Текст книги "Ядерная шамбала. Тайны атомного противостояния"

Вперед, к вольфраму Ташкургана!

Зунун Тайпов вспоминал: «наш штаб разработал план операций по освобождению Синьцзяна. Было решено взять под контроль основные дороги от Урумчи к Илийскому, Алтайскому и Тарбагатайскому округам. Главная из них, по которой могли пройти автомашины, вела из Урумчи через Манас к Шихо, отсюда одна ветка шла к городу Дурбульджину, находящемуся примерно в 55 км от центра Тарбагатайского округа – города Чугучака; из Дурбульджина через Кобуксар (здесь горный перевал) и Бурчум (на берегу Черного Иртыша) можно попасть в Шарасуме[153]153
  Шара-Сумэ или Алтай.


[Закрыть], административный центр Алтайского округа; вторая ветка от Шихо через Цзиньхо и Такианцзы приводит к перевалу Талки, а далее – в Кульджу. Другие дороги здесь малодоступны, труднопроходимы».

Национально-освободительное движение, активно начавшееся осенью 1944 г. в Джунгарии и развивавшееся в сторону столицы провинции, в Кашгарии особой поддержки не получило. Население юга в большинстве своем не пошли за северянами, исключение составили лишь жители Ташкурганского уезда Кашгарского округа. Именно сюда были брошены основные силы советских специалистов партизанской войны, на территорию уезда направлены обученные повстанческие группы, сформированные из местных уроженцев и прикомандированных жителей приграничных районов Киргизии и Узбекистана. Перед командирами групп и отрядов была поставлена задача: любой ценой захватить территории Кашгарского округа, где уже разведаны и подтверждены запасы стратегических ископаемых, в том числе урана, вольфрама, молибдена и золота.

Одним из специалистов НКВД по организации партизанских отрядов в местных горах был этнический узбек Нурхаджи Хамзабаев, с 1934 г. работавший в городском управлении полиции Кашгара. В августе 1944-го он в составе повстанческого отряда Гуламхана-тюре вошел на территорию Кашгарии из СССР и продвигался в направлении Яркенда, Каргалыка и Хотана.

Ташкурган нужно было захватить заново. После того, как Исхакбек Мунинов, организовавший восстание в уездном центре, передислоцировался со своим отрядом в Кульджу, власть здесь вернулась к Гоминьдану. А правительство Китайской Республики имело свои виды на эту территорию. К концу 1944 г. в Ташкургане все основные городские чиновники, включая судью, начальника полиции, главу таможни и директора почтового офиса, были назначены непосредственно из Чунцина, минуя провинциальную администрацию в Урумчи.

В феврале 1945-го борьбу местного населения против гоминьдановской администрации возглавил экс-губернатор Кашгарского округа 75-летний Абдукерим-хан Максум. В Ташкургане при его участии был организован повстанческий отряд под руководством бывшего заместителя начальника уезда Карваншаха. Подпольные группы были созданы в Артуше, Марал-Баши, Меркете, Яркенде, Файзабаде, Каргалыке и Янги-Гиссаре. Эти группы занимались печатанием и распространением листовок с освещением событий на советско-германском фронте и подготовкой восстания в уездах Кашгарского округа. Однако в начале июля Абдукерим-хан по приказу местных военных властей был арестован и посажен под домашний надзор в Кашгаре.

5 июля Министерство обороны ВТР сформировало кавалерийский отряд во главе с командиром Сопахуном Собировым[154]154
  В конце апреля 1945 г. он, будучи командиром батальона правительственных войск, перешел на сторону восставших и получил чин полковника армии ВТР. В источниках встречается – Сопиев.


[Закрыть] и комиссаром Абдукеримом Аббасовым для ведения боевых действий на территории Аксуйского округа[155]155
  Аксу – город в Синьцзяне, в 408 км на северо-восток от Яркенда. Важный стратегический перекресток дорог из внутреннего Китая и из восточной части страны. Свинцовые, медные и серные рудники, добыча угля.


[Закрыть]. Контроль за действиями отряда осуществлял полковник НКГБ СССР Иван Иванов.

18 июля отряд полковника Собирова выступил из Кульджи через Текес по направлению к Аксу. Перевалив хребты Танритаг (Тянь-Шань), 2–3 августа кавалеристы закрепились в местности Киянтаг в уезде Бай (Байчэн). 8 августа 1945 г. после четырехчасового ожесточенного боя городок Бай сдался отряду НА ВТР. В тот же день здесь было создано уездное национальное правительство.

