Текст книги "Загадки замка Шаакен"

Вернувшись домой, Настя налила полную ванну горячей воды и долго в ней лежала. «Завтра снова на работу, – мысленно выстраивала она ближайшие планы, – а там скучать не придется. На рабочем столе всегда стопки переводов, только успевай выполнять заказы». После ванной, она высушила феном волосы, переоделась в ночную рубашку и легла в постель. Едва голова коснулась подушки, как она погрузилась в грезы сновидений. Вдруг она интуитивно почувствовала, что в комнате кто-то есть. Она открыла глаза и увидела стоявшего на пороге Геннадия. Он подошел к кровати, присел на краешек и сразу повышенным голосом спросил:

– Где это ты трое суток шаталась? Ты что забыла, что мы подали заявление в ЗАГС? Через две недели у нас свадьба, а ты тут мне устраиваешь демарши.

– Я не собираюсь перед тобой отчитываться, где я была, – поднимая голову с подушки, сказала Настя. – Что касается свадьбы, так я тебе еще в ресторане сказала, что ее не будет. Замуж за тебя я не пойду.

– Ты что, хочешь меня опозорить? – заорал он, вскакивая с места. – Мои родители уже понесли большие денежные растраты, мы разослали приглашения всем своим знакомым и близким. Многие приедут на свадьбу из-за границы.

– Те унижения, которые я испытала в ресторане, мне не забыть до конца своих дней. А чтобы затраты были не напрасными, женись на своей блондинке, или, как называют ее твои приятели: «Генкина развлекалочка».

В бешенстве Геннадий подскочил к кровати, повалил Настю, задрал ей на голову ночую рубашку, и попытался скрутить сзади ее руки. Девушка не растерялась, когда он стал расстегивать ширинку, она изловчилась и укусила его в шею. Укус был таким сильным, что Геннадий вскочил на ноги и закрутился по комнате. Из раны обильно текла кровь. Настя быстро вскочила на ноги и выбежала на улицу. В это время в дом вошла вернувшаяся с работы мать. Увидев происходящее, она достала из аптечки бинт и, протянув его насильнику, сказала:

– Промокни рану и мотай отсюда на все четыре стороны. И запомни, волчара, если станешь преследовать мою дочь, то я тебя, негодяя, упрячу в тюрьму. Надеюсь, ты не забыл, что отец Насти известный адвокат, он найдет на тебя управу, не помогут даже родительские миллионы.

Приложив к ране бинт, Геннадий вышел из дома.

– Запомните, паршивые Машки, вам это все так просто не сойдет, – крикнул он уже со двора. – А вашего папочку адвоката я нисколько не боюсь. На всякий яд есть противоядье.

Как вскоре выяснилось, это были не простые угрозы. Геннадий развернул такую бурную деятельность, что когда Настя после выходных пришла на работу, ее вызвал к себе руководитель фирмы и сказал:

– Извини меня, Анастасия, но я прошу тебя написать заявление об увольнении по собственному желанию. – Он тяжело вздохнул, прошелся по кабинету. Было видно, что все его существо противится тому, что он сейчас говорит. – У меня побывал твой несостоявшийся жених и, угрожая обанкротить фирму, в приказном порядке потребовал тебя уволить. У меня нет другого выхода. А в наше время, как ты понимаешь, прав тот, у кого больше прав. К сожалению, у меня нет ни сил, ни средств противостоять этому негодяю.

Настя молча взяла чистый лист бумаги, присела к столу и написала заявление об увольнении.

– Я вас хорошо понимаю, – подавая заявление, сказала она. – Если я не уволюсь по-хорошему, вы уволите меня по-плохому.

В тот же день Настя получила расчет и вернулась домой. Подходя к калитке, она заметила, что невдалеке стоит черная иномарка, возле которой прохаживались четверо здоровенных парней, с интересом поглядывающих в сторону ее дома. Испугавшись, девушка заскочила в комнату и позвонила на работу матери и тетке Лизе. Обе женщины вскоре были дома. Посоветовавшись, они решили отправить Настю в Москву к ее двоюродной сестре Ксении. Елизавета Семеновна тут же позвонила дочери и та, выслушав сбивчивый рассказ матери, согласилась приютить у себя Настю.

