Текст книги "Возлюбленная некроманта. Новый год по-ведьмински"

Я слушала её с не сходящей улыбкой, смехом, от которого болел живот, и щемящим ощущением домашнего уюта. Мне очень не хватало простого открытого разговора обо всём и ни о чём.

А потом наступил мой черёд делиться новостями. Мама смеялась и гордилась, переживала и ругалась, комментировала события последних месяцев, а когда я закончила, немного помолчала, вздохнула и решила:

– Молодец, Есь. Всё ты правильно сделала.

Я вздохнула в ответ, перевернулась на спину, закрыла глаза, раскинула руки и ноги и не согласилась:

– С эльфом надо было иначе действовать.

– Ты сделала то, что на тот момент считала верным, – настояла родительница на своей правоте. – Результат у твоего решения оказался не очень, ну так с кем не бывает? Жизнь-то не заканчивается. Веселись и ошибайся дальше, будет потом, что вспомнить.

Повернув голову, недоверчиво посмотрела на мамочку.

Она, бесконечно прекрасная в чёрном купальнике, задорно подмигнула, хитро улыбнулась и загадочно добавила:

– А что касается этого эльфа… дай-ка руку.

Я без сомнений и размышлений вновь перевернулась, легла голым животом на горячий песок и с интересом протянула фее ладонь с помолвочным кольцом на безымянном пальце.

– Пока ты дома, он на тебя влиять не сможет, – размещая мою руку между своими, начала она объяснять.

И вдруг вздрогнула и охнула, отдёргивая ладони.

Содрогнулась и я – словно ледяная волна прошла от макушки до пяток! Не понимая, что случилось, вгляделась в свою ауру и изумлённо выдохнула:

– Сеть эльфийского воздействия уничтожилась!

– Эльф сдох, – просто высказалась мама.

Я, бледнея, посмотрела на неё. Она с интересом и ожиданием воззрилась на кольцо. Пришлось опускать взгляд и мне, чтобы с растущим напряжением проследить за тем, как золотой ободок стремительно темнеет, покрывается многочисленными трещинами и с тихим хлопком рассыпается пылью, которую тут же подхватил и развеял ветерок.

Вот и всё.

И знаю, что только что где-то в Элирисе умер Норлан из Изумрудных мечей, но всё равно даже дышать легче. Наверно, я очень плохой человек и очень нехорошая ведьма, раз на смерть эльфа реагирую облегчением.

Мама заметила охватившую меня грусть, но ругать за неразумность не стала, вместо этого серьёзно сказала:

– Мы про этого Норлана уже слышали. Какой-то эльф, связавшийся с кланом Киархан, неоднократно предпринимал попытки попасть во Тьму.

– Что?! – перебила я, резко садясь.

Сердце громко загрохотало в груди, в руках дрожь, во взгляде паника.

– Вы отслеживали? – я невольно подалась ближе к молча и удивлённо смотрящей на меня маме.

– Да, – она тоже села на коленки, обратила взор на чёрные воды, сощурилась, вспоминая, и медленно проговорила, – последняя попытка была зафиксирована пять дней назад с территории королевства Ахаэш.

Вот он гад!

Едва не подпрыгивая от нервного возбуждения, я поспешила узнать:

– А примерно месяц назад не было зафиксировано попытки проникновения с территории Золотой долины?

Мама повернулась и крайне внимательно посмотрела в мои глаза. Помолчала, напряжённо размышляя, и в итоге решила:

– Пошли в кабинет твоего отца, посмотрим точную информацию.

Глава 10

На наше появление прямо у папы в кабинете система безопасности отреагировала заунывным воем.

– Ой, да заткнись ты! – раздражённо осадила мамуля, шлёпая босыми ногами по белому мраморному полу.

И сирена жалобно стихла, так и не дойдя до высшей ноты.

Зато дошла мама – до стола. Игнорируя тот факт, что на нас с ней были лишь купальники, фея движением головы откинула за спину серебристые волосы, уселась в большое белое кожаное кресло с высокой спинкой и привычным жестом открыла второй слева ящик в каменном столе.

