Текст книги "Рождество наступает все раньше"

С днем рождения

Раньше Барри казалось, что жизнь движется вперед и вверх. А теперь она шла по кругу. Это открытие настигло его на тренажере: я – белка в колесе. Каждый год он говорил, что собирается отвести часть времени на благотворительную работу, станет политически активным, будет чаще ходить на концерты. И каждый год у него не доходили руки. Ничто не менялось. Жизнь была бесконечна. Жизнь была полна позора. Шкаф, в котором когда-то висели костюмы Джастин, был так пуст, что ему чудился сквозняк.

Приближался его день рождения. Если он не найдет работу, то умрет. Просто лопнет. Совершит самоубийство?

Ха. Он сидел на лавке в «Строберри филдс» и читал «Нью-Йорк пост». Он теперь на нее подсел. Никаких редакторских статей и никаких новостей. Но она несравненна в своей местечковой жестокости и полна сплетен о знаменитостях.

Толпы японских туристов, указывающих руками на «Дакоту», сводили его с ума. Трагедии, от которых кровь стынет в жилах, превращаются в хороший повод щелкнуть «мыльницей» из окна туристического автобуса. Можешь подняться, но затем тебе предстоит упасть. Это и есть Америка. Великие низвергаются: их пристреливают, они совершают убийства, супружеские измены, воруют, жестоко обращаются с детьми. И вся прелесть состоит в том, что все это можно посмотреть по телевизору или прочесть об этом в «Пост».

Нет, так высоко Барри не поднимался.

Но чего он ждет? Джастин ему не позвонит. Из компании «Леди люкс» ему не позвонят. Он сжег свою жизнь, как бикфордов шнур, а теперь жаждет одобрения. Был конец августа, все уехали из города. В наши дни не так-то просто случайно встретить на улице учителя-йога.

Он сосал леденец на палочке в изнывающем от жары парке. У Джастин нашлась бы с собой бумажная салфетка. Барри дразнил бы ее, а она бы настаивала, чтобы он вытер руки. Если позвонить ей, это ни к чему не приведет. Он только потеряет шанс, что она может по нему заскучать, если позвонит слишком скоро. Ему нужно разобраться со своей жизнью и научиться себя вести, это правда.

Может, она позвонит ему в день рождения. Он прослушал все сообщения на своем автоответчике, оставленные еще тогда, когда люди хотели с ним разговаривать. Послания Джастин были лаконичны, сжаты и иногда лукавы. Его сердце переполняли чувства. Он старался добиться ее внимания, а у нее не хватало времени, наступал последний срок сдачи чего-нибудь, приближалась конференция, умирала бабушка и параллельно проходили еще три активных продажи. А тут еще он, дергает ее. Он мог понять теперь, что она имела в виду, когда говорила: «Кому это нужно?»

Наконец наступил его тридцать пятый день рождения, и ничего не случилось. Просто еще один день. Когда зазвонил телефон, это оказалась его мать. Джастин не позвонила, да по сути, он и не ждал этого. Ему хотелось оплакивать безвозвратно уходящую жизнь, прошедшую молодость. Но всегда можно возложить надежду на новый день, новый месяц, новый год.

Итак, меняем отношение к жизни: осознание собственной вины и собственного ничтожества никуда его не приведет. Поэтому он двинется вперед! Займет активную позицию, организует свою жизнь! С этой минуты каждое мгновение каждого дня он будет жить в направлении избранной цели.

Это было утомительно. Барри залез в кровать с коробкой «Лаки чармс» и посмотрел новости. И спортивные программы, и ток-шоу. Разведенка, наверное, думает: «Целый день телевизор… неудачник».

Он пошел к дантисту. Тот разливался соловьем по поводу своего сказочного отпуска в Анголе.

– В один прекрасный день, Барри, с прекрасной спутницей, – добавил он самодовольно.

Что, теперь нельзя уже и к зубному сходить, чтобы об этом не напомнили? У него это на лбу написано?

