Текст книги "Приманка"

Глава пятьдесят вторая

Видеокамеры устанавливают снова. Клэр, играя желваками, расхаживает по квартире. Кристиан сидит в большом кожаном кресле с отсутствующим видом.

Полицейские техники не обращают на них внимания. Они принесли с собой лестницы. Под высоким потолком из угла в угол тянутся тонкие провода. Один техник приклеивает их к стыку потолка и стены, другой следом за ним закрашивает. В числе техников кореянка. Та самая, что делала вид, будто полицейская квартира принадлежит ее мужу.

Наблюдающий у двери Фрэнк говорит:

– Клэр, послушай, еще есть время заменить вас обоих полицейскими.

– Не обижайся, но это будет столь же убедительно, как хасидский папа.

Фрэнк пожимает плечами:

– Как знаешь.

– Нет! – восклицает Клэр, когда один из техников направляется к спальне. – Не ставьте туда эти штуки.

– Это лишь кнопка сигнала тревоги, – успокаивает ее Фрэнк.

– Ты как будто говорил, что он не сможет пройти мимо вас.

– Да. У нас наблюдательные пункты в обоих концах улицы. В квартире смотрителя дома группа вооруженной охраны. Куда бы ты ни отправилась, за тобой будет вестись наблюдение. Кнопка сигнала тревоги – лишь дополнительная подстраховка.

– А почему ты так уверен, что он будет охотиться на нас? Может, уберется куда-нибудь в безопасное место и затаится?

– Мы не знаем точно, как он себя поведет, поэтому должны…

– Он будет охотиться на тебя.

Это говорит женщина, только что появившаяся в дверном проеме – невысокая, элегантно одетая, с пачкой сигарет и зажигалкой в руке.

– Привет, доктор Лейхтман, – холодно произносит Клэр.

– Привет, – отвечает та. – Я с сожалением узнала, что ты была… нездорова.

– Оставь, Конни.

Психиатр пожимает плечами и входит в квартиру, осматривая работу техников.

– Будем охотиться, – повторяет она. – Я ручаюсь.

– Ты как будто очень уверена в этом, – замечает Фрэнк.

Конни подходит к компьютеру на письменном столе и включает механизм поиска. Клэр нехотя смотрит через ее плечо. Конни отстукивает «Блондинка+Бодлер+камера+адрес», потом нажимает кнопку «Ввод». В появившемся списке фамилия Клэр стоит первой.

– Включи соединение, – просит Конни.

Клэр берет мышь и включает. Весь экран заполняет ее лицо.

– Твоя страница, Клэр. Ты получаешь много обращений.

В нижней части страницы большое незаполненное пространство. Клэр постукивает по нему пальцем.

– Что это?

Конни поднимает взгляд к потолку, где приклеивают провода.

– Видеокамера сети. Сейчас она, конечно, не работает.

Клэр поворачивается на каблуках и уходит, а Конни кричит ей вслед:

– Клэр, будь ты знаменитой актрисой, существовали бы сотни посвященных тебе сайтов, причем большей частью с поддельными порнографическими изображениями. Если собираешься добиться успеха когда-нибудь, то привыкай.

Фрэнк касается ее руки.

– Оставь, Конни. Что толку в этой странице? Почему ты так уверена, что он будет охотиться за Клэр?

– Фрэнк, потому что мы облегчили ему задачу. Клэр – первая в его списке. Преступник не перестанет убивать только потому, что совершил удачный побег. У него это мания. Даже если заподозрит ловушку, все равно будет охотиться.

Когда полицейские и Конни наконец уходят, в квартире воцаряется тишина. Клэр с Кристианом смотрят друг на друга, не зная, как начать разговор.

– Совсем как раньше, – замечает Клэр.

Он протягивает руку, касается ее шеи.

– Не совсем. Твой настоящий акцент гораздо приятнее. А потом, у тебя есть это. – Он переворачивает ее руку и смотрит на кольцо на пальце. – Когда все кончится, мы уедем отсюда и начнем новую жизнь там, где не будет никаких напоминаний. Может, вообще за пределами Нью-Йорка.

– Это было бы отлично.

– Большой дом у моря.

– Превосходно.

– Завтра поговорю с агентом по торговле недвижимостью. Дом отвлечет наши мысли от всего этого кошмара.

– Кристиан…

– Да?

