Текст книги "Затерянный город"

Глава 7
ПРЕСЛЕДОВАНИЕ

Томмазо бежал быстро, как охотник, который хорошо знает местность. Это же Венеция. Его родной город. Он не упустит старика с зонтом.

Анита бежала следом за другом, отстав шагов на пятьдесят, с рюкзаком, который бил по спине, а переводчик спешил за ними, стараясь не натыкаться на туристов.

Когда выбежали на площадь Сан-Панталон, Томмазо показалось, будто Черный Котелок свернул за угол слева. Он поспешил за ним, взбежал на мостик и спустился, перепрыгивая через две ступеньки.

– Извините! – крикнул мальчик, помешав японским туристам сделать романтический снимок на канале.

Японцы снова настроились снимать.

– Извините! – на этот раз крикнула Анита, снова прервав съемку.

Переводчика японская камера запечатлела с высунутым языком.

Свернув за угол еще пару раз, Томмазо ощутил аромат блинчиков, доносящийся из кондитерской «Тоноло». Он прорвался через очередь у входа, побежал дальше и опять увидел старика. Тот убегал.

Томмазо тотчас свернул направо, собираясь выбежать ему навстречу другой дорогой.

– Позвольте! Позвольте!

Он выскочил на канал и остановился.

Старик исчез.

Исчез, и все тут. Куда он делся? Перебежал через мост? Вернулся назад? Или сел в гондолу, которая отходила от причала?

Пока Томмазо думал, что делать, подбежала Анита.

Они стали всматриваться в толпу туристов.

– Нет.

– Какая досада!

Ребята разошлись в разные стороны. Мальчик отправился на мост, а девочка – в переулок. Но все поиски оказались совершенно напрасными.

Когда вернулись на прежнее место, нашли там переводчика, который предложил им угоститься блинчиками. Он выглядел вполне спокойным.

– Кто этот человек? – спросила Анита, переводя дыхание.

– Понятия не имею. Но кто бы он ни был, он надул нас.

– Не понимаю...

Переводчик доел свой блинчик, скомкал салфетку и выбросил ее в урну. Потом снял с руки часы и протянул Аните.

Часы оказались очень легкими, а в центре циферблата девочка увидела сову и две буквы: «ПД».

– Чтобы добраться до Килморской бухты, – прошептал переводчик, – вам необходимо вот это.

* * *

Человек в черном котелке велел гондольеру отвезти его в гостиницу «Даниэли».

– Добрый вечер, господин Эко! – приветствовали его служащие.

Даже не взглянув на них, он поднялся в свою комнату.

Снял серый плащ и вместе с черным котелком бросил на кровать. Быстро принял душ и, взяв мобильник, набрал номер телефона в Лондоне.

– Войнич, – ответил ему хриплый голос.

– Добрый день, шеф. Это Эко.

– Никакой он не добрый!

– Однако мог бы быть таким.

– Что тебе нужно?

– Я перехватил интересный обмен мнениями между... одним переводчиком на наш язык и... двумя ребятами.

– Что за переводчик?

Эко назвал имя.

– Что же конкретно произошло?

– Он встретился с двумя венецианскими ребятами, которые говорили ему о каком-то Морисе Моро.

– А...

– И о каком-то городе под названием Килморская бухта. Это вам что-нибудь говорит?

– А что, должно бы?

– Он в списке.

И человек, назвавшийся Эко, быстро рассказал своему шефу все, что произошло, а также о конверте с инструкциями, как попасть в Килморскую бухту.

– Ты забрал его?

– Разумеется. Он здесь. У меня в руках.

– Вскрой.

– Я ждал вашего разрешения.

– Считай, что получил.

Эко сломал сургучную печать.

– Что там написано? – спросил Войнич из Лондона.

– Ммм... – Человек в котелке ответил не сразу. – Но здесь ничего не написано. Тут просто чистый лист.

– Чистый лист?

– Совершенно верно, шеф. Проклятый, проклятущий чистый лист. Что это может значить?

