Текст книги "Лихие девяностые по-нижегородски. Эпоха глазами репортёра"

ШЕСТЬ ТЫСЯЧ БУТЫЛОК В ЧАС!

С такой скоростью движется поточная линия розлива винзавода, что на улице Почаинской

Винзавод, как и в пресловутые «застойные» годы, несмотря на деятельность обществ борьбы за трезвость, работает и выдает продукцию. «Да где же она?» – воскликнет любой, кому приходится посещать отделы винно-водочных изделий.

– Да это разве работа, – охладили наши восторги женщины с линии розлива. – Линия работает всего по три-четыре часа в день. Вот раньше…

Что было раньше, всего 5—6 лет назад, все мы еще помним. От разноцветных наклеек на бутылках рябило в глазах, и покупатели еще раздумывали, что взять – портвейн или сухое. Беспощадная борьба с пьянством урон винодельческой промышленности нанесла огромный. Судите сами хотя бы на примере Почаинского винзавода: в 1985 году здесь было выпущено 3 миллиона декалитров вина, в 1990-м – около двух, в текущем рассчитывают на 1,8 миллиона. Рассчитывают, но очень не уверены, что столько удастся выпустить.

Сейчас вряд ли кто будет ратовать за возобновление выпуска «бормотухи» типа «Волжского» и «Солнцедара», но чем провинились «Ркацители», «Кагор», столовые вина? Думаю, и читатель, которого ничем уже не удивишь, с интересом узнает, что даже сейчас на этом винзаводе выпускаются вина 10—15 наименований. И названия – у многих из поколений, помнящих 70-е годы, вызовут ностальгию – «Агдам», «777», «Флоаре», «Памир», «Поляна»… От многого из того, что выпускалось здесь когда-то, остались только эти пустые бутылки, что вы видите на снимке.

Да, сейчас винзаводам приходится туго. На этом проблемы, как и на других: не хватает посуды для розлива вина, нет сырья. В свое время погорячились излишне трезвые головы, передавили бульдозерами миллионы бутылок, сейчас кусаем локти. Работники винзавода прямо-таки гоняются за стеклопосудой, попросили нас специально обратиться к покупателям, чтобы не задерживали бутылки. То есть выпил – и тут же беги сдавать посуду, чтобы быстрей ее наполнили снова. Конечно, это не выход, но до радикального решения проблемы со стеклопосудой здесь пока далеко.

Есть перебои и с сырьем – первичными виноматериалами. Раньше до 90 проц. их поступало из Азербайджана. Увы, и сюда пришла политика: пока нет договора между РСФСР и Азербайджаном, нет и вина. Поставки из Молдовы тоже значительно уменьшились. Правда, работники винзавода смотрят в будущее с оптимизмом: свои первичные виноматериалы ни в Молдове, ни в Азербайджане переработать не сумеют, реализовать – тем более. Виноградная лоза сама заставит всех восстановить разрушенные было связи. Да и наш город – это же огромный рынок сбыта, ведь «класс», как писал Маяковский, «он тоже выпить не дурак», и к квасу, в общем, равнодушен.

В огромных емкостях на этом заводе дорабатывается сейчас до нужных кондиций 1 миллион литров вина.

Куда же все девается? Даже тем, что сейчас выпускается винзаводом на Почайне, нижегородские виноделы могли бы «баловать» своих земляков гораздо чаще. Увы, значительная часть продукции уходит за пределы области – госзаказ надо выполнять, москвичи нижегородцам в любви к портвейну не уступят.

Трезвенники могут обвинять нас в пропаганде пьянства. Но будем же реалистами: не сопьются люди, употребляющие столовые и сухие вина, а именно они и преобладают сейчас в продукции нижегородских виноделов.

Шесть тысяч бутылок в час… Увы, это лишь пропускная способность линии розлива.

15.02.91 г.