– Я хотела бы знать кое-что.

– Спрашивай.

– Ты когда-нибудь посещал Некрополь?

Долгая пауза.

– Да, – признается он. – Когда мы со Стеллой… начали отдаляться друг от друга, я подумал, что у нее кто-то появился. Стал просматривать ее электронную почту, можно сказать, шпионил за ней. – Опускает голову. – Я не горжусь этим, Клэр. Но я любил ее, понимаешь, или так мне казалось.

– Да, – говорит она. – Я понимаю.

– Я обнаружил у нее сообщение с паролем в интернетовский сайт, о котором никогда не слышал. Мне стало любопытно. Я воспользовался паролем и вошел в этот сайт. То, что обнаружил, меня не особенно удивило. У нее всегда была какая-то тяга к подобным вещам. В том-то, видимо, и заключалась проблема. Я не мог удовлетворить ее запросы.

– Но ты общался с людьми, которые были там и могли принять тебя за нее?

– Да. Пытался выяснить, чем она занимается.

– Помнишь разговор с кем-то о Бодлере?

Он пожимает плечами:

– Наверное, был такой.

– Пожалуйста, Кристиан, постарайся вспомнить.

– Да, что-то смутно припоминаю, но это был просто случайный разговор, не больше. – Он пристально смотрит на Клэр. – Почему ты спрашиваешь?

– Пока не знаю. Меня беспокоило что-то, не совсем понятное. И кажется, я знаю, где искать ответ.

Глава пятьдесят третья

Они сидят за старинным антикварным письменным столом и готовятся отправиться в путешествие, которое заинтриговало бы любого из прежних владельцев стола.

Они входят в Некрополь, потом в дверь, которая приведет в сокрытый подземный мир. Кристиан водит курсором по незаполненной части страницы, внезапно он превращается в руку, указывающую, что он нашел линию гиперсвязи. Кристиан щелкает мышью, экран заполняется текстом.

»Ты в густой роще черных тополей. Они обступают тебя со всех направлений, кроме северного. Слегка раскачиваются под холодным северным ветром, дующим на тебя, словно ледяной воздух, вырывающийся из громадного подземного пространства. Через рощу тропинка ведет на север, и ты идешь по ней к черным воротам. У ворот сидит огромный трехглавый пес. Он обнюхивает тебя и угрожающе рычит.

– Ему нужен пароль, – произносит Кристиан и что-то отстукивает.

Через несколько секунд появляется надпись:

»Узнав обитателя этого места, Цербер пропускает тебя.

– Идем на север, – говорит Кристиан и отстукивает:

»Иду на север.

Через секунду компьютер отвечает новым столбцом текста.

»Ты находишься в Елисейских полях, первой области подземного мира. Здесь спят несколько богов, но поля заполнены главным образом прозрачными, бесплотными фигурами мертвецов. Они пищат, как летучие мыши, непрерывно шелестят, дрожа на холодном ветру, дующем с севера, где над полянами Эреба высится большой Дворец. На западе болотные кипарисы бросают тень на реку Лету, там собираются на водопой обычные призраки, робкие, как речные птицы. На востоке, за полянами, где растут белые нарциссы, находятся серебристый Пруд Памяти и вход в Элизиум.

– Снова на север.

»Иду на север.

»Когда входишь во Дворец Персефоны, Фурия по имени Тисифона спрашивает, можно ли взять твою одежду. Впереди остатки некогда впечатляющей Лестницы, загаженные теперь пометом воронов, влетающих через разрушенный потолок. С восточной стороны находится Зал. Дверь высотой в двадцать футов закрыта, но ты слышишь за ней смех и странную, нестройную музыку. С западной стороны находится вход в Погреба.

– Когда встречаешь кого-то, можно ввести команду, которая даст их описания. Или поговорить с ними, – объясняет Кристиан. Отстукивает:

»Смотрю на Тисифону.

»Тисофона.

Ты видишь унылую итальянскую девушку с темными глазами и прямым длинным носом. На ней тяжелые сабо и мешковатые темно-синие брюки. Под мышкой у нее изготовленный на заказ скейтборд. Посередине лба у нее нарисована индийская родинка.

– Хочешь сменить меня?

– Конечно.

Сначала ей как-то странно рыскать с помощью слов, это все равно что искать дорогу ощупью, с завязанными глазами. Она кладет пальцы на клавиши, не зная, что писать.

