Текст книги "Башкиры. История Караная Муратова, пугачевского полковника"

2. Дорога на Биккулово

Конница подошла к аулу Карагуш, где и остановилась на ночевку. К этому времени уже шел снегопад и поднялась метель: вокруг стояла сплошная белая мгла, путника, застигнутого в степи, ждала бы неминуемая погибель. Распределили всех на ночлег, ужин конникам и фураж для лошадей давали хозяева, сотники выставили посты. Утром войска снова двинулись в сторону Биккулова, буран с сильным снежным зарядом продолжался целый день, замело все дороги, кони с трудом пробивались через заносы и сугробы. К концу дня они добрались до деревни Юрковка, день пути оказался очень трудным, кони и люди устали и замерзли, требовался хороший отдых. Следующий переход также был тяжелым, команда Караная Муратова подошла к небольшому аулу, люди расположились в домах так, что среди спящих тел некуда было поставить ногу.

Поздно ночью их отыскал разведчик Таймас:

– Каранай агай, я нашел Идеркая и он привел меня пугачевскому атаману Овчинникову. Атаман просит, чтобы мы быстрее подошли к аулу Биккул, где будет сражение с войсками генерала Кара*, который идет со стороны Бугульмы. У генерала, говорят, около тысячи конных, и немалое число пеших солдат с ружьями, пушками и обозом.

– Что же, попытаемся успеть, но переход большой, сильный буран и кони могут не дотянуть, если к вечеру не успеем, то утром точно будем. Таймас, ты хорошее дело сделал, теперь отдыхай, Мухамадьян, накорми джигитов.

Конница выступила на рассвете, надеясь достичь Биккулово в назначенный атаманом Овчинниковым* срок. В полдень остановились на привал у опушки небольшого молодого дубняка, буран, бушевавший всю ночь и день, прекратился, было тихо. Каранай решил объявить о решении идти к Бугас батша, выстроил всех полукругом и обратился со словами:

– Башкиры, джигиты! Вы знаете, что объявился новый царь Бугас батша, он обещает нам, башкирам, вольное владение своими землями, лугами, лесами и реками. Он обещает прекратить захват наших земель под заводы русскими господами и заселение наших земель крепостными русскими крестьянами. Обещает соблюдать все условия договора башкир с Иваном Грозным, который сейчас везде и всегда нарушается русскими чиновниками. За свободу от захватчиков боролись наши деды и отцы, – вспомните Сары Мергена и Ишмухамеда, моего деда Алдара Исекеева и Кусюма Тулекеева. Помните ли вы Юсупа Арыкова, Бепени Торопбердина, Карасакала и Барыршу? * Все они воевали за нашу свободу не жалея своей жизни, были жестоко разбиты, но только благодаря их мужеству башкиры до сих пор живут на своей земле, считают себя башкирами и мусульманами. Теперь настало наше время доказать, что и мы достойны своих предков-батыров, народных героев. Мы пойдем с Бугас батша, вместе с казаками и калмыками, татарами, мишарами и русскими крестьянами против помещиков, воевод и генералов за нашу свободу, за свободу башкирской земли. На нашу долю выпадут тяжкие испытания: смерть в бою и раны, если потерпим поражение, то нас ждет каторга, разорение семей, продажа их в рабство, лишение земель, данных нам предками. Но мы должны идти, мы должны победить! Мои земляки! Каждый из вас решает сам за себя, если хочет идти с нами, то пусть идет до самого конца, а кто не хочет воевать или сомневается, то пусть идет домой, его никто не осудит. В снежной тишине похрапывали кони, мотая головой и бренча уздечками.

– За родину, за землю, дарованную нам предками, пойдем до конца, Уран! – заговорили все разом, взволнованно сверкая глазами и потрясая саблями и пиками. Каранай Муратов тронул коня и начал объезжать свое войско, его встречали возгласами:

– Каранай агай, веди нас вперед, мы разобьем врагов!

