Текст книги "Крым. Ханы, султаны, цари. Взгляд на историю полуострова участника Крымской кампании"

Власть ханов в дни их наивысшего могущества распространялась от Кавказа на востоке до Дуная на западе, а на севере до границ Польши и Малороссии. Они брали дань с Молдавии и Валахии; лезгины и другие племена считали себя их вассалами. Власть Порты над ханством была то больше, то меньше в зависимости от того, сильным или слабым был султан. Однако татары, при всем своем непокорстве, были, в сущности, горячо преданы османским государям и относились к султану с почтением, поскольку он был законным главой мусульман. Первоначально наследником ханского престола становился старший мужчина в семье Гиреев, кроме тех случаев, когда он был неспособен править из-за какого-то природного недостатка или в решение вопроса вмешивался народ (что иногда бывало). В таких случаях ханом становился следующий по очереди наследник по законной линии – разумеется, если это было угодно Господу. Но со временем семья Гиреев стала такой многочисленной, что было трудно решить, у кого больше всего прав на престол. Тогда наследника стали выбирать мурзы, то есть потомки знатных родов, и главные люди страны, хотя при выборе учитывали и мнение народа. Но константинопольский двор оставлял за собой право утверждать ханов и сводить их с престола, то есть назначал их по своему желанию независимо от законности претензий и от голоса народа. В более поздние времена это право часто применялось. Низложенных ханов обычно отправляли в ссылку на остров Родос. Но в любом случае оказаться на престоле мог лишь один из Гиреев. Ханы Крыма, как потомки Чингисхана, были следующими после потомков Османа наследниками константинопольского трона. Поэтому они были очень высокого мнения о себе, вели себя по-королевски и претендовали на полное равенство с самыми могущественными государями Европы. Выше их был только падишах падишахов, представитель пророка, тень Бога. Одно из посланий Казы-Гирея, адресованное королю Швеции и Польши, начинается такими словами: «Хан Казы-Гирей – нашему брату королю Швеции и Польши, одному из великих государей среди христиан, смиренно склоняет свою голову. Вначале мы уведомляем тебя, что Аарон, палатин Молдавии, был клятвопреступником и предателем» и т. д.

Татары не платили Порте дань. Но они были обязаны во время любой войны присоединяться к османским полководцам со всеми войсками, которые имели в своем распоряжении. Татарские войска сами обеспечивали себя продовольствием и снаряжением. Для этого они имели право оставлять себе всю добычу, которую захватывали на вражеской территории. Это было неразумное решение: из-за него татары часто отделялись от основной армии и разделялись на несколько больших отрядов, которые начинали захватывать добычу, то есть грабить везде, куда приходили. Ханы не имели права вступать в войну и заключать мир без разрешения султанов. Султаны же содержали за свой счет полк из четырех тысяч солдат, которые служили телохранителями их крымских вассалов и были для ханов одновременно защитой и угрозой. Кроме того, турецкие гарнизоны стояли на Перекопе, в Козлове, на Арабате, в Еникале, Азове, Очакове и Кинбурне. Две последние крепости из этого перечня стояли одна напротив другой в устье Днепра и были сильно укреплены.

Самые могущественные из ханов могли вывести в поле армии из 200 000 солдат. Обычно татарская конница занимала правый фланг турецкой армии. Вначале главным оружием татарских воинов были сабля и лук со стрелами, позже копье с маленьким круглым щитом и пистолет. Татары с удивительной точностью бросали аркан. Вместо сигнальных труб этому народу служили бычьи рога, из-за многочисленности которых лязг и бренчание получались невыносимые. По этому звуку поляки, венгры и немцы еще издалека узнавали о приближении диких татар. В мирное время боевой дух поддерживали военные состязания и популярные боевые песни. Потешные бои и игры в осаду были у татар широко распространены. Чтобы случайное ранение не стало причиной для кровной вражды, в таких случаях сражающиеся отряды клялись на Коране, что не позволят несчастному случаю породить обиду. А вот дословный перевод одной популярной боевой песни:

«Взметнись высоко, о, взметнись высоко к яркому синему небу, знамя, которое вело наших умерших предков. В бой! В бой! В бой!

Пусть от костей убитых побелеет широкая равнина, а ты, земля, стань красной от пролитой крови. В бой! В бой! В бой!