– Попробуй войти в Зал.

– Хорошо.

Клэр отстукивает:

»Иду на восток

»Ты в похожей на пещеру комнате, украшенной болезненными фризами Пиранези и Гойи. В железных каминах у стен ярко горят дрова, над ними поднимается черный дым. В дальнем конце Зала огромный трон. Вокруг него теснится множество богов. В восточной стороне Библиотека. Там тихо. В западной – Музыкальная Комната. Судя по шуму и смеху, там, кажется, идет гулянка.

– Отстукай «@ кто», чтобы узнать, кто еще там.

@ кто.

»Здесь Морфей.

Здесь Кронос.

Здесь Плутон.

Здесь Минта.

Здесь Персефона.

Персефона говорит: «Хорошо спала, дорогая? Ты храпела целую вечность».

– На языке ММО отсутствовать – значит спать, – объясняет Кристиан. – Мы взяли прежний персонаж Стеллы, Бланш. Поэтому всем игрокам кажется, что Бланш только что проснулась.

– Что сказать ей?

– Ничего, если не хочется. Она не обидится, если не будешь с ней болтать. Отстукай «Смотрю Картины», чтобы увидеть свое окружение.

»Смотрю Картины.

Какая-то картина медленно разворачивается. Это гравюра семнадцатого века, на ней воины калечат пленника.

– Пиранези. Это просто атмосфера, – уверенно говорит Кристиан. – Настоящее порно в картинной галерее.

– А что происходит в музыкальной комнате?

– Наверное, групповое изнасилование. С полдюжины игроков и труп. Входить туда не рекомендую.

– Как найти конкретного игрока?

– Отстукай «Нахожу».

»Нахожу Харона.

»Харон в Библиотеке, спит.

– Как войти в библиотеку?

– Не нужно следовать указаниям. Просто отстукай «Иду в Библиотеку» и окажешься там.

»Иду в Библиотеку.

»Ты в хорошо подобранной Библиотеке с древними и современными текстами. Витает приятный запах медленно сохнущей кожи. Стоят несколько кресел, а для тех, кто возбудился от чтения, обитая кожей Кушетка, где помещаются двое.

»Смотрю на Харона.

»Ты видишь весело улыбающегося молодого человека, мягкие манеры которого противоречат темным, жестоким глазам. Его джинсы и тенниска покрыты пятнами целой палитры оттенков от свеже-алых до темно-красных мазков более старой крови. Он похож на начинающего художника, вытирающего кисти об одежду.

– Это явно он. Художник. Но почему он в библиотеке?

– Кто знает? Персонажи могут спать, где захотят.

»Возле левой руки Харона стопка непрочитанных Сообщений, в правой руке, окрашенной химикалиями, он держит Этюдник.

– Мы можем прочесть сообщения?

– Нет. Может только он сам. Мы узнаем, от кого они, но это нам, естественно, не поможет.

– А этюдник?

– Попробуй. Он не ввел бы его в описание своего персонажа, если бы тут не было какого-то смысла.

»Смотрю Этюдник.

»Ты видишь маленькую записную книжку в пергаментной обложке, полную крохотных набросков. Оставь ему Сообщение, где будет указано, какое искусство тебе нравится.

– Черт!

Клэр замирает, держа пальцы на клавишах.

– Однако ты права. Если он ее прячет, значит, там должно быть что-то необычное. Возможно, крохотные наброски – его образцы.

– Существует какой-то способ узнать, что в этой книжке?

– Наверное, нашелся бы, будь ты программистом. И то вряд ли. Некоторые вещи могут контролировать только их создатели.

– Как еще выяснить, где бывает Харон? Где он держит свои создания?

– Никак. Это место обширное. Каждый новый персонаж добавляет к основному плану свои комнаты. Некоторые из комнат даже без дверей. Найти можно, только отстукивая команду «Иду в…». Для этого нужно знать, куда хочешь проникнуть.

Клэр задумывается и отстукивает:

»Иду в Мастерскую Харона.

»Неправильная команда.

»Иду в Мастерскую Художника.

»Неправильная команда.

– Да… – Клэр задумывается. – Куда еще?

– Он говорит, его пальцы окрашены химикалиями, – произносит Кристиан. – Может, это связано с фотографией?

