Текст книги "Возлюбленная некроманта. Новый год по-ведьмински"
Автор книги: Валентина Гордова
Жанр: Любовное фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
Я догадывалась о том, что услышу дальше, но даже не попыталась перебить Намику.
– Ты знаешь, в тех документах они не просто опись составили, они прикинули, кого в какую страну и заведение можно выгоднее продать, опять же, основываясь на внешние данные и вкусовые предпочтения жителей разных регионов. В Мадрее, например, очень ценят розовокожих блондинок с большими небесно-голубыми глазами, в Астароте тёмненьких расхватают, как у нас коровье молоко, – это потому что под водой коров нет, а молоко у русалок дорогим деликатесом считается, – а в Хайрассу лучше вообще не заглядывать, потому что, цитирую, «драконы рыбу не переносят»! Рыбу! Ур-р-роды! И чёрные маги пиратам не только для тихой беспроблемной поимки наших девочек нужны были, в каюте капитана нашлись заготовки артефактов, которые при активации запечатают русалок в человеческом облике, когда их, значит, заставят хвосты на ноги сменить! Это ужасно, Еся, это просто ужасно! Я как представлю, какая беда случилась бы, не выйди Кайлани в большую воду и не прилети ведьмы на помощь… никто бы не узнал, понимаешь? Всё тихо и по уму было сделано, флот бы покинул океан раньше, чем кто-то заподозрил неладное. А дальше девочек просто невозможно было бы найти. Как? Где? Их собирались по разным даже не заведениям – странам развести! Украсть и продать! Это подло! Это так подло, грязно и отвратительно!
Я не знала, как и чем поддержать эту девушку, воспринявшую чужую боль, как свою собственную. Утешать и успокаивать я не умела…
– Мне очень жаль, – проговорила неловко, но искренне. – И я рада, что беды удалось избежать.
– Мы все тоже, – Намика подышала, успокаиваясь, и дальше продолжила уже с намёком на улыбку в голосе. – Знаешь, твоих подруг вся эта ситуация тоже ужасно разозлила, и дальше они, так нагло и демонстративно потягивая ром, распределили новообразовавшихся девушек по группкам в соответствии с ими же описанными предпочтениями разных стран. А потом передали всех морским змеям с заданием раскидать каждую по пиратским кораблям. Те визжали и умоляли пощадить, всё поднявшееся Штормовое войско стояло в состоянии глубокого шока и не рисковало вмешиваться, а когда всех «девушек» растащили по разным сторонам в поисках других пиратов, наш генерал всё же спросил, не слишком ли это жестоко.
Русалка хихикнула, я улыбнулась и услышала продолжение:
– Твои ведьмочки улыбнулись, так пакостно, все как одна, и сказали, что проклятье спадёт через четыре дня, и прекрасные девы вновь обернуться сомнительного вида мужиками.
Представила себе, как в момент страстного поцелуя златовласая хрупкая красавица оборачивается двухметровым мускулистым пиратом с волосатой грудью и не только, как застывает от изумления и ужаса целователь, как вдалеке слышится мужской визг других несчастных…
С Намикой мы смеялись громко и от души, мне так от её рассказа и вовсе даже дышать стало легче. Не зря говорят, что улыбка и смех – лучшее лекарство от душевных ран.
– Ты так детально рассказываешь, лично там была? – полюбопытствовала, отсмеявшись и теперь вытирая слёзы из уголков глаз.
– Не-е, – довольно протянула девушка, – штормовики наши как на место прибыли, так в соответствии с протоколом задержания активировали записывающие кристаллы. Мы их тут пересмотрели раз двадцать вместе и каждая по отдельности. Так хохотали! Но и злились ужасно. До сих пор злимся. Царь пересматривает систему охраны вод и подводного народа, и это, скажу тебе по секрету, то, чего мы не могли добиться шесть лет… Так что у нас к вам пятерым особая огромная благодарность.
– А мне-то за что? – удивилась я. – Меня там не было, это всё девочки…
– Есь, – немного устало и укоризненно перебила Намика, – не скромничай. Кайлани с подругами взялась вам помогать и из-за вас оказалась в океане, и только благодаря этому удалось спасти наших девочек. Так что твоя заслуга тоже есть, и немалая, – и тут вдруг спохватилась и встревожилась: – Ой, а чего это я разболталась? У нас же тут твой некромант на связи!