Принесите сюда, о, принесите сюда меч и копье, кинжал и лук. Мы бросимся на врага. В бой! В бой! В бой!

Надежда сияет издалека, как яркая звезда, и ведет храбрых на спасение их страны. В бой! В бой! В бой!

Пусть каждая слеза, которая заблестит на могилах наших героев, станет драгоценностью в бессмертном венце их яркой славы. В бой! В бой! В бой!»

* * *

У турок есть священный флаг – Санджак Шерифе, который, по преданию, достался им от самого основателя ислама. Его выносят только в самых важных случаях. Такой флаг был и у татар. Он был стар и изъеден молью, но его заботливо хранили и очень почитали, потому что, по преданию, его однажды несли перед великим падишахом, царем царей Чингисханом. Во время войны с Россией это знамя было доставлено на границу под охраной нескольких имамов и затем развевалось над укреплениями Перекопа.

Как вожди ислама, хранители святых мест и гробницы Пророка, султаны назначали татарам муфтия, то есть толкователя предписанных Кораном законов, и по своему положению муфтий был равен принцам из правящего рода. В Константинополе назначали также главного кади, то есть судью, который выносил приговоры, основываясь на фетвах, как назывались решения муфтия; и диван-эфенди, то есть государственного секретаря, который отвечал за связь Крыма с Портой и за переписку с иностранными государствами. Судебные решения по поводу мелких обид и споров в деревнях полуострова выносили местные вожди и старейшины, в городах это делали кади более низкого ранга. Но крупные дела передавали на решение в высший суд, заседавший в столице. В Бахчисарайском дворце до сих пор сохранился зал правосудия, где председательствовал при решении дел верховный судья. Это высокая круглая комната с позолоченным потолком. Она выглядит мрачно из-за малого числа окон. Когда судья принимал решение по важному делу, даже эти окна закрывали, чтобы придать больше торжественности моменту, и комнату освещали только слабые лучи светильников. Если обвиняемый был признан виновным, его выводили через левую дверь и сразу же наказывали, если же обвиняемого оправдывали, он уходил через правую дверь. Иногда хан приходил в суд убедиться, что правосудие отправляется должным образом. В таком случае он занимал место в боковой галерее, отделенной от зала решетчатой перегородкой, и ни судья, ни преступник не знали о его присутствии. Семья убитого человека могла либо казнить преступника, либо взять с него цену крови – столько денег, сколько, по их предположению, он мог собрать. Такой же могла быть расплата и за тяжкие телесные повреждения. Этот обычай был и у наших англосаксонских предков.

Всех остальных придворных и правительственных чиновников назначали на должность ханы. Первым из них по званию был калга-султан. Так назывался заместитель хана, который представлял его во время отсутствия, если хан находился в войсках. Он же управлял Крымом после смерти хана, пока Порта не утверждала преемника умершему. Жил он в Ак-Мечети. Обычно эту должность исполнял предполагаемый наследник престола. Во время оккупации Крыма русскими этот высший чиновник и первый из подданных хана получил от новых пришельцев шутливое прозвище «цвет татар». Вторым после калги был его заместитель, который назывался нур-эд-султан. Эту должность всегда занимал принц из ханского семейства. Третьим после них был орбег, управлявший Ор-Гапи, Золотыми воротами полуострова, то есть Перекопом. Эту должность иногда занимали члены семьи Ширин, женатые на принцессах. Кроме обычных министров, объединенных в совет, называвшийся диван, ханы держали у себя на службе для государственных целей профессиональных астрологов. Так поступали в прежние времена все правители – и христиане, и магометане, что бы они ни носили на голове – тюрбан, корону или тиару. Должность этих предсказателей открывала перед ними все тайны политики, их решение определяло день и час битвы. Поэтому безопасность их повелителей целиком зависела от их верности. Когда Каплан-Гирей стоял лагерем на берегах Прута и легко мог бы победить русских, его астролог объявил день неблагоприятным для атаки. Послушавшись предсказателя, он упустил эту возможность, а противник успел привести подкрепления, и в итоге Каплан сам оказался разбит. Позже стало известно, что маршал Романцов (не Румянцев ли? – Пер.) нашел доступ к астрологу и подкупил его, чтобы тот прочел небесные знаки так, как было выгодно русским.