– Конечно. Харону не нужна мастерская в обычном смысле слова.

Клэр отстукивает:

»Иду в Темную Комнату.

Через несколько секунд компьютер отвечает:

»Ты в полной темноте. Ничего не видишь в северной, южной, восточной или западной сторонах.

– Ха!

»Иду на север.

«Ты натыкаешься на стол. Вытягиваешь руку, и пальцы погружаются в гниющие остатки женского трупа. Кисть руки ощущает тепло. Это теплота гниющего компоста.

»Иду на восток.

»Ты спотыкаешься о стопку книг, сброшенную одежду и валяющиеся кости. Вскинув руку, ощущаешь что-то мягкое, влажное. Это чаша фруктов, медленно бродящих в собственном соку.

– Попробуй составить список книг, – советует Кристиан.

»Составляю список книг.

Анатомия меланхолии / Роберт Бертон

Пленники / Микеланджело

Анатом / Габриель фон Макс

Снятие с креста / Рембрандт

Цветы зла / Бодлер

О строении человеческого тела / Везалий

»Смотрю Цветы зла.

»Ты не можешь ничего смотреть. Здесь темно.

– Проклятие!

– Попробуй найти выключатель или зажечь спичку.

»Включаю свет.

»В жутком сиянии усиливающегося красного света ты видишь маленькую книгу в кожаном переплете. Кожа очень мягкая. Когда перевернешь книгу, видишь причину этого. В центре крышки переплета пупок молодой женщины. Кожа высушена так искусно, что можно разглядеть окружающие его светлые волоски. В самом низу густая линия светлых волос, указывающих, где некогда начинался лобок.

Пупок и окружающие его волоски напоминают цветок. Других указаний заглавия книги нет.

»Раскрываю книгу.

»Ты не можешь ее раскрыть. Там маленький замок в форме змеи, глотающей собственный хвост.

»Отпираю замок.

»Для этого нужно иметь ключ.

– Черт возьми! – взрывается Клэр, потом добавляет: – Ничего, кажется, я знаю, что в этой книге.

– Что же?

– В больнице я хотела поменяться книгами с одним человеком. Знаешь, что он ответил? Он читает книги только с картинками.

– Не понимаю, – произносит Кристиан, качая головой.

– У тебя есть экземпляр «Цветов зла»?

Кристиан снимает книгу с полки, дает ей, и Клэр листает страницы, пока не находит нужную.

– Помнишь это стихотворение?

– Разумеется. «Мученица»: «Среди шелков, парчи, флаконов, безделушек…»

Клэр берет книгу и читает с листа:

 
Среди шелков, парчи, флаконов, безделушек,
Картин, и статуй, и гравюр,
Дразнящих чувственность диванов и подушек
И на полу простертых шкур,
 
 
В нагретой комнате, где воздух, как в теплице,
Где он опасен, прян и глух,
И где отжившие, в хрустальной их гробнице,
Букеты испускают дух,
 
 
Безглавый женский труп струит на одеяло
Багровую живую кровь,
И белая постель ее уже впитала,
Как воду – жаждущая новь.
 
 
Подобна призрачной, во тьме возникшей тени.
(Как бледны кажутся слова!)
Под грузом черных кос и праздных украшений
Отрубленная голова
 
 
На столике лежит, как лютик небывалый,
И, в пустоту вперяя взгляд,
Как сумерки зимой, белесы, тусклы, вялы,
Глаза бессмысленно глядят.
 
 
На белой простыне, приманчиво и смело
Свою раскинув наготу,
Все обольщения выказывает тело,
Всю роковую красоту.
 
 
Подвязка на ноге глазком из аметиста,
Как бы дивясь глядит на мир,
И розовый чулок с каймою золотистой
Остался, точно сувенир.[19]19
  Перевод В. Левика.


[Закрыть]
 

Клэр закрывает книгу.

– Прекрасное стихотворение. Если не придаешь значения тому, о чем оно.

Кристиан пожимает плечами:

– Красота из зла, такова его философия. Но это лишь идея, с которой он носился, в действительности никогда…

– Когда я работала с Конни, – перебивает Клэр, – произошло убийство проститутки-негритянки. Убийца отрубил ей голову, совсем как женщине в этом стихотворении. Потом сделал снимки – и фотографии оказались в Интернете.

Кристиан становится задумчивым.

