Текст книги "Притяжение судьбы"

И хотя впоследствии я ещё не раз буду пытаться спорить со своей психологией и пытаться найти отступление, но на этом этапе уже было совершенно очевидно моё отношение к этой женщине. А она же вполне решительно и довольно быстро пошла на значительное сокращение дистанции, проявив этот жест. Казалось бы, мы были далеко друг от друга и совсем чужими… А теперь это уже не просто приятное общение и переглядывания на занятии с субъективным восприятием, а уже что-то дружеское, абсолютно конкретный её шаг ко мне. Когда я видела, как она целует некоторых знакомых ей девочек, я предполагала, что они общаются уже не один год… И я никак не ожидала этого сейчас в свой адрес… Оттого эмоции были ещё сильнее. «Неужели для этого нужно очень много времени?» – подумают некоторые… Вполне возможно, что для многих это обычный повседневный момент среди знакомых людей, но я человек довольно сдержанный в открытии личного пространства, я далека от кинестетики и не стремлюсь к физическому сопровождению общения. А также я была убеждена, что особенность нашего знакомства в условиях «преподаватель – группа» не подразумевает выхода за определенные рамки, а потому подобное проявление, казалось, имело особый смысл.

Зайдя в раздевалку, я не знала, как справиться со своими эмоциями, да и не хотела с ними справляться. Мне хотелось рассказать всем о своём счастье. Я поспешила уехать из школы и встретиться с подругами.

– Она меня поцеловала!

Катрин:

– Ого! Прям поцеловала или в щеку, как друзья?

– Ну, в щёку, конечно!

– У меня весь сон прошел (смеется).

Каждое моё занятие было насыщено эмоциями, интересными и важными для меня деталями, на которых я заостряла внимание и до мелочей описывала девочкам. Каждую неделю мы переживали вместе целые истории, но этот поворот был особенно исполнен красок.

Мы с Катрин снова рассуждали о мотивах этих знаков Софи и моих оправданиях ситуации:

– Мне кажется, она просто легкая, общительная и не брезгует личным пространством!

– Слушай, я, конечно, не исключаю того, что какие-то вещи ты воспринимаешь неадекватно и придаешь им большей значимости, чем есть на самом деле… Но факт того, что она относится к тебе с большим интересом, отрицать глупо! Некоторые моменты, которые ты рассказывала, никак нельзя списать на общительность.

И только я пыталась убедить себя в обычности нашего общения, как все вокруг меня убеждали в обратном.

⁂

На следующий день

Вики: Ты как? Счастью нет предела?

Тут я задумалась о том, что дикого счастья у меня уже почему-то нет… Всё случилось, и ничего особенного… В таких историях очень сложно оставаться в эмоциональной стабильности, поскольку погружение в них идёт против собственного разума, и когда он прорывается сквозь забвение, иллюзии начинают развеиваться. Но тут же я вспомнила, что настроена иметь только приятные эмоции. И я ответила Вики:

– Я очень счастливая и довольная, да!

И с этого момента я действительно стала счастливая, потому что со мной произошло то, чего я хотела, и я должна жить в этой радости, а не искать острые углы, чтобы разбить её. Придет время – и жизнь разобьет всё сама. Нужно уметь управлять своим настроением.

– А ещё вчера у меня был такой промах…

– Какой?

Только отойдя от впечатлений, прокручивая сто раз подряд в голове тот момент, я вдруг поняла один нюанс – когда я не дошла до зала с полотнами и развернулась обратно, чтобы пройти ещё раз мимо зала Софи, она уже была возле него… А значит, пока она шла по длинному коридору школы, она видела как я завернула за колонну и сразу вернулась обратно… Я ведь не могла знать, что она уже идет. Поняла ли она, что я вернулась, чтобы встретить её?..

VII

А вместе с Вики мы переписывались с её начальником. Он из Италии. Она терялась, а я придумывала, что ему написать. Общение прыгало от флирта до официоза, переходя опять на шутки… Она спрашивала: что отвечать?

– Скажи, ты до чего с ним договориться хочешь? Играешь с огнём.