Иномарка продолжала стоять недалеко от дома, только парни залезли вовнутрь. «Бандюки, – чуть слышно проговорила проходившая мимо женщина. Вздохнув, закончила свою мысль:– у кого сила, у того и власть». Она села на автобус и поехала в кассу аэрофлота покупать Насте билет до Москвы на утренний рейс.

Вернувшись, она увидела, что машина по-прежнему стоит на стреме. Поравнявшись с иномаркой, женщина скрутила в кармане дулю и тихонько сказала: «Вы думаете вы с Генкой умные, а мы дуры. Да я вас обведу вокруг пальца, а вы этого даже не заметите». Войдя в дом, она громко сказала:

– Выше нос, Анастасия. Давай собирай свои вещи. Завтра рано утром за тобой заедет мой хороший знакомый и отвезет тебя в аэропорт. А эти бесноватые пусть хоть до второго пришествия стоят и бьют баклуши. – Она поцеловала племянницу в лоб. – Езжай и ничего не бойся. В Москве с Ксюшей тебе будет веселее. Я же пошла домой. Ведь малышей оставила на соседку.

Машина с неизвестными уехала с заходом солнца. Мать вышла за калитку, посмотрела им вслед и громко сказала:

– Скатертью дорога. Нисколько не сомневаюсь, что с восходом солнца вы снова заступите на свое мерзкое дежурство. Но до того, как вы появитесь, моя Настенька будет уже в аэропорту.

Ночью Татьяна Семеновна почти не спала. Она разбудила Настю в четыре часа утра, покормила ее, помогла собраться и проводила до калитки, у которой уже стояла машина знакомого тетки Лизы. Дочь уехала, а Татьяна Семеновна стала наблюдать за дорогой. Примерно в семь часов утра черная иномарка остановилась на прежнем месте и из нее вышли четверо огромных детины.

Всю первую половину дня Татьяна Семеновна была словно на иголках. И только когда Настя позвонила из Москвы и сообщила, что она уже в доме у Ксении, она немного успокоилась.

Долго еще караулили дом Левицких подручные Геннадия. Наконец Татьяне Семеновне это надоело. Она набрала номер телефона Геннадия и сказала:

– Напрасно тратишь деньги на своих бандюков. Анастасия уже уехала в Германию и вышла замуж за своего бывшего вздыхателя. Так что перестань маяться дурью.

Вскоре от дома Насти уехала караулившая ее машина и больше не появлялась.

Глава XXV

Прошла неделя с того дня, как Настя улетела в Москву. Татьяна Семеновна все эти дни плакала в одиночестве, часто проводила бессонные ночи, ей очень не хватало в доме дочери. Получив очередную месячную зарплату, она пошла на почту и все деньги отослала Насте, оставив себе всего пятьдесят рублей. «На хлеб мне хватит, картошка есть, – размышляла она, – главное, чтобы у дочки все было хорошо».

Вернувшись домой с почты, она приставила к стенке дома лестницу, чтобы залезть и очистить желоба от мусора и скопившейся там грязи. Смастерив из пластиковой бутылки совочек и взяв небольшое пластиковое ведро, принялась за работу.

Когда желоба были очищены, она поставила лестницу в сарай. Вымыла во дворе под краном руки и решила пообедать. В это время в калитку кто-то несмело постучал. Татьяна Семеновна выглянула за калитку и увидела странного человека. Даже мысль мелькнула: «Человек в футляре». Еще раз окинув непрошенного гостя с ног до головы, подумала, что это нищий просит подаяние. Она сунула руку в карман кофты и, нащупав там мелочь, протянула ее незнакомцу.

– Извините, – стеснительно улыбнулась она, – но больше я не могу вам дать. У самой до зарплаты осталось пятьдесят рублей.

