Текст книги "Ядерная шамбала. Тайны атомного противостояния"

Берия пишет Сталину…

Тем не менее часть переписки высших должностных лиц Союза ССР все же просочилась в открытый доступ, в том числе и интернет. Вот, например, один из таких документов. 29 апреля 1945 г. Л. Берия направил И. Сталину докладную записку о ситуации в Восточном Туркестане: «Обсудив положение национально-освободительного движения мусульман в Синьцзяне, докладываем: Илийский округ Синьцзяна с окружным центром гор. Кульджа полностью очищены повстанцами от китайских войск и администрации.

Илийский округ с населением около 400 тыс. человек расположен на северо-западной части Синьцзяна и непосредственно граничит с Казахской ССР. Округ является одним из наиболее богатых районов Синьцзяна и основным поставщиком зерна и скота для синьцзянского правительства.

В результате боевых действий повстанцев китайцы потеряли убитыми 2 520 человек и пленными 2 632 человек. В числе пленных 50 офицеров. Повстанцами захвачены следующие трофеи: винтовок 1 807; пулеметов 151; минометов 17; орудий 4; броневиков 2; самолетов 36; авиадвигателей 24; радиостанций 4, а также склады с боеприпасами, запчастями, продовольствием и обмундированием. Повстанцами захвачены также 300 тыс. пудов хлеба, 100 тыс. пудов шерсти, 90 тыс. шкур овечьих, свыше 40 тыс. голов крупного и мелкого скота. Из этого количества «Совинторгом» закуплено около 50 тыс. пудов шерсти и другого сырья на общую сумму 600 тыс. товарных рублей.

Общая численность вооруженных сил повстанцев составляет 9 300 чел., из которых сформированы 1 кавбригада, 4 стрелковых полка и 5 отдельных кавдивизионов. Постоянный состав войск повстанцев Илийского округа в ближайшее время может быть доведен до 12 тыс. чел. Дальнейшее увеличение вооруженных сил повстанцев затрудняется нежеланием крестьян оторваться от своих хозяйств.

Кроме того, в Алтайском округе Синьцзяна существует повстанческий вооруженный отряд из алтайских казахов численностью около 4 000 чел. во главе с местным авторитетом Оспаном батыром. Отрядом Оспана батыра заняты Коктогайский и Чингильский уезды Алтайского округа, непосредственно прилегающих к центру Алтайского округа – Шара-Сумэ, однако активных действий по захвату города и очищению округа от китайцев пока не предпринимались.

Вооруженные силы повстанцев в Синьцзянском[121]121
  Так в документе. Имелся в виду Илийский округ.


[Закрыть] округе еще малочисленны и не являются боеспособными вследствие необученности, слабого вооружения, отсутствия должной организации из-за недостатка квалифицированных военных кадров. Для оказания помощи повстанцам в организации боевых действий против китайских войск в декабре 1944 г. с Вашего согласия НКВД СССР на место был направлен генерал-майор Егнаров и группа офицеров.

Внутренняя жизнь на занятой новой территории не устроена вследствие отсутствия работников, имеющих опыт организации хозяйственной и политической деятельности. Повстанцы не имеют денежных средств для содержания государственного аппарата и вооруженных сил. Тем не менее повстанческое движение в Илийском округе пользуется авторитетом среди мусульманского населения как самого Илийского округа, так и соседних с ним округов Синьцзяна.

Под влиянием повстанческого движения в Илийском округе среди мусульманского населения Тарбагатайского и Алтайского округов – на севере, Аксуйского и Кашгарского – на юге отмечаются попытки антикитайских выступлений.

По данным НКВД СССР центральное китайское правительство, обеспокоенное событиями в Илийском и Алтайском округах, намерено перейти к активным действиям по подавлению национально-освободительного движения мусульман.

Командование китайской армии увеличивает численность своих войск в Синьцзяне, где в данное время сосредоточено около 80 тыс. чел.