У правителя Тьмы весь кабинет был каменным и светлым. На стене слева расположилось два больших окна с широкими подоконниками, между ними шкаф без дверок с чёрными и коричневыми толстыми книгами на полках. На первом окне переминались с лапки на лапку почтовые летучие мышки с посланиями правителю, под вторым окном стоял низкий белый кожаный диван, дальше снова шли шкафы, за которыми я, как ведьма, отчётливо ощущала семь скрытых переходов в разные концы города. На стене справа висела громадная живая карта Тьмы, в углу имелась серая входная дверь.

– Так, – мама с шелестом извлекла толстую папку, с хлопком расположила её на столе, раскрыла и принялась уверенно перекладывать чёрные листы, – ага, нашла.

Взмах рукой в сторону карты, и изображение Тьмы поглотил серый туман, растворившийся двадцать секунд спустя и оставивший на стене рисунок Элириса.

Официально было три материка: Центральный, Южный и Западный.

На Центральном с юга на север располагались пустыня Хайрасса, империя Раделия и королевства Северного Союза. Восточнее них обосновался отделённый водами Альтеракского океана Астарот.

Среди снежных лесов Южного материка протянулись земли Эгидура.

На Западном материка соседствовали Сиарель, Золотая долина, империя Гайреш и Мадрея.

– Зафиксированные за последнюю неделю попытки открыть переходы во Тьму, – ещё одно мамино движение, и на изображении вспыхнуло примерно три десятка золотых огоньков, большей частью как раз на территории Ахаэша, одним огоньком в Хайрассе и дюжиной в Раделии, на востоке, то есть где-то в горах, кажется.

– Это только неделя? – жадно вглядываясь, переспросила удивлённая я.

– Ага, – мама почесала макушку, малость растерянно глядя на огоньки, – это они ещё вымотались, смотри прошлую неделю.

Грациозный взмах тонкой ладонью, и огоньков стало раза в три больше, но территория осталась примерно той же – Ахаэш, Раделия и пять штучек в разных странах Северного Союза.

– Странно, – пробормотала я себе под нос. Подумала и попросила: – Норлан сбежал из Золотой долины три недели назад. Покажи карту месяц назад.

Мама сверилась с данными из документов, шевельнула рукой, и картинка мигом изменилась.

Теперь яркой россыпью золотых огоньков горела эльфийская Долина, в Ахаэше попыток открыть путь во Тьму не было вообще, в Раделии без изменений, то есть примерно тридцать-сорок огоньков.

– Значит, во Тьму пытался попасть Норлан, – я в этом уже не сомневалась. – Как думаешь, зачем ему была нужна тёмная ведьма?

Я повернулась к задумчиво рассматривающей меня фее, подождала, пока мама, кусая губы, всё обдумает, и услышала её растягивающееся:

– Тёмная ведьма – дама всегда полезная… – и она поднялась, чтобы пойти к карте с сосредоточенным: – Сможешь показать, где именно находится тот эльфийский лагерь в Долине?

Движение длинных пальчиков, и карта стремительно изменилась. Мы будто находились высоко над миром, а сейчас понеслись вниз, приближаясь к Западному континенту и зависая над Золотой долиной.

Я бы не вспомнила, но огоньки попыток проникнуть во Тьму продолжали гореть, и сейчас было хорошо видно неровный круг на востоке Долины рядом с дворцом и границей.

– Думаю, здесь, – я указала на место, на которое и без того мама смотрела.

– Видимо, – недовольно заключила она, – эльф пытался открыть портал в непосредственной близости от тебя, надеясь, что твоё присутствие усилит сигнал.

Да уж, крайне неприятно, но:

– Хорошо, что маг из него вышел не очень, – решила я.

Мамочка обернулась, внимательно посмотрела в мои глаза и исправила:

– Хорошо, что из твоего отца маг получился очень даже ничего.

А, то есть порталы не открылись не потому что у Норлана сил не хватило, а потому что папа на меня свою защиту наложил.

– Да, очень хорошо, – согласилась я, вспоминая сначала о том, как папа учил мамину защиту обходить, а потом о том, как мы с девочками её и обошли, когда Илиара от меня отвязывали.

Не знаю, вот даже не догадываюсь, почему мамин взгляд сделался темнее и мрачнее, но свой я перевела на карту и принялась разглядывать её с совершенно невинным видом… и краснеющими щеками.