– Спасибо, но денег я не прошу, – с улыбкой ответил странный гость.

– Быть может, дать вам яблок и картошки? – пряча мелочь в карман, спросила Татьяна Семеновна. – Этого добра у меня навалом. Сейчас я наберу вам пакет, – и она собралась идти в дом.

– Вы меня не правильно поняли, – остановил ее человек в футляре, взяв за руку. – Я милостыню не прошу. Мне очень хочется встретиться с Анастасией.

– А Насти нет дома, – испуганно ответила женщина, пристально глядя на красивые руки парня.

– Если вы не возражаете, я подожду ее в вашем дворе.

– Дочь уехала в Москву и нескоро вернется.

– Как жаль, – с грустью сказал парень. Он с надеждой посмотрел в глаза Татьяны Семеновне. – Дайте, пожалуйста, ее московский адрес.

– Увы, я и сама пока не знаю ни ее адреса, ни места работы. Она мне иногда звонит с домашнего телефона своей сестры.

Гость с поникшей головой продолжал молча стоять у калитки.

– Единственное, что я знаю, так это то, что она живет возле метро «Бауманское». – Она посмотрела в грустные глаза парня. – Скажите, откуда вы знаете мою дочь?

Парень неторопливо вынул из кармана пачку сигарет, спросил разрешения закурить и, разминая сигарету пальцами, ответил:

– Мы познакомились с ней у замка Шаакен.

– Ах да, – хлопнула себя по лбу Татьяна Семеновна, – мне Настя рассказывала. Вас, если мне не изменяет память, зовут Вадимом?

– Да, это я, ее знакомый бомж.

– Настя о вас мне много рассказывала, – открывая калитку, сказала Татьяна Семеновна. – Пойдемте в дом, там и поговорим.

В прихожей гость снял плащ и шляпу, повесив их на вешалку, вошел следом за хозяйкой на кухню.

– Вы не откажитесь со мной пообедать? – спросила у парня Татьяна Семеновна. – Я сегодня сварила отличный борщ с курицей.

– От борща да еще с курицей трудно отказаться, – с улыбкой ответил гость. – Признаться, я давно не ел домашней пищи.

Пока хозяйка наливала в тарелки борщ, Вадим сходил в ванную, вымыл руки и аккуратно подобрал длинные волосы, закрепив их резинкой, поспешил к столу. Татьяна Семеновна положила в тарелку парня ложку сметаны, подвинула хлебницу с нарезанными кусками хлеба.

– Кушайте, молодой человек, а на второе будет куриная ножка. Кстати, курица не импортная, а наших производителей, купила в киоске «Балтптицепрома». Это чистое и даже не замороженное мясо.

Татьяна Семеновна не скрываемым любопытством рассматривала бомжа и отметила для себя, что по той манере, с которой человек ест и ведет себя за столом, можно безошибочно определить степень его воспитанности.

– Так вкусно умеет готовить только моя мама, – с грустной улыбкой сказал Вадим. – Она мне последнее время часто снится.

– Если скучаешь по родителям, почему не едешь к ним? Насколько мне известно из рассказа дочери, они тебя ждут.

– Я очень провинился перед ними, совесть не позволяет показываться им на глаза.

– Ты напрасно так страдаешь, – погладила парня по плечу Татьяна Семеновна, – И мама и отец давно простили тебя. Родители любят своих детей такими, какие они есть.

– Вы правы, отец давно меня простил. На следующей неделе я еду в Москву. Он открывает там дочернее предприятие, и предложил мне его возглавить. Вот я и решил дождаться своего друга из Англии и вместе с ним поедим просить прощения. Перед отъездом сниму с себя эту робу, и перестану вести ту жизнь, к которой приговорил сам себя полтора года назад.

Вадим откровенно рассказал хозяйке о себе и своих родителях, о тех днях, когда они с Настей гуляли в окрестностях замка Шаакен. Когда парень выговорился, хозяйка сказала с грустью в голосе:

– Мне очень не хватает моей дочери. – И она стала рассказывать, как одна без мужа воспитывала двоих детей.