Войнич рассмеялся:

– Что перед нами очередной шарлатан. Если только это не настоящие инструкции, как добраться в тот загадочный город. Чистый лист.

– Иными словами, это означает, что такого города нет.

– Совершенно верно, – подтвердил шеф.

Эко стал расхаживать по комнате.

– И что мне теперь делать?

– Оставь переводчика в покое. Сосредоточим внимание на Морисе Моро. Все, что связано с ним, уже давно вызывает у нас подозрения.

– В самом деле, – согласился Эко.

– Знаешь, где находится этот дом?

– Могу быстро найти его.

– Тогда иди туда и разузнай все, что сможешь. И потом созвонимся.

– Хорошо, шеф. А конверт? А чистый лист?

– Ты не знаешь, что делают с ненужными вещами?

Теперь рассмеялся Эко:

– С большим удовольствием сделаю это.

– Смотри только, будь осторожен. Мне не хотелось бы оплачивать сгоревший этаж в гостинице «Даниэли».

Эко прервал соединение, швырнул на пол конверт с чистым листом бумаги, взял свой зонт и повернул ручку. На кончике зонта вспыхнуло пламя, и Эко сжег конверт.

Потом прошел в ванную комнату, привел в порядок бороду, удалил два неприятных волоска в левом ухе, переоделся, перекинул через руку серый плащ и, выйдя из гостиницы, направился на площадь Борго.

Он пришел туда примерно через час. Узнал Разрисованный дом и остановился возле приоткрытой двери.

Изнутри доносилась красивая классическая музыка.

Глава 8
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

– Он посмеялся над нами, – сказала Анита, входя в дом.

– Почему?

– Не знаю. Но повторяю: он посмеялся над нами.

– Но по крайней мере подарил часы.

– Чтобы добраться до Килморской бухты, вам необходимо вот это... – передразнила переводчика девочка, глядя на часы. – Но как это понимать?

– А стишок? – прибавил Томмазо.

– Ну да! – кивнула его подруга.

Они молча направились к дому Аниты.

– Не говоря уже об этом типе с зонтом, – продолжала девочка.

– Это верно.

– Может, они были в сговоре.

– С какой целью?

– Посмеяться над нами, – решила Анита, останавливаясь в конце переулка.

– Из дома черного хор голосов звучит, – пропел Томмазо. – Бах!

– Бах! В самом деле бах! – рассердилась Анита. – А я очень сердита. И даже немного напугана. Всюду мерещится теперь этот человек с зонтом.

Томми рассмеялся:

– Так возьмешь почитать книги Улисса Мура?

– Не знаю, – ответила Анита. – Может, лучше вообще больше не думать обо всем этом.

– Ясно. До завтра в таком случае.

– До завтра.

И юные друзья разошлись по домам.

* * *

Аните осталось пройти еще немного по каналу, но вдруг она почувствовала какую-то тревогу.

У нее возникло ощущение, будто кто-то наблюдает за ней. Но она решила, что все же ошибается. Кто бы ни был тот человек в шерстяном плаще, ему ничего от нее не нужно. Ему нужен конверт с инструкциями, как добраться до Килморской бухты, и Черный Котелок его заполучил.

А настоящие инструкции, решила Анита, содержатся все же не в конверте, а в детском стишке и в часах на ее руке. Это значит... Что теперь человек будет искать ее?

– Подумать только, – проговорила девочка и натянула рукав, спрятав часы.

Анита поспешила домой, окликнула маму, желая убедиться, что ее нет дома, достала записную книжку Мориса Моро и задумчиво посмотрела на нее.

Было что-то такое в этой книжке и в посвящении, что она никак не могла понять и что даже сегодняшняя встреча с переводчиком нисколько не прояснила.

Анита открыла книжку.

Закрыла.

Снова открыла.

Перелистала который уже раз все двадцать ее страниц. Рамочка на странице два пустая, как и рамочка с рисунком пылающего замка, и последняя... Нет!

У Аниты едва не остановилось сердце. Оно просто замерло. Она снова увидела в этой рамочке убегающую женщину.

Именно там, где Анита видела ее в последний раз.

