Текст книги "Властелин молний"

Глава 8
УЖИН СО СВЕЧАМИ

– А теперь что будем делать? – обратился Рик к друзьям.

Ребята вышли из рейсового автобуса на площади небольшого городка М. Здесь они сразу же ощутили прохладу и увидели прекрасную панораму Пиренеев, склоны которых покрывали густые леса. С одной стороны, совсем рядом с городом, возвышались высочайшие горные вершины, а с другой уходили вдаль холмы и тянулись, очевидно, до самой Тулузы, расположившейся в долине.

Анита натянула свитер.

Рик опустил рюкзак на землю и осмотрелся: небольшая, почти круглая площадь с каменным фонтаном посередине, прозрачная вода течет из изогнутого металлического краника, скапливаясь в чаше. В небе носятся тучи ласточек.

Единственный человек, которого ребята обнаружили поблизости, сидел за столом на тротуаре под скрипучей вывеской с надписью «Парижская гостиница».

Рядом стояли вазоны с мимозами и душистыми полевыми цветами.

– Поедим что-нибудь? – предложил Джейсон. – Ну и расспросим заодно кое о чем.

Рик промолчал. Яркое солнце и красивые горы так и звали поскорее двинуться в путь.

– Почему бы не спросить хоть у этого старичка, – предложила Анита. – Вдруг он знает дорогу в воображаемую Аркадию…

– Привет! – сказал человек, сидевший за столиком, словно услышав слова девочки, поднес к губам голубой стаканчик и осушил его одним глотком.

– Привет, – ответила ему Джулия.

Человек некоторое время рассматривал ее своими помутневшими от катаракты глазами, потом поставил стакан на стол и улыбнулся.

– Мы хотели бы где-нибудь поесть, – не без труда, но довольно правильно сказал Джейсон по-французски.

– И искать не надо, – проговорил старик, покашляв. – Здесь лучшее и к тому же единственное место, где можно поесть. Кхе-кхе-кхе…

Когда ребята вошли в широкую деревянную дверь «Парижской гостиницы», им показалось, будто они попали в какой-то далекий, давно забытый мир. Низкий балочный потолок из темного дерева, небольшие круглые столики, покрытые грубой тканью, с букетами сухих цветов и свечами. И аромат жареного мяса, а также сыра.

Потрясающий аромат.

* * *

– Думайте прежде, чем сказать что-либо, и старайтесь не привлекать внимания, – посоветовал друзьям Джейсон.

– Нет проблем, – кивнул Рик. – Ты же видишь, как много здесь народу!

В ресторане не было ни души. У стойки бара запах жареного мяса становился еще соблазнительнее. Меню из совершенно непонятных названий написано от руки на школьной доске в углу.

Ребята выбрали столик подальше от входа.

Стаканы стояли вверх дном, и это означало, что он свободен. Ребята перевернули стаканы и принялись ожидать, что произойдет дальше. Из-за занавески выглянула хозяйка: красивое лицо типичной южанки, волосы завязаны платком из той же ткани, что и скатерть. Хозяйка неторопливо подошла к ребятам, неся графин с водой, которая казалась ледяной, небрежно, с грохотом опустила его на стол и поинтересовалась, что ребята хотят поесть.

Рик быстро просмотрел меню на доске и наугад заказал какое-то «кассуле».

На лице женщины не дрогнул ни один мускул.

– Мне тоже, – решил Джейсон.

Мальчики посмотрели на Аниту.

– А это вкусно? – спросила она.

– Очень вкусно, – ответила хозяйка. – Значит, три…

– Хорошо, – согласилась Анита, несколько обеспокоенная такой поспешностью.

– Вино?

– Нет, спасибо, – ответил Джейсон. И спросил: – Нет ли у вас кока-колы?

– Нет.

– А газированной воды?

– Тем более. У нас есть вино. Или вода. Она у вас на столе. Вино можете заказать.

– Хорошо. Тогда воду, – решила Анита.

Женщина скрылась за занавеской. Ее шаги по деревянному полу прозвучали, словно удары молотка.

– Надо же, какая приветливая, – заметил Рик.

– Ты хоть представляешь, что мы заказали? – спросил Джейсон.

– Первое, что было написано на доске.

За занавеской что-то грохнуло, а потом зашипело масло на сковородке и вскоре поплыл такой чудесный запах, что даже слюнки потекли.