– Ваш муж погиб?

– Нет, он жив и здоров, но у него другая семья.

Татьяна Семеновна никогда и никому не рассказывала о своей неудавшейся любви, а вот этому практически незнакомому человеку решила излить душу.

– Это было где-то тридцать лет назад, – начала она свой рассказ. – Возвращалась я из командировки, летела из Москвы в Калининград. Рядом со мной оказался симпатичный молодой человек, начинающий адвокат. Мы с ним познакомились. Звали его Юрием. С первых же дней наших встреч он предложил мне руку и сердце. Парень мне нравился, но замуж я не торопилась. Но, так уж случилось, что он пришел к нам в дом и остался со мною надолго. У нас родился первый сын, которого мы назвали Антоном. Через три года родилась Настя. Юрий был отличным отцом и хорошим мужем, я жила с ним как за каменной стеной и любила его безумно. Брак наш не был оформлен официально. Но я как-то не переживала из-за этого. Меня все устраивало кроме его частых командировок. Пришлось смириться. К тому времени он уже стал одним из лучших адвокатов области. Деньги зарабатывал большие, поэтому мы с детьми ни в чем не нуждались.

Татьяна Семеновна вдруг замолчала, поднялась со стула и подошла к окну. Вадим интуитивно почувствовал, что в рассказе наступает кульминационный момент.

– Однажды побывав в женской консультации, я узнала, что беременна третьим ребенком. Об этом я сказала мужу, он новости обрадовался. Вечером я возвращалась домой, и меня сбил велосипедист. С большими травмами меня привезли в больницу. Ушибы и ссадины быстро зажили, а вот ребенка я потеряла. После того, как произошел выкидыш, меня долго лечили в роддоме. За день до выписки одна из женщин обратила мое внимание на детей, которые стояли под окнами и мокли под дождем. Я выглянула и увидела Антона и Настю, они звали меня. Я им сказала, чтобы шли домой, так как на завтра меня выписывали. Проводив детей, прилегла на кровать. И в этот момент дверь в палату приоткрылась и медсестра сообщила: «Павловская, к тебе муж пришел». Я приподняла голову и с недоумением посмотрела на медсестру. Ведь в роддом я попала как Левицкая. И тут я заметила, как с кровати, которая стояла у самого выхода, поднялась женщина, достала из тумбочки косметичку, припудрила лицо, подвела губы и, шлепая тапочками, пошла в коридор. Любопытство разбирало меня. Когда в палату снова заглянула медсестра, спросила у нее, кто эта женщина. «Это жена известного адвоката Павловского. Такая проныра, живет в Светлогорске, а на аборт приехала к нам, хотя у них специалисты не хуже наших. А муж к ней с сыном по три раза на день приходят. Надо же, какая любовь. А на аборты по три раза в год приезжает». Мне не хотелось верить в услышанное, и я решила выйти в коридор и все увидеть своими глазами. Медсестра оказалась права. В коридоре стоял мой муж, который обнимал за плечи женщину. Рядом с ними стоял мальчик лет восьми. Я подошла и посмотрела в лицу мужу. А он и говорит: «Эмма, познакомься, это моя коллега по работе». Услышав это, я сумела произнести только одна слово «негодяй», и потеряла сознание.

Татьяна Семеновна вернулась от окна на свое место за столом. Вадим заметил, как посерело лицо женщины. Видимо, воспоминания растеребили старую рану.

– Из больницы я вышла слабая и полностью опустошенная, – с тяжелым вздохом проговорила она. – Мне не хотелось жить. И тогда мой отец посадил меня в свой старенький «Москвич» и повез к стенам замка Шаакен. Только там я смогла обрести душевный покой, у меня снова появилась уверенность в собственных силах. Вот тогда я поклялась перед Богом, что в моей жизни больше не будет ни одного мужчины. Все свои силы стала отдавать воспитанию детей.

Татьяна Семеновна снова замолчала, но на этот раз на ее лице блуждала счастливая улыбка.