– Не знаю, хочу пообщаться.

– Тебе надо понять, к какому развитию событий ты готова, и исходя из этого строить диалог.

Это была ещё одна типичная черта всех наших историй – мы не знали, чего хотели и ждали от этого. Соответственно, мы не знали, как действовать, и полагались на сценарий второй стороны. Наверное, в этом и есть основа таких эмоций, – ты поддаешься течению и инициативе своего объекта воздыхания. Нас привлекала загадка – что же будет дальше. В моем случае загадки было больше, потому как с этим мужчиной южных кровей в целом всё было довольно прозрачно.

Когда мы не знаем, чего хотим, мы не понимаем, получаем ли мы это. Мы не знаем, что должно нас радовать. Человек привык радоваться результату и очень редко наслаждается процессом, а ведь зачастую это гораздо интереснее и приятнее. Да и сам результат приносит совершенно разные эмоции и удовлетворение, в зависимости от предшествующего ему процесса. Ценность его оказывается другой.

Мы с Вики ощущали нечто одинаковое.

Вики: Я чувствую неудовлетворенность. Не понимаю, с чем это связано. Вроде о таком, что сейчас происходит, я и мечтать не могла две недели назад. Странно всё.

В этом же присутствует и проблема упущенных моментов, которые мы недооцениваем, программируя ситуацию на будущее. Как часто мы портим ощущения своими ожиданиями и тем, что пытаемся подгонять события, торопить время. Нам слишком быстро становится мало того, что мы имеем. Мы слишком рано начинаем задумываться о том, что дальше, а ещё хуже – мы начинаем продумывать и прописывать дальнейшее развитие событий, исходя из своего настроения и субъективного видения ситуации, зачастую настраивая себя на негативные прогнозы. Если мы не видим идеального для нас развития или понимаем, что ситуация нам не подвластна, мы тут же проецируем негатив на то, что происходит в данный момент. Вообще, мне кажется, это чисто женская черта – жить в каком-то своём сознании. У одной всё хорошо, но она уже прописала себе трагичный сценарий со всеми путями развития и выводами из ещё не произошедших событий, у другой – ситуация, явно требующая срочных изменений, но она в своей сказке, в которой всё прекрасно. Третья надеется, что всё изменится, произойдет чудо, и этими грезами она готова жить и терпеть всё долгие годы. И ни одна не замечает и не хочет прочувствовать то, что реально происходит с ней в данный момент. И ведь если и нужно продумывать ситуацию, то до того, как погрузиться в неё, но жить в ней и строить ожидания – самое бестолковое, что можно делать.

В наших историях мы выбрали для себя интригу и загадку, но не умели ими наслаждаться. На любом пути важно получать удовольствие от того, что происходит. И если вам подали блюдо вашей мечты, не нужно пихать его в себя, жадно глотая и переставая чувствовать вкус. Ведь даже самым божественным напитком можно захлебнуться.

Когда я прокручивала вновь все ситуации, мне приходили какие-то открытия в себе. Всё это простые истины, но зачастую именно понять простую истину и осознать её в себе оказывается самым сложным и необходимым. Люди так привыкли к штамповым правилам и понятиям, бездумно озвучиваемым на каждом углу, что никто уже в них не вдумывается, а тем временем самое важное – глубоко прочувствовать их и применить.

Религиозные посты несут в себе гораздо больший смысл, чем многие привыкли считать. Ведь ограничения и ожидание позволяют чувствовать вкус, будь то еды или жизни, а в данном случае это является проекцией – остановиться от жадного захлеба удовольствий, которые перестают быть ими, теряя свою ценность. А ведь счастье – это только состояние души. Его достижению зачастую способствуют удовольствия и материальные составляющие, но всё это только катализаторы, которые также могут сыграть и обратную роль. Главный источник счастья – это то, что внутри тебя.

Я понимала всю прелесть истории с Софи – что держало меня на пике эмоций вот уже три месяца. Она не давала мне захлебнуться.