Все государственные должности и почетные посты занимали только мурзы, то есть знатные люди. Они делились на две категории. В первую входили виднейшие аристократы, потомки первых завоевателей полуострова. Среди них самое высокое положение занимала семья Ширин, и только ее представители могли родниться с ханами через брак. Вторая, низшая категория состояла из семей, возведенных в звание мурзы. Основную часть земли занимали ханские владения (которыми государи Крыма либо пользовались сами, либо присоединяли в качестве жалованья к некоторым должностям) и «благородные поля» – наследственные поместья знатнейших семей, которые они не получили в держание от ханов. Владельцы не платили за них отступное. Но если у владельца поместья после смерти не было наследника хотя бы в седьмой степени родства, благородные поля переходили в руки хана – верховного правителя. Государство не брало налог с земли, но, когда правитель шел на войну, каждый кадилык, то есть округ, должен был поставить ему повозку, запряженную двумя лошадьми, и определенное количество зерна. Этот запас должен был обеспечить армию лишь на первое время, потом она сама кормила себя грабежом. Полуостров делился на двадцать четыре округа, которые назывались по своим главным городам. Самыми важными из них были кадилыки Бахчисарая, Ак-Мечети, Козлова, Инкермана, Кафы, Кечи и Перекопа. Жители городов и деревень во главе со знатнейшими из своего числа подносили государю, если он к ним приезжал, хлеб и соль – символы мира и доброй воли, а также сахар, символизировавший милосердное, спокойное и счастливое правление. Доходы в государственную казну поступали от соляных промыслов, которыми управляли, как правило, армяне или евреи, от таможенных пошлин, от ежегодной дани и от добычи, захваченной в военных походах. Хотя сумма накапливалась значительная, казна часто была пуста из-за неумеренной расточительности, и есть сведения, что евреев силой принуждали давать государству деньги взаймы. Татарские правители, как многие другие царственные особы, были не слишком предусмотрительны в денежных делах и отвечали своим экономическим советникам: «Что хорошего в том, чтобы копить богатство? Кто когда-нибудь знал, чтобы кто-то из Гиреев умер от бедности?» Надежда на доход от какого-нибудь будущего набега усиливала эту склонность к расточительству.

Гиреи были настолько же вспыльчивы, насколько расточительны. Хан Крым-Гирей однажды пожелал проверить, насколько смел его второй сын, в то время еще только подросток, и насмешливо заметил по поводу его стрельбы из лука, что трусу прялка подходит больше, чем лук. «Трусу?! Я не боюсь никого, даже тебя!» – ответил мальчик и, чтобы доказать верность своих слов, тут же выстрелил в своего родителя. Стрела проявила к хану больше уважения, чем тот, кто ее выпустил: она пролетела мимо живой мишени и вонзилась на глубину двух пальцев в какой-то деревянный предмет. Поскольку мальчик обычно был послушен и был любимым ребенком хана, эту вспышку гнева ему простили. Привычным развлечением при дворе была охота с соколами и гончими. В этих случаях хан иногда выезжал в поля в сопровождении пятисот или шестисот всадников и проводил несколько дней во временном лагере. Барон де Тотт, французский агент, которого прислал в Крым герцог де Шуазёль (знаменитый французский политический деятель XVIII века, в разное время занимал посты министра иностранных дел, военного и морского министра Франции. – Пер.), расширил круг дворцовых развлечений, устроив фейерверки и показав эксперименты с электричеством, вызвавшие огромное изумление у местных жителей. Максуд-Гирей был поражен не слишком сильно и сумел сохранить сдержанность и достоинство. Но придворные, чье потрясение было сильней, смотрели на барона почти со священным ужасом, как на настоящего волшебника. На следующий день весь Бахчисарай говорил о чудесах, которые творил посол. Какое-то время у него хватало времени только на удовлетворение любопытства тех, кто желал про это узнать. Однажды к его дому подошла группа просителей и обратилась к его секретарю с такими словами: «Господин, мы черкесские мурзы, заложники хана. Мы слышали о чудесах, которые твой бей совершал для его удовольствия. Таких чудес ни один человек не мог даже представить себе со времени рождения пророка, и они никогда не будут известны людям после его смерти. Уговорите его позволить нам увидеть их, чтобы мы однажды смогли рассказать о них в своей стране и чтобы Черкесия, лишенная этого чуда, смогла хотя бы записать в своих летописях воспоминание о нем». По словам того же посланника, Максуд любил устраивать званые вечера. Гости приходили к нему на закате, после вечерней молитвы и оставались примерно до полуночи. Ужин подавали на двух низких круглых столиках; первый ставили перед ханом, который всегда ел один, второй был для гостей. В день, назначенный де Тотту для первого приема у хана, барона ждал церемониймейстер с отрядом охранников и несколькими офицерами, которые должны были сопровождать де Тотта. Когда они прибыли во дворец, визирь встретил барона в прихожей и провел его в комнату для аудиенций. Хан сидел на диване, и рядом стояли несколько придворных. После того как барон вручил свои верительные грамоты и произнес обычные приветствия, напротив хана был поставлен стул для него. Затем хан пригласил его часто приходить во дворец, и барон в сопровождении того же почетного эскорта вернулся домой.

