Мориус, – а это замкнутый круг. Если призрак не лжёт, то он будет контролировать тело и после её пробуждения. И тогда мы не только не сможем узнать её мнение на этот счёт, но и потеряем контроль над полтергейстом.

– За обедом она сказала, что окажись в такой ситуации, пошла бы на этот шаг. – Напомнил Стром. – Значит, заочно её согласие у нас есть.

Шут занервничал. Мориус говорил, что не все одержимые выживают. Что, если он видел Еву живой и весёлой в последний раз, когда вновь подшучивал над ней? Он ведь даже ни разу не сказал ей, как она ему дорога. От одной этой мысли у него заныло в груди.

– Мо, – Голос моряка был осипшим от волнения, – ты гарантируешь, что она выживет? Я полюбил девчонку, она напоминает мне мою дочь… Может, есть ещё способы? Другие, менее опасные.

– Я бы рад предложить другой вариант, но подселенцев изгоняют только так. Извлечь духа без ущерба для жертвы под силу только одному магу. И даже если бы каким-то чудом он согласился нам помочь, мы теперь знаем, что он мёртв, и это невозможно.

– Может, отвезём её домой, к родителям? – Предложил Шут. – Там живёт ведьма, которая лечила её с детства. Вдруг она знает, как помочь?

– Сколько ещё ты сможешь удерживать Еву в состоянии сна? – спросил моряк у доктора.

Мориус посмотрел на часы.

– До пробуждения осталось часа 2.

– Не успеем, Шут. – Вздохнул капитан и повернулся к Мориусу, – а можно ли вкалывать снотворное часто, но малыми дозами? Чтобы мы успели доплыть до её острова.

Лорд измерил пульс, послушал сердцебиение пациентки.

– Нет. – Заключил он. – Сейчас её сердце бьётся медленно и слабо. Если не дать ему передышку, оно остановится. Любая доза, вколотая без перерыва на несколько часов, убьёт её.

От этих слов у Шута в груди похолодело. Он нервно сглотнул.

– Я против. – Его голос дрогнул. – Давайте отпустим его. Пусть идёт, куда хочет!

Мориус, нависший над постелью больной, словно жуткий истукан, одними лишь глазами наблюдал за разволновавшимся Шутом. Лорду нечего было предложить. Имея внушительный опыт работы с одержимыми, он не знал иного выхода, однако не мог дать никаких гарантий. Никто не мог.

Стром закурил трубку и зашагал по комнате.

– Если он отправится вершить свою месть руками Евы, она не простит нам этого. – Взволнованно сказал он. – Шут, я переживаю не меньше твоего! Но кому, как не тебе известно, как мерзко отвечать за то, чего ты даже не делал! И ты позволишь какому-то сумасшедшему мстителю, швыряющемуся огнём, использовать её тело в своих целях? Ты, как никто другой понимаешь, как важно иметь возможность распоряжаться собой по своему усмотрению. Только вы трое хотя бы понимаете, что варитесь в одном сосуде, а она даже не осознаёт себя!

А ведь, правда. Сколько времени пройдёт, прежде чем она сможет пробудиться? Разве это жизнь? Могла ли Ева предполагать, насколько пророческими были её слова, когда она сообщила о готовности умереть, только бы не быть чьей-то марионеткой? Килан единственный из присутствующих понимал, какое отчаяние порой вызывает невозможность быть хозяином самому себе; он часто чувствовал стыд за действия старшего брата и ненавидел его за это. Раснария при всей его отзывчивости, гордости и великодушии, был очень самовлюблённым и тщеславным, падким на похвалы и лесть, а также крайне неразборчивым в связях. Считая себя темпераментным красавцем, он охотно дарил женщинам свою ласку. Эдакий дамский угодник. Во всех его действиях Шут видел неуёмную жажду быть любимым всеми вокруг. При этом Раснар был хорошим и добрым другом. Но Шут всё равно считал его двуличным и слабым, бесконечно страдая от нахождения с братом в одном теле. Раснария же отвечал на презрение брата ненавистью: Шут сильно мешал ему получать от жизни все доступные удовольствия. Жизнь двух братьев в одном теле являла собой нескончаемую борьбу.

А вот Сомбер всегда понимал Шута. Пожалуй, не будь Раснарии, Шут мог бы мирно соседствовать в одном теле с младшим братом. Они всегда могли договориться между собой. Килан доверял музыканту и защищал от нападок Раснара, когда тот обвинял Сомбера в излишней пассивности.

Шут бросил взгляд на Еву. Какая же она бледная! Наверное, это из-за снотворного. Шут позволил себе слабость: он сел на край кровати и взял девушку за тонкую руку. Вот бы всё стало, как раньше… Она бы открыла глаза, обвела присутствующих своим добрым наивным взглядом и смущённо улыбнулась, поправив свои тёмно-рыжие локоны. Они пили бы чай в гостиной все вместе, рассказывали истории, смеялись, строили планы. И он бы никогда больше не оставил её одну.

«Решайся, брат» – услышал Шут в голове голос Сомбера.

– Мы проголосуем, – Шут поднял взгляд на друзей, – нас пятеро. Каждый скажет, что думает. Мориус, – он обратился к лорду, – ты первый.