– Мой сын Антон Павловский окончил Калининградское высшее военно-морское училище и в настоящее время служил на Северном флоте. Он уже капитан третьего ранга. Настя окончила КГУ с отличием. Детей старалась воспитывать трудолюбивыми и требовательными к самим себе. И вот, – развела она руками, – осталась одна. – Женщина вдруг заплакала. Немного успокоившись, вытерла краешком полотенца слезы. – Настенька у меня очень хорошая девочка, она никогда бы не уехала из родного дома, если бы ни этот грязный волчище. – И она снова заплакала. – Этот растленный тип распоряжался ею как своей собственностью. Он думает, что если у него власть и деньги, то можно под себя подмять любого. А Настенька ему отказала, даже не смотря на то, что уже был назначен день свадьбы, собрала свои вещи и уехала из города. А этот тип такую бурную деятельность развил, бандитов на машине к дому прислал, пытался психологически на девушку давить. Но он просчитался, Настя в течение суток уволилась с работы и уехала в Москву. А теперь у него руки коротки, чтобы ее достать.

Вадим молча выслушал исповедь женщины. Потом поднялся, прошелся по кухне.

– Вот возьмите мою визитную карточку, – протянул он кусок картона. – Здесь указаны все мои телефоны. Я буду безмерно счастлив, если Настя позвонит мне.

– Как только она мне позвонит, я обязательно сообщу ей номер твоего телефона.

Вадим поспешно вышел в прихожую, надел свой плащ и, когда хозяйка немного замешкалась, опустил в висевшую на вешалке куртку пятитысячную купюру. Прощаясь, он неожиданно обнял женщину и поцеловал ее в щеку.

– Татьяна Семеновна, я люблю вашу дочь, и моя любовь к ней навсегда.

– Ты ей тоже понравился, – слегка ошарашенная таким поведением гостя, сказала хозяйка. – Она мне говорила, что встретила необыкновенного человека.

– Не забудьте передать Насте мои телефоны, – сказал он на прощанье.

Вечером того же дня Татьяна Семеновна решила сходить к сестре и рассказать о встрече с Вадимом. Она сняла с вешалки куртку, оделась, замкнула дверь, а ключ сунула в карман. Пальцы нащупали какую-то бумажку. Вынув ее, она с удивлением увидела пятитысячную купюру. Женщина вернулась в дом, взяла папку, в которой хранила квитанции по уплате коммунальных услуг. Задолженность составляла уже три месяца. Она прикинула на калькуляторе и с облегчением вздохнула: денег хватала чтобы погасить все долги.

В тот день она к сестре так и не пошла. Походив по комнатам, решила заняться стиркой. Побросав в стиральную машинку кое-какие вещи, критически осмотрела свой халат и тоже засунула его в барабан. А вечером ей позвонила Настя, и мать рассказала о визите Вадима, который, уходя, положил ей в карман пять тысяч рублей.

– Ты, мамочка, не стесняйся этих денег, – сказала, смеясь, дочь. – Насколько я смогла понять, этот бомжевидного вида паренек – богатенький Буратино.

– Он попросил номер твоего телефона и адрес, но я без твоего разрешения ничего ему не сказала.

– Зря, – поникшим голосом сказала Настя. – Номер моего телефона ему бы следовало дать.

– Да ты, доченька, не расстраивайся, он оставил номера своих телефонов, я сейчас их тебе продиктую. – Она положила трубку на тумбочку и направилась в ванную. И только теперь вспомнила, что визитная карточка осталась в кармане халате, который она постирала. Вынув халат из машинки, вместо куска картона из кармана достала совсем размытую бумажку. От обиды она чуть не заплакала. Вернувшись к телефону, сказала:– Прости, но визитку забыла в кармане халаьа, который постирала.

– Не велика беда, – поняв по голосу, что мать огорчена случившимся, успокоила Настя. – Не тревожься напрасно, что Бог дает, все к лучшему.

