Текст книги "Башкиры. История Караная Муратова, пугачевского полковника"

3. Дороги

Вечером в юрте у Караная собрались все сотники – Ырысай, Алдарбай, Иткуста и Таймас командир разведки, старшина обратился к ним с такими словами:

– Бугас батша сказал нам поднимать башкир, поэтому повсюду по дороге собирайте людей – башкир, мишарей, татар, всех тех, кто хочет идти с нами. Мы возьмем Стерлитамак и Табынск, а под Уфой соберем отряды восставших, чтобы создать центр, как в Бердах. Нужно умело организовать осаду города, Уфа хоть и меньше Оренбурга, но там река Белая и крутые берега, штурмовать будет очень трудно. Но главная задача нашей команды после Уфы идти на Мензелинск*, там тоже народ поднимается на борьбу, собираются отряды, нам нужно всех собрать вместе и создать армию, такую же, как и под Уфой. Нам нужно взять Мензелинск, потому что, когда мы его возьмем, то откроется дорога на Казань. Сами понимаете, что начинается большая война, видите, сколько разного народу, в том числе и башкир сейчас в Берде? Он помолчал немного и продолжил:

– Земляки мои и родственники! Сейчас пойдем к Стерлитамаку, передайте своим, что сейчас можно увидеться с родными, если у кого есть недалеко, в пределах одного – двух дней пути, может это будет в последний раз. Впереди нас ждут маленькие бои и большие сражения, не все из вас останутся живы – война есть война. Да поможет нам Аллах!

– Есть ли у кого-то мнения и планы, – высказывайтесь, предложил он

– По какой дороге пойдем до Стерлитамака?

– Поедем по старому пути, по которому шли сюда, ночевки будем делать в Шарлыке, Федоровке и Стерлибаше, – ответил полковник.

Дневной переход был большим, около шестидесяти верст за световой день, расстояние двести тридцать семь верст от Оренбурга до Стерлитамака планировалось пройти за четыре перехода. Войск сейчас было гораздо больше, Каранаю Муратову, к его шестистам конникам, набранных сотниками в Бердах, было придано еще около пятьсот человек казаков, мишарей, калмыков, и других повстанцев разных национальностей. Он собрал еще один полк, командовать которым назначил Алдарбая, а общее руководство взял на себя. К тому же по дороге присоединялись все новые люди, и войско обрастало как снежный ком, поэтому чтобы укомплектовать боеспособное войско, всех вновь прибывших распределял в сотни среди бывалых башкир и казаков. Безлошадным давали коней, делились оружием, на привалах сами учились стрелять из ружей и учили новичков.

Поздно вечером остановились в одной русской деревне, Каранаю нашли для ночлега дом помещика, хозяина деревни. Пока готовили ужин, Каранай велел вестовому Азнабаю позвать сотников, Ырысай, Алдарбай и Иткуста, те не заставили себя ждать:

– Каранай – агай, пора бы заехать домой в аул, – сразу предложил Иткуста, – пока еще мы недалеко от дома, кто знает, может нам не суждено больше свидеться с родными.

– Много неизвестного впереди, нам тоже нужно навестить семьи, – поддержал его Таймас.

– Хорошо, Азнабай, скачи в Каранай и предупреди наших, – приказал Каранай связному.

– Я быстро управлюсь, конь у меня как птица, так, что доеду быстро, а вы когда приедете в родной аул? – спросил джигит. Таймас строго посмотрел на нетерпеливого связного и приказал:

– Поедете втроем, путь неблизкий, мало ли что может случиться в дороге. Если вдруг встретятся царские войска или казаки, нужно разделиться и скакать в разные стороны, но нам сообщить обязательно, ясно?

– Ясно, – ответил Азнабай, – а кого взять?

– Бери каранайских джигитов, всем домой хочется, а им, тем более.

– Нашим сообщи, что мы сначала прибудем в Стерлибаш, а оттуда в Каранай, вот и считай, что будем дома послезавтра вечером.