В первой декаде августа командир 5-го кавалерийского полка армии Гоминьдана Чжао Ханьчи, оборонявший город Аксу, предпринял ряд контрмер. Он с помощью хорошо вооруженного подразделения организовал охрану перевала Музарт, одновременно усилив оборону Аксу за счет переброски из уезда Уч-Турфан крупного погранотряда. Вспомогательный полк, состоявший из местных солдат и офицеров, был разоружен и расформирован, а к обороне города привлечены жители призывных возрастов, преимущественно этнические ханьцы, а также служащие жандармерии и полиции.

Эти действия на некоторое время приостановили наступление отряда Сопахуна Собирова на Аксу и Кучар, все имеющиеся в регионе войска Национальной армии ВТР были использованы для наступления на перевал Музарт, открывавший путь в Илийскую долину. Бои за перевал начались 15 августа и шли несколько дней. Поскольку все силы повстанцев были сосредоточены у Музарта, китайские войска ударом со стороны Кучара выбили подразделения НА ВТР из уезда Бай. Получив известие о поражении, Собиров и Аббасов решили любой ценой овладеть перевалом, чтобы обеспечить продвижение подмоги из Кульджи. 19 августа 1945 г. перевал был взят, кавалеристы НА ВТР захватили в плен более ста гоминьдановских солдат, 170 винтовок, 18 пулеметов, пять пушек, 210 лошадей. Прямая дорога на Кульджу была открыта.

15 августа вновь вспыхнуло восстание против китайской администрации в Ташкурганском уезде, во главе которого встал Карваншах, получивший военную и материальную помощь из Советского Союза. Его партизанский отряд, в который вошли местные уйгуры, таджики и киргизы, бежавшие из Синьцзяна от гонений ханьцев, был сформирован и обучен на территории СССР и в июне 1945 г. переправлен на территорию Ташкургана. Помощь повстанцам оказали подразделения Национальной армии ВТР. Кроме того, в этот район были дополнительно заброшены несколько советских военных специалистов для формирования повстанческих отрядов из местного населения.

К 19 августа партизаны под руководством Карваншаха полностью захватили территорию Ташкурганского уезда. В боях были уничтожены десятки китайских солдат, в руки повстанцев попали 227 винтовок, несколько тяжелых пулеметов, три легких пулемета, 120 ящиков боеприпасов.

19-25 августа 1945 г. Сопахун Собиров реорганизовал свой отряд в регулярный эскадрон НА ВТР: были созданы три кавалерийские роты и одна пулеметная. 7 сентября кавалеристы захватили старую и окружили новую часть города Аксу. 11 сентября к ним присоединились две кавалерийские роты во главе с советским офицером Мирзигулом Насыровым и сыном Президента ВТР Арсланханом Шакировым, прошедшие перевалом Таламат и освободившие уезд Бай. Однако 12–14 сентября в результате успешного контрнаступления гоминьдановского гарнизона, оборонявшего Аксу, бойцы НА ВТР были отбиты с большим уроном и отошли. 22 сентября 1945 г. подразделения Национальной армии ВТР, усиленные двумя кавалерийскими монгольскими ротами и группой военных советников Красной армии, вторично освободили старую часть города Аксу.

Для развития военных действий Главный штаб Национальной армии ВТР создал штаб Южного фронта во главе с Исхакбеком Муниновым в уезде Монгол-курэ. Ему было придано мощное соединение, куда вошли 1-я кавалерийская бригада в уезде Курэ, 2-я кавбригада в уезде Кенес, 1-й кавполк в районе перевала Музарт, 3-й кавполк в местности Шоти и размещенный в Курэ 21-й кавполк. Однако дальнейшее сопротивление гоминьдановцев здесь оказалось достаточно серьезным: только по истечении года с начала выступления местными повстанцами и подразделениями НА ВТР были окончательно заняты уезды Каргалык, Поскам и Ташкурган, а также ряд местностей вблизи Кашгара, Янги-Гиссара и Яркенда.

