Текст книги "Асманкель"

Три пути

Сказка братишки Ирбису понравилась, но он со своими впечатлениями ни с кем не делился. Скрываемые ото всех подобные чувства не единственное, что он хранил глубоко в сердце. У него имелась тайна, в которой средний сын Барбека боялся признаться даже самому себе: он когда-то писал стихи и сказки! Генетическая наследственность предков, среди которых были и сочинители, не может не сказываться на потомках, как верно подметил Асманкель.

Арстан не увлекался писательской деятельностью, но умел рассказывать всякие небылицы, сочиняя их на ходу.

Асманкель намеренно спросил Ирбиса, пишет ли он стихи или прозу. А когда услышал отрицательный ответ, не стал развивать тему далее: мало ли по каким причинам тот не желает об этом говорить. За день до смерти отца два старших брата его уехали в другой аил к дальним родственникам – присмотреть лошадь, определиться в цене, чтобы пустить её на поминальный обед для земляков, когда отец вступит в мир вечности. Младший сын Барбека, что-то разыскивая в сарае, где хранились старые и ненужные вещи, обнаружил там тетрадь Ирбиса с его стихами и сказками. Ему пришлось очень потрудиться, чтобы разобрать содержание записей. Это и понятно: Ирбис не особо отличался прилежностью в школе, тем более по русскому языку и литературе, не особо увлекался чтением книг. А это сильно суживало творческий простор, в смысле кругозора и лексики, так необходимый для писательства. И поэтому его литературные опыты выглядели наивными и откровенно простыми. Но даже в этих текстах примитивного содержания Асманкель видел задатки потенциального добротного сочинителя. Автор дневника датировал записи, последняя была сделана несколько лет тому назад.

Что отвернуло Ирбиса от пути литераторства, останется загадкой для его младшего брата. Но он кое-что начнёт понимать по поводу странного поведения Ирбиса. Вся его инфантильность, возможно, подумал Асманкель, связана с воспитанием. Не узрели в своё время родители в нём никаких талантов, как и в Арстане, не стали за ними пристально наблюдать и вмешиваться в процесс их созревания, формирования и образования. А может быть, и видели, но почему-то не развили их способности. Зато с самым младшим сыном занимались вплотную. Разумеется, они не афишировали и не подчёркивали это перед своими старшими детьми. Но родители должны были понимать: сыновья, если и не наблюдали пристрастия к младшему и предвзятости к себе, то могли чувствовать отношения эти. Как знать, почему старшие дети выросли безразличными к чаяниям родителей? Не по их ли вине? Этот вопрос будет предметом долгих размышлений Асманкеля, после того как он покинет малую родину, похоронив отца своего.

Ирбис с рождения имел очаровательное личико и светлый цвет кожи, в отличие от смуглого братишки. Также Снежный Барс обладал изумрудными глазами и пленительной улыбкой. С такими данными он покорял всех без исключения, но подобного очарования им не чувствовал в собственной семье. Причина тому крылась в пуританском отношении к жизни в их семье, которое предполагает скромность во всём, в отношении к близким людям в том числе. Ирбис с Арстаном о том не ведали и вполне могли полагать, неосознанно разумеется, что родители к ним были предвзяты. В любом случае наши персонажи, взрослея, не желали учиться и тем более воспитываться. Уличная среда увлекла их полностью.

Самоутверждение в глазах сверстников – вот что стало главным в их жизни. А это раннее курение, выпивка, драки, набеги на чужие сады и огороды, блатной жаргон и абсолютное непризнание авторитета взрослых, включая родителей. Конфликты со взрослыми в Маймаке стали обычным делом. Так ломались вековечные взаимоотношения между поколениями. Эти конфликты порождали в молодых неокрепших душах вместе с дешёвой бравадой неуверенность в себе, ибо разрушали тысячелетний фундамент традиций прошлого и ничего достойного взамен не создавали. Подсознание подростков это чувствовало, но они не умели и не хотели прислушиваться к нему.

