Текст книги "Я++: Человек, город, сети"

Переосмысление производства и накопления

Возникшие благодаря сети стратегии децентрализованного коллажирования, семплирования, поиска, обмена, а также открытого кода противоречат устоявшимся корпоративным подходам к созданию, оценке, маркетингу и защите информационных продуктов. Неудивительно, что корпорации часто препятствуют им и даже пытаются их криминализировать¹⁵. Disney, Time-Warner, Microsoft и Reed-Elsevier уверены, что ценность цифровой информации проистекает из легкости распространения и широкого доступа потребителей к законченным, упакованным, законодательно и электронно защищенным от копирования продуктам интеллектуальной деятельности. Однако куда более значимая для общества ценность информации заключается в ее безграничных и приводящих к новым и неожиданным результатам способностях к адаптации, изменению и перекомпоновке в рамках объединенных определенными интересами сообществ. Если издательским и звукозаписывающим компаниям удастся насильственными способами продлить действие отживших, принадлежащих индустриальному веку норм и правил, многие достоинства подвижной, легко комбинируемой цифровой информации будут утрачены. Для культуры такая потеря станет невосполнимой.

Это касается не только сугубо информационных продуктов, но также и материальных артефактов, созданных с применением информации. Связь формы и материала ослабевает. Мы вступаем в эру, когда один материал может легко принимать различные формы, а запечатленные цифровым способом формы легко принимаются различными материалами.

В целом нам необходимо переосмыслить базовые экономические понятия и пересмотреть стратегии контроля за средствами производства. До супергеройского нанокольца нам еще далеко, как и до остроумно экстраполированного в романе Нила Стивенсона «Алмазный век» мира, где в каждом доме есть «источник», нанотрубопровод, по которому атомы поступают в компиляторы материи, производящие любые товары по требованию. Но условия уже заметно изменились¹⁶. Сегодня главное – это не физическое владение набором ценных вещей и даже не контроль над оборудованием, необходимым для производства этого набора, но доступ к невидимым, нематериальным цифровым описаниям такого производства. Все это очень по-платоновски: где-то в киберпространстве обитают выраженные в цифрах идеи, а физические артефакты – это их несовершенные земные воплощения.

9. Пространства постоседлости

Знаменитая картина Антонелло да Мессины «Святой Иероним в келье» демонстрирует, как привязанность к атомам в самом буквальном смысле делает информацию более инертной¹. На полотне изображен ученый монах, окруженный тяжеловесной информационной средой: он сосредоточенно изучает манускрипт, лежащий на наклонном столе, а вокруг, в выгороженном пространстве комнаты, собраны ценные книги, документы и письменные принадлежности. Перед нами плотная совокупность предметов, привязанных к определенному пространству. Если вместо того чтобы полагаться на неверную память, святой предпочитает иметь все это под рукой, вес и объем этих вещей накрепко привязывает его к конкретному месту.

Отличия святого Иеронима от, к примеру, Дилберта не так уж кардинальны. Как и большинство офисных работников 80-х и 90-х, он занимал ячейку с персональным компьютером². Его информационная среда была уже более цифровой – помимо бумаги важные для него сведения находились на его жестком диске и на удаленных серверах. Но хотя физическая близость к серверам от него не требовалась, он все равно должен был находиться рядом с пунктом ввода и вывода информации. К своему компьютеру он был привязан не меньше, чем святой Иероним к книжным полкам. Более того, его телефон включался в розетку под столом; дозвониться ему можно было, только если он на рабочем месте. Иными словами, настольные компьютеры, проводные телефоны и кабельные сети обуславливали наличие стационарных точек присутствия. Эти привилегированные точки привлекали к себе людей и сосредотачивали вокруг себя человеческую деятельность, подобно оазисам в цифровой информационной пустыне.

Офисы той эпохи представляли собой целые массивы ячеек. По мере развития сетей все большее количество данных переезжало с локальных запоминающих устройств на серверы, и было уже неважно, в какой именно ячейке сидит Дилберт, – зайти в систему он мог практически с любого компьютера, появилась и возможность перенаправить поступавшие ему звонки. Это было удобно для босса, который мог оптимизировать использование имеющихся рабочих мест, перетасовывая обитателей офиса, как ему заблагорассудится, но качество жизни Дилберта от этого не улучшилось. Он все равно должен был физически присутствовать в офисе, а мобильность внутри системы лишала его возможности обустроить свою среду – одну из ячеек – в соответствии с собственными вкусами.

