Текст книги "Индийская тушь"

Но он просчитался.

Миссис Свон (гневно). Мы сделали из вас настоящую страну! И когда мы ушли, вы сразу рассыпались вдребезги, как Шалтай-Болтай! Посмотрите на карту! Вам должно быть стыдно!

Аниш. Ах да… я здесь гость и веду себя…

Миссис Свон (успокаиваясь). Нет, всего лишь дерзко. Когда вы домой?

Аниш (изумленно). Я… вы хотите, чтобы я ушел?

Миссис Свон (с тем же изумлением). Нет. О чем вы говорите?

Аниш (начинает догадываться). А-а-а… домой! Я не хотел сказать, что гощу в Англии. Теперь Англия – мой дом. Я провел здесь полжизни. Я здесь женился.

Миссис Свон. На англичанке?

Аниш. Да, мы встретились в художественной школе.

Миссис Свон (одобрительно). Родственные души.

Аниш. Нет. Я больше не работаю с реалистичной живописью.

Миссис Свон. А с чем же?

Аниш. Я… гм… деконструирую.

Миссис Свон. Какая жалость!

Аниш. Я все еще умею рисовать, если нужно. Могу я нарисовать вас?

Миссис Свон. Ну нет, чего мне только не хватало…

Аниш. Это для себя.

Миссис Свон. Да? Зачем вам?

Аниш. Всего лишь небольшой скетч карандашом. Мы не должны противиться, когда жизнь предлагает замкнуть один из ее кругов!

Миссис Свон. Это индуизм?

Аниш. О… не знаю. Наверное.

Миссис Свон. Звучит очень по-восточному. Хорошо же. Вы можете меня нарисовать.

Аниш. Это нас сдружит.

Аниш достает блокнот для рисунков из папки и начинает рисовать.

Флора и Дас сидят за столом с лимонадом.

Флора. Поедая тиффин на веранде моего бунгало, я опрокинула кедгери на мои дунгари, и мне пришлось идти в джимхану в пижамах, как кули.

Дас. Я покупал чатни на базаре, когда головорез сбежал из чоки и убил валлаха ради добычи. Поднялся халлабалу, и он очутился в маллигатони.

Флора. Я стала дулалли в дурбаре и была отправлена обратно в Блайти на дулли. Я чувствовала себя довольно дикки после чашки чара и одного только чита на чотапег.

Дас. Да, и бурра-сахиб [18]18
  Тиффин – обед, кедгери – горшок, дунгари – вид одежды, джимхана – спортивное поле или зал. Чатни – смесь из пряностей, чоки – полицейский участок, валлах – слуга. Халлабалу – шум, маллигатони – вид супа. Дулалли – здесь: сумасшедший, дурбар – суд, дули – здесь: повозка, дикки – взволнованный, чар – сорт чая, чит – письмо, разрешение, чотапег – выпивка. Бурра-сахиб – господин, начальник, пукка – солидный, крепкий, топи – шляпа, мемсахиб – госпожа, сахиб – господин.


[Закрыть], который смотрелся как пукка в своем топи, послал кули за мемса-хиб…

Флора. Нет, нет. Нельзя подряд говорить сахиб и мемсахиб, это жульничество. И потом, я уже назвала кули.

Дас. Я сдаюсь, мисс Крю. В игре в слова – вы чемпион.

Флора. Вы – рыцарь, мистер Дас. Поэтому я признаюсь, что пользовалась пособием. Я нашла целый «Хобсон-Джобсон» [19]19
  «Хобсон-Джобсон» – «Словарь англоиндийских разговорных слов и фраз, а также терминов родства, этимологических, исторических, географических и языковых понятий», составлен полковником Г. Юлом и А. К. Бернеллом в 1903 г.


[Закрыть] в тумбочке у кровати, для удобства путешествующих.

Дас. Но я-то знаю оба языка, так что вы все равно победили, даже с форой.

Флора. Как вы все это выучили, мистер Дас?

Дас. Из книг. Я люблю Диккенса и Браунинга и Шекспира, разумеется… но моя любимица – Агата Кристи! «Таинственное происшествие в Стайлз». О, эта женщина – гений! Но я хотел бы писать, как Маколей.

Флора. О боже!

Дас. Знаете, это его, лорда Маколея, я должен поблагодарить за английский. Это была его идея, когда он правил Индией, чтобы всем нам преподавали английский. Он хотел снабдить Ост-Индийскую компанию клерками, но посеял зубы дракона. Вместо чиновников он произвел на свет юристов, журналистов, государственных деятелей, он произвел Ганди [20]20
  Махатма Ганди (Mohandas Karamchand Gandhi, 1869-1948) – один из руководителей национально-освободительного движения Индии, основоположник доктрины, известной под названием гандизм.


[Закрыть]! У нас много, много языков. Вы знаете, что английский – это единственный язык, на котором наши националисты могут общаться. Славно мы подшутили над Маколеем, как вам кажется?

Флора. А вы националист?

