Текст книги "Книга №2"

– Я тут заметил ошибку. Если верить воспоминаниям, опубликованным профессором Марковым, Латер всего лишь служил у Сенжака, а Шмейер считал, что он работал на французскую разведку и даже руководил экспедицией.

– Шмейеру были доступны документы, о которых мы ничего не знаем. Да и зачем ему врать? Возможно так называемые «воспоминания Латера» всего лишь «слив» информации, с целью направить конкурентов в другую сторону. Помнишь, ли ты, что публикация появилась при запутанных обстоятельствах? Существовал ли вообще ученый Сенжак? Но забудь о французах, они остались в девятнадцатом веке. Давай лучше, к немцам вернемся.

– Хорошо, почему ценные и секретные документы здесь хранятся, а не в архиве?

– Потому что здесь их не увидят посторонние глаза.

– Вы это серьезно? Нет, остановите меня, если я буду не прав. То есть Вы, генерал-майор федеральной службы безопасности совершенно серьезно предполагаете, что где-то под Москвой скрыта темная-темная комната, где лежит темная-темная книга, обладание которой дает столько могущества, что за ней по очереди охотились поляки, французы, немцы, масоны и даже римский папа?

– Не только книга, – ни сколько не смутился Юрганов. – Возможно еще один важный предмет, куда более ценный.

– Но это же бред!

– Бред не бред, а у нас служба! И, кстати, понимаешь теперь, зачем за тобой следят, охотятся и так далее? Зачем ты вообще кому-то нужен? Понимаешь?

– Не совсем.

– Объясняю, ты потомок древнего, очень, очень древнего семейства, когда-то давно охранявшего московские подземелья. И очень многие верят, что они закрыты магическими печатями, и только ты один можешь открыть тайные двери. Поверь, но даже современные научные достижения не позволяют сделать это. Мистика? Ненаучно? Может и да! Но не смейся, я тоже верю в тебя. И ты единственный на данный момент кандидат. Может быть, когда-нибудь объявится другой Изместьев и тебе станет легче.

– Еще недавно Изместьевых было куда больше, – саркастически заметил я. – А Рерих это кто, художник?

Генерал раздраженно махнул рукой, очевидно думая, что я издеваюсь над ним. Но это была правда, тогда я не знал, кем являлся Рерих, и зачем разведки нескольких стран следили за каждым шагом художника. Впрочем, и документы, и речи Юрганова не убедили меня в его искренности. Статья профессора никогда не была опубликована, а мой собеседник утверждал, что ее обнаружили в каком-то журнале.

– Скажите как опытный разведчик, как человек, знающий обо всех секретах, что все-таки произошло в Старых Хуторах? Кто те люди, что охотились за мной в Москве? Что за братство «хранителей древних тайн», объясните, наконец?

– Это плохие люди, Андрюша, – неожиданно сочувственно ответил генерал. – Теперь мы обязательно с ними разберемся.

Глава 28. Таинственное подземелье

Юрганов замолчал, и в подземелье наступила полная тишина, изредка нарушаемая лишь слабым гулом метропоездов, где-то далеко наверху. Внезапно странный шум прорезал тишину.

– Вы ничего не слышали? – спросил я.

– Нет.

– Совершенно ясно, так как мы с вами разговариваем, совершенно отчетливо я слышал скрип двери и… шаги.

– Шаги? – заинтересованно переспросил Юрганов.

– Да! Скрип и шаги…!

Минутой раньше, слушая лепет моего спутника, я не собирался идти ему навстречу и в чем-либо помогать, ибо это означало для меня дальнейшее втягивание в опасные игры, из которых я желал всего лишь поскорее выбраться. Но сейчас в этой пустоте, в тишине я чувствовал себя не так как обычно. Радость и восторг, энтузиазм и жажда творчества вспыхнули внутри, и это казалось удивительным. Я знал, что где-то рядом находится моя тайна, и неожиданно был благодарен генералу, приведшему сюда, на глубину в сотню метров под Мясницкой улицей.

– Это не оттуда, – сказал я пытавшемуся связаться с охраной Юрганову и показал рукой на стену. – Это там!

– Что там?!