Джейсон разлил по стаканам воду и, пока все смотрели в окно на площадь, сказал:

– Конкретные указания закончились. С этой минуты нам придется самим решать, что делать дальше.

Рик, не проронив ни слова, выпил подряд три стакана прохладной воды.

– Книга мало что дает нам, – продолжал Джейсон. – И рисунков мало. Человек, который смотрится в зеркало, а потом этот же человек прогуливается у ручья.

– Пункт первый – найти ручей, – решила Анита.

– А потом?

– Потом увидим.

– Отличный план.

Они помолчали.

– Хочу послать эсэмэску маме, но не знаю, что написать, – добавила Анита.

– Напиши, что ошиблась рейсом, – предложил Джейсон.

– Привет мама. Все в порядке. Я ошиблась рейсом. Вернусь завтра. – Анита покачала головой. – Так не пойдет.

Рик и Джейсон молились про себя, чтобы экскурсия в Лондон не вызвала у родителей никаких подозрений.

Неожиданно шумно откинулась занавеска, и появилась хозяйка с тремя дымящимися глиняными мисками. Опустила их на стол, потом вынула из кармана зажигалку и зажгла свечу в центре стола. Не говоря ни слова, повернулась и ушла, оставив ребят рассматривать содержимое мисок.

«Кассуле» оказалось чем-то вроде густого коричневого супа, в котором плавали какие-то кости и…

– Бобы, – заключил Джейсон. Он уже погрузил ложку в очень горячее варево и что-то выуживал из него, пытаясь понять, из чего оно состоит. – Картофель. Овощи. Кусок мяса. Кусок какого-то странного мяса. О господи… это похоже… на свиную ножку!

– Не похоже, а так и есть, – сказал Рик и попробовал суп на вкус. Обжигало. Жутко обжигало.

Анита с опаской отодвинула свою миску.

– Не думаю, что это понравится мне, – сказала она и достала из рюкзака записную книжку Мориса Моро. Открывая ее, девочка со вздохом прибавила: – Займусь делом.

– Остерегайся типа, что сидит на пирамиде из стульев, – предупредил Джейсон. – Я видел его сегодня!

– Правда? И что он сказал тебе?

Мальчики раскраснелись, усердно работая челюстями, глаза их слезились, таким острым оказалось блюдо, но они упрямо продолжали есть. Анита выслушала рассказ Джейсона о разговоре с человеком, сидящем на пирамиде из стульев, и принялась листать записную книжку, желая понять, не просматривает ли ее в этот момент еще кто-нибудь. Потом задержалась на странице, где какой-то человек прогуливался у ручья, и пролистала дальше до чистых страниц. Можно подумать, будто Морису Моро больше нечего было рисовать или же не хватило времени на это.

Джейсон вытер рот салфеткой и обратился к девочке:

– Так будешь есть свой суп или нет?

Анита мотнула головой.

– Странно все же, – сказала девочка. – Почему он не закончил эту книжку?

Джейсон потянулся через стол со словами:

– Не будешь есть, так мы с Риком не откажемся.

Он поднял полную миску и, пронося над свечой, задел ее, и она упала на открытую страницу записной книжки.

– Осторожно! – вскрикнула Анита и успела погасить пламя, бросив при этом на Джейсона такой же взгляд, каким его не раз одаривала Джулия. – Нельзя ли поосторожнее? Не хватало еще сжечь эту книжку!

– Извини, – ответил Джейсон. – Я ведь не нарочно.

– Смотрите! – воскликнул Рик.

Анита взглянула на записную книжку. В том месте, где свеча едва не коснулась бумаги, стали проявляться какие-то странные пятна. Впрочем, даже не пятна, а какие-то стилизованные рисунки.

– Лимонный сок! – догадался рыжеволосый мальчик. – Какие же мы дураки! Это не чистые страницы! Они написаны лимонным соком! Вы никогда не писали тайные послания лимонным соком?

Джейсон и Анита покачали головами.

– Макаешь перо в лимонный сок, пишешь что хочешь, и, как только сок высыхает, написанное исчезает. Чтобы прочитать послание, достаточно нагреть бумагу.

– И лимонный сок сохраняется целых полвека? – с сомнением проговорила Анита.