Барри посмотрел в зеркало и простил себя за все. И всех вокруг. За все. Он просто живет своей жизнью. И разведенка просто живет как живется. Дантист, скорее всего, ничего плохого не имел в виду. Барри вышел на улицу в просветленном настроении и поблагодарил Вест-Энд-авеню просто за то, что она есть. Его сердце было преисполнено любви, но скоро он вспотел. А потом оступился и попал сандалием в кучу дерьма.

Бог занимается психологическими исследованиями, и Барри определенно входит в контрольную группу.

ГЛАВА 18

Не самая лучшая мысль

Джастин сидела на шестнадцатом этаже в комнате для совещаний вместе с генеральным директором «Пресижн инструментс» Винсентом Барри (Господь – истинный комедиограф), с его юристами, его экономистами и штатным судебным поверенным. Король пинцетов унаследовал преуспевающее дело, но столкнулся со спадом спроса на стальной инструмент, слишком много потратил на расширение присутствия на рынке хирургического оборудования, а потом оказался на мели и не смог провести модернизацию. Во время совещания в Питтсбурге во вторник брокер из Филадельфии убедил его продать дело по частям. Сегодняшние обсуждения в здании «Пэкер Брибис» были посвящены полной ликвидации.

Джастин не знала почти ничего про Никки Лукаша. Он родился в Бостоне, занимался плаваньем, он не ест рыбу. Она полагала, что он католик, но он об этом никогда не говорил, да и ни о чем другом, если она не начинала разговор первой. В каком-то смысле ей казалось, что даже Митча она знает лучше, чем Никки, – странно, учитывая, что она недавно спала с ним (даже если это заняло всего полторы минуты) и, может быть, носит сейчас его ребенка.

Ой! О чем это она думает?

Винсент Барри был лысым мужчиной с мясистым белым лбом и привычкой вставлять в свою речь «это» где ни попадя:

– Мой, это, брокер сказал, что, это, во-первых, следует продать питтсбургские заводы, – бубнил он взволнованно. Барри не выглядел бы так ужасно, даже если бы полностью облысел, – у него хорошая форма головы.

– Простите, но эта мелкая распродажа не имеет смысла, – пришлось вставить Джастин. – Ваше оборудование устарело, цеха в беспорядке, и вы ни за что не вернете вложенных денег. Но если вы сохраните два завода и продолжите производство, то вернетесь на рынок уже через два года.

– Ну, конечно, это вариант, – сказал один из экономистов, – но мы думали, лучше продать побыстрее, чтобы устранить тревогу, от которой лихорадит всю компанию.

– Если вы сделаете так, то сохраните рабочие места, – добавила она.

– Я не могу платить за эти рабочие места, – сухо отозвался Винсент Барри.

– Штат Пенсильвания даст вам субсидии, – заверила она его. – Банки профинансируют остальное. Вам лично почти не придется ни за что отвечать.

Он встал.

– Какого, это, хрена, ты, по-твоему, здесь делаешь?

Очередной галантный клиент.

– Прошу прощения?

– Это я прошу прощения, но я спрашиваю, это, тебя, какого хрена ты, по-твоему, здесь, это, делаешь? – Он был не только уродлив лицом, но еще и коротконог и толст. – Мы, это, не без причины выгоняем, это, людей. Мы, это, РАЗОРЯЕМСЯ.

Она не обратила внимания на тон.

– Но это не будет вам ничего стоить и позволит сохранить 219 рабочих мест. Почему бы вам так не сделать?

– Это, Джо? – окликнул он посеревшего судебного поверенного.

– МЫ здесь клиент, мисс Шифф, – тихо сказал Джо.

– Вы думаете, мы здесь, это, занимаемся благотворительностью?

Все посмотрели на нее.

– Но вам же нечего терять, – начала она, но клиент ее перебил.

– Звони, это, партнеру, – сказал он. – С меня, это, хватит.

Она попросила Митча позвонить Дриггсу и осторожно прошла по застланному ковровым покрытием коридору в свой кабинет. Она рассуждала абсолютно здраво. Но по отношению к людям, которые имеют власть, такое поведение ставит тебя под удар.

Она взяла трубку, чтобы позвонить Роберте. Нет: она всегда так делает. Надо прекращать.