Учитывая явное превосходство вооруженных сил китайцев в Синьцзяне, надо полагать, что в случае наступательных действий со стороны китайских войск повстанцы могут быть разгромлены и национально-освободительное движение мусульман Синьцзяна подавлено, если это движение не получит соответствующую поддержку от нас.

Мы со своей стороны считаем целесообразным поддержать национально-освободительное движение мусульман в Илийском и Алтайском округах и оказать повстанцам помощь в распространении этого движения на другие округа Синьцзяна.

В случае положительного решения вопроса, по нашему мнению, на ближайшее время необходимо провести следующие мероприятия:

…а) Демобилизовать из Красной армии 800 чел. офицерского и 2 тыс. чел. сержантского и рядового состава среднеазиатских национальностей для использования их в повстанческих формированиях под видом жителей Синьцзяна;

б) Выделить для нужд повстанческих отрядов мусульман Синьцзяна трофейное стрелковое и минное вооружение и боеприпасов к ним на 15 тыс. чел.

4. Учитывая возможность и необходимость использования повстанцами авиации в боевых действиях против китайских войск, признать целесообразным заменить из числа 36 самолетов, захваченных повстанцами у китайцев, на годные для использования 9 самолетов, из них 3 «СБ» и 6 истребителей «И-16».

5. рекомендовать Временному правительству Восточного Туркестана через представителя НКВД СССР генерал-майора Егнарова:

а) организовать необходимую подготовку мероприятий и приступить к наделению мусульманской бедноты землей за счет земель, ранее принадлежащих китайским помещикам и купцам;

б) в целях демократизации правительства вовлечь в состав правительства представителей трудящихся мусульманских районов, освобождаемых от китайских войск и администрации;

в) для облегчения финансовой помощи правительству выпустить внутренний заем, ввести налоговую систему и организовать государственную торговлю.

6. Для оказания Временному правительству Восточного Туркестана помощи в упорядочении административно-хозяйственной деятельности обязать ЦК ВКП (б) Казахстана и Узбекистана по согласованию с НКВД СССР выделить и направить в Кульджу по одному опытному политработнику и по одному специалисту по финансам, торговле и здравоохранению из местных национальностей.

7. Предложить Наркомвнешторгу СССР в торговле со Временным правительством Восточного Туркестана расширить ассортимент товаров широкого потребления, отмечая возможность получения сырья, с учетом запросов населения районов, освобожденных от китайской администрации.

Просим Вашего распоряжения».

Судя по дальнейшему развитию событий на северо-западе Синьцзяна, необходимые распоряжения Сталина последовали…

Чекист плохого не посоветует

В некоторых документах новообразованное государство прямо называлось Восточно-Туркестанской Советской Республикой (ВТСР) или Восточно-Туркестанской Революционной Республикой (ВТРР). Однако при этом на зеленом знамени ВТР было помещено изображение полумесяца и пятиконечной звезды желтого цвета. Александр Понькин вспоминал: «Рассказывали об одном мулле, который хотел узнать, почему на знамени звезда. Остроумный русский паренек, присутствовавший при этом, ответил, что звезда заменяет молот, а месяц – серп, осталось только ручки приделать. Пораженный мулла стал молиться».

Ко времени своего создания Восточно-Туркестанская Республика занимала примерно 20 процентов территории Синьцзяна, здесь проживала почти четверть всего населения провинции – более миллиона человек.

Общеизвестно, что отличительной чертой каждого молодого государства является наличие противоречий между возглавляющими его лидерами. Как правило, каждый считает свою роль главенствующей, поэтому и руководящее кресло для него полагается гораздо большим и комфортабельным, нежели у других. Не избежало этой «детской болезни» и правительство самопровозглашенной Восточно-Туркестанской Республики. Как не было единства среди руководства «трех революционных округов» в самом начале, так и не добились вожди согласия до самого конца своего правления.