– Знаешь, доченька, не смотря на его странную одежду, мне показалось, что он интеллигентный человек. Уходя, он меня обнял и поцеловал в щеку. А потом сказал, что любит тебя.

– Я тоже часто вспоминаю этого парня, – немного помолчав, призналась Настя. – Он пешком обошел всю Калининградскую область. И, если он меня действительно любит, то обязательно отыщет в Москве.

Глава XXVI

После отъезда дочери в Москву Татьяна Семеновна ходила словно неприкаянная. Она чувствовала себя опустошенной, а будущая жизнь ее совершенно перестала интересовать. Женщина по-прежнему ходила на работу, выполняла все поручения квалифицированно и грамотно, но когда возвращалась вечером домой, она раздевалась и, надев ночную рубашку, не ужиная ложилась в постель. Аппетита не было, сон также не шел к ней. Длинными, бессонными ночами она размышляла о своей неудачной жизни и сравнивала ее с жизнью дочери.

С распадом государственной структуры Татьяне Семеновне предложили перейти с должности главного бухгалтера снабженческо-сбытовой организации в контрольно-ревизионное управление администрации Калининградской области. Там ей сулили поддержку и хорошую заработную плату. Женщина долго колебалась, а потом приняла решение уволиться с работы, которой отдала почти двадцать лет. Первое время она очень комплексовала, ей казалось, что в администрации работают высококлассные специалисты, которые проходили специальный отбор. Но когда она столкнулась поближе с этими специалистами, то поняла, что большая половина работающая в кабинетах сотрудников профессионально неподготовлены и, как ей показалось, ленивы. Часто, проводя параллель между специалистами коммерческих организаций и администрации, она говорила своему начальнику управления: «Я думала, в администрации области работают асы, а здесь многие специалисты не имеют элементарных знаний. Ведь чтобы сесть в кресло начальника отдела, специалист должен иметь хотя бы минимум знаний, которые ему нужны для решения стоящих задач».

Как-то на конкретных примерах Татьяна Семеновна показала своему начальнику уйму нарушений, выявленных в результате проверки финансово-хозяйственной деятельности одного из управлений администрации области. Проверкой были вскрыты нецелевые расходы десятков миллионов рублей внебюджетных денежных средств, при этом годовой отчет содержал убытки около двадцати миллионов. Но, несмотря на это, председателю комитета за допущенные нарушения не объявили даже выговор.

Начальник контрольно-ревизионного управления внимательно выслушал Татьяну Семеновну, прошелся по кабинету, потом резко повернулся к подчиненной и сказал:

– Как это умудрились сделать такой убыток?

– Если бы вы только знали, какими миллионами долларов крутили эти уважаемые чиновники.

– Точно не знаю, – в раздумье проговорил начальник управления, – но приблизительно догадываюсь.

– Я вам подскажу. Валютная выручка от реализации сырой нефти поступала на счета неполностью Большая часть выручки оставалась на счетах швейцарской фирмы-посредника, зарегистрированной на Британских Вергиьских островах. Специалисты комитета вопреки не только законам, но и здравому смыслу, проводили незаконные операции и при этом ничего не боялись, грузили танкера один за другим нефтью и отправляли ее на экспорт, не получив оплаты за ранее отгруженную нефть

– Как же так могло произойти, – не соглашался начальник управления, – ведь для отгрузки товара на экспорт, банком составляется паспорт сделки, который должен неукоснительно соблюдаться.

– Вы правы, но паспорт сделки никто не контролировал, так как Балтвнешторгбанк по уши погряз в махинациях и противоправных сделках. Наверно, и поэтому он приказал долго жить. Сам обанкротился и похоронил под собой десятки миллионов долларов, не возвращенных в областной бюджет. Единственным органом, который требовал навести порядок, была таможня. Оттуда в комитет приходили строгие письма, даже пытались наложить штраф, но все попытки были тщетны, так как дела комитета курировали высокопоставленные областные начальники.

– А что же наши депутаты? Разве областная дума не проводила проверку деятельности комитета?

