Текст книги "Мифы о солнце"

Одной из черт этих легенд является то, что человек становится обязанным малому и ничтожному зверьку, который в каждом случае, рискуя жизнью, освобождает Солнце от страданий, вызванных махинациями людей. Как кажется, из этих мифов можно извлечь мораль: даже ничтожные существа могут творить великие дела, и те, кого презирают на земле, могут достичь высот, куда даже великие не способны добраться.

Теперь мы подходим к краткому изложению мифов, связанных со временным замедлением или ускорением движения солнца для того, чтобы человек смог достичь определенной цели. Главным среди этих преданий является библейская история о том, как Иисус Навин приказал солнцу остановиться на своем пути. Она рассказана в десятой главе Книги Иисуса Навина: «И сказал [Иисус] перед Израильтянами: стой, солнце над Гаваоном, и луна, над долиною Аиалонскою! И остановилось солнце, и луна стояла, доколе народ мстил врагам своим. Не это ли написано в книге Праведного: «стояло солнце среди неба и не спешило к западу почти целый день»? И не было такого дня ни прежде, ни после того, в который Господь так слышал бы глас человеческий. Ибо Господь сражался за Израиль».

Представление о том, что человек может задержать ежедневный ход солнца, встречается и на островах Фиджи, где на вершине маленького холма растут заросли камышей. Путешественники, которые боялись, что не смогут достичь цели своего путешествия до захода солнца, имели обыкновение связывать верхушки нескольких камышинок, чтобы задержать солнце и помешать ему спуститься вниз. Считалось, что посредством этого действия, как воображали местные жители, они могут запутать солнце в камышах на некоторое время и, таким образом, остановить его бег.

Если австралийский абориген хотел помешать солнцу спуститься вниз, пока он не дойдет до дома, он клал землю в развилку дерева прямо напротив садящегося солнца. Еще один австралийский обычай – класть камни на деревья на разной высоте от земли, чтобы показать высоту солнца на небе в тот момент, когда люди проходят мимо определенного дерева. Таким образом те, кто идет за ними, понимают, когда именно их друзья, идущие впереди, прошли это место. Фрэзер[78]78
  Frazer J.G. Op. cit.


[Закрыть], упоминая об этом обычае, считает, что местные жители, практиковавшие этот обычай, могли воображать, что «отметить движение солнца означало остановить его на отмеченной точке. С другой стороны, чтобы заставить солнце двигаться быстрее, австралийцы бросали в воздух песок и дули в сторону солнца».

Туземцы Южной Африки во время путешествия кладут камень на ветку дерева или помещают немного травы на дорогу и придавливают ее камнем: они полагают, что в результате этого друзья подождут с едой до их прибытия, как будто бы это заставило солнце медленнее катиться по западному небу.

Индейцы Юкатана, путешествуя на запад, кладут на дерево камень или выдергивают одну из ресниц и сдувают ее к солнцу, чтобы остановить или ускорить ход светила.

Представление о том, что скорость солнца можно регулировать, могло произойти из того факта, что при некоторых обстоятельствах действительно кажется, что скорость его движения меняется относительно положения в небе. В течение первых нескольких часов после восхода, когда солнце находится недалеко от горизонта и его можно сравнить с земными предметами, действительно кажется, что оно движется с большей скоростью, чем когда проходит через меридиан; и когда на закате оно идет к западу, то точно так же кажется, что светило движется с увеличенной скоростью. Из этой оптической иллюзии могло возникнуть фантастическое представление, основанное на ошибочном заключении, что если скорость солнца может меняться по его воле, то и человек может контролировать его ход и ускорить или замедлить его движение. Несомненно, этим и вызвано сходство легенд, которые дошли до нас из множества далеко отстоящих друг от друга стран, поскольку первобытные люди во всем мире смотрели на явления природы примерно с одной и той же точки зрения и сплетали свои легенды из нитей воображения, общих для всего человечества.

Глава 7
ПРАЗДНИКИ СОЛНЦА

Из-за значимости культа Солнца и его широкого влияния на первобытных жителей Земли в честь солнечного божества во многих странах были учреждены большие праздники и сложные церемонии, следы которых дошли до нас в измененном виде и сегодня. Дни наших самых важных церковных праздников являются всего лишь пережитками древних солярных празднеств.