Объясняется это не только разнообразием национальных, политических и религиозных воззрений лидеров освободительного движения. Практически все они, так или иначе, работали на тайные службы СССР. Но – на разные. А глава каждой из трех советских разведок непременно «тянул одеяло» на себя. Ведь от того, кто доложит по инстанции первым, зависели награды, звания и рост по служебной лестнице. Еще Сунь Цзы отмечал: «Бывают шпионы внутренние и шпионы обратные, шпионы жизни и шпионы смерти. И всеми руководит государь».

Некоторые исследователи истории Восточного Туркестана вскользь касались вопроса влияния советских спецслужб на деятельность правительства Северо-Западного Синьцзяна[122]122
  Например, см. «Итгшак-Единство», № 5, октябрь 1995 г.


[Закрыть]. И приводились довольно интересные сведения. Согласно указаниям из Москвы, все члены правительства Восточного Туркестана назначались из местных жителей, в большинстве своем прошедших подготовку в Союзе ССР. А вот их заместителей, помощников и советников подбирали как правило люди из «Второго Дома», возглавляемые Владимиром Егнаровым. К этому времени генерал-майор уже совмещал свою должность в НКВД с постом главного военного советника СССР при правительстве ВТР.

Из рассказа Петра Шейкина: «Егнаров в Главном штабе появлялся редко. Чаще звонил по телефону из своей резиденции и вызывал наших военных руководителей к себе. А если приезжал сам, то на американском “виллисе”. За рулем был его водитель, одетый в советскую военную форму. Сам же генерал ходил в кожаном пальто или черном танковом комбинезоне без знаков различия».

О Президенте Алихане Шакирходжаеве уже упоминалось, но и его советник Мосун Апанди также был родом из Узбекистана. Председателем Верховного суда ВТР стал уйгур Мухаммаджан Махсум, его советником – советский узбек Махкам-бай, министром юстиции – Гани Юлдашев, его советником – советский узбек Сулейман Рузиев, министром финансов – казах Анвар Мусабаев, его заместителем – уйгур Сайфудин Азизи[123]123
  Оперативный псевдоним – «Бахар».


[Закрыть], советниками – русский эмигрант Георгий Гребенкин и узбек Пулат Алим, министром образования – татарин Хабиб Юничев, его советниками – русский Касаткин и татарин Абдуллаев, министром внутренних дел – уйгур Абдукерим Аббасов[124]124
  Оперативный псевдоним – «Иран».


[Закрыть], два его заместителя были русскими – П. Москалев и Углин, третий заместитель – узбек Набижан. Руководителем Министерства общественной безопасности был Рахимжан Сабирхаджиев, его советниками – советские разведчики Захар Кузнецов[125]125
  Оперативный псевдоним – «Закир Апанди».


[Закрыть], Иван Иванов[126]126
  Оперативный псевдоним – «Искандер Апанди».


[Закрыть] и Али Хамидов[127]127
  Оперативный псевдоним – «Али Апанди».


[Закрыть]. Последний в начале 30-х годов прибыл из Оша в Аксу, где получил духовное образование и женился, в период «революции трех округов» командовал разведкой Текесского кавалерийского полка, затем работал в МОБ ВТР. У губернатора Тарбагатайского округа казаха Башбая Шолак-улы заместителем был советский уйгур Машур Рузиев, под именем Машура Апанди работавший еще в 1933 г. с дубанем Шэн Шицаем, позже – редактор журнала «Казак ели».

Часто встречающаяся в переведенных на русский язык с уйгурского источниках фамилия «Апанди» в списке советских советников объясняется просто. Это вовсе и не фамилия, а официальное обращение к чиновнику, производное от турецкого «эфенди». То есть «господин Закир», «господин Александр», «господин Али»… А восточные тюрки просто произносят «ф» как «п». Так, многие годы советские киргизы называли свою столицу Фрунзе – Пурунзе. В настоящем исследовании в большинстве своем используются русифицированные уйгурские имена: Сайпедин – Сайфудин, Лутпулла – Латфулла и так далее.