«НАШИ» ИЗ «НАШЕГО СОВРЕМЕННИКА»

Афиши извещали, что на вечер встречи известных русских писателей с общественностью Нижнего Новгорода приедут В. Белов, В. Распутин, С. Куняев, А. Казинцев, Ю. Кузнецов, М. Антонов, но первых двух не было (у одного «нет физических сил», у другого грипп], поэтому их коллегам по редакции журнала «Наш современник» пришлось брать весь груз ответов на традиционные записки на себя.

А записок, кстати, было едва ли не больше, чем собравшейся публики. Это и понятно: услышать из первых уст о позиции журнала хотелось многим.

«Наш современник» читающей публике известен как журнал русского патриотического направления, и члены его редколлегии постарались с первых же минут подтвердить эту позицию.

Встреча проходила вскоре после референдумов СССР и РСФСР, и выступающие писатели сочли необходимым высказать и свое отношение к этому событию.

– Я вычеркнул «да» в референдуме РСФСР, – сказал А. Казинцев, – иначе я отдал бы русских людей во власть экстремистов. Я проголосовал против Конституции РСФСР, которая лишит нас основных прав. Если бы в российском референдуме я проголосовал за президента, то, значит, проголосовал бы за расчленение России.

Когда А. Казинцев охарактеризовал фильм А. Невзорова «Наши» как прекрасный, позиция журнала «Наш современник» обозначилась и совсем четко.

– Если «наши» – это бранное слово, то чьи же вы сами? – сказал он. – Нам внушают, что «наши» всегда агрессоры, если «наши» не полезут, то никто нас не тронет. Но нас, Россию, ненавидели всегда!

Оказывается, эстафета лжи о России началась еще с книги Герберштейна, написанной несколько столетий назад. «Наш современник» по мере сил борется с этой ложью, но было это трудно всегда, и особенно – когда «Яковлев был правой рукой Суслова».

Были серьезные претензии у редколлегии «Нашего современника» и к внешней политике СССР. Парижские соглашения прошлого года – это капитуляция нашей страны перед Западом, после операции «Щит в пустыне» может последовать и «Щит в степи», нет сейчас оснований «для безответственных надежд», ибо «боевики «Памяти» растоптаны нашей прессой, как и русская армия, и вообще – цели Гитлера в отношении нашей страны достигнуты сейчас мирными способами.

Звучало все это крепко и довольно убедительно, но краски явно сгущались.

Вопросы писателям задавались прямо в лоб: «Почему такое внимание уделяет ваш журнал сионизму?» – «Потому что сионизм – это реально существующая сила, и вопрос этот на коне не объедешь». Правда, было сказано и что редколлегия журнала старается давать о сионизме разные точки зрения. Напечатали, например, статью известного сиониста М. Агурского.

«Почему национал-патриоты потерпели поражение на выборах?»

– «80 процентов газет – „демократические“, национал-патриоты действуют в условиях информационной блокады».

«Вы левые или правые?» – «Все запутались в этих понятиях, и мы ими не пользуемся. Хотим, чтобы „Наш современник“ стал журналом просвещенного консерватизма».

Не могу себе представить русских механизаторов, доярок, которые стали бы считать себя вдруг «просвещенными консерваторами».

Впрочем, писатели ясно дали понять, что у них в редколлегии плюрализм. Например, В. Солоухин – у него уже лет 15 неприятности с КПСС, и вообще он человек монархических убеждений. А все, что писали Белов и Распутин в своих статьях, в концентрированном виде выразил Солженицын в своей статье «Как нам обустроить Россию». Не без гордости прозвучало: «Поэты-почвенники ни строчки не написали о революции, Ленине, это не наше». Крайне сомнительной что-то представляется нравственность этой позиции. Никто и не требует с поэтов-почвенников дифирамбов революции и Ленину, но отразить эти темы в своей позиции в каком-то новом ключе – было бы не грех.