Но беспроводные соединения и портативные устройства доступа создают непрерывное поле присутствия, которое может охватывать здания, улицы, публичные и частные пространства. Это оказало глубокое влияние на расположение и пространственное распределение всех видов человеческой деятельности, как-то связанных с доступом к информации.

Поля присутствия

Выборочно смягчив требования к физической близости одних мест к другим, проводные сети запустили процесс фрагментации и перекомпоновки привычных архитектурных пространств и моделей организации города³. К примеру, на заре цифровой эпохи практически исчезли местные отделения банков. Их сменили более децентрализованные точки доступа, рассредоточенные по всему городу, – банкоматы и сайты банковских интернет-услуг на персональных компьютерах. В сочетании с крупными операционными офисами и контактными центрами эта система обеспечивала экономию за счет объема. Похожим образом, путем выборочного смягчения требований к физической близости людей и мест, беспроводные сети и портативные устройства создали дополнительный уровень пространственной неопределенности: банковские расчеты теперь можно осуществлять с беспроводного ноутбука, а если есть кредитные и дебетовые карты или иная форма электронной наличности, не нужен и банкомат. С точки зрения клиента, банк утратил конкретное местоположение в городе.

В недолгий век доткомов Amazon и другие интернет-магазины рассредоточили и перекомпоновали соответствующие функции, став альтернативой реальным магазинам и торговым центрам: заказав товар в интернете, вы получали его со склада прямо дома или в офисе. Таким образом, функции розничных магазинов по рекламе, привлечению покупателей, предоставлению возможности осмотра товара и собственно совершению торговой сделки были разделены и рассредоточены, в то время как функции хранения и отправки товаров стали куда более централизованными. Теперь они выполнялись исполинских размеров центрами дистрибуции, которые часто работали на всю страну, обеспечивая экономию за счет объема. Операционные же функции благодаря интернету могли и вовсе осуществляться практически откуда угодно. Такая схема оказалась целесообразной в торговле компактными, сравнительно дорогостоящими предметами вроде книг или электроники, а вот при продаже собачьего корма стоимость доставки съедала всю прибыль. Сегодня беспроводное поле присутствия предоставляет очередную альтернативу, возвращающую преимущество местным розничным торговцам с конкретной специализацией. Геоконтекстная реклама в сочетании, к примеру, с электронной системой городской навигации способна указать вам ближайшее место, где предлагается именно то, что вам нужно, – к примеру, ризотто с белыми грибами в хорошем итальянском ресторане – и довести вас до цели. Если вам часто приходится искать редкие или очень специфические (а может, и уникальные) вещи, которые можно найти только в определенных местах города, тогда динамично обновляемая, привязанная к местоположению информация, доставленная по беспроводным сетям, может значительно повысить эффективность таких поисков.

Геоконтекстная реклама может помочь получить доступ и к дефицитным услугам с меняющимся местоположением, таким как парковочные места или незанятые стиральные машины в прачечных самообслуживания. Она может быть совмещена с сетью датчиков: недорогие сенсорные устройства устанавливаются на парковках или в стиральных и сушильных машинах. К примеру, система eSuds объединяет в одну сеть стиральные машины всех общежитий колледжа или университета; когда машина освободилась или закончила стирку, она посылает имейл или пейджерное сообщение.

Такие виды деятельности, как игра на фондовой бирже или на скачках, зависят от сведений с очень коротким сроком годности. До появления скоростных телекоммуникаций это означало необходимость личного присутствия прямо на месте событий – в зале биржи или на ипподроме. Участвовать можно было и на расстоянии, но задержка в получении информации создавала неблагоприятные условия; и наоборот – как свидетельствует джойсовская схема быстрого обогащения на английских скачках при помощи беспроводного устройства, сводя эти задержки к минимуму, можно было получить огромное преимущество. С развитием телекоммуникаций и электронных услуг по переводу средств и доставке информации деятельность стала распределяться по пунктам удаленного присутствия; мы наблюдали упадок (а иногда закрытие) централизованных бирж и исчезновение букмекеров с трибун ипподромов. Вместо них возникли электронные торговые площадки, практика биржевой торговли с домашнего компьютера и сети букмекерских контор по всему городу. Сегодня нет технической необходимости даже в этих рассредоточенных очагах деятельности – хотя регулирующие органы могут поддерживать их из желания удержать активность в конкретных рамках; торговля ценными бумагами и букмекерский бизнес готовы полностью переместиться на беспроводные портативные устройства.