С политическими и военной разведками СССР тесно контактировали и руководители Национальной армии Восточно-Туркестанской Республики. В частности, в своей книге о генерале Исхакбеке Мунинове его внук Абдувахаб Мониев признавал: «Ысакбек являлся генералом спецслужб советской державы».

Один из лидеров ВТР, будущий ее Президент и Премьер-министр Ахмеджан Касими поначалу занял должность начальника Военного отдела при правительстве Республики. Из воспоминаний А. Понькина: «Ахмеджана Касими контролировали вице-консул Василий Антонович Борисов (резидент НКВД в Кульдже) и личная секретарша Касими – Надежда Давыдова, опытная разведчица, проживавшая со своим мужем и сыном то в Урумчи, то в Кульдже на положении эмигрантки. Я лично знал это благовоспитанное семейство, но, как говорится, “шила в мешке не утаишь”, их советскую сущность разгадать было нетрудно. Секретарша Касими неожиданно оказалась в чине полковника. Все в городе недоумевали, как это получилось. Ведь до этого она давала частные уроки балета и музыки».

Предположительно, вся оперативная информация от начала восстания в Нилкинском уезде до создания правительства Восточно-Туркестанской Республики сосредотачивалась в руках советского разведчика, одного из руководителей резидентуры НКВД-НКГБ Хакима Яруллабекова. «На земле» работали кадровые агенты НКВД-НКГБ и Разведуправления РККА. Среди наиболее отличившихся известны выпускники Самаркандской разведшколы Махмудов и Алма-Атинской школы НКВД Хелям Худайбердыев, служившие в Национальной армии ВТР в чине майоров, бывший заместитель министра внутренних дел Казахской ССР Абдулла Избакиев, действовавший под легендой торговца зеленью в районе «Синего моста» в Кульдже. Много лет в Синьцзяне работал профессиональный советский разведчик, полковник КГБ, знаток восточных языков, журналист и писатель, кавалер орденов и медалей СССР и ВТР Габит Музипов.

По мнению Кахармана Хожамберди, «очевидно, что почти все высшие органы власти ВТР, в том числе все руководители ВТР, находились под неусыпным контролем спецслужб Советского Союза. В целом в 1944–1949 гг. в ВТР находилось от полутора до двух тысяч представителей СССР под прикрытием советников, специалистов, дипломатов и обслуживающего их персонала. Засилье спецслужб Кремля в ВТР к лету 1945 г. стало подавляющим, также усилилось их влияние на процесс принятия решений, как в правительстве, так и в штабе Национальной армии».

В свое время Наполеон Бонапарт утверждал, что он, «анализируя исходы военных баталий, невольно пришел к выводу, что не столько храбрость пехоты или отвага кавалерии решали судьбы многих сражений, сколько это проклятое и невидимое оружие, называемое шпионами».

К высокому духу да боевой опыт…

Министерство обороны Восточно-Туркестанской Республики, во главе которого встал командир одного из крупных партизанских соединений Петр Александров, было учреждено 12 января 1945 г. постановлением № 6 правительства ВТР. Этим же документом устанавливался порядок присвоения воинских чинов формирующейся Национальной армии ВТР, описание формы военнослужащих, причем за образец была взята Красная армия. Рода войск Восточного Туркестана различались цветом погон: синий – кавалерия, красный – пехота, белый – артиллерия. Единственным различием советских и туркестанских погон были офицерские просветы: у Красной армии они шли вдоль погона, у армии «трех округов» – поперек и внизу погона[128]128
  В современной России такие погоны носят, например, сотрудники Федеральной таможенной службы, в Казахстане – военнослужащие Вооруженных сил, Комитета национальной безопасности и др.


[Закрыть].