Поразил «Наш современник» и крепостью своих убеждений, близкой к безапелляционности: «У нас полнейшее непонимание того, что происходит, – сказал М. Антонов. – „Кризис! Кризис!“ – нет, это все искусственно созданные трудности. Пять лет действуют силы разрушения, но растут и силы созидания. Патриоты численно сравнялись с „демократами“, а по мощи – превосходят. Все сатанинские замыслы обречены на провал!» На вопросы записок писатели отбивались уверенно, и даже на такую «Какие вы все убогие…» нашли что ответить.

Кроме ответов на вопросы звучали и стихи – Ю. Кузнецова, С. Куняева. Особенно запомнились почему-то такие строчки: «Особливо, когда спохмела…», «забыться бы, но где анестезия, ни курева, ни бормотухи нет».

Наверное, каждый собравшийся на этой встрече с «нашими» русскими писателями вынес для себя что-то полезное. Ведь и разочарование в кумирах – тоже бывает на пользу.

26.03.91 г.

02: ПУЛЬС БЕДЫ

В этом помещении УВД телефонные звонки не умолкают ни на минуту. То и дело загораются красные лампочки на пульте оператора службы 02. Бывает, что одновременно их светится до 10. Это, без сомнения, самый «горячий» телефон в городе.

И нагрузка на этих женщин, принимающих звонки – огромная. Представьте, в иные дни здесь раздается до трех тысяч звонков.

Люди обращаются сюда, если случилась беда и нужна помощь милиции, а бывает, и нередко, ради забавы, по ошибке, в надежде, что милиция все знает. Каждого абонента надо не только выслушать но и так его опросить (а часто бывает, что человек волнуется), чтобы как можно быстрее можно было бы оказать ему помощь. А от оператора службы 02 в раскрытии преступлений зависит многое.

– Получаю информацию о происшествии, – рассказывает оператор Н. И. Штурмина, – ввожу ее в компьютер: код района, адрес, код преступления, и все эти данные тут же получает дежурный радист. Он должен мгновенно сориентироваться в обстановке, вызвать на место происшествия ближайшую патрульную машину милиции.

Кстати, с начала этого года 26 квартирных краж были раскрыты по горячим следам именно благодаря четкости работы службы 02 и увеличению в городе числа специализирующихся на квартирных кражах автопатрулей. Так было 16 марта, когда в службу 02 поступил сигнал о квартирной краже на улице Витебской и преступники были задержаны с поличным, не успев уйти. В Нижегородском районе с помощью 02 оперативно были раскрыты два грабежа, меньше часа понадобилось недавно, чтобы задержать угонщиков двух автомашин с улицы Родионова.

Но самые свежие примеры были на моих глазах, когда я наблюдал за работой операторов службы 02.

Звонок с улицы Касьянова: «Двое проникли через форточку в квартиру!» Немедленно туда выехала патрульная машина, и выносившие вещи преступники были задержаны.

Да, дежурный на пульте 02 постоянно но держит руку на пульсе беды. Звонки – беспрерывно…

– Милиция? Это с Сортировки, здесь дом подломали…

– Улица Бусыгина. Пришла на обед… – взволнованный женский голос, – косяк двери выломан, в квартире все перевернуто, пропало золото…

– Это скорая помощь?

– Нет, милиция.

– Помогите, звоню по 03 уже 45 минут, не могу дозвониться…

– В столовой завода «Красный якорь» бушует пьяный мужчина, бьет посуду!

– Драка в кафе «Меридиан»!

– На проспекте Ленина, дом 67, дерутся пьяные девицы лет шестнадцати!

Часто звонят бдительные пенсионеры о подозрительных личностях возле чужих квартир. Бывают случаи, когда именно с помощью пенсионеров быстро задерживают преступников. Так было, например, недавно: страдающая бессонницей бабушка в ночное окно увидела, как из гаража выкатывают машину соседа.

– Видела у дома мужчину кавказской внешности, а за поясом у него – пистолет!

– Позвонил мужчина и спрашивает: «Родители дома?» – рассказывает оператору пожилая женщина.

Детский голос: «Знаете, а ко мне сейчас ворвались», – трубка брошена, но по интонации чувствуется, что девочка решила пошутить.