– Есенька, – когда твоё имя так ласково и нежно шипят, пора сваливать.

– Мамуль, я тебя так люблю! – заявила искренне, от всего сердца, делая шажок назад.

Фея единым плавным и потому очень жутким движением обернулась к единственной дочери всем шикарным телом. Серебристые волосы всколыхнулись, по прядям чёрные трещащие молнии побежали, в красных глазах зажглись совершенно нехорошие огоньки, а на розовых губах заиграла убийственно-ласковая улыбочка.

– Е-е-есенька, – протянула моя любимая родительница.

– Ой, что-то я засиделась, – поняла очевидное, спешно отступая.

– Ну что ты, – пела мамуля, – только пришла же. Садись-ка, поговорим.

– О-о-о чём? – протянула нервно и глянула на окно, примеряя то для побега.

В следующий миг окон в кабинете стало ноль, как и дверей. То есть мне только что перекрыли пути отступления, оставив наедине с очень злой феей.

И нет, мама мне ничего не сделает, но она женщина далеко не глупая, и потому в ответ на мой вопрос прошипела яростное:

– Об отце, мать твою, твоём!

– Интересная формулировка, – не удержалась, в панике соображая, как свалить так, чтобы папа по итогу остался с головой на положенном месте.

Но ладно папа, просто – как свалить?!

И я вдруг вспомнила! Себя, Риагана, эльфийский дворец и те три заклинания, которые передал мне некромант. Парализующее, отводящее и телепортационное! Одна беда, нужна кровь. Моя. И несколько секунд на длинное заклинание.

Но это что касается маговского способа спасения, но у меня-то был ещё один! Мама верно сказала, папа над моей защитой потрудился славно, но мама всё же получше. Она меня слышала отовсюду, если позову, папе нужна была связь по крови…

– Тучка моя тёмная, – позвала неумолимо наступающая фея, – а расскажи-ка любимой мамочке, чему плохому тебя научила та гадость, называющаяся твоим отцом?!

Мой взгляд метнулся к столу – мама тут же вскинула руку, изолируя тот от меня густым чёрным дымом и, как она считала, лишая спасения.

Но я маму знала хорошо, а потому в тот миг, когда она направила магию на стол, я вскинула собственную руку и сомкнула зубы на ладони!

– Еся! – содрогнувший дворец вопль!

Боль в руке и глазах, когда за прекрасной женщиной всколыхнулась волна тьмы, и мой истеричный визг:

– Папа!

Вот так вот и живём. При виде неразрешимых опасностей зовём маму, при виде злой мамы – кричим папу.

Чёрный искрящийся портал распахнулся прямо подо мной за миг до того, как мамочка спустила собственную магию с поводка. Она бы мне, конечно, вреда не причинила, но это тот самый случай, когда уж лучше причинила бы, потому что из «безопасного» она могла такого надумать, что дышать страшно!

Меня проволокло из Тьмы в Элирис, чернота сменилась ослепительной белизной, откуда-то появилось гудение, треск, вой, а потом меня бережно подхватили и сжали, и обжёгший мороз сменился приятным теплом.

Разлепив глаза, я глянула на полную военных снежную поляну, на окутывающую меня от шеи до кончиков босых стоп клубящуюся тёплую тьму, на папочку, поймавшего, согревшего и теперь нежно-насмешливо улыбающегося дочери.

– Сбежала от Тьмы? – поинтересовался шутливо.

– От Тьмы сбежать легче, чем от мамы! – выдохнула искренне и тоже улыбнулась, очень довольно. – Кстати, она раскрыла наш маленький фокус с вашими защитками.

– А вот это уже ой, – горестно вздохнул правитель самой Тьмы.

Вздохнула в ответ, полностью согласная, подняла и показала ему окровавленную прокушенную ладонь и очень коварно негромко добавила:

– А мама там у тебя в кабинете…

– Чувствую, – спокойно подтвердил мужчина, мимолётным взглядом залечил мою ладонь, хитро улыбнулся и так вроде бы невозмутимо, но с отчётливой насмешкой добавил, – и о том, что сирен на Эве довели, тоже знаю.