Тем не менее, полностью территорию Кашгарии войскам ВТР захватить не удалось. Мало того, Гоминьдановская армия стремилась блокировать и возможность получения помощи повстанцами с юга. Как сообщал в Нью-Дели 23 августа 1945 г. английский генконсул в Кашгаре Гордон Энтони Этерингтон-Смит, к тому времени по крайней мере три армейских подразделения Китайской армии были размещены в деревушке Мисгар на горном перевале по пути из Китайского Туркестана через Кашмир в Британскую Индию.

А китайцы бежали в СССР

Военные действия на Центральном фронте проходили более успешно. В начале июля 1945 г. командующий НА ВТР Иван Полинов приказал командирам 3-го Кенсайского кавалерийского полка Фаттею Лескину и монгольского кавбатальона Эрде Миниеву начать боевые действия в Тарбагатайском округе с целью освобождения от гоминьдановской власти Чугучака. 25 июля Кенсайский полк, монгольские кавалеристы и местные повстанцы совместными усилиями окружили и уничтожили гоминьдановский отряд, выступивший навстречу им из уезда Дурбульджин. 28 июля подразделения Национальной армии взяли Дурбульджин, лишив китайский военные силы в Чугучаке любой возможности подмоги.

В начале августа на имя маршала Лаврентия Берии поступила докладная записка с сообщением «О взятии повстанцами 29 июля 1945 г. г. Дурбульджина в Синьцзяне». Подписал ее начальник Главного управления пограничных войск НКВД СССР генерал Николай Стаханов. За этой же подписью записка была передана и лично Сталину. Отчет начальству не главного военного советника в Восточном Туркестане Владимира Егнарова, а его коллеги-пограничника может свидетельствовать о факте непосредственного участия войск ГУПВ НКВД в операции против Гоминьдановской армии на территории Синьцзяна.

29 июля передовые части НА ВТР подошли к пригороду Чугучака. И здесь губернатор Тарбагатайского округа Пин Жун сделал очень интересный ход: он обратился за помощью к советскому вице-консулу и резиденту НКГБ в Чугучаке X. Зайнуллину. После коротких переговоров сотрудники консульства, собрав у гоминьдановских военнослужащих оружие, открыли для них границу СССР, находившуюся всего в нескольких километрах. К вечеру 29 июля около 1 400 китайских офицеров, солдат и мирных жителей уже прибыли в село Бахты Семипалатинской области Казахской ССР. На следующий день части Национальной армии ВТР беспрепятственно заняли Чугучак.

Тех китайцев, кто не решился покинуть свое жилье, ждала неминуемая смерть от рук повстанцев. Несмотря на попытки руководства «трех революционных округов» остановить резню ханьского населения, этническая чистка шла повсеместно. Как отмечал британский парламентарий и писатель Годфри Лиас, «избиение китайцев началось в Кульдже 3 июля 1945 г…за пять недель до подписания китайско-советского соглашения. За несколько дней во всем треугольнике Кульджа – Тарбагатай – Манас не осталось в живых ни одного китайца. Каждый ненавистный ханец – солдат или мирный житель, фермер или чиновник, торговец или ремесленник, мужчина, женщина или ребенок – стал объектом резни и мало кто сумел спастись».

По утверждению Петра Шейкина, за все шесть лет существования свободного Восточного Туркестана его жители не слышали ни одного китайского слова. Единственным этническим ханьцем в армии ВТР был офицер Отдела разведки по имени Юрка[156]156
  Настоящее имя выяснить не удалось.


[Закрыть]. До создания ВТР он работал в управлении гоминьдановской полиции Кульджи. Как позже выяснилось, китаец Юрка был агентом советских спецслужб, заброшенным в Синьцзян еще до Второй мировой войны.

Позже бывший полковник Национальной армии ВТР и генерал-майор НОАК Маргуб Исхаков признавался: «надо сказать, что в ходе боевых действий страдало мирное китайское население (думаю, ясны причины этого явления). У нас был издан специальный приказ по этому поводу. Все мирное население получало справки, развернута разъяснительная работа в том, что революция направлена против реакционных правителей, а не против китайского народа. Правда, часть китайцев вела разведывательную работу в пользу гоминдановцев, были случаи убийства наших бойцов».