– Мы бомбу подложили в поезд, – голос подростка.

С помощью специальной системы «Сова» мгновенно на табло высвечивается номер телефона звонившего и теперь за свои «шутки» ему придется отвечать. Кстати, и другим «шутникам» надо бы знать, что сейчас определить номер его телефона не составляет никакого труда – век электроники!

Вообще дети звонят очень часто, самый юный «шутник» был в возрасте… полутора лет.

Встревоженный женский голос:

– Милиция? Сашка пьяный пришел!

– Гараж у меня вскрыли, – спокойно сообщает мужчина.

– Я собачку нашел, – звонит малыш, – куда ее?

– Мы нашли в автобусе пятилетнего мальчика, доставили его по адресу… – сообщает женский голос.

– Тут пьяный в подъезде валяется…

– Страшная драка в хлебном магазине на улице Свердлова, 60.

Туда выехала патрульная машина, но вызов оказался ложным.

– Громят винный магазин у речного вокзала.

И туда направляется патрульная машина.

– Это из магазина «Узоры», пришлите наряд милиции, не можем людей из зала выгнать, а нам товар надо принимать…

Невозможно рассказать обо всем, что случилось в нашем городе всего за три часа, с 11 до 14, в один мартовский день. И далеко не каждый звонок по 02 сообщал о каком-то происшествии. Часто на пульте загорались 3—4 лампочки одновременно, но за какой из них действительно беда, а где – ошибка или желание позабавиться?

– На улице Краснофлотской, – рассказывает оператор, – проживает один мужчина – как выпьет, так и начинает нам звонить, мешает работать.

И таких, к сожалению, немало, кто занимает линию, а в это время человек, у которого действительно случилась беда, теряет минуты, пытаясь дозвониться до милиции.

– Милиция? Паспорт у меня то ли украли, то ли сама потеряла…

– С улицы Макарова, дверь в квартире взломана… – плачущий женский голос.

Круглые сутки пульсируют красные огоньки на пульте линии телефона 02 областного управления внутренних дел.

1.04.91 г.

ЧТО БУДЕМ ЕСТЬ?

Кто лучше всех может знать это в Сормове? Конечно, директор пищеторга. Пройдите по сормовским магазинам. Как и везде, очереди, пустые полки. Любой товар раскупается почти мгновенно. На ценниках некоторых товаров появились надписи: «Договорная цена». Литровая банка помидоров – 3 рубля 60 копеек. Невольно воскликнешь: «Однако!»

– Нас не пугают договорные цены, – говорит директор Сормовского пищеторга К. В. Скворцова, – но нечего брать и по ним. Те фонды на продовольствие, что выделяют по талонам, мы получаем, но нормы – постоянно снижаются. Недостаточно мясопродуктов, многого другого…

– Капитолина Витальевна, а план 1990 года вы выполнили?

– На 104,8 процента. Всего продали товаров почти на 120 миллионов рублей. Но эти цифры не радуют. Раньше, случалось, не выполняли план, но в магазинах все было, народ не злился. А сейчас – и план перевыполняем, в магазинах ничего не залеживается. Стыдно людям в глаза смотреть.

– Но почему же так получается: план выполняете, а люди все равно недовольны?

– Мы торгуем практически «с колес». Некоторых видов товаров продаем даже больше, чем раньше. Например, табачных изделий в магазинах сейчас нет, но по организациям продаем их гораздо больше, чем до ажиотажа. В январе спиртными напитками торговали и по февральским талонам, спичками район насытили, у нас их весь город брал. Яиц на талоны по определенным нормам хватает. Случается, что товары у нас и есть, но продавать их сверх того, что можно по талонам, нельзя. Часты стали перебои в торговле овощами, плохо с молоком – в районе нет своего молокозавода.

– Вы имеете возможность закупать товары децентрализованно. Как с этим обстоят дела?

