Текст книги "Книга №2"

– Можно вопрос? Я уже понял и про избранных, и про Москву. Более того, я уже слышал это от других людей. Что такого может угрожать основам христианской церкви?

– Все просто, – вступил в разговор Михаил. – Все очень просто. Седой старик, который учил Иисуса, был древний Бог – начало всего сущего. Он сказал, что в мире нет добра и зла. Люди сами делят мир на белое и черное. Иисус, как основатель новой религии, должен был сделать выбор, где добро и он сделал. Добро – это жизнь простого человека, в грехе и радости, в достатке и бедности, стремление к развитию, к силе ума и мышц, богатству. То, что христиане называют благодатью, Иисус называл злом. «Не может человек, посланный для процветания рода людского, уйти, отстраниться от людей и думать только о своем спасении. Не может быть никаких посредников между мной и людьми». И это записано им самим. Обнародуй мы эту книгу, пала бы христианская церковь, так как у нас слово самого Иисуса. Московские государи, пошедшие от Калиты, хорошо знали об этом, и умело использовали. Но со смертью Ивана Грозного потерялся и секрет. Церковники поняли, что у них развязались руки и посадили на престол своего царя первого Романова. Почти сто лет прошли под знаком усиления церкви. Патриархи стали ключевыми фигурами и фактически управляли государством. Только Петр Алексеевич смог разрушить эту зависимость.

– Ему кто-то сообщил тайну?

– Скажем, он был близок к ней, а потому сделал с церковью все, что желал.

– Так почему не обнародуете? – ухмыльнулся я. – Это, кажется, в ваших интересах?

– Совсем нет. И вообще нам неизвестно ее местонахождение. Восемьсот лет назад книгу унесли на восток, и мы не знаем куда. Да и потомки первых учеников Иисуса с веками потеряли интерес к секретам, все больше занимаясь государственными делами и увеличением собственного богатства. Кстати, все древние московские роды пошли от них! – Михаил многозначительно посмотрел на меня и, не заметив хоть какого-нибудь ответного интереса к последнему сообщению, продолжил. – Скоро они стали смешиваться с другими семьями, и наступил день, когда никто не помнил, откуда пошло Московское государство на самом деле.

– Мы знаем, жезл здесь, в Москве, но мы не желаем его трогать. Главное чтобы он оставался в земле! – вмешался Юрганов.

– Так зачем тогда все эти поиски? – спросил я.

– Я хочу убедиться, что все делается не напрасно! – пояснил генерал. – «Он» ждет отчет!

Все замолчали. Я в очередной раз понял, что не имею возможности сказать: да или нет.

– Хорошо. Я все сделаю. Все, что вы скажете…, или прикажете.

– Нет, нет! – заулыбался Юрганов. – Теперь ты наш друг, союзник. Сейчас мы отправимся в…! Эй! – закричал он в сторону двери.

В комнату вошли несколько человек.

– Немедленно машину, сопровождение! Все по высшей степени!

Глава 31. Побег

Через несколько минут мы выезжали из ворот особняка. Впереди и сзади нас двигались два джипа, заполненные вооруженными людьми. Я, наконец, смог разглядеть место, где только что находился. Генеральский дворец одиноко стоял посреди леса, и приблизиться к нему можно было только по узкой бетонке, на которой две машины не разошлись бы точно.

– Комары не беспокоят? – ехидно спросил я, спустя десять минут общего молчания.

– Нет, – буркнул генерал.

– Все-таки не понимаю, какое вы имеете отношение к этому всему? Вы, если я верно догадываюсь, не потомки тех, кто был хранителем секрета; вы не имеете отношения к церкви; вы не масоны…. Или да?

– Мы не масоны, – тихо ответил Михаил. – Нашу организацию создал триста лет назад император Петр Первый, который поставил задачу раскрыть древнюю тайну. Мы не жалели ни сил, ни средств и оказались почти рядом с отгадкой. Нам не хватало лишь одного – человека, который покажет вход в тайное хранилище. Тогда мы сможем….