Тем временем другие виды деятельности стали зависеть от распространяемой беспроводным способом тайной информации и непостоянного местоположения. Там, где проституция является легальной (или по крайней мере допустимой), бордели и районы красных фонарей могут иметь стационарные, хорошо известные, иногда даже рекламируемые расположения; там, где занятие это осуждается, а телекоммуникации развиты недостаточно, мобильность обеспечивают уличные проститутки; при наличии проводной телефонной сети возникает такой сервис, как девушки по вызову. С его помощью удобно распределять временные места оказания услуг, но штаб-квартира остается уязвимой для полицейских рейдов. Когда же у клиентов, сутенеров и секс-работников появляется доступ к пейджерам, мобильным телефонам и системам мгновенных сообщений, места обретают характер временный, подвижный и неопределяемый. Регулировать секс-индустрию, а значит, и защищать ее работников становится значительно сложнее.

Пользоваться преимуществами непрерывного поля присутствия научились и наркоторговцы. Там, где стальных дверей, устрашения соседей и взяток полиции достаточно, появляются притоны, где банчить можно прямо с хаты. Большое количество таксофонов в квартале обеспечивает более рассредоточенный характер торговли – однако власти могут взять под наблюдение или просто убрать все будки. Зато когда у дилеров появляются пейджеры и мобильные телефоны, они могут постоянно находиться в движении, принимать заказы где угодно и доставлять их в любое удобное место – скидывая крэк из приоткрытого окна джипа или разнося пакетики с травой на своих двоих. В результате в 90-х многие школы запрещали использование беспроводных электронных устройств на своей территории⁴.

Порнографы всегда разбирались с новыми технологиями быстрее других. Фотография и печать облегчили производство порнографии, но тут же возникла проблема с распространением; очевидное решение в виде расположенного в конкретном месте секс-шопа было уязвимо для налетов полиции и вымогателей, кроме того, такие заведения смущали клиентов и раздражали соседей. Производители порнографии взяли на вооружение формат непристойных журналов, рассылаемых по почте в неприметных конвертах из оберточной бумаги, но на их пути по-прежнему стояли почтовые и таможенные чиновники. (Провезти неприличные картинки в Саудовскую Аравию по-прежнему лучше даже не пытаться.) Одними из первых осознав преимущества интернета, порнографы стали пользоваться офшорными серверами, шифрованием и анонимными рассылками, однако власти немедленно ответили налетами на серверы и проверкой жестких дисков персональных компьютеров на наличие похабщины. Сегодня ничего не стоит создать избыточно связанную, децентрализованную пиринговую порносеть (напстеризировав таким образом непотребство) и осуществлять с ее помощью распространение контента на мобильные беспроводные устройства. С развитием широкополосного беспроводного интернета доставка порнографических изображений и видео высокого разрешения (возможно, даже транслируемых беспроводными веб-камерами) обязательно станет хитом мобильных услуг.

Скептически настроенные специалисты любят подчеркивать тот факт, что беспроводные сети всего лишь обеспечивают последнее звено в по большей части проводной телекоммуникационной инфраструктуре. Более того, надежность и эффективность этого звена оставляет желать лучшего. Они правы, но упускают из виду самое важное. Все приведенные примеры показывают, как непрерывное поле присутствия, обеспечиваемое беспроводными сетями, способно принципиально изменить – к лучшему или худшему – модели использования пространства и доступа к ресурсам.

Возвращая подвижность услугам

Простейшие транспортные сети позволяли странствующим поэтам и ученым ходить от селения к селению, а врачам посещать пациентов. По мере все возрастающей зависимости образования и медицины от специализированного оборудования, материалов, знаний и квалификации стали множиться крупные, специально выстроенные комплексы, в частности – современные школы, университеты и больницы. Студенты и пациенты могли какое-то время жить в этих комплексах, могли посещать их согласно расписанию (в учебные дни и часы), приходить на прием по назначению или оказываться там в экстренном случае – однако, чтобы попасть в эту особенную среду и получить доступ к желаемой услуге, им всегда приходилось покидать привычное окружение. Волшебная гора и башня из слоновой кости стали символами сознательного отгораживания этих структур от мира, а сестра Рэтчед и жесткий контроль за аудиторией во время экзамена – их вовлеченности в механизмы контроля.