В эпоху татарского правления главными городами полуострова были столица ханства Бахчисарай, Ак-Мечеть – нынешний Симферополь, Козлов – теперь Евпатория, Кафа и Карасубазар. Название столицы было дано ей в честь резиденции ханов и означает Дворец садов. Бахчисарай и теперь – самый интересный город Крыма благодаря своему романтическому местоположению, татарскому населению и дворцу восточных правителей. В нем нет ничего европейского, нет даже ничего русского, кроме нескольких солдат, охраняющих безлюдные залы потомков Чингисхана. Все здесь восточное и азиатское. Долина, в которой расположен город, похожа на окрестности английского города Матлок. Ее склоны усеяны большими каменными глыбами кубической формы. Кажется, что поток воды унес землю, в которой они были погребены, и оставил их лежать в красивом и безупречном равновесии, но достаточно было бы одного прикосновения – и они скатились бы на дно ущелья. Через эту лощину течет маленький ручей, вдоль которого стоят дома. Другие дома поднимаются на склоны холмов, чередуясь с садами, виноградниками и группами деревьев, в основном ломбардских тополей. В дни процветания столицы ее население было большим, но теперь и официальная цифра 200 000 жителей, должно быть, сильно преувеличена. Все постройки, кроме дворца и мечетей, были, вероятно, немногим лучше лачуг. Де Тотт поселился в доме французского консула. В единственный этаж дома вела деревянная лестница без перил, ступени которой сгнили от дождя и едва не проламывались под тяжестью каждого поднимавшегося по ней человека. Внутри были зал и две боковые комнаты, которые служили гостиной и спальней. Все это было сделано из дерева, извести и шерсти и было таким хрупким, что посол вполне обоснованно боялся, как бы его жилище не обрушилось под тяжестью его сундуков.

Дворец ханов, который находится рядом с центром города, был, насколько возможно, восстановлен в своем первоначальном виде императором Александром. Это большое скопление построек, не имеющее общего плана, окруженное стенами и глубоким рвом, по которому протекает ручей. Через ров перекинут мост в центральный двор, засаженный тополями и сиренями. Двор украшен красивым фонтаном, который укрывают своей тенью ивы. В постройках помещались личные покои ханов, гарем, зал правосудия, конюшни, прекрасная мечеть и кладбище. Все это было дополнено службами, дворами, садами, фонтанами, банями, коридорами и залами и образовывало настоящий лабиринт из комнат, украшенных символическими рисунками и надписями. Снаружи дворец не имеет в себе ничего величественного или красивого, он выглядит скорее кокетливо, романтично и очень по-восточному. Внутри потолки и двери богато позолочены, и двери выполнены с большим мастерством. На стенах нарисованы цветы, фрукты, птицы, звери, звезды, рукописи в виде свитков, деревни и пейзажи. Все это изображено без соблюдения перспективы и не имеет художественных достоинств. Основные тона – ярчайшие оттенки красного и зеленого цветов. Ханы, видимо, были свободомыслящими мусульманами, поскольку Коран недвусмысленно запрещает изображать живые предметы. Но, словно искупая это нарушение правил, мастера украсили дворец множеством изречений из этой священной книги, которые написаны золотыми буквами на черном фоне. Есть и надписи другого рода, на татарском языке, в которых оставили о себе память прежние хозяева дворца. В них явственно чувствуется дух Востока. Одна из них, над главным входом, переводится так: «Хозяин этой двери – покоритель окрестных земель, могущественный правитель хан Хаджи-Гирей, сын хана Менгли-Гирея. Пусть Аллах соизволит даровать хану Менгли, его отцу и матери счастье и в этом мире, и в мире будущем».