Никки прав. Она отдавала им все, что у нее было, отдавала с религиозной отрешенностью, постоянно, не задумываясь. А сейчас все, ради чего она трудилась, отправилось на помойку из-за эгоистичных капризов лысого, глупого, расточительного короля пинцетов с дурацкими словами-паразитами.

Дриггс ворвался, не постучав.

– Я не понимаю, как ты могла такое сказать, Джастин, – завопил он в бешенстве, весь потный. – Я думаю, ты испортила на хрен наши отношения с этим клиентом, Джастин. Что с тобой ТАКОЕ?

Маленький, крохотный человечек с высоким, писклявым голосом. Он регулярно отчитывал ее и ставил в неловкое положение.

– Я сделала то, что считала правильным, – сказала она, не повышая голоса.

– Да заткнись ты, Шифф, – презрительно бросил он. – Сейчас немного поздновато заводить принципы.

– Вы правы, и я не собираюсь с вами ругаться. Клиент может иметь с данного момента дело с вами и с Митчем. Мне все равно.

– ТЕБЕ ВСЕ РАВНО? – крикнул он, чуть не задохнувшись от ярости, и пнул ее стул, отчего ее бумаги разлетелись по полу.

– Да. – Она непроизвольно рассмеялась, подняла бумаги с пола и положила их обратно в папку.

Он выхватил папку и со всей силы шарахнул кулаком об дверь, выходя.

Почему она всегда пытается разумно разговаривать с агрессивным, неразумным человеком?

__________

Джастин уложила вещи в сумку через плечо и вышла. Она купила кофе со льдом и побрела домой сквозь обжигающую жару. Было только четыре часа дня.

За столом дома она позвонила по шести телефонам: два агента, три клиента и «Уитмен Склар». Она открыта для деловых контактов. Любой, кто захочет, может ее нанять. Она разговаривала с автоответчиками и занятыми людьми, которые обещали перезвонить.

В пять тридцать позвонил Митч с вопросами.

– Я, это, предложила бы, это, тебе посмотреть в, это, папке, – пошутила Джастин.

– Дриггс вышел на тропу войны, – нервно прошептал он. – У него руки то краснеют, то синеют. Я в жизни его таким злым не видал.

– Сделай свое дело хорошо, и ты будешь его лучшим другом, – посоветовала она. Именно так она когда-то поднялась на эту ступеньку и стала «хорошей девочкой Фарло» – заняла место кого-то, кто оступился однажды, после долгих лет преданной службы.

И вот теперь она бродит по дому, не зная, чем заняться.

Какой смысл в ее жизни? Стать как можно скорее партнером в этой фирме. Зачем? Она даже не смогла вспомнить. Это было так же абсурдно, как убежать с цирком. Так-то по крайней мере можно добиться аплодисментов. Она не хочет дни и ночи тратить на то, чтобы копошиться в этой куче социально непригодных людей, только для того, чтобы повыше взобраться по их головам.

Ей хотелось поговорить с Барри. Она не может звонить ему, пока не узнает, беременна ли она. Было еще слишком рано, чтобы тест дал точные результаты. Придется переждать. Она приняла душ, побрила ноги, обесцветила волоски над верхней губой и выщипала брови инструментом конкурента.

В девять Джастин не выдержала. Она надела свободное льняное платье и прошла пешком двадцать один квартал до дома Никки. Он был дома, при галстуке. Она не смогла отказать себе в удовольствии подразнить его немного, и у нее мелькнуло воспоминание о барочном халате Барри.

Никаких Барри – она переключила внимание на Никки, который втянул ее в квартиру своими тонкими пальцами и поцеловал, сильно, медленно, закрыв глаза. В нем была глубина, но он был незнакомцем… Станет ли он когда-нибудь ближе, можно ли будет на него положиться? Барри все время ей что-то говорил – что он думает, что имеет в виду, спрашивал, что она думает, что хочет сказать. Сможет ли она общаться с человеком, который не выражает никаких эмоций, не выдает своих мыслей и говорит только если к нему обращаются?

Будто прочитав ее мысли, он откашлялся и заговорил:

– Я только что вернулся.

– М-м-м, – сказала она, снимая с него галстук.