3. Генерал Кар

Генерал-майор Василий Алексеевич Кар еще 7 ноября приказал секунд майору Шишкину продвигаться из Сарманаева* к аулу Юзеево*. Однако восставшие казаки днем раньше вышли навстречу царским войскам и атаковали их на подходе к аулу, однко капитану Шишкину удалось отбить атаку, и к четырем часам утра 8-го он смог занять Юзеево. В это время повстанцы атамана Зарубина-Чики* числом в четыреста человек при двух орудиях, стояли вокруг аула и ожидали подхода подкрепления отряда конных башкир. Войска под командованием генерал-майора Кара, шедшие из аула Дюсметево, что в ста двадцати верстах отсюда, через сутки достигли Юзеева, и генерал увидел, что аул окружен плотным кольцом повстанцев. Его же войско было так утомлено, что не выставили ни охрану, ни конных разъездов. Тем временем, общее количество, повстанцев, вместе с подошедшим подкреплением, а это была команда из тысячи башкир Туркмена Янсаитова, достигло двух тысяч человек.

Кар начал переговоры:

– Казаки, передаю вам, бунтовщикам, Манифест царицы Екатерины II. Подъехавшие казаки взяли казенную бумагу:

– Енерал, ты разъясни нам, что там написано, читать-то никто не умеет!

– Царица дарует жизнь добровольно сдавшимся, и прощает все грехи, если будете служить Императрице! А за поимку самозванца – тысяча рублей!

– Вона что – тыща рублев, прощает, значит, все грехи, всего-то! А ты енерал почитай наш Манифест, наш-то будет правее вашего! А вы, казачки, что же, за подачки царице служите, а наш новый царь дарует нам все, айда к Емельяну Ивановичу, он наш царь, мужицкий! В результате переговоров и агитации, около тысячи конных казаков, башкир и татар, перешли на сторону восставших, что коренным образом изменило обстановку в пользу повстанцев; солдаты оказались в очень трудном положении. Повстанцы открыли огонь из девяти орудий и около двух тысяч конников повстанцев с двух сторон пошли в атаку. Генерал Кар, поняв, что положение его войск крайне невыгодное, отдал приказ к отступлению в Сарманаево. Солдаты, не выдержав натиска, в панике побежали, началась рубка, в ходе которой было истреблены большинство офицеров. Один из отрядов атамана Овчинникова внезапно напал на подъезжающую на санях роту гренадеров при поручике Карташове, солдаты же, ехавшие беспечно, без караула, даже не зарядившие ружья, не ожидали дерзкого нападения и быстро сдались. Поспешное отступление войск генрала Кара было похоже бегство, повстанцы преследовали их верст семнадцать, потом, расстреляв боезапас, прекратили стрельбу и погоню. Генерал, потеряв убитыми сто двадцать три человека и всю конницу, в сильно расстроенных чувствах, прибыл в Сарманаево.

4. Соединение

Войска повстанцев вернулись в Биккулово, где была временная ставка атаманов Чики-Зарубина и Овчинникова. 9 ноября здесь встретились войска Алибая Муразгулова и Ураковых с повстанцами атамана Андрея Овчинникова. Казаки окружили башкирско-мишарское войско, на переговоры пошли Кутлугильде Абдрахманов и Идеркай Байменов после чего почти половина войск карательной экспедиции собранной на Стерлитамакской пристани перешла на сторону повстанцев. Капитан Иван Ураков, с подпоручиком Михаилом Ураковым и старшиной Юсупом Надыровым вместе с остатками войск спешно отправились догонять генерала Кара.

Атаман Овчинников подъехал к башкирам:

– Я яицкий казак, атаман Андрей Овчинников, командую этим войском.

– Я Алибай Мурзагулов, главный старшина Ногайской дороги, – он протянул руки атаману, – здорово атаман, будем знакомы. Я собирал на Стерлитамакской пристани команду башкир и мишарей по приказу Уфимского воеводы, против Бугас батша, а приехавшие из Уфы воевода Борисов и капитан Ураков и руководили сбором команд. Сейчас со мной около тысячи двухсот всадников, остальные ушли на соединение с войсками генерала Кара. А это наши старшины, – он повернулся, показал рукой в сторону небольшой группы конных и махнул им рукой, призывая подъехать.