– Как на связи? – тут уже и я встревожилась и смутилась, бросила взгляд на полотенце и вообще растерялась, не понимая, как быть и к чему готовиться.
Головой закрутила, мокрые волосы вмиг похолодевшими ладошками пригладила, потом этими же ладошками совершенно глупо попыталась прикрыться. От моих действий вода в небольшой ванне пошла волнами и забулькала, и всё тем же мелодичным женским голосом весело сообщила:
– Да ты не бойся, он тебя только слышать сможет. Ну, я связь настраиваю?
Ответить я не успела, да и не смогла бы.
У меня отчего-то сердце забилось значительно быстрее и щёки взволнованно покраснели, задрожали похолодевшие пальчики, в животе затянулся тугой узел тревоги, и… Как же это? Я же не готова! Совсем не готова! А что говорить? А как себя вести? А?..
– Еся? – встревоженным знакомым голосом вопросила вода вокруг меня.
Голосом, в котором смешались потребность услышать мой голос, жизненная необходимость убедиться, что говорит со мной, и вместе с ними дикий, убивающий изнутри страх ошибиться, попасть не туда, услышать не ту или не услышать вообще ничего.
А у меня от одного звучания его голоса все мысли улетели из головы, тревоги уползли из души и исчез страх, до этого поселившийся в груди чёрной ядовитой змеёй.
И такое ощущение, словно тяжёлые грозовые тучи прорезал светлый золотистый лучик солнца, упал на лесную опушку и озарил сиянием тысяч капель молодую зелёную травку.
– Здравствуй, Риаган, – прошептала, невольно замерев.
Секунда…
Вторая…
Тихий, полный облегчения выдох.
– Как ты, жизнь моя? – спросил заботливо, а в голосе сплошная смертельная усталость и море тоскливого отчаяния.
Припомнила свой весёлый день, окончательное разочарование в Родимире и её ученицах, испорченные вещи, промокшую меня, попытку ментального вторжения… И всё это даже не за день – до обеда управились.
Плохо я. Так плохо, что ощущаю себя одинокой и всеми покинутой, никому не нужной, маленькой и беззащитной.
– Всё хорошо, – заверила со слабой улыбкой, не желая расстраивать его своими проблемами.
Почти не соврала. Прямо сейчас мне действительно было очень хорошо, а обо всём, что было и будет дальше, я попозже подумаю.
– А как ты? – не могла не спросить, и снова невольно затихарилась, ожидая его слов.
Риаган помолчал и… соврал в ответ:
– Тоже хорошо, Есенька, – а дальше уже чистая правда. – Теперь хорошо. Жаль только, что не могу твоих глаз увидеть.
Нет, хорошо, что не видел, потому что… я плакала. Губы дрожали в улыбке, а по щекам текли горячие слёзы. Ещё немного, и начну рыдать, грудь уже тряслась.
– Знаешь, – не дождавшись моих слов, продолжил некромант с несвойственным для людей его профессии теплом в голосе, – поймал себя на том, что вглядываюсь в воду, а у неё всё время цвет не тот. То бледный, то зеленью отдаёт, а насыщенного тёмно-синего, как цвет твоих глаз, всё не поймать.
Я рассмеялась, тихо, хрипло и не так красиво, как хотелось бы, потому что в какой-то момент смех почти превратился в судорожное рыдание.
– Еся, – в неизвестно как успевшем стать близким и родным голосе столько невыносимой тоски было, что мне стало больно дышать, – моя храбрая ведьмочка, не плачь. Только не плачь. У меня сердце кровью обливается от понимания, что не могу быть рядом, не могу сжать в объятьях, не могу даже взглянуть на тебя… Самого удивляет и озадачивает, но я тебя когда в лесу увидел, подумал: забавная такая, и как только так глубоко в лес забралась? Вся в снегу, белая от холода, с раскрасневшимися носом и щеками, в растрёпанных волосах запутался золотой свет пера Жар-птицы. Смешная такая, маленькая и злая, как котёнок. А потом ты разлепила реснички с налипшими снежинками, и я заглянул в твои глаза и понял, что пропал. Вот прямо там. Для меня весь мир в то мгновение взорвался, сгорел и сузился до твоих глаз. Морозный ночной лес зацвёл летними цветами.