– Я слышал о том, что случилось, – сказал он, прикасаясь к ее щеке.

– Большинство людей проходят через этот кризис раньше.

– Почему с тобой этого не случилось?

– Понятия не имею, – сказала она, устраиваясь на диване и сбрасывая туфли. – Я была очень сосредоточенна. Я хотела, как лучше.

– Ты – лучше всех, – заверил он, нависая над ней. Барри был высокого роста – но это каким-то образом никогда не было заметно.

– Ты очень милый.

– Кажется, у меня сейчас кризис, – сказал он, но она не хотела об этом разговаривать.

Джастин притянула его к себе и начала расстегивать его рубашку. Разговор прекратился. У него был впалый живот. Ребра можно пересчитать. Ей не хватало Барри. Она притянула его лицо к себе и поцеловала шрам; этого было недостаточно. Она просто использует Никки, разве нет? Он ей нравится. Вопросов нет, это ни к чему не приведет, даже если она беременна.

Не может быть, чтобы она была беременна. Он расстегнул ее платье и начал ласкать ее.

У нее, наверное, будут проблемы с зачатием, если она и захочет когда-нибудь забеременеть.

Она старалась не замечать, что он целует ее не так, и трет ее руки и ноги, будто шлифует. Все было не так.

– Никки, – сказала она, задыхаясь от того, что ей пришлось сопротивляться.

– Да? – отозвался он, как будто она позвонила ему по телефону.

– Мне кажется, не надо.

Он сел на диване и посмотрел на нее в темноте.

– Прости, – сказала она. Ей хотелось уйти. – Я не знаю, что сказать.

Она пришла домой разочарованная и подавленная. Она своими руками выбросила партнерство на помойку. Она может быть беременна. Джастин ударила себя по лбу тыльной стороной ладони. Жизнь – абсурд. Полный абсурд.

На следующее утро она поздно пришла на работу. У Боба ее ждала толстая стопка сообщений, и она принялась перезванивать. У Ноя Клермана была на примете идеальная работа, как раз для нее: штатный младший консультант. Платить будут меньше, работать она будет меньше, придется ездить каждый день в Хартфорд, и она будет под началом у человека, которого отчитала полгода назад за то, что он не разбирался в таких вещах, как сопутствующие сделки. Она сказала, что подумает.

У агента № 1 была на примете идеальная работа, как раз для нее: партнерство без долевого участия в «Шафштвальд Дикштайн Шмерц», третьесортной компании с Уолл-стрит, которая сейчас испытывает экономические затруднения. Она сказала, «нет, спасибо».

У агента № 2 была на примете идеальная работа, как раз для нее: консультант в «Файнман Дингл О'Шонесси». Они много раз встречались с ней за столом переговоров и уважали ее как профессионала. Через год – партнерство без долевого участия, через три – при условии хорошего поведения – полноценное партнерство. Она сказала, что подумает.

Она посмотрела в окно на офисное здание через дорогу. Не означает ли это просто переселение из одной камеры в другую в той же самой тюрьме.

Она зашла в кабинет к Никки.

– У тебя есть это соглашение?

Он не поднял глаз.

– Нет.

Джастин ведет вместе с Никки три неактивные и две активные продажи. Им необходимо найти способ обойти эту неловкость, чтобы работать вместе.

Вошел Митч.

– Когда оно у тебя будет? – спросила она, смущаясь.

Никки все не поднимал головы.

– Я не знаю, – горько сказал он. Достаточно одного неверного движения, одной неловкой паузы, и все поймут.

– Ну, по твоим оценкам? – мягко попробовала она.

– Оно у меня будет, когда будет, ладно, Джастин? – рявкнул Никки.

– Ух ты! – воскликнул Митч и застыл, вытаращив глаза.

Надо уйти прямо сейчас, пока не случилось чего-нибудь еще.

– Ну, ладно, – она вышла.

Но если подумать, то оставлять их там вдвоем – не самая лучшая мысль. Она вернулась.

– Митч, ты мне нужен.

– Зачем? – спросил он уклончиво.

– Нам нужно поговорить о Ное.