Страшный взрыв подбросил вверх следовавший впереди автомобиль. Последняя жухлая листва посыпалась с деревьев. Водитель резко выкрутил руль вправо, чтобы избежать столкновения, и мы уткнулись в дерево. На секунду наступила полная тишина. Можно было подумать, что мы наехали на невесть откуда взявшуюся мину. Мои спутники еще немного посидели, молча переглядываясь, а затем, взяв оружие, осторожно вышли из машины. Все столпились возле перевернутого и искореженного автомобиля, позабыв обо мне.

– Откуда она здесь? – разъяренно кричал генерал. – Откуда здесь мина? Какого черта…!

Он не договорил. В этот момент раздалась автоматная очередь и все попадали на землю. Я не знал, кто убит, кто жив. Сейчас меня это волновало меньше всего. Я открыл противоположную от лежавших людей и, возможно, трупов дверь и осторожно выполз наружу. Сзади раздавались крики. Началась перестрелка. Но я полз, и лишь удалившись метров на десять, позволил себе встать с земли и, согнувшись, побежал. Новый взрыв потряс лес.

«Ну и отлично!» – думал я, надеясь, что неизвестные уничтожили машину, в которой меня везли.

Наверное, только через час я вышел на лесную дорогу и, соблюдая осторожность, пошагал в кустах вдоль нее. Еще через пару часов я оказался возле какого-то дачного поселка и вскоре смешался с толпой москвичей на оживленной воскресным вечером станции Михнево.

Только внутри вагона электрички я почувствовал себя в относительной безопасности. Откинув голову на жесткую спинку сиденья и, прикрыв глаза, я сделал попытку поразмыслить о запутанной в конец ситуации, в которой невольно оказался. Но, как это обычно бывает, мысли не шли в голову. И я попытался просто расслабиться.

Электричка шла неторопливо, часто останавливаясь и долго выжидая на каждой маленькой станции. Шумели дети, кто-то громко спорил в тамбуре. Пассажиры бегали туда-сюда по вагону. Старики-дачники за моей спиной жарко обсуждали особенности современной политической ситуации. Однако не это держало меня в напряжении. Странное чувство, будто за мной следят, появилось неожиданно, и я не мог не доверять ему. Быстро открыв глаза, я посмотрел вперед, чтобы застать врасплох следившего. Однако все пассажиры спокойно сидели на местах и занимались своими делами. Никто не смотрел в мою сторону. Я успокоился и вновь попытался задремать. Но странное чувство опасности вспыхнуло вновь через пару секунд. Я снова открыл глаза. «Так, прямо напротив меня две женщины оживленно отгадывают дурацкий глянцевый кроссворд. Дальше…, дальше люди ко мне спиной, еще дальше старики в окно смотрят. За ними спиной ко мне трое высоких пассажиров, следовательно, в третьем ряду меня уже не видно… Так, слева ряд ко мне безразличен, следующий… в следующем мужики в карты режутся. Может они?» Я прикрыл глаза и сделал так, как часто поступал в детстве, чтобы не замеченным разглядывать понравившуюся девочку, прикрыл глаза ладонью, будто закрываясь от окружающих. В щелку между пальцев я отчетливо видел, как один из мужиков толкнул локтем другого и они оба уставились на меня, одновременно шепотом переговариваясь. Что я мог сделать в этой ситуации? Юрганов раньше упоминал, что за мной могут следить несколько конкурирующих групп. Кто они, я не знал. Очевидно, что не те, кто работал на генерала и не те, кто организовал взрыв на лесной дороге. «Может так спокойнее?» – подумал я. – «Может, они охраняют меня?»

За окном пробегали деревья, столбы, домишки дачников и неизвестно кому принадлежащие дворцы. Мысли текли плавно, и я не заметил, как оказался в Москве. Сойдя на Павелецком вокзале, я неторопливо пошел к метро, уже забыв про слежку, когда неожиданно почувствовал болезненный толчок в спину.

– Стоять, не дергаться, – раздался сзади властный голос. Другой голос, немного писклявый, продолжил.

– Попался голубчик! Долго бегал, небось? Ну, от нас не побегаешь!

Через секунду мои руки были силой вывернуты назад и на запястьях щелкнули браслеты наручников.

– Мужики, вы что? – в недоумении спросил я.