4. Полковник К. Муратов

Весь путь от Оренбурга Каранай Муратов думал о восстании, Пугачеве, Кинзе Арсланове, других старшинах и атаманах и прикидывал шансы на победу. Уральские казаки давно роптали и ждали удобного случая, чтобы подняться, нужен был крепкий атаман, и он нашелся. У башкир, как и у казаков, житье одинаковое, ведь почти четверть казаков Ырымбура башкиры, только мы, в отличие от казаков, защищаем свои исконные земли. А у казаков своей земли нет. Это прекрасно понимают старшины и сотники, а самое главное в том, что наш Кинзя Арсланов, близкий соратник Бугас батша, собрал вокруг себя большое войско башкир. Авторитет у него огромный, не только среди наших, но и казаков и другого народа, будь, то мусульманин или иноверец. А как он говорит убедительно, это уже дар божий, не всякий может так сказать, что, слушая его, чувствуешь, как по спине идет дрожь и хочется сражаться до конца! Да, для любого восстания нужен авторитетный вожак, башлык, за которым пойдет народ, а такие люди, как Бугас батша или Кинзя абыз, редко рождаются, хочется своими делами и словами походить на них. Только есть одно дело, которое, нам, полковникам и старшинам, пожалуй, не удастся сделать на этой войне, это создать настоящую армию с кавалерией, артиллерией и пехотой, такую, как русская или польская королевская армия. У нас же основная сила конница, только она уступает гусарам и драгунам по вооружению, но с ними мы умеем воевать и спуску не дадим. У нас мало пушек и припасов, мало опытных канониров, а сейчас идет такая война, что без пушек крепость не возьмешь, да и потери в войсках будут большие. Особенно плохо, что у нас нет настоящей, хорошо обученной пехоты, вооруженной ружьями, наши пешие вооружены копьями, у кое-кого есть сабли. К нам приходит разный люд, некоторые и ружья не видели, боятся стрелять и пушечного огня тоже боятся. Только обучишь стрелять и подчиняться командам, как уже нам нужно уезжать и бросать их, а на новом месте приходят другие необученные люди. Это наше самое слабое место, нужно нашим людям обучать пеших воинов, для этого подходят бывшие солдаты, жаль, что с нами нет офицеров, а хорошо бы пеших посадить летом на телеги, а зимой на сани, было бы легче передвигаться.

Вечером команда Караная Муратова дошла до Стерлибаша, сотники размещали людей по домам, обеспечили кормом лошадей и выслали разведку. Население встретило повстанцев с несколько настороженно, однако многие взяли на ночлег одного – двух воинов. Всадникам и коням нужен был хороший ужин и отдых в тепле, сам полковник Муратов с сотниками, как и в прошлый раз, остановился у купца татарина Гайнетдина. На этот раз хозяин был дома, он вернулся из Каргалы в подавленном настроении: повстанцы – казаки отобрали у него весь товар и пару лошадей с санями-кошевкой. Тем не менее, был рад тому, что остался живой, поэтому очень старался, приглашая за стол «разбойников-башкир». Но они ужинать не стали, а с десятью земляками выехали в Каранай, куда прибыли уже поздней ночью. В доме никто не спал, их предпредил Азнабай, который прискакал еще засветло. Адильбай зарезал молодого барана, жены сварили мясо, все было приготовлено для бишбармака. Всадники подъехали к дому, во дворе залаяли сторожевые собаки, но, узнав голос хозяина, замолчали и подошли, помахивая хвостами. Навстречу выбежали Алибай, Таштимер, Биктимер и бросились к отцу, Каранай крепко обнял их.

Потом дети занялись конями – расседлали, сняли переметные сумки, накрыли попоной, плетеной из лыка, завели в стойло и дали сена. В доме их встретили жены Фатима, Гильминиса, Юмабика, с младшими детьми, мужчины крепко обняли их, потом Ырысай, Алдарбай и Мухамадьян разъехались по своим домам. Умывшись с дороги и прочитав вечернюю молитву, Каранай семьей сел за поздний ужин.

5. Осада Стерлитамака

Команда Каскына Самарова шла другим путем через Ташлу, Кумертау, Мелеуз* и Воскресенск и почти одновременно с войсками Караная Муратова подошла к Стерлитамаку. Когда повстанцы появились там, то общее количество войск повстанцев достигло почти четырех тысяч человек, старшины, не мешкая, начали готовиться к штурму. Башкиры, недавно прибывшие из отдаленных волостей, расположились в ауле Ашкадар – шестьсот человек и в Стерлибаше двести пятьдесят. В окрестностях Стерлитамака войска Караная и Самарова организовали в два конных разъезда по сто человек, для патрулирования, а у самой пристани поставили пикет в пятьдесят человек, крепость была блокирована со всех сторон. Полковники Муратов и Самаров собрали командиров в ауле Ашкадар в доме татарского десятника.