Нет, я ничего говорить не собиралась, но он первый начал.

– А о том, что на маму кайран глаз и не только положил, тоже знаешь? – вопросила совершенно и абсолютно невинно, пряча ручку обратно в укутывающую тёплую тьму.

Папа промолчал, только в красных глазах сверкнули огоньки. Жуткие и опасные, но ничуть меня не испугавшие, и я хитро добавила:

– А мамочка у тебя в кабинете в одном купальнике, вся такая красивая… иди, посмотри. Уверена, ты поймёшь того кайрана. Надеюсь, тебе мама ноги с хвостом не оторвёт.

Угрожающие огоньки в его глазах сменились заинтересованно-предвкушающими, а в следующую секунду мне напомнили, что ведьме, пусть даже тёмной, до правителя Тьмы в коварстве ой как далеко.

– Пойду, посмотрю, – заверил папочка с улыбкой, улыбнулся шире и, повысив голос, позвал: – Лорд Эрхэт!

Я вздрогнула и стремительно повернулась к военным, не отреагировавшим ни на крик, ни на явление магии Тьмы, что могло означать лишь одно – папа скрывал нас от посторонних глаз, и на его окрик отреагировал лишь один человек.

Риаган резко повернул голову, теряя интерес к что-то докладывающему мужчине, увидел нас, облегчённо выдохнул, что было заметно даже с расстояния в сотню шагов, на миг опустил голову, но тут же снова встал ровно, жестом остановил докладчика, что-то ему сказал и поспешил к нам.

– Познакомились, – задумчиво поделился папа. – Меня удостоили чести вести допрос того полуэльфа.

Молодая ведьмочка поняла, что не дышит, а её сердце давно бьётся для лорда Эрхэта. Мага, хуже того – некроманта, оказавшегося самым добрым, смелым, решительным мужчиной, смело бросающимся в бой, не сдающимся перед лицом опасности, не смиряющимся после неудачи.

– Полуэльфа? – переспросила, думая совсем не об этом.

– Мать Норлана была эльфийкой из Изумрудных мечей, отец – человеком. Лорд Лехон занимал пост королевского советника в Ахаэше, и после рождения внебрачный сын жил с ним, что позволило его отцу взрастить в отпрыске стремление к независимости своей страны.

Но я едва ли слушала.

Риаган… мы не виделись так долго, что разлука оставила глубокие кровоточащие раны на моей душе. Но маг шёл, не замечая никого вокруг, не видя торопливо расступающихся с его пути воинов и не сводя с меня полного облегчения взгляда зелёных глаз, и я чувствовала, как все порезы внутри меня затягиваются и разглаживаются, как сосущая под рёбрами тоска сменяется лёгкостью и трепетной радостью, как на моих губах играет светлая улыбка, а в глазах блестят слёзы…

– Мама была права, – тихо, чтобы услышала только я, произнёс папа, – ты действительно полюбила всей душой.

Да… всей душой.

Я не смогла ответить, как не смогла и взглянуть на папу. У меня не было сил оторваться от Риагана.

А некромант был уже совсем близко, всего в десяти шагах, и я со сжавшимся сердцем разглядела его заострившиеся черты бледного лица, тени под глазами, чёрные волосы, убранные в короткий небрежный хвост на затылке, чёрную военную форму без мантии, высокие сапоги по колено…

Он замедлился только перед нами, мимолётно улыбнулся мне, стремясь успокоить, и перевёл серьёзный взгляд на Лорда Тьмы.

– Надеюсь, вы осознаёте, какую ценность я вам вверяю? – спокойно, с едва уловимо сквозящей угрозой поинтересовался папа.

– В ваших руках смысл моей жизни, лорд Кейсад, и это отнюдь не фигура речи, – в тон ему отозвался Риаган.

По губам папы скользнула мимолётная неуловимая улыбка, после чего Лорд Кейсад величественно склонил голову, сделал шаг и с величайшей осторожностью передал меня с рук на руки любимому магу.

Казалось бы, простое действие, но на деле демонстрация абсолютного доверия, непозволительной роскоши для Лордов, и ощущение такое, словно папа нас благословил…

Я улыбнулась любимому некроманту, чувствуя себя так комфортно в его надёжных руках, обняла крепкую шею и повернулась к папе, чтобы со слезами на глазах посмотреть в родные красные глаза и улыбнуться уже ему.