В течение XX века образовательные и медицинские комплексы (иногда совмещенные между собой) росли и развивались параллельно с городскими сетями. Иногда, как в случае с Университетским колледжем Лондона или Нью-Йоркским университетом, они представляли собой скопление специализированных сооружений внутри городской среды, но иногда это были обособленные, четко очерченные, а зачастую обнесенные оградой ансамбли. Развитие транспортных сетей позволило таким центрам обслуживать большее количество людей, обеспечило персоналу доступ к жилью и дало им возможность развивать узкую специализацию, извлекая преимущества из масштаба. В итоге они стали важными составляющими городов и крупными узлами транспортных сетей. Кампус Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе представляет собой замечательный образец этого жанра: изящная центральная площадь, павильоны гуманитарных наук и искусств в зеленой и холмистой северной части, здания медицинского и инженерного факультетов в более плотно застроенной южной. По периметру проложена кольцевая дорога с многочисленными парковками и пунктами доступа, осуществляемого с помощью пластиковых карточек. Сюда ежедневно ездят на работу и учебу со всего Лос-Анджелеса, от долины Сан-Фернандо на севере до округа Ориндж на юге.

Сеть Arpanet – которая, что неудивительно, родилась в Калифорнийском университете – запустила процесс интеграции подобных институциональных узлов в структуры еще более крупных масштабов. Первоначально Arpanet создавалась (или по крайней мере задумывалась) как механизм обмена дорогостоящими компьютерными ресурсами между кампусами и исследовательскими центрами; карты ее первоначального охвата показывают быстрое появление все новых связей от кампуса к кампусу. Со временем компьютеры стали дешевле, университетские вычислительные центры (влиятельные учреждения в 60-70-х годах) рассредоточились и стали локальными сетями, такими как Athena в MIT, а Arpanet развилась в интернет. Задолго до доткомовского бума конца 90-х домен dot-edu (.edu) объединил университетские кабинеты, лаборатории и комнаты общежитий по всем штатам Америки. Более того, многие кампусы предпочитали оплачивать связь централизованно, а не собирать деньги с индивидуальных пользователей, отчего интернет воспринимался как фактически бесплатный ресурс.

На макроуровне в течение 80-х и 90-х проводные соединения привели к распределению задач между кампусами, осуществлению все более амбициозных проектов учеными, работающими в удаленных друг от друга университетах, и формированию географически рассредоточенных профессиональных сообществ. Если усилия разработчиков Arpanet были сосредоточены на обмене вычислительными ресурсами, то администрацию колледжей, университетов и медицинских центров все более интересовали возможности обмена людскими ресурсами – то есть специалистами – с помощью приспособленных для видеоконференций аудиторий, телемедицинских систем и веб-сайтов. На микроуровне проводные сети привязали студентов и преподавателей к стационарным точкам – зачастую в ущерб личному общению. Преподаватели (подобно Дилберту) все больше времени проводили в кабинетах, а студенты – в подключенных к сети комнатах общежитий. Конкурируя за внимание с рассредоточенным глобальным сообществом, местная научная среда стала заметно сдавать позиции: профессора и врачи обнаружили, что общение с коллегами на другом конце света зачастую приносит им больше пользы и удовлетворения, чем с обитателями соседних кабинетов.

Интернет тем временем распространялся все дальше за рамки академических центров – благодаря чему не только кампусы, но и обычные дома и офисы стали потенциальными точками доступа к удаленным образовательным и медицинским услугам. Зачаточные формы таких удаленных услуг просто выдавали сведения, которые иначе можно было бы почерпнуть из печати, на лекции или при личной консультации, – в лучшем случае эти сведения могли быть подобраны в соответствии с сохраненными клиентскими запросами. С повышением пропускной способности сетей и усовершенствованием программного обеспечения такие сайты начали обеспечивать почти межличностное взаимодействие; не выходя из дома, можно было сдать экзамен, а проживающие в малонаселенных удаленных районах могли пройти вполне добросовестный медицинский осмотр при помощи видеосвязи. Если же удаленные точки доступа были оборудованы подключенными к сети датчиками, там могли оказываться даже узкоспециальные услуги, традиционно доступные исключительно в крупных центрах. Дома, к примеру, могли стать высокотехнологичными комплексами по сбору медицинской информации.