– Может, Морис Моро использовал не лимонный сок, а что-то подобное, в конце концов, он ведь был художником, не так ли? И… посмотрите!

На странице, где был изображен дятел, а также буквы «ТР» и «ОТ», теперь появился более сложный рисунок: хамелеон между арками римского акведука. А буквы, которые прежде выглядели разрозненными, теперь составляли короткую фразу:

Три колонны открывают травяной путь, который ведет к водной линии.

– Подумать только! – воскликнула Анита. – Это невероятно!

– Скорее! – нетерпеливо произнес Джейсон. – Поднеси свечу к следующим страницам.

Стараясь не прожечь бумагу, Анита поднесла пламя свечи к другим чистым страницам, и ребята увидели новые надписи и рисунки.

На первой чистой странице появился рисунок крылатой женщины с копьем в руке и надпись:

Как только доберетесь до границы, покажите ваши документы, чтобы следовать дальше.

А далее рука Мориса Моро нарисовала дверцу в ограде у небольшого озера.

Под рисунком ребята прочитали:

Если дверца окажется закрытой, помните, что стучать не следует. А прикроете ее, никто не сочтет это за невежливость.

Потом появился силуэт башни в окружении деревьев, с которой падали в пустоту крохотные стилизованные человечки. А ниже другая надпись:

Настоятельно советуем не останавливаться во время восхождения.

Остерегайтесь обманчивых укрытий.

Придя за мисками и увидев, что ребята склонились над книжкой со свечой в руках, хозяйка покашляла. Ребята вздрогнули и обернулись к ней.

– Еще что-нибудь желаете? – равнодушно произнесла она.

– О да… Мы хотели бы… – заговорил Джейсон, пока Анита быстро прятала книжку. – Хотели бы узнать, нет ли тут поблизости ручья?

– Или старинного римского акведука? – добавил Рик.

– Водопровода, иначе говоря, – уточнил Джейсон.

Глава 9
ОБЕЗЬЯНЫ В ВЕНЕЦИИ?

Это оказалась не одна обезьянка.

Обезьянок было много. По меньшей мере десять. Они носились по крыше ангара в Арсенале, а потом прыгали на землю и тотчас куда-то исчезали.

Когда первая из обезьянок прошмыгнула между ногами Эко, Поджигатель вскрикнул от удивления и с испугом посторонился.

– Прочь отсюда, гадина! – вскрикнул он.

Но обезьяна пробежала на четырех лапах по резиновому полу, вскочила на прозрачный пластиковый куб и принялась визжать и кого-то звать.

Эко распахнул входную дверь, быстро вернулся к креслу в виде руки и схватил свой зонт-огнемет.

– Я велел тебе убраться отсюда! – заорал он, поднимая зонт. И тут же приказал Томми: – А ты ни с места, слышишь?

Вместо ответа мальчик забежал за куб, потом услышал, что щелкнул затвор, и в ту же секунду увидел, как из зонта Поджигателя выплеснулось пламя. Обезьяна завопила и спрыгнула на пол.

Томмазо тоже оказался на полу, даже не поняв, как упал.

– Проо-о-очь! – завопил Эко, снова поднимая свой огнемет.

Пластиковый куб начал плавиться, словно масло на сковородке, и отвратительный запах горящей пластмассы заполнил ангар. Обезьяна пустилась наутек, а Эко бросился за ней.

Томмазо привстал, схватил плащ и маску графа Ченере и недолго думая пустился наутек.

– Стой! – завопил Эко.

Томмазо не понял, к кому обращается Поджигатель, к нему или к обезьяне, но не стал ломать над этим голову.

А Поджигатель снова выстрелил из своего огнемета. Едва ли не вся стена почернела от дыма. Обезьяна с визгом взлетела вверх по медной трубе отопления и оттуда перескочила на потолочную балку.

– Стой! – крикнул Эко, обращаясь к Томмазо.

Но мальчик не послушался. Он пробежал весь ангар до самого конца, туда, где не было никакого освещения, и стал метаться в поисках выхода.

Тем временем Эко третий раз метнул пламя из своего зонта, на этот раз в потолок.

Томмазо побежал вдоль стены к двери на другом конце ангара, но она оказалась запертой. Попытавшись открыть ее, он услышал, как звякнула цепь с навесным замком. Тогда он побежал дальше, нашел еще одну дверь, открытую, и выскочил в другой ангар – в такое же огромное и пустое помещение, как и первое, только здесь на другом конце вместо двери зиял огромный проем, который вывел его в точно такой же третий ангар.