Конечно, промышленность молодой Республики не могла самостоятельно обеспечить формирующуюся армию всем необходимым вещевым довольствием. Да таких предприятий, в общем-то, в Восточном Туркестане тогда и не было. На помощь пришла Служба тыла Красной армии и предприятия легкой и местной промышленности Казахской ССР и советских республик Средней Азии, работавшие на нужды фронта. Начальник тыла Красной армии и одновременно заместитель народного комиссара обороны по тылу генерал армии Андрей Хрулев был осведомлен о целях и задачах операции «Второй Дом» в рамках своей должности.

Как известно, практически сразу после начала войны в Алма-Ату было эвакуировано более двадцати крупных предприятий легкой промышленности из европейской части Союза. Среди них Московская суконная фабрика «Освобожденный труд», Харьковские обувная и швейно-трикотажная, Реутовская хлопкопрядильная, Кременчугская шорная фабрики и другие. Во второй половине 1942 г. были созданы новые текстильные предприятия в Семипалатинске и Караганде. Все они выполняли заказы Управления вещевого снабжения Красной армии на поставку вещевого имущества.

В годы войны одним из руководителей местной промышленности Алма-Аты был Григорий Нечитайло. В своих воспоминаниях он отмечал: «Мы взяли в свои руки организацию работы оборонной промышленности. Вовлекли в это дело все мелкие предприятия, все гаражи города, которые шили шапки, вязали шарфы, делали ремни, пряжки, пуговицы, крючки, чашки, ложки, и многие другие предметы, без наличия которых солдат не мог воевать. Одновременно с этим организовали работу тысяч надомниц».

Во второй половине 1944 г. часть этих мелких мастерских была переориентирована на выпуск военной фурнитуры с символикой Национальной армии ВТР – звездой и полумесяцем. При этом для изготовления «заграничных» пуговиц, пряжек и эмблем особых переделок местного оборудования не понадобилось: достаточно было поменять пуансоны[129]129
  Впрочем, уже в 1945–1946 гг., судя по многочисленным фотографиям офицеров Национальной армии ВТР, на их военных мундирах и кителях наряду с туркестанскими пуговицами широко использовались обычные советские пластмассовые с четырьмя отверстиями. А офицеры НА ВТР были обеспечены советскими кожаными портупеями и ремнями образца 1932 г. с двухшпеньковыми стальными никелированными пряжками, с 1946 г. пряжки стали латунными.


[Закрыть].

Управление вещевого снабжения Главного интендантского управления Красной армии успешно справилась с задачей бесперебойного обеспечения Вооруженных сил Восточного Туркестана обмундированием, обувью, снаряжением и другими предметами. В решении этой задачи в рамках реализации операции «Второй Дом» она взаимодействовала с другими органами тыла Советской армии, Наркоматом легкой промышленности и Госпланом СССР.

Когда первые потребности в вещевом снабжении новой армии были решены, ткани для обмундирования начали поставляться из СССР через «Совсинторг». Из полученной ткани местные портные шили форменную одежду для военнослужащих армии ВТР – гимнастерки, шаровары, фуражки, телогрейки и уйгурские чапаны на вате, без воротников и пуговиц, с широкими рукавами. Верхняя зимняя одежда представляла собой дубленые овчинные полушубки местного производства. Продовольствием и фуражом армия снабжалась за счет местных ресурсов, кроме папирос для офицеров, которые закупались в Советском Союзе. Седла и сбруя для кавалерийских подразделений изготовлялись на месте по русским образцам.

Тем временем, уже в середине января гоминьдановская администрация провинции бросила свои отборные военные части на участок к северу от Кульджи. В результате наступления противника возникла серьезная угроза потери города и общего поражения национально-освободительного движения в Синьцзяне. В это время, как сообщают некоторые источники, генерал Петр Александров пытался на автомобиле уехать на территорию СССР.