Я написала Вики:

– Не торопись ничего развивать. Иначе это очень быстро дойдет до того, что не нужно, или станет неинтересно. Ты же девушка – ты должна быть загадкой, а не о

– Как ты правильно всё говоришь…

– Я, наверное, научилась этому у Софи. Точнее, сейчас я немного передаю её образ.

– Надо самосовершенствоваться.

– Я думаю, все эти ситуации нам даются именно для этого.

Тогда мне пришло ещё одно осознание и понимание моего притяжения к Софи. Она меня многому учила, открывала во мне что-то новое. Я смотрела на неё как на эталон женственности и жизненной красоты. Меня вдохновлял её образ, её внешность, её легкость, которая была во всем. Я находила новые грани в себе, наполнялась энергией, доставала из глубин свою женственность. Я всегда любила женскую красоту, но ни к кому никогда я не проникалась так особенно. Софи дышит грудью и излучает особенную ауру. В ней есть это искусство быть женщиной. Она была интересна мне, возможно, как что-то непознанное в себе, еще не достигнутое – женское совершенство. В этом была и признанная мной доля сексуального желания к ней. Мне вряд ли хотелось испытать секс с женщиной, ведь меня никогда это не интересовало, но мне открывались новые измерения.

⁂

Из-за приезда племянницы я не была всего на паре занятий, но уже во вторник у меня было ощущение, что я не видела Софи целую неделю и время тянется бесконечно.

В среду я пошла на занятия.

Когда я неправильно легла в растяжке боковых мышц, Софи поправила, переместив мне ноги и сказав, что лопатку нужно положить на пол. Поправляя меня, она положила руку мне на грудь. Это было довольно неожиданно… Возможно, она не придавала этому значения, но все эти жесты рождали во мне вопросы и сомнения. Дальше она со словами: «Тут тянется весь этот бок», – погладила меня рукой, улыбнулась и пошла поправлять других.

Когда занятие закончилось, она проходила мимо меня и снова смотрела довольно странно… Я думала, поцелует ли она меня снова на прощание… Но момента не было, я отошла взять вещи, а она пошла к выходу. Когда мы снова оказались рядом, я видела, как они попрощались с девочкой, и это дало мне внезапную решимость – я потянулась к ней сама и поцеловала. Она, кажется, не ожидала, но в последний момент потянулась в ответ. Во влюблённом восприятии часто всё искажено и слишком уж сложно – иногда мы радуемся, фантазируя о том, чего нет на самом деле, а иногда переживаем, додумывая лишнее. Тогда меня пыталась атаковать мысль о том, что она не собиралась меня целовать и не ожидала этого.

В холле перед выходом я решила пообщаться со своей знакомой и дождаться, когда выйдет Софи. Она пришла, долго собиралась, надевала плащ, все время оглядывалась в коридор и будто кого-то ждала… Наконец сказала: «Девочки, пока», – и ушла. Я решила выйти за ней. Она шла медленно, как будто немного оглядываясь. Я окрикнула: «Софи?! Ты к метро?» – Она сказала: «Да», – и притормозила, чтобы я догнала. Я пошла рядом, немного залипнув в телефон, читая какие-то сообщения, пришедшие за время занятий. Она молчала. Мне было это странно, потому что обычно она первая начинала говорить. Она казалась грустной и потерянной. Я убрала телефон и начала разговор.

– Ты далеко живешь?

– Я… На Остоженке. Знаешь, где это? На Кропоткинской, рядом с метро.

Когда вам нужна любовь, она обязательно приходит. Когда вам её не хватает, когда вы её ждёте и желаете, когда просите о ней… Но прийти она может совсем не оттуда, откуда вы её ждали, совсем не так, как вы себе это представляли. И вы можете её совершенно не заметить… не понять, что она рядом с вами. И только на каком-то глубоком энергетическом уровне ваше сердце почувствует её… И потянется…

Несколько секунд я молчала, чуть не упустив момент.

– Да, знаю. Я туда часто езжу.

– Да?

– У моего брата там офис. Так что можем вместе как-нибудь поехать.

– А ты с братом работаешь?

– Нет. Я к нему езжу просто. Мне по пути.