– Не знаю! Там что-то происходит. Вызывайте саперов, шахтеров, кого угодно, но стену ломайте!

Вскоре в подземелье появились люди в камуфляже и шахтерских касках и суетливо забегали, растягивая электрические провода. Мы вышли из комнаты, из которой вскоре раздался звук отбойного молотка.

Около часа прошло в молчании. Генерал все это время нетерпеливо ходил из угла в угол. Я в свою очередь, от безделья и возбуждения, разглядывал красные гранитные стены и пытался наступить ботинком на старый винт, который каждый раз выскальзывал из под подошвы и откатывался по кафельному полу. Наконец, к нам прибежал один из офицеров.

– Товарищ генерал, пройдено семь метров! Приборы показывают впереди пустоту большого объема, кубов на сто!

– Так копайте, капитан! – раздраженно крикнул Юрганов.

Прошло еще минут двадцать, когда раздался сильный взрыв. Я дернулся на звук, но генерал властным движением остановил меня.

– Оставайся на месте, пусть каждый выполняет свою работу!

– Вы не понимаете, насколько опасно взрывать под землей. Может обрушиться свод и засыпать людей! Может, им нужна наша помощь! – возмутился я.

– Там работают специалисты. И уж поверь мне, они никогда не стали бы делать такую глупость. Если был взрыв, значит, случилось нечто непредвиденное, но, поверь, они сами разберутся.

В комнату вбежал улыбающийся капитан, с лицом, покрытым сажей и пылью.

– Товарищ генерал! Удача! Нашли!

– Что за взрыв был, капитан? – сурово спросил Юрганов.

– Мы пробились в камеру. Но это была ловушка. Помещение было наполнено газом. От случайной искры он сдетонировал.

– Пострадавшие есть?

– Да, двое. Один сильно, видимо без лица останется. Весь обгорел, – капитан провел рукой по левой щеке.

– На себе не показывай! Иди! И чтоб помощь была немедленно оказана.

– Все уже делается!

– Почему он так рад, если люди пострадали? – недоуменно спросил я, когда мы остались наедине.

– Потому что есть долг. У вас, гражданских такого понятия нет. У вас долг должен заменяться совестью, но вы про нее тоже забыли. Люди, которые там работают, – генерал показал рукой в сторону двери, – Прежде всего офицеры и понимают, на какой риск идут. Сейчас мы делаем важное дело и это главное.

– И все-таки, почему он рад? Ведь обнаружили мы только ловушку.

– Нельзя приукрашивать таланты наших предков. Но и преуменьшать их не стоит. Древние были практичными людьми и сейчас мы столкнулись с их холодным расчетом. Рядом с основным ходом, скорее всего маленьким и узким, строилась большая пустая камера, заполненная разными опасными секретами. Человек, ищущий подземелье, в первую очередь находил именно ее. Даже если он одновременно обнаруживал два подземных помещения, что маловероятно, то выбирал большее, надеясь, что именно там находится хранилище сокровищ. Итак, он забирался в ловушку и погибал, что приводило к полному прекращению поисков. Ибо люди суеверны, и если даже у бедняги имелись спутники, они бежали прочь от проклятого древними места. Выбор воспламеняющегося газа поэтому вполне логичен. Раньше люди пользовались факелами. И сейчас хватило искры от электричества, от отбойника, от чего угодно. Но главное для нас то, что если есть большая камера, значит, где-то рядом есть то, что мы ищем.

Снова появился искрящийся от радости капитан.

– Товарищ генерал, нашли!

– Что нашли?

– Пойдемте, все увидите сами!

Мы поползли по узкому проходу, проделанному военными, и вскоре оказались в большом зале. Сюда уже провели электричество, поэтому были отлично видны тысячи старинных книг, беспорядочно наваленных на покосившиеся полусгнившие полки. Офицеры не обращали на нас никакого внимания, занимаясь каждый своим делом. Кто-то укреплял проход, кто-то описывал и упаковывал в пакеты древние манускрипты.

– Надевай каску! – скомандовал Юрганов и показал на потолок, древние своды которого разрушались от старости. По всему залу валялись куски кирпича, поэтому предосторожность не казалась лишней.