Дважды в год солнце видимым образом меняет свой ход. В середине зимы, достигнув самой нижней точки на своем пути, оно поворачивает и начинает подниматься по небу; наоборот, в середине лета, достигнув самой высокой точки, солнце, как кажется, снова поворачивается и спускается по ступеням небосвода. Эти два момента, которые называют зимним и летним солнцестоянием и которые отмечают ежегодный ход светила, считались у древних людей чрезвычайно важными: они дали начало великим национальным праздникам, которые отмечались с роскошью и торжественностью по всему Древнему миру.

На празднике зимнего солнцестояния люди выказывали свою радость при виде возвращения всемогущего солнца. Для жителей Гренландии это означало раннее возвращение охотничьего сезона, и все народы считали солнцестояние знаком того, что идет весна и жатва, а сонная зимняя жизнь подходит к концу.

Во многих странах этот сезон праздников именовался Йолем, или Юлом, от слова Hiaul, или Huul, которое и до сего дня обозначает «солнце» во многих языках. Отсюда происходит английское слово «колесо» (wheel), а колесо – это один из древних символов солнца: спицы означают солнечные лучи. Как мы увидим дальше, этот символ является заметным элементом одного из великих солнечных праздников.

Прокопий описывает, как люди в Фуле карабкаются на вершины гор в зимнее солнцестояние, чтобы увидеть приближающееся солнце после ночи, продолжавшейся тридцать пять дней. Тогда они отмечают свои самые священные праздники.

Плутарх, рассказывая о солнечных праздниках Египта, пишет, что «после зимнего солнцестояния они семь раз проводят священную корову в процессии вокруг храма, называя это поисками Осириса, поскольку в это время года больше всего нужно солнечное тепло».

В Китае Великий храм Солнца в Пекине ориентирован на зимнее солнцестояние, и самый важный государственный праздник в Китае приходится на 21 декабря – жертвоприношение на зимнее солнцестояние.

Уже в наше время многие христианские религиозные обычаи и праздники имеют отчетливо солярное происхождение. Заметное место среди этих праздников занимает Рождество. «Римский праздник зимнего солнцестояния, – пишет Тейлор[79]79
  Туlor E.B. Primitive Culture.


[Закрыть], – который отмечали 25 декабря (за восемь дней до январских календ), связан с почитанием солнечного бога Митры и, судя по всему, был учрежден в таком виде Аврелианом около 273 года и. э., и именно от этого праздника день получил соответствующее ему название – «День рождения непобедимого Солнца». Поскольку это было полностью оправдано в символическом плане (хотя и не имело исторических оснований), этот день был принят в качестве торжественного праздника годовщины рождения Христа – Рождества – в западной церкви, где, видимо, вошел в общее употребление к IV веку, а со временем перешел и в восточную церковь. Что касается истории, то нет никакой правдивой или даже последовательной христианской традиции, которая говорила бы в пользу этой даты».

Многие древние Отцы Церкви в своих писаниях раскрывают солярный характер этого праздника. Августин и Григорий рассуждали «о сверкании света и отступлении тьмы, что следуют за Рождеством», а Лев Великий в одной из проповедей осудил представление о том, что Рождество нужно почитать не из-за рождения в этот день Христа, а потому, что восходит новое солнце.

О солярном происхождении великого праздника Рождества в Европе свидетельствуют костры и сожжение святочного полена, а также песнопение рождественской службы – «Солнце новое рождается» (Sol novus oritur).

Даже жертвы, которые приносили Солнцу в языческие времена во время великих солнечных празднеств, сохранились как пережитки в жертвоприношении ягненка, которое мы совершаем на Пасху, и быка – на Рождество. Зажечь рождественскую елку – значит зажечь свет, который выведет бога-Солнце обратно к жизни, а праздничные пироги из пшеничной муки и плодов, которые делали в честь Солнца еще в древности и клали на священные алтари персов как благодарственное приношение Господину Света и Жизни, превратились в тот самый рождественский пудинг со сливами, который украшает стол на наших радостных рождественских празднествах. Таким образом, Рождество – не что иное, как древнее языческое празднование зимнего солнцестояния, праздник радости по поводу того, что солнце достигло поворотной точки на своем пути и что жизнетворное светило достигло конца своего пути в уменьшении часов дневного света и снова пошло той стезей, что приносит с каждым днем увеличение тепла и света.