После слов приветствия, Каранай Муратов обратился с небольшой речью:

– Джигиты, мы должны взять эту крепость. Наши лазутчики сообщили, что она не очень хорошо укреплена, крепостные стены старые, местами разрушены, рвы неглубокие, давно их не чистили. Там находится около двухсот солдат, примерно столько же казаков, и еще простой народ. У них есть пушки, запасов пороха и зарядов много, да и провианта немало, там есть склады с продовольствием и фуражом. Командуют гарнизоном два военных капитана Богданов и Гуров, а комендант майор Маршилов, секунд-майор Голов и старшина из башкир Кулуй Болтачев бросили крепость и бежали в Уфу. Разведчики считают, что народ в крепости нас боится и многие хотят перейти к нам. Вы уже видели, что главные ворота стоят с северо-западной стороны, а крепость с трех сторон окружена рекой Белой. Хотя берега не очень крутые и река уже замерзла, но лед пока еще некрепкий, много народу не выдержит, поэтому по льду ходить еще рано, тем более на лошадях. Слово взял Каскын Самаров:

– Наши стоят с южной и восточной сторон. Перед крепостным рвом протекает река, но местные покажут, где мы сможем пойти на штурм по льду. Там из крепости будут стрелять только из ружей, так как их пушки стоят у главных ворот. Мы сможем подойти к стенам, но нам нужно заготовить лестницы, чтобы подняться наверх. Атаковать стены крепости можно только пешими, а людей обученных стрельбе из ружей у нас мало, да и ружей с порохом не много, поэтому вместе пойдут лучники и повстанцы с саблями и пиками для рукопашной схватки. Я думаю, чтобы рассредоточить солдат с ружьями на стенах крепости, атаку нужно начать со всех сторон одновременно. Каранай Муратов продолжил:

– Да, верно говоришь, Каскын, мы же видели, как повстанцы шли на штурм городских стен Ырымбура. Атаковать стены сложно, солдаты с ружьями укрыты за стенами, их невозможно достать их ружей и из стрел, а они могут стрелять прицельно, поэтому убитых во время атаки будет много. Пушки стреляют дальше, но их точность не очень большая, она зависит от канонира, если он опытный то, пушка нанесет большой урон людям и лошадям. Сотники и командиры, есть у вас соображения по штурму стен крепости? – Каранай посмотрел на каждого из присутствующих.

– Надо окружить крепость со всех сторон, чтобы никто не убежал, – предложил один из сотников Каскына Самарова.

– Подвезти к стенам возы с сеном или соломой, а потом поджечь их с наветренной стороны, когда стены загорятся, то начнется паника, возможно, они откроют ворота, – произнес Таймас.

– Пушки надо поставить на сани, как под Ырымбуром, – предложил Алдарбай, – потом легко можно будет привезти туда, где нужно. В моей сотне как раз есть три пушкаря, – один беглый русский, служил в здешнем гарнизоне, говорит, что хорошо стреляет из пушки, но проверить пока не было случая. Другой – татарин, он работал на Воскресенских заводах и отливал пушки, говорит, что на заводе стрелял из новых пушек, а третий башкир из-под Зилаира.

– Алдарбай, пришли их ко мне, нам нужно будет собрать всех пушкарей в одну команду, а сами пушки возить на санях, – сказал Каранай.

6. Артиллерия

К вечеру Алдарбай собрал все пушки с пушкарями, подобрал сани покрепче и привел эту команду к полковнику Муратову. Всего нашлось девять пушек разного калибра, потребовалось девять возов, несколько возов для зарядов, пороха, пушкарей и провизии. Каранай вышел к артиллеристам:

– Кто стреляет из пушек, подойдите, – сказал он. Из толпы вышли пять человек:

– Я Митрак Петр, служил в здешнем гарнизоне пушкарем, – он кивнул головой в сторону пристани.

– А почему пришел к нам. У солдата жизнь простая – одежка, обувка и питание за казенный счет, спать уложат и поднимут вовремя, что еще надо?

– Была у меня невеста из соседнего села – красавица писаная, умная да работящая. Только не суждено было нам жить вместе – пришлый московский купец разорил их семью, да силой взял мою Василису в наложницы, теперь мне не будет счастья в жизни, уж лучше помереть. Он был еще молод, роста чуть выше среднего, с крепкой и ладной фигурой, с оценивающим взглядом бывалого человека, на нем был овчинный полушубок и шапка с красным верхом на кудрявой голове, на плече висело кремневое ружье. Каранай, увидев в глазах солдата печаль, спросил:

– Может быть, еще расквитаешься со своим обидчиком?