– Томми... – в испуге прошептала девочка.

Но Томми не было рядом.

Анита находилась в комнате одна. И дома одна. Она машинально протянула руку к странице с рисунком.

Ей понадобилось немало времени, прежде чем она набралась смелости коснуться его. И как только коснулась, почувствовала, как ее окутали запахи и звуки, которые не имели ничего общего с венецианскими. Это были звуки и запахи леса или сада.

Где-то очень и очень далеко.

Потом она услышала голос. Он прозвучал прямо в сознании Аниты.

– Помоги мне, – произнесла женщина.

Девочка судорожно сглотнула.

– Кто ты такая? – обратилась она к рисунку в записной книжке.

– Я – последняя. И мне нужна помощь.

– Как это понимать – последняя?

– Я – последняя жительница Умирающего города.

«Умирающий город», – мысленно повторила Анита и почему-то без всякой причины стала повторять детский стишок, который прочитал переводчик.

 
Оставлю белый цвет у дуба с рыболовными крючками,
У елей-двойняшек помощь найду...
 

– Где ты? – спросила Анита.

– Я прячусь.

– Ты в опасности?

– Да. И я стара. Теперь уже стара.

– А почему ты в опасности?

– Потому что все еще живу здесь. А ты? Ты кто? Дочь Мориса?

Сердце Аниты опять замерло.

– Нет, – прошептала она. – Я не дочь Мориса.

– Тогда кто ты?

– Я – Анита. Анита Блум.

Изображение женщины слегка заколыхалось, словно вода в озере от ветра.

– Что с тобой?

– Мне нужно идти.

– Куда?

Звуки, запахи и голос, заполнявшие сознание Аниты, стали медленно гаснуть.

– Он пришел.

– Кто он?

Девочка почувствовала, что контакт исчезает. Отняла руку от рисунка и увидела, как он очень быстро посветлел и исчез, будто растворился на белой странице.

И тут услышала за спиной шум. Кто-то открывал ключом дверь.

Щелк-щелк-щелк.

Анита словно очнулась. Закрыла записную книжку, снова спрятала ее в ящик и поспешила к дверям, чтобы обнять маму.

Они с мамой спокойно поужинали, разговаривая о пустяках, а Мьоли́ при этом все время терся об их ноги под столом. Анита ничего не сказала маме о событиях этого дня.

Когда стали мыть посуду, госпожа Блум сообщила дочери, что разговаривала с ее отцом по телефону.

– Он хотел знать, – прибавила она, – какие у нас планы на ближайшее будущее.

Анита, пустив горячую воду, сказала:

– Никаких.

Ее мама завернула миску с оставшейся после ужина зеленью в прозрачную пленку.

– Мы могли бы позвать его сюда.

– Это было бы чудесно, – заметила Анита.

Уже целый месяц она не видела отца.

Госпожа Блум открыла холодильник и поставила туда миску с зеленью.

– Или, если хочешь, можешь сама поехать к нему.

– А ты?

– У меня много работы... – вздохнула художница-реставратор. – И как раз сейчас не могу прервать ее...

Анита догадалась, что стояло за этим разговором: папа хотел видеть ее, Аниту. А мама предпочитала, чтобы она сама поехала в Лондон и чтобы папа не приезжал в Венецию, потому что тогда ей не пришлось бы прерывать работу в Разрисованном доме.

– Подумаю, – сказала Анита.

Оставшись в кухне одна, девочка домыла посуду и уложила тарелки в сушилку, чтобы с них стекла вода. Она слышала, что мама набирает воду в ванной, а потом коротко поговорила с папой по телефону.

Анита вытерла мойку и в наступившей тишине услышала какой-то странный звук, словно кто-то медленно и осторожно царапался.

Звук шел от окна в кухне.

Оказывается, котенок, забравшись на подоконник, царапал лапкой по стеклу, а шерстка при этом вздыбилась от страха.

– Мьоли́, уйди оттуда!

Анита подошла к котенку и хотела приласкать его, но тот спрыгнул на пол и грозно зафырчал.

– Но что с тобой? – удивилась Анита.