– У нас в пищеторге шесть товароведов только тем и занимаются, что по телефонам связываются с различными регионами и сами договариваются, что можно купить, или подсказывают директорам наших магазинов. Благодаря этому мы и перевыполняем план. Используем и бартерные сделки, но незначительно. Вот «Красное Сормово» дало нам партию стиральных машин, сменяли их на масло.

– Капитолина Витальевна, а что сормовичи будут есть весной?

– Тяжело сказать…

Разделите, читатель, 120 миллионов рублей, цифру выполнения плана Сормовским пищеторгом, на 200 тысяч сормовичей. Получится, что в 1990 году каждый из них приобрел в среднем продуктов всего на 600 рублей. Если учесть, что основная масса продуктов покупалась на талоны, то сумма – явно незначительная.

И в то же время раньше продуктов в районе продавали еще меньше, но на прилавках они все-таки были. Как не задуматься: куда же все девается?

– Я в универсаме работаю лет пятнадцать, – рассказывает А. В. Рыжухин, грузчик, – чтобы все так хватали, как последние год-два, не помню. И – без разбора: надо – не надо… И спросите любую хозяйку, какие у нее сейчас запасы. Сколько уже погноили крупы, того же масла, майонеза, и не на базах и свалках, а в холодильниках у себя дома.

Достаточно поговорить с любой словоохотливой старушкой из очереди, как выясняется, что чаю у нее – «до лета хватит», сахару запасено – хоть самогон гони, спичек – до самой смерти, соли – хоть засолись.

Ну как не брать, даже когда и не нужны, те же спички в таком количестве, если «положено». Пригодится, запас карман не тянет. Талонная система, и это становится все более очевидным, несет в себе не только положительное (хоть понемногу, но всем), а и отрицательное: она вынуждает нас брать в магазинах все, что дают, и в конечном итоге разрушает систему свободной торговли товарами, ведет ко все более усиливающемуся дефициту.

Долгими часами стоят в очередях женщины, чтобы отоварить талоны или купить, если повезет, пельменя, котлеты. В больших магазинах такие очереди тянутся на сотни метров. И все чаще задаем мы себе вопрос: а что будем есть через месяц, два?

2.04.91 г.

БУДЕМ ПРИВЫКАТЬ?

Утро 2 апреля выдалось по-весеннему солнечным, и все бы не так плохо, если бы не повышение цен. Многие в тот день, отправляясь в магазин, денег брали больше, чем обычно.

Да, цены впечатляют. На самые необходимые товары: молоко – 96 копеек литровая бутылка, баночка сметаны – уже 84, хлеб ржаной – 52 копейки. Очереди стали поменьше, чем накануне, но товаров фактически не прибавилось. Да и наивно было бы думать, что с повышением цен вмиг заполнятся прилавки и товары станут отличного качества.

– За такую цену – и черствый хлеб, – ругается женщина в универсаме «Нижегородский».

А в пельменной на улице Маяковского в ассортименте были пельмени за 1 руб. 37 коп., со сметаной, и такие разваренные, неприглядного вида, что приличней было бы продавать их со скидкой и от прежней цены.

– Будем привыкать, – вздыхает старушка в универсаме «Нижегородский» с корзинкой, в которой только молоко и хлеб. Да и что можно купить сейчас из продуктов, даже по талонам? В достатке только компот в трехлитровых банках.

– Но смущают не столько цены, сколько очереди, – продолжает бабушка. – Мне 86 лет, и всю жизнь я простояла в очередях. Компенсацию дали, но пенсии, чтобы прожить, все равно не хватит.

– И медаль у меня есть, «За доблестный труд», – с горечью говорит бабушка.

Продавец с готовностью, почему-то чуть ли не с восторгом, называет нам новые высокие цены.

А вот в магазинах коопторга цены, как правило, не выросли: колбаса вареная – 16.30, полукопченая – 26.50, шпиг – 13.50. Впрочем, куда уж дороже…

На Мытном рынке несколько десятков человек продают творог и сметану, а покупателей – никого. Творог – до 12 рублей, а еще три дня назад – 8—10, сметана до 18—20, а была – 8– 10 рублей.

