Текст книги "Книга №2"

Глава 26. Дело государственной важности

Несмотря на происходящие вокруг меня события следующим утром я проснулся рано и почувствовал себя неожиданно бодрым и жизнерадостным человеком. Все заботы словно остались позади. Солнце, хоть и была уже вторая половина октября, светило по-летнему ярко и заставляло расстегивать прохожих плащи и куртки. В общем, все было замечательно, и даже подъехавший ко мне на остановке милицейский автомобиль вызвал положительную реакцию. «Ну, наконец-то!» – подумал я, искренне радуясь, что московской милиции все-таки не безразличны происшествия, случающиеся с жителями города.

– Гражданин Изместьев? – спросил меня не до конца вылезший из патрульной «десятки» милиционер. Лицо его было немного растерянным, слегка тревожным, но самую малость добрым и выразительно ленивым. Помятые брюки, перекошенный на липучках бронежилет и небрежно накинутая на голову фуражка не оставляли сомнений – уж это был самый что ни на есть настоящий сотрудник, без устали стерегущей общественный порядок организации, и я смело шагнул навстречу.

– Да! – согласился я.

– Старший сержант Малыгин. Пройдите, пожалуйста, в машину.

Я не спорил и опять-таки смело забрался на заднее сидение автомобиля. Меня не обыскивали и не стесняли. Милиционер и водитель, казалось, не обращали на меня ни малейшего внимания и лишь изредка переговаривались между собой. Было очевидно, что моя перевозка была им в тягость, и они спешили избавиться от нежелательного присутствия как можно быстрее.

Наконец, мы подъехали к серому двухэтажному зданию, вывеска на котором гласила, что это и есть сорок восьмой территориальный отдел милиции. Но вопреки предположениям мне не пришлось объясняться с дежурным или «париться» в обезьяннике. У дверей отдела я был встречен двумя высокими мужчинами в темных костюмах, которым и был торжественно передан милиционерами мой паспорт.

– Гражданин Изместьев? – второй раз за это утро я услышал дежурный вопрос.

– Да…, – теперь уже нехотя согласился я.

– Пройдемте! – пригласили меня обладатели темных костюмов, похожие друг на друга словно братья-близнецы. Я печально посмотрел на радостных и весело беседующих милиционеров и поплелся за моими новыми тюремщиками. Впрочем, посадили меня во вполне приличный «мерседес», опять ничем не стесняли, и даже предложили сигарету. Я отказался, откинулся на подголовник и попытался расслабиться перед новыми испытаниями. Деваться было некуда. Я даже догадывался, что меня ждало: новые расспросы, новые легенды, новые ритуалы, новая муть… Но отказаться я не мог. Автомобиль долго петлял по центральным улицам. Мои спутники преимущественно молчали, лишь время от времени посматривая на меня в зеркало заднего вида.

– Кто вы? – прервал я молчание. – Хоть для приличия представились бы или сказали, будете ли бить?

Близнец, сидевший справа, улыбнулся и повернулся в мою сторону.

– А что досталось?

– Нет! – равнодушно произнес я. – Но лучше бы уж били, во всяком случае, определенность какая-то!

– Узнаешь, куда приехали? – вступил в разговор водитель.

Это здание каждый москвич, да наверно и житель России знает даже, несмотря на то, что не входит оно в список архитектурных шедевров и туристы не фотографируются на его фоне. Здание бывшего КГБ, а ныне ФСБ гостеприимно открывало передо мной ворота.

Меня попросили выйти из машины и долго вели по лестницам и коридорам. Наконец я оказался за дверью одного из многочисленных кабинетов, на которой висела табличка «ГЕНЕРАЛ-МАЙОР ЮРГАНОВ».

– Садитесь! – указал на одно из кресел мой сопровождающий. Повода отказываться не было, и я нарочито небрежно плюхнулся в ближайшее кресло и по-хозяйски закинул ногу за ногу. В следующее мгновение открылась внутренняя дверь, и из рабочей комнаты кабинета появился невысокий седой мужчина в сером костюме, гладко выбритый и невероятно благообразный, настолько, что одного взгляда хватало, чтобы начать ему полностью доверять.

– Алексей Леонидович Юрганов, – представился хозяин кабинета.

– Очень приятно, – кивнул я.

Генерал спокойно наблюдал за моей вызывающей посадкой в кресле.