– А ты где живешь?

– На Фрунзенской набережной.

– Сегодня без машины?

– С машиной. Я её в конце улицы оставила, потому что здесь штрафы приходят за парковку.

– Не нарушаешь?

– Только скорость…

– Только скорость (повторила она и посмеялась).

Мы дошли до конца улицы, и мне нужно было переходить дорогу к машине. Я попрощалась.

Мы хорошо поговорили, я сделала шаг к возможности её подвезти, но осталось какое-то грустное ощущение… Потому что она была грустная и не такая… Кого-то ждала… И она странно менялась по отношению ко мне. Сначала она проявляла знаки внимания, а теперь отстранилась и вела себя более холодно. Ника стала утверждать, что Софи что-то чувствует и боится. Я не видела в этих предположениях ничего правдоподобного, но Ника считала, что если бы никаких эмоций не было, не было бы перепадов.

⁂

По вторникам я ходила на занятия с полотнами. Софи в эти дни не было, и наша школа казалась мне пустой. Довольно интересное чувство, как одни и те же стены ощущаются совершенно по-разному. Они были холодные. В этот день некого искать глазами и ждать встречи. Я приходила просто заниматься.

⁂

Спала я этой ночью всего два часа – из-за веселой вечеринки накануне и встречи мамы в аэропорту. Весь день я засыпала на работе, не могла ни на чем сосредоточиться и с трудом выдержала до вечера. Моя зависимость от занятий с Софи и моё рвение туда уже достигли той степени, что даже такие обстоятельства не могли стать для меня причиной не поехать на тренировки. Я хотела туда всегда, в любом состоянии.

Софи зашла в зал со словами: «Элечка, привет!» – Я ответила. Я снова завела разговор с ней, рассказав про то, как ходила с племянницей на балет. Мы весело пообщались. А потом я решилась не тянуть и сразу предложить ей поехать вечером домой вместе.

– Поедешь сегодня со мной? Я в твою сторону!

Она слегка опешила, задумалась.

– Ой, так я же сегодня… А, ну ты со мной заканчиваешь…

– Да.

Мне казалось, что она откажется, потому что предложение явно застало её врасплох…

– Ну, поехали…

Она растерянно улыбнулась. Её согласие звучало как подписка на какую-то неизвестную авантюру или что-то новое и непонятное для неё… А может, для неё это тоже был какой-то особенный шаг? Но она согласилась, и я была счастлива, начиная занятия под каким-то особым ощущением. А между тем всё это подкрепил чудесный для меня факт, что на джаз-модерн никто больше не пришел. Она закрыла дверь, и мы начали занятие вдвоем.

Когда я вышла из раздевалки, Софи уже ждала меня. Я сказала, что еле иду и устала, она сказала, что ей тоже тяжело.

– Я вообще удивляюсь, как ты выдерживаешь все свои занятия.

– Я иногда халтурю. Но иногда нет.

Мы сели в машину. Она достала телефон, посмеялась и сказала: «Муж час назад написал, что Камил сел на подоконник и уснул там». Я улыбнулась, сказала, что это мило. Потом обе молчали. Для Софи это снова было довольно странно – обычно она находила, что сказать даже в секундную встречу в коридоре. Я поехала, не торопясь, и искала в голове тему для разговора. Но Софи всё-таки начала первая:

– Ты давно за рулем?

– Семь лет.

– Долго.

– Да. Я очень люблю. Меня папа с детства учил.

– Да, то же самое. Но я люблю куда-то далеко ездить, а по городу – поняла, что не очень. Я боюсь, что не смогу припарковаться, начинаю нервничать.

– Я не могу представить себя без машины. Всегда за рулем. Метро боюсь. Далеко ездить тоже очень люблю, в Европу особенно.

– А я и метро люблю. Мне всё нравится. Я вообще в полной гармонии.

– Да, по тебе видно.

Смеется.