– Ей богу, не упущу случая, верну должок сполна, даже с лихом, – глаза канонира блеснули недобрым светом. Следом доложил другой, уже знакомый татарин:

– Я, Муртаза Яруллин, отливал пушки на Воскресенском заводе, помогал Каскыну Самарову, а в Бердах перешел к вам, наверное, помните, – сказал худощавый и высокий мужчина средних лет. – Стрелял из новых отлитых пушек для пробы, так, что обращаться умею. Вид у него был несколько изможденный, глубокие морщины на лбу и углах рта, начинающая седеть бородка, но черные его глаза смотрели с отчаянной решимостью.

– А я Ахматша Хужин, из Зилаира, сам пришел к Бугас батша в Ырымбур, помогал казаку пушкарю заряжать пушки, умею стрелять, я тоже в вашей команде от самой Берды. Он держал под уздцы небольшую каурую лохматую башкирскую лошадку, на лице была простая застенчивая улыбка. Одет был в ватный бешмет без воротника, подпоясанный кожаным ремнем, на котором висела кривая сабля с узорной рукояткой, но в простых ножнах, за пояс были заткнуты кинжал и пистоль.

– А ты кто таков? – спросил полковник Муратов молчаливого мужчину огромного роста.

– Я Семен Соснов из Табынска, крестьянин. Мой дом сожгли, а семью бросили в прорубь, в Белой, а я сам чудом спасся. Потом ночью стащил воз с пушкой и порохом да прибился к вам, вот она моя пушка, – он показал на свои дровни с большой пушкой, – хочу отомстить злодею – помещику за лютую смерть.

– Я Петр Добров, – представился небольшого роста худощавый мужчина. Стреляю из разных пушек, был канониром в Оренбургской крепости. Моего брата Степана забили насмерть, так, что я им мстить буду до последнего. Каскын Самаров хотел меня оставить у

себя за главного канонира, но я пошел со своими ребятами, уж, не обессудьте.

– Так, – задумчиво произнес полковник, – вижу, что вы натерпелись, поэтому я думаю, что воевать будете хорошо. Тебя, Петр Митрак, назначаю главным пушкарем нашего войска, учи пушечному делу – заряжать, наводить и стрелять, сам набери охочих людей, выбирай место для стрельбы, при удобном случае запасайся пушками порохом и зарядами. А ты Семен будешь главным по обозу пушкарей, будешь добывать лошадей, сани, подвозить пушки туда, куда скажет Петр. Над вами командиром будет сотник Ананьев Иван из яицких казаков, – Каранай Муратов еще раз оглядел своих артиллеристов, – он вам даст джигитов для охраны.

Когда полковник отъехал, сотник Ананьев сказал артиллеристам:

– Вы, оба Петра, слушайте сюда, – скоро пойдем брать Стерлитамак, посмотрите, куда лучше поставить пушки. Эта достанет до стен крепости или может ее поставить на сани, чтобы подъехать ближе? Так, что будьте готовы к атаке, когда нужно будет, дам команду стрелять, понятно говорю?

– Как же не понять, понял, – ответил Петр, – только эта не просто пушка, называется она единорог*, видишь на ней голова лошади с одним рогом? Одна такая тоже есть в крепости, а стреляет дальше всех, бьет точно и заряжается быстро, но мы еще покажем, как умеем стрелять. А остальные шесть пушек – мортиры*, ими разрушают стены крепостей, да и калибр у них разный, для лучшей стрельбы их надо подтащить поближе к крепости, иначе ядра не достанут.

– А эти две маленькие пушки годятся только для стрельбы по пехоте, нужно бы их хорошо закрепить на санях и возить всегда с собой для острастки, ну и отбиваться, если что, – добавил другой Петр.

– Хорошо, вижу, что знаете свое дело. А ты, Соснов, позаботься о санях, чтобы в пути не развалились, пушки-то тяжелые. Провиант у вас, ребятки, есть, где собираетесь добыть?

– Здесь есть у меня здесь знакомец, да и родственничек поблизости, так что, пока обойдемся, – ответил Ахматша.