– Смотрите, товарищ генерал, – позвал нас один из них. – Здесь до нас уже побывали! Судя по кресту, католик, – добавил офицер, указывая рукой на иссохший скелету стены. – Кстати, у него череп проломлен.

– Догадываешься, кто это? – спросил меня Юрганов.

– Спутник Прата?

– Да. Пойдем наверх, здесь и без нас дышать нечем.

Мы вернулись в здание штаба.

– Молодец, Изместьев! – похлопал меня по плечу генерал. – Теперь вижу, что ты настоящий и дар твой настоящий. Поэтому нам придется тебя спрятать. Отнесись к этому с пониманием.

Юрганов позвонил и к нам подошли уже знакомые «близнецы».

– Представлять не буду. Это мои лучшие люди и с ними ты будешь в полной безопасности.

Я кивнул в знак согласия.

Глава 29. С ног на голову

Скорость движения неожиданно упала. В сотне метров впереди стояла машина ДПС и двое гаишников умело выдергивали из потока «подозрительные» автомобили. Высокий милиционер заинтересованно посмотрел в нашу сторону.

– Сейчас тормознет, – предположил водитель.

– Не думаю, – ответил напарник.

Гаишник, не отрывая взгляда от нашего «мерседеса», двинулся к дороге.

– Что, будем останавливаться? – спросил водитель.

– Не надо, нам обязательно нужно довезти парня до места, а не то Главный башку скрутит. Ты его знаешь!

– Это ты верно сказал, только помнишь, что приказано? Доставить целым, не привлекая внимания.

– Согласен, делаем все правильно, и общаемся только через щелочку.

– Почему через щелочку? – удивился я.

– Для безопасности, – не улыбаясь, ответил водитель. – У нас даже стекла бронированные и по инструкции мы не должны открывать машину, но сам понимаешь, менты обостренно реагируют на удирающие автомобили…

Жезл упал прямо перед лобовым стеклом. Водитель затормозил и достал спецталон. Гаишник подошел к окну, и стекло немного опустилось, как раз, чтобы слышать друг друга и обмениваться документами.

– Старший лейтенант Соболев, ваши документы!

– По делу едем, командир…, – начал отвечать водитель, но в этот момент раздалось два оглушающих выстрела и мои сопровождающие опали в сидениях.

Я лихорадочно соображал что делать. Милиционер сильно дергал дверь, а второй уже бежал ему на помощь. Я дотянулся до кнопки стеклоподъемника и закрыл окно. Теперь я находился внутри броневика и имел, по крайней мере, минуту, до того как машину вскроют. В том, что снаружи находились профессиональные убийцы, не было сомнений. Иначе кто еще способен застрелить двоих через щель в пару сантиметров? Наклонив до упора переднее сиденье, я с трудом перетянул мертвого водителя назад и перебрался на его место. Нападавшие не могли видеть моих действий, потому что стекла были сильно затонированы. Нападавшие не знали, есть ли еще кто-нибудь со мной. В любом случае дороги вперед не было из-за блокировавшей путь «Нивы», водитель которой, невысокий мужичок пятидесяти лет испуганно выглядывал из-за ближайшего укрытия.

Я врубил заднюю передачу и в мгновение выскочил на свободную полосу. Сзади раздался визг тормозов и удар. Я поглядел в зеркало заднего вида. От моего маневра развернуло боком «жигуленок», тут же отрихтованный какой-то иномаркой. «Да и черт с вами!» – выругался я и помчался вперед, сопровождаемый криками милиционеров. На счастье дорога была почти пуста для середины рабочего дня. Когда набережная вывела меня к Сыромятническому мосту, я услышал вой сирен сзади. В гонке по городу я не имел никаких шансов. Впереди ждала пробка у Солянки, справа у Курского вокзала. «Стоп! Курский вокзал! Конечно!» Я резко крутанул руль вправо и буквально вылетел в Костомаровский переулок. «Конечно, вокзал! Там толпа, электрички, там метро». Еще раз свернув направо, я оставил «мерседес» возле трамвайных путей и бросился к вокзальной площади. Сзади раздались крики преследующих меня людей. Я обернулся и оценил дистанцию – метров пятьдесят в запасе, но милиционеров стало значительно больше. Было многолюдно, но никто не спешил исполнять гражданский долг. Все почтительно расступались передо мной и с интересом наблюдали за погоней. Я что есть сил, бежал вдоль здания вокзала.