Дас (легко). Ах, это очень интересный вопрос! Но мы не должны останавливаться так надолго. Становится поздно, завтра мне нужно работать побыстрее.

Флора. Еще только половина десятого.

Дас. Нет, уже апрель и становится поздно.

Флора. Да, сейчас жарче, чем всегда. Хотите еще лимонаду?

Дас. Нет, спасибо, не нужно лимонада. Мисс Крю, вы еще не видели моей картины.

Флора. Нет. Еще нет. Я никогда не смотрю. Вы не возражаете?

Дас. Нет.

Флора. На самом деле возражаете. Но я однажды спросила художника: «Можно мне взглянуть?» – а он ответил: «Зачем это? Когда я пишу стол, я ничего столу не показываю».

Дас. Я же говорил, вас уже писали.

Флора. Только однажды.

Дас. Портрет?

Флора. Не такой, как вы думаете. Ню.

Дас. О!

Флора. Странно. Он рисовал своих друзей в одежде. Для ню он брал натурщиц. Кажется, я была его другом. А может быть, нет. Возможно, только натурщицей. Сейчас не важно. Он умер так скоро после этого. (Пауза.) Он не был со мной так мил, как вы.

Дас. Картина у вас?

Флора. Нет.

Дас. Где же?

Флора. Нигде. Мужчина, за которого я думала выходить замуж, сжег ее. Господи, какой красный у вас сегодня день в календаре! Вижу мужчину на коне.

Конь слышен, но не виден.

Дюранс (из-за сцены). Доброе утро! Мисс Крю, не так ли?

Флора (встает). Да, это я. Доброе утро! (Дасу.) Вы знаете его?

Дас. Он – заместитель.

Дюранс (из-за сцены). Можно я спущусь к вам на минуту?

Флора. Конечно. Какое прекрасное животное! (Дасу.) Какой еще заместитель?

Дас (Флоре). Капитан Дюранс.

Дюранс. Благодарю.

Флора. Заходите, присоединяйтесь к нам.

Входит спешившийся Дюранс.

Дюранс. О! Мистер Дас, не так ли?

Дас. Доброе утро, сэр. Но мы с вами незнакомы.

Дюранс. О, я вас знаю. Мисс Крю, ваша слава вас опережает.

Флора. Благодарю вас. Вы…

Дюранс. Я из Резиденции. Дэвид Дюранс.

Флора (пожимает ему руку). Как поживаете?

Дюранс. Но что это… я прерываю работу художника.

Флора. Мы уже остановились.

Дюранс. Позвольте взглянуть? О! Получается отменно. Как вам кажется, мисс Крю?

Дас. Я должен идти. Я слишком задержался сегодня.

Флора. Мы ведь продолжим завтра?

Дас. Да. Может быть, немного раньше, если вам удобно. Я могу все оставить здесь…

Дас готовится снять холст с мольберта.

Флора. Почему вам не оставить и холст? Здесь он будет в сохранности.

Дас (колеблется). Да, хорошо… Я задрапирую холст. Спасибо.

Он накидывает материю на холст.

Флора. Как на ночь завешивают болтливого попугая.

Дас. Готово. Благодарю вас за лимонад, мисс Крю. Прекрасное угощение. До свидания, сэр… и… да… и до завтра… (Он спускается по ступеням с веранды и уводит свой велосипед.)

Флора. Да, до свидания. (Дюрансу). Я надену туфли. Извините, что я с босыми ногами, но я люблю шевелить пальцами ног, когда работаю.

Дюранс. Я только на минуту. Шеф просил к вам заглянуть. Узнать, не можем ли мы что-нибудь для вас сделать.

Флора. Хотите лимонаду?

Дюранс. Нет, спасибо, ничего не надо. Знаете, мы могли бы подыскать вам более подходящие покои, не такие простецкие.

Флора. Как вы узнали, что я здесь?

Дюранс. В этом-то и дело. Обычно мы узнаем о новоприбывших, потому что они первым делом оставляют нам свою визитку, но в вашем случае… если можно так выразиться, сорока на хвосте принесла. Вы здесь часто бываете, мисс Крю?

Флора. Нет, я никогда раньше не была в Индии. Я приехала из Бомбея несколько дней назад.

Дюранс. Но у вас здесь, наверное, друзья?

Флора. Нет. Я села на корабль и приплыла сюда, никого не зная. У меня есть друзья в Англии, у которых друзья здесь. Собственно, один друг.

Дюранс. Он в Джуммапуре, этот друг?

Флора. Нет, этот друг… мой друг… в Лондоне, разумеется. Мистер Джошуа Чемберлен [21]21
  Чемберлен. – В одном из интервью Стоппард рассказывает, что Чемберлен – это фамилия его секретарши; поэтому на протяжении многих лет в каждую пьесу Стоппард вводит героя по имени Чемберлен, чтобы ассистентка «не засыпала за перепечаткой его текстов».


[Закрыть]. У него друзья – по всей Раджпутане [22]22
  Раджпутана – в колониальную эпоху группа индийских княжеств, автономных от Британии.