– Андрей Смирнов, он же Изместьев…, правильно?

– Да как вам нравится, – безразлично махнул рукой я.

– Знаете, Андрей, можно я вас буду так называть…? – Да.

– Мне о вас и о ваших приключениях рассказал наш общий знакомый Степан Васильевич Марков.

– Он у вас, здесь? – надеясь, что профессор спасен, спросил я, теперь уже приняв нормальное положение.

– Знаете, Андрей! Как все забавно получается. С профессором мы знакомы совсем недавно. Года полтора…, с тех пор как он новой темой занялся, ну, Вы знаете, какой!

– Подземелья? А ФСБ причем?

– Ага. Скажем так мониторинг лиц, интересующихся данной темой, входит в круг моих обязанностей.

– Так профессор жив или нет? – неторопливое изложение генерала раздражало меня.

– Жив и находится у нас… – успокоил тот. – И все-таки дослушайте. Кстати, может кофе?

– Я не против. С молоком и одним сахаром.

Генерал встал и позвонил. Словно из-под земли появился молодой человек в темном костюме, поставивший на стол кофейник, сливки и сахар.

– Так, вот, продолжим, – сказал хозяин кабинета, когда мы отхлебнули по глотку. – Главная цель твоего присутствия здесь – твоя же безопасность. Именно поэтому мы тебя извлекли с улицы с помощью милиции. И именно поэтому никто не должен знать, что ты здесь.

– Слова красивые, но что-то не верится, – ухмыльнулся я.

– Веришь – не веришь – это твое право, – генерал начинал хмуриться, – Но проблема в том, что за тобой следят. Следят, как минимум, две разные группы, и это если не считать нашу «наружку». Если ты этого до сих пор не заметил, то или баран, или обыватель. Но второе скорее, иначе бы ты не дожил до сегодняшнего дня. Поэтому исчезновение твое с улицы следовало обставить как можно деликатнее. Никто не должен даже подозревать, что ты находишься в ФСБ.

– Зачем эта секретность?

– Потому что не секретными делами милиция занимается!

– Хорошо, – согласился я. – За последнее время мне много с кем и с чем уже столкнуться пришлось. Уже и сам запутался: кто прав, кто виноват? Но вам я вижу доверять можно. Поэтому буду рассказывать долго и подробно. Все началось с открытки, приглашавшей меня на праздник в Старые Хутора….

Глава 27. Секретные документы

Юрганов молча и с озабоченным видом выслушал мою историю. Не споря со мной и не собираясь что-либо комментировать, он решительно произнес.

– Никогда бы не подумал, что все так далеко зашло! Ситуация выходит из-под контроля! Нужно срочно предпринимать меры!

Генерал поднял трубку телефона и отдал несколько распоряжений. Через минуту в кабинет вошли трое крепких мужчин тоже в темных костюмах, и мы последовали за ними. Три машины: два джипа и «мерседес» выехали из ворот здания ФСБ и помчались в сторону Чистых Прудов. Миновав проспект Сахарова и небольшой участок Садового кольца, мы поползли вслед за медленным потоком по Мясницкой улице. Наконец автомобили остановились перед воротами, за которыми стоял часовой с автоматом. Один из сопровождавших нас фээсбэшников подбежал к солдату, и тот сразу перезвонил по внутреннему телефону. Мгновением позже из расположенного рядом флигеля навстречу нам выбежали капитан и майор. Ворота спешно открылись, и мы заехали внутрь к главному входу. Там уже ждал офицер в летной форме.

– Дежурный по штабу подполковник Иванов, – представился он.

Теперь я осмотрелся. Передо мной было высокое, поражавшее величием здание сталинских времен.

– Раньше здесь был штаб округа противовоздушной обороны, – прокомментировал мой заинтересованный взгляд генерал. – Говорят, что здание выдерживает взрыв атомной бомбы.

Захватывало дух, мы вошли внутрь и быстро последовали за дежурным офицером. Вскоре он открывал перед нами невзрачную стальную дверь.

– Здесь у нас сейчас тренажерный зал, – виновато сообщил подполковник. – И лифт лет десять как не работает.

– Вы свободны! – поблагодарил провожатого Юрганов и обратился ко мне. – Ну что, Андрей, пойдем?

– Куда мы идем? И что это? – с удивлением спросил я.

– Там узнаешь! – тоном, не терпящим возражений, ответил генерал.

