Текст книги "Затерянный город"

Глава 16
ПОДЖИГАТЕЛЬ

Томмазо уже в сотый раз смотрел на дисплей своего мобильника, но по-прежнему не получал никаких сообщений; наконец, рассердившись, он швырнул телефон на кровать.

В открытое окно доносились голоса прохожих, но мальчику было очень не по себе, очень тревожно.

Компьютер гудел, словно банка с мухами. Томмазо установил и запустил все чатовские программы, какие только нашлись в продаже. Но никто так и не приглашал его к разговору. И ни одного электронного письма! Ни от Аниты, ни от переводчика книг Улисса Мура, от которого Томмазо тоже ждал ответа.

«Отсутствие новостей тоже хорошая новость», – нередко говорила его бабушка. Томмазо охотно рассказал бы ей всю эту историю, чтобы послушать, что она скажет...

При полном неведении, которое так угнетало Томмазо, хорошее было только одно: человек с зонтом и в котелке, похоже, исчез. Словно его никогда и не существовало.

Томмазо много раз возвращался на площадь Святой Маргариты и смотрел на столик кафе «Дюшамп», рассматривал прохожих на всех соседних улицах. Но... никаких следов.

И это так или иначе уже хорошая новость.

Он взглянул на многофункциональные часы для подводного плавания. Они работали на глубине пятьдесят метров, показывали время в Париже, Нью-Йорке и Шанхае, имели точный высотометр, термометр, барометр, чтобы не попасть неожиданно в бурю, и компас.

Восемь месяцев экономил он карманные деньги, пока не накопил сумму, необходимую для покупки этих часов.

– Семь, – сказал Томмазо.

В Англии – шесть часов. Возможно ли, чтобы Анита не позвонила ему?

Он быстро вышел из дому, попетлял немного по разным улицам, чтобы запутать возможных преследователей; убедившись, что никто не идет за ним по пятам, прошелся по всем ближайшим каналам, прежде чем вышел к Разрисованному дому.

Музыку из приемника госпожи Блум он услышал еще за два квартала.

Мама Аниты стояла во дворе и рассматривала краски, нанесенные на белую деревянную доску.

– Чао, Томми, – сказала она, заметив мальчика. – Как, по-твоему, какой из этих зеленых зеленее?

– Правый, – сразу же ответил Томмазо.

– В самом деле так считаешь? – Госпожа Блум еще раз посмотрела на краски. – В таком случае выберу правый.

– Есть новости от Аниты?

– О, немного. Она прилетела в Лондон, потом с отцом поехала на машине. С Анитой все в порядке.

– Фантастика, – произнес он, желая скрыть разочарование. – Ну а вы, значит, как всегда, работаете там на лесах.

– Когда позвонит мне, скажу, что передаешь ей привет, – завершила разговор госпожа Блум.

И тут зазвонил телефон.

– Какое совпадение! Это может быть Анита! – воскликнула художница-реставратор и поспешила в Разрисованный дом.

Томмазо прошел за ней. Госпожа Блум отыскала в своей большой сумке мобильник-раскладушку и открыла его:

– Что я тебе говорила? Это мой муж.

Томмазо стоял на пороге, сжав кулаки, пока госпожа Блум совершенно спокойно разговаривала с мужем. Значит, все в порядке...

А потом лицо ее вдруг резко изменилось, и она взволнованно спросила:

– Но когда это случилось, скажи мне!

* * *

Сумрак за окном, сумрак и в доме.

Воздух в тесном лондонском кабинете спертый, прокуренный. Пахнет затхлостью и еще чем-то неприятным, как бывает в помещениях, которые давно не проветривались.

И еще пахнет дымом.

На стенах кабинета висят в черных рамах такие темные картины, что изображения не видно. Пол в серо-черную клетку, выцветшая облезлая медвежья шкура возле письменного стола со множеством металлических ящичков, помеченных буквами. На нем разные вещи: пепельница из матового стекла с гигантской, похожей на ракету сигарой, костяной нож для резки бумаги, терракотовая ваза с иссохшим бонсаем, зеленая лампа с тесьмой-выключателем и несколько книг с наклейкой «новинка», с которыми предстоит познакомиться.