– Мы только что разговаривали о Ное. – Он улыбался, предвкушая аппетитную сплетню. Черт! Это уже ребячество. Никки расскажет Митчу. Митч расскажет Илане. И тогда новость разлетится в мгновение ока.

Почему людей так завораживает мысль, что кто-то с кем-то занимается сексом? Если это вообще можно назвать сексом. И в этот самый момент появилась Илана, одетая как на обложку журнала.

– Джасти-ин! – позвала она, и Джастин последовала за ней по коридору с ощущением, что сейчас ей выдадут новое задание.

– Ты не ходила к Реми, – обиженно заявила Илана. – Я могла и сама воспользоваться этой записью. – Она явно не нуждалась в услугах парикмахера – ее волосы как и обычно, абсолютно гладким шлемом окружали голову.

– Ой, прости, пожалуйста – я совсем забыла. – Ну вот, теперь она рассердила и Илану.

– Ладно, ничего, у тебя выдалась нелегкая неделя. Я сказала Дриггсу, что он не может так разговаривать с младшими сотрудниками. Он может так разговаривать с партнерами, но я не знаю, как он собирается поддерживать фирму в рабочем состоянии, если обращается с ними, как с дерьмом.

– Спасибо, – сказала Джастин. Илана выглядела расфуфыренной и старой, и Джастин почувствовала прилив антипатии.

– И я сказала, что он ведет себя, как последний садист, и это ребячество. Кроме того, он просто работает против своих интересов. Придираться к тебе, на седьмом году!

Джастин послышалось «на седьмом месяце», и она мгновенно вспотела.

– Послушай, я слышала про Никки. – Илана элегантно закинула ногу на ногу. – И я понимаю. Ты в депрессии и с трудом приходишь в себя, и ты встречаешь не так много мужчин. Но это просто нехорошо выглядит…

Джастин чуть не стошнило.

– Пусть партнер – это другое дело. Это я могу понять. Клиент. Ной Клерман – вот это лакомый кусок.

То, что Ной женат, очевидно, не делало его менее подходящим.

– Еще что-нибудь? – спросила Джастин. Илана подняла изящно выщипанную бровь.

– Как оно было?

Джастин молча вышла, вернулась за свой стол и села читать.

Прошло добрых полчаса, а она не запомнила ни единого предложения. Она теряет хватку.

Она вышла купить «Таб». Роберта загнала ее в угол у ксероксной комнаты, затащила к себе в кабинет и закрыла дверь.

– Я слышала, ты встречаешься с Никки!

Джастин с отвращением закрыла глаза. Роберта недавно доверилась ей и теперь хочет, чтобы ей отплатили тем же.

– Итак? – Она взволнованно закурила «Мерит» и выпустила дым в вытяжку. – Как ты могла мне не сказать? Это же потрясающе!

Ее жизнь превращается в бездарный фильм.

– Роберта, – сказала она медленно, отталкивая от себя воздух, пока не выпрямила руки полностью, – занимайся своими делами.

Лицо Роберты потеряло всякое выражение, она тяжело села на стул.

– А, извини, пожалуйста.

Джастин вышла. Она не хотела. А теперь она отвратила от себя Роберту. Доживет ли она до вечера так, чтобы у нее в этой компании остался хоть один рекомендатель?

Она села за свой стол. Зазвонил телефон.

Это была ее мать.

– Я так понимаю, у тебя новый кавалер, – сказала она с холодной отстраненностью. Конечно, Кэрол уже слышала новости, и конечно, ее они не впечатлили. Какой-то младший сотрудник, двадцать шесть лет, – господи!

«Погодите минуту! – захотелось крикнуть Джастин. – Ничего же не было! И это ни к чему не приведет». А если приведет?

Десять дней спустя Джастин ушла домой на обед. Она облила все руки мочой и уронила картонку-определитель в унитаз, так она разнервничалась. Она выловила ее оттуда, ругаясь. Было куплено две, на всякий случай. В аптеке она сначала хотела купить целую пачку. А потом подумала: «Зачем? Ты уже больше ни с кем спать не будешь, какой смысл?» Она произвела все необходимые манипуляции со вторым тестом без происшествий. Подождала.