– Но это только перед пасхой так цены поднялись, – утешила нас продавец.

Мясные ряды на рынке ломятся от нескольких сортов мяса: говядина, свинина… Цены, однако, не выше, чем несколько дней назад. Почему?

– Сейчас все, кто кормил скотину хлебом, – разъясняет продавец, будут стараться сбыть мясо быстрее, значит, ц дешевле. Я комбикормом кормил, поэтому от повышения цены на хлеб пока не страдаю. А вот сосед мой – хлебом, десять буханок в день скармливал бычку. Ему держать скотину станет невыгодно.

В этот день на рынке капуста, яблоки, картофель стоили столько же, как и до повышения цен в госторговле.

Утром мы обошли десятки магазинов, столовых и кафе. Во многих случаях промтоварные магазины еще не работали – переучет. Неужели осталось там что-либо для переучета? Закрыты были и многие столовые. Пообедать все же удалось, но вдвое дороже, чем обычно.

Да, повышение цен повышению настроения никак не способствует. В первый день люди не столько покупали, сколько приглядывались. Что ж, будем помаленьку привыкать и к этим ценам. Но пояса придется затягивать потуже. Впрочем, стране нашей к этому не привыкать.

15.04.91 г.

03: «СКОРАЯ», «ЧТО У ВАС СЛУЧИЛОСЬ?»

Этот стандартный вопрос диспетчеров оперативного отдела службы скорой помощи звучит в нашем городе ежедневно до двух тысяч раз.

– Плохо с сердцем… Давление… Болит живот… – это типичные ответы.

В тот день здесь дежурила бригада В. К. Шульгиной. Их 12 диспетчеров, звонки раздаются практически беспрерывно, одновременно по 4—5 телефонам принимают диспетчеры информацию о случившейся беде. А это не так-то просто – быстро добиться от звонившего всех точных данных, чтобы бригада скорой помощи, не теряя времени, выехала на вызов. Человек на том конце провода волнуется, а то и просто не понимает, что от полноты данных зависит сейчас, может быть, и жизнь больного.

– Какой район, улица, подъезд, этаж? – спрашивает диспетчер.

– Да какая разница, выезжайте скорее!

– Что болит?

– Какое ваше дело! Приедете – увидите!

Так теряются драгоценные секунды, минуты.

– Но это еще не самое для нас страшное – быстро добиться адреса и всех данных, – говорит в короткую паузу диспетчер, – Каких только гадостей нам не говорят. Часто звонят дети, наркоманы, гомосексуалисты, просто хулиганы и бездельники.

Звонок.

– Скорая. Что у вас случилось? Вот, послушайте, – подает мне трубку диспетчер.

– Ничего у меня не болит, – слышу пьяный голос. – Я возмущен жизнью!

Звонивший охотно представляется: называет фамилию, имя, место работы, адрес, возраст – 56 лет.

Стыдно бы должно быть в таком почтенном возрасте забавляться по телефону, тем более по «03».

Опять звонок.

– Пришла домой, – плачет женщина, – дочь лежит, глаза уже закатывает, отравилась чем-то, и записка: «Не хочу жить».

Сейчас дорога каждая секунда. Нужно быстро найти по рации бригаду скорой помощи, ближайшую к этому адресу. Тут все зависит от опыта диспетчера, его реакции, памяти. По рации на вызов направляется токсикологическая бригада, которая, к счастью, только что освободилась и находится недалеко.

Как-то здесь, в диспетчерской, установили компьютер, который должен был помогать по заданным программам направлять к больным бригады скорой помощи. Но оказалось, диспетчеры думают быстрее. Компьютер убрали.

А ведь это не так-то просто – мгновенно и безошибочно определить, какую направить к больному бригаду – кардиологическую, педиатрическую, реанимационную, токсикологическую, психиатрическую, тем более что вызывавший нередко даже предположительно не может определить диагноз.