Однако по утверждению К. Хожамберди, «ни один военный или другой представитель этнических китайцев, вопреки законам военного времени, не был лишен жизни без решения судебных властей» ВТР. В качестве примера уйгурский историк привел факт вынесения Военным трибуналом Республики в начале января 1945 г. смертного приговора командиру партизанского отряда в Монгол-курэ Илийского округа Лапусану за то, что тот казнил попавшего в плен начальника местной жандармерии. Решение суда не смог отменить даже Президент ВТР…

Всего в сражениях за уезды Чагантогай, Толы, Дурбульджин и город Чугучак только личного состава войск Китайской Республики было уничтожено более двух полков. Впрочем, на самом деле часть ханьцев могла и не погибнуть в ходе боевых действий или этнической резни. Кто-то был отправлен в распоряжение администрации треста № 5 концессии «Синьцзянолово»[157]157
  В 1940–1943 гг. – трест № 5 Наркомцветмета СССР (Управления по геологическому изучению Синьцзяна, концессия «Синьцзянолово»), в 1946–1950 – Всесоюзный трест № 5 (концессия «Синьцзянолово») Главного управления промышленности новых редких металлов Наркомцветмета СССР (1946), Минцветмета СССР (1946–1948), Главного управления вольфрамовой и молибденовой промышленности и промышленности редких металлов Минметаллургпрома СССР (1948–1950). Предприятие занималось добычей стратегических полезных ископаемых на территории Восточного Туркестана и их транспортировкой в СССР.


[Закрыть] и попал на работу в рудники.

Но для родственников этих людей они все равно остались погибшими или пропавшими без вести.

Из воспоминаний бывшего офицера НА ВТР Рауфа Бекбасова: «Вскоре в Чугучаке началось формирование новых частей Национальной армии. Мой отец Зариф Бекбасов тогда был директором электростанции и являлся председателем татарского общества Чугучакского региона. Он создал специальную комиссию из уважаемых людей, которая начала заниматься формированием особой мотороты. В течение месяца с нами проводили напряженную боевую подготовку.

Торжественные проводы новых частей прошли на главной площади города. Площадь была заполнена народом, родители и близкие попрощались со своими сыновьями, пожелали им возвратиться живыми. Саитгали-хазрат прочел соответствующую мусульманскую молитву и благословил нас. К его словам присоединились все присутствующие. Затем русских солдат благословил православный поп и окропил их святой водой. Одетые в новую форму, вооруженные, мы рядами покинули город под прощальные возгласы населения. Впереди ожидал нас грозный враг». 10 августа 1945 г. Главный штаб НА ВТР сформировал отдельную кавалерийскую бригаду из 3-го Кенсайского полка, 4-го Дурбульджинского конного полка и тарбагатайских повстанцев. Комбригом был назначен Фаттей Пескин.

Как поменять баранов на оружие

Интересно, что в предисловии к книге бывшего министра обороны ВТР Зунуна Таипова «В борьбе за свободу», вышедшей в 1974 г. в Москве, известный советский специалист по Китаю Турсун Рахимов отмечал, что «за короткий срок Национальная армия была хорошо оснащена военной техникой, захваченной главным образом у гоминьдановских войск». При этом ученый не пояснил, а откуда еще могли поступать техника и вооружение для армии Туркестана. Причем в объемах, достаточных для создания полноценных Вооруженных сил Республики.

Чтобы хоть как-то завуалировать в глазах мировой общественности активное участие Кремля в национально-освободительном движении народов Синьцзяна, формально все мероприятия правительства СССР, направленные на оказание помощи повстанцам, предпринимались в ответ на просьбу Президента ВТР Алихана Шакирходжаева «о поддержке Советским Союзом народов Восточного Туркестана», которую он изложил в своем письме, направленном советскому правительству в мае 1945 г.

При этом вся помощь Москвы Кульдже оказывалась якобы на коммерческой основе, поскольку СССР весьма нуждался в продуктах питания. Забавная логика. Вроде как бесплатно поставлять оружие сепаратистам – аморально, а за какие-то деньги – в самый раз. Однако так ли это было здесь на самом деле?

Из воспоминаний бывшего полковника НА ВТР Ашира Вахиди: «30-тысячная Национальная армия Восточно-Туркестанской Республики обильно снабжалась оружием. Но по строго определенной таксе: за винтовку брали пять баранов, за сотню патронов – четырех, за пулемет – двадцать пять…». И Александр Понькин в своих мемуарах утверждал, что в начале восстания «оружие выменивалось на границе у Советов на овец, причем за одну винтовку отдавали пять, за сотню патронов – четыре, а за пулемет – двадцать пять голов».