Из воспоминаний Владимира Ляпичева: «После взятия в декабре 1944 г. Курэ наша часть прибыла в Кульджу, где стрельба шла полным разгаром. Но основного наступления не было ни с нашей стороны, ни с китайской. А тут разведка получила сведения, что 10 тысяч китайских солдат идут через горы для подмоги осажденным в крепости и в районе аэродрома: вооруженная до зубов пехота. Командующий нашим войском Александров П.Р., услышав об этом, перепугался и бросил командование и выехал с семьей для спасения своей жизни, т. е. бросил пост и сбежал в Чимпанзы.

Генерал Полинов не сробел, оставил заслон перед крепостью, Айрамбагом и аэродромом, а остальных направил навстречу десятитысячному войску, которое шло через хребет. Пустили китайцев в ущелье и там разбили главные силы, а остальных взяли в плен. За взятие Кульджи я был награжден медалью “Фидаи”».

Решением правительства № 13 от 27 января 1945 г. Петр Александров был снят с поста. Военное ведомство ВТР возглавил Рахимжан Сабирхаджиев.

Порядок призыва на военную службу, ее прохождения и увольнения в запас, материально-финансового обеспечения военнослужащих и членов их семей регламентировался постановлением правительства Республики № 19 от 3 февраля 1945 г. Согласно этому документу, в Национальную армию призывались все мужчины Восточного Туркестана в возрасте от 20 до 22 лет. Срок службы определялся в три года. Однако на период ведения боевых действий против Гоминьдана в Вооруженные Силы ВТР временно призывали всех мужчин от 23 до 45 лет. Руководило создаваемой армией Управление войск Восточно-Туркестанской Республики во главе с Иваном Полиновым, получившим чин генерал-майора.

6 марта правительство Республики утвердило окончательный механизм создания Национальной армии и порядок переформирования партизанских отрядов в воинские подразделения. Постановлением № 33 от 13 марта министром обороны Восточного Туркестана был назначен Зунун Тайпов. 8 апреля на основе повстанческих соединений были сформированы собственные Вооруженные силы Восточного Туркестана. Первым командующим Национальной армии стал Иван Полинов. «Прикрепленным куратором» к нему был старший офицер Красной армии, известный руководству ВТР как Иван Иванович. Возможно, этим псевдонимом пользовался генерал-майор НКВД Владимир Егнаров.

Было установлено, что главнокомандующий Национальной армии должен носить чин генерал-лейтенанта, его заместители и начальник штаба – генерал-майора. Такой же чин присваивался и командиру дивизии. Командир бригады или полка – полковник, его заместитель – подполковник. Командир батальона – майор, роты – капитан или поручик, взвода – подпоручик или прапорщик. Командиром отделения мог быть назначен младший офицер или фельдфебель.

После совещания, посвященного официальному образованию Национальной армии, на первом военном параде Президент и Премьер-министр ВТР Алихан Шакирходжаев вручил командующему зеленое знамя с полумесяцем, звездой и надписью «Вперед, за независимость Восточного Туркестана!» и белый флаг с аятами из Корана. В подчинении Ивану Полинову, кроме его собственной, перешли также дивизии генералов Исхакбека Мунинова, Далелхана Сугурбаева и Петра Александрова. Полковник Зунун Тайпов одновременно с должностью министра обороны получил пост заместителя командующего НА ВТР, начальником Главного штаба был назначен генерал-майор Варсонофий Можаров[130]130
  По некоторым источникам, В. Можаров был из белогвардейцев, пришедших в Синьцзян в начале 20-х годов вместе с генералом А. Дутовым. Жил он в 200 м от советского консульства, его жена Агафья работала в штабе НА ВТР шифровальщицей.


[Закрыть].

Из воспоминаний А. Понькина: «Неожиданно попал в генералы и Варсонофий Михайлович Можаров. Как он построил свою карьеру, сказать трудно, но, вероятно, большую роль сыграла его долголетняя преданная служба Советам, о которой никто не догадывался. У него оказалась советская жена, дочь Фальковского, который много лет выдавал себя за эмигранта. Можаров до восстания имел маленькую механическую мастерскую, где ремонтировал велосипеды и всякую домашнюю утварь. Можаров до прихода отряда Полинова возглавлял армию новой Республики».