Она еще никогда не видела котенка таким. Наклонилась, чтобы взять Мьоли́ на руки, но тот убежал из кухни.

– Странный котенок... – проворчала Анита, хотела было задернуть шторы и машинально взглянула в окно.

И увидела на тротуаре человека в черном костюме.

Анита сразу узнала его – тот самый Черный Котелок.

Он стоял, словно памятник, на берегу канала и смотрел вверх.

На ее окно. На нее.

– Вот это да! – выдохнула Анита.

Быстро задернула шторы и поспешила к телефону.

Мигом набрала номер:

– Томми! Человек с зонтом здесь! У моего дома!

– Я сейчас приду.

– Да нет, незачем...

– Тогда вызови полицию.

– И что я скажу? Что тут стоит человек с зонтом, который смотрит на мое окно?

– Ну, хорошо, только... не паникуй.

– Тебе легко говорить. У тебя под окном не стоит тип, который смотрит на тебя с улицы!

– Подожди... – Томмазо заставил подругу немного подождать и вернулся к телефону. – И в самом деле, у меня за окном никого нет. Но как он нашел тебя?

– Понятия не имею.

– Разрисованный дом! – воскликнул мальчик, и Анита даже вздрогнула. – Какие же мы глупые! В кафе «Дюшамп» ты же рассказывала, где нашла записную книжку, и...

– И он пошел туда. Потом направился за мамой сюда.

– Точно.

– А теперь?

– Нужно что-то делать, – решительно произнес Томмазо. – Я сейчас приду к тебе.

– Томми! Ну, посуди сам, какой смысл тебе приходить сюда? Только рискуешь, что он и за тобой проследит до самого дома.

– Но я не могу оставить тебя одну!

– Нам с тобой нужно понять...

– Почему он пришел к тебе домой? И что ему нужно?

Анита прижала телефонную трубку к щеке:

– Единственное, что мне приходит в голову... Ему нужна записная книжка. Ах, Томми, я ведь опять видела женщину в рамочке! Она опять была там. И на этот раз... я разговаривала с ней.

– Да что ты, Анита!

– Честное слово! Я говорила с ней. Слышала ее голос, а она – мой. Она спросила, не дочь ли я Мориса Моро.

Томмазо тяжело вздохнул:

– А ты что ответила?

– Правду. А потом женщина исчезла. Сказала, что он вернулся. И рисунок исчез.

– А кто это он?

– Не знаю. Она повторила, что ей нужна помощь. И добавила, что она последняя обитательница Умирающего города. И что уже стара.

– Час от часу не легче... Час от часу... Нужно спокойно все обдумать. Человек у твоего дома. Если он стоит там, потому что ему нужна записная книжка... Тогда в первую очередь нужно ее спрятать.

– Согласна.

– Проблема в том, что Черный Котелок знает, где ты живешь. Как только уйдешь, он взломает дверь и перевернет дом вверх дном, и...

– Значит, нужно спрятать книжку где-то в другом месте.

– Верно. Но он может следить и за тобой. Как проследил за твоей мамой.

Анита разволновалась:

– О господи! Что же делать? И зачем только я полезла смотреть на эту обезьяну? Лучше делала бы свои уроки.

– По-моему, совершенно ясно, что книжка эта совсем не простая... В ней ведь имеются какие-то непонятные записи. И на странице появляется женщина, которая просит помочь. Нужно понять, кто она такая и что ей нужно. И как это возможно, чтобы она то появлялась, то исчезала.

– Верно.

– И понять все это можно... только с помощью...

Анита молча ждала, что скажет Томмазо.

– ...«Словаря забытых языков».

– А это означает, что нужно отправиться в Килморскую бухту. Ну, тот переводчик считает, что объяснил нам, как туда добраться...

– Да, но... – задумчиво произнес Томми. – С помощью елей-двойняшек и черного дома. Я ничего не понял в этом стишке.

– Не говоря уже о часах с совой...