Немногословные «темные костюмы» последовали было за нами, но Юрганов жестом приказал им остаться.

Скрипнула дверь, и мы вступили в шахту. Лифт, как и напророчил дежурный по штабу, не работал, и единственной дорогой вниз служила винтовая железная лестница, уходившая вниз на пятьдесят метров. Я в нерешительности остановился, но генерал рукой позвал вперед.

– Спускаться всегда легче, чем подниматься, – начал мой спутник. – К тому же здесь нет лишних ушей, и мы можем все обсудить спокойно и без эмоций. Мы сейчас находимся в самом центре Москвы, во второй штольне. Существует много мнений, зачем она здесь. Согласно первому, так как над нами бывший штаб ПВО, то здесь находился его резервный командный пункт. Другие, увлекающиеся исторической литературой, верят, что здесь размещался Государственный комитет обороны в Великую Отечественную войну. И то, и то может быть правдой, но лишь частично. Основная причина в том, что глупо было оставлять без дела столь огромные подземные помещения, и они использовались. Осталось выяснить, зачем это копали изначально? А причина была! За последнее время ты много узнал о громадной системе подземных ходов под Москвой. Подземелий оказалось столько много, что чекисты буквально с первых дней после переезда столицы занялись их изучением. Не следовало оставлять в главном городе государства неконтролируемое никем пространство, которое могло быть использовано врагами в своих целях. К тридцать второму году мы исследовали и систематизировали до ста километров подземных ходов и кстати обнаружили и несколько тайников с оружием, и древние сокровища. К началу войны все более или менее ценное было изучено и поднято наверх, поэтому все заявления разных диггеров о будто бы скрывающихся под Москвой фантастических богатствах – пустышка. Запомни, Андрей, все давно подчищено моими коллегами! Но где-то к двадцать седьмому году стало ясно, что существует и некая параллельная система подземелий, в которую не так то и просто попасть, а главное нельзя было выяснить цель ее появления. На существование второй системы указывали косвенные факты. Была проведена серьезная оперативная работа. На допросах в НКВД многие наговаривали на себя, но следователи, привлеченные к этой задаче, были люди серьезные и образованные, похожие скорее на профессоров, чем на тех жестоких и ограниченных чекистов, которых ты знаешь по сериалам. Не забывай, что все они были еще и завзятыми материалистами, а потому изначально отметали мистику и религию. Только сухие факты, только математика! По крохам, по крупицам выяснилась удивительная картина: где-то под Москвой скрыт ценный объект, ценный настолько, что германская разведка, католики, масоны, еще какие-то неизвестные организации шли на любые жертвы для овладения им. Только за тридцать пятый год нами было раскрыто и арестовано восемь поисковых экспедиций! Попадались и откровенные любители, но и серьезные люди: разведчики, ученые. Немцы активизировались сразу после прихода к власти нацистов. Уже в тридцать третьем году удалось накрыть группу из пяти человек. Трое покончили жизнь самоубийством, один был смертельно ранен нашими офицерами, одному удалось скрыться в подземельях. Добиться каких-либо признаний от умиравшего свидетеля было трудно, а когда он приходил в сознание, то посылал проклятия в адрес большевиков, но однажды в бреду, и это запомнил приставленный для охраны офицер, произнес странную фразу: «Непобедима страна, обладающая жезлом…». Хоть он и не договорил, но в этот момент для следственной бригады все встало на свои места. Засомневались даже закореневшие материалисты. Все факты свидетельствовали: на территории Москвы находится предмет, имеющий огромное мистическое и оккультное значение для многих людей на планете. Неизвестно, какие тайны он скрывал, неизвестно, действительно ли он обладал волшебной силой, но было ясно одно: объект следовало немедленно обнаружить, изъять и установить над ним контроль раньше, чем до него доберутся враги. О ситуации доложили непосредственно Сталину. Не знаю, правда это или нет, но во всяком случае дальнейшие события показали, что Иосиф Виссарионович серьезно отнесся к сообщению. Бывший семинарист видимо оставался в глубине души верующим, но верующим уже не в бога, а в сверхчеловека, обладающего сверхвозможностями. Сталин сразу же поставил вопрос ребром, почему НКВД не может обнаружить этот предмет? Нет ресурсов? Нет людей? Ситуация оказалась критической. Трудно было объяснить этому человеку, что большевикам-чекистам, атеистам и материалистам препятствует некая мистическая сила, не позволяющая проникнуть в заветные подземелья. Поэтому Сталину доложили, что поискам мешала значительная территориальная разбросанность перспективных зон. К тому же, масштабные земляные работы могли привлечь к себе повышенное внимание.