Возможно, такова была версия для обывателя. Но вряд ли в действительности сотрудники Службы вещевого снабжения и Управления тыла Советской армии тщательно высчитывали патроны сотнями, а баранов – головами. Если учесть активность боевых действий армии ВТР[158]158
  Стандартный боезапас солдат армии ВТР, по данным П. Шейкина, составлял 200 патронов на человека.


[Закрыть], где стрелковые боеприпасы расходовались порой сотнями тысяч штук, то к концу войны в Джунгарии вообще не должно было остаться мелкого рогатого скота. Плюс оплата поставок винтовок и автоматов, пистолетов и пулеметов, минометов и артиллерийских орудий, бронированной и авиатехники, боеприпасов и горюче-смазочных материалов, медикаментов и радиостанций, обмундирования и автотранспорта…

Мало того, что официальная процедура военных поставок и оплата за них – довольно серьезный объем работы, в которой нужно задействовать не одну сотню офицеров и старшин тыловых служб, так под угрозу был бы поставлен даже минимальный уровень секретности операции «Второй Дом». А если учесть, что оружие и боеприпасы к тому же поставлялись не советского производства, а трофейные германские и японские… Слишком много людей было бы посвящено в механизм снабжения оружием антиправительственного повстанческого движения на территории соседнего государства. Только один этот факт мог полностью демаскировать участие СССР в «революции трех округов» и не остался бы незамеченным иностранными наблюдателями. Но, как мы знаем, такой утечки информации не произошло.

Конечно, бескорыстной помощь Кремля повстанцам Восточного Туркестана назвать нельзя. Но расчет между Москвой и Кульджой велся другими ценностями. В основном, добытыми на территории Северо-Западного Китая стратегическими полезными ископаемыми. А дебет и кредит здесь сводили уже компетентные специалисты, работавшие на Атомный проект Кремля. Хотя, несомненно, и от мяса в Союзе не отказывались. Самый крупный в стране Семипалатинский мясокомбинат[159]159
  Его первая очередь была сдана в эксплуатацию в октябре 1934 г., в 1937–1938 – запущены колбасный и консервный заводы. В 1944 г. предприятие было награждено орденом Трудового Красного Знамени.


[Закрыть], например, снабжал консервами практически всю Советскую армию.

Однако тушенку здесь производили в основном свино-говяжью. И, по свидетельству современников, этому предприятию в годы войны зачастую не хватало сырья, поскольку в час здесь забивалось по тысяче голов скота при суточной мощности 800 т мяса. Для загрузки оборудования сельхозживотных на убой приходилось собирать не только по окрестным областям Казахской ССР, но и доставлять из Монголии и соседних регионов России.

В частности, из МНР через посредство контор «Скотоимпорта» в Улан-Баторе и Бийске скот гнали по Кобдинскому тракту – древнему караванному пути, связывающему Центрально-Азиатские регионы Монголии и Китая с Прииртышьем и далее на запад и юг со всем миром. С монгольской стороны тракт через перевал Улан-Даба выходил на советскую территорию и шел в долину р. Бухтарма. В итоге скот поступал на Семипалатинский мясокомбинат. Отары овец по 2 тыс. голов шли с интервалом 6-10 км. На всем пути через каждые 20 км были сооружены стоянки, состоящие из хороших рубленых домов и загонов для скота.

Одновременно скот в Семипалатинск гнали и из сибирских регионов России. Одним из таких гуртоправов была уроженка Алтайского края Людмила Краскова. Позже она вспоминала, что когда училась в 7-м классе (1944–1945 гг.) ребятишки, помогая взрослым, гоняли скот со станции Поспелиха Алтайского края в Семипалатинск на мясокомбинат. Гоняли по тысяче голов овец и по 200 голов КРС. Сильно уставали. Ночевали прямо в поле. За добросовестный труд Краскова удостоена медали.

Возможно, баранов из Илийского округа Синьцзяна проще было доставлять на Алма-Атинский мясокомбинат, вступивший в строй в 1942-м? Но в истории и этого предприятия не зафиксированы факты поставок МРС из Китая… Тогда куда направлялись многомиллионные восточно-туркестанские овечьи отары?