Столь же важным, как и солярный праздник Рождества, отмечавшийся в зимнее солнцестояние, было великое празднование летнего солнцестояния, проходившее по всей Европе. Это был прежде всего праздник огня: в ходе его ритуалов люди зажигали огромные костры на вершинах холмов, прыгали через огонь и катили горящие огненные колеса по склонам холмов, что символизировало нисходящий ход солнца по небосводу.

Согласно Тейлору[80]80
  Туlor Е.В. Primitive Culture.


[Закрыть], «эти древние обычаи в христианском мире были связаны с Ивановым днем. Судя по всему, та же логика символизма, которая приспособила праздник середины зимы к Рождеству, могла подсказать посвящение летнего праздника Иоанну Крестителю, что ясно намекало на его слова: «Ему должно расти, а мне умаляться»[81]81
  Ин., 3: 30. (Примеч. пер.)


[Закрыть].

Дюранд, говоря об обрядах праздника Иванова дня, сообщает о любопытном обычае катить огненные колеса вниз с холмов. Эта практика была обычной во Франции; засвидетельствовано и много северогерманских примеров. Далее следует рассказ об одном из таких празднеств, которое происходило в Конце на Мозеле в 1823 году, как его описывает Гримм:

«Каждый дом приносит по вязанке соломы на вершину Штромберга, где мужчины и парни собираются к вечеру, в то время как женщины и девушки собираются у источника Бурбахер. Огромное колесо обматывают кругом соломой таким образом, что не видно ни кусочка дерева; через середину колеса проводят прочный шест, и те, кто будет катить его, держатся за концы шеста, который выдается на три фута с каждой стороны. Из остальной соломы делается множество маленьких факелов. По сигналу мэра Сирка (который, согласно древнему обычаю, получает по этому случаю корзину вишни) колесо зажигают факелом и быстро катят. Все радостно кричат и махают факелами. Некоторые мужчины остаются на вершине, другие следуют за горящим колесом вниз по холму, спускаясь к Мозелю. Зачастую оно гаснет до того, как докатится до реки, но если оно еще горит в тот момент, когда касается воды, то это считается предзнаменованием хорошего урожая винограда, и у жителей Конца есть право взимать по фудру (большой бочке) белого вина с окружающих виноградников. Когда колесо проходит мимо зрительниц, женщины испускают вопли радости; мужчины на холмах отвечают, и голоса людей, собравшихся из соседних деревень на берегах реки, смешиваются с их голосами в общем крике ликования».

Существует поразительная аналогия между торжествами Иванова дня и ведийской легендой о сражении Индры с демонами летнего солнцестояния.

«В этой легенде, – пишет Кири[82]82
  Keary C.F. Curiosities of Folk-Lore.


[Закрыть], – демон Вритра завладел солнечным колесом и сокровищами небес, захватил женщин, держал их в плену в своей пещере и наложил заклятие на воды, пока Индра не освободил пленников и не снял проклятие».

Значение этой церемонии заключается в деталях, которые она содержит; ключ к ним можно найти в следующем пассаже из ведийского гимна: «Соединившись с тобою, о Инду (Сома), Индра немедленно с силой снял колесо солнца, что стояло на могучей вершине горы, и источник всей жизни скрылся от великого вредителя».

Таким образом, можно считать, что германский обычай является не чем иным, как драматическим изображением великой битвы стихий, такой, как она описана в священных книгах древних индусов. Огненное колесо на холме символизирует солнце, покоящееся на гребне окутанной облаками горы. Как колесо, так и солнце спускаются со своих высот и гаснут – колесо в водах реки у подножия холма, солнце – в море туч.

На сцену выходят элементы борьбы и войны. Спускающееся колесо преследует до кромки воды толпа мужчин, потрясающих факелами; Индра и его войско успешно сражаются с армией демона Вритры. Тот факт, что женщины не принимают участия в церемониях, подчеркивает идею сражения, поскольку они могут только смотреть на сражение, как зрители, и приветствовать победителей.

Еще одно понятие, связанное с обрядом пылающего колеса, – то, что, когда колесо уходит от людей, спускаясь все ниже и ниже, оно символизирует колесо фортуны и от людей как бы катятся прочь все неудачи – это сигнал для великой радости.

Церемония спуска колеса в старину совершалась в Иванов день в Норвиче (Англия), и до сего дня в Ирландии есть обычай зажигать огромные костры на вершинах по древнему языческому обычаю, когда загорались огни Ваала, как часть ритуала поклонения Солнцу. Крестьяне танцуют между этих огней, и, когда огонь уже догорает, есть обычай поднимать детей над горящими углями, чтобы дать им удачу на весь год: это походит на обычай, практиковавшийся почитателями Ваала и Молоха в древние времена, – проводить детей через огонь, который пылал у подножия статуи этого жестокого и ненасытного бога.