Второй полоски не было. Отрицательно, она не беременна. Она пошла обратно на Третью авеню пешком и с благодарностью съела порцию кофейного мороженого. Даже если бы она встретила по пути знакомого, ей было бы все равно. Когда она добралась да офиса, то поняла, что у нее началась менструация.

Никки зашел к ней в кабинет, чтобы занести соглашение. Он сел на стул для посетителей, и она закрыла дверь. Обычно они проводили друг с другом немало времени, как с открытой, так и с закрытой дверью. Но сейчас все было неловко.

– Ну, ты будешь рад услышать, – сказала она, – что нам не предстоит стать родителями. Я сделала тест, результат отрицательный.

Он кивнул.

– Я хочу встречаться с тобой.

– Я думаю, что это не самая лучшая мысль. Извини.

Он вышел и больше всего в этот момент походил на маленького мальчика, который хочет, чтобы на него обратили внимание. Ей было его жаль.

Она никогда не заводила отношений с кем-нибудь с работы, никогда. И тому была причина.

__________

Джастин и Никки старательно друг друга избегали, но через две недели после теста на беременность им пришлось полететь вдвоем в Бостон на один день. В самолете Джастин работала без остановки. Никки какое-то время читал «Экономист», потом вытащил «Лолиту», что ее раздражало. В Бостоне они встретились с главами радиостанции, на которую подала заявку, кроме них, и одна сильная компания средств массовой информации, у которой была сеть радиостанций по всей стране. Там были экономисты, члены совета директоров, генеральный директор и генеральный консультант, и в самом разгаре работы, когда писалось заявление об отзыве согласия на продажу, Джастин опрокинула стакан чая и залила клавиатуру своего ноутбука.

Все ахнули. Машина замерла, на экране промелькнули картинки конца света, а потом он потемнел и компьютер выключился. Все боялись выдохнуть.

Она чуть не заплакала.

В присутствии клиента, который платит ей за каждый час работы и у которого каждая минута на счету, которому нужно ее полное внимание и помощь, чтобы выжить и выстоять против натиска медиагиганта! Она стала пунцовой, на ее лице, как на табло объявлений, мигало на всю комнату: «Идиотка! Идиотка! Идиотка!»

За столом принялись обмениваться страшными историями о сломавшихся компьютерах, пока она пыталась перезагрузиться. Без компьютера она сюда все равно что просто поболтать пришла. Она умудрилась также забрызгать свою блузку, юбку, пиджак, брюки члена совета директоров и последнюю распечатку. Клиент вел себя как ангел, и даже экономисты говорили ей, чтобы она успокоилась. Милашки-очаровашки в ее присутствии – но как только она выйдет из комнаты, они примутся рвать на части ее репутацию и обгладывать косточки. Специалисты по банковским инвестициям хуже манекенщиц.

– Дай мне твой компьютер, – попросила она, и Никки подвинул к ней свой ноутбук. Она нашла файл в сети – там сохранилось все, кроме последних внесенных ею изменений. Она быстро воспроизвела исправления и распечатала черновик письма. Она шепнула Никки, чтобы он позвонил Флойду и распорядился, чтобы сюда прислали еще один ноутбук.

– Сюда? Мы к тому времени уедем…

– Давай. На всякий случай.

Она заметила некую тень… в его взгляде мелькнуло что-то вроде «не смей мне приказывать». Ну и тем хуже для него.

Они все закончили через три часа. Был час восемнадцать, и они прыгнули в такси, чтобы успеть на двухчасовой самолет. Компьютер погиб. А что, если бы они потеряли контроль над компанией? А что, если бы они не смогли бы заблокировать заявку другой стороны?

Был час тридцать восемь, и весь Бостон представлял собой одну большую стройку, пробки буквально сводили ее с ума! Они могут не успеть на самолет. Джастин не хотела провести еще полчаса потерянного времени с Никки. Она подумала, сможет ли воспользоваться его компьютером в полете, и станет ли он поднимать из-за этого шорох. Они добрались до Логана в час сорок четыре и помчались через терминалы.