– Тогда копайте, – приказал тот. – Копайте так, чтобы никто не заметил. В этот момент кто-то вспомнил о давно предлагавшемся проекте строительства московского метро. Прикрытия идеальнее трудно было придумать. Даже первая ветка, и об этом справедливо догадался профессор Марков, строилась ровно по приоритетному направлению поисков. Но это был не единственный вариант. Выяснились две наиболее перспективных точки для работ – начало Лубянки и Мясницкая улица. Здесь мы пробили огромные дыры, вытащили тысячи тонн грунта, но безрезультатно. Одновременно для маскировки над котлованами возводили знаменитый серый дом и вот этот штаб.

В этот момент мы спустились. Впереди тянулся широкий тоннель с железнодорожной платформой и рельсами, через несколько метров упиравшимися в кирпичную стену, выделявшуюся на фоне окружавшего её железобетона.

– Куда идет железная дорога? – спросил я.

– Не задавай глупых вопросов! – нисколько не смутился генерал.

Через десять метров мы повернули направо. Мы шли по узкому, освещенному тусклыми лампочками коридору. Слева от нас то и дело попадались закрытые двери. Затем мы спустились по лестнице, отделанной красным гранитом. Над нами загремел поезд метро. Заметив мое удивление, Юрганов улыбнулся. Мы остановились возле закрытой двери. Генерал повернул ключ, и я вошел в большую метров в сорок комнату, наполненную старыми приборами с лампочками и стрелками.

– Здесь находился наш наблюдательный пункт в былые времена, – объяснил генерал. – День за днем мы отслеживали малейшие подземные колебания, любой шорох, любой шёпот. Тридцать лет мы надеялись, что кто-нибудь сам приведет нас к нужному месту, но безрезультатно. По странному стечению обстоятельств после окончания войны никто не пытался отыскать подземелья. Хрущев и Брежнев не интересовались этой проблемой вообще. Страна и так казалась непоколебимой и самодостаточной. Мистика и религия были загнаны в угол и заняли унылое место между кружком кройки и шитья и секцией шашек. Мы тоже свернули работы. Метро к тому времени давно уже строилось без учета наших интересов, и мы вынужденно перешли к минимальному отслеживанию ситуации. Наши аналитики все это время продолжали мониторить средства массовой информации, научные статьи, книги, доклады в поисках ключевых слов и фраз и однажды, три года назад наткнулись в журнале на маленькую статейку профессора Маркова, в которой тот заявлял об открытии нового письменного источника по истории войны двенадцатого года. В конце концов, через него мы и познакомились с тобой.

– Так, значит, ваша организация уже давно следит за мной. А почему тогда Вы не вмешались в чертовщину, творившуюся в Старых Хуторах? У кого-то уже должны иметься хоть какие-нибудь разумные объяснения. Мертвецы, священники, масоны, Христос, древняя книга, французы, подземелья – что я еще не слышал за последнее время?

Юрганов горделиво выпрямился.

– Не горячись! Ничего я тебе не объясню. Стыдно признаться, но мы сами ничего не знаем. Да мы могущественная организация, да за нами государство. Но те люди, которые что-то понимали в этих секретах давно ушли в мир иной, а мы всего лишь их жалкие последователи. Знаешь, какие люди на нас раньше работали? Мессинги, Нострадамусы – тьфу, пыль под их ногами! Господа Бога бы заболтали! А что мы? Знаем крохи! Повторяю, мы только отслеживали. Но главное в наших людях осталось прежним – дух бойца, и теперь я готов приступить к самым решительным действиям и помочь тебе, соответственно, если ты нам поможешь. Я бы вообще на твоем месте ничему не удивлялся. Жизнь всегда имеет изнанку, только большинство людей о ней, к их же счастью, ничегошеньки не знают. Мы знаем и потому мучаемся. Думаешь все это нам нужно? Думаешь, нам интересно бегать за полоумными монахами, лазить по подземельям, прослушивать московские подвалы? Я понимаю, ты можешь сказать «это ваша работа». Согласен. Работа! Но тогда проще в уголовку, в опера уйти, у них хоть понимание есть, чем надо заниматься, а чем нет. А мы даже толком не можем объяснить сами себе, что мы хотим? Кому это в первую очередь нужно? Ты сейчас окунулся в эту помойку, запутался, а теперь думаешь: мол, ФСБ то прояснит что-нибудь. Нет, не проясним. В этом и беда. Сами на тебя надеемся! Так что рассказывай, что знаешь, и ничего не скрывай. Мы люди дружелюбные, мирные, но любопытные. За хорошую новость слона руками задушим. Так что приступай, Андрюха! – Юрганов замолчал и внимательно посмотрел на меня. Видя мою нерешительность, он дружески толкнул кулаком в плечо. – Главное, Андрей, это позволит тебе самому избавиться от всех призраков, которые окружают тебя и зажить нормальной жизнью. А мы… мы хороших парней не забываем…!