– Стеллу – извини, Кристиан, – Стеллу выпотрошили, так ведь? Убийца забрал селезенку.

– Нет-нет. Не говори, что считаешь…

– «Сплин[20]20
  Spleen (англ.) – 1. Сплин, хандра. 2. Селезенка.


[Закрыть]». Так озаглавлено одно стихотворение сборника, правда?

– По-твоему, – хрипло говорит Кристиан, – это моя вина. Я каким-то образом вдохновил убийцу переводом этих стихов.

– В прежние времена в изданиях для ценителей иногда бывали вкладные иллюстрации, верно? – настаивает Клэр.

– Да. Существует знаменитое издание «Цветов зла» с иллюстрациями Доре. Теперь оно стоит целое состояние. У меня есть факсимиле.

Кристиан указывает на книжные полки.

– Вот этим и занимается убийца, – объясняет Клэр. – Не понимаешь? Создает своего рода виртуальное издание «Цветов зла». Его фотографии являются иллюстрациями к стихам.

– Господи! – Кристиан в ужасе закрывает глаза. – В таком случае вина лежит на мне. На это его толкнули мои переводы. – Хватается за голову и раскачивается. – Стелла, Стелла… Что я сделал с тобой?

Клэр хочет сказать ему, что он не в ответе за то, что совершает это чудовище, как переводчики Библии не в ответе за испанскую инквизицию, но знает, что сейчас не время.

– Как мне выйти отсюда? – мягко спрашивает она, указывая на экран со строчками текста.

– Просто отстукай «Сплю», – негромко отвечает он.

»Сплю.

»Морфей, Бог Сна, приносит тебе стакан чистой, холодной воды из ледяной реки Леты. Ты выпиваешь ее. Минеральный, слегка сернистый вкус еще долго остается у тебя во рту после того, как ты возвращаешься в верхний мир.

Ты очень скоро вернешься.

В квартире в Нижнем Ист-Сайде – снятой через Интернет с помощью компьютера в кафе – Гленн Ферниш берет портативный компьютер, купленный таким же образом и доставленный в тот же день в квартиру. Когда модем начинает свистеть и пощелкивать, он погружает нож в зрелый рокфор на тарелке и задумчиво облизывает лезвие. Рядом с тарелкой бутылка вина, лет которому больше, чем Гленну. Он нюхает пробку, проводит ею под носом, словно курильщик незажженной сигарой, вдыхает запах муста и сырых, затянутых паутиной погребов.

Гленн входит в подземный мир Некрополя не как Харон, а под видом одного из других своих персонажей, Брэна, кельтского бога лесов. Он держал его в запасе для такого крайнего случая. Если отстукать команду описания его внешности, прочтешь лишь вот что:

»Ты видишь крепко сложенного мужчину, одетого в черное, без головы. Он несет переброшенный через плечо мешок, в котором, очевидно, находится голова.

Брэн окольным путем пробирается в библиотеку и какое-то время наблюдает за спящим Хароном. Отстукивает:

»@ кто посещал Харона последним

И компьютер отвечает:

»Здесь была Бланш.

Гленн неподвижно сидит в задумчивости. Бланш не могла только что быть в библиотеке, это имя жены переводчика, она мертва. Он отстукивает:

»Иду в Темную Комнату.

А затем:

»@ кто посещал Темную Комнату последним

»Здесь была Бланш.

Брэн берет виртуальное издание «Цветов зла» со стола, где оставила его Клэр, отпирает и принимается медленно листать страницы, время от времени останавливаясь, чтобы полюбоваться своей работой, почти законченной. Все это нужно куда-то переместить, поскольку его укрытие стало известно. К счастью, в этом виртуальном мире создать для себя новое пространство не труднее, чем вообразить его.

В реальном мире Гленн сидит в раздумье, держа в пальцах винную пробку.

Глава пятьдесят четвертая

Декадентство Парижа девятнадцатого века. Подземный мир, созданный по образцу древнегреческого. Краткая остановка на Манхэттене двадцать первого. И наконец, Дания четырнадцатого века, созданная воображением английского драматурга в семнадцатом.

Неудивительно, что Клэр трудно осмыслить роль Офелии.

– «Вот розмарин, это для воспоминания; прошу вас, милый, помните; а вот троицын цвет, это для дум»,[21]21
  Перевод М. Лозинского.