Она прошла через металлодетектор и забрала оба ноутбука с той стороны конвейера. Никки пропустил вперед целую взрослую семью. Идиот. Копается ей назло. Она открыла обе сумки, включила машину Никки и принялась объяснять, почему ее компьютер не работает. Служитель аэропорта не желал покупаться на подобную чепуху. Она камикадзе со взрывным устройством и собирается пронести пластиковую взрывчатку в неработающем ноутбуке на самолет в Ла-Гардию.

А между тем было уже час пятьдесят шесть, и все до единого члены той самой семьи прошли сквозь металлодетектор с брелками для ключей размером с бейсбольный мяч, каждый раз срабатывала сирена, и вокруг каждого в отдельности представитель службы безопасности должен был обязательно сплясать джигу. Никки достал ее своей неуместной предупредительностью к посторонним. И кем это он себя возомнил – читает «Лолиту» перед ее носом в деловой поездке. Это недопустимо. Она закинула оба кейса на плечо, и когда он наконец прошел сквозь детектор, развернулась, чтобы идти на посадку.

Она чувствовала, что происходит, видела, как он падает, протянула руку, чтобы его поймать, но он ободрал ей костяшки пальцев – ноутбук, ноутбук Никки выскользнул из кейса и полетел по полу. Она стояла, раскрыв в ужасе рот.

Никки смотрел на нее, не веря своим глазам.

– Что ты ДЕЛАЕШЬ?

– О господи. О господи.

Они упали на колени около несчастной машины посреди вестибюля, а люди запинались о них и ругались. Джастин открыла компьютер. Стекло треснуло, и он отказался включаться.

– Я просто… НЕ ВЕРЮ! – крикнул он, почти в слезах.

– Они сразу же дадут тебе другой. Это моя вина.

– Это был мой компьютер, а не фирмы.

– Я куплю тебе другой. Мне очень жаль.

– В нем была невосполнимая информация.

– Но у тебя же сохранились копии всего на дискетах, правда?

– Не обязательно. – Она сломала два компьютера за четыре часа. Какова вероятность такого происшествия?

– Ну у тебя же осталось все в распечатках! – взмолилась она.

– Не обязательно! У меня там полная генеалогия мадьярского духовенства. С 1782 года по сегодняшний день. Значительная часть есть на дискетах, да, но я уже какое-то время ее не распечатывал.

– Никки, мне так жаль. Я просто не знаю, что сказать.

– Только чтобы успеть на самолет, а они летают каждые полчаса! – горько выкрикнул он. – Только потому, что ты не хочешь со мной разговаривать!

Генеалогия мадьярского духовенства?

__________

Вернувшись в офис, она направилась прямо в отдел материального обеспечения.

– У меня два неработающих ноутбука, – сказала она Флойду, потому что его начальник был на больничном. – Мне нужно пока два новых, а эти два необходимо немедленно починить.

Флойда это не тронуло.

– А как насчет того, который я отправил в Бостон? – Он был худой и неуклюжий, и немного стукнутый на голову. – Ты знаешь, через что мне пришлось пройти, чтобы это сделать? Ты хоть понимаешь?

– Прости, но ты можешь попросить, чтобы тот привезли обратно.

– Все до единого ноутбуки сейчас на руках. Я могу поставить тебя на очередь. Но я должен сказать, что я не в восторге от того, как ты обращаешься с нашим отделом и с нашим оборудованием.

В холле она прошла мимо Фарло и почувствовала простую и чистую ненависть к нему и всем его владениям. Она ждала, что он придет ей на помощь. Он заносчиво покачал головой. Она точно так же покачала головой в ответ. Ни помощи, ни спасибо.

Сейчас никто уже не проголосует за нее.

В восемь тридцать она зашла в кабинет Дэнниса Делани. Он был милый парень. Может, у него найдется идея, что ей делать дальше.

– Боже мой, Джастин! – горячо воскликнул он. – Я все слышал.

– Ты уже ел? – спросила она.

– Умираю с голоду, пойдем.

Они поели в тайском ресторанчике неподалеку, обсуждали ноутбуки, сделку доктора Фауста и участие в капиталовложениях.

– Наверное, я больше не смогу этого выносить, – заключила она, удивляясь самой себе. – Почему мне понадобилось столько времени, чтобы прийти в себя?