А также записная книжка Мориса Моро.

Сейчас она закрыта.

Но на нее внимательно смотрит сидящий за столом человек с блестящей лысиной, в очках в черепаховой оправе и с толстыми стеклами. Он весьма низкого роста и сидит на целой куче подушек в парикмахерском кресле, которое поднимается или опускается с помощью рычага.

Человек выглядит очень рассерженным и в то же время растерянным.

На стене за его спиной целая выставка всевозможных дипломов – по литературе, истории, философии и социологии, юриспруденции, химии, – а также различного рода почетные грамоты, свидетельства об участии в разных мероприятиях и о прекрасных отзывах, полученных там.

Но если бы человек этот захотел выбрать только один какой-то документ, то, конечно, остановился бы на темно-фиолетовой рамочке, которая обрамляла вот такой текст, помещенный под большой короной:

ФАКУЛЬТЕТ РЕАЛЬНЫХ НАУК

СВИДЕТЕЛЬСТВО КОНКРЕТНЫХ ДЕЙСТВИЙ

ВЫДАНО

МАЛЯРИУСУ ВОЙНИЧУ

И ЕГО КЛУБУ ПОДЖИГАТЕЛЕЙ

ЗА ТРИДЦАТЬ ЛЕТ РАССЛЕДОВАНИЙ

И ПРЕДОТВРАЩЕНИЙ

ВОЗМОЖНОГО ОБМАНА ВООБРАЖЕНИЯ

Маляриус Войнич изучал и анализировал разные вещи. Читал. Рассматривал. Слушал.

И потом непременно пытался уничтожать их.

Маляриус Войнич был критиком. И не простым, а таким, которого остальные критики во всем мире считали своим самым авторитетным учителем. Неповторимый Маляриус Войнич, уничтожавший своим словом всех и вся, человек, чья резкая, уничижительная критика не знала пощады.

Поджигатель.

Он читал. Рассматривал. Слушал. И как только обнаруживал что-либо, что не убеждало его... неважно что, мысль, фразу, какой-то намек, который казался ему, пусть даже весьма отдаленно, плодом... воображения (слово это он даже произнести не мог!), Маляриус Войнич тут же замирал от волнения, словно охотничья собака, обнаружившая добычу, и, схватив перо, принимался писать. И практически незамедлительно уничтожал то, что, по его мнению, не имело права на существование.

Однако этим поздним лондонским вечером самый суровый литературный критик Англии нервно постукивал пальцами по холодной поверхности письменного стола.

Дело необычное.

Ставит под сомнение его доводы.

Какая-то загадка.

Он опустил руку на записную книжку Мориса Моро. Красивая, небольшого формата, в дорогой обложке, заполненная рисунками самого художника. От такой не откажется ни один собиратель книг.

Но ее содержание... Путеводитель для путешествия в какое-нибудь воображаемое место.

Хуже некуда.

Уничтожить немедленно.

Если бы только не эти страницы. Страницы, изображение на которых менялось.

Без всякой очевидной причины.

– Но ведь должно быть тому какое-то объяснение... – задумался старый критик, теребя свое ухо.

И хотя он искал это объяснение уже тридцать лет, так и не находил. Именно в поисках разрешения этой загадки он и спустил тогда, можно сказать, с поводка своих помощников, таких же литературных критиков, как он, разослав их во все концы света.

Если только кто-нибудь из них хоть что-нибудь услышит о Морисе Моро... он должен незамедлительно сообщить об этом. Любое упоминание, любые слова, обрывок какой-нибудь фразы или фрагмент текста – все могло оказаться незаменимым для того, чтобы расправиться наконец с этой ненавистной книжкой.

И со словами, которые доносились с этих страниц.

– Глупости. Все это чистые глупости, – решил Маляриус Войнич.