Обладатель писклявого голоса, невысокий и худой парень, лет двадцати с небольшим, довольно улыбаясь, быстро провел перед моими глазами удостоверением в красной обложке и молниеносно убрал во внутренний карман куртки.

– Мы опера, понял?

– Да, – согласно кивнул я.

– Ну, тогда сам все знаешь! – буркнул второй все это время стоявший за спиной. – Пошли!

Вскоре меня запихнули в вишневую семерку, и я снова оказался в милиции.

Заместитель начальника следственного отделения майор Кивух, в кабинет к которому меня завели, хмуро выслушал рассказ подчиненных. Оказывается, опера работали в электричке, выслеживая карманников и тех, кто грабит заснувших или пьяных пассажиров, когда заметили меня, разыскиваемого по подозрению в похищении, или может даже убийстве профессора Маркова. Опера проводили меня до Москвы, где, подвергаясь смертельной опасности, доблестно задержали. При этих словах хозяин кабинета недоверчиво оглядел меня сверху донизу.

– Значит, ты еще и оказываешь сопротивление сотрудникам милиции! – бескомпромиссным тоном произнес он. – Вся Россия ищет тебя…, на ноги поднята…! Так, ребята, идите! Оставьте нас одних!

Опера быстро вышли из кабинета, и мы остались одни.

– Ну что, Смирнов! Рассказывай, как, когда и за что убил гражданина Маркова.

– Я его не убивал, – спокойно ответил я. – Более того, Степан Васильевич жив, здоров и неплохо себя чувствует, по моим сведениям.

Кивух нисколько не смутился.

– Тогда, где ты его держишь?

– Нигде!

– Хорошо, так и запишем, что ты убил Маркова с целью последующего хищения ценностей.

– Я же сказал, что не убивал профессора!

– Хорошо, что не убивал. Я даже рад, и за тебя, и за него. Но тогда, где ты его прячешь?

Я промолчал в ответ, ведь действительно не знал.

– Понимаешь, Смирнов, что у тебя отсюда дорога только одна, в тюрьму? Всё, мы уже отослали телефонограмму в ГУВД, что «в результате осуществления оперативных мероприятий задержан гражданин Смирнов, подозреваемый в убийстве профессора Маркова». Весь город уже об этом знает! Основания, чтобы тебя закрыть, у нас есть… Ты хоть понимаешь, что ты наделал…? Какой шум, резонанс по городу был. Газетчики написали: «В столице развернулась охота на ученых! Почему бездействует милиция?» А милиция работает и теперь у тебя всего лишь один путь. Поэтому, давай, сознавайся. Чем быстрее, тем тебе проще.

К окончанию монолога голос хозяина кабинета стал совсем мягким и душевным. Но я не питал особых иллюзий и еще менее надеялся хоть что-нибудь объяснить, потому что наконец имел дело с настоящей милицией, бесхитростно выполнявшей свои функции, искренне радовавшейся возможности засветиться перед начальниками и ничегошеньки не ведавшей о тайнах московских подземелий и прочей мути.

– Как вас зовут? – спросил я.

– Николай Алексеевич, – ответил майор.

– Николай Алексеевич, Вы давно здесь работаете?

– Восемь лет.

– И вам никогда не приходилось встречаться с чем-нибудь, что вы не могли логически объяснить, но что все равно происходило, как бы вы не старались этому помешать?

– Нет! – уже заинтересованно сказал Кивух.

– Вот сейчас Вы столкнетесь именно с таким явлением и ваша задача, скорее даже Ваша дальнейшая судьба целиком зависит оттого, насколько адекватно вы будете себя вести.

– Ну-ну, продолжай!

– Я со стопроцентной уверенностью могу заявить, что профессор жив, но не могу указать место его нахождения, потому что сам не знаю. А люди, которые его спрятали вам не по зубам.

– Мне кажется или ты начал мне угрожать?

– Нет, нет! Ни в коей мере. Даже мысли такой не имел. Но вы, Николай Алексеевич, опытный человек, не понимаете, что ввязались не в то дело. Я уверен, что скоро за мной придут, придут очень могущественные люди, и вы и ваши сотрудники могут пострадать.

– Вот, сука! – в бешенстве заорал майор.