Кроме того, в Ирландии в связи с праздником летнего солнцестояния, отмечавшего поворотный пункт в движении солнца, танцевали странный танец, религиозный по своему характеру и солярный по происхождению. Греки называли этот танец пиррихой от слова pur, что значило «огонь»: его танцевали с древнейших времен. Основной чертой этого танца был его «змеиный» характер: танцоры двигались кругами по длинной линии, изображая змеиные кольца. В Ирландии танец обладал теми же характеристиками, и, хотя эзотерическое его значение было утрачено, скорее всего, это был мистический обряд, символизировавший ход солнца, поскольку танцоры обязательно двигались с востока на запад.

В Уэльсе обычай зажигать костры на Иванов день все еще соблюдается во многих деревнях, и крестьяне собираются вокруг них, танцуя и прыгая через огонь. Прыжки через огонь, как считается, отгоняют злых духов, отвращают болезни и приносят удачу.

Связь ритуала костров со старым культом Солнца бесспорна. Это была общая практика почти у всех европейских народов, и не в такие уж отдаленные времена от Норвегии до берегов Средиземного моря можно было видеть свет костров Иванова дня.

В Бретани все еще сохраняется обычай костров Ваала, и крестьяне танцуют вокруг них всю ночь в праздничных платьях. Говорят, что девушка, которая девять раз протанцует вокруг Иванова костра до полуночи, обязательно выйдет замуж в течение года. Во многих приходах сам кюре выходит крестным ходом с хоругвью и крестом, чтобы зажечь священный огонь, и все древние суеверия, связанные с этим праздником, сохраняются с неизменным усердием.

Скандинавы считали, что с приходом летнего солнцестояния произошла смерть их солнечного бога Бальдра, и, чтобы дать ему свет на пути в подземный мир, они зажигали яркие огни из сосновых веток, и, когда шесть месяцев спустя, на зимнее солнцестояние он возвращался к жизни и поднимался, чтобы приветствовать их, они сжигали на сочельник полено и вешали огни на пихты, чтобы осветить ему путь наверх.

Фрэзер рассказывает нам[83]83
  Frazer J.G. Op. cit.


[Закрыть] о том, как семя папоротника, дуб и омела были тесно связаны как символы солнечных праздников, отмечавшихся на зимнее и летнее солнцестояние:

«Два великих дня для того, чтобы собирать сказочное семя папоротника – который, по народному поверью, цветет золотом или огнем на Иванов день, – это Иванов день и Рождество, то есть два солнцестояния. Следует рассматривать огненный вид семени папоротника как изначальный, а золотой – как вторичный и производный. Фактически семя папоротника, видимо, являлось эманацией солнечного огня на двух поворотных точках его пути – зимнем и летнем солнцестоянии. Эта точка зрения подтверждается германским преданием: как говорят, один охотник достал семя папоротника, выстрелив в солнце в полдень Иванова дня. Упали три капли крови, которые он поймал в белую ткань, и эти капли крови и были семенем папоротника. Здесь кровь – это явно кровь солнца, из которого, таким образом, прямо происходит семя папоротника. Можно считать установленным то, что семя папоротника – золотое именно потому, что оно считалось эманацией золотого огня солнца.

Как и семя папоротника, омелу собирают или на Иванов день, или на Рождество, то есть на летнее и зимнее солнцестояние, и, как и семя папоротника, она, как считается, обладает способностью открывать таящиеся в земле сокровища. И если омела открывает сокровища, то, видимо, она делает это, как Золотая Ветвь, и если ее собирают на солнцестояния, то не должна ли эта Золотая Ветвь, как и золотое семя папоротника, быть эманацией солнечного огня? Первобытные арийцы, возможно, зажигали костры на летнее солнцестояние в качестве солнечной магии, то есть с намерением подпитать солнце свежим огнем. Но поскольку огонь всегда зажигали трением друг о друга кусков древесины дуба, то, видимо, первобытным арийцам должно было казаться, что солнце периодически возникает из огня, таящегося в священном дубе. Другими словами, дуб должен был казаться им первоначальным хранилищем или резервуаром огня, который время от времени извлекают наружу, чтобы питать солнце. Таким образом, вместо того чтобы сказать, что омела – это эманация солнечного огня, может быть, более правильно говорить, что солнечный огонь считался эманацией омелы».