[Закрыть], поэтому я поеду также в Дели и, надеюсь, в Пенджаб.

Дюранс. Теперь ясно. У вашего друга в Лондоне друзья в Джуммапуре.

Флора. Да.

Дюранс. Как, например, мистер Дас?

Флора. Нет. Вы – полицейский или что-то в этом роде, мистер Дюранс?

Дюранс. Я? Нет. Извините, если я показался вам полицейским.

Флора. Да, немного. Я путешествую с рекомендательными письмами для ряда клубов и литературных обществ. Я даю лекции на тему «Литературная жизнь Лондона» в обмен на питание и кров… Как видите, я не могла воспользоваться вашей любезностью, не обидев моих хозяев.

Дюранс. У нас здесь другие игры. Показавшись в Резиденции, вы приобрели бы уважение, а не потеряли.

Флора. Благодарю за совет, но как насчет самоуважения?

Дюранс. Ну что ж, раз все в порядке… Так вы следуете по стопам Чемберлена. Это все объясняет.

Флора. Не думаю, чтобы это я вам все объяснила. Но так и есть, я следую за ним. Он давал лекции в Джуммапуре три года назад, на тему «Империя».

Дюранс. Да. Он близкий ваш друг?

Флора. Гм…

Дюранс. Вы знаете, что он коммунист или что-то вроде?

Флора. Мне это приходило на ум. Он дважды баллотировался в парламент как кандидат от коммунистов.

Дюранс (без обиды, с той же обходительностью). Я вас потешаю. Это не страшно, потешать наших высоких гостей – одна из моих обязанностей.

Флора. Не будьте таким надутым.

Дюранс. Как долго вы пробудете с нами?

Флора. Меня ожидают в Джайпуре, но без определенного срока.

Дюранс. Я уверен, вы там прекрасно проведете время. Там столько чудесных мест. Тем временем, считайте себя почетным членом нашего Клуба. Вам достаточно назвать мое имя, но я вас внесу и в книгу гостей.

Флора. Спасибо…

Дюранс. Что ж…

Он протягивает руку, и Флора пожимает ее.

Флора. Заходите еще, если захотите. К сожалению, у меня нет сахара для вашего коня. В следующий раз.

Дюранс. Этот конь – моя главная слабость. Хотел бы я жить здесь раньше, когда хороший конь полагался бы мне по должности.

Флора. Да… какая у вас должность? Вы упомянули шефа?

Дюранс. Резидент. Он представляет здесь правительство.

Флора. Британское правительство?

Дюранс. Дели. Точнее, вице-короля. Джуммапур не в Британской Индии… вы ведь знаете это?

Флора. Да… но это все еще Империя?

Дюранс. О да, конечно. Но здесь чуть ли не пятьсот раджей, махараджей, набобов и прочих, которые по договору заправляют частями, точнее, почти половиной страны. А мы следим, чтобы они не проказничали.

Флора. Я так и знала, что вы полицейский.

Дюранс смеется и спускается по ступеням веранды. Он смущенно медлит.

Дюранс. Мисс Крю, вы не пообедаете с нами?

Флора. С вами и вашей женой?

Дюранс. Нет… в Клубе. С нами. Со мной. Боюсь, жениться я еще не готов. Все же приходите. Мы вполне цивилизованные люди, а по субботам бывают балы. Танцуем под граммофон, но иногда бывает весело.

Флора. С удовольствием. В субботу?

Дюранс. О, чудесно! Я за вами заеду.

Флора. Вы же знаете, у меня нет коня.

Дюранс. У нас в Резиденции есть «даймлер». Я попробую его выпросить. Около восьми?

Флора. Да.

Дюранс. Мы обычно не слишком наряжаемся. Только на официальные приемы. (Смеется.) Само собой.

Флора. Я буду готова.

Дюранс. Отлично.

Он выходит и садится на коня, который храпит.

Флора. До свидания!

Дюранс (за сценой). До свидания!

Флора (кричит вслед). Выпросите «даймлер».

Флора машет ему и возвращается. Она садится за стол и начинает писать.

Аниш рисует миссис Свон.

Миссис Свон. Но Джуммапур был суверенным княжеством.

Аниш. Да.

Миссис Свон. Значит, не мы посадили вашего отца в тюрьму.

Аниш (вежливо протестует). Ну…

Миссис Свон (твердо). Что бы ваш отец ни сделал, у Резидента не было полномочий посадить индийца. У Раджи в Джуммапуре был собственный суд.

Аниш. Но Его Высочество Раджа…

Миссис Свон. Ох, конечно, мы бы надрали ему уши и отправили восвояси, если бы он забыл, с какой стороны хлеб намазан маслом, но факты есть факты. Раджа отправил вашего отца в чоки. На какой срок, кстати сказать?

Аниш. Шесть месяцев.