Но ведь уже десятилетия как он повторял их. С тех пор, как эта проклятая книжка оказалась у него в руках. И он пролистал ее.

Он выдвинул ящик, помеченный буквой «М», и достал из него карандаш с двумя грифелями – синим на одном конце и красным на другом. Из ящика с буквой «Б» вынул блокнот с листами в клетку и написал на обложке: Джейсон Кавенант, Килморская бухта.

И подчеркнул название города, внимательно глядя на него.

«Возможно ли такое?» – задумался он.

Потом выдвинул ящик с буквой «Э». В карточке, касающейся его друга Эко из Венеции, нашел запись об их телефонном разговоре.

– Двое ребятишек... – перечитал Маляриус Войнич. – Записная книжка Мориса Моро, Путеводитель для путешествия в Килморскую бухту.

Нет, он не ошибся. Именно такое название.

Килморская бухта.

Надо заглянуть в список.

Он осмотрел письменный стол. Мобильника не видно. Маляриус выдвинул ящичек с буквой «Т» и нашел телефон там.

Набрал номер и услышал дрожащий голос старого Поджигуса.

– Привет, Поджигус. Кто-нибудь уже пришел в Клуб?

– Добрый вечер, барон Войнич, – скрипучим голосом отозвался консьерж Клуба Поджигателей. – В данный момент боюсь, что нет, господин. Никого.

– Прекрасно. Сейчас приду. Приготовь мне отвар ревеня.

– Сию минуту, господин. Без сахара, разумеется?

Маляриус не ответил. Нажал на рычаг, и парикмахерское кресло опустилось до самого пола. Маляриус поднялся и, взяв плащ и зонт, поспешил из кабинета.

Создатель Клуба Поджигателей и в самом деле отличался очень низким ростом.

Но могущество его было неизмеримо выше.

Оно заключалось в нем самом.

Спустя несколько минут он постучал в дверь Клуба Поджигателей.

Небрежно кивнул Поджигусу, бросив ему плащ и зонт, и направился в главный зал, тот самый, где когда-то размещался Клуб Путешественников-фантазеров.

В помещении со множеством круглых столов и одинаковых кресел царила мертвенная тишина и стоял такой же затхлый воздух, как в кабинете критика.

На столах лежали горы книг и несколько проектов, подготовленных для изучения. Медные таблички на столах указывали темы, над которыми трудились Поджигатели: Усложнять простые вещи; Уничтожать новости; Дискредитировать опасных людей; Губить пейзажи; Развивать плохой вкус.

Не теряя времени, Войнич направился к своему сектору – к книгам. Посмотрел на листок с записью, которую сделал только что в своем кабинете, и открыл картотеку – огромный шкаф, занимавший половину стены, разделенный на три части: Книги, которые следует уничтожить; Книги, которые следует снять с продажи; Книги, которые следует игнорировать.

Маляриус быстро перебрал карточки в последнем разделе. Долго искать не пришлось. Сотрудник, имени которого Маляриус не помнил, хорошо выполнил свою работу в подвале Клуба.

«Килморская бухта, вымышленный город, в котором происходит действие одного пошлого бездарного романа Улисса Мура, переведенного таким же бездарным переводчиком. Эко».

Это означало, что по следам переводчика уже направлен толковый критик, способный следить за ним.

Имя Улисса Мура заставило зазвенеть колокольчики тревоги в голове Войнича.

Улисс Мур.

Где-то же он уже слышал это имя?

Он просмотрел висевший у входа в зал Список опасных людей, потом вернулся к картотеке.

Вот это действительно было важно: графство Корнуолл.

– Черт возьми, – проговорил Маляриус Войнич, кладя карточку на место. – Дело усложняется.

И стал ходить взад и вперед, обдумывая ситуацию.

– Ревень, господин, – произнес Поджигус, торжественно входя в зал.

Но самый безжалостный во всем Лондоне критик даже не услышал консьержа. За мишенями со стрелочками (и портретом Гарри Поттера) помещался Список опасных людей. Вот почему ему знакомо это имя, подумал Маляриус Войнич, обнаружив там фамилию Мура. Это ненавистнейший внук Раймонда Мура, основателя Клуба Поджигателей.