– Это магия леса пробудилась, – вставила тихонечко, старательно вытирая слёзы, которые всё бежали и бежали. – Это лес на тебя так повлиял…
– Это ты на меня так повлияла, – не согласился некромант. – Я летать никогда не боялся, а когда тебя на руки взял и над лесом взлетел, впервые стало страшно. Страшно не удержать. Страшно совершить ошибку, которая приведёт к непоправимым последствиям. Но ты не волновалась, смеялась и шутила, была полностью расслаблена и не боялась.
Наверно, следовало промолчать и позволить ему говорить дальше, но я почему-то сказала:
– Я знала, что ты удержишь.
Не сомневалась даже. Не было ни единого сомнения.
Усмехнулся негромко и тёплым, как летнее солнышко, голосом отозвался:
– Я так и понял. Посмотрел в твои глаза и понял, что ты мне доверилась всецело. Мне. Некроманту, которого только встретила. И вот скажи мне, голова на плечах есть? Ты чем думала, когда непонятно кому позволила себя в небо утащить?!
Начинал мягко и нежно, а под конец раскатами грома загремели укор, негодование и даже злость.
Но мне не было страшно, я, напротив, не сдержала смеха и ещё раз порадовалась тому, что он меня не видит, потому что сейчас на моём лице сверкала широкая и радостная улыбка.
Чего это я? Не маленький ребёнок, в чужом присмотре и нотациях не нуждаюсь, а всё равно приятно. Потому что точно чувствовала – он это не со зла, а от заботы. Заботы… обо мне.
И вот именно от этого на душе стало тепло, светло и очень приятно.
– Смешно? – мрачно вопросил мой некромант.
Мой. Весь мой.
– Приятно, – не стала скрывать, – очень приятно, что ты заботишься и переживаешь обо мне.
Маг помолчал, тяжело вздохнул и сказал спокойнее, но с мягким укором:
– Я просто очень хорошо знаю о человеческой подлости и жестокости, Есь. А ты слишком светлая, слишком добрая, в твоей душе нет места злу, вот ты его во всех остальных и не замечаешь. Отказываешься замечать. Так как же можно за тебя не волноваться?
Я прижалась грудью к коленям, уместила на них подбородок, обняла крепче. С улыбкой посмотрела на воду, представляя, что Риаган сейчас здесь, сидит передо мной, смотрит с мягкой улыбкой.
Я светлая и добрая. Я. Так приятно, очень-очень.
– Это странно, – решила высказаться, имея в виду не его последние слова, а всю ситуацию в целом, то, как быстро вспыхнули наши чувства, словно первая искра симпатии за краткую секунду разгорелась полноценным костром влюблённости.
За секунду. Разве такое бывает?
Каким-то образом догадавшись, о чём я говорю, некромант ответил загадочным:
– Любовь.
– Очень странная, – настояла я, а сама сидела и улыбалась.
– Настоящая, – озвучил своё определение мужчина.
– Внезапная и быстрая, – не уступала, улыбаясь всё шире.
– Искренняя и правильная, – поспорил и тут с улыбкой в каждом слове. – А знаешь, что самое приятное?
Я покачала головой, но он не увидел, конечно, однако как-то догадался и ответил:
– Самое приятное, что ты ничего не отрицаешь, значит, тоже это чувствуешь. Я прав?
В этот раз я промолчала намерено, только улыбаться не перестала.
– Не говори, – так по-доброму рассмеялся Риаган, – я и так всё понял, так что ничего не говори, Есения моя.
И не собиралась, но глаза прикрыла и беззвучно рассмеялась, чувствуя себя самой счастливой во всех мирах. Самой-самой счастливой. От моего счастья, кажется, мог родиться целый новый мир, в котором круглой год цвели бы ароматные сады.
– Лорд Эрхэт! – далёкий приглушённый крик. – Мы готовы, ждём вашей команды!