Здесь, оказавшись в полумраке, он увидел полоску света под железной дверью. Ее нижний левый угол был отогнут, как загибает иной раз угол страницы человек (весьма некультурный, надо сказать!), чтобы отметить, где остановился при чтении. Заглянув под этот загнутый угол, Томмазо увидел гальку. Это определенно путь к спасению.

Мальчик попытался протиснуться в это отверстие, но не смог: слишком маленькое. И тут услышал, как кричит Эко:

– Раньери Страмби! Раньери Страмби!

Сердце Томмазо бешено заколотилось. Он просунул в отверстие плащ и маску графа Ченере, ухватился за отогнутый край и попытался отогнуть его еще больше.

В том ангаре, откуда только что выбежал Томмазо, снова прозвучал выстрел зонта-огнемета Эко. На какое-то мгновение пламя проникло и сюда, едва не осветив мальчика.

Томмазо изо всех сил старался отжать железный лист, наконец тот чуть-чуть отогнулся, потом еще немного, еще…

Стиснув зубы от напряжения, обливаясь потом, мальчик почувствовал, что вот-вот расширит отверстие, но все же из-за нестерпимой боли отпустил испачканные в ржавчине и совсем изрезанные руки и упал на землю.

И все же Томмазо втиснулся в отверстие, которое сумел расширить, увидел двор, заросший травой, крыши ангаров, по которым метались обезумевшие обезьяны, а вдали – портовый подъемный кран, похожий на нефтяную буровую установку.

Мальчик продвинул плечи, порвав майку, и протискивался дальше и дальше. И только коснувшись щекой травы и гальки, понял, что сумел выбраться.

Выбрался наружу!

Еще рывок, и пролезли руки, правда сильно оцарапанные.

Томмазо прорывался дальше – вот уже протиснулось туловище, ноги…

И наконец он вскочил на ноги и встал в полный рост.

– Ура! – крикнул мальчик и подхватил плащ и маску графа Ченере.

Томмазо освободился.

Вдали сверкала лагуна, и он со всех ног побежал к ней.

Завернув за ангар, остановился, прислонившись к стене.

Небо почему-то потемнело и казалось совсем не утренним.

Томмазо осторожно пошел вдоль стены. И всякий раз, когда казалось, слышит голос Эко, замирал. Увидев огненную вспышку, тоже останавливался и пытался сообразить, что же все-таки с ним происходит.

Пламя из зонта-огнемета?

Обезьяны в Венеции?

Оглядываясь, не видит ли кто-нибудь его, Томмазо прошел мимо двух ангаров, не очень даже соображая, что делает. Он не знал, действительно ли это такое заброшенное место, каким казалось, или, может быть, за ним следят другие Поджигатели.

Тут он услышал шорох, как будто кто-то царапал чем-то по кирпичам, потом рядом появилась какая-то тень и остановилась недалеко от него.

Это оказалась еще одна обезьяна.

Глава 10
А ДАЛЬШЕ ЧТО?

Томмазо никак не мог успокоиться.

Ну откуда в Венеции обезьяны?

Тут есть крылатый лев на площади Святого Марка. Кони на фасаде собора. Дракон под ногами Святого Теодора, похожий на аллигатора.

Лев. Конь. Волк. Дракон.

Но никаких обезьян тут никогда и духу не было!

Кроме разве той, которую Морис Моро изобразил на фреске в Разрисованном доме.

А другая теперь стояла перед ним, насторожившись, уставившись на него янтарного цвета глазами и оскалив мелкие острые зубы.

Томмазо двинулся было влево. И обезьяна повторила его движение, не давая ему пройти. Он шагнул вправо. Обезьяна опять преградила ему дорогу.

«Ничего не поделаешь, – словно говорила она ему, – отсюда нет выхода!»

– Морис, – произнес тогда Томмазо, тыча пальцем себе в грудь. – Я друг Мориса. Мориса Моро.

Обезьяна еще более оскалила зубы и произнесла:

– Ффффшшшш! Скрии! Скрии!

– Друг! Я – друг!

– Мриис! – прокричала обезьяна.

– Да, да! – обрадовался мальчик, решив, что расслышал в крике животного имя художника.