– Давай парень! – радостно сочувствовали мне местные бомжи. – Так им, так!

Один из них вышел на тротуар и, демонстративно расставив в стороны руки, попытался остановить бегущих.

Еще несколько секунд и я влетел в павильон метро. Где-то позади раздавались крики прорывающихся через электронный турникет преследователей: «Открывай скорее, сука старая». Я улыбнулся: – «Все, ушел!» – и вскочил в закрывающийся вагон, раздвинув двери руками. Поезд тронулся, но через секунду остановился. Свет внутри заморгал и недовольный машинист произнес: «По техническим причинам движение на Кольцевой линии временно остановлено. Убедительная просьба покинуть поезд и перейти на другую ветку». Двери открылись и пассажиры, сердито переговариваясь, стали выходить. Станция уже была наполнена милиционерами и людьми в темных куртках. Оставался шанс смешаться с толпою и скрыться. Я нырнул в середину людского потока и послушно поплыл вслед его течению, немного приседая, чтобы не выделяться ростом. «Станция Курская-радиальная и Чкаловская временно прекращают свою работу!» – объявила дежурная. «Граждане пассажиры, приносим извинения и просим выйти на улицу». Толпа послушно ринулась наверх. В создавшейся суматохе было трудно выследить кого-либо, и вскоре я стоял на переполненной площади Курского вокзала, гудевшей и обсуждавшей происшествие в метро. Большая часть людей двинулась к Садовому кольцу, и я вслед за ней, затем спустился в подземный переход, а тут уже и запутанные дворы центра Москвы. Все, спасен! Вот я перебежал Лялин переулок, вот Воронцово поле, вот… Неожиданно путь преградила милицейская «десятка».

– Куда спешишь? – донесся знакомый голос. Я внимательно пригляделся – это был мой сосед Михаил. Инстинкт самосохранения подсказывал, что надо бежать дальше, однако оснований не доверять старому знакомому я не имел, а потому с облегчением нырнул на заднее сиденье служебного автомобиля.

– Увези меня, Миха! Куда-нибудь…! Только отсюда подальше!

– Ты чего-то вспотевший! – сквозь смех отметил тот.

– Если бы ты знал, что сегодня со мной произошло…!

– Что случилось?

– За мной гонятся…! Увези меня подальше…!

– Подальше не смогу, – медленно протянул Михаил. – Только в пределах территории.

– В пределах, но подальше! – чуть не крикнул я.

– Хорошо! Хорошо! Отдышись! Кстати, кто тебя преследует?

– Не знаю, но они даже метро перекрыть могут в одно мгновение!

Десятка «медленно, с обычной патрульной скоростью двигалась в сторону Яузы. Я нервничал, но милиционер успокоил.

– Не надо привлекать внимание, поэтому быстрее не поедем… Кстати, знаешь ли ты, что на этом самом месте 2 сентября двенадцатого года встретились граф Ростопчин и Михаил Кутузов. Лев Толстой позже написал, что Ростопчин уехал, не сказав ни слова главнокомандующему армией, ибо понимал, что виноват перед ним, не подготовив город к обороне. А Кутузов будто промолчал в силу крайнего презрения к московскому военному губернатору. Все неправда! Врут историки, врут писатели. На самом деле, Кутузов произнес три слова: «Так требует он…!» А вот Ростопчин действительно промолчал. В ужасе от услышанного, до конца не веря в наговоры, будто главнокомандующий – член враждебного России братства, он бросился отдавать последние приказы своему верному слуге – полицмейстеру Брокеру. Поэтому пожар развивался не по тщательно разработанному графом плану, поэтому он позже отказывался от своего участия в нем. Ведь сообщить публике о страшном предательстве Кутузова, означало разрушить веру в героя-победителя у миллионов людей. А сейчас Ростопчин негодовал. Ведь еще недавно он сам уговаривал императора поставить недостойного военачальника во главе отступающей армии. Ведь еще весной он с улыбкой отнесся к приватной беседе с Александром Павловичем, который прямо заявил: «В России тлеет заговор. Вскоре вспыхнет пожар. Масоны возжелали отнять у русских государей то, что принадлежит им по праву. Я знаю, Сперанский есть один из опаснейших людей. Я долго был в заблуждении, но сейчас понимаю это со всей ясностью. Я знаю, что отстранение и последующий арест заговорщиков приведет к немедленному вторжению Бонапарта. Поэтому Вы, граф, нужны мне сейчас, как никогда. Между нами сложные отношения. Вы остались преданны моему несчастному отцу, и я только сейчас начинаю ценить подобную преданность. Сперанский более не опасен. Скоро Петербург услышит об его отставке. Не опасны и Вы, ибо выражаете свои мысли открыто. Опасны те, кто остаются в тени. Москва, этот дорогой нашему государству город, переполнен тайными врагами. Я надеюсь на Вас, граф. Надеюсь, что под Вашим руководством измена покинет Первопрестольную, а в случае крайней опасности Вы предпримете любые меры для защиты ее чести. Но запомните, вина за них ляжет только на Вас…!»