Миссис Свон. Вот видите. В Британской Индии он получил бы по меньшей мере год. После войны все было иначе. Независимость дышала прямо за углом, и люди выстраивались в очередь, чтобы попасть в тюрьму. Это был их пропуск наверх. Они исполняли свой акт гражданского неповиновения и запрыгивали в «воронок», довольные собой. Эрик – мой муж – отправлял их обратно с небольшим штрафом, если ему казалось, что они поздние пташки. И они приходили в ярость. Это было, когда Эрик управлял округом. Мы жили в горах у самого Непала.

Аниш. Да, ваш поднос…

Миссис Свон. Вы заметили… В Индии мы развешивали картины с постоялыми дворами и лисьей охотой. А стоило мне осесть в Шеппертоне, как на подоконниках у меня появились слоны и молитвенные колеса, а мой чайный поднос – из непальской бронзы. Здесь бы мне отпустить замечание насчет человеческой природы, но возьмите лучше кусок Баттенберга.

Аниш. Спасибо.

Миссис Свон. Я специально купила его. Торт для художественных натур, как мне всегда казалось. Какие они, ваши картины, те, которые не похожи на картины отца? Опишите последнюю. Как торт?

Аниш (ест). Очень вкусно, спасибо.

Миссис Свон. Нет, ваши картины – они как торт?

Аниш. О нет. Они все… похожи друг на друга на самом деле. Я не могу их описать.

Миссис Свон. Значит, неописуемые.

Аниш заканчивает рисунок и передает миссис Свон.

Аниш. Вот.

Миссис Свон (приятно удивлена). Вот настоящий рисунок. Вы могли бы писать портреты, если бы хотели. (Возвращает рисунок Анишу.)

Аниш. Спасибо.

Миссис Свон. Итак, что мы скажем о вашем отце Элдону?

Аниш. Элдону?

Миссис Свон. Э.Купер Пайк. Он зовет меня Элеанор, чтобы я должна была звать его Элдон. Чтобы не казаться слишком чванливым. Если он начнет называть меня Нэлл, мне, вероятно, нужно будет перейти на Эла. Он ждет, чтобы я умерла, и тогда он сможет выпустить биографию Флоры. Он думает, я не знаю, что он уже начал эту биографию.

Аниш (смотрит на свой экземпляр книги). А, да. «Под редакцией Э. Купера Пайка».

Миссис Свон. Это значит, что он сделал сноски.

Аниш. Да, понятно.

Миссис Свон. От сносок, по-моему, больше вреда, чем пользы. Кто-то постоянно перебивает, чтобы рассказать тебе о том, что ты уже знаешь или что тебе сейчас знать не нужно. Есть страницы, где Флоре едва дают слово сказать. Мистер Пайк преподает Флору Крю. Она чуть ли не становится предметом вроде биологии. Или, в ее случае, ботаники. Флору широко преподают в Америке. Мне писали, наносили визиты и однажды звонили молодые женщины, занимающиеся Флорой Крю. Почти всегда молодые женщины. Отовсюду, больше всего из Америки. Флора стала совсем героиней. Она и была для меня героиней. Мне было всего три, когда мама умерла, поэтому Флора… О господи, мне нужен платок.

Аниш. О, простите.

Миссис Свон. Нашла. (Выдувает нос.) Я так зла, что она не застала всего этого. «Избранные стихотворения», а сейчас «Письма». Ее имя повсюду, а студенты и профессора так интересуются, так носятся с ее поэзией. Никому дела до нее не было, пока она была жива, только бы под юбку к ней залезть. Как ваш чай?

Дас приезжает к дому и прислоняет велосипед к веранде. Флора в работе, едва замечает его.

Аниш. Очень хорошо. Миссис Свон, здесь сказано: «Портрет Флоры Крю воспроизведен с разрешения миссис Элеанор Свон». Значит, он у вас?

Миссис Свон. Да.

Аниш. Здесь? В этом доме?

Миссис Свон. Хотите взглянуть на него?

Аниш. Очень! Я немного надеялся, что он будет висеть на стене, когда я войду к вам.

Миссис Свон. Это потому, что вы художник. Пойдемте, я вам покажу. Да, чай у меня не получается здесь такого вкуса, какой должен быть. Думаю, это из-за воды. Водохранилище под Стейнзам не дает такого чая, как вода в наших Холмах. Туда она приходила прямо из Гималаев.

Они уходят.

Флора и Дас за работой.

Флора (на записи).

 
Или подумайте, если угодно, о трупе в канаве.
Меня и раньше бросали так, умирать…
Жар вползает мне в волосы, как насекомое…
 

Чушь! Мы можем остановиться на минуту? (Встает.) Я сама к себе прилипаю.

Дас. Конечно! Простите!

Флора. Вы не должны брать на себя ответственность и за климат тоже, мистер Дас.

Дас. Нет, я…

Флора. Это вы меня простите. Я в дурном настроении. Выпьем чаю? Я бы не отказалась от еды. (Зовет.) Назрул! (Дасу.) В холодильнике есть горшок с утиным паштетом.

Назрул появляется со своей части веранды.

О, Назрул… чар и…

Назрул (на хинди). Да, госпожа, я сейчас же принесу чай…

Флора…хлеб… и в холодильнике. Нет, не уходите, послушайте меня…

Дас. Разрешите мне.