– Ну, это, по крайней мере, реальные часы. Работают. И изготовлены самим Питером Дедалусом. Гением механики. Вот кто нам нужен! Такой же гений, как Дедалус, который помог бы во всем этом разобраться. Потому что мы, должно быть, запустили какой-то особый... механизм.

– Открыв книжку?

– Ну да! И теперь, когда он заработал, нужно понять, что именно мы привели в движение. Может быть, достаточно только снова спрятать книжку и подождать, пока все успокоится. Может, господин Котелок просто...

– Подожди! – прервала друга Анита. – Как я об этом не подумала!

– О чем?

– Кажется, я знаю, что нужно делать.

– Что?

– Положись на меня, Томми.

– Я не сомневаюсь в тебе. Только... не делай глупостей.

– Обещаю.

Анита положила трубку и быстро вернулась в кухню. Погасив свет, она чуть-чуть отодвинула штору и посмотрела на улицу. Котелка там не было. Анита представила себе, как он идет по влажной брусчатке, ритмично постукивая по земле своим черным зонтом.

Она вернулась в коридор, постучала в дверь ванной комнаты и, когда мама ответила, вошла.

– Я подумала... – сказала Анита и присела на край ванны.

Госпожа Блум, которую окутывало облако пены, с удивлением смотрела на дочь.

– Я хотела бы поехать к папе в Лондон, – продолжала Анита тихим голосом. – А потом хотела бы, чтобы он покатал меня по Корнуоллу.

Глава 9
ДОРОГА В КИЛМОРСКУЮ БУХТУ

Сидя в машине рядом с отцом, Анита выставила руку в окно, играя с ветром. Сомкнув пальцы, сопротивлялась ему.

Небо затянуло множество облаков. По обеим сторонам дороги бежали зеленые луга, пестрящие белыми и желтыми цветами. Бесконечные ряды низеньких каменных оград отделяли друг от друга поля, местами перемежавшиеся небольшими рощицами, там и тут мирно паслись стада овец. Иногда где-то высилось одинокое могучее дерево.

Отец Аниты тоже открыл окно и, выставив наружу локоть, улыбался.

Господин Блум сразу же охотно откликнулся на просьбу дочери: что может быть лучше двухдневного отдыха вместе с ней на полуострове Корнуолл?

И конечно, не догадывался о том, что его ожидает.

Анита сделала все очень быстро: заказала через Интернет билет на самолет, приехала в аэропорт имени Марко Поло в Венеции и приземлилась в лондонском Гэтвике. Включила мобильник, чтобы отправить одну эсэмэску маме (Приехала живая и здоровая! Завтрак ужасный!) и другую Томми (Операция «Умирающий город» началась), потом встретилась с папой. Он ожидал ее в зале прибытия – в смешной шапочке в цветочек и с картонкой на шее: «Жду пропавшую дочь».

Анита не могла не рассмеяться.

Машина ожидала их на парковке. Совсем немногие вещи, которые отец взял в дорогу, уместились на заднем сиденье.

– Зеннор, мы прибываем! Костюм приготовила? – пошутил отец, комментируя обычную пасмурную и сырую погоду, и включил двигатель.

Когда выехали с парковки, показалось, будто галогеновые фары машин растворяются в тумане.

– Мы же англичане, – добавил отец. – Прохлада нас не испугает!

И они поехали дальше. По мере того как английская столица уступала место сельской местности, а спидометр отсчитывал километр за километром, погода постепенно улучшалась. Поднялся ветер, тучи развеялись, и на небе появилось немного голубизны.

Миновав дорогу на Бристоль, они съехали с автострады, открыли оба окна и больше не закрывали их, позволив ветру трепать им волосы.

А потом за поворотом неожиданно открылось море. Бело-голубая полоса, которая тут же и исчезла, словно перечеркнутая высоким мысом.

И тут началась игра: кто первый увидит море. За поворотом, за холмом... В конце концов море окончательно скрылось из виду, и теперь они ехали по прямой дороге, ведущей в Зеннор.

Зеннор.

Горстка домов.

И загадка в виде забавного детского стишка.

Сейчас, в мертвый сезон, многие дома здесь стояли с закрытыми ставнями, а пустые дороги патрулировали только стаи чаек.