И молодые зелёные побеги покрылись чёрными смертельными трещинами, засохли с жутким скрежетом и обратились в пыль. Секунда, и прекрасный сад обратился безжизненной чёрной пустошью. Трепетное счастье и радость сменились глубокой, пробирающей до самого основания души тоской. Вот хоть вой.
– Вот Тьма! – тихо гневно выругался некромант.
Не думала, что будет так тяжело его отпускать. Не думала, что сама мысль о том, что он сейчас уйдёт, окажется такой неподъёмно тяжёлой. Не думала, что я вот так отреагирую.
Но у Риагана работа и служба, а это важное дело.
– Иди, – проговорила тихо, отчаянно делая вид, что всё хорошо и не больно ни разу, – тебя ждут.
Тихий недовольный выдох того, кто уходить совсем не хотел.
– Всё будет хорошо, – сказала то, в чём не сомневалась ни секунды.
– Конечно, будет, – с этим маг спорить не стал, – надо только ещё немного побыть сильной, слышишь, ведьмочка моя?
И снова слёзы на глазах.
– Каждое слово, – выдавила с трудом, сжимаясь в уже остывшей воде и сильнее всего мечтая почувствовать его сильную ладонь, бережно сжимающую мои пальчики.
Риаган хотел сказать что-то ещё, я слышала, как он сделал вдох для слов, но тут со стороны снова раздалось уже очень нервное:
– Лорд Эрхэт!
И весь набранный для ответа воздух некромант выпустил с шумом сквозь зубы.
– Мне нужно бежать, – сказал виновато.
– Беги, – улыбнулась я.
– Не пропадай, – попросил серьёзно, – русалки взяли отпечаток твоей ауры, для связи тебе будет достаточно капельки воды.
– Я поняла, – горло сжало спазмом и в тёплой воде стало так холодно и одиноко.
Некромант хотел сказать ещё что-то, но запнулся, помолчал мгновение и сказал иное:
– Береги себя, моя Есения.
И ушёл… Я это чётко ощутила, просто вдруг осталась совсем одна.
Хотелось уйти под воду с головой, раствориться, исчезнуть, но вместо этого я поднялась. С трудом, с тяжёлой болью во всём теле, но поднялась, пересиливая себя.
Когда в душе разруха, главное хотя бы просто встать. Иногда подняться – это самое сложное. Вот и я – встала, значит, уже молодец.
Постояла, пока шумела стекающая с меня вода, затем быстро вымылась, завернулась в полотенце и вернулась в главную комнату.
Намика, сама того не понимая, сказала кое-что очень правильное, важное и полезное: «…их Руслана восстановила, какое-то там обращающее заклинание применив».
Обращающее заклинание. И как же я сама не догадалась?
С грустью посмотрев на ту разруху, что оставили после себя ведьмочки, покрепче затянула край полотенца на груди, встала поудобнее, направила на пол раскрытые ладони и зашептала:
– Соберутся пылинки, сведутся осколки, соединятся нити. Обратится злом сотворённое, растворится чужая ненависть, возвратится всё, что было ею уничтожено. Я свет, и я иду с добром. Я добро, и помыслы мои чисты. Я ведьма, и таково слово моё.
И шатёр загудел, да так, что даже шум дождя перекрыл. Завибрировала под ногами земля, зашевелились лоскуты и осколки, разбросанные по полу, и, словно подчиняясь налетевшему ветру, всё пришло в движение. Как я и приказала – сплетались единым полотном нити, слетались и восстанавливались книгами и тетрадями разбросанные всюду листы, с тихим мелодичным стуком восстанавливались все мои украшения.
Я протянула руку, и на раскрытую ладонь опустились выскользнувшие из хаоса аметистовые бусы. Красивые такие, солнечный свет в каменных гранях терялся, словно изнутри наполняя светом и сиянием каждую бусинку, не круглую, а неровную, совсем как камень.
А вещи в шатре тем временем восстанавливали свою целостность, складывались и ровными стопочками улетали в шкаф. Всё вокруг было в движении и воздух гудел от магии.