– Вот сестра у меня тоже всегда на машине, летает. Она в папу, он гонщик… А переживают все за меня… Хотя она младше… Но почему-то за меня волнуются всегда больше…

Она сказала это так задумчиво… как что-то, сидящее в её душе. Она вообще была немного странная, такая тихая, как будто немного смущалась… Когда она только села в машину, она положила ногу на ногу – закрытая поза, по психологии. Говорила она тоже очень тихо, с придыханием… У нее был очень нежный образ, на тренировках она совсем другая – яркая и активная.

Потом Софи спросила у меня, выступаю ли я где-нибудь. Я рассказала, что недавно выступала.

– Это там, где ты на фотографии с цветком?

– Да.

– Красиво очень.

– Я очень боялась, пошла первым составом, немного ошиблась в танце, но в целом мне понравилось.

– Я тоже всегда иду первая, чтобы не сидеть и не бояться, даже в школе на уколы. Ты музыку сама подбирала?

Ход мыслей Софи меня забавлял – для меня было странно воспоминание про уколы при разговоре о выступлениях.

– Да! Музыка была основным! Я сразу знала, что хочу под неё танцевать.

– Молодец!

Она спросила, где работает мой брат, куда я еду. Я была готова к этому вопросу и заранее посмотрела ближайшие к её дому улицы.

– Ты Москву хорошо знаешь, да?

– В принципе да.

– А я вот ещё не езжу за рулем, потому что не очень хорошо знаю. Боюсь, что если пропущу поворот, потом не смогу развернуться.

А следом мы заговорили про погоду. Софи поделилась, что для неё холод – это ужас, что она мерзнет, не любит такую погоду, дрожит, как осиновый лист, и уже осенью варежки надела бы. А потом сказала фразу, которая вызвала у меня массу эмоций и умиления, ведь это тема особенной нитью проходила сквозь все наши впечатления от Софи: «У меня всегда руки холодные, давление пониженное». Ох, эти холодные руки… Жаль, что я не могла выразить эмоций. Я только сказала с улыбкой: «Это мы заметили».

Дальше она показывала мне дорогу. Она очень грамотно и понятно объясняла, куда поворачивать, где перестроиться.

Мы подъехали к её дому.

– Ты здесь останови, я вот в этом доме живу, на третьем этаже (улыбнулась и показала мне окна). Там у меня Камил, наверное, сейчас и спит.

Я посмеялась. Меня позабавила подробность о том, на каком она живет этаже и какие именно её окна.

Выходя из машины, она сказала: «Элечка, спасибо тебе большое», – и поцеловала. Я, улыбаясь, добавила:

– Я сюда часто езжу…

– Ой, Элечка… – сказала она, вся сияющая, аккуратно закрыла дверь и пошла домой. А я поехала дальше и снова пыталась дышать. Я, казалось, летела где-то в невесомости и снова не верила, что это было.

Эта неделя была особенно радостная для меня и насыщенная впечатлениями. Я была в состоянии легкости, воодушевления, и весь мир в моих глазах был залит тёплым солнечным светом.

VIII

А этот день… Внезапно наступивший после всех предыдущих, мне хотелось бы удалить… из книги, из жизни, из памяти… Но он повлиял на слишком многое… Тот самый роковой день, после которого всё никогда не станет прежним.

В жизни всё долго и трудно строится, но очень легко и быстро ломается. После этого дня я пересмотрела многое, в том числе в себе. Но я никогда не смогу вернуть его и изменить.

Мы сидели с Никой на кухне, пили шампанское, болтали, слушали музыку. Вдруг она стала уговаривать меня поехать в бар потанцевать. Я отказывалась, потому что хотела спать и мне не нравились все эти заведения, в которые она звала. Но она настаивала: «А где тебе нравится? Поехали туда». Во мне боролась лень и желание поддержать её – или просто что-то внутри восставало против этой поездки. Но всё-таки я согласилась. Мы приехали в бар недалеко от дома, провели там около получала, было слишком много народу, и мы стали думать, куда поехать ещё. А поскольку все мои мысли в эти дни так или иначе вращались вокруг Софи, я вспомнила про одно заведение. Оно находилось недалеко. Я всегда проезжала его по пути домой, смотрела на симпатичную вывеску, а однажды из соцсети узнала, что там периодически выступает её муж со своей камеди-группой. Мысль о том, что я могу встретить Софи, усилила интерес к этому бару. И несмотря на то что было уже два часа ночи и все выступления давно закончились, мы поехали туда.