Христианский праздник Пасхи также обладает солярными свойствами. «Само слово Пасха (Easter), – говорит Проктор, – в своем истинном происхождении также тесно связано с движением Солнца, как и слово «Восток» (East)». Суеверные люди и сегодня твердо верят в то, что Солнце пляшет при восходе утром на Пасху. В Саксонии и Бранденбурге крестьяне все еще забираются на вершины холмов до зари на Пасху, чтобы увидеть три радостных прыжка Солнца, как это делали наши английские праотцы.

Тейлор[84]84
  Туlor E.B. Primitive Culture.


[Закрыть] рассказывает, что «солярный обряд Нового Огня, принятый в Римской церкви в качестве пасхальной церемонии, все еще можно видеть в Европе накануне Пасхи, сопровождаемый торжественным благовестом, как и церемониальное зажигание нового священного огня».

Двумя великими праздниками древних ирландцев были La Baal Tinné, или Первое мая, День огней Ваала, посвященных Солнцу, и La Samnah, или День Всех Святых, посвященный Луне. Майский праздник был самым важным, и именно тогда друиды зажигали огонь бога Солнца – Ваала; часть ритуалов этого праздника состояла в том, что скот проводили по узкой тропке, по сторонам которой были два костра; скот опаляли пламенем от факелов, и иногда пускали ему кровь; затем кровь предлагали в качестве жертвы богу Солнца.

Плутарх рассказывает, что у египтян было множество праздников в честь Солнца. Солярное жертвоприношение совершалось на четвертый день каждого месяца, и это божество было столь важным, что, дабы умилостивить его, три раза в день сжигали благовония: при восходе солнца – смолу, в полдень – мирру, а на закате – смесь, которую называли «куфи». Праздник в честь солнца проходил на тридцатый день эпифи: он назывался «рождением очей Гора»: тогда, как полагали, Солнце и Луна находятся на одной прямой линии с Землей. В двадцать второй день месяца фаофи, после осеннего равноденствия, проходил похожий церемониал, который, согласно Плутарху, именовался «рождением посоха Солнца»: это означало, что Солнце тогда удаляется от Земли, и свет его становится все слабее и слабее, так что ему нужен посох, чтобы держаться на ногах.

Самой важной датой египетского года было двадцатое июня, то есть летнее солнцестояние, но прежде всего – подъем все оплодотворяющего Нила. Этот день был днем Нового года в Египте. Однако величайшим солярным торжеством в Египте был праздник Осириса; особой чертой этого празднества была процессия, в которой фигурировал священный бык Апис.

Следующее описание египетского праздника взято из книги «Мифология и предания» аббата Банье:

«Быка, которого жрецы выкармливали с таким старанием и к которому весь Египет относился с таким почтением, считали богом. Чтобы придать какое-то правдоподобие этому суеверию, говорили, что он изображает душу Осириса. Геродот рассказывает, что этот бык должен был быть сплошь черным, с квадратной белой отметиной на лбу. На спине у него должно было быть пятно в виде орла, под языком – узелок в виде жука, шерсть на хвосте раздвоена, а согласно Плинию, на правом боку должно было быть пятно, напоминающее молодой месяц. Порфирий утверждает, что все эти отметины были связаны с солнцем и луной, которым и был посвящен бык Апис: черная шерсть, которая была основным цветом его шкуры, символизировала опаляющее воздействие солнца на тела, а белое пятно на лбу животного и полумесяц на боку были символами луны. Орел и жук также считались символами солнца.

Праздник Аписа продолжался семь дней. Люди отправлялись толпами, чтобы привести его из места, где он находился; процессией руководили жрецы, и все желали принять его в своем доме. В день праздника Осириса жрецы приводили быка Аписа на берега Нила и с великой торжественностью топили его. Затем его бальзамировали и хоронили в Мемфисе. После его кончины люди скорбели и рыдали, как будто бы теперь умер Осирис. Жрецы обрезали волосы, что в Египте считалось знаком глубочайшего траура; траур продолжался до тех пор, пока не находился другой бык, напоминавший предыдущего, с такими же отметинами, – тогда они начинали ликовать, как будто бы сам князь Осирис восстал из мертвых. Суеверие египтян в отношении быка Аписа доходило до крайних пределов. Они почитали его как бога и советовались с ним, как с оракулом; когда он принимал предлагавшуюся ему еду, это считалось благоприятным ответом, а отказ считался плохим предзнаменованием».