И в этот момент тканевая дверь шатра вскинулась и натянулась, превращаясь в своеобразный козырёк. Шум дождя усилился, в лицо дыхнуло холодной свежестью, а я увидела часть улицы, кусочек соседнего шатра, ручейки и лужи на земле и тяжёлый деревянный сундук, окутанный тёмными фиолетово-зелёными магическими нитями и вплывающий внутрь прямо по воздуху.
Следом за сундуком шагнул Норлан. Сухой, довольный, сверкающий радостью, глубоко вдохнувший и намеревающийся разлиться пламенной речью.
Но все слова застряли у эльфа в горле, едва он увидел не меня, а летающие туда-сюда вещи.
Улыбка медленно сползла с темнеющего лица, в глазах фиолетовым пламенем полыхнула такая ярость, что воздух наэлектризовался.
А я посмотрела на принесённый им сундук. Страшная догадка, неясное подозрение зашевелилось в груди, и я сама не поняла, зачем, но махнула рукой, и тяжёлая, окованная резным железом крышка сломала три замка и с грохотом откинулась назад, открывая взгляду ворох тканей, бусы, колечки, браслетики, книги…
Вспышкой молнии перед внутренним взором появилось лицо Родимиры. Ровная светлая кожа, мягкие черты лица, русые волосы в косе, глаза… зелёные, но с фиолетовым отсветом.
И Оляна, у которой глаза были голубыми, но тоже фиолетовым поблескивали! И у Морены, Демиры и Собины тоже этот фиолетовый цвет в глазах был!
Просто совпадение? Я могла бы поверить в это, будь отсвет лишь у Родимиры и её учениц. Но Норлан?
Шелестом ветра в голове прозвучало:
«Я тут вспомнила», – сказанное вчера вечером Мираэль.
«Что ведьмы в Долину прибыли практически сразу после нашего проклятья», – подхваченная её женихом мысль.
Они поняли… они сразу об этом подумали и сразу заподозрили то, о чём я вчера даже не подумала, но сейчас…
Исключительно в качестве предположения. Что, если Родимира и Норлан как-то связаны? Магически и не только. Связаны настолько сильно, что эта связь выражается фиолетовым свечением их глаз. И вот Норлан, используя Верховную, проклял собственную принцессу и её любимого, которого откровенно не любил. Можно было бы решить, что я сошла с ума, но специализация Родимиры – проклятья! А лорда Эрдэгара и Мираэль прокляла Верховная, я это точно ощутила!
Норлан умный, он это уже доказал, значит, мог догадаться, что именно я сняла проклятье. Предположим, что он поделился своими выводами с Родимирой… что же, тогда мне ясна её сегодняшняя яростная ненависть и показательно данная ведьмочкам вседозволенность в деле моего «воспитания». Не удивлюсь, если и в шатре они ничего не искали, как мне сначала показалось, а попросту вымещали злость. Родимира вымещала!
Или… Я снова посмотрела на принесённый Норланом сундук. В нём была одежда, украшения, книги и тетради. Гостеприимство? Искренне сомневаюсь! Он знал, что ведьмы устроят разруху в моих вещах. Знал и принёс новые. Решил задобрить? Ожидал, что отчаявшаяся я брошусь ему на шею с горячими благодарностями?
Мать-Природа, я попала в гадюшник…
И сам собой слетел с губ глухой вопрос:
– Чьей идеей было пробуждение источников на территории Золотой долины?
Я не смотрела на эльфа, но всем телом почувствовала охватившее его напряжение и направленный на меня тяжёлый взгляд.
Тишина. Тяжёлая, угрожающая, мешающая нормально дышать тишина.
И хриплый ответ:
– Моей.
Мне казалось, что мир вздрогнул! Но на самом деле это я пошатнулась. Не устояла бы, рухнула как есть, но: «Не сдавайся». Только эти два слова меня и удержали.
А мозг, он судорожно прыгал по событиям, разговорам, обрывкам слов и складывал то, во что было очень сложно поверить.
«К слову, я была одной из тринадцати созванных Мстиславой Верховных ведьм, которые даже в Круг встали, пытаясь пробудить Колдоградскую рощу. Тринадцать взрослых, обученных ведьм в звании Верховных оказались бессильны там, где ты справилась за ночь», – слова Родимиры.