– Я Каранай Муратов, сотник Бурзянской волости, Ногайской дороги, назначен походным старшиной, со мной двести пятьдесят джигитов, каждый со своим оружием, провиантом и вьючной лошадью. Атаман, это я посылал к тебе, своего джигита Таймаса с письмом, он

передал мне твою просьбу на ночевке, но мы не успели. Мы, башкиры, хорошо знаем Кинзю Арсланова*, говорят, что он уже у Пугачева.

– Да, Кинзя сейчас у нас и командует конницей башкирцев, ваших там уже много, да и каждый день приходят. Подъехали Юлай Азналин с сыном Салаватом:

– Здравствуй, атаман! Я старшина Юлай Азналин, а это мой сын Салават, мы из Шайтан-Кудейской волости, в нашей команде девяносто пять всадников, отрядом командует Салават. Он хорошо говорит по-русски, умеет читать и писать по-русски, по – тюркски* и на арабском.

– Здравствуй, уважаемый атаман! Я Салават, мои джигиты горят желанием отомстить царским чиновникам и помещикам за захваченные наши башкирские земли. Джигиты, солдатам Абей батша спуску не дадим!

– Уран! – дружно ответили джигиты.

– Я мишарский старшина Бахтияр Канкаев, со мной двести мишарей.

– Туркмен Янсаитов, со мной тысяча всадников из Бурзяна!

– Что же, ребята, славно повоюем!

Познакомившись с пополнением, атаман Андрей Овчинников отъехал к примкнувшим казакам генерала Кара, сейчас нужно было посмотреть на них, и если нет атамана, то назначить из своих надежных казаков.

– Здоровы будете, казаки!

– Здорово, казак! – дружно ответили те.

– Старшины, сотники есть?

– А то, как же, есть старшина, вот он! Из толпы выехал вперед бородатый казак, сверкнув колючими синими глазами, представился:

– Иван Яковлев*, яицкий казак, старшина. Все мои казаки здесь, почти пятьсот человек. А старшина остальных казаков ушел с генералом Каром, так что нужно назначить нового.

– Казаки, а кого хотите старшиной? – Овчинников стал вглядываться в лица.

– А чего тут думать, есть у нас сотник Ходин Василий*, его и нужно поставить, – ответил один них. Из рядов выехал рослый мужчина, с лихо заломленной на бок шапкой:

– Ходин я буду. Казаки, если одобряете, то спуску вам не дам, ясно?

– Чего уж не понять, ты и так, чуть – что, так сразу в ухо. Все засмеялись, напряжение разрядилось, и тогда Овчинников сказал:

– Ну, ребятки, айда с нам, с нашим царем Петром Федоровичем!

Тем временем показалась группа конных – посыльные от Емельяна Пугачева:

– Атаман, видишь вон ту горку*, – показал посыльный рукой, – сейчас туда подъедет сам Емельян Иванович Пугачев, бери с собой башкирских старшин, и скачи – Емельян Иванович хочет встретиться и посмотреть на них. Атаман Андрей Овчинников оглядел все войско и сам подивился открывшейся картине – более двух тысяч всадников собралось вокруг небольшого аула, войска, а это и были войска, подчиненные своим командирам – старшинам и сотникам, стояли, соблюдая определенный порядок, чувствовалась дисциплина. Атаман скомандовал:

– Передать всем старшинам – подъехать ко мне! Стали съезжаться командиры, а когда собрались, он сказал:

– Вон там, на горке нас ждет сам Емельян Иванович Пугачев! – он показал в сторону горы, что неподалеку от аула. – За мной! Все дружно двинулись вслед за атаманом.

5. Первая встреча с Пугачевым

Накануне, когда Емельяну Пугачеву сообщили, что идет большая команда башкир и мишарей, собранная под Стерлитамаком, он спросил Кинзю Арсланова:

– Атаман, ты знаешь про команду, что идет от Стерлитамака, говорят, что их собрали, чтобы разбить нас, а?

– Знаю, Емельян Иванович. Среди них верные мои люди, большинство башкир перейдет к нам, я получил известие от знакомых мне старшин. Они сейчас идут к аулу Юзеева, навстречу генералу Кару и должны его разбить, а потом атаман Овчинников соберет всех у Биккулова.

– Это хорошо, надо поехать посмотреть на войско и на командиров, едешь со мной?

– Непременно! Хочется увидеть своих давних знакомцев и друзей!