Генерал открыл стоявший в помещении сейф и достал старую пожелтевшую папку с надписью «дело».

– На вот, убедись! Я ничего не собираюсь скрывать от тебя. Эти бумаги ни разу не поднимались на поверхность.

Я развязал шнурок и раскрыл дело. На первом, пожелтевшем от времени листе было напечатано:

«Особой важности. В данном деле находятся не пронумерованные документы из секретного архива Рейхсканцелярии и их переводы».

Я перевернул лист и начал читать.

«Протокол совещания секретного комитета от 12 мая 1939 года.

К великому сожалению мы вынуждены признать, что предпринятые на протяжении последних шести лет усилия по поиску объекта «альфа» в пределах Британской Индии не принесли ожидаемых результатов. Организованная в район Гималаев и Тибета экспедиция на основе анализа множества фактов выяснила, что так называемое «таинственное учение Шамбалы», есть не что иное, как европеизированное популярное изложение местных примитивных верований и мифов. Поэтому с точки зрения здравого смысла дальнейшие исследования в данном районе приведут лишь к неоправданному расходу сил и средств Рейха.

Однако по-прежнему большой интерес представляет финансировавшаяся большевиками экспедиция господина Рериха, который, без всякого сомнения, является искренним энтузиастом руководимых им ранее поисков и, скорее всего, не был осведомлен об истинных причинах организации путешествия. Через действующую в районе исследования агентуру стало известно с точностью до девяноста процентов, что главной целью его экспедиции являлась дезинформация европейских ученых о настоящем месте нахождения объекта «альфа». Косвенным свидетельством данного факта выступает серьезное финансирование большевистским правительством издаваемых в Англии статей и книг, посвященных «тайнам тибетских мудрецов». Подобная активность чудесным образом совпадает с известным шовинизмом и высокомерием англичан, и в результате мы имеем устойчивый миф о Шамбале, как о главном хранилище древних знаний и артефактов. Совершенно очевидно, что Рерих также потерпел неудачу, ибо нельзя найти что-нибудь там, где его нет.

Тем не менее, мы можем сделать два важных вывода:

Во-первых, большевикам все еще не известно место расположения объекта «альфа», иначе они не стали бы проводить столь дорогостоящие мероприятия.

Во-вторых, правдоподобной кажется версия профессора Шмейера, основанная на анализе средневековых источников, о вероятном нахождении разыскиваемого предмета в пределах исторического центра Москвы. По сведениям, получаемым от агентурных источников, именно этот город стал в последние годы наиболее активной зоной археологических исследований в России. Также предполагается, что строительство метро является прикрытием для широкомасштабного изучения московских подземелий.

В связи с этим настаиваю на немедленном рассмотрении вопроса об организации секретной экспедиции в Москву.

Резолюция.

При существующей активности большевистских спецслужб такая экспедиция может оборваться еще на границе, а потому теряет всякий смысл. Серьезные поиски возможны только в случае оккупации города, которая при нынешней политической обстановке не представляется возможной. Целесообразно заслушать мнение профессора Шмейера.