– Покинул Лондон в двенадцать лет, уехав с отцом в Килморскую бухту в Корнуолле... – прочитал Войнич. – Сведений о нем нет с тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года. Возможно, скончался.

«Килморская бухта», – повторил про себя Маляриус Войнич.

Опять это название.

Итальянский переводчик, за которым следит Эко.

Двое детей в Венеции.

Книжный иллюстратор Морис Моро.

Какая связь, если она существует, между всеми этими сведениями? И почему, впервые за много лет, Маляриус Войнич вдруг почувствовал такое возбуждение? Отчего? Может быть, от ощущения, что близок к решению задачи?

Выпивая принесенный консьержем отвар ревеня, он подумал только о том, что сейчас, возможно, как раз тот случай, когда нужно немедленно вмешаться. Слишком много возникло неясностей. И несколько сомнений, которые следует развеять.

Значит, нужны лучшие силы. Такие, которые отлично умеют уничтожать все лишнее.

Маляриус Войнич улыбнулся.

Тут нужны братья Ножницы. Клешни.

Глава 17
БУДЕМ ДЕЙСТВОВАТЬ

– Джулия! – удивился Нестор, тоже увидев в окне бледное лицо. – Что ты тут делаешь?

Он поспешил к двери и впустил сестру Джейсона, которая пришла в плаще, накинутом поверх ночной рубашки, и босиком. От духоты девочка судорожно хватала ртом воздух, задыхалась; сняв плащ, она тут же закашлялась.

– Можешь объяснить, как ты выбралась из дома? – спросил Нестор.

– Кхе... кхе... тайный ход... Кхе... думаешь, только тебе одному известен?

Нестор рассердился:

– Немедленно возвращайся в дом, иначе твои родители...

– Кхе... Они ничего не заметили, если это тебя беспокоит...

Джулия прошла к столу, взглянула на раскрытые книги и спросила:

– Можно узнать, что вы тут делаете?.. А ты... мы незнакомы.

– Познакомься, сестра, это Анита, – сказал Джейсон. – Анита, это моя сестра Джулия.

Девочки довольно сдержанно кивнули друг другу, а Рик словно окаменел от удивления.

– Привет, Рик, – наконец обратилась к нему Джулия.

– Привет, Джулия. Все в порядке?

– Это ты мне скажи... Кхе... все ли у тебя в порядке... – ответила девочка, чувствуя себя неловко в ночной рубашке.

– Обычно она одевается еще хуже, – шепнул Джейсон Аните.

– Очень мило с твоей стороны! – сердито сказала его сестра.

– Джулия, сейчас же возвращайся домой к себе в комнату! – потребовал Нестор.

– Только когда объясните, что здесь происходит.

– Ничего особенного.

– И вы устроили это тайное совещание из-за ничего особенного?

– Анита принесла нам книжку, которую нашла в Венеции.

– А почему нам принесла? – пожелала узнать Джулия, сдерживая очередной приступ кашля.

– Наверное, потому, что это не обычная книга.

– А что же?

– Это книга-окно.

Джулия рассеянно взглянула на записную книжку Мориса Моро – похоже, ее больше интересовала Анита.

– Книга-окно? Что это еще за диковина?

Джейсон открыл книжку и, показав сестре некоторые рисунки, символы Диска Фесто, объяснил, что, как они полагают, она содержит указания, как добраться до Умирающего города.

– Там... находится женщина, которая просит о помощи, – прибавил он.

Джулия опустилась на стул:

– А... И что же мы будем делать?

Она решительно посмотрела на Аниту, но та промолчала, сохраняя спокойствие, лишь слегка покраснела.

– Прежде всего... хотим перевести, – ответил вместо Аниты Джейсон, взяв «Словарь забытых языков», чтобы понять, о чем таком невероятном говорится в этой книге. – А потом... решим.