В 1980-х годах бывший советский секретный агент[131]131
  Имени агента австралийский историк не назвал.


[Закрыть] в Синьцзяне рассказал исследователю Дэвиду Вану, что «организация военных сил повстанцев была основана на этническом составе. Советский Союз назначил его, этнического военного чиновника, на соответствующую его опыту этническую военную единицу в Национальной армии. В Главном штабе и штабах крупных воинских подразделений почти все штаты были укомплектованы советскими военными специалистами».

Источники сообщают, что командование полков с преобладающим мусульманским личным составом присягало в верности правительству ВТР на священном Коране перед боевым знаменем. А казаки, выступая на стороне революционных сил Восточного Туркестана против гоминьдановских войск, принимали присягу в присутствии православного священника, и, отправляясь на фронт, предварительно участвовали в богослужении в храме.

Из рассказа Николая Могутнова: «В 1945 г., мне только исполнилось 14 лет, я добровольно пошел в армию ВТР. Устроился работать на аэродром. Выдали солдатскую форму. В Национальной армии была создана авиагруппа, со всех аэродромов собрали самолеты и персонал, мы их обслуживали».

К слову, авиация повстанческой армии выполняла не только боевые вылеты, поддерживая с воздуха свои наземные части, но и использовалась для ведения авиаразведки месторождений радиоактивных элементов в уже освобожденных от гоминьдановцев районах. Излучение от залегавших неподалеку от земной поверхности руд улавливалось приборами, установленными на У-2. Летчикам дано было указание не подниматься выше 50 м, а на легких бипланах можно было не только без особого напряжения «утюжить» перспективные районы, но и при необходимости совершить посадку прямо в степи.

Из воспоминаний Владимира Уразовского: «В Аксу был сформирован кадровый полк, которым командовали советские офицеры, участники Великой Отечественной войны с фашистской Германией. Из жителей Синьцзяна здесь готовили младший командный состав. Курс подготовки был рассчитан на два года. Уже в 1944 г. здесь выпускали как бы по уставам царской армии фельдфебелей, прапорщиков и подпрапорщиков. Официально заявлялось, что целью этих курсов является подготовка военных кадров для охраны китайской границы, чтобы беженцы из Советского Союза, не желающие возвращаться на родину, не переселялись в Индию и внутренние районы Китая».

Из рассказа Петра Шейкина: «В 1945 г. в наше село набирать парней в военную школу, находившуюся в городке Чимпанзы неподалеку от Хоргоса, приехали офицеры-полиновцы во главе с Петром Ярышевым. Как потом мне стало известно, их всех заранее мобилизовали, готовили к повстанческой деятельности. Одних бросили на Нилки и Кульджу, где все сложилось хорошо. А других – на Карашар. Но там восстание не получилось. Из местного населения никто партизан не поддержал, а русских практически никого не было.

Попал в военную школу и я. Ее начальником был советский полковник Ставров. Инструкторами – исключительно офицеры Красной армии. После окончания школы мне был присвоен первый офицерский чин “прапорщик” и в числе лучших выпускников меня оставили там же в должности командира взвода. Но мой земляк Акиф Насыров, работавший делопроизводителем в Отделе укомплектования и формирования войск Главного штаба армии, предложил начальнику Отдела Петру Ярышеву взять меня в штат. Так я стал офицером штаба».

В начале марта 1945-го на базе месячных курсов по подготовке бойцов и младших командиров в Чимпанзы была открыта трехмесячная школа, где обучали младший и средний командный состав Национальной армии. В мае того же года в Монгол-курэ открылась еще одна школа младших офицеров. А в 1946 г. в пригороде Кульджи Баяндае было создано военное училище с годичным курсом подготовки командиров среднего и старшего звена – от батальона до полка, где за основу была принята советская программа военного обучения. Однако в формировании штатов армии Восточного Туркестана были и свои национальные особенности.