Правители Крымской Татарии обычно имели только четыре жены – столько, сколько позволяет иметь Коран. Это предписание религии ханы соблюдали строже, чем османские султаны и паши. Поэтому дворцовый гарем представляет собой маленький уютный дом из пяти комнат с небольшим садом, в котором очень много роз. Над главным двором дворца поднимается необычная по виду высокая восьмиугольная башня. Полагают, что она была построена, чтобы ханские жены могли наблюдать за происходившими внизу упражнениями воинов, сами оставаясь невидимыми.

Этот Дворец садов мог бы так же справедливо быть назван Дворцом фонтанов. В его дворах и садах фонтанов больше двадцати. Вода во всех них очень холодная и поступает с окрестных гор. Один фонтан украшен надписью, которая кончается так: «Тот, кого мучит жажда, поднимет глаза, взглянет через поток, который льется по тонким как пальцы трубам, и прочтет эти строки». Что же сказано в этих строках? «Придите, пейте из этого прозрачного ключа, который течет от чистейшего истока. Он принесет вам здоровье». Другой называется фонтан Марии. Есть у него и еще одно название – Сельсибиль, что значит «слезы». Это о нем идет речь в легенде, которую воспел в стихах великий поэт Пушкин. Но у предания о фонтане есть несколько вариантов. В самом распространенном из них говорится, что прекрасная польская графиня Мария Потоцкая была похищена одним из ханов во время набега на ее родину. Пленница быстро покорила сердце того, кто взял ее в плен. Но напрасно он старался развеять ее горе и примирить с ее новым положением. Ей отвели лучшее помещение во дворце; для нее щедро расточали все удовольствия, которые можно было ей доставить. Посетителям дворца до сих пор показывают комнату, где она жила, и эта комната носит ее имя. Но христианка Мария отвечала отказом на любовные признания хана-мусульманина, хотя они и заслуживали иного отношения, раз хан проявлял к ней столько внимания. В итоге безумная ярость ревнивой женщины привела к катастрофе: грузинка, которую хан преданно любил до встречи с Марией, заколола польку кинжалом. Мария умерла на месте. Фонтан Марии и Слез создан в память об убитой, а капли воды, которые переливаются, как слезы, через край его нижнего бассейна, напоминают о горе хана.

Дворцовая мечеть – просторное здание, которое выделяют среди остальных два тонких минарета. За ней расположено кладбище, где видно, с каким мастерством и заботой восточные люди наряжают мрачную мысль о смерти в образы жизни, красоты и радости. На этом кладбище растут ореховые деревья, шелковицы, тополя, сирени и фиалки; ручей струится между кустов. Здесь прежние правители Крыма, при жизни такие беспокойные, спят теперь могильным сном, а рядом с ними покоятся их жены и дети. В головах каждой могилы лежит либо камень, вырезанный в форме тюрбана, либо настоящий тюрбан покойного, а точнее, выцветшие клочья, которые остались от него. Некоторые из самых прославленных ханов похоронены в отдельных гробницах – круглых постройках с куполами. Беседка в виде позолоченного купола, который опирается на мраморные колонны, украшает могилу прекрасной грузинской княжны Диляры-Беке, жены хана Крым-Гирея. Какими бы суровыми и жестокими ханы ни были в жизни, в смерти они необыкновенно поэтичны: об этом свидетельствуют надгробные надписи. Один из них велел не ставить над своей могилой купол, потому что, как написано на ней, «считал небеса такими прекрасными и величественными, что желал даже из могилы видеть небесный свод, обитель Бога». Другой, наоборот, был похоронен в закрытой гробнице и объяснял это тем, что «не чувствовал себя достойным того, чтобы на него упал хотя бы один луч Божьего солнца». Третий, чья могила находится под водосточным желобом мечети, выбрал это место для своего упокоения, чтобы, «когда дождь будет литься на него, небесная вода смыла бы с него грязь совершенных им грехов, которых так же много, как капель, падающих из облаков». Странно выглядят эти надписи на могилах людей, которые в дни своего могущества и гордости много раз вели свои войска в набег от укреплений Перекопа и наводили ужас на Москву, Варшаву, Буду и Вену.