– Нет, не проверяла. Поэтому там и крутили внебюджетные деньги как хотели. А те, что поступали в казну, до тридцати процентов расходовалось по постановлениям губернатора, а двадцать – находилось в распоряжении председателя комитета. Какие в комитете работают специалисты, я вам уже рассказывала. Вот и получилось, что только за последний год они допустили более двадцати миллионов убытков.

– И все же я не понимаю, как такое могло случиться?

– Все очень просто, – улыбнулась Татьяна Семеновна. – Руководство комитета покупало на эти деньги акции банков и предприятий, покупало топливо для муниципальных образований оплачивало всякие сомнительные сделки, по которым зачастую даже нет банковских документов. – Она замолчала, глядя на притихшего начальника управления. – Работа бюджетных организаций отличается от коммерческих тем, что в коммерции люди отвечают за каждый заработанный коллективом рубль. И если выявляется растрата средств, то акт проверки направляется сразу в прокуратуру. А вот стопроцентное хищение бюджетных денег легко отнести к нецелевому расходованию денежных средств. Вот вам конкретный пример. Комитет перечислил одной нефтяной компании пятьдесят миллионов рублей. Есть письмо с указанием реквизитов, куда следует направлять деньги. Но самое интересное заключается в том, что в письме содержится просьба в платежном поручении в графе «назначении платежа» указать, что деньги перечислены за поставку топлива. А вот документа, кто именно получил это топливо, нет. И это еще не все. Вся сумма списана на расходы за счет внебюджетных средств.

– Вы бы запросили руководителя комитета предоставить вам необходимые документы, из которых было бы ясно, кто все-таки получил это топливо.

– Запрашивала, а в ответ в наглой форме звучит: «Вы нас тут уже всех заколебали своими придирками, мы будем жаловаться на вас в прокуратуру». И таких операций прокручено десятки. Я думаю, и у ревизионной комиссии нет уверенности, что махинациями с сырой нефтью займутся областные правоохранительные органы. – Татьяна Семеновна тяжело вздохнула и взглянула в глаза начальника. – Скажите, ради чего я и мои люди по шестнадцать часов в сутки анализируют грязные, неряшливо сброшенные в архивы документы, по которым проплачены десятки миллионов внебюджетных средств? – Не дождавшись ответа на свой риторический вопрос, добавила. – К акту проверки прилагаются по несколько актов встречных проверок, которыми не подтверждаются списанные средства комитетом на муниципалитеты области. Прилагаются также служебные записки от главных бухгалтеров и руководителей предприятий, которые отрицают получение денег.

– Была бы моя воля, – со вздохом сказал начальник управления, – я бы все необходимые документы забрал бы под дулом автомата. Но, видите, какую трусливую позицию занимают некоторые руководители администрации. Вы думаете, что я не обращал внимания ответственных чиновников на то, какие безобразия творятся во время проведения тендеров на закупку топлива для районов? Обращал и не раз. Но они или не слышали, или не хотели слышать. Акты, которые ложатся к таким чиновникам на стол, написаны не только ревизорами области, но и федеральными ревизорами. А такие чиновники, кто губернатора окружают, пытаются его убедить, что ревизоры – люди не компетентные и сгущают краски, никто бюджетные и внебюджетные деньги не расходует по нецелевому назначению И руководство им верит больше, чем проверяющим. Результатом такого наплевательского отношения к проверкам со стороны главы области стало то, что ни один акт так и не лег на стол прокурора. Одним словом, уважаемая Татьяна Семеновна, мы по-прежнему должны делать свое дело, но копать слишком глубоко не следует. Сами мы проблему решить не сможем, а помощи нам ждать не откуда. Врагов же мы с вами уже и так много нажили. Самый бессовестный самый коррумпированный чиновник областной администрации плюет нам в спину и говорит вслед оскорбительные слова в адрес контрольно-ревизионного управления. А наше с вами руководство, это ясно даже непосвященному человеку, никогда не поймет, что мы – единственные не коррумпированное звено, кто вступил в схватку с беспределом и нецелевым расходованием денежных средств.