– Хорошо, – кивнула Джулия и взяла карамельку. – Тогда за дело.

– Джулия! – воскликнул Нестор.

– Могу помочь вам.

– Вернись в свою комнату!

– Нет, я останусь.

– Нельзя.

– А я пойду, – сказала Анита, поднимаясь из-за стола.

Она знала, что пора вернуться: слишком много времени прошло с тех пор, как оставила отца на берегу, и он, наверное, очень обеспокоен.

– Правильно, – согласился Нестор, выслушав объяснение девочки. – Это называется «иметь голову на плечах».

– На меня намекаешь? – с вызовом спросила Джулия.

Анита повернулась к выходу.

– Могу вернуться завтра, – сказала она.

– А книжку оставишь нам? – спросил Джейсон.

– Конечно. Так или иначе...

Девочка написала на записной книжке номер своего мобильника, но Джейсон попросил оставить также номер стационарного телефона.

– Мобильники не всегда работают, – объяснил он свою просьбу.

Единственный стационарный номер Аниты был зарегистрирован в Венеции. Она записала и его.

Потом быстро решили, что станут делать: Рик и Джейсон сразу же начнут расшифровывать тексты, а Джулия вернется в свою комнату.

– Постарайся, чтобы родители не заметили! – посоветовал Нестор.

Потом он проводил Аниту до ворот и показал ей дорогу вдоль побережья, которая шла мимо города; прежде чем девочка села на велосипед, старый садовник протянул ей коробку с карамельками, которыми они лакомились весь день.

Анита хотела отказаться, но Нестор настоял.

– Пригодится, – сказал он. – Завтра.

Слова его прозвучали довольно многозначительно, и Анита невольно ощутила некоторое беспокойство.

Нужны две вещи.

Путеводитель. И какой-нибудь предмет из того самого необычного места.

Она поблагодарила садовника виллы «Арго», положила коробку с карамелью в рюкзак и нажала на педали.

Тем временем ребята в домике Нестора начали расшифровывать текст. Дело шло медленно, то и дело приходилось заглядывать в «Словарь забытых языков», но постепенно текст, записанный символами Диска Фесто, становился понятнее. Но не менее загадочным.

С увлечением занимаясь переводом, ребята, однако, с беспокойством посматривали на три рамочки, которые все время оставались пустыми.

Иногда Рик спрашивал друга:

– Как, по-твоему, что это мы переводим?

– Похоже, и в самом деле... путеводитель.

Переводя страницу за страницей маленькой записной книжки, Джейсон понял, что ему не терпится отправиться туда – в город, о котором рассказывал Морис и который рисовал.

Вечером мальчики, сильно взволнованные, разошлись по домам, оставив на столе у Нестора ворох бумаг.

Джейсону достаточно было просто пройти по саду, чтобы поужинать с родителями, а Рик сел на велосипед своего отца и отправился в город.

Тем временем садовник виллы «Арго» с удовлетворением осмотрел проделанную работу, не тронув ни одного листа (он прекрасно понимал, что в творческом процессе нередко очень важен и беспорядок), приготовил себе на ужин зеленый горошек с сосиской и поел, даже не присаживаясь за стол, прямо у плиты.

И все это время размышлял.

Он думал об Аните и о том, каким образом она появилась.

Думал о переводчике, которого она и ее друг Томмазо встретили в Венеции.

Подумал о своих дневниках и сундуке, которые оказались там. Уж точно не по его воле.

Еще не закончив ужинать, он решил избавиться от камешка в башмаке. Положил деревянную ложку в тарелку с горошком и прошел к старому черному телефону.

Набрал номер маяка.

Никто не ответил.

Нестор нажал на рычаг и позвонил на заброшенный вокзал Килморской бухты. Его друг Блэк Вулкан взял трубку после третьего гудка:

– Привет, садовник.

– Не знаешь, где Леонардо?

– Послушай, я рад, что ты жив-здоров и в хорошем настроении.

– Тебе известно, Блэк, куда ушел Леонардо?

– Пусть меня сразит молния, если знаю.