– М-да... Тут все очень изменилось с прошлого раза, – рассердился господин Блум, сворачивая в какую-то узкую улочку, куда и не думал вовсе въезжать.

Анита подумала, что он, наверное, просто ошибся дорогой, но промолчала. Она предпочла рассматривать все вокруг: стоявшие вплотную друг к другу домики из темного камня, низенькие каменные ограды, ровные, словно начерченные, пламенеющий закат на море.

Гостиница появилась в конце следующей улочки. Скромная «постель & завтрак», где они оказались единственными постояльцами. Казалось, в этом доме, увитом плющом и зажатом между соседними белыми домишками, с крохотным, необычайно густым зеленым садиком живут феи.

– Ну вот и приехали! – обрадовался господин Блум.

* * *

Анита и ее отец познакомились с хозяйкой гостиницы, отнесли вещи в комнату под крышей и открыли круглое окно, выходящее на море.

Потом вышли, желая пройтись по городку, поели острого фасолевого супа в единственном работавшем ресторане и поговорили с хозяином заведения, обладателем длинных, загнутых кверху усов, о том, как время непоправимо изменило тут все.

Для Аниты однако время не менялось. Девочке просто не хватало его. Она испытывала какое-то необычное волнение оттого, что приехала сюда, и огромное сожаление, что не может понять загадочный стишок.

– Вы когда-нибудь слышали о городе под названием Килморская бухта? – вдруг обратилась она к хозяину ресторана.

– Нет, извините, – ответил тот с какой-то странной поспешностью.

И больше уже не подходил к их столу, чтобы поговорить о том о сем, а только наблюдал за ними со стороны, ни на минуту не выпуская из виду.

* * *

Лунный свет проникал сквозь шторы, и Анита не могла уснуть. Все думала о стишке и о том немногом, что знала о Килморской бухте. Она прочла первые книги Улисса Мура, которые одолжил Томми, и узнала, что такого города нет ни на каких географических картах по меньшей мере уже лет шестьдесят.

Грандиозная идея. Спрятать целый город. Отрезать его от всего мира. Лишить воздушной и железнодорожной связи, отказаться от проведения в нем праздников и всевозможных массовых мероприятий, от возведения небоскребов и строительства парковок. Наверное, венецианцы когда-то хотели сделать такой же и свою Венецию. Надежное убежище, ни в чем не меняющееся и защищенное от любых перемен.

Вдруг пошел дождь, мелкий, моросящий; он тихо и ласково постукивал по оконному стеклу.

И Анита незаметно уснула.

На другой день их разбудило блеяние овец, стадо которых проходило под окнами «постели & завтрака». Отец Аниты обеспокоился, не повредили ли они машину, а потом, когда стадо прошло, сладко потянулся.

Утро выдалось великолепное.

– Самое подходящее, чтобы покататься на велосипеде! – сказала Анита, глядя на отца, и заметила, что ему это не понравилось.

– В-в-велосипед? – переспросил он, запинаясь.

– Ну конечно! – сказала девочка, выбравшись из-под одеяла. – Давай возьмем велосипеды напрокат и покатаемся по берегу. Или по лугам.

– Неплохая идея, – солгал господин Блум, который определенно не имел ни малейшего желания трястись в седле и крутить педали. – Но сначала давай позавтракаем!

* * *

Они принялись за кофе и свежевыпеченные булочки с домашним черничным вареньем, и Анита стала расспрашивать хозяйку «постели & завтрака» о Килморской бухте.

Но оказалось, женщина тоже никогда ничего не слышала о таком месте.

– Надо же, – проговорила девочка и сменила тактику. Вспомнила тот загадочный стишок и прямо спросила: – А далеко отсюда... дуб с рыболовными крючками?

Господин Блум с удивлением посмотрел на дочь:

– Странное название для дерева...

Анита не спускала с хозяйки глаз.

– Как ты сказала, юная госпожа?

Тук – екнуло сердце Аниты.

– Дуб с рыболовными крючками.