[Закрыть] – говорит она, жестикулируя.

– Нет! – восклицает Пол. – Клэр, это ужасно. Я не вижу правды.

«Какая тут правда?» – удивляется она. Раздающая травы Офелия кажется ей совершенно далекой от реальности.

– Прибегни к эмоциональной памяти, – советует Пол. – Попытайся это связать с чем-нибудь.

Клэр покорно закрывает глаза и вспоминает больницу. Пытается вообразить, что сделали бы пациенты Баннермана с рецептом на двадцать миллиграммов троицына цвета.

– Что смешного? – ледяным тоном спрашивает Пол.

– Когда я была в больнице, там мало интересовались травами, – отвечает Клэр. – Сидели в основном на метадоне и пимозиде.

– Ну так замени ими травы. Думаешь, Шекспир не использовал бы метадон и пимозид в этой речи, будь они изобретены? Попробуй.

Клэр делает паузу, потом говорит:

– Вот туэнол, это для воспоминания; а вот прозак, это для дум.

Делает вид, что высыпает из пузырька таблетки в руку играющего Лаэрта актера, и неожиданно содрогается.

– Теперь лучше, – ворчит Пол, сверкая глазами. – Не таись от меня, Клэр. Не начинай притворяться, потому что это кажется легче.

И с важным видом направляется обучать другую группу.

Гленн неотрывно смотрит на передаваемое сетевой камерой изображение. Венера идет слева направо, не подозревая о его взгляде. В руках у нее как будто сложенное белье. Он переключается на канал «спальня», и точно, через секунду она входит и стелит простыню на большую двуспальную кровать.

Снаружи осенний шторм затемняет небо. Гленн включает настольную лампу и тут же выключает. На экране компьютера в окно спальни Клэр Роденберг падают солнечные лучи. Гленн подходит к окну снятой квартиры и смотрит на юг, в сторону Манхэттена. Там темно, и он едва различает небоскребы. Но ему видно, что солнца нет.

Он возвращается к компьютеру и щелкает мышью. На полу спальни Клэр валяется «Нью-Йорк таймс», на заголовке газеты какое-то изображение.

Гленн увеличивает его и долго смотрит.

Клэр хочет рассказать о помолвке своему старому нанимателю, Генри. Она едет на такси в Нижний Ист-Сайд, и за ней все время следует «линкольн».

Клэр поднимается на четвертый этаж в старом лифте с решеткой. В коридоре она замечает свежую окраску и новые светильники. Но подлинное удивление вызывает у нее контора Генри. Мебель пятидесятых годов и гнутая вешалка для шляп исчезли. Контора, включающая теперь в себя и соседнее помещение, окрашена в красный и кремовый цвета. На блестящих рабочих столах с хромированными ножками стоят компьютеры пастельных тонов.

Ноги Генри по-прежнему задраны на письменный стол, однако на подошвах виден яркий логотип известной фирмы. И вместо полураспущенного галстука под пиджаком у него тенниска.

– Привет, Клэр, – говорит он с явным удовольствием, снимая со стола ноги и поднимаясь. – Как дела?

– Отлично, – отвечает Клэр и осматривается. – Твоя контора выглядит замечательно.

– Недурно, а? – Генри указывает на компьютеры. – Теперь большую часть работы делают они.

Клэр смеется.

– Ты начал пользоваться компьютерами?

– Ну, не сам, – признается он. – У меня есть группа студентов, они приходят и занимаются этой сложной работой. Хочешь выпить?

Генри подходит к металлическому шкафчику и достает оттуда бутылку.

– И это все оплачено гонорарами за пропавших животных? – удивляется Клэр.

Он качает головой.

– Главным образом за пропавших людей. Мальчишек, удравших из дома, отцов, прячущихся от алиментов, пожилых мужчин, внезапно понявших, что девочка, с которой они целовались в школе, была главной любовью в их жизни. Информация сейчас в большой цене. – Генри подается вперед и подмигивает. – Собственно, я могу выяснить то, что интересует клиента, сделав пару телефонных звонков. Но компьютеры хорошо смотрятся, а я быстро улавливаю моду. Держи, – он подает ей стакан, – и выкладывай все свои новости.

– Ты не поверишь, Генри, но…

Клэр рассказывает о себе и Кристиане.

Он слушает, задумчиво кивая.