Наконец, беспроводные сети наложили непрерывное поле присутствия поверх создавшейся россыпи малых и больших точек доступа к услугам. Запуск университетских беспроводных сетей в начале 2000-х, распространение беспроводных портативных устройств и развитие электронной дистрибуции учебных материалов вскоре привели к тому, что традиционно важная привязка каждого сотрудника или студента к определенному месту начала терять свое значение: чтобы загружать информацию или общаться по сети, больше не нужно находиться в стационарных местах подключения или скопления компьютеров, не обязательно идти в библиотеку за текстом, отпала необходимость в столах с перегородками в читальных залах, не нужно даже являться на лекции, которые теперь транслируются на сайтах⁵. Студенты могут устраивать импровизированные семинары и обсуждения, где и когда им это удобно, без потери доступа к онлайн-ресурсам или контакта с их распределенными в пространстве сообществами. Почитатели античности вспомнили, что у древнегреческих философов не было кабинетов и аудиторий, как и сложно устроенной структуры кафедр и факультетов. Они свободно прогуливались по рощами и колоннадам Академии – но, как особо подчеркивал Платон, могли при этом полагаться только на свою память. Сегодняшняя студентка, стоя в очереди за сэндвичем, может подключиться к TLG и найти цитату из Платона, чтобы ввернуть ее в споре с коллегами во время ланча.

Как беспроводное образование служит разуму, так беспроводная медицина забоится о теле – и последствия такой бесперебойной заботы могут оказаться еще более кардинальными. Когда устройства диагностики и неотложного вызова начали перебираться из больниц в подключенные к сети дома, степень непрерывности наблюдения повысилась, а необходимость отрыва пациента от семьи снизилась. Следующий шаг на этом пути – носимые и имплантируемые устройства с беспроводным подключением. И удаленное лечение сегодня уже кажется вполне возможным при помощи беспроводных имплантатов и устройств ввода лекарств⁶. Эти технологии, по сути, не так далеки от систем непрерывного мониторинга состояния и динамичной реакции на биологические потребности глубоководных ныряльщиков или астронавтов – только здесь не нужен громоздкий скафандр или ведущие к кораблю шланги и кабели.

Специалисты по маркетингу товаров и услуг могут использовать распознающие обстановку беспроводные устройства, чтобы улавливать ваши потребности и получать тем самым конкурентные преимущества⁷. В театре, например, ваш сотовый телефон автоматически переключится в режим вибрации и не станет досаждать всему залу. Если дождь застал вас, когда вы направляетесь куда-то пешком, вам придет сообщение с телефоном местного такси и адресом ближайшего магазина, где продаются зонтики. Фирмы будут все больше наращивать свое присутствие в беспроводном пространстве, чтобы иметь возможность точно удовлетворять запросы клиентов в нужном месте и в нужное время. Однако это, безусловно, будет зависеть от готовности тех же клиентов делиться с ними своими личными данными в обмен на получение индивидуальных, привязанных к ситуации услуг.

Помимо всех преимуществ беспроводное поле присутствия пробивает множество больших и малых брешей в режиме разграничения и контроля, давно сложившемся в школах, университетах и больницах. Школьные учителя были одними из первых, кто столкнулся с этой проблемой: с помощью беспроводных устройств ученики принялись обмениваться СМС-записками, заказывать в класс пиццу и списывать друг у друга контрольные. Хозяева магазинов забеспокоились, что клиенты, отсканировав штрихкод на товаре, смогут мгновенно находить у конкурентов то же самое по более выгодной цене. Профессора засомневались, что во время лекций все внимание склонившихся над беспроводными ноутбуками студентов обращено именно к ним, и занервничали, когда на семинарах их собеседники принялись потихоньку выискивать в сети весомые аргументы, чтобы потом выложить их во время дискуссии. Инстинктивной авторитарной реакцией стал, разумеется, запрет на использование персональных беспроводных устройств – но он был обречен на провал. Когда пыль улеглась, мало кто оказался готов пожертвовать преимуществами беспрерывной связи.