В заведении было свободно, приятно танцевать и звучала хорошая музыка. Настроение было на подъеме, к нам постоянно подходили какие-то люди, кто-то танцевал с нами… калейдоскоп этих лиц, мы как в параллельной реальности, где-то в другом измерении. Мы постоянно пили… пили много. Я уже и забыла про фантазии о случайной встрече Софи, но через какое-то время вдруг увидела его – её мужа. Он прошел мимо меня. Я тут же сказала об этом Нике. Мы начали искать глазами Софи, всматриваться в людей, с которыми он сидел за столиком, но её там не было.

Мы вышли на улицу – около входа были скамейки для курящих. Погода была хорошая, ночь теплая, на улице была своя атмосфера, и мы остались там. Я снова увидела мужа Софи и показала его Нике. Ника любила приключения и никогда не задумывалась об их последствиях… За это она всегда мне нравилась, но в эту ночь это сыграло со мной злую шутку. В ту же секунду она подскочила к нему и его другу, повесилась им на плечи и познакомилась. Я испугалась, зачем она это сделала, но посмеялась, в очередной раз удивляясь, насколько для неё это легко. Она стояла вдали от меня и болтала с ними. Я перестала на них смотреть и вернулась к общению с симпатичным молодым человеком, который со мной познакомился. Он прилепился ко мне в какой-то момент, который я даже не помнила… Но мне было весело и пьяно. Мы сидели и целовались, всё казалось сумасшедше и беспечно… Пока я не повернулась, услышав Нику рядом, и не увидела картину, которая повергла меня в шок. Это всё казалось каким-то обманом зрения… Ситуация повернулась резко и непредсказуемо. Я грезила увидеть в этом баре Софи, но никак не то, что я увидела в тот момент. У меня внутри всё сжалось от ужаса и обиды за то, что я являлась свидетелем предательства человека, который мне очень важен. Более того, это происходило в пяти сантиметрах от меня, на одной скамейке. Они целовались. Ника целовалась с мужем Софи… Мне стало совершенно не весело, и охватил какой-то ступор… я сидела и думала: «Какой же он козел»… Но, к сожалению, это было единственное, о чем я тогда смогла подумать. Поскольку я видела его страницу в соцсети, я уже сложила о нем некоторое впечатление, которое не дало мне сильно удивиться его поведению… Но всё же это не укладывалось в моей голове: «Так легко и просто… Когда у него такая прекрасная Софи…».

От грусти и шока меня отвлекал этот молодой человек, с которым я была, а через какое-то время я уже смирилась с происходящим. Когда волей-неволей я познакомилась с Максом, так звали мужа Софи, мне стало интересно, что он из себя представляет, с кем она живет. Но, в очередной раз повернув голову, я уже его не увидела. Ника общалась с кем-то другим, а моё внимание по-прежнему занимал симпатичный кавалер, который уже был нацелен на «продолжение вечера»… И поскольку в мои планы это не входило, вскоре он удалился.

Было утро. Клуб опустел… Мы с Никой вышли на улицу, чтобы поймать себе такси и поехать домой. Стало светло и безлюдно, и только двое ещё стояли около входа – это был Макс и его друг. Они тоже собирались уезжать. Мы снова оказались вместе и о чем-то общались, довольно легко и весело… И они предложили поехать в гости, в квартиру друга, сказав, что у них есть шампанское и они будут играть на гитаре. Это было так непосредственно, что я уже и не связывала наше общение ни с чем, забыв про то, что пару часов назад они целовались с Никой, забыв про то, что я думала о его предательстве Софи, про то, что это был её муж. Мы общались совершенно нейтрально, я обожала посиделки с гитарой, и мы согласились. Если бы я не знала, кто он, я бы не поехала в гости с незнакомыми людьми, но волноваться было не за что, у меня было ощущение, что я знаю его давно. Только волноваться нужно было совсем не за это, а за последствия этого общения. Разойдись мы в этот момент по домам – и никто никого бы даже не вспомнил на следующий день. И я не перестану убеждаться в том, что лишь одна секунда всегда, одно мимолетное решение поворачивают жизнь в том самом направлении, которое диктует потом все сопутствующие обстоятельства. Мы сели в такси, и началась вся эта странная ужасная история. Пока мы ехали, мы весело о чем-то разговаривали, шутили, смеялись. Но внезапно я увидела, что мы держимся с Максом за руку. И это было снова так непосредственно, что я не придала этому никакого значения.