В Греции также проводилось множество солярных праздников в честь бога-Солнца Феба Аполлона. В Спарте в августе проходил ежегодный праздник, называвшийся карнеями. Это была религиозная церемония, целью которой было умилостивить страшного бога. Праздник отмечался и в Кирене, на островах Родос и Сицилия, и во многих греческих городах Южной Италии.

В сентябре проводился праздник, на котором бога-Солнце призывали помочь в сражении, а в октябре в жертву ему приносили первые плоды жатвы.

В Афинах в мае был ежегодный праздник, который служил воспоминанием о ежегодной дани из юношей и девушек, посылавшихся на Крит в качестве жертвы Минотавру. В Фивах каждые восемь лет проводилось празднество в честь Аполлона Исмения, именовавшееся дафнефориями. Одной из черт этого торжества было то, что в торжественной процессии несли ветви олив, увешанные венками, и изображения солнца, луны и звезд.

Праздник в честь Гиацинта (одно из прозвищ Аполлона) ежегодно проходил в Спарте, в июле, и длился девять дней. Он начинался жалобами, но заключался выражениями радости и ликования. В честь солнечного бога Аполлона в Афинах отмечалось торжество таргелий, где праздновали жатву. В августе устраивали похожий праздник под названием метагейтнии. Эти празднования и торжества свидетельствуют о важности культа Солнца у древних греков.

У перуанцев было четыре важных солнечных праздника, которые проходили в течение всего года с большой торжественностью и роскошью. Главным из них было зимнее солнцестояние, которое приходилось на июнь. Это был праздник уменьшающегося и растущего Солнца. Торжество продолжалось девять дней; первые три дня были посвящены посту. Утром великого дня сам император служил как первосвященник, и люди на заре собирались на площади, ожидая прихода верховного божества – Солнца. При виде его толпа испускала громкие крики радости: люди посылали светилу воздушные поцелуи и простирались перед ним. Первосвященник затем совершал возлияние богу-Солнцу, сам пил из чаши и затем передавал ее своей свите – своего рода акт солнечного причастия. Затем все шли в храм Солнца, где в жертву приносили черную ламу; ее внутренности тщательно осматривали в поисках предзнаменований на будущий год. Огонь, загоревшийся от сфокусированных лучей солнца в зеркале, затем зажигали на алтаре, и с него передавали огонь во все солнечные храмы города. Эти огни должны были постоянно гореть, пока за три дня до следующего солнцестояния им не позволяли погаснуть.

Вторым великим солнечным праздником перуанцев был так называемый «праздник очищения»; он приходился на сентябрь. Целью этого ритуала было заручиться помощью солнца и его благотворным влиянием, чтобы обеспечить процветание, здоровье и безопасность народу. Третий праздник проходил в мае: это был благодарственный праздник жатвы; четвертый отмечали в декабре; он назывался «празднеством силы».

Индейцы хопи в Северной Америке во время своих причудливых торжеств в честь Солнца изображали само солнечное божество. «Актер» надевал маску в форме диска, обрамленную орлиными перьями; она была отделана длинными нитями красных конских волос, изображавших солнечные лучи. Солнечные маски были заметной чертой солнечных ритуалов многих индейских племен.

Любопытный и интересный обычай «огней нужды», строго говоря, нельзя отнести к солнечным праздникам, но о них как раз уместно поговорить в этой главе в силу торжественности самой церемонии, глубокой веры людей в ее эффективность и особенно из-за ее солярного значения.

«Огни нужды», или «насильно добытые огни», как их иногда называют, зажигали во времена больших эпидемий скота, которые угрожали его полным уничтожением; обычай зажигать такие огни все еще распространен в некоторых странах. Кири[85]85
  Keary C.F. Curiosities of Folk-Lore.


[Закрыть] описывает этот обычай так:

«Там, где эту традицию можно проследить у народов германского или скандинавского происхождения, огонь всегда зажигают путем трения деревянной оси во втулке колеса телеги или в отверстиях, просверленных в одном или двух шестах. В обоих случаях ось или крутящийся валик поворачивают с помощью веревки, которой его обвязывают и которую потом тянут туда-сюда изо всех сил две противостоящие друг другу группы сильных мужчин. Колесо, несомненно, являлось символом солнца. В нескольких поздних примерах мы сталкиваемся с использованием старого тележного колеса.