«Я не попрошу ничего особенного, лишь тебя, Есенька. Тебя, твой статус моей официальной невесты и ту пользу, что мне принесут твои магия, знания и умения», – сказал Норлан перед тем, как нацепить на меня своё кольцо, что продолжало покоиться на безымянном пальце.
Пара услуг – так он сказал, напрочь отказавшись уточнять, что это были за услуги.
Выходит, главнокомандующему внутренними войсками Золотой долины для чего-то понадобилась ведьма. Предположим, что в своих поисках он столкнулся с Родимирой, и каким-то образом, шантажом или убеждениями, добился того, что Верховная наслала проклятье на одну из эльфийских принцесс и лорда Эрдэгара. В это время Норлан озвучивает идею о пробуждении магических источников на территории Долины, наверняка аргументируя это дополнительной помощью в конфликте с Ахаэшем… Стоп!
Моё сердце забилось быстро-быстро, дыхания не хватало.
В академии магов, на празднике, на который мы с девочками попали против воли наставницы, Риаган сказал: «Есения, я закончил государственную академию по специальности Боевая Некромантия – меня в любом случае заберут на войну. Больше скажу, я на военном положении уже сейчас, и через два дня возвращаюсь на границу Золотой долины эльфов и Ахаэша, два года как предпринимающего попытки захвата территорий эльфов. Так что можешь считать, что я делаю это не ради твоего спасения, а ради собственной выгоды. С духом на поле боя я буду на особом положении».
Так значит, вышедший из состава империи Гайреш Ахаэш два года посягает на земли эльфов. Золотая долина и наш Сиарель меньше года назад подписали ряд дружеских соглашений, и лишь благодаря им наши воины сейчас были на границе Долины и Ахаэша, а эльфы… получили возможность попросить своего нового друга о десятке молодых ведьмочек! Мол пробуждение источников будет выгодно и Сиарелю тоже, потому что эта сила пойдёт на защиту Долины, то есть наши мужчины будут меньше рисковать!
Получается… а что получается?
– И к каким выводам пришла? – скучающий вопрос Норлана заставил вздрогнуть и вспомнить, что я была не одна, к сожалению.
Натянутая козырьком дверь шатра пугающе медленно опустилась, отрезая нас от улицы… и меня от шансов на спасение. Не знаю, откуда пришло это ощущение, но оно было слишком сильным, чтобы я могла его игнорировать.
Последнее проникшее внутрь дуновение ветерка похолодило кожу, вынуждая вспомнить ещё и о том, что из одежды на мне одно лишь полотенце.
Я бы покраснела, но, боюсь, мой страх был сильнее стыда.
– Ни к каким, – сиплая, откровенно жалкая попытка выскользнуть из неприятностей.
По тонким губам этого ненормального во всех смыслах, слишком не похожего на эльфа мужчины скользнула неожиданно грустная улыбка. Странно, очень. И пугало, тоже очень.
Мысли лихорадочно заметались в голове. Как себя вести, что говорить?! Как остановить стремительное сокращение моих шансов на выживание?
– М-молодец, – голос дрожал вместе со мной, – у вас в Долине много почему-то спящих источников, их пробуждение будет выгодно этим землям.
Улыбка на смуглом лице из грустной сделалась укоризненно-насмешливой. Не смотря на то, что нас разделяло больше пяти шагов, мне показалось, что его снисходительный взгляд обращён на меня свысока. С высоты роста, положения, полного знания происходящего…
– Мне нужно переодеться, – я смогла даже выдавить кривую улыбку, – извини…
И я попыталась уйти в ванную. Сомнительная защита, но хоть что-то… И я надеялась, просто всей сжавшейся душой, всем перепугано трепещущим сердцем надеялась, что он позволит мне уйти, что не станет останавливать, что…
– Еся, – прилетело в спину издевательское.
Я замерла, даже дышать перестала, в ужасе соображая: успею ли добежать до ванной комнаты?! Главное добежать, дальше будет видно, но вот успею ли?!
– Не успеешь, – насмешка в каждом звуке и голос, прозвучавший опасно близко.