– Мррииис!

«Просто невероятно, – подумал Томмазо. – Это же дикая обезьяна, обитающая в пустующих ангарах Арсенала. Это не может быть обезьяна Мориса Моро! Сколько лет уже как он умер! Пятьдесят? Шестьдесят? А другие обезьяны… Откуда они тут взялись? И почему никто никогда не видел их прежде?»

Тысячи вопросов и ни одного ответа, как он ни ломал голову.

И тут щелкнул зонт-огнемет Эко.

– Морис! – в отчаянии закричал Томмазо, оборачиваясь. Ему показалось, будто горячий воздух пахнул в лицо. Он шагнул вперед, к обезьяне. – Отведи меня к Морису!

Животное переступало с лапы на лапу, словно раздумывая, как быть. По крышам ангаров Арсенала прыгали другие обезьяны.

И вдруг та, что стояла перед Томмазо, сорвалась с места и побежала на четырех лапах прочь, но вскоре остановилась и обернулась к нему.

«Наверное, зовет меня», – с волнением подумал Томмазо.

И поспешил за ней следом.

Обезьяна выгнула спину и побежала к лагуне, видневшейся вдали.

* * *

Томмазо решил, что нет смысла задаваться другими вопросами, и последовал за животным.

Миновав длинный ряд ангаров и пустых дворов, они оказались возле дока и стали двигаться вдоль него. Их фигуры отражались в недвижной воде. Впереди бежала обезьяна, за ней Томмазо с плащом и маской графа Ченере под мышкой. По ту сторону лагуны виднелся остров Сан-Микеле – венецианское кладбище.

Остров мертвых.

Обезьяна бежала быстро, словно хорошо знала дорогу. Через равные промежутки вдоль дока стояли столбы для швартовки, но нигде ни одной лодки.

Мутная вода лениво плескалась о камни, оставляя на них водоросли и липкую слизь.

Док заканчивался зданием со старой крышей, поддерживаемой тонкими колоннами. На земле лежали толстые морские канаты и сети с застрявшими в них ракушками. В доке виднелись лодки, накрытые пленкой, и стоял почти нестерпимый запах рыбы и водорослей. В тени вода черная, как чернила. Силуэты других обезьян вырисовывались на фоне неба.

«Они тут живут, – подумал Томмазо, глядя на лодки под пленкой, – прячутся здесь, на воде».

Обезьяна, за которой он следовал, остановилась возле лодки, похожей на гондолу, накрытой каким-то ветхим полотнищем и привязанной веревкой, которая казалась тонкой, как паутина.

– Мррррииис! Мррррииис! – опять завизжала обезьяна, прыгая по камням. Казалось, она хочет ему сказать, чтобы он сел в гондолу.

Томмазо положил на землю плащ и маску графа Ченере и, наклонившись к черной воде, поймал край полотнища, накрывавшего лодку. Оно с шумом оторвалось от нее и соскользнуло в воду, распластавшись на ней большим листом, и потом утонуло.

– А дальше что?

– Мррррииис! – На этот раз обезьяна завизжала так громко, что у Томмазо мурашки побежали по коже.

Он опустился на колено и взялся за тонкую веревку, державшую лодку. Обезьяна внимательно смотрела на него, склонив голову сначала в одну сторону, потом в другую.

Томмазо коснулся лакированного корпуса лодки и вдруг заметил на носу позолоченные буквы – «П» и «Д» – и сразу же понял, что они означают.

Обезьяна соскочила в лодку, что-то прокричала, потом прыгнула в соседнюю гондолу и исчезла.

И почти тотчас скрылись десятки глаз других обезьян, наблюдавших за ним, словно их никогда и не было, будто растворились в таинственных закоулках волшебного города.

Томмазо остался один, с плащом и маской графа Ченере в руках, возле гондолы Питера Дедалуса, построенной в Венеции XVIII века – вне времени.

Он медленно крутил педали, предоставляя лодке самой выбирать направление. Прекрасный механизм, построенный часовщиком из Килморской бухты более трех веков назад, работал замечательно, как будто его только что смазали. Передвигаться в этой лодке оказалось так же легко, как на водном велосипеде.

Словно во сне, миновал Томмазо городской район Кастелло. Время в это странное утро неслось стремительно. И вдруг мальчик понял, что не испытывает больше никакого страха, не боится, что его схватят Поджигатели, а родители отругают за то, что не пошел в школу.