Брови у хозяйки гостиницы выгнулись. Она посмотрела в приоткрытое окно, откуда в комнату долетали запахи водорослей и хлева.

– Очень давно уже я не слышала это название. Очень давно.

Тук – опять екнуло сердце Аниты.

Морщинистое лицо женщины походило на карту острова сокровищ, скрывавшую число ее лет.

– А ты откуда знаешь про это дерево? – так же прямо спросила она.

– Слышала стишок, – ответила девочка.

– Стишок? И про что же он?

– Точно не помню... – Анита улыбнулась. – Но в нем говорилось о дубе с рыболовными крючками, который находится в Зенноре.

– Моя дочь живет в Италии, – вмешался в разговор господин Блум, как будто это обстоятельство могло иметь какое-нибудь значение.

Женщина пожала плечами:

– Ну... в любом случае, это какой-то загадочный стишок. Потому что нет в Зенноре никакого дуба с рыболовными крючками.

Сердце Аниты замерло, на этот раз от огорчения.

Хозяйка ресторана отошла, явно размышляя, продолжить ли разговор. Потом остановилась и призналась:

– Есть тут один дуб, и не очень далеко, за городом. – Она кивнула в сторону моря. – Километрах в пяти отсюда, если ехать вдоль берега. Если, конечно, он еще цел... – Она широко улыбнулась. – И если цел, то не ошибетесь. Сразу увидите, издали. Черный и некрасивый. Как и все несчастья, что висят на его ветвях.

– Несчастья? – удивился отец Аниты, надкусывая булочку.

– Дубом с рыболовными крючками это дерево называют, потому что на него вешают крючки рыбаков, не вернувшихся на берег. Причины тому разные, но среди них никогда не бывает счастья.

* * *

– Ну же, сильней! Жми! – спустя некоторое время громко требовала Анита, оборачиваясь к отцу.

Господин Блум оставался черной точкой на другом конце спускавшейся к берегу грунтовой дороги – черной точкой, качавшейся на велосипеде.

Анита смотрела с берега, как отец усердно крутит педали, а велосипед подпрыгивает на камнях и рытвинах.

– Не так! Осторожно! Тормози!

Она невольно стискивала зубы каждый раз, когда казалось, что отец упадет.

– Поднимись с седла, стой на педалях!

Но господина Блума по-прежнему подбрасывало на каждом камне, и все время стонали тормоза. К концу спуска они уже просто хрипели, словно какое-то доисторическое животное.

Последний толчок закончился тем, что велосипед свалился, а господин Блум каким-то чудом все же удержался на ногах.

– Ах! – только и смог произнести он.

– Сразу видно, что давно не ездил на велосипеде, – со смехом сказала Анита, которую все это весьма позабавило.

А отец ее, казалось, был просто счастлив, что остался жив.

– На самом деле я никогда не любил этот транспорт, – признался он, поднимая велосипед.

– Мог бы и сказать мне об этом.

– Но тогда я не увидел бы знаменитого дуба с рыболовными крючками!.. Кстати, где же он?

– В пяти километрах отсюда, как сказала хозяйка гостиницы.

Анита кивнула в сторону каменистого берега, который тянулся далеко, до зеленого мыса. Отец ее, напротив, с озабоченностью посмотрел на спуск: съехав с него, он едва остался жив. Он охотно вернулся бы в город. Господин Блум отер платком пот со лба и заглянул в висевшую на перевязи сумку.

– Ну, ладно, поехали, – сказал он, убедившись, что все на месте: вода, бутерброды, темные очки и книжка, которую он собирался прочесть уже целый месяц.

Анита нажала на педали, но колеса вязли в мелкой гальке.

Двигаясь вдоль береговой кромки, они оставляли за собой извивающийся, словно змея, след, и прибой тотчас легко смывал его.

Иногда приходилось круто отворачивать от берега, чтобы не захлестнула слишком длинная волна, а порой море само отступало, обнажая блестящие камушки вперемешку с водорослями.