В официальных документах из Марбурга, датированных 1605 годом, ясно говорится о новых колесах, новых осях и новых веревках; мы можем быть уверены, что именно они в старые времена были общепризнанными инструментами для этой цели. Для успеха обряда было также необходимо, чтобы во всех домах погасили огонь и чтобы ни искорки не осталось ни в одном из них, когда мужчины начинали работу. В основном использовалась древесина дуба – священного дерева бога молнии Тора – из-за красного цвета его свежесрезанной коры. Иногда, особенно в Швеции, использовали и другие виды дерева. В качестве топлива для огня употреблялись солома, вереск и хворост; каждое хозяйство вносило сюда свою долю, и его выкладывали на определенном отрезке на узкой дорожке, которую, как правило, выбирали как наиболее подходящее место для этой работы. Когда огонь достаточно разгорался, скот заставляли проходить через него два или три раза в определенном порядке: начинали со свиней и кончали лошадьми, или наоборот. Когда весь скот пройдет через огонь, каждый хозяин дома забирал домой погасший факел, который в некоторых случаях клали в кормушку. Пепел развеивали по ветру – очевидно, для того, чтобы полезное воздействие огня распространилось далеко вокруг. В Швеции считалось, что дым от огней нужды имеет большую силу: он делал плодовые деревья плодоносными, а подвешенные в дыму сети должны поймать много рыбы.

Древнейший рассказ об огнях нужды в Англии процитирован Кемблом из «Хроники Ланеркоста» за 1268 год. Автор с благочестивым ужасом повествует о том, как «некие скоты, монахи по платью, но не по уму, подучили деревенских жителей добыть огонь из дерева трением и поставили Simulacrum Priape, чтобы сберечь скот от эпидемии пневмонии». Несомненно, это «изображение Приапа» (Simulacrum Priape) было изображением солнечного бога Фро, или Фрикко.

Якоб Гримм первым прояснил, что по меньшей мере для германцев колесо было эмблемой солнца, и с тех пор, как он написал об этом, открылись многочисленные факты, которые в изобилии подтверждают его заключение.

Среди других данных он упоминает о том, что в Эдде солнце именуется fagrahvel, или «яркое колесо», и что тот же самый знак О, который в календаре изображает солнце, также означает готскую двойную согласную hw, с которой начинается готское слово hvil, англосаксонское hveol и английское wheel – «колесо».

Когда зажигали огни нужды на острове Малл, то, по кельтскому обычаю, колесо поворачивали с востока на запад наподобие солнца. Гримм также заметил, что в других германских обрядах, помимо огней нужды, также используется колесо: он считает, что в языческие времена оно постоянно являлось ядром и центром священного и очистительного священного огня. Было две причины для его использования в качестве эмблемы солнца: солнце считалось не только средоточием небесного огня, но и непосредственным источником молнии. Когда солнце скрывали черные облака, древним арийцам казалось, что его свет и на самом деле гас и его надо зажечь снова. Тогда некий бог вращал в остывшем колесе прамантху[86]86
  Прамантха была ручкой мифической ручной мельницы Фроде, правителя золотого века. Эта ручная мельница представляла собой плоский круглый камень, который символизировал солнечный диск; его ручку Индра и Ашвины использовали для того, чтобы зажечь дневное светило, погашенное тучами.


[Закрыть], покуда оно не загоралось опять, но до того, как эта работа была закончена, прамантха нередко вылетала как молния из колеса или же ее уносили некие похитители огня. Само слово «молния» (thunderbolt), как и его германские эквиваленты, выражает цилиндрическую или коническую форму прамантхи. Когда молнии переставали вылетать из втулки и колесо снова начинало пылать, буря заканчивалась».

Из предшествующего изложения, где мы коснулись лишь наиболее важных солнечных праздников, очевидно, что эти порождения язычества с символической точки зрения сегодня остаются в силе и что христианство фактически одобрило, а во многих случаях переняло и продолжает практиковать языческие обряды, о языческой сути которых люди просто забыли, поскольку не обращают внимания на источники, из которых эти обряды возникли.

Коротко говоря, в символическом смысле культ Солнца лежит в самой основе великих праздников, которые отмечает в наше время христианская церковь, и эти реликты языческой религии через посредство священных обрядов любопытным образом смешались с практиками и убеждениями, которые полностью противоположны породившему их духу.