– А ты не хочешь, – произносит он, – чтобы я навел о Кристиане справки? В виде свадебного подарка? Бабник ли он и все такое прочее.

– Генри! – укоряет его Клэр. – Если бы я не верила Кристиану, то не выходила бы за него замуж. К тому же он уже прошел проверку. Помнишь? Я подкатывалась к нему, а он отверг меня напрочь. Многие ли мужчины поступили бы так?

– Да, – отвечает Генри. – Это верно.

Но вид у него задумчивый.

– В чем дело, Генри?

Ноги снова ложатся на письменный стол.

– Как ты думаешь, чего ради была устроена та история с приманкой? – спрашивает он.

Клэр пожимает плечами.

– Мы выясняли, поглядывает ли он на женщин.

– Не совсем так.

– Не совсем?

– Большей частью – да, мы занимались именно этим, однако некоторые задания, – теперь Генри избегает ее взгляда, – мы выполняли для одной юридической фирмы, занимающейся разводами. Это хваткие ребята, Клэр. Будут сражаться за клиентов самым подлым образом.

– Генри, к чему ты клонишь?

– Большинство женщин, обращавшихся к нам, очевидно, хотели от мужей верности. Но те, кого направляла эта фирма, наоборот. Они хотели, чтобы их мужья вовсю трахались с тобой, и это было записано на пленку, давало им козыри в переговорах. – Он разводит руками. – Что я могу сказать, Клэр? Мир грязен.

– Почему ты не говорил мне тогда?

– Я не знал, как бы ты восприняла это. Тогда ты казалась какой-то наивной, романтичной. Я решил, что чем меньше ты будешь знать об этом, тем лучше.

Клэр вздыхает. Еще кто-то решил, что ей чего-то не нужно знать!

– Видимо, ты был прав. Значит, Стелла хотела развода?

Генри кивает:

– Она собиралась от него уйти. Кристиан, разумеется, об этом не подозревал. Но я веду к тому, что их брак рушился. И думаю, что пока ты не завязала этот узел, тебе следует узнать почему. Могу позвонить своему знакомому в этой фирме и попросить, чтобы переслал показания Стеллы. Ты по крайней мере будешь знать, на что идешь.

И он тянется к телефону.

– Нет, – произносит Клэр.

Генри вскидывает брови.

– Уверена?

– Да, – отвечает она. – Спасибо за предложение, Генри, но я уже знаю, что у Кристиана и Стеллы были проблемы. Такое случается, верно? И я не считаю, что во всем виновата она, но все-таки какая женщина позволит своему адвокату устраивать такую штуку? Кристиан ни разу не сказал о ней дурного слова, но судя по всему, Стелла была неврастеничкой. Думаю, просто не понимала, что он привязан к ней. Во всяком случае, Кристиан заслуживает лучшей участи. Все заслуживают.

– Как знаешь, – говорит, пожимая плечами, Генри. – Видимо, тогда мне придется купить тостер в подарок счастливой паре. Но если передумаешь, сообщи, ладно? Мне потребуется только сделать пару звонков.

Гленн Ферниш сидит неподвижно. Он пробыл в маленькой «миате» уже больше часа, не сводя взгляда с двери, до которой проследил Клэр.

Наконец он видит, как Клэр выходит. Наблюдает, как она идет мимо «линкольна» по улице. Видит, как она поднимает руку, останавливая такси. Когда оно отъезжает, «линкольн» следует за ним.

Гленн сидит еще несколько секунд, напряженно думая. Потом лезет под приборную доску и вынимает ключи.

Генри допивает последние капли виски и бережно ставит стакан на стол. Тут же раздается стук в дверь.

– Мы уже закрылись! – кричит он.

– Это уборщик, – раздается голос из-за двери. – На верхнем этаже прорвало трубы. Мне нужно взглянуть, не заливает ли вас.

Генри издает смешок:

– Вода сюда не течет. Она бы не посмела.

– И все-таки, мистер Маллори, я хотел бы взглянуть.

– Ладно, ладно.

Генри открывает дверь. Уборщик – молодой человек. Он смотрит на щуплого Генри и говорит:

– Я рад, что ты не толстяк.

– Что?

Это последняя реплика Генри Маллори, не считая краткой речи, которую он произнесет позднее, когда Гленн вынет кляп и позволит ему говорить.