Стерлитамакская крепость защищалась отчаянно, особенно хорошо стреляли пушкари из всего единорога, который бил далеко и прицельно, в один из дней штурмовавшая конница повстанцев понесла большой урон от этих пушек и теперь старалась без нужды не приближаться к стенам. Пешие повстанцы несколько раз ходили на штурм, но их встречали солдаты дружными ружейными залпами со стен крепости, после чего повстанцы отходили. Канониры из мортир обстреливали крепостные стены, однако единорог быстро выводил пушкарей повстанцев из строя. Митрак Петр, Добров Петр и Ахматша стали выбрать место для стрельбы, чтобы подбить гарнизонный единорог. Артиллеристы заметили, что на стенах крепости пушки стоят на одном и том же месте и открывают огонь в пристреленные уже места только при появлении повстанцев в пределах досягаемости. «Толковые пушкари» – подумал Митрак и решил их обхитрить. Днем они ходили вокруг крепости и выбрали ориентир, а ночью прикатили свой единорог на санях в нужное место и поставили на лафет, ночевали, там же, в поле, костра не жгли. Рано утром, как только, стало светать, они зарядили пушку, Митрак Петр, прицелившись, выстрелил – ядро разорвалось у крепостных стен.

– Так, недолет, – прошептал Петр, и крикнул:

– Хужа, заряжай быстрей, – и поправил прицел. Второй выстрел угодил за крепостную стену и вызвал переполох среди защитников крепости, не ожидавших раннего обстрела. Канониры увидели, что на стене крепости завозились возле пушки артиллеристы, готовя, свой единорог.

– Заряжай скорее, мать вашу! – прикрикнул Петр на Ахматшу, поправляя прицел. Тот прочистил ствол шомполом и уложил суму с порохом.

– Семен, клади ядро! – торопил Петр.

– Готово! – крикнул Семен Соснов, отбегая в сторону. Петр прицелился и еще раз поправил прицел и скомандовал:

– Огня! Пушка повстанцев выстрелила раньше, чем пушка с крепости, граната, с шумом вылетев из ствола, взорвалась прямо у ног пушкарей гарнизона, разбросав всех и разнеся лафет единорога. В ответ на это из крепости стали стрелять все пушки, но они не доставали, Митрак сделал еще пару выстрелов, потом пушкари погрузились на сани и отъехали.

7. Сдача крепости и другие события

Крепость Стерлитамак остались защищать капитаны Богданов и Гуров, в течение десяти дней они отбивали атаки башкир, и сдались, только израсходовав все боеприпасы. Богданов со своей командой был отправлен в Берды, где 2 декабря был определен Пугачевым на службу. В конце ноября часть отряда, осаждавшая Стерлитамак, подступила к Богоявленскому заводу и Табынской крепости. По наряду Уфимской провинциальной канцелярии в ноябре должны прибыть на защиту Уфы нагайбакские казаки, однако они не спешили выполнять приказ и ожидали дальнейшего развития событий. В это время в Бакалах стояли около ста казаков под командой атамана Еремкина и сотника Корабельщикова, а когда пришла весть о том, что «башкирская команда на реке Базе вырубает и выжигает противящиеся деревни», казакивзбунтовались и посадили атамана и сотника на цепь.

27 ноября генерал Фрейман* отправил в Ногайбак сто солдат под командой капитана Алексеева и четыреста башкир с секунд-майором Тевкелевым. Осип Алексеевич Тевкелев через несколько дней вышел из Ногайбака и остановился в ауле Акбашево, что в двадцати трех верстах от Бугульмы, но башкиры ушли от него. В начале декабря этот аул был окружен пятьюстами башкирами и мишарями команды Каскына Самарова, повстанцы выслали агитаторов, зачитали указ от имени «Петра III» и предложили перейти на «государеву службу». Но Осип Тевкелев дал решительный отказ и приказал вахмистру Федору Сипайлову*, и оставшейся при нем команде, открыть огонь. Повстанцы дважды безуспешно атаковали аул, но потом подожгли соседний с

Осипом Тевкелевым двор, Сипайлову и трем дворовым крестьянам удалось бежать в Бугульму и сообщить о нападении. Осип Тевкелев был схвачен башкирами и по приказу Каскына Самарова отправлен в Берды, где и был казнен.

Но у Самарова была и другая задача – привлечь башкир, вернувшихся из польского похода*, он сам участвовал в войне с конфедератами и думал, что сможет уговорить бывших соратников. Тогда в Бугульме находилось около двух тысяч иррегулярной кавалерии, а 22 ноября пришла последняя партия из шестисот восьмидесяти трех человек под командой секунд-майора Ф. Кичуна, агитация повстанцев имела успех, и Каскыну Самарову удалось пополнить свои ряды. Далее лежал путь на Уфу.