– Я только предупредил, отпустите меня, так всем лучше будет.

– Степанкин, Воротников сюда, быстро!

Опера, видимо все это время стоявшие за дверью, в мгновение вбежали в кабинет.

– Так! Красавца этого закрывайте на ночь! Сука…! Наручники потуже…, есть – пить не давать. Адвокатов не допускать. Все!

На майора было страшно смотреть. Лицо его покраснело и надулось от гнева, а руки тряслись. Очевидно, что он был не сдержан в своих эмоциях и подчиненные торопливо увели меня в подвал и заперли в небольшой камере без окон.

В помещении не было никакой мебели и я, грустно вздохнув, присел на пол, откинувшись на стену. Было холодно, наручники мешали сидеть, и руки затекли так, что хотелось закричать. Но усталость и тяжесть минувшего дня закрыли мои глаза, и я провалился в сон, то и дело прерываемый печальными мыслями и необходимостью поменять положение тела.

Мне снился чужой город. И хотя я никогда не уезжал западнее Гжатска, но узкие улицы, шпили церквей не оставляли сомнений: это Европа. Два человека: мужчина и женщина быстрым шагом прошли мимо меня и уверенно открыли тяжелую деревянную дверь ближайшего двухэтажного дома. Я последовал за ними и очутился в большой, мрачной, освещенной лишь парой свеч комнате, хозяин которой, развалившись в кресле, беседовал с гостями, облокотившимися на камин. Разговор велся по-немецки, но к своему удивлению, я понимал каждое слово!

– …Вам нужно отправить его по назначению, – сказал хозяин.

– Вы уверены, что с ним ничего не случится? – испуганным голосом спросила женщина. – Может, дадим ему еще пару лет подрасти?

– Это миссия, Тесса. Мы все живем ради него. Поэтому просто смирись. Через год он уже начнет понимать и запоминать, и тогда будет поздно.

– Не волнуйся, дорогая, я его сам буду сопровождать, – вмешался молчавший до того мужчина. Пламя ближайшей свечи колыхнулось и на мгновение осветило его лицо… это был мой отец!

Я в ужасе проснулся. «Бред! Это усталость. Задолбали тайны! Что только не почудится. Отец говорит по-немецки и, следовательно, женщина, конечно, это моя мать! Тесса? В Западной Европе? Бред!» – думал я, растирая затекшую спину.

Однако события не оставляли меня ни на секунду. Откуда-то сверху доносились отчаянные крики и выстрелы. Неужели я был прав? Неужели кто-то пришел за мной?

Минут через пять за стеной раздались громкие голоса. Дверь с силой распахнулась, и в камеру вбежали двое вооруженных автоматами мужчин.

– Изместьев, пошли с нами! – скомандовал один из них.

Я радостью поднялся и взглядом показал на скованные руки. В тот же момент в камеру с грохотом влетел писклявый опер. Лицо его было разбито в кровь и, трясясь в сильном ознобе, он с большим трудом расстегнул наручники. Я последовал за своими освободителями. У выхода из отделения с заложенными за голову руками, на коленях стояли обезоруженные милиционеры. Один из них, в разорванном в клочья штатском пиджаке зло поглядел на меня.

– Ничего у тебя не выйдет, Смирнов. Скоро сюда вся Москва примчится. И тогда хана всем вам.

– Я же говорил вам, Николай Алексеевич. Не все в жизни так просто, как Вы думаете.

– Пошли, пошли быстрее, – торопили меня вооруженные люди. – А то и правда бой начнется!

На улице стоял дым. Горели две милицейских легковушки. У будки дежурного без движения лежал милиционер. Поймав мой взгляд, один из спутников успокоил:

– Жив, скоро придет в себя.

Я заранее предполагал, что все это – очередные проделки генерала. Меня посадили в огромный черный джип и машины помчались по пустым ночным улицам, но вопреки ожиданиям внутри машины сидел не Юрганов, а Леонид Сергеевич, тут же дружески похлопавший меня по плечу как старого знакомого.

– А ты молодец, Изместьев! Признаюсь, недооценивал я тебя. Лихо ты ушел из опасной зоны. И в Москву опять же без происшествий попал, и способности раскрыл. Жаль не у нас и не для нас! Но я-то верил в тебя, ты помнишь?