При этом нужно отметить, что не только Алихан Шакирходжаев, как официальный лидер ВТР, мог обратиться за помощью к советским властям. В необходимых случаях поддержка продовольствием, горючим, вооружением и боеприпасами оказывалась в ответ на просьбы администрации округов. Как в таком случае бухгалтериям и финансовым частям производить взаимозачет поставленных товарно-материальных ценностей? Кроме того, с момента начала восстания отряды повстанцев, а затем целые подразделения Национальной армии ВТР нередко переходили на территорию Советского Союза, в частности, в сопредельные области Казахстана. Такие отходы за пределы Синьцзяна предпринимались не только под давлением правительственных войск, но и для отдыха, лечения и перегруппировки сил.

По данным Валерия Бармина, явление это было настолько массовое, что для работы с откочевщиками, как по старинке назывались эти отряды в советских партийных и государственных документах, ЦК КП (б) Казахстана создал даже специальную бригаду. В нее входили «агитаторы-беседчики, медицинские и ветеринарные работники, артисты, киномеханики». В отчете этой бригады о работе с откочевщиками в Зайсанском районе Восточно-Казахстанской области ее руководитель ответорганизатор ЦК КП (б) Казахстана Абдуали Карагулов сообщал 24 мая 1945 г.: «Концертной группой бригады дано 12 концертов, на коих присутствовало 2 850 человек. Кроме того, дали 5 концертов по сокращенной программе для узкого круга – батырам и бойцам повстанческого отряда, авторитетам откочевщиков, семье известного деятеля казахов Ширинхана и его брата Закихана… Открытие каждого концерта сопровождалось вступительной речью руководителя бригады».

Далее А. Карагулов сообщал, что «в Зайсанском районе откочевщики дали ряд крупных ценных подарков. Например, Курмангали-батыр от имени батыров повстанческого отряда во главе с Аринбай-батыром преподнес в подарок 250 м мануфактуры, 2 ящика конфет, 2 ящика спирта и 2 ящика папирос “Казбек”. Брат Ширинхана Закихан подарил белую жамбу[160]160
  Слиток серебра весом около 3 кг.


[Закрыть], белый халат, белую лошадь и белоголового верблюда. Были и другие подарки скотом, бархатным халатом с золотыми нашивками. Отказаться от получения этих подарков бригада никак не могла, ибо это явилось бы оскорблением и грубым нарушением народных обычаев казахов. Поэтому мы их условно приняли и тут же полностью внесли в фонд Народно-освободительной армии казахов-повстанцев Зимунайского[161]161
  Зимунай (Жеменей или Джеменей) – уездный центр Алтайского округа Синьцзяна.


[Закрыть] района».

Одновременно с доброжелательным приемом подразделений повстанческой армии советские пограничники и органы госбезопасности пресекали попытки проникновения на территорию СССР и закрепления здесь функционеров спецслужб Гоминьдана. В феврале 1946 г. сотрудниками госбезопасности Казахской ССР была обезврежена группа агентов гоминьдановской разведки, действовавшая как на территории Алма-Атинской области, так и в соседней Киргизии. В ходе следствия выяснилось, что руководители группы – бывшие жители Илийского округа Синьцзяна Орха и Ноха Базыбековы – еще в 1939-м были завербованы сотрудниками спецслужбы Китайской Республики, не раз переходили на советскую территорию, изучая режим работы пограничной службы и дислокацию войск, воровали скот и перегоняли его для продажи в Синьцзян. Большая же часть подчиненных им агентов перебралась в Казахстан и Киргизию во время «революции трех округов» под видом беженцев из охваченного восстанием региона.

В течение нескольких лет им удавалось работать беспрепятственно, выполняя, как указано в источнике, «задания гоминьдановской разведки по сбору в Советском Союзе сведений о состоянии охраны границы, численности войск, вооружения, состоянии экономики населения». Кроме того, им поручалось «выявлять людей, готовящихся и уходящих нелегально из СССР в Синьцзян, а также перебежчиков из Китая и склонять их к возвращению в Китай».

А по данным архива КГБ по Киргизской ССР, только в 1946 г. местные чекисты выявили 15 китайских агентов, кроме того, народными судами республики были приговорены к различным срокам заключения 11 нарушителей государственной границы со стороны Синьцзяна.