Дас и Назрул говорят на хинди. Дас приказывает принести хлеб, масло и утиный паштет из холодильника.

Флора (поверх их разговора). Горшок с уткой на картинке…

Назрул повествует о драматических и трагических открытиях. Паштет украли воры. Дас бранит его. Назрул удаляется так же, как пришел.

Что это значит?

Дас. Он принесет чай, хлеб, масло и торт. Паштет же украли разбойники.

Флора. Что?!

Дас (значительно). Именно так.

Флора. Но ведь холодильник закрыт на цепной замок. Мистер Кумарасвами особо указал мне на это.

Дас. Где вы держите ключ?

Флора. Он у Назрула, разумеется.

Дас. А-а… тогда эта история – большая тайна.

Флора заходится смехом, и Дас присоединяется к ней.

Флора. Но разве это не против его религии?

Дас. Определенно. Я не утверждаю, что Наз-рул украл паштет, но кража была бы против его религии, несомненно.

Флора. Я не говорю о краже. Я говорю о свинине.

Дас. Но вы сказали, что это утка.

Флора. Нужно читать мелкий шрифт тоже, мистер Дас. «Утиный паштет» – крупными буквами, «со свининой» – мелкими буквами. Это обычная коммерческая практика.

Дас. Да, понимаю.

Флора. Будем надеяться, что ему досталась только утиная часть…

Дас. Вот она, ваша истинная природа, мисс Крю.

Флора…конечно, если они на одну свинью кладут одну утку, то ему повезет, если ему хоть что-то перепадет от утки.

Дас. Истину не узнает никто, кроме Бога, который милосерден.

Флора. Да. Какого Бога вы имеете в виду?

Дас. Вашего, если пожелаете.

Флора. Мистер Дас, не будьте слишком вежливым. Ваши боги были здесь раньше.

Дас. Мы, индуисты, можем позволить себе щедрость. У нас богов много, по одному на каждый случай. А Кришна говорил: «Какому бы богу человек ни поклонялся, на молитвы отвечаю я».

Флора. Я не была уверена: Кришна – это бог или человек?

Дас. О, он определенно бог, одно из десяти воплощений Вишну и излюбленный персонаж старых художников Раджастана. У него была великая любовная связь с замужней женщиной, Радхой, прекраснейшей из пастушьих жен. Рад-ха страстно полюбила Кришну и часто сбегала от мужа, чтобы тайно с ним встречаться.

Флора. Кажется, это меня и смутило. Подойдите, присядьте, мистер Дас.

Дас. Сейчас… я хочу начать дерево, пока мы ждем.

Флора. Посадите на него обезьяну.

Дас. Да. Обезьянего бога, Ханумана. Он мой любимец в «Рамаяне» [23]23
  «Рамаяна» – знаменитый эпос древней Индии, получивший свое окончательное оформление между IV в. до н. э. – II в. н. э.


[Закрыть].

Флора. Мистер Кумарасвами показывал мне храмы.

Дас. Вы нашли их интересными?

Флора. Мне понравились некоторые скульптуры. Там женщины часто улыбаются самим себе. Да, это было довольно показательным.

Дас. Вы об индийских женщинах?

Флора. Нет, об индийских скульпторах. Груди как дыни, плодоносные бедра. Я, наверное, кажусь вам маломеркой.

Дас. Нет, моя жена была хрупкого сложения.

Флора. О…

Входит Назрул с чаем на подносе.

Флора. Спасибо, Назрул… и два вида торта!

Дас. Сегодня ваше лицо… Вас беспокоит работа?

Флора. Да.

Дас. Рифма не дается?

Флора. Нет.

Дас. Размер?

Флора. Нет… эмоции никак не придут в гармонию. Боюсь, что я не очень-то умею об этом говорить.

Дас. Извините.

Флора. Поэтому я не бегаю тайком на вашу сторону мольберта. Если я не видела, то и говорить об этом не нужно. Мне кажется, так лучше.

Дас. Да. Лучше подождать. У моей картины нет сегодня расы.

Флора. Что такое раса?

Дас. Раса – это сок. Вкус. Суть. У картины должна быть раса, которая находится извне. Раса – это то, что ты должен чувствовать, когда видишь картину или слышишь музыку. Это эмоция, которую художник должен в тебе вызвать.

Флора. А поэзия? У стихотворения есть раса?

Дас. О да! Поэзия есть слово, и раса – его душа. Это знаменитое речение Вишванаты, великого учителя поэзии, сказано шестьсот лет назад.

Флора. Раса… да. Моему стиху не хватает расы.

Дас. Или, может быть, в нем две противоборствующие расы.

Флора. О…

Дас. Существуют девять видов расы, каждая со своим цветом. Лучше сказать, настроением. Но у всякого настроения есть свой цвет: белый – для смеха и веселья, красный – для гнева, бледно-желтый – для покоя…

Флора (перебивает). А серый?

Дас. Серый для скорби.