Папе не нужно было лишних слов, он всё понял по одному моему растроганному виду, улыбнулся в ответ, кивнул и призвал портал, чтобы уйти, не прощаясь…

И остались только мы. Во всём мире только мы с Риаганом и счастье, от которого вокруг нас таял снег и из земли пробивались и тянулись к небу зелёные росточки, распускающиеся прекрасными голубыми ирисами…

– Не усердствуй, жизнь моя, – нежно попросил бесконечно счастливый лорд Эрхэт.

Моя голова покоилась на его плече, Риаган прижимался к моим волосам, всей грудью вдыхая аромат и не в состоянии надышаться. И держал так бережно, но и так крепко, как самую великую ценность во всех существующих мирах.

– Пойдём домой, – предложил негромко, попросту плюнув на всё.

На дела, проблемы, своих подчинённых и моё обучение.

– Риаган, – начала печально, всем сердцем желая согласиться и пойти с ним.

– До рассвета два часа, – перебил маг ожесточённо, – могу я хотя бы два часа побыть с любимой?

И моё сердце остановилось…

– А ты расскажешь мне, что случилось, любимый? – прошептала, сильнее прижимаясь к его тёплому телу.

И ощутила, как Риаган сделал судорожный вдох и застыл, не шевелясь и не дыша, и только сердце билось всё быстрее и быстрее.

– Я сделаю что угодно, только бы до конца дней слышать, как ты называешь меня любимым.

Поняла, что улыбаюсь… и плачу, а внутри всё пело и цвело, и снаружи тоже цвело, потому что теперь ведьма несколько увереннее владела своими силами и была способна на маленькие осознанные хитрости.

Портал открыл Риаган.

В ответ на мой удивлённый взгляд улыбнулся и сказал, шагая в грани:

– Одна моя любимая ведьма вторглась в мой источник и пробудила поток портальной магии.

– Ты же об этом всего месяц назад узнал, – пробормотала потрясённо, оглядывая плотные и стабильные чёрно-зелёные грани портала, по которому мы, как по коридору, шли сквозь пространство.

– У меня был стимул овладеть этим направлением как можно скорее, – просто отозвался маг.

И крепче сжал моё тело, недвусмысленно демонстрируя, о каком стимуле шла речь.

Я даже не нашлась, что на это ответить. Некромант слов и не ждал, он сам продолжил:

– Знаешь, я раньше жил с уверенностью в том, что моя жизнь должна принести пользу моему народу. Ради этого учился и воевал, познавал новое, разрабатывал заклинания. У меня не было иной цели, я никогда не задумывался о семье, собирался героически погибнуть на поле боя… а потом встретил тебя. Маленькую, хрупкую, но такую смелую, непосредственную, открытую, искреннюю, добрую и светлую. Знаешь, как народ реагирует на некромантов?

Знала, конечно – бегут в ужасе. Слава о некромантах ходит жуткая, все знают, что эти маги самоуверенны, эгоистичны, обидчивы, мстительны и имеют весьма специфичное чувство юмора. Похоронят заживо и смеются, или в склепе с умертвиями закроют, или ещё какую жуть утворят.

– Но ты не испугалась, – продолжил Риаган, выходя в полутёмной гостиной на втором этаже в своём доме, свет в которую проникал с улицы через окна и стеклянные двери, ведущие на балкон, – ты улыбнулась, Еся, и от твоей улыбки моё сердце, кажется, забилось впервые в жизни. Я стоял посреди леса, растворялся в сиянии твоих синих глаз и наконец впервые за долгие годы чувствовал себя действительно живым.

Я вспоминала нашу судьбоносную первую встречу и прекрасно понимала, о чём он говорил.

Мужчина устроился в кресле, разместил меня у себя на коленях, сжал руками, не желая отпускать больше вообще никогда в жизни, втянул аромат моих волос и заговорил дальше:

– Раньше думал, пригодится ли мне то или иное умение на поле боя, а сейчас думаю: как это Есе поможет? Ради тебя порталами овладел, ради тебя в целительство полез. Кстати, пригодилось и то, и другое, довелось соратников несколько раз спасти и из-под удара увести, так что спасибо, ведьмочка моя.