Из рассказа Никифора Студенкова: «Штаты четырех пехотных дивизий армии ВТР были организованы не по советскому, а по китайскому образцу. Дивизия состояла из трех полков, полк – из трех батальонов. Организационно в дивизию входили: кавалерийский эскадрон, артиллерийский дивизион, батарея противотанковой обороны, саперный батальон, рота связи, обозный батальон, рота особого назначения и санитарный отряд. Общая численность дивизии была установлена в 6 тыс. человек. Вооружение: винтовок – 3 тыс., тяжелых пулеметов – 54, ручных пулеметов – 252, гранатометов – 243, минометов – 18, противотанковых орудий – 4 и полковых орудий – 12. Кроме того, советское руководство посоветовало нам иметь дополнительно две двухполковые кавалерийских бригады, одной потом командовал Фаттей Пескин, батальоны – саперный, связи, обозный и особого назначения. Был, конечно, и полевой госпиталь. Всего под ружьем было около 30 тыс. человек. Это не считая подразделений Красной армии, войск НКВД-НКГБ и пограничной охраны.

А оружие у нас было практически полностью немецкое. У солдат – шмайсеры МР-38 и МР-40[132]132
  Немецкие пистолеты-пулеметы системы Генриха Фольмера, ошибочно приписываемые конструктору Гуго Шмайсеру.


[Закрыть], у офицеров – вальтеры и парабеллумы. Этого трофейного добра нам из советских арсеналов привезли тогда богато! Мы, конечно, знали, что те же советские ППШ[133]133
  Советский пистолет-пулемет системы Георгия Шпагина.


[Закрыть] не в пример лучше немецких “машин-пистоле”, но такая была установка: ни одной единицы советского оружия в военных частях армии ВТР. Впрочем, это условие порой не выполнялось, и у некоторых из нас были-таки советские пистолеты и автоматы. Я, например, предпочитал ППД»[134]134
  Советский пистолет-пулемет системы Василия Дегтярева.


[Закрыть].

По официальной советской информации, в армии Восточного Туркестана в начале 1946 г. числилось около 30 тыс. бойцов и офицеров, вооруженных 25 тыс. винтовок, 400 пулеметами, 20 орудиями, 70 минометами, тремя танками и четырьмя самолетами[135]135
  Два средних бомбардировщика СБ и два истребителя Як были захвачены повстанцами на аэродроме в Кульдже.


[Закрыть]. В зарубежных же источниках по истории Синьцзяна приводится различная численность НА ВТР. Американский политолог Оуэн Латтимор, например, называл 40 тыс. человек, а бывший гоминьдановский генерал Сун Силянь, в 1946–1948 гг. командовавший гарнизоном Урумчи, – более чем 69 тыс.

Это были весьма боеспособные Вооруженные силы: обученные специалистами Красной армии, оснащенные современным оружием и обмундированные за счет Советского Союза, обстрелянные в боестолкновениях и воодушевленные высокими идеями национального освобождения. Подразделения армии восставших округов представляли собой грозную силу, способную не только справиться с провинциальным воинством, но и успешно сражаться против регулярных гоминьдановских войск. Освобождая один город Восточного Туркестана за другим, Национальная армия рвалась вперед – к столице Синьцзяна Урумчи.

Можно также отметить, что сколько-нибудь серьезное сопротивление армии Восточного Туркестана смогли оказать лишь те военные части провинции, где в конце 30-х годов работали советские инструкторы из группы Ади Маликова. В этих подразделениях и организация боевых действий, и дисциплина личного состава были значительно выше, нежели у переброшенных из Центрального и Южного Китая республиканских частей. Однако новейшая военная тактика, привнесенная в середине 40-х годов советскими командирами, прошедшими Великую Отечественную войну, оказалась выше знаний гоминьдановских офицеров.