Флора. Скорби? Понятно.

Дас. У каждого вида свое имя и свое божество.

Флора. И некоторые из них не уживаются, так?

Дас. Да, так и есть. Некоторые – да, а некоторые – нет. Если вы вызовете эмоции, которые противостоят друг другу, раса не придет в гармонию, как вы выразились.

Флора. Да.

Дас. Ваша поэма о жаре.

Флора. Да.

Дас. А ее раса, вероятно, гнев?

Флора. Секс.

Дас (без колебаний). Раса плотской любви называется Шрингара. Ее бог – Вишну, ее цвет – шьяма, то есть иссиня-черный. Вишваната говорит нам в книге о поэтике: Шрингара, естественно, предполагает любовника и его возлюбленную, которая может быть и куртизанкой, если только она искренне влюблена. Эту расу вызывает, например, луна, запах сандалового дерева или пустой дом. Шрингара гармонично сочетается со всеми другими видами расы и связанными с ними эмоциями, кроме страха, жестокости, отвращения и лени.

Флора. Вот как! Спасибо. Пустой дом – это прекрасно. Мистер Дас, вы сейчас говорили, как другой человек. Вероятно, как вы сами. Я знала, что вы на это способны. Этот другой человек напомнил мне доктора Азиза из романа Форстера [24]24
  Эдуард Морган Форстер (Eduard Morgan Forster, 1879-1970) – английский писатель, автор романов «Куда боятся ступить ангелы» (1905), «Комната с видом» (1908), «Поездка в Индию» (1924).


[Закрыть]. Вы читали его? Я так и хотела лягнуть этого доктора.

Дас (обиженно). О…

Флора. За то, что он не знает себе цену.

Дас. В таком случае вы, наверное, не дочитали романа.

Флора. Да, наверное. Он становится лучше?

Дас. Он меняется.

Флора. Каково ваше мнение о «Поездке в Индию»?

Дас. Это и был деликатный вопрос, который вы думали мне задать?

Флора (счастливо смеется). О, мистер Дас.

Входит Пайк, одетый по индийской погоде. Он выглядит так, будто остановился в лучшем отеле Джуммапура. Там он и остановился. При нем небольшая сумка. Он смотрит по сторонам со смутно разочарованным видом.

Шум современной улицы, отчетливо индийский, сопровождает появление Пайка.

Флора за столом, пишет. Дас за мольбертом, рисует.

Флора (за письмом). «Джуммапур, суббота, 5 апреля. Милая Нэлл! С меня пишут портрет. Я имею в виду, что художник работает над ним прямо сейчас, пока я пишу, так что, если увидишь мое изображение в васильковом платье, знай, что я тогда писала это, по крайней мере часть времени. Он думает, я пишу поэму. Я в поэтической позе, как однажды отозвался обо мне Враг в своем вонючем листке».

Пайк. «Враг» – Дж. С. Скуайр (1884-1958), поэт, критик, литературный редактор «Нового политика» и редактор «Лондонского Меркурия». Анонимная редакционная врезка в «Лондонском Меркурии» от апреля одна тысяча девятьсот двадцатого года сетовала на «засилье девиц-рифмоплеток, которым лучше перестать принимать поэтические позы и начать позировать в качестве железнодорожных вокзалов». На журнал подали в суд поэтессы Элизабет Паддингтон (1901 – 1980) и Мередит Юстон (1899-1929). Оба дела не дошли до суда. Ф. К. вылила пинту пива на голову Скуайра в таверне «Фицрой» в январе девятьсот двадцать первого года.

Входит Дилип с бутылкой кока-колы.

Дилип. Доктор Пайк…

Пайк. Пожалуйста, зовите меня Элдон…

Дилип. Хотите кока-колы, Элдон?

Пайк. О, спасибо. Что это за… (В нем пробудились подозрения.) «Бока-Кола»? Знаете, я, пожалуй, не буду.

Дилип (не понимает). Их было две… правда. Я выпил свою, пока говорил с хозяином магазина. Все, как я и думал. Дак-бунгало стояло на том самом месте, во дворе. Конечно, этих квартир уже нет. Боюсь, что все, что вы увидите в этом городе, построено после войны.

Пайк. Да… жаль.

Дилип. Кроме, разве, дерева.

Пайк (просветлев). Ах да. Дерево. Правильно. Она упоминает дерево.

Дилип. Старик очень хорошо помнит бунгало. Оно было разрушено. Последствия Раздела [25]25
  Раздел – в 1947 г. произошел раздел британских колоний в Индии на два независимых государства, Индию и Пакистан.


[Закрыть].

Пайк. Его разделили на части?

Дилип. Сожгли во время бунтов. Здесь многие погибли в сорок седьмом.

Пайк. Ах этот Раздел! Да… ужасно. Это то самое дерево?

Дилип. На вид старое.

Пайк. Вы не сфотографируете меня?… На месте событий.

Дилип. Конечно.

Пайк вынимает фотоаппарат из сумки и дает Дилипу.