Я повернула голову, в полумраке разглядела бледное лицо своего любимого некроманта и не придумала ничего умнее, чем:

– Пожалуйста…

Он улыбнулся, склонился и поймал мои губы поцелуем. Таким… таким! От которого душа растаяла, сердце забилось быстро-быстро, тело стало слабым, по венам вместо крови побежал сироп, а мои руки сами поднялись, обняли мужскую шею, и…

И в этот момент окутывающая меня согревающая тьма исчезла. Причём Риаган это первым почувствовал. Просто до этого он поглаживал мою спину и талию, а тут его рука прошлась всё по той же спине и талии, только основательно обнажённым.

Мы застыли одновременно.

– Вот Тьма, – хрипло выругался любимый.

Я чувствовала, как подрагивает его застывшая на изгибе моего тела рука и как основательно краснеют мои щёки.

– Вот… папа, – присоединилась к ругательствам.

А некромант судорожно выдохнул и… погладил меня ещё раз, значительно медленнее и чувственнее, исследуя широкой горячей ладонью всё, до чего мог достать.

– Риаган, – позвала нервно, ощущая, как от его касания волнующие мурашки разбегаются по коже, забираются внутрь и дрожью оседают на мышцах.

– Ты моя красавица, – основательно хриплый восторженный выдох и новый поцелуй, который, как и движения мага, стал медленным, тягучим, околдовывающим и таким невероятно приятным.

Я и не заметила, в какой момент полностью расслабилась, отдалась чувствам и с упоением стала целовать Риагана в ответ.

Это невероятно, когда ты всей собой чувствуешь, что этот человек – твой. Весь и полностью, с положительными и отрицательными качествами, со всеми своими мыслями, убеждениями, принципами… Просто – твой.

Это восхитительно – растворяться в ощущениях и точно знать, что тебе ни за что не причинят боли, что он скорее сам сдохнет, чем позволит навредить тебе.

Это волшебно – знать, что не совершаешь ошибки, что не будешь жалеть, что ты всё делаешь правильно…

И когда Риаган, прилагая невероятные усилия, разорвал поцелуй, удержал вновь прильнувшую к нему меня, уткнулся лбом в мой лоб и, задыхаясь, прохрипел:

– Есенька, прекрати…

Тяжело дышащая я прошептала:

– Нет.

И поцеловала его сама, погладила пальчиками гладкий подбородок, шею, стянула ремешок с волос и забралась в мягкие прядки.

Лорд Эрхэт поцеловал в ответ так, что весь мир утратил своё значение, и целовал, утаскивая в омут горячей страсти, даже в тот момент, когда на моей талии сомкнулись его пальцы, а через секунду я спиной ощутила мягкий пушистый ворс ковра и тяжесть мужского тела сверху.

– Еся, – Риаган умудрялся взывать к благоразумию между чувственными поцелуями, – остановись, пока не… – пауза, маг выпрямил упирающиеся в ковёр по обе стороны от меня руки, навис, серьёзно посмотрел в мои затуманенные глаза и одновременно с надеждой и сомнением выдохнул: – Ты уверена, жизнь моя?

И я поняла, что это последний вопрос, последняя возможность передумать, последний шанс перед неизбежным…

– Да, – прошептала всей душой, всем сердцем, всей собой.

Но Риаган не поверил словам, он вглядывался в мои глаза, ища намёк на страх, сомнение, неуверенность – что угодно. Ища и не находя.

И когда некромант понял, что всё действительно случится, в его зелёных мерцающих глазах разлился океан бесконечной любви, на губах заиграла радостная улыбка, а наш новый поцелуй вышел самым сладким, самым красивым, самым нежным, обожаемым, чарующим…

Меня никогда в жизни никто так не целовал, и я точно знала, что никто, кроме Риагана, меня больше и не поцелует. И это не печалило – это радовало и успокаивало, и заставляло всё внутри трепетать, расцветать, благоухать…

Треск ткани – маг попросту разорвал всю имеющуюся на нём одежду, и когда вновь навалился на меня, не причиняя боли, но заставляя ощутить волнующую тяжесть его по-мужски крепкого тела, я задохнулась от восторга.