– Осторожней с молниями. Моя спина дает знать, что скоро пойдет дождь.

– Какая важная новость.

– Скажи мне, куда он ушел. Я знаю, что тебе это известно.

– Клянусь, что не знаю. Уехал очень поспешно, на всех парусах. Ты ведь знаешь, какой он... Снова превратился в мальчишку, который бродит по свету.

– Да. И раздает сундуки без моего ведома.

– То есть?

– А ты и этого не знал?

– Не понимаю, о чем ты, старина.

Нестор немного помолчал, прежде чем ответить:

– Тебе и в самом деле не говорили об этом?

– Послушай, Нестор, давай кончать эту игру «я знаю, что ты знаешь» и поговорим о деле.

– А дело в том, – проговорил Нестор, – что, когда вся эта история, как мне показалось, закончилась, я избавился от моего сундука с дневниками о наших путешествиях. Я хотел покончить с прошлым.

– Ты уже говорил мне это.

– И я сказал тебе также, кто согласился уничтожить все это?

– Наши голубки.

– Леонардо и Калипсо, – подтвердил Нестор. – Они должны были просто выбросить сундук в море во время своего очередного путешествия... А они... передали его какому-то переводчику.

– Ничего себе!

– И ты не знал этого.

– Клянусь своей бородой.

– А значит, не знал и о том, что благодаря этой блистательной идее появилось немало людей, которые опять прослышали про Килморскую бухту.

– А что, по-твоему, в этом плохого?

Нестор опять помолчал, потом сказал:

– Именно этот вопрос я и задаю себе.

– Выходит, не сердишься на Леонардо?

– Я взбешен, – ответил Нестор. – Я хотел освободиться от прошлого, Блэк. Оно все еще очень мучительно. В прошлом нас не могли найти... А теперь, наверное, нужно менять стратегию, – добавил садовник и положил трубку.

* * *

– Извини! Мне жаль... – в который раз повторила Анита.

– Ах, тебе жаль? И это все, что ты можешь сказать? – вскипел ее отец, размахивая вилкой за столом в небольшом ресторане в Зенноре.

– Я не заметила, что уже поздно!

– Ах, не заметила? И что солнце заходит, тоже не заметила?

– Папа... извини...

Хозяин ресторана подошел очень вовремя, прервав серьезный разговор. Жаркое с картофелем, которое он принес, выглядело так соблазнительно, что у кого угодно поднялось бы настроение. Несмотря на голод, Анита не решилась приняться за еду.

– А ведь стоило всего лишь прислать эсэмэску, – снова упрекнул отец. – Позвонить.

– Мобильник не работал.

– Но можно хотя бы узнать, где ты была.

– Я проехала на велосипеде вдоль всего побережья.

– И куда доехала?

– В колледж в Сент-Ив, – ответила Анита, сказав первое, что пришло в голову.

Отец нахмурился и взялся за приборы:

– Твоя мама рвет и мечет, и это еще мягко сказано.

– Почему? Ты что, сказал ей?

– Конечно сказал! Ты пропадала целых шесть часов!

– Но она никогда ни за что так не поступает!

Отец разрезал картофелину:

– Как не поступает, о чем ты?

– Никогда не рассказывает тебе ничего такого, что могло бы встревожить тебя. О такой истории, как сегодня... она никогда не рассказала бы тебе.

– Она так поступает, да?

– Всякий раз.

Господин Блум пожал плечами и, немного успокоившись, сказал:

– Ешь, Анита.

Она только этого и ждала. Блуждание по лесам, обратная дорога на велосипеде вызвали невероятный аппетит. Они ели молча, больше не касаясь волнующей темы.

В конце ужина девочка угостила отца карамелькой Нестора:

– Возьми, хоть перестанешь сердиться.

Господин Блум взял пару карамелек. Потом позвонил домой и успокоил маму Аниты, а девочка незаметно отправила эсэмэску Томми: Я была там. И говорила с ними!

Когда они вышли из ресторана, на небе сияли звезды.