– Что теперь? – спросил я.

– Теперь в Сибирь. В Сибирь, Андрюха! Нас ждут великие дела!

И все. Ни слова о взрывах в лесу, перестрелке и последующем нападении на отдел милиции. Кажется, уловив мое настроение, Леонид включил радио.

«Как всегда на нашей станции самые последние и свежие новости», – бодро произнес ведущий. – «По поступившей из надежного источника информации полчаса назад было совершено организованное вооруженное нападение на один из московских отделов милиции. Среди милиционеров имеются убитые и раненые. Данные уточняются. В Москве объявлен план «Вулкан». В срочном порядке перекрываются все выезды из города. Строгий контроль осуществляется во всех аэропортах и вокзалах. На ноги поднят весь личный состав ГУВД. По непроверенным данным нападавшими был освобожден ранее задержанный сотрудниками милиции некий Смирнов, подозреваемый в убийстве известного московского ученого профессора Маркова».

Леонид убрал звук и многозначительно посмотрел на меня.

– Ну что делать будешь теперь? Видишь, как прославился? Так что теперь только с нами.

– Это я уже понял, – отвечал я. – А что все-таки с теми людьми случилось?

– С иезуитами? – переспросил «великий магистр тайного знания».

– С гэбэшниками.

– Гэбэшники, иезуиты, – ехидно улыбнулся тот. – Какая разница! Суть то одна.

– Теперь я совсем не понимаю. Люди, которые меня держали до вас, говорили, что они из ФээСБэ.

– Ну…?

– Ну и в здании у них я был, том самом, на Лубянке… Так кто они на самом деле? Что…? Не чекисты…?

– И да, и нет. Знаешь, кто был первым чекистом, отцом-основателем?

– Дзержинский.

– Вот именно, Феликс Эдмундович, железный человек. А знаешь, что он учился в иезуитской школе?

– Нет.

– Плохо историю знаете молодой человек. Поляк и иезуит.

– То есть…?

– Вот именно!

Леонид демонстративно отвернулся в окно, оставив меня один на один с мыслями. Что получалось? Рушилось все святое, что я знал в своей жизни. Наравне со всеми остальными я давно не верил в честность и принципы московской, да и любой иной российской милиции, но Лубянка – Лубянка оставалась для меня незыблемым бастионом чести и совести государства. И вот на тебе! Рыцари без страха и упрека, оказывается, работают совсем на другой орден.

– Так, а вы, кто? – громко спросил я Леонида.

– А ты еще не догадался? Нет? Ну, думай тогда!

Стыдно признаться, но в тот момент я этого не знал и безропотно ждал новых сюрпризов от чрезвычайно насыщенной событиями жизни.

Глава 32. Неожиданный поворот

Два тяжелых грузовика и несколько джипов медленно въезжали на холм, за которым когда-то располагалась сожженная деревня. Неожиданно передний автомобиль затормозил. Вооруженный автоматом мужчина выскочил из него и подбежал к нашей машине.

– Леонид Сергеевич, там все не так, как должно быть!

– Что случилось? – спросил магистр.

– Вам нужно самому посмотреть!

Мы подошли к вершине холма, тому самому месту, где я впервые увидел Старые Хутора и был поражен. Вместо руин и обгоревших зданий внизу тянулась ровная цепочка из тридцати свежих домиков, и ничто не напоминало о недавних трагических событиях.

Леонид повернулся ко мне:

– Ты можешь объяснить, что произошло?

– Нет, я сам удивлен!

Действительно, с момента моего бегства из этих мест, я находился в Москве и не мог контролировать изменения, происходившие где-то в далекой Сибири. Хотя, я все же немного лицемерил. Страшная ночь оставила много вопросов, но Корниенко-то был жив и он явно занимал сторону деревенских, а, следовательно, нет ничего странного в том, что чудесным образом Хутора восстали из пепла. Но меня волновало не это. Затерянная деревня по-прежнему таила опасность, ибо на улицах не было видно ни единой живой души. Я прекрасно помнил ту дьявольскую ночь и понимал, что кто-то сейчас пристально наблюдает за нами.