Пайк. Она сама наводится… только нажмите… (Он выбирает позицию.) Я мог бы послать объявление… в газету. Кто-то может помнить художника… Отойдите немного… захватите побольше дерева…

Дилип. Нет, тридцать пять – достаточно. Вы не против, если я переведу на автомат?… Навести на фон… F8…

Пайк. Да… конечно.

Дилип. Да, почему бы нет… пошлите объявление. Готовы? (Делает снимок.)

Пайк. Спасибо. Я вас тоже сниму.

Дилип. Хорошо. (Настраивает аппарат.) На пятьдесят. Побольше Дилипа.

Они меняются местами. Пайк берет камеру.

…в конце концов… пятьдесят шесть лет… он может еще жить… ему должно быть…

Пайк. Девяносто.

Дилип. Тогда, вероятно, нет. Готово?

Пайк. И еще… Что мне надо делать?

Дилип. Просто направьте на меня.

Пайк. И еще, Дилип… Сейчас. (Делает снимок.)

Дилип. Спасибо.

Пайк. Еще была акварель. Потерянная картина. Я так это прочел. Вам так не кажется?

Дилип (смеется). О да, я уверен, что вы именно так это и прочли, Элдон, но она была поэтом, а вы – ее биограф! Потерянная картина была бы вашим счастливым билетом.

Пайк. Может, предложить награду?

Дилип. Награду?

Пайк. За информацию, ведущую к… Если бы местная газета сделала из этого историю, я уверен, это дало бы результаты.

Дилип. Без сомнения, отель «Дворец Джуммапура» подвергся бы атаке толпы, размахивающей подлинными акварельными портретами английских дам на всех стадиях наготы. Но газета – это неплохая идея, если у них есть подшивки раньше тысяча девятьсот тридцатого года… Портретист должен был себя рекламировать.

Пайк. Это с вашей стороны очень мило, Дилип! Мне нужен снимок сверху, с деревом… Можно здесь забраться на крышу, как вы думаете?

Дилип. Я уверен, что можно. Пойду узнаю. (Уходит.)

Флора. «Твое письмо пришло сушей. Спасибо тебе за него, милая, но не считай меня заграничной разведкой. Ты, очевидно, знаешь о Соляном марше [26]26
  «Соляной марш» – был организован духовным лидером индийцев Махатмой Ганди в 1930 г. в знак протеста против монополии Британии на производство соли. Марш продолжался 24 дня. Его 380-километровый маршрут пролегал от города Ахме-дабад в западном штате Гуджарат до прибрежного города Данди. Достигнув океана, Ганди и его единомышленники прямо на пляже начали демонстративно выпаривать соль.


[Закрыть] больше меня».

Пайк. «Соляной марш» Ганди, в знак протеста против налога на соль, начался в Ахмедабаде двенадцатого марта. Ганди достиг океана в день, когда было написано это письмо.

Флора. «Никто при мне не упоминал о марше. Если вспомню, то спрошу об этом сегодня в Клубе. Мне сегодня нанес визит один чистенький юный джентльмен и пригласил на ужин. Впрочем, приглашение ему пришло на ум задним числом. Кажется, я сделала промах, не объявившись у Резидента, и юный всадник был послан проведать меня. По-моему, он меня прощупывал, но делал это так мило, что я не уверена. А сейчас мне надо бы остановиться. Мой художник хмурится, сначала на меня, потом на холст, как будто один из нас плохо себя ведет. Он обаятельный, пылкий и напоминает мне Чарли Чаплина [27]27
  Чарльз Спенсер Чаплин (Charles Spencer Chaplin, 1889-1977) – англо-американский киноактер, сценарист, композитор и режиссер.


[Закрыть], не того идиота в фильмах, а настоящего, который был на обеде у сэра Герберта».

Пайк. Именно сэр Герберт Беербом Три предоставил Ф. К. первый заработок вскоре после того, как семья Крю переехала в Лондон из Дербишира. Ф. К. была кратко занята в качестве зеваки-кокни в первой постановке «Пигмалиона» [28]28
  «Пигмалион» – пьеса английского писателя Джорджа Бернарда Шоу.


[Закрыть] и из-за протестов миссис Патрик Кэмпбелл была переведена на постоянную работу в офис. Это знакомство ввело Ф. К. в круг дочери Три, Ирис, и ее подруги Нэнси Кунард, оттуда к Ситвэллам и, возможно, к поэтическому творчеству.

Флора. «Поэма, которую я не пишу, о том, каково оно – сидеть сиднем и перемогать жару. Поэма была повержена собственной темой, а мне пора в Холмы. Я только и жду, когда мой художник закончит. Говорят, вот-вот начнется Сушь, но я не могу вообразить ничего жарче теперешних дней. А за этим наступит Время дождей, хотя я и сейчас чувствую себя так, будто сижу в луже. Не думаю, чтобы доктор Гаппи имел в виду такой теплый климат».

Пайк. Доктор Альфред Гаппи был семейным врачом Крю после их переезда из Дербишира в тысяча девятьсот тринадцатом году. Его первые записи о болезни Ф. К. со ссылкой на застой крови в легких датированы тысяча девятьсот двадцать шестым годом.