Хозяйка «постели & завтрака» не преувеличила, когда сказала, что дуб невозможно не заметить. Одиноко стоящее дерево, пугающе черное, высилось на границе поля и каменистого побережья. Огромный массивный ствол делал дуб похожим на сторожевую башню.

Подойдя ближе, Анита услышала какой-то странный звук и увидела, что ветви опутаны множеством тонких лесок с десятками крючков самой разной величины. Покачиваемые ветром, они касались друг друга или ствола, издавая мелодичный звон.

– Их еще называют «приглашение ангелам», – сказал господин Блум, слезая с велосипеда. – Знаешь, такие крючки вешают над дверями.

– Но это приглашение... душам погибших моряков.

Дуб с рыболовными крючками был очень стар. На его стволе оказалось много вырезанных имен и дат: Джонатан, 1929; Близнецы Иб, 1886; Мэтью, 1992...

– В самом деле, необычное место, – проговорил отец Аниты, проведя рукой по стволу.

Девочка пожалела, что не умеет рисовать и не может запечатлеть это звенящее дерево, как сделал Морис Моро. Записная книжка художника лежала в рюкзаке у нее за спиной.

Потом Анита подумала о стишке, который подсказывал, как добраться до Килморской бухты. Оставлю белый цвет у дуба с рыболовными крючками, у елей-двойняшек помощь найду...

Но теперь, когда девочка отыскала этот дуб, слова эти ничего не говорили ей.

* * *

Отец Аниты расстелил на берегу плед, улегся на него и достал свою книгу.

– Наконец-то! – воскликнул он, наслаждаясь солнечным теплом. Отпил воды и предложил дочери, но та отказалась. – Уверена?

Да. Уверена. Уверена, что оказалась в нужном месте. И что попала сюда не случайно. Переводчик хотел, чтобы она начала поиски отсюда. От этого дерева.

А дальше-то куда идти?

Анита прикрыла рукой глаза от солнца и осмотрелась. Еле заметная тропинка шла от дуба в сторону поля и вскоре терялась в густой траве, над которой кружило множество бабочек. А берег уходил в другую сторону, на юг.

Девочка в нерешительности закусила губу, ведь сначала она намеревалась ехать только по берегу, пока не доберется до Килморской бухты. Если этот город находится на берегу, то рано или поздно она приедет туда. Но такой путь означал, что нужно уговорить отца следовать за ней...

Она взглянула на циферблат часов Питера Дедалуса. Почти одиннадцать часов.

Оставлю белый цвет у дуба с рыболовными крючками...

Рыболовные крючки на дубе оказались самые разные. Найдется ли среди них хоть один белый? Стараясь не уколоться, Анита стала рассматривать их, отыскивая белый крючок.

– Но даже если найдется, то как оставить его? – вслух спросила она саму себя.

– Что ты говоришь, солнышко? – обратился к дочери господин Блум.

– Ничего! – ответила Анита.

Белый крючок. Белый крючок.

Ствол дуба весь изрезан – исписан разными именами. Ничего белого нет и здесь.

Однако, водя рукой по коре, Анита невольно остановилась в одном месте.

– Пенелопа Мур, тысяча девятьсот девяносто семь, – прочитала она, рассмотрев надпись. И взглянула наверх. Сквозь лески и ветви дерева просвечивало небо в белых облаках. Анита перевела взгляд на тропинку, уходящую в поле. Наверное, она тянулась к той рощице вдалеке.

– «Оставлю белый цвет...» – повторила девочка стишок.

Может быть, имеются в виду белые облака? А оставить облака означает, наверное... не видеть неба? Уйти в лес?

Нет, не убедительно.

Но все же она решила попробовать.

Сказала отцу, что хочет прокатиться по тропинке, и он не стал возражать:

– Жду тебя здесь.

– А если задержусь, папа... встретимся уже в гостинице.

Господин Блум опустил книгу:

– Но не задерживайся, ладно?

Анита не ответила. Только улыбнулась.

– Будь осторожна! – попросил господин Блум. – Не заблудись среди тропинок!..

А потом, глядя, как дочь удаляется в поле, добавил:

– И не говори маме, что я позволил тебе уехать одной! Если только она узнает...