И всё стало иным. Упоительная сладость сменилась иной – тягучей, горячей, усиливающейся. Лёгкость обернулась напором, нежность – заставляющей кровь кипеть страстью. Я словно оказалась в огне, в центре огромного костра, который не сжигал и не убивал, а, наоборот, дарил жизнь.

Снова треск, короткий и далёкий, и приятная сейчас прохлада комнаты коснулась моей обнажённой груди, а потом к этой же груди прижалось мужское тело, и из горла Риагана вырвался протяжный стон искреннего удовольствия.

Через несколько секунд стона не сдержала уже я, когда мужчина спустился чувственными поцелуями вниз по моей шее и зацеловал сначала одну грудь, затем вторую. Я не хотела, чтобы он останавливался, мне всё очень нравилось, и мои пальцы в распущенных волосах мага попытались вернуть его голову обратно, но Риаган всё равно поднялся по коже обратно наверх, снова поцеловал мои губы, долго, глубоко, головокружительно, и…

Вспышка боли заставила ойкнуть, разорвать поцелуй, прикусить распухшие губы и отвернуться, зажмурившись.

– Еся, – простонал-прошептал Риаган, перенося вес на локти и касаясь пальцами левой руки моей щеки, при этом стараясь даже не шевелиться всем остальным телом, – больно?..

Мне не хотелось обижать его и портить момент… только не этот момент, только не с Риаганом…

– Есенька, – полный боли и отчаяния стон, и он попытался очень осторожно и очень медленно покинуть моё тело.

– Нет, – прошептала я, распахнула мокрые от слёз ресницы, повернула голову и потянулась к его губам.

Риаган охотно подался навстречу, подарил мне новый волшебный поцелуй, расслабляющий, возвращающий в ощущение полёта среди нежных облаков.

И вдруг я ощутила его руку… там. Прямо там, на самом сокровенном месте, и движение пальцев снизу вверх…

Приятное тягучее тепло усилилось, волнами разливаясь внизу живота и по ногам, и по всему телу, и с каждым новым осторожным, чуть надавливающим движением руки мага это тепло всё усиливалось, становясь жаром и поднимая меня куда-то высоко-высоко, к облакам…

Мне было так замечательно, сладко и горячо, и хотелось больше и выше, и… в этот момент случилось осторожное движение, но боли больше не было.

Я взлетала к звёздам. Вначале осторожно и плавно, но затем всё быстрее, быстрее, быстрее…

И космос взорвался! Каждая из миллиона звёзд вспыхнула и разлетелась ещё миллионом звёзд! Снаружи и внутри, чтобы лишить меня ощущения себя, растворить в бесконечности, подарить наслаждение, равного которому я не испытывала прежде никогда!

Я умирала и перерождалась, растворялась во вселенной и концентрировалась в каждой существующей точке, меня не существовало и я была всем миром…

– Как же я люблю тебя, – простонал самый добрый, самый внимательный, заботливый, лучший и полностью мой некромант.

* * *

– Ой, – прошептала закутанная в одеяло ведьмочка, выглядывая через окно гостиной на улицу и вместо снежного настила видя сочную зелёную травку и цветы, цветы, цветы…

На заднем дворе некромантского дома, на заборе, за забором, дальше по улице…

Весна пришла… и что-то я очень сомневаюсь, что сама.

– Я бы сказал, это тянет на полноценное «Вот это круто я умею!», – придирчиво оглядев доступный из окна вид, серьёзно постановил Риаган.

Заглянул в мои глаза, важно кивнул, мол да-да, истинную правду говорю, и тут же широко и радостно улыбнулся, подхватил взвизгнувшую меня и закружил по комнате по направлению к спальне, смеясь и светясь изнутри искренним счастьем.

Время до рассвета я проспала, чувствуя себя самой счастливый и любимой, а проснулась на диване перед горящим камином, под тёплым мягким одеялом и в бережных объятьях своего спящего любимого.

Вообще, спать хотелось зверски, но ровно до того момента, как я увидела творящееся за окном.