Флора. О-о-о, заткнись!

Она поворачивается в сторону Пайка. Одновременно Дас, потеряв терпение, кричит на хинди: «Убирайся! Убирайся!» Оба они кричат на пару незримых дворняжек, которые, судя по звукам, тявкают, лают, а теперь и дерутся под верандой. Посреди шума Дилип выкликает Элдона. Суматоха утихает сама собой. Пайк уходит за сцену вслед за Дилипом. Собаки, скуля, исчезают в небытие.

Дас. Чушь!

Флора. Что такое? Это из-за меня?

Дас. Нет, при чем тут вы?

Флора. Это глупый вопрос?

Дас. Нет… простите меня! Ох, мисс Крю! Вчера я чувствовал… причастность, а сегодня…

Флора. О! Тогда все правда из-за меня. Вчера я писала поэму, а сегодня – письмо сестре. Вот.

Дас. Письмо?

Флора. Сегодня я не та же модель, что была вчера.

Дас. Да, да.

Флора. Вы сердитесь?

Дас. Не знаю. Мы можем остановиться? Я хочу сигарету. Не хотите сигарету? У меня «Голдфлейк».

Флора. Нет, но вы, пожалуйста, курите.

Дас. Спасибо.

Миссис Свон, за которой наблюдает Аниш, открывает буфет.

Миссис Свон. Местная гордость!

Аниш. Здесь?

Миссис Свон. Да. Это может показаться нелюбезным, но Флора никогда не хотела жить напоказ.

Аниш. Ничего.

Полотно лежит внутри картонной коробки.

Миссис Свон. Так оно вернулось от издателей. Я все убираю. Вы держите за коробку, а я размотаю.

Аниш. Спасибо.

Миссис Свон. Вот и она.

Аниш. О…

Миссис Свон. Да, слегка чересчур.

Аниш. О… она такая живая.

Миссис Свон. Живая. Да… О! Вы-то не собираетесь разреветься?

Аниш (всхлипывает). Простите.

Миссис Свон. Ничего, возьмите мой платок…

Аниш берет ее платок.

Аниш. Пожалуйста, простите меня…

Миссис Свон. Оно и видно, что за вами нужен присмотр. А отец ваш все-таки был индийским художником, как и вы.

Аниш. Извините меня, я… вы понимаете…

Миссис Свон. Ничего, мне не следовало обижать вас. Извините. Дайте-ка. (Берет картину у Анаша и рассматривает ее.) Да, книжные обложки и коробки для печенья – это неплохо, но что-то, в конце концов, есть и в картине.

Аниш. Да, даже неоконченной.

Миссис Свон. Неоконченной?

Аниш. В книге это неясно. Они обрезали портрет для обложки. Видите, здесь отец только наметил дерево… и обезьяну… Он вернулся бы к фону, когда решил бы, что фигура окончена. Можете мне поверить. Я гадал, почему он не подписал картину. Теперь я знаю. Отец этот портрет отставил.

Миссис Свон. Но почему?

Аниш. Он начал другой.

Миссис Свон. Откуда вы это знаете, мистер Дас?

Аниш. Портрет у меня. (Открывает портфель и вынимает защищенную жесткой папкой картину, которая не намного больше книжной страницы. Он показывает миссис Свон картину, описанную в письме.)

Миссис Свон. О господи! О… ну конечно… Как это похоже на Флору!

Аниш. Это не простое сходство.

Миссис Свон. Нет… я говорю, как это похоже на Флору. (Продолжает смотреть на картину.)

Дас. Вы писали сестре? Она, разумеется, живет в Англии.

Флора. Да, в Лондоне. Ее зовут Элеанор. Она моложе меня.

Дас. И такая же красивая, как вы?

Флора. Ваша дежурная галантность меня разочаровала.

Дас (удивленно). Но я всерьез.

Флора. В таком случае спасибо.

Дас. Где живет ваша сестра?

Флора. Это один из первых вопросов, который вы задали мне. Что вам до адресов?

Дас опять расслабился и вернулся к своей обычной благодушной манере.

Дас. О, весь Лондон распростерся в моем воображении. Попробуйте и вы увидите.

Флора. Хорошо же, она живет в Холборне [29]29
  Холборн – старинный район Лондона, с XII в. являющийся центром всей правовой системы Великобритании.


[Закрыть].

Дас (после паузы). Ох… В какой это части Лондона?

Флора. Это между… где же это… между Грэй Инн Роуд и…

Дас. Холл-борн!

Флора. Да. Холборн.

Дас. Конечно, я знаю Холл-борн! Чарльз Диккенс жил на Даути-стрит.

Флора. Да, Элеанор живет на Даути-стрит.

Дас. Но, мисс Крю, «Оливер Твист» [30]30
  «Оливер Твист» – роман английского писателя Чарльза Диккенса (Charles Dickens, 1812 – 1870).


[Закрыть] был написан на этой самой улице!