Татьяна Семеновна с каменным лицом слушала своего начальника и оттого, что он говорил, ей стало не по себе.

– Приближенные губернатора смогли его убедить, что ревизионное звено следует вычленить из контрольно-ревизионного и передать его в комитет по бюджету области, – с улыбкой продолжал начальник управления. – В результате происходит сплошная круговая порука. Этот комитет сам получает бюджетные деньги, сам их раздает и сам же проверяет законность своих действий.

– Я когда работала в снабженческо-сбытовом объединении, то больше всего на свете боялась ревизии, которая проводилась один раз в два года, – с улыбкой проговорила Татьяна Семеновна. – Ревизии были сплошные, проверялись все финансовые документы. Как правило, в ревизии принимали участие пять-семь человек, которые выворачивали объединение наизнанку. Разумеется, находили всякие мелкие нарушения, но за эту мелочь меня, как главного бухгалтера, и генерального директора вызывали на комиссию в министерство и там так песочили, что хватало на два года в перед. Но если бы у нас вскрылась хотя бы незначительная сумма незаконно расходованных средств, то нас бы с работы не только уволили, но и дело в прокуратуру бы передали. А здесь налицо неприкрытые крупные суммы нецелевых расходов бюджетных средств и никто палец о палец не ударит. И если к ним снова придут уже свои ревизоры с проверкой, то только время зря потратят. А то просто попьют чайку и подпишут хороший акт. Вот о таких губернатору доложат, дескать, хорошие ревизоры, не то что те, из контрольно-ревизионного управления.

Выговорившись, Татьяна Семеновна замолчала. Потом поднялась со стула и направилась к двери. У самого порога начальник остановил ее.

– Не пасуй, Татьяна Семеновна. Я верю в справедливость. Когда-нибудь ответственные лица поймет свои ошибки и, мне кажется, что в душе некоторые из них пожалеют что в ответственный момент проявили безразличие и не посмели хотя бы слегка почистить те комитеты, о которых сообщалось в актах проверок.

После этого разговора отношение к своей работе Татьяна Семеновна не изменила. Она по-прежнему приходила за полчаса до начала рабочего дня и уходила с управления одной из последних, но того огонька, с которым она работала прежде, уже не было. Она сделала для себя простой вывод: зачем рвать душу, добиваться справедливости, когда можно молча и без особых затрат душевных и физических сил получать свою зарплату, при этом не наживая новых врагов.

В один из обычных рабочих дней к ней в кабинет зашел начальник контрольно-ревизионного управления.

– Татьяна Семеновна, пишите распоряжение на ревизию, – сказал он с улыбкой. – Сегодня же я подпишу его у губернатора, и вы со своими людьми отправляйтесь с проверкой на предприятия, которые получили в комитете налоговые кредиты, который был выдан нашей области Минфином в размере двухсот миллионов рублей. Есть информация, что комитет по особой экономической зоне раздал эти средства приближенным предпринимателям, а те не платят проценты по полученной ссуде.

– Получается, что комитет раздал нужным людям ссуды, ряд чиновников взамен получили «вкусные пряники», а контрольно-ревизионное управление должно ходить и выбивать долги? – возмутилась женщина.

– Ничего выбивать не нужно. Делайте свою работу, составляйте акты. Дальше в дело вступит юридическая служба. – Он положил на стол реестр, в котором были перечислены получатели налогового кредита. Ряд названий предприятий были подчеркнуты красным карандашом. – На эти, – постучал начальник пальцем по листку бумаги, – обратите особое внимание.

Татьяна подготовила проект распоряжения на проверку четырех заемщиков. Это были предприятия разных видов деятельности. Среди них была топливная компания, которая получила налоговый кредит в размере двадцати девяти миллионов рублей, коксогазовому заводу досталось восемь миллионов, – десять миллионов пятьсот тысяч – получил целлюлозно-бумажный комбинат. Четвертым заемщиком было Западное речное пароходство.