Когда мы приехали, Ника стала подтрунивать над Максом, спрашивая, где его женщина. Он сказал, что у него никого нет, и она спросила: «А как же Софи?». Я попыталась остановить её, поскольку видела это не лучшей идеей, но она не отреагировала и продолжила. А Макс сделал удивленное лицо и спросил:

– Какая Софи? Которая была в клубе? Так это просто знакомая…

– Да нет, твоя Софи. Я занималась у неё…

После этого она взяла его под руку и отвела в сторону поговорить, а я стояла и чувствовала, что происходит что-то непоправимое. Минуты три они о чем-то говорили, а когда вернулись, Ника сказала: «Макс дал понять, что с Софи у них уже отношений нет». Но она не рассказала, о чем именно они говорили. К сожалению, только тогда, уже неизбежно поздно, а может, еще и позже, вспоминая эту ситуацию, я поняла, почему нельзя выносить своё личное не слишком близким. Нельзя этим делиться, позволять кому-то приближаться к твоим эмоциям и переживаниям. Вмешательство их может быть вскоре больше желаемого тобой, а порой это становится просто предметом их развлечения.

Мы поднялись в квартиру его друга. Там была полная разруха, в ванной не было света, видимо, периодически там просто проходили какие-то тусовки. Мы сидели на кухне, пили шампанское, Макс играл на гитаре, его друг – на аккордеоне. Они подарили нам магнитики с названием их группы. Из нашего общения, кроме рассказа про их работу, мне как-то ничего и не запомнилось. Но после того как Ника открыла карты про Софи, у меня зачем-то тоже развязался язык:

– И что же вы, такие красивые – и не женаты?

– Нет, не женаты.

– Как же так?

Меня раздражало, что Макс не признается и врёт, даже после слов про Софи.

Я обратилась к его другу:

– Ты тоже не женат?

– Нет, не женат и не был.

– Совсем? Или тоже есть какая-нибудь Софи?

Все эти разговоры сходили на нет, и я даже не помню реакции на эти уколы… Но Макс не менял своего поведения. А потом… Потом он меня поцеловал… И я даже не поняла, как это произошло, почему… Вся эта ночь была чудовищно странной, внезапной, нелогичной… Но я не смогла отказаться… Какое-то бессознательное действие завладело мной, и я вроде бы была в шоке от того, что происходит, но этот шок и мысли «Что я делаю» погружали меня в ещё более бессознательное состояние. И уже слишком большое количество алкоголя, выпитое к тому времени, делало своё дело. В голове только крутилось: «Это же муж Софи, как такое возможно?!». Мне казалось, что это происходит не со мной или в каком-то странном сне, не в реальной жизни. А Макс, кроме тех разговоров, когда он противно врал, был очень веселый, харизматичный, с ним было легко и достаточно интересно общаться и… наверное, поэтому под влиянием алкоголя я не смогла всё это прекратить и сдалась, на какое-то время смирившись с ситуацией. Я снова забыла, что он муж Софи, что происходит какой-то ужас…