Тогда Ростопчин не понимал, что за тайны хранит Москва. И относился к этому разговору скорее с улыбкой. Но, оказавшись у руля столичной губернии, осознал, что ситуация требует решительных действий… Серега, остановись здесь, во дворике! – прервал свой рассказ Михаил, обратившись к водителю. – Итак, о чем я…? Да…! Москва в двенадцатом году просто кишела масонами или как их еще звали мартинистами. Все они беспрепятственно рыскали по городу и делали буквально все, что хотели. Мартинистами были влиятельнейшие русские люди, такие как Поздеев – начальник почтамта, и Голенищев-Кутузов – попечитель Университета, который, кроме того, являлся и близким родственником «героя-освободителя».

Последние слова были произнесены с заметной иронией, и я спросил:

– Откуда ты это все знаешь? Ведь такие вещи в учебниках не описывают! И еще, почему ты так оскорбительно говоришь о Кутузове?

– Потому что освобождение Отечества не было в двенадцатом году его главной целью!

– И все же…?

– Слушай, Андрей! – грубо перебил меня милиционер. – Никак не пойму, вроде парень ты головастый, не без способностей. Вот и хотят поиметь тебя все вокруг. Как ты не поймешь, что мир не так прост, как кажется!

Действительно, все было сложнее, чем я мог предположить. К патрульной машине подъехали два огромных черных джипа.

– Это за тобой! Выходи! – скомандовал Михаил.

Я, все еще надеясь на какую-нибудь помощь, огляделся вокруг. Серый пустынный двор и никого; кричать бесполезно.

– Выходи, не бойся, – уже мягким голосом сказал милиционер.

– Миха, – вздохнул я. – Не понимаешь ты, что убьют меня эти на джипах.

– Не убьют!

– Убьют!

– Нет! Давай выходи! Мне на вызов ехать надо.

Милиционер демонстративно склонился над бортовым журналом и принялся записывать шумы из рации. Я послушно пересел в один из джипов. Здесь со мной не были так любезны, суетливо и грубо завязали глаза, зажали на заднем сиденье между двумя внушительными мордоворотами и куда-то повезли.

Глава 30. Снятая маска

По ощущениям автомобиль остановился только через час. Повязку сняли. Я находился во дворе трехэтажного дома, облицованного красным кирпичом, и окруженного высоким бетонным забором. Тут и там в мою сторону смотрели еще с десяток агрессивного вида мужчин. «Вот теперь влип по-настоящему!» – безнадежно подумал я и тут же почувствовал болезненный толчок в спину. «Пошел!» – злобно процедил сквозь зубы один из мордоворотов. Я подчинился, но все равно за время моего пути по зданию получил еще пяток ударов. Вскоре меня ввели в большую комнату, и нет, не усадили – бросили на диван. «Точно бить будут!» – решил я, но «гориллы» почему-то поспешно удалились, и я несколько минут оставался наедине с собой. Странно, но впервые за много дней мне не хотелось размышлять, не рождались предположения, я ждал насилия, а оно притупляло мысли.