Пугачев, на белом коне, в белом полушубке, поверх красного кафтана, в кружении свиты, на вершине этой горы смотрел в трубу на более чем, двухтысячное войско, расположенное вокруг аула и на всадников, приближающихся к ним.

– Молодцы, твои башкирцы, Кинзя, глянь-ка – какая сила! Да и Овчина* дело знает, вона, сколько казачков пришло к нам! Кинзя взял подзорную трубу и пытался разглядеть знакомых старшин среди приближающихся всадников. Подъехала кавалькада, атаман Овчинников встал рядом с Пугачевым:

– Ваше Величество, вот командиры – казацкие, башкирские и мишарские старшины и сотники! Войска стоят вокруг Биккулова, вон там, он протянул руку, затем махнул – дал знак подойти к Пугачеву для знакомства:

– Подходите по одному и кланяйтесь царю, – и стал представлять:

– Туркмен Янсаитов, Юлай Азналин и его сын Салават, Каранай Муратов, Бахтияр Канкаев, Ходин Василий, Иван Яковлев. Кинзя Арсланов был рядом с Пугачевым и довольно кивал головой, потом сказал, подъехавшему, Алибаю Мурзагулову:

– В Берде соберем башкир и поговорим.

Так произошло первое знакомство с новым царем, освободителем бесправного народа. Андрей Овчинников, атаман главного Пугачевского войска, скомандовал:

– Командиры, все по командам, выезжаем в Берду, вперед!

6. Выбор

Итак, 9 ноября 1773года войско атамана Андрея Овчинникова и Зарубина-Чики, вместе с примкнувшими башкирами и казаками, двинулось в сторону Оренбургской крепости. Каранай ехал впереди своих джигитов и размышлял о произошедших событиях у Биккулова: «Что ж, жизнь так устроена, что каждый заботится о себе, не все идут к Бугас батша, не каждый способен на испытания. Есть среди нас и такие – «верные царице» старшины башкиры, придется с ними воевать, убивать наших же людей. Хочется спросить их – Исмагила Тасимова* и Кулуя Балтасева: «Что же вам нужно?» Я не могу не идти, потому что защищаю свою землю, хочу вернуть назад отобранное, хочу отомстить за деда Алдарбая, которого еще сам великий русский царь Петр I признал героем». Он стал вспоминать о том, что деда своего он знал немного, но запомнился ему старик Алдарбай добрым, сердечным и любимым дедушкой, который ему рассказывал о дальних походах и далеких странах. Рассказывал о том, как сам Ак батша – Петр I собственноручно вручал ему в награду – саблю с золотыми ножнами за победу над турками при взятии крепости Азов*. Каранай с детства хотел быть достойным своего деда Алдарбая Исекеева и отца Мурата Алдарова, они были настоящими воинами и вставали на защиту народа. Поэтому он, хорошо знавший историю своего народа, его тяготы, участвовал в восстании Батырши*. Оно было жестоко подавлено, погибло много народа, только на переправе через Яик было побито около тысячи человек, у большинства оставшихся в живых царские солдаты разграбили все имущество, отбирали скот, женщин и детей, которые потом были проданы в рабство. У него была отнята его вотчинная земля* в Бурзянской волости в пользу мишарского старшины, а сам он был вынужден переселиться в верховья реки Уршак. Его жена Фатима была дочерью бурзянского сотника и переехала сюда с Каранаем и двумя детьми, остальные дети родились тут, теперь уже есть и внук.

Как военный человек, прошедший войны и восстания и состоявший на добровольной службе у русской царицы, он предполагал, что Пугачев, скорее всего самозванец и дело, которое он затеял, закончится поражением. Но он также знал, что у него другого выхода нет, а поражение восстания еще не означает конца борьбы. Ведь большинство башкирских восстаний заканчивались поражениями, но именно эти восстания заставляли царское правительство в очередной раз признавать исконные права башкир, по договору, подписанному еще Иваном Грозным, права башкир на свои исконные земли, право иметь свои войска и право самостоятельную жизнь. А ведь татарам после падения Казани запрещалось иметь свои войска. Он еще слышал от своего отца, что есть какое-то уложение*, в котором под страхом запрещалось изымать или покупать земли у башкир.