– Что посоветуешь? – спросил магистр.

– Быть осторожнее. Хотя, вы же профессионалы.

– Вперед! – скомандовал Леонид. – Оружие к бою! Стрелять по любой движущейся цели, по любому шороху!

Автомобили медленно въехали в деревню и сопровождавшие нас люди группами разбежались осматривать дома. Пахло свежей древесиной. Везде валялись опилки и стружка. Очевидно, работа по восстановлению Хуторов шла полным ходом, и только наше появление отвлекло строителей.

– Все нормально! Опасности нет! – доложили по рации. – Все жители убежали. В одной избе еще печь теплая.

– Ну что же, располагаемся тогда. Выставить наблюдательные посты! Чем черт не шутит…

И еще не успели мы как следует расслабиться, как раздался громкий, усиленный аппаратурой, голос.

– Деревня окружена, бросайте оружие, и выходите на улицу с поднятыми руками. Каждый, кто окажет сопротивление или сделает хоть одно подозрительное движение, будет убит на месте!

Соратники Леонида с реакцией бывалых людей в один миг попадали на землю или попрятались за стенами ближних домов. Я растерянно осматривался по сторонам в поисках укрытия. Только магистр сохранял полное спокойствие и оставался на месте.

– С кем я разговариваю? – закричал он.

После небольшой паузы, голос ответил:

– Федеральная служба безопасности, генерал Юрганов!

– Ты им сообщал, куда мы направляемся? – больно сжав мою руку, спросил магистр.

– Нет! А если б и захотел, то не смог.

– Это верно! – согласился мой спутник. – Откуда же тогда они узнали? Иезуиты хреновые!!!

Леонид смачно плюнул, но для меня его ругательство оказалось тем последним элементом, которого не хватало, чтобы выстроить четкую картину происходящего. Наконец, все встало на свои места.

– Значит – и вы, и они, – я махнул рукой в сторону. – Все вы враги России! Милиция, прокуратура находятся под тайным контролем масонов, а Лубянка управляется католиками. Значит – и вправду многовековая история русского народа всего лишь отражение борьбы между двумя могущественными международными кланами? Я не прав?

– Прав.

– Тогда, что вам нужно: книга или жезл?

– Жезл, – равнодушно ответил Леонид.

– Значит, вы масоны?

– Верно.

– Тогда зачем вам Сибирь, ведь здесь только книга? А она ценна только для христиан.

– Если мы найдем ее, иезуиты вернут нам жезл.

– Неужели жезл уже у них?

– Лет десять уже, – притворно вздохнул магистр. – И мы хотим его обменять.

– Обменяют?

– Конечно, скажу по секрету: иезуитам не нужна книга их главного героя. Они больше всего боятся, что книгу Христа кто-нибудь найдет. Пока реликвия спрятана там, где ее никто не видит, пока никто не знает, где ее искать – их главная тайна навеки останется тайной. Но стоит извлечь книгу и пусть даже самый посвященный из них прочтет хоть одну страницу, все – тайна вырвется в человеческий мир и ее уже не удержать. А вскоре рухнет и церковь.

– Католическая?

– Ты глуп, Изместьев. Есть только одна церковь, нет никакого православия. Хитрые церковники тысячу лет недалеким русским лапшу на уши вешали, чтобы только себе не навредить. Забавно, но им даже временами выгодно крепкое российское государство. Именно поэтому они не отдают нам жезл. Именно сильная Россия позволяет иезуитам надежно хранить свой главный секрет, а точнее не подпускать нас к нему.

– Так зачем тогда они меня мурыжили? Жезл уже у них, книга им не нужна. Кстати, они и не скрывали, что не желают обнародования книги.

– Юрганов, ты где? Разговор есть! – опять закричал Леонид. – Мальчик вопросы умные задает!

Генерал вышел из-за ближайших деревьев и неторопливо с достоинством победителя приблизился к нам.