Да, кстати, чуть не забыл упомянуть о комнате. Она явно принадлежала какому-то чудику, помешанному на сверхъестественном, средневековье и мистике. Впрочем, меня это совсем не удивляло. На полах были настелены старинные ковры, по стенам развешано холодное оружие, щиты, громадные кресты, какие-то балахоны. Посреди на невысокой тумбе стояла фигура страдающего Христа, как я предположил, из красного дерева. На вытянутой в сторону правой руке Спасителя висело несколько пластиковых колец от игры. «Юморист», – подумал я, догадавшись, что хозяин помещения был не в ладах с основателем одной из мировых религий.

В этот момент в комнату кто-то вошел. Я оглянулся и ошалел от неожиданности. Это был генерал Юрганов собственной персоной.

– Товарищ генерал…, – удивленно пробормотал я, уже не понимая как реагировать на происходящее. – Это что, получается, Вы убили своих сотрудников?

– Да, иначе сегодня уже все заинтересованные лица знали бы, что ты у меня. Слишком много крыс вокруг.

– Вы меня разочаровали…, – я не договорил, увидев покрасневшее от злости лицо генерала.

– Ты даже не подозреваешь, с кем ты столкнулся! Нам тысяча лет! Нас десятки тысяч! Мы – русский народ! Мы – государство! Именно мы построили Россию, и она вечно будет принадлежать нам! Нас пытали цари, нас вырезали большевики, но мы живы! Нельзя уничтожить то, что нельзя уничтожить! Глубинная цель нашего существования заложена в древности. Убей нас всех – и рухнет мироздание!

– Да, да! С высокомерием и самомнением у вас все в порядке, в этом я убедился. Но вот никак не пойму: почему Вы, генерал-майор федеральной службы безопасности, участвуете во всех этих игрищах? Я уже второй месяц впутан в эту дикую историю. Пытаюсь из нее вырваться – не могу! Вокруг кого-то убивают, похищают, меня уже который раз похищают, увозят – я уже не спрашиваю: зачем? Ну, ладно, я готов представить, что вокруг существуют тысячи буйно помешанных, верящих в тарелки, домовых, мистические тайны. Да, пожалуйста, пусть верят – это одно из завоеваний демократии: каждый сходит с ума по-своему; но Вы-то, товарищ генерал, Вы…! Почему Вы, человек уважаемый, работающий в такой структуре ставите себя в один ряд с пацанами, сражающимися на деревянных мечах в Царицынском парке? Почему?

Юрганов молчал секунд двадцать.

– Не знаю даже, с чего начать… Понимаешь, Андрей, да ничего ты не понимаешь! – генерал махнул рукой с видом отчаявшегося человека. Ведь дар существует, я это теперь точно знаю, ты же мне сам это доказал. Вот только ошибка природы, вру Господа, что он это чудо, этот ключ к тайнам мироздания и власти над человечеством отдал таким безвольным и неинтересным личностям, как ты. Нет! Зачем я рассказываю это все? Ведь не поймешь… – Юрганов подошел и наклонился над моим лицом, словно пытаясь заглянуть в глаза. – Нет, не способен понять.

Генерал отошел на несколько шагов, и устало растянулся в кресле.

– Давай, Андрей, воспитывать из тебя человека, мужчину с большой буквы. Не можем мы без тебя, а ты, небось, и рад. Смеешься втихаря, гаденыш. Так вот слушай одну занимательную историю. Ты же любишь историю, я знаю.