Внешняя самоуверенность с годами становится мнительной и все неурядицы – единичные, случайные, вынужденные – воспринимает болезненно и запоминает. Так порождается комплекс неуверенности, которую укрывают поверхностными ценностями жизни, например стремлением к материальным благам всеми средствами. Не благословенная родителями по разным причинам предназначенность – быть творческими людьми – с детства оставит в двух старших сыновьях Барбека непонятный неприятный осадок. С годами этот ил на сердце превратится в глубокую горечь. А она имеет свойство больно реагировать на всё, что задевает её мнительную часть. От подобного неудобства нужно избавляться, чтобы оно не мешало совершенствоваться внутренней природе человека. Для этого необходимо превращать свои душевные неприятности в уроки для себя. Асманкель избежит комплекса неполноценности, благодаря игнорированию самолюбия. Это даст увидеть полезность самокритики, а та в свою очередь разовьёт в нём интуитивную беспристрастную прозорливость. Правда, не такую глубоко проникновенную, какую имел его дед.

Мудрые родители понимают и предупреждают возможные психологические проблемы детей. В этом смысле по отношению к старшим сыновьям Барбек и Кюнсулу были не на высоте. Тяжёлые времена и ставка на одного из сыновей в деле преемственности духовного развития рода нисколько их не оправдывают. Они в общем-то себя и не обеляли, а молча несли свой крест до конца, когда осознали своё упущение в воспитании старших детей, осуждая себя за это. Хотя и понимали, что хода судьбы не изменить порой. Если кому суждено превратиться в не совсем морально устойчивых граждан, то они ими станут. А может, и нет. Поэтому-то и корили себя.

Как бы там ни было в детстве, никто не отменял самостоятельность, работу над собой в духовном и нравственном направлении. По выражению Чехова, нужно каждый день выдавливать из себя «раба» комплексов, коими могут быть лентяйство, порочность, малодушие и всё из этого ряда, чтобы эволюционировать.

Арстан и Ирбис руководствовались в жизни поначалу материальными ценностями, которые развращали их. Первый в этом направлении продвинулся далеко, увлекая за собой второго. Так они порождали в себе безответственность.

Асманкель с раннего детства любил разные думы думать. Он ими как-то поделился с родителями. Те, не скрывая своей радости, посоветовали направить их в духовное русло. Сын прислушался, и его, скажем так, новые мысли обрели горизонт. Но с самой духовностью у него неожиданно возникли проблемы. Младший барбекид обнаружит, что духовность энциклопедическим определением не ограничивается, наоборот, в более чётком определении прячет свою суть. Он начнёт различать духовность каноническую от индивидуальной, проповедь конфессиональных проповедников, учителей официальных институтов пяти мировых религий от проповеди, исходящей из уст индивидуума, свободного от догм. Как на всё это реагировать, он не знал. Только понимание сути суфизма позволяет ему связать все проявления духовности в жизни. Правда, до такого прозрения Асманкель дойдёт не скоро.

Младший барбекид, признавая разнообразность, не допускал мировоззрения Ирбиса и Арстана, пусть и инфантильного, и безответственного, считая, что они остановились в своём развитии. Он никак не хотел понимать, что у братьев могла быть иная стезя становления, чем у него.

Асманкелю всё хотелось вернуть братьев на путь, прописанный правилами. Сам он, правда, по той дорожке идти не желал. Не всегда направлялся туда, куда указывал другим. Это потом он поймёт, что у каждого своя дорога жизни. И пока она не пройдена, никто не может рассказать, какой она была. Он догадывался о собственных внутренних противоречиях, но пока ничего не мог с собой поделать, оправдывая свои полярные взгляды поиском смысла жизни. А смысл и в самом деле существовал в его сердце, в его стремлении выявить своё истинное «я», не пленённое ничем суетным.

Суета, как и всё незначительное, став главным в жизни, превращает людей в обыкновенных биологических роботов, в такнадомистов – существ из пьесы Асманкеля. Такнадомисты – образный портрет большинства, не имеющего своего мнения, своего взгляда на вещи и жизнь. Увлекаемая, чаще ведомая масса, ничем не прошибаемая организация, обладает бесчувственной и мощной силой, правильнее сказать, внушительной отрицательной энергией. И частичка такой силы, готовая примкнуть к примитивной управляемой «стихии», присутствует в каждом человеке. Проявляется она не только в стадной атмосфере, но и в любой ситуации, не требуя серьёзной ответственности за проделки, деяния и тому подобное.

Братья согласно своему настрою разошлись каждый в свою сторону. Это понятно и даже естественно. Но, в отличие от такнадомистов, все они так или иначе шли к Богу. В каждом из них сохранялся внутренний свет, который когда-то очень давно зажёг языческий волхв. Этот свет поддерживался лучшими представителями их рода и обретённой суфийской верой. Он передавался из поколения в поколение, из века в век.