– Мы боялись, что ты настоящий Изместьев, который может проникнуть в тайну. Столетиями мы искали по всему миру твоих родственников, чтобы уничтожить весь род и не нашли ни одного ни в России, ни в Европе, даже в Африке не обнаружили следов. И вот ты появился! Сперва, мы не поверили, но, к сожалению это оказалось правдой. Поэтому мы решили приручить тебя и использовать последнего Изместьева как наживку, чтобы выйти на главных врагов. А теперь мы убьем всех.

Юрганов мило улыбнулся, и мне впервые за много дней стало по-настоящему страшно.

– Как ты нас вычислил? – вмешался магистр.

– Все вас учить надо. Обычные шпионские штучки, маленький маячок на одежде и вы в ловушке.

– Юрганов, давай не устраивать бойню. Вспомни семнадцатый год, когда мы вместе рушили эту страну. Помнишь революцию? Наши организации тогда работали как слаженный механизм. Все мы стремимся к одному, но цели у нас разные. Забирай книгу, а мне отдай жезл.

– Я возьму книгу и убью парня.

– Это неравный обмен.

– Почему же? Жезл уже у нас, а книгу, по моим данным, вы еще не нашли.

– Парень стоит отдельных денег.

– Мы его все равно прикончим, – генерал не договорил. Леонид сильно толкнул меня в спину и заорал:

– Ложись!

Только я повалился на снег, как началась перестрелка. Краем глаза я увидел, как дернулся и рухнул Юрганов. Две группировки безжалостно уничтожали друг друга. Я распластался и старался сделать все, чтобы шальная пуля не настигла меня. Наконец, выстрелы стали редкими. Я приподнял голову и увидел жуткую картину. Победители шагали по улице и хладнокровно добивали еще живых врагов. Я не знал, кто одержал верх и в глубине души молился, чтобы победили масоны, но когда вооруженные люди приблизились ко мне, неожиданно услышал слабый голос генерала:

– Не трогать, это свой.

Это был приятный сюрприз. Только что он угрожал мне расправой, а сейчас, лежа на спине в луже собственной крови, спасал жизнь.

– Спасибо, – дрожащими губами поблагодарил я. – Не ожидал, что Вы живы.

– Меня не так просто убить, – прошептал Юрганов. – В отличие от него.

Рядом, сжавшись от страха и что-то тихо бормоча, стоял на коленях Леонид, уже смирившийся со своей участью. В следующее мгновение два выстрела повалили его на снег. Но события не собирались останавливаться на этом. Жуткий режущий звук сирены заставил всех вздрогнуть. Я посмотрел по сторонам. Отовсюду к деревне приближались десятки вооруженных мужчин.

– Это еще кто? – захрипел генерал.

В ответ прозвучала автоматная очередь. Я снова упал, в этот раз постаравшись еще и укрыться за ближайшим бревном. «Будь что будет!» – думал я, закрыв глаза и медленно считая секунды, пока выстрелы не прекратились, и рядом не раздался знакомый голос.

– Андрюха, живой?

Я открыл глаза. Передо мной на корточках сидел Сергей Андреев, тот самый опер, что помогал мне в первое посещение Старых Хуторов и погибший от рук мертвецов.

– Я думаю, что ты захочешь услышать объяснения, – опережая мой вопрос, сказал он и протянул руку. – Вставай, пойдем в избу, поговорим.

Теперь я постепенно узнавал нападавших. Тут и там встречались лица, знакомые с первого посещения деревни, а у дома меня поджидал улыбающийся участковый Корниенко.

– Ну, привет!

– Иди, иди, – дружески похлопал меня по плечу милиционер. – Серега тебе все объяснит.

Андреев жестом пригласил за стол, гостеприимно налил полный стакан водки и протянул:

– Будешь?

Я кивнул и залпом осушил стакан до дна. Сразу потеплело внутри, и я буквально рухнул на стул.

– Что все это значит?

– Тебе придется слушать долго. Ты готов?

– Теперь да.

Сергей задумчиво постучал по столу зажигалкой, оглянулся вокруг, будто ожидал чьей-то помощи и медленно начал.

– Я тебе сейчас расскажу о неких вещах, фактах, событиях в несколько неожиданной интерпретации, поэтому приготовься к появлению новых вопросов… Так вот, мы давно уже знаем о твоем существовании; мы пригласили тебя в деревню и были с тобой рядом с самого первого момента путешествия и сопровождали везде. Не веришь?