К вечеру 10 ноября войска достигли Бердской* слободы, Каранай Муратов, оглядывая с холма открывшуюся картину повстанческого лагеря, подумал: «Народу всякого собралась тьма, похоже, что отсюда начнется большая война, наша война за освобождение. Эх, как победим, так заживем вольной жизнью!»

Глава V. Берды

1. Кинзя Арсланов и другие

Бердская слобода, где обосновалась ставка Пугачева, находилась на левом берегу Сакмары, слобода и окрестные хутора и аулы были наводнены повстанцами, наступившие ранние морозы загнали казаков в дома, а кочевые башкиры и калмыки ставили юрты*, жгли костры. Кинзя Арсланов пришел к Пугачеву еще в октябре с небольшим отрядом верных людей, за короткое время он приобрел авторитет, был назначен главным полковником башкирского войска, членом Военной Коллегии, членом Тайного совета Пугачева и советником по мусульманским народам. По прибытии в Берду Кинзя Арсланов встретился башкирами. С Алибаем Мурзагуловым они обнялись, как старые друзья, по обычаю, расспросили друг друга о здоровье, семье, детях, отдельно о джигитах.

– Алибай, письмо мое получил?

– Да, мне его принес Кутлугильде Абдрахманов*, земля слухами полнится – многие башкиры знают, что вы у Бугас батша и собираете войско.

– Это хорошо, значит, много будет нашего народу.

– А сколько здесь башкир?

– Тысяч пять будет, да и каждый день прибывают. После традиционной церемонии Алибай стал представлять старшин:

– Вот, знакомьтесь, это Каранай Муратов и его сын сотник Алдарбай.

– Как же, мы знакомы давно, а последний раз виделись в польском походе! Ас-салляму аляйкум, Каранай, рад тебя видеть с нами, я ждал тебя со своим войском, теперь можно сказать, что сюда пришли почти все авторитетные старшины всех четырех дорог. Много ли у тебя джигитов?

– Двести пятьдесят настоящих бойцов, Кинзя агай! Мурзагулов продолжил:

– А вот старшина Юлай Азналин и его сын Салават Юлаев, у них девяносто пять крепких джигитов.

– Юлай агай, очень рад вас видеть, ведь после польской войны мы не встречались!

– Да, далековато мы живем, да и дел всяких много, теперь я приехал с сыном, вот, познакомьтесь.

– Салават, вижу, что ты крепкий джигит, ждем от тебя славных дел и подвигов, не посрами отца своего и башкир! – Кинзя с чувством обнял джигита. Алибай продолжил:

– Это Бахтияр Канкаев, мишарский старшина со своим войском.

– Очень хорошо, я знаю, что мишары храбрые воины!

Прибывшие стали располагаться кругом – всем хотелось увидеть Кинзю-абыза, учителя, богослова, толкователя Корана. Многие знали Кинзю Арсланова или слышали о нем, а Каранай Муратов был знаком с ним еще со времен судебной тяжбы с заводчиками Твердышевыми* из Тыбынска, тогда Кинзя активно участвовал в этом деле.

Кинзя Арсланов был из рода Кары-Кыпсаков, известным и почитаемым абызом, не только по Ногайской дороги, но и по во всей Башкирии. Сейчас ему было около пятидесяти лет, был он среднего роста, полный, с крупной головой и широким лицом, нос прямой с горбинкой, седеющие усы и борода дополняли его облик. Взгляд пронзительный, но голос спокойный, располагающий собеседника, говорил всегда аргументировано, а когда нужно и веско. Спорить с ним трудно, однако он не упорствовал в своих доводах, оставляя за собеседником право на собственное мнение. Он обратился к повстанцам:

– Башкиры, земляки! Мое сердце переполняется радостью, ибо я вижу перед собой джигитов, поднявшихся на священную войну! Нас становится с каждым днем все больше и больше, пусть не у всех достойное вооружение, не у всех кони аргамаки и не все батыры, но у каждого из вас храброе львиное сердце и крепкая рука! Здесь уже собралось около пяти тысяч башкир, готовых сражаться за свою землю, за свободу, каждый день подходят новые команды со своими старшинами и сотниками, многие пришли сами, приходят мишары, татары, калмыки и русские крестьяне. Нам нужно поднять всю Башкирию, от края до края, чтобы каждый на своем месте – в ауле, волости сгонял и уничтожал господ помещиков, дворян, царских чиновников! Настал наш день, добудем победу, добудем свободу нашему народу и нашей стране!