– Ты слишком много часов записывала в табель, – сказал он и задумчиво отпил виски. – У тебя не было времени на сомнения.

– Но даже если так, большинство приходит в себя скорее, – возразила она. Он сидел на банкетке очень близко к ней. Его рукава были закатаны и видны мускулистые предплечья с мягкими завитками рыжих волос. Это вдруг показалось ей очаровательным.

– Некоторые никогда не приходят в себя, – сказал Дэннис. – Посмотри на Дриггса.

– Ой, пожалуйста! Не наводи на меня тоску!

Он рассмеялся и прислонился к ней, и поцеловал ее в губы, медленно, мягко, по-дружески. Его поцелуй отдавал холодным виски и арахисовым соусом. Дэннис Делани. Женатый мужчина. И вот они здесь, едят лапшу и целуются, и все совершенно естественно.

Это так просто! Почему? У нее что, течка?

Дэннис и его жена уже давно пытались зачать ребенка, и у них не получалось. Ей нравилась Джинни, в каком-то смысле. Надо это прекращать. Но почему? Он так приятно ее целовал. Была дождливая ночь, они сидели в пустом ресторане, куда никогда не ходил никто из их знакомых. Она знала его с университета, проработала с ним немало долгих часов и всегда находила его привлекательным. Это был упадок, это было неожиданно, и ничего подобного с ней раньше не случалось. Он попросил счет.

Ей не нужен чужой муж. Но какая разница? У этого не будет никаких последствий. Он заплатил по счету, обнимая ее другой рукой за талию, ей это нужно, и она никогда не может рассчитывать, что это случится в тот момент, когда ей нужно. Событие – редкая вещь. Правда, в последнее время событий было немало. Хотя ничего пристойного.

Ах, да к черту пристойность! Почему именно она должна всегда быть благопристойной? Джастин надрывала задницу семь лет, отказывала себе в элементарных мелочах которые многие люди воспринимали как должное. Когда наступит ее очередь? К тому времени как такси остановилось перед ее домом, она была совершенно готова прекратить думать. Джастин второпях заплатила и они поднялись наверх.

Собака может подождать. В любой момент он может одуматься и сбежать. Они целовались на диване. Дэннис заводился очень быстро. На секунду она задумалась, часто ли он это делает. Ей, в общем-то, было все равно. Скоро они уже лежали на кровати, их тела переплелись. Она принялась расстегивать его ремень, но вдруг он остановился, сел на край кровати и погрустнел.

Она обняла его. Дэннис взял ее за руки и попросил прощения, тяжело дыша, с легким хрипом.

Может, она и ложится в постель с каждым встречным, но определенно не много с этого имеет. Они прошли в гостиную. Он попросил чай без кофеина, и она по-быстрому сделала ему чаю, пока он полуодетый сидел на диване и неловко гладил собаку. Ей не хватало Барри. Уж с чем с чем, а с сексом у них проблем никогда не было.

– Я не привык к такой щедрости, – сказал Дэннис, беря чашку дрожащими руками, чуть не плача.

– Это чай, Дэннис, ничего особенного, расслабься.

Никаких слез! Скорей бы он оделся и ушел.

Но он принялся говорить. Вывалил на стол всю подноготную их брака. Она не желала об этом слышать. Он милый парень, но это нелепо. Ему что, не надо домой? Джастин прервала его, сказав, что ей нужно выгулять Стеллу. Дэннис нехотя надел рубашку; он бы еще говорил и говорил. И о чем она только думала? Удивительно, что это случилось всего полчаса назад. Что, черт побери, она вытворяет?

На следующий день Джастин и Митч должны были явиться в офис Ноя Клермана в Хартфорде в час дня. Дриггс гонял Митча по поводу банкротства «Пресижн», и это было хорошо: ей хотелось поговорить с Ноем наедине, чтобы обсудить его предложение. Может, эта работа ее заинтересует. В десять она вошла в кабинет Митча.

– Я еду без тебя, – сказала она. – Дай мне свой ноутбук.

– Ни за что, – Митч расхохотался. – Я все про тебя знаю.