Мое лицо все еще выражало сомнение, но в эту секунду дверь открылась, и в комнату вошел приветливо улыбающийся профессор Марков. В другое время я, скорее всего, поразился бы этому появлению и что-нибудь прокричал этакое, но не сейчас, когда все эмоции были серьезно истощены постоянными происшествиями и новыми открытиями, а потому равнодушно пробормотал:

– Тыщу когда вернете?

– Ах да, извините, нет с собой, – профессор суетливо похлопал себя по карманам.

– Значит, он не случайно в поезде оказался? – повернувшись к Андрееву, спросил я.

– Ну да, он первым пытался ввести тебя в курс дела.

– Неудачно. И девушки поэтому в мое купе не садились?

– Мы выкупили все места.

– Нет – нет, Андрей, поверьте, мы стараемся для общего блага, – вмешался Степан Васильевич. – Пойми, заговор против России действительно существует; это не выдумка полусумасшедших ученых, это правда!

– Какой заговор? – переспросил я.

– Заговор против великой России…

– Спасибо профессор, Вы свободны, – оборвал профессора Андреев и обратился ко мне.

– Что думаешь?

– Очень увлекательно, но никто до сих пор не объяснил, кто вы и зачем я здесь?

– Мы и есть потомки древних москвичей, пришедших сюда тысячу с лишним лет назад.

– Теперь вы, а не те и не эти?

– Да, сколь бы тебе не удивительным это показалось. Тысячу лет назад наши предки ушли из Москвы, чтобы сохранить книгу Знания, книгу, написанную самим Спасителем. Они осели здесь, вдали от больших дорог, вдали от войн. Естественно, что они забрали с собой часть накопленного поколениями золота. Долгие годы наши предки обеспечивали себя натуральным хозяйством, но с годами жизнь стала дорожать. Царская власть добралось до этих мест, и потребовались средства, чтобы оплачивать независимую жизнь.

И тогда предки начали переплавлять и тратить древнее золото. Именно его ты видел в подвале. Однако в сорок девятом году спокойная патриархальная жизнь Старых Хуторов закончилась. Наши давние враги – масоны, полностью контролировавшие милицию, давно разыскивали потомков, а потому, наконец, выяснив наше местоположение, предпочли вырезать всю деревню под корень, дабы не усугублять проблему. Но они не знали, что несколько жителей деревни остались живы. Эти люди вели скрытный образ жизни вплоть до начала девяностых годов, когда государственная власть ослабла, и тогда они восстановили Хутора. Мы вновь зажили полноценной жизнью, восстанавливая древние традиции. И только твое появление рассекретило нас.

– Но это уже ваша вина. Вы сами пригласили меня сюда, ничего не объяснив заранее.

– Это ты прав, – согласился Сергей. – Проблема была в том, что среди оставшихся в живых в сорок девятом, не было ни одного Изместьева. Все они погибли. А только потомки этого рода владели даром видеть тайные подземелья и, следовательно, только они могли бы указать, где находятся священные реликвии, стеречь которые нам завещано.

– А как же Горюновы и Бирюковы, чем они занимаются?

– И те и другие всего лишь потомки обслуживающего персонала, не ученые, не маги. К сожалению, все мы от строителей, охранников, грузчиков, кого угодно, только не от тех, кого надо. Поэтому нам был нужен живой Изместьев, но долгое время считалось, что род прервался в сорок девятом, пока случайно не вспомнили о твоей бабке, уехавшей из Хуторов годом раньше. О Лидии Петровне ничего не было известно, да и нам, честно говоря, долгое время не до того было; но в девяносто первом наши люди разыскали её след, а затем вышли на тебя и установили наблюдение.

– Зачем? – удивился я.

– Чтобы понять, тот ли ты Изместьев, есть ли у тебя способность? Однако дар ты не проявлял, и мы уже хотели плюнуть и забыть о неудаче, когда неожиданно заметили слежку за тобой. С этого момента мы уже не сомневались, что имеем дело с настоящим Изместьевым. Оставалось лишь активировать твою скрытую способность, и тогда было решено пригласить тебя в деревню.