Спустя какое-то время, уже уставшие, мы с Никой лежали на надувной кровати и почти спали. Проснулась я от того, что Макс накрывает нас покрывалом. В этот момент его друг стал себя довольно странно и неадекватно вести, выкрикивая что-то на кухне. Я поняла, что пора отправляться домой. Ника согласилась. Макс сказал нам не волноваться и пошёл на кухню угомонить друга. Он довольно бережно к нам отнесся, я была с ним спокойна, доверяла, и выпад странного товарища меня не испугал. Тогда у меня было ощущение, что Макс – какой-то мой давний друг. Я знала Софи, знала, что это её семья и что она с ним живёт… Если только не задумываться о том, какого чёрта я делаю рядом с ним. Но происходящее было верным поводом для отъезда домой. Макс не хотел, чтобы мы уезжали, и предложил поехать к нему. Я спросила для вида, где он живет, и он ответил так же, как Софи: «На Остоженке, на Кропоткинской». Тогда я снова почувствовала жуткую обиду за неё и разозлилась на него, вернувшись в реальность. И, конечно, при всём интересе к ней, к её жизни я совсем не хотела вторгаться в её дом. Я только решительнее засобиралась домой, но снова ляпнув лишнего:

– А что, у тебя дома никого нет?

– Нет.

– Все на даче?

– Да. Откуда ты знаешь?

– Ну, я ж говорю, что всё знаю…

Мне снова хотелось язвить. Теперь, наверное, потому, что я увидела в этом всём похожую ситуацию, когда я жила с таким человеком, который так поступал. В тот момент мне от себя хотелось как будто защитить Софи. Никакой конкретной реакции от Макса снова не было.

Он попросил оставить ему мой номер. Мне было странно, зачем он его спрашивает, ведь понятно, что он не будет звонить – во-первых, потому что это мимолетное знакомство, во-вторых, потому что я знаю его жену.

И я не сильно помню, как мы уходили, но помню, что на прощание я ему сказала: «У тебя прекрасная жена! Береги её!».

Утром я проснулась, тяжело приходя в себя и понимая, какое немереное количество алкоголя было принято… постепенно вспоминая события этой ночи… И вот тогда я начала осознавать, что мы натворили…

Я поняла, что я ужасно поступила по отношению к Софи… Я предала её, ещё не подружившись… Как я могла так себя повести? Как я могла целоваться с её мужем?! Да, он козел, но мне нет этим оправдания, потому что как минимум, если он и изменял ей, это должна была быть не я! Мне стало невероятно стыдно. Мне хотелось тут же вернуться в эту ночь и перемотать пленку назад. Мне стало мучительно больно от своего поступка, несмотря на то что всё вышло случайно и я не предполагала, что это может развернуться так…

Целый день я терзала себя, прокручивая в голове всё произошедшее. И в голове было одно: «Софи, прости меня!». Ведь она была так важна мне, я стучалась в её жизнь, завоевывала расположение, сближалась, она стала открываться мне… А я вдруг поставила такое пятно в эту историю… Я обращалась за поддержкой к девочкам.

Катрин:

– Так он хоть глазом повел, когда узнал, что вы с Софи знакомы?

– Мне кажется, он охренел и ничего не понял. А на прощание я сказала: «У тебя прекрасная жена, береги её».

– Эля, твоя история – просто фантастика какая-то…

Ника же нас оправдывала:

– Никакой херни мы не делали. Херня была бы, если бы поехали к нему…

– А в чем разница?

– Там был шанс встретить Софи. Элли, не переживай, мы ничего запрещённого не делали, просто убедились, что он скотина.

– Мы не лучше него. Никто не просил нас ни в чём убеждаться…

Ника не согласилась и считала, что виноват во всем Макс. Ну и, как оказалось, она вообще ничего не помнила из разговоров той ночи… А магнитиков, которые нам подарили, мы не нашли, что способствовало ощущению, что всё это был какой-то страшный сон…

Сентябрь

Понедельник. Осень, дождь и все те же мысли об ужасном событии. Грустно и тяжело на душе. Вечером занятия… Всегда они были для меня долгожданными и радостными, а в этот день я не знала, что мне делать… Я хотела её увидеть, потому что жила этими встречами, но у меня была огромная вина перед ней, которую уже никак нельзя было исправить… И, конечно, я боялась, может ли она что-нибудь знать… Мне хотелось посмотреть ей в глаза… Но я понимала, что у меня не должно хватать совести идти к ней… Целый день я думала об этом, и мне было страшно.