Он хотел достать из кармана мобильник, но вспомнил, что его отнял Эко, и теперь он не может связаться с Анитой.

Продолжая крутить педали, он доплыл до площади Нищих, свернул в один канал, потом в другой и неожиданно оказался на Большом канале, воды которого отражали солнце, и направился по нему на юг к району Дорсодуро.

Томмазо не хотелось ни идти в школу, ни возвращаться домой. Нет. Не сегодня утром.

Он не вернется домой.

Он уже понял это. Он уже стал персонажем истории Улисса Мура. А значит, имелось только одно место, куда он должен направиться. Вернее, два. Первое – это Разрисованный дом, где все началось. Он должен добраться туда, прежде чем там окажутся Эко и Поджигатели. Он должен оставить там послание для мамы Аниты.

И еще потому, что ему пришла в голову одна идея.

А второе место существовало только вне времени, а не на карте Венеции.

Томмазо быстро крутил педали. Он понимал, что нужно спешить. Сначала в Разрисованный дом. Потом на канал Дружбы.

Туда, где, как пишет Улисс Мур, находится Дверь времени Питера Дедалуса.

Глава 11
СЛЕДИТЕ ЗА ЭТОЙ ДЕВОЧКОЙ!

Бледный свет лондонского утра как бы случайно проник в кабинет Маляриуса Войнича с его затхлым воздухом.

Самый жестокий литературный критик в Лондоне, человек, который одним росчерком пера решал судьбы десятков и десятков писателей, сидел в парикмахерском кресле, которое позволяло ему подняться до уровня письменного стола.

Маляриус Войнич был очень низкого роста.

Самые различные дипломы и самые престижные свидетельства развешаны по стенам кабинета в качестве доказательства былых успехов барона. Позолоченные рамки, с которых годами не вытиралась пыль, темнели в спертом воздухе. В углу грудой свалены книги, которые предстояло прочитать: казалось, их выгрузили туда из тележки, словно отбросы. Когда-нибудь, возможно, Маляриус Войнич и поднимет ради любопытства какую-нибудь из них, посмотрит на обложку, прочтет имя автора, просмотрит первые страницы в поисках непременных стилистических огрехов и тут же, недолго думая, уничтожит.

Или же восхитится как небольшим шедевром. Не состоявшимся шедевром. Почитать можно. Так, небольшая мыслишка есть. Пустячок, который все же можно просмотреть.

Да, пожалуй, он может поступить и так. В зависимости от настроения.

В это утро настроение у него оказалось лучше обычного. Он чувствовал себя почти что… взбудораженным. Не из-за ночного пожара, который уничтожил блестящую идею «Шкатулки приключений», а скорее из-за разговора, который у него только что состоялся с этим великолепным мальчишкой – Джейсоном.

Он добавил его имя в список, лежавший перед ним.

В свой черный список.

Потом взглянул на карту Европы, разложенную на столе. Он отметил на ней булавками только три места: графство Корнуолл, Лондон и Венецию.

Булавки крепили возле этих названий и соответствующие листки: Корнуолл помечен именем Улисса Мура, недостойного внука основателя Клуба Поджигателей, этого «романтического мечтателя».

Так что если и было что-то общее между Маляриусом Войничем и дедом Улисса Мура, так это практический смысл, а он означал: никаких мечтаний, никаких сновидений и быстрых действий.

Теперь решение выглядело так: немедленно помешать возможному возвращению Путешественников-фантазеров.

– Я сейчас же остановлю вас! – громко произнес Маляриус Войнич.

Но лишь для одного барон Войнич так и не сумел найти места в своих ящиках с наклеенными на них буквами алфавита.

Для сомнения.

Сомнения не оказалось в ящике с буквой «С». Оно гнездилось в его голове. И означало только одно – поражение.

Постучав пальцами по столу, он обдумал разговор, который только что состоялся у него на страницах записной книжки Мориса Моро, и взял в руки свой экземпляр этой книжки. Двадцать страниц, содержащие указания, как добраться в Умирающий город.

В Аркадию.

Когда уничтожали Клуб Путешествен ников-фантазеров, эта записная книжка уцелела совершенно случайно. Большая часть отчетов о немыслимых путешествиях, о затерянных дорогах, о гротах, обнаруженных бог знает в каких зарубежных империях, о городах, ушедших на дно моря или скрытых в самых недоступных горах планеты, была решительно уничтожена.