Представь себе, однажды, где-то далеко на Ближнем Востоке родился мальчик по имени Иисус. Мальчик этот рос не по годам смышленым и сообразительным. Многое хотел узнать о сути мироздания. Но никто в его стране не мог ответить на его вопросы. Отец хотел сделать из сына плотника, но тот желал учиться и однажды убежал в Вавилон. Но и там мудрецы не поведали ему сути. Лишь один человек сказал: «Ищи правду на Востоке, там, где текут огромные реки, где высокие деревья сходятся с травой выше человеческого роста, где стада диких животных столь велики, что не боятся человека. И Иисус отправился в странствие. Сначала он оказался у персов и спросил: – «Где эта страна?» «Иди дальше!» – ответили те. Затем он дошел до индусов. «Ты сбился с пути!» – сказали мудрецы. – «Иди на север». Семь лет был мальчик в пути, в каждой стране, в каждом встречном городе он учился у местных мудрецов, подолгу оставаясь там, и только лишь, когда ему исполнилось двадцать лет, пришел к предгорьям Урала, на просторы Великой бескрайней степи. И тогда Иисус понял, вот он центр мира, вот куда он шел все эти годы. Молодой мужчина поселился отшельником на невысокой сопке и терпеливо ждал откровения, проводя день за днем в медитациях. Но только через три года к нему явился седой старик и спросил: «Готов ли ты принять знание, каким бы страшным оно ни было?» Наш герой был согласен на любые испытания. Пять лет старик учил отшельника истине мироздания, и, наконец, произнес: «Теперь ты знаешь все. Перед тобой два пути, оба истинные, но лишь тебе выбирать, какой из них верный для тебя». И тогда Иисус подумал, правильный путь тот, что ведет людей к могуществу, к власти над миром и природой. И он покинул гору и ушел проповедовать. Почти пять лет Иисус ходил по степи, и за ним шло двадцать учеников. Иисус учил их всему, что открыл в отшельничестве, и они стали мудрыми в толковании его слов, а чтобы не было путаницы, он сам записал свое знание в книгу. Но вот однажды он решил вернуться туда, где родился, чтобы просвещать народ Палестины. Хождение по степям и лесам больше не прельщало его. В тот день, когда он объявил об этом ученикам, они стояли посреди бескрайнего леса у болота, там, где соединялись две небольшие речки. «Возьми нас с собой!» – просили ученики. Но Иисус не взял никого. Лишь пообещал вернуться через двадцать лет. А для крепости веры оставил написанную им книгу и жезл, полученный от седого старика при прощании. «Храни этот жезл!» – наставлял старик. – «Ибо народ и государь, в чьей земле он хранится, станет могущественнее всех на свете. Все будут стремиться овладеть этой страной и этим народом, чтобы заполучить жезл. Временами будет казаться, что ничто уже не спасет от гибели, но народ каждый раз будет восставать из пепла и снова станет могущественным назло врагам». Иисус боялся нести жезл на Родину, так как знал, что страна его захвачена чужеземцами и тогда магический предмет будет помогать им. «Сначала я освобожу свой народ, а потом вернусь к вам», – пообещал учитель и ушел на юг. Ученики же поклялись хранить святую тайну, а потому заложили на месте расставания деревню, где и принялись в уединении ожидать возвращения Иисуса. Однако учитель не пришел ни через двадцать, ни тридцать лет. Деревня превратилась в небольшой город, просвещенные жители которого накопили за века огромные богатства, которые не тратили, а откладывали на будущее. Прошло без малого девятьсот лет, когда хранители святого знания неожиданно узнали, что их учитель вернулся, но не тем каким его помнили предки, а как фантазия греческих и римских попов. В ужасе они перечитывали Евангелие и спрашивали: «Тот ли это о ком мы знаем, это ли его слово?» Несколько человек было послано разведать суть христианства, и они вернулись с неутешительной вестью. Христианство не было учением знания, дарованного Иисусом, христианство оказалось организацией заинтересованных во власти и богатстве лиц. Еще в самом начале «лжеученики» – апостолы, узнали о могуществе, которое может дать им близость к учителю. И потянулись за ним люди, не отличавшиеся святостью, и показной благостью, прикрывавшие свои грязные мысли. То ли по их навету, то ли по собственному выбору Иисус пошел на казнь, не открыв никому, кроме Андрея, своего секрета. И после смерти его остальные апостолы собрались и стали думать, где же спрятан жезл, что дает высшее могущество? Было решено отправиться на его поиски в разные части света, но скоро апостолы поняли, что им потребуется время и мощная поддержка. Поэтому и была создана церковь. Учение Христа было оболгано и изложено в виде Евангелий, а христиане с первых дней повели себя агрессивно. И только любимый ученик Иисуса – Андрей знал о существовании других последователей. Увидев, что происходит вокруг имени учителя, он отправился на Север, чтобы присоединиться к хранителям истинного знания, но, дойдя до Днепра, повернул назад, ибо не поверил, что в столь диких местах могут жить цивилизованные люди.