Оказавшись в спальне, Риаган свернул к гардеробной, а не пошёл в ванную, как я того ожидала, пересёк пространство, ударом ноги распахнул дверь, взглядом зажёг свет, и я увидела довольно просторное помещение, свободное по центру, с вешалками слева и справа, с белыми шкафами в дальней части, с огромным зеркалом, в котором отразились остановившиеся на пороге радостные мы.

Но что-то было странным, и если справа одежда точно была мужской, то вот на вешалках слева я с растущим удивлением обнаружила платья, причём по виду и цветам они были приближены к тому, что предпочитала я, то есть строгие и элегантные фасоны и благородные цвета.

– А… Риаган? – я совсем растерялась от такого.

– Надеюсь, с размером попал, – привалившись плечом к косяку и умудряясь без усилий удерживать меня на руках, улыбнулся любимый, рассматривая моё лицо.

– А… когда? – я перевела непонимающий взгляд с одежды на него.

Улыбка мага стала шире, нежности и любви в глазах – значительно больше, и мне просто ответили:

– После бала в академии. Я планировал твоё похищение, но ты похитила себя раньше.

Я улыбнулась, готовая петь, танцевать и обнимать весь мир, и заметила:

– Объективно, у меня не было выбора.

– Да-да, – мой маг оставил поцелуй на кончике моего носа и направился теперь уже действительно в ванную, – я об этом и думал, когда готовил нападение на Лысую гору.

– Какое из? – уточнила, болтая выглядывающими из-под края одеяла ножками.

Риаган скосил на меня взгляд и решил не отвечать.

– А что там с Норланом? – вспомнила я о важном уже в ванной, куда меня внесли, помедлив в проёме, чтобы об косяки не ударить. – Его… кхм, кто его убил?

Голос почему-то охрип, и лицо Риагана сделалось безэмоциональным, а глаза потемнели.

– Я, – ответил он спокойно без даже намёка на вину или сожаление, – оправдываться не стану, Есь.

Я и не ждала, просто как-то… Вздохнув, опустила голову и не стала ничего говорить, но лорда моя реакция не обрадовала совершенно.

– Еся, – позвал раздражённо, – вспомни всё, что этот урод тебе сделал. А если тебе тебя нисколько не жаль, то подумай о том, что попытку вторжения Ахаэша на Золотую долину тоже он организовал.

Стремительно вскинув голову, изумлённо посмотрела в злое лицо любимого.

– Что? – выдохнула изумлённо и припомнила папины слова. – Это из-за того, что он оказался сыном советника короля Ахаэша?

Риаган тяжело вздохнул, успокаиваясь, очень осторожно поставил меня на ноги, поправил одеяло, которое намеревалось выскользнуть из моих слабых пальчиков… замер своими пальцами, касаясь моей обнажённой кожи чуть выше прикрытой тканью груди и задышал иначе, глубже и медленнее.

А потом и вовсе решил:

– Да к Тьме этого эльфа, твой отец вытащил из него кучу информации, а то, что не вытащил, умертвие Норлана сейчас выкладывает на допросе. Думаю, мы можем позволить себе ещё час… – и уже основательно хрипло, – на сборы…

И, вновь подхватив меня на руки, Риаган унёсся в спальню.

Так что следующий час мы «собирались» в постели, а потом бегали в ванную, чтобы привести себя в порядок, а потом в гардеробную. Вся одежда действительно оказалась моего размера, как и обувь, так что с этим проблем не возникло. Они случились в дверном проёме, когда я решила поцелуем поблагодарить Риагана за заботу и мы несколько увлеклись…

А потом бесконечно счастливые, постоянно улыбающиеся мы перенеслись в лагерь в Золотой долине, где Риаган с рук на руки передал меня улыбающейся Зоре и сказал, что заберёт вечером, и чтобы я не садилась на метлу, и чтобы поела обязательно, и много не ходила пока, и никого не спасала, и ни с кем не связывалась, и…

– Иди уже, – рассмеялась я, – или мне до вечера тут стоять, не шевелиться и тебя ждать?

Я шутила, а Риаган задумался!

– Так, вот давай не начинай, – потребовала уже без улыбок, неопределённо взмахивая руками, чтобы шёл уже, дела же ждут.