Но эта маленькая книжечка уцелела. И каким-то чудом попала на стол к Войничу, чтобы лишить его покоя.

Чтобы посеять в его сознании ростки сомнения.

Эта книжка позволяла разговаривать с другим читателем в тот момент, когда они оказывались на одной и той же странице.

И работала.

В самом деле работала.

Значит ли это, что нужно сжечь ее, чтобы избавиться от проблемы? Причем все четыре экземпляра книги?

Маляриус Войнич уже несколько дней думал об этом, еще с тех пор, как получил тревожные сведения из Венеции и послал потом братьев Ножницы в Корнуолл.

– Следите за этой девочкой! – приказал он и теперь ждал доклада и других сообщений, чтобы решить, как действовать дальше.

Однако он не ожидал телефонного звонка. А телефон зазвонил.

Маляриус нажал на рычаг, приводя в действие пневматическую помпу своего парикмахерского кресла, опустился к ящику с буквой «Т» и извлек из него телефон.

– Войнич, – сказал барон.

Звонил Эко.

– Тут возникла одна проблема, барон Войнич, – заговорил венецианский Поджигатель.

– Что за проблема?

– Обезьяны, – ответил Эко.

– Что значит обезьяны?

– Это значит, что на меня напала целая стая обезьян, барон. И что я потерял Раньери Страмби. И это, однако, еще не все. Мальчишка убежал, унеся плащ и маску графа Ченере.

– Ты должен вернуть их! – вскричал Войнич. – Немедленно! Найди мальчишку!

– Я искал, барон. Он не вернулся домой. И даже в школу не пошел…

– Поспеши в дом Моро.

– Я был там. Но пришел слишком поздно. Томмазо Раньери Страмби побывал там раньше меня, я уверен, потому что… Понимаю, вам покажется странным, барон Войнич, но мальчик облил белой краской фрески Мориса Моро. Он… уничтожил их!

Маляриус Войнич стиснул трубку.

– Белой краской? Ты хочешь сказать, что он испортил рисунки Мориса Моро?

– Это самый настоящий вандализм, барон! Понадобятся многие месяцы, чтобы восстановить все!

– А реставратор? Госпожа Блум?

– Она еще не видела. Но думаю, с ней случится удар, барон. И теперь придется заплатить ей намного больше, чтобы она восстановила все здание.

– Но зачем он это сделал, проклятый мальчишка? – удивился Маляриус Войнич. – Зачем?

– Не знаю, но…

– Что ты сказал ему?

– Ничего! Он ведь не может знать, что это мы оплачиваем реставрацию здания. Никто этого не знает. И все же… барон Войнич… происходят странные вещи… Здесь, в Венеции, обезьяны… я никогда не видел обезьян в Арсенале!

– Не говори глупостей, Эко. Обезьяны – это всего лишь животные.

– Барон Войнич… Есть вещи, которые я не могу понять. Действительно, необходимо раз и навсегда решить проблему Мориса Моро.

– Именно это мы и пытались сделать, Эко. Мы ведь задумали восстановить фрески для того, чтобы понять, что хотел изобразить Моро. И зачем!

«Чтобы узнать тайну говорящей записной книжки, – про себя добавил Маляриус Войнич, – и раскрыть эту проклятую загадку!»

– Какие будут распоряжения, барон Войнич?

– Ищи этого мальчишку! – приказал главный Поджигатель. – Ищи его всюду! Не мог же он испариться.

– Попробую, но… Подождите минутку, барон Войнич, – попросил Эко. В телефонной трубке зазвучала музыка из «Индианы Джонса». – Представляете, какое совпадение… Я получил эсэмэску. То есть я хочу сказать, пришла эсэмэска для Томмазо Раньери.

– Эсэмэска? И что там?

– От Аниты Блум. Она пишет: Мы прибыли в Тулузу и оторвались от двух Поджигателей. Сели в рейсовый автобус, идущий в М. Постарайся успокоить маму. Целую. А.

– В Тулузу? А при чем здесь Тулуза? – удивился Маляриус Войнич, уставившись на лежавший перед ним лист.

– И о каких Поджигателях она говорит, барон Войнич?