2. Каскын Самаров, сбор командиров

Прибывшие расположились лагерем в поле недалеко от Бердской слободы, в окрестностях которого, уже стояли отряды из разных уголков Башкирии. Каранаевцы тоже ставили юрты, варили в казанах мясо – началась привычная для кочевого народа походная жизнь.

– Где Каранай Муратов, кто его видел? – выкрикивал какой-то всадник, пробираясь в толпе людей, с ним ехало трое человек охраны.

– Где стоит команда Караная, кто-нибудь знает? – продолжал тот.

– Я здесь, чего меня искать, – откликнулся Каранай, повернувшись к всадникам. – Каскын*, это ты? Как хорошо, что мы встретились! Ты давно в Берде, где стоишь, сколько у тебя людей? Каскын соскочил с коня, и они обнялись. Он был невысокого роста, на голове островерхая лисья шапка, хвост которой спадал сзади на плечи. Щеки заросли густой черной щетиной, которая уже сливалась с бородой и усами, лицо овальное, небольшой прямой нос, озорные, неунывающие глаза и широкая улыбка дополняли его облик.

– Когда прибыл, Каранай? – спросил он.

– Вчера соединился с атаманом Овчинниковым, только что прибыли сюда, встретил нас сам Кинзя абыз. Ты Бугас батша видел?

– Конечно, я ведь уже неделю здесь.

– А пушки у тебя есть?

– Как же без пушек, я был на Воскресенском заводе*, поднял там народ, со мной пришли заводские крестьяне с пушками.

Ближе к вечеру Алибай Мурзагулов собрал башкирских старшин и сотников у себя в юрте для встречи с Кинзей Арслановым, все ожидали его с нетерпением и волнением. Он подъехал с пятью джигитами, спрыгнул с коня и вошел в юрту. Его проводили на почетное место, Кинзя абыз, поздоровавшись со всеми и обратился с такими словами:

– Башкиры! По обычаю предков, мы всегда собирались на наш традиционный сбор – «йыйын»*, чтобы вместе с народом решить, как поступить, что делать, давайте и сейчас решим. Бугас батша, наш новый царь Петр III, поднялся на войну с царскими чиновниками и воеводами и самой царицей – Абей батша. Он хочет дать нам свободу, казакам и башкирам обещает освободить от дворян, помещиков, разогнать чиновников и русских богачей, даровать земли реки и угодья, как было в старину. Кинзя внимательно смотрел в глаза каждому старшине, и хотел понять, как они смогут выполнить свой долг, кто из них пойдет до конца, а кто нет. Потом продолжил:

– Мы можем не победить, нас могут разгромить войска белой царицы, тогда нас ждет смерть, каторга, кабала, разорение семей, рабство и еще больший гнет. Мы, башкиры не можем стоять в стороне и смотреть, как другие воюют за свободу! У нас есть долг перед нашими детьми и внуками, подумайте о том, что мы им оставим – порабощенную или свободную страну? Старшины разом заговорили, каждый хотел сказать, что он думает, каждый вспоминал нанесенные царскими чиновниками и заводчиками обиды. Кинзя Арсланов сделал паузу, чтобы все выговорились, и сказал:

– Итак, мы все приехали сюда, к Бугас батша, чтобы сражаться, добыть в бою свою свободу, да поможет нам Аллах! Давайте помолимся Аллаху великому и милосердному, чтобы он не оставил нас в беде, помог в священном деле. Собравшиеся обратившись лицом на восток, и, встав на колени, начали молитву, каждый искренне верил, что дело на которое они идут святое, богоугодное, что они пойдут за это до конца и не пожалея жизни. Потом главный старшина Алибай Мурзагулов предложил отведать обед, принесли бишбармак из свежей баранины,

Алибай по обычаю сам раздавал куски мяса по старшинству и авторитету*. Старшины и сотники стали задавать вопросы, Кинзя Арсланов обстоятельно отвечал, убеждал и укреплял дух сомневающихся.