– Бред! Откуда Вы это знаете? – возмутился я.

– Из апокрифов, – неожиданно для меня сзади раздался знакомый голос. Оказывается, мы были не одни. Я оглянулся, на стуле в паре метров от меня сидел Михаил.

– С первых дней официальная церковь начала охоту и уничтожение хранителей подлинных сведений о Христе и его слове. Однако власть христианских владык никогда не была полной. До нас дошло достаточное количество неканонических текстов, так называемых апокрифов, пусть они записаны не с первых слов, многое в них искажено, но не настолько сильно как в официальных документах.

Михаил подошел к генералу и сел рядом.

– Ты все эти годы следил за мной? – спросил я.

– Да, – и, видя мой укоризненный взгляд, добавил. – Но мне не в чем перед тобой извиняться. Я ведь не сделал тебе ничего плохого. Более того, доставил в надежные руки.

Я пристально посмотрел на Юрганова.

– Зачем Вы убили своих коллег?

– Так было нужно, – без тени смущения ответил тот. – Нужно для выполнения миссии. Ты уже догадался, наверно, что спецслужбы это прикрытие для чего-то более важного, и я не хотел, чтобы лишние люди знали о тебе. Теперь ты должен дослушать и только тогда делать окончательный вывод.

Я замолчал.

– Когда жители городка узнали о случившемся, – продолжил генерал. – Они поклялись отомстить христианской церкви. Отомстить за извращение святого знания, за поруганное имя Учителя. Однако, как этого добиться, они не знали. Ведь ресурсы были несоизмеримы. Скоро пришла весть о начавшемся на Руси принудительном крещении. Понимая, что когда-нибудь княжеские воеводы и попы доберутся и до них, потомки решили разделить имеющиеся реликвии. Часть горожан, забрав с собой священную книгу, ушла на восток, туда, где Иисус получил свое знание, и они навсегда пропали из вида. Оставшиеся же стали ждать, набираясь день ото дня сил и могущества. Прошло еще триста лет, пока не наступил нужный момент. В их небольшой городок прибыл князь. Сын великого воина и государя он получил худой удел и только и мечтал, как бы убежать в другой город – Переяславль или Суздаль. Но посвященные поняли, что этот человек и есть их исторический шанс. Молодому князю объяснили, что дает обладание этим заштатным городишком. Ему показали лишь малую часть казны, которую горожане были готовы пожертвовать для укрепления его могущества. А, кроме того, обещали победу навеки над всеми врагами во все времена и власть над церковью. С этого дня и прозвучало по всему свету гордое имя – Москва. Даниил Александрович и его сын Иван, прозванный Калита, черпали без меры из предоставленной им казны, подкупали татарских ханов и вельмож, организовывали военные походы в соседние княжества. Москва окрепла и усилилась настолько, что могла претендовать на главенство во всей Руси и тогда посвященные горожане открыли Калите важный секрет об истоках христианской церкви. Сначала московский государь ужаснулся: и во сне ему не могло почудиться услышанное и уж больно походило это на богохульство. Но, будучи правителем благоразумным и готовым приносить великие жертвы ради укрепления своего удела, Иван Данилович встретился с русским митрополитом, назначенным Константинополем и предложил переехать к нему, в Москву. А заодно и сказал, что с этого дня церковь будет поступать так, как государь прикажет. Молниеносно весть о странном поведении Калиты умчалась в Константинополь, а оттуда и в Рим. Но еще более необычным оказался ответ. «Склонись!» – приказал митрополиту патриарх. – «Склонись и забудь про гордыню. Скажет князь, из одного корыта со свиньями есть – ешь. Скажет, в грязь упасть – упади! Только не допусти огласки». С этого момента и началась «симфония» русского государства и русской церкви, а попросту ее полное подчинение светской власти. Константинополь вскоре потерял свое значение и новые патриархи его, назначаемые турецкими султанами, уже не помнили о страшном секрете. Но Римский престол не забыл. Много сил и средств было потрачено папами на попытки овладеть священной книгой, но бесполезно. Стоит вспомнить лишь поход поляков, но об этом ты уже знаешь.