Сердце скакнуло в горло и рухнуло в пятки.
Чужие ладони обжигающе-грубо, болезненно-властно сомкнулись на моей талии. Заледенев от ужаса, я подняла и прижала к груди руки, которых не чувствовала, лишь бы удержать полотенце, лишь бы не упало, лишь бы…
– Такая умная ведьмочка, – практически восторг в жарком выдохе в мои влажные волосы. – Поделись, малыш, что сообразила? Про нас с Родимирой поняла, я не сомневаюсь. Что-нибудь ещё?
Я промолчала, эльф хмыкнул.
И медленно, намеренно медленно начал спускаться ладонями ниже… а там у полотенца длина и без того возмутительная, до середины бедра всего! И я… а он… полотенце же сейчас закончится, а что дальше?!
Я дёрнулась, но меня без труда удержали, всё тем же обволакивающим шепотом повторив:
– Что ещё?
Честь или жизнь?! Да ладно, убить он меня не убьёт… наверно… я на него Риагану пожалуюсь, мой некромант меня убить точно не позволит, но вот как быть с честью?!
И тут откуда-то из глубины сознания столь отчётливо, столь ярко, словно Риаган шепнул мне на ухо прямо сейчас, выплыло всего одно слово:
«Аматэ».
Сложное защитное заклинание. Агрессивное. Запрещённое.
Заклинание, переданное мне Риаганом… переданное с целью уберечь, помочь хоть как-то, даже тогда, когда его самого не будет рядом.
Наверно, узнай я это каким-либо иным способом, я бы засомневалась, но в том-то и дело – Риагану я доверяла. Не знаю, как так вышло, но я доверяла ему на сто процентов.
Короткий вдох, на миг зажмуренные глаза, чтобы восстановить в голове схему из чужого сознания, и произнесённое на выдохе:
– Сама киал оэ парал вире конт оэр!
Удар ледяного ветра в лицо, ослепительно яркая вспышка и тёплая волна от затылка до самых стоп.
Норлан отшатнулся от меня в тот же миг, хрипя и ругаясь сквозь стиснутые зубы!
Просто боясь поверить, я резко развернулась на месте, заглянула в его перекошенное от ярости лицо и не сдержала улыбки. Больше радостной и облегчённой, просто очень радовал тот факт, что моя девичья честь решила у меня задержаться, но и победный привкус у этой улыбки тоже был.
Так-то! Никогда не думала, что скажу такое, но да здравствуют некроманты!
Норлан не был идиотом и мгновенно сообразил:
– Эрхэт! – мне ой как не понравилось, с какой ненавистью он это прорычал.
Однако в следующее мгновение у меня появились обоснованные сомнения в разумности этого эльфа.
Продолжая рычать и являя собой воплощение испепеляющей ярости, мужчина сделал широкий шаг ко мне и стиснул пальцами предплечье. Разряд! Я ощутила его тёплой волной, прошедшейся по телу сверху вниз, а вот у Норлана диапазон ощущений явно был иным.
Заставивший дрожать землю рык, и эльф отлетел на добрых три шага, сжимая в кулак пострадавшую конечность и зубы. Зубам от магического удара вряд ли досталось, догадываюсь, что у Норлана были иные причины для их беспощадного сжатия…
– Ой, больно? – я временами такая язвительная. – Иди сюда, давай поглажу!
А он и пошёл – на выход, чеканя шаг, стискивая кулаки и держа спину напряжённо прямой.
Удивительное дело, но лично мне теперь не было страшно ни капли. Вообще нисколько. Весь страх, парализующий всего несколько минут назад, исчез, словно его никогда и не было.
– Куда же ты? – опечалилась ядовито. – Вернись, дай я тебя пожелаю!
– Сейчас вернусь, – прошипел гад остроухий, – сниму заклинание, и вернусь!
И был таков.
Я не стала печалиться, рванула к шкафу, схватила одно из эльфийских платьев и убежала в ванную. В том, что остроухий вернётся, я почему-то даже не сомневалась. А ещё не было сомнений в том, к какой именно ведьме снимать заклинание он пошёл.
Что их с Родимирой связывает? Я просто понять не могу – что?!
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.