21 мая 1939 года

Отрывок из стенограммы:

Шмейер:

«С древних времен известно стремление католической церкви к господству над умами и душами всего человечества. Однако на пути воинствующей папской экспансии всегда находилось серьезное и непреодолимое препятствие – существование крупной и независимой православной державы и, что особенно важно, обладающей достаточной военной мощью, позволяющей отстаивать собственные идеологические принципы. В средние века папский престол потратил много сил и средств на разрушение Византийской империи, а затем России. Но это только внешняя сторона, обертка проблемы. Предполагается, что непрекращающаяся борьба православия и католицизма имела под собой некую важную подоплеку, тайну столь большого значения, что она остается неизвестной остальному миру и большинству духовенства обеих конфессий. Даже в католических и в православных верхах о ней знают единицы. Нам остается лишь догадываться, но в наших силах произвести анализ по косвенным данным, которые позволяют заявлять, что тайна, интересующая католиков, вполне материальна, и представляет собой некий ценный исторический предмет или книгу. Судя по их активности, с этим объектом могут быть связаны опасения о разглашении каких-либо сведений, порочащих, а может быть и сведущих к нулю авторитет римского престола, а, следовательно, и его значение в христианском мире. Поэтому кажутся естественными действия католиков по обнаружению и возможно уничтожению ценного объекта. Второе предположение основывается на анализе масонских письменных источников, относящихся к периоду возникновения организации моравских братьев. Несмотря на то, что сведения, по интересующему нас вопросу, имеют краткий и не систематический характер, предполагается, что обладание этим предметом даст огромное могущество народу и государю, в чьих руках или землях он находится. Самое интересное, что первые масоны прямо указывали на место его расположения – территорию внутри Белого города – второго кольца стен древней Москвы. Более того, в составе ополчения пана Куженетского они в течение двух лет (скорее всего 1610–1612 годов) занимались поисками данного объекта в оккупированной поляками Москве…»

Вопрос:

«Профессор, поясните, как масоны оказались в польской армии и какими полномочиями были наделены?»

Шмейер:

«Господа, я понимаю ваш сарказм, но масоны, как известно, наследники тайной организации моравских горняков – «моравских братьев». Поэтому нет ничего удивительного в том, что они были привлечены в качестве экспертов для исследования московских подземелий… Я продолжу.

Итак:

Во-первых, неизвестный нам предмет имеет огромное мистическое и политическое значение как минимум для двух могущественных организаций.

Во-вторых, обладание данным предметом дает ощутимые преимущества. Какие? – Мы пока только можем предполагать.

В-третьих, предмет находится в Москве. Первые крупномасштабные поиски были предприняты поляками в 1610-х годах при непосредственном участии папского престола. Следующие поиски были предприняты, возможно, Наполеоном.

В-четвертых, большевикам неизвестно место нахождения предмета. Вероятно, оно было забыто при первых Романовых. Но сейчас русские стремятся им обладать: других причин для серьезных земляных работ в крайне неблагоприятных условиях московского грунта я не вижу.

Для подтверждения данных выводов мне необходим свободный доступ в секретные архивы Франции и Польши и в первую очередь последней».

Резолюция:

Версия доктора Шмейера представляется разумной. Внести в приказ положение об обеспечении Шмейера соответствующими финансовыми ресурсами. Всем чинам армии и гестапо, государственным служащим оказывать необходимое содействие. Предложение профессора о свободном доступе в секретные архивы Франции и Польши согласовать с планами будущей военной компании.

2 декабря 1940 года

Записка профессора Шмейера.

На Ваше поручение сообщаю, что успешные действия германского оружия позволили мне приступить к надлежащему изучению государственных и частных архивов бывшей Польши и частично в последние дни Франции. Проанализировано более пятисот источников. Совокупность полученных сведений позволяет утверждать следующее. Во-первых, несомненно, что интересующий нас объект имеет прямое отношение к Иисусу Христу. Скорее всего, это какой-то документ, созданный лично основателем этого религиозного учения, и имеющий апокрифический характер для всех существующих христианских церквей. Вероятно, что его обнародование может привести к падению крупнейших религиозных организаций и массовому переходу населения в атеизм. Во-вторых, французское правительство в прошлом веке осуществило массовое внедрение агентов в русские государственные структуры, для обнаружения и вывоза ценного объекта. Удалось выяснить имя одного из секретных агентов – Жан Латер.

Обоснование: протоколы допросов Иеронима Прата, монаха-иезуита, относящиеся к концу 1824 года, обнаруженные и изъятые мной из архивов французской секретной службы. Данные материалы касаются обстоятельств исчезновения доселе неизвестной нам поисковой экспедиции, отправленной с целью исследования московских подземелий непосредственно Наполеоном, и возглавляемой Латером. Этому предприятию уделялось столь важное значение, что даже после окончательного падения Бонапарта, уже роялистами было затрачено много средств и сил для выяснения причин неудачи. Сам Прат являлся одним из участников экспедиции. После окончания войны, монах решил не возвращаться во Францию и оставался в России больше десяти лет, а когда его орден запретили, приехал в Париж, где и был немедленно арестован. По словам Прата, обрушение перекрытий подземных ходов привело к гибели всех его спутников, по крайней мере, он не слышал о том, что кто-нибудь спасся. Он же вместе с другим иезуитом остался в тайной библиотеке, обнаруженной в районе московской улицы Лубянки. В течение десяти дней они изучали найденные книги и манускрипты, весьма древние по его утверждению, надеясь отыскать необходимый документ. Однако когда закончились запасы пищи и воды, Прат решил искать выход, а другой монах предпочел остаться в библиотеке, «прикоснувшись к Спасителю». Иезуит утверждал, что на пятый день блужданий в абсолютной темноте его ум просветился, и он увидел божественный свет, следуя на который, вышел на поверхность в лесу в сорока километрах от русской столицы, в местечке Тяжино, недалеко от Боровского моста через Москву-реку. Там Прату посчастливилось встретиться с возвращавшейся в город командой итальянских фуражиров и потому не быть убитому озверевшими крестьянами.

Свидетельство иезуита могло бы показаться фантастическим, если бы не ряд обстоятельств. Место, где он вышел из подземелья, является примечательным по нескольким параметрам:

Во-первых, из-за уникального ландшафта. Здесь сливаются крупные реки Москва и Пахра, а над местностью возвышается огромный Боровской холм, созданный искусственно, как полагают некоторые русские;

Во-вторых, возле Тяжино располагается древнейшая русская каменоломня. Из добываемого там белого камня были построены Москва, Владимир, другие города Восточной России. Полагаю, что местным горным рабочим не составляло труда прорыть ход до столичного города.

И если мы соглашаемся с этим, то возникает третий пункт.

Становится ясно, почему русский фельдмаршал Кутузов в 1812 году именно у Боровского холма сделал первую остановку отступающей армии. Какие планы он имел на подземный ход сейчас уже не выяснить, но, возможно, он предполагал возможность отчаянной диверсии против оккупировавших Москву французов, когда словно из-под земли появились бы тысячи русских головорезов.

Наконец, остается только предполагать, чем на самом деле занимался Прат в России все последующие годы?

К сожалению, в польских архивах на сегодняшний день мне не удалось обнаружить хоть что-нибудь стоящее, кроме одного упоминания в хрониках гнезнинского францисканского монастыря, которое, как мне кажется, относится к рассматриваемой проблеме. Это обращение в шляхетский сеймик, с просьбой оказать давление на строптивого магната.

«Летом 1634 года в Гнезно епископским судом допрошен и повешен некий крестьянин Петрик Возняк за крамольные слова в адрес Святой Церкви, Спасителя нашего, блюстителя Святого Престола папы Урбана и архиепископа Краковского.

Осужденный еретик утверждал, что вера наша в Христа – лживая и основана на искусном обмане, а настоящие мысли Спасителя изложены в книге, которую будто бы он лично видел. Крестьянин говорил: «Иисус не нуждался в помощи апостолов. Все что он думал, он лично записывал в книгу, которая должна была стать наставлением для грешников на их пути к спасению. Учение же святых апостолов – ложь».

На пытке он также признался, что видел не саму книгу, а ее список, хранящийся у близкого человека пана Куженетского. Человек этот будто бы колдун, знающий как войти в любое подземелье.

Епископский суд обратился к пану Куженетскому, дабы тот выдал виновного. Но вельможный пан обещал запороть до смерти каждого, кто коснется его людей.

Местные крестьяне рассказали, что колдун действительно живет у пана, пользуется его особым покровительством, завел жену и детей. Будто привезен он был из Москвы и сам русский…».

В этом месте текст обрывался, так как последний лист в деле сильно обгорел.

Я поднял голову и вопросительно посмотрел на генерала, спокойно сидевшего на стуле и изображавшего полное безразличие.

– Так бои шли, – пояснил он. – Что-то спасли, что-то нет. На то и война.

– А вообще что это?

– Там же написано: «Секретные немецкие документы».

– И что это доказывает?

– А то, что немецкая разведка перед войной серьезно интересовалась московскими подземельями.