А телефоны не умолкают…

– Упал мужчина с крыши… Жена рожает!.. Позовите Свету… Плохо с сердцем… Задыхается… Он синеет! – кричат в трубку… – Как вызвать такси?.. Выпили с другом в котельной, он и не дышит…

– А недавно позвонила женщина, – рассказывает в паузу диспетчер, – собака у ней заболела, просит скорую. – «Четыреста рублей моя собака стоит!» – Ветеринарной скорой помощи у нас нет, но не ехать же к собаке, когда где-то человек умирает!

– Подруга у меня рожает, – трубка брошена со смехом. – Бабушка у нас умерла, – и детское хихиканье.

Знали бы эти шалуны, что, занимая линию, они, может быть, тем самым убивают человека: дозвониться по «03» все же не гак легко.

А сколько ложных вызовов – до 30 ежедневно. Вызов же бригады скорой помощи, в зависимости от квалификации, стоит от 94 до 134 рублей. Если бы такие вызовы оплачивались, то, конечно, бы, подумал тот юный наркоман, недавно 9 раз за день вызывавший скорую, чтобы поставили ему укол.

Через каждый час диспетчеры меняются местами – на первые каналы телефона нагрузка особенно большая. Телефоны здесь не выдерживают – то и дело их приходится заменять. У диспетчеров же стрессовые ситуации практически постоянно.

По нормативу, через 4 минуты скорая помощь должна уже выехать на вызов. Но, как правило, смотрю по карточкам, уже через минуту-две бригада врачей мчится на помощь. Не всегда, однако, и она успевает. «Смерть до приезда», отмечено в карточке, женщина 76 лет, сердечный приступ. «В помощи не нуждается» – отметил в карточке врач. Мужчина, которому вызвали скорую, был просто пьян. «Пулевое ранение обеих бедер, ранен при задержании» – бывает и такое.

А какая нагрузка ложится на врачей скорой помощи: в разгар эпидемии гриппа до 37 вызовов на бригаду в смену.

Зимой – пешком по 2 километра, если вызов из пригородных поселков, в темноте, когда от домов одни силуэты, все опасней становится работа врачей: случаются уже и нападения на них мнимых больных, наркоманы останавливают машины скорой помощи, а пьяные при вызове – просто издеваются.

На полуторамиллионный город сейчас 112 бригад скорой помощи при норме – 140. Нагрузка огромная. Например, только 14 мая – 103 вызова кардиологических бригад, а в 90 проц. это инфаркты, 23 раза вызывались неврологические бригады, 33– психиатрические, 11 – – реанимационные, 8 – токсикологические. Кстати, опять пошла «мода» у девушек травиться из-за несчастной любви таблетками. Мужчины предпочитают дихлофос, хлорофос и одеколон. Правда, у них мотивы употребления этих веществ иные. И эти выезды – только по самым серьезным заболеваниям, линейные же бригады скорой помощи выезжали в этот день более тысячи раз.

А сколько приходится службе «03» выполнять несвойственных ей обязанностей…

– В ту смену, – рассказывает диспетчер, – звонят из Московского района, гинекологическое отделение больницы. Нужна кровь, умирает женщина на столе, а на станцию переливания крови не дозвонятся, решили через нас. Хорошо, что удалось помочь.

Эти люди помогают ежедневно сотням и тысячам других. Более 20 лет работает здесь В. К. Шульгина, по многу лет – Н. Г. Стасикова, Н. К. Морозова, Г. А. Холодова. На пенсии Е. С. Белотелова, но продолжает работать, передает свой богатый опыт молодым. Совсем юные Анжела Котлярова и Жанна Баровская, но с обязанностями своими справляются отлично.

Через два часа, проведенных в оперативном отделе скорой помощи, мне показалось, что машины с красными крестами и синими мигалками развозят по больницам последних нижегородцев – такое здесь напряжение. А вышел на улицу – людей, как муравьев. Но ведь и в эти минуты, и потом, и завтра с кем-то стало или будет плохо, и помчатся